Давным-давно на берегу Котуя жил старый шаман. Был у него единственный сын, охотник Бакыы. Пришло время умирать старику. Позвал он к себе сына и говорит ему: — Ухожу я от тебя, Бакыы, в Нижний мир. Духи меня туда позвали. Хотел передать тебе своё шаманство, да боюсь, не получится. Слишком ты добрый и простой парень. Характером не в меня, а в покойную мать пошёл. Однако, без наследства я тебя не оставлю. И дал ему большой закопчённый медный чайник, старую оленью шкуру, а ещё небольшую железку, похожую на весеннее солнце — хэйро. — Теперь запомни, — добавил шаман, — пока эти вещи будут у тебя, ты не будешь знать ни нужды, ни горя. В чуме твоём всегда будут еда и тепло, а в тундре, с кем ни встретишься, все будут тебя любить и уважать. — Чайник этот накормит и напоит тебя. На старой оленьей шкуре ты сможешь улететь, куда только ни пожелаешь. И последнее, самое главное — пока ты будешь носить на шее это железное хэйро, любая женщина полюбит тебя и согласится стать твоей женой.
Сказал это старик и умер.
Бакыы был ещё молод и неопытен. После смерти отца он остался один, и ему очень скоро пришлось испробовать силу наследства шамана. Когда он надел на шею своё железное хэйро, то все в тундре стали смотреть на него с любовью. Каждый был рад чем-нибудь помочь юноше. И даже строптивая и своенравная красавица Кыыскын, дочь местного князя Лади из рода Барако влюбилась в него. Не зная хитрого и злого характера Кыыскын, юноша тоже полюбил девушку. Вскоре молодые сыграли свадьбу. Однако счастлив был Бакыы недолго.
Однажды Кыыскын спросила мужа, отчего все люди так ласковы с ним, так любят его? И Бакыы, ничего не подозревая, рассказал жене о силе маленького железного солнца. Разве мог подумать он, что у любящей женщины есть на сердце недоброе? — Эй, какой ты глупый, Бакыы! — сказала она. — Разве ты не боишься потерять на охоте или рыбалке своё маленькое хэйро? Дай лучше мне его. Я спрячу его так, что никто никогда не узнает, где оно находится! Бесхитростный Бакыы решил, что жена искренне заботится об их счастье, и без колебаний отдал ей эту драгоценную вещь. И вот только он это сделал, так сразу перестал нравиться Кыыскан, и она даже начала удивляться, почему полюбила его. С этой минуты коварная женщина стала думать тролько о том, как избавиться от мужа и присвоить его волшебное хэйро. Через некоторое время Кыыскын пришла к Бакыы и притворилась страшно расстроенной. Рассказала, что маленькое железное солнце куда-то исчезло. Его повсюду искали, однако так и не нашли. Наверное, его утащили мыши-леминги. Простодушный Бакыы не мог подумать, что его любимая жена пошла на такой обман. И так как любил Кыыскын, то по доброте своей не стал упрекать её за эту потерю. Он только утешил себя тем, что у него остались ещё два подарка отца.
Однако Кыыскын не успокоилась. Она быстро поняла, что железное хэйро не могло быть единственным богатством её мужа. — Скажи, Бакыы, как ты добываешь оленей и песцов, а ещё приносишь так много рыбы, если, уходя в тундру, редко берёшь с собой сети и лук со стрелами? — спросила она. Добрый Бакыы сперва не хотел говорить жене о втором отцовском подарке, но потом не стал таиться и рассказал Кыыскын о секрете чайника. — Ты хорошо сделал, Бакыы, что рассказал мне всё. Теперь, когда ты уйдёшь на охоту, я буду беречь наш чайник пуще своей жизни. Всё было хорошо, пока однажды Бакыы не пошёл снимать капканы. Весна уже ломала лёд на Котуе, и охотник в последний раз захотел обойти места добычи песца. Когда он возвратился домой, жена была вся в слезах. — Ах, горе мне, горе,— рыдала она.— Я пошла с чайником за водой и, когда стала набирать её, поскользнулась. Чайник упал в реку, и теперь его, пока не пройдёт лёд, не достать. Бакыы ттут же пошёл на берег Котуя, и в том месте, где показала жена, забросил сеть. Забросил раз, два... Понятно, что в весенней воде он, как ни старался, так ничего и не выловил. Потеря волшебного чайника сильно огорчила его, однако не на столько, чтобы молодой муж не понял, что здесь дело нечисто.
Его подозрения ещё больше усилились, когда хитрая Кыыскын стала с любопытство расспрашивать о старой оленьей шкуре, которую он так заботливо охранял. Бакыы любил жену, однако, заподозрив обман, решил её за это наказать. — Ты узнаешь силу последнего отцовского подарка,— сказал он Кыыскын — и велел ей сесть на шкуру. Затем оделся в оленью парку, взял лук и стрелы, уселся рядом с женой и громко приказал перенести его вместе с Кыыскын в самое дикое и безлюдное место в тундре. В одно мгновение они очутились в таком месте, где не только человек, но и зверь ни разу не проходил. Нигде не было ни кустика тальника, ни деревца, ни травинки. Только голые ледяные скалы недобро смотрели на людей. — Зачем ты меня перенёс в такое ужасное место?— в отчаянии закричала испуганная Кыыскын. — Ты обманом завладела двумя моими волшебными вещами. За это ты должна ответить. Я нарочно перенёс тебя в эту ледяную пустыню. И брошу тебя здесь умирать от холода и голода. Кыыскын стала плакать, умолять мужа, чтобы он не наказывал её так жестоко, созналась, что она действительно обманула его и прибавила: — Если только ты простишь меня, я верну тебе и железное хэйро и медный чайник. И никогда больше не забуду, что я должна быть тебе самой верной и покорной женой. Добрый Бакыы, который хотел только напугать любимую жену, сказал, что он её прощает и вернётся с ней домой. Она была так красива и ласкова с ним, что доверчивый муж тут же забыл о её коварстве и хитрости. А затем, положив усталую голову на колени Кыыскын, он решил немного отдохнуть и ненадолго уснул.
Когда Бакыы проснулся, ни жены, ни оленей шкуры не было. Кыыскан только притворилась, что раскаялась. На самом деле, как только муж уснул, она сразу же решила завладеть последним подарком старого шамана. Поэтому тихо вытащила шкуру из-под мужа и велела перенести её обратно в стойбище. — Какой я глупец, — стонал обманутый охотник,— поверил такой коварной женщине! Так мне и надо за мою слепоту! Где он находится и как вернётся на землю, Бакыы не знал. Однако взял лук и стрелы и решил пойти в сторону солнца, застывшего надо льдами. Долго, очент долго он шёл. Наконец, подошёл к высокой сопке, у подножия которой увидел два родника. Возле одного земля была истоптана следами оленей. У другого, наоборот, не было видно ни одного следа ни птицы, ни зверя. — Олень в худом источнике пить не будет, — подумал Бакыы и зачерпнул пригорошню воды из первого источника. Когда он выпил глоток этой воды, то почуствовал себя таким сильным и здоровым, что мог сразиться с любым богатырём. — А что же за вода во втором источнике?— попытался узнать Бакыы и чуть не поплатился за это жизнью. Только опустил охотник ладони в воду, как жгучая боль сковала ему руки по самые плечи. Он едва не потерял сознание. С трудом добравшись до первого источника, Бакыы, словно гнилое дерево, рухнул в воду, и тут же всю боль сняло у него как рукой.
Охотник поблагодарил Владыку Верхнего Мира за чудесное исцеление и решил взять с собой в дорогу и живой и мёртвой воды. Вечером он пошёл на охоту и подстрелил двух гусей. Из их кожи сделал два небольших мешка, в которые набрал воды из одного и другого источника. Затем снова двинулся в путь. Долго ли коротко шёл Бакыы, пока не вышел во владения ямальского князя Салиндера. В тот год в ямальской тундре было много болезней. Даже сам князь Салиндер лежал при смерти. И сколько ни колдовали над ним местные шаманы, здоровье Владыки Ямала всё ухудшалось. — Попробую-ка я помочь князю, — решил охотник и, назвав себя шаманом, пришёл в стойбище Салиндера. Его отвели в чум. И едва капля живой воды упала на губы князя, как он тут же выздоровел. Все обрадовались. Обрадовался и Бакыы. Весть об удивительном шамане разлетелась по тундре. Теперь все больные ехали к Бакыы за помощью. Живая вода исцеляла любого, и скоро все болезни исчезли. Шамана благодарили, везли ему меха, пригоняли оленей, пердлагали всевозможные почести. Однако, Бакыы взял лишь хорошую оленью упряжку и, нагрузив в дорогу свои нарты мясом и рыбой, стал аргишить в свою землю.
За время скитаний он так изменился, что ни один человек в его стойбище не мог узнать бывшего охотника. Поставив чум в стороне от стойбища, Бакыы начал лечить людей от разных недугов.
Однажды нового шамана позвали в чум к Кыыскын. В последнее время ей сильно нездоровилось. У неё после возвращения из ледяной пустыни болела грудь, и молодая женщина таяла на глазах. С тяжёлым сердцем пришёл Бакыы к своей коварной жене. И хотя за время болезни Кыыскын сильно сдала, она, как и прежде была красива и держала себя очень надменно. Кыыскын рассказала шаману о своих страданиях и попросила его помочь ей, говоря, что за исцеление не пожалеет ничего. — Выпей вот этой воды,— велел ей Бакыы,— и налил ей несколько капель мёртвой воды. Больная проглотила воду. Однако тут же застонала, чувствуя, что умирает от страшной боли в груди и в животе. — Чем ты меня напоил, проклятый шаман? - закричала она.— Я умираю от твоего зелья! — Если моё лекарство не помогает тебе, значит, на твоей совести лежит страшный грех. Покайся в нём, и может быть, я тебе тогда помогу. — О, Белые Духи Верхнего Мира, простите меня! Я страшно прогневала вас: из-за собственной жадности я погубила своего доброго мужа, который всегда любил меня и верил мне! — зарыдала Кыыскын, чувствуя, что наступает последний час её жизни. Видя страдания жены, а главное, поняв, по её лицу, как она искренне раскаивается, Бакыы сбросил с себя шаманскую одежду и дал ей глоток живой воды. В ту же минуту страдания Кыыскын прекратились, и она почувствовала себя полностью здоровой. Со слезами благодарности и раскаяния она упала перед мужем на колени, умоляя его о прощении.
Добрый Бакыы, конечно же, простил жену. Несмотря на её страшные грехи, он, как и прежде, любил эту красивую женщину. С тех пор Бакыы и Кыыскын зажили мирно и счастливо.
Однако, наследство отца-шамана — чайник, оленью шкуру и маленькое железное солнце-хэйро — Бакыы унёс далеко в тундру и спрятал там, чтобы эти волшебные вещи не приносили ему больше никогда несчастий.
