Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Критерий масштабности, основанный на ожиданиях



Наконец (что, возможно, наиболее важно для наших целей) эффект может рассматриваться как большой или малый в зависимости от того, каким мы его ожидаем увидеть. Это может быть названо критерием, основанным на ожиданиях, поскольку он подразумевает изменение наших исходных убеждений (или Байесовых “первоначальных параметров”) по отношению к некоторому результату или событию. Согласно этому критерию, эффект является большим, если вынуждает нас существенно пересмотреть свои ожидания вместе с лежащими в их основе теориями, и малым, если он порождает незначительное изменение этих ожиданий и теорий либо не вызывает их вовсе. В данном контексте не играет никакой роли тот факт, что иногда даже самые незначительные (в соответствии с принятыми статистическими стандартами) эффекты могут заставить нас переосмыслить наиболее (65:) основополагающие и прочно утвердившиеся теории (при условии, конечно, что у нас имеются хорошо подкрепленные основания не ожидать проявления вообще никакого различия, и при условии, что в нашем распоряжении имеется очень точная техника измерений, позволяющая установить реальное наличие или отсутствие различий).

Таким образом, результат может оцениваться, исходя из его способности изменять наши субъективные представления о вероятности его появления. Когда сенатор Снорт, который, как ожидалось, должен был занять пятое место на первичных выборах в штате Нью-Гэмпшир, приходит к финишу вторым, мы считаем, что он получил “значительную” долю общего числа голосов. Когда же губернатор Грамп, от которого мы ожидали победы, занимает вместо этого второе место, мы чувствуем, что процент собранных им голосов оказался “незначительным”. В обоих случаях мы оцениваем проведенные ими кампании как “успешные” или как “неудачные” в зависимости от их эффективности в сравнении с нашими предварительными прогнозами и мнениями.

Суждения, высказываемые по поводу социальных программ и научных теорий, на которых они основываются, также зависят от эффективности и тех, и других в сравнении с нашими ожиданиями. Даже очень хорошо обоснованная теория может потребовать пересмотра, если в результате ее применения обнаруживаются прогностические огрехи. В то же время кажущиеся на первый взгляд не стоящими внимания теории могут приобрести значительный капитал доверия, если их создателям удается дать один-два верных прогноза, противоречащих общепринятому мнению ученых. У этого последнего критерия имеется одно интересное и важное следствие. Любой полученный опыт, программа обучения или даже чья-то речь, влияющие на наши ожидания, воздействуют тем самым и на оценку нами масштабности того или иного эффекта, а также на чувство удовлетворения или разочарования следствиями социальных экспериментов, в результате которых данный эффект проявляется. Положительный эффект таких социальных программ, как операция “Хедстарт” (программа дошкольной общеобразовательной подготовки для детей, обладающих меньшими возможностями по сравнению со сверстниками), или программа расовой интеграции в средних школах, достаточно реален, хотя и не всегда значим статистически. (66:)

Но с точки зрения политической и социальной идеологии того времени, когда данные социальные акции проводились, а также с учетом порожденных ими больших ожиданий, результаты этих экспериментов были повсеместно признаны заурядными, послужив основанием скорее для умаления их важности, чем для продолжения и поддержки подобных программ в будущем.

Необходимо заметить, что, говоря в данной книге о значительных ситуационных эффектах, мы будем, как правило, иметь в виду, что они являются значительными согласно, по крайней мере, двум из описанных выше критериев: статистическому и основанному на ожиданиях, а иногда также согласно и прагматическому критерию. Говоря о незначительных диспозиционных эффектах, мы также подразумеваем, что они являются незначительными согласно тем же двум критериям: статистическому и основанному на ожиданиях, но вместе с тем согласно, как правило, и прагматическому критерию. Говоря же об эффектах воздействия социальных программ и примерах практического применения аппарата социальной психологии вообще, мы будем оценивать их масштабность исключительно по прагматическому критерию.

Сравнивая эффекты, мы будем представлять результаты по возможности в виде пропорций, т.е. описывая результаты эксперимента или социальной программы, мы будем говорить о соотношении членов экспериментальных и контрольных групп, которые повели себя определенным образом либо достигли определенных результатов. Описывая различия, связанные с личностными чертами, мы будем сравнивать людей, располагающихся выше и ниже медианы, либо на два стандартных отклонения выше и ниже медианы. Пропорциональный показатель масштабности эффекта связан, естественно, с каждым из трех критериев масштабности эффекта, но лишь приблизительно. Огромным достоинством данного показателя является то, что он представляет собой общепринятый способ сопоставления, легко понятный каждому. Отчасти по этой же причине он является и наиболее эффективным показателем для оценки масштабности эффекта в соответствии с критерием, основанным на ожидании. Как мы увидим в главе 5, для людей не составляет труда перевести свои ожидания относительно масштабности эффекта на язык оценок пропорций, чтобы сравнивать их затем с пропорциями, имеющими место в действительности. (67:)

Обзор и общий план книги

В целом данная книга посвящена предсказуемости и связности поведения, какими они видятся с точки зрения современной экспериментальной и когнитивной социальной психологии. Мы начнем с исторического обзора исследований, показывающих, что ситуационные факторы зачастую оказываются более мощными детерминантами поведения, чем абсолютное большинство из нас (как ученых, так и обычных людей) могли бы предполагать. В уроке, преподанном нам ситуационистами, неявно содержится положение о том, что людям, имеющим разную личную историю, убеждения и даже явно отличающимся друг от друга в личностном плане, свойственно понимать некоторые ситуации и реагировать на них вполне одинаково. Иными словами, существует по крайней мере несколько важных аспектов, в которых люди проявляют себя более похожими друг на друга, чем мы в целом о них думаем.

В то же время исследования и ежедневные наблюдения постоянно напоминают нам, что люди зачастую резко отличаются друг от друга как в отношении реакций на отдельные ситуации и события, так и в отношении целостных паттернов своего повседневного поведения. Мы попытаемся доказать, что разделяемая обычными людьми убежденность в стабильности, согласованности, связности и предсказуемости индивидуальных различий не всегда является одной лишь когнитивной иллюзией. Напротив, она основывается (по крайней мере в некоторой степени) на данных повседневного опыта. Будучи далекими от оспаривания самого существования или важности индивидуальных различий, мы просто признаем их как факт, чтобы затем исследовать то, что лежит в их основе и что из них вытекает. Говоря точнее, мы изложим здесь “ситуационистское” и “субъективистское” объяснение индивидуальных различий, которое придает большой вес сложной динамике социальных систем и роли процесса субъективной интерпретации. Таким образом, нашей задачей будет описание индивидуальных различий, нацеленное на объяснение того, какого рода различия все-таки существуют и имеют значение, при каких обстоятельствах они бывают мало заметны и когда может иметь место их неправильная интерпретация.

Начиная с главы 2, в ходе рассмотрения некоторых классических социально-психологических исследований мы будем (68:) пояснять на примерах, что нами имеется в виду под силой воздействия ситуационных факторов. В этой главе мы сосредоточимся в первую очередь на групповом влиянии и затем на концепции канальных факторов как проводников и барьеров, облегчающих или затрудняющих изменение поведения. Главу 3 мы посвятим обсуждению значимости процессов субъективной интерпретации. В ней мы вновь обратимся все к той же очевидной мысли, что субъективная интерпретация варьируется от индивида к индивиду и представляет собой важную детерминанту социального поведения. Более важно для нас подчеркнуть тот факт, что люди обычно не способны осознать и учесть капризы субъективной интерпретации, сделав на них поправку как при прогнозировании своего собственного поведения, так и при предсказании и интерпретации поведения других. Следствием подобного недостатка является то, что люди слишком часто дают ошибочные прогнозы чужого поведения, а затем оправдывают свои заблуждения, объясняя расхождения фактических результатов с ожидаемыми наличием устойчивых диспозиций у действующих субъектов.

Следующие четыре главы будут специально посвящены предсказуемости индивидуального поведения. Свое рассмотрение мы начнем в главе 4, где предпримем обзор некоторых важнейших исследований, документирующих незначительную величину кросс-ситуативной согласованности поведения людей, помещенных в фиксированный набор ситуаций (в частности, согласованности поведения, связанной, на первый взгляд, с классическими чертами личности — такими, как экстраверсия и честность). Затем, в главе 5, мы покажем, что эти данные действительно вызывают у людей удивление. Иными словами, обыденные представления о согласованности и предсказуемости поведения являются ошибочными как в качественном, так и в количественном отношении, причем таким образом, что помочь здесь не может никакое уточнение показателей или определений. В главе 6 мы обсудим то, что считаем источниками реальной согласованности и предсказуемости поведения. Некоторые из них связаны с индивидуальными различиями в ролях и в других требованиях, предъявляемых ситуацией, а некоторые вообще не имеют отношения к устойчивым индивидуальным различиям. В главе 7 мы обратим наше внимание на давние, но с некоторых пор пребывающие в забвении вопросы влияния культурных факторов на поведение, заново высветив в них роль ситуаций, субъективной интерпретации и напряженных систем. Мы постараемся (69:) доказать, что разные культуры, включая хорошо исследованные локальные субкультуры современного западного общества, обусловливают попадание человека в различные ситуации с разной социальной динамикой. Это приводит к возникновению привычных расхождений в субъективной интерпретации, имеющих вполне реальные последствия для социальных действий.

В заключительной главе 8 мы будем рассуждать о том, что можно извлечь ценного из проведенного нами в предыдущих семи главах анализа для организации социальных воздействий и контролируемых социальных изменений. Мы обсудим некоторые прикладные исследования, иллюстрирующие, как мы полагаем, ценность рассматриваемых в этой книге традиций ситуационизма, субъективизма и напряженных систем. Цель нашего анализа состоит в том, чтобы объяснить, почему результаты одних видов социальных воздействий, от которых в целом ожидают мощного эффекта, вызывают разочарование, и почему другие, менее, на первый взгляд, мощные и дорогостоящие воздействия могут давать лучшие результаты. Данный анализ позволяет на конкретных примерах рассмотреть уроки, которые психологи-практики могут извлечь из опыта лучших традиций теоретической социальной психологии, а психологи-теоретики — из истории успешных и безуспешных попыток ее применения. Кроме того, мы полагаем, что эти уроки могут быть важны для обычных людей, пытающихся применять методы социальной психологии к своей повседневной жизни, а также для осмысления устремлений общества как целого решать наиболее насущные социальные проблемы и достойно отвечать на вызовы времени. (70:)

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.