Основные правовые семьи народов мира

Рассмотрим основные характерные черты представленных правовых семей с акцентом на отличительных особенностях славянской правовой семьи, ее месте на правовой карте мира.

К наиболее старым, «классическим» правовым семьям относятся семьи общего права и романо-германская (континентальная), принадлежащие к западной юридической традиции.

Общее (англо-саксонское) право исторически сложилось в Англии. Общее право оправдывает свое название тем, что оно, во-первых, действовало на территории всей Англии (период его становления — X—XIII века) в виде судебных обычаев, возникавших помимо законодательства, и, во-вторых, оно распространялось на всех свободных подданных короля в гражданском судопроизводстве. Обобщая судебную практику в своих решениях, судьи руководствовались нормами уже сложившихся отношений и на их основе вырабатывали свои юридические принципы. Совокупность этих решений, точнее, принципов, на которых они основывались (прецедентов), была обязательной для всех судов и, таким образом, составила систему общего права.

Специфика общего права состоит в: 1) отсутствии кодифицированных отраслей права и 2) наличии в качестве источника права громадного количества судебных решений (прецедентов), являющихся образцами для аналогичных дел, рассматриваемых другими судами. ^Кроме общего права, в структуру английского права входят статутное право (законодательство) и «право справедливости».

Норма общего права носит казуистический) (индивидуальный) характер, ибо она есть «модель» конкретного решения, а не результат законодательного абстрагирования от отдельных случаев. Общее право приоритетное значение придает процессуальным нормам, формам судопроизводства, источникам доказательств, ибо они составляют одновременно механизм правообразования и механизм правореализации.

Важным признаком общего права выступает автономия судебной власти от любой иной власти в государстве, что проявляется в отсутствии прокуратуры и административной юстиции.

В настоящее время наряду с общим правом в странах англо-саксонской правовой семьи широкое развитие получило законодательство (статутное право), источником которого являются акты представительных органов, что свидетельствует о сложных процессах эволюции данной правовой семьи. Однако исходные принципы организации правовая система, например, Англии сохраняет с XIII века до сих пор.

Романо-германская правовая семья. Исторические корни этой правовой семьи относятся к римскому праву (1 в. до н.э.—VI в. н.э.). В качестве основного источника она использует писаное право, т. е. юридические правила (нормы), сформулированные в законодательных актах государства. Законодатель (орган государственной власти) в связи с этим должен осмыслить общественные отношения, обобщить социальную практику, типизировать повторяющиеся ситуации и сформулировать в нормативных актах общие модели прав и обязанностей для граждан и организаций. На правоприменителей (это наименование весьма точно для данной правовой семьи отражает роль и функции юристов), и прежде всего суд, возлагается обязанность точной реализации этих общих норм в конкретных судебных, административных решениях, что, в конечном счете, обеспечивает единообразие судебной или административной практики в масштабе всего государства.

Судья романо-германской правовой семьи не обязан следовать ранее принятому решению другого суда за исключением судебной практики Верховного и (или) Конституционного суда. Но и в этом случае высшие судебные инстанции не вправе создавать своими решениями новые нормы, а могут лишь толковать имеющиеся в нормативно-правовых актах.

Судья, работающий в стране, входящей в зону романо-германской правовой семьи, решая юридическое дело, главным образом осуществляет лишь процесс квалификации — строит цепь умозаключений по методу силлогизма, где роль большей посылки играет норма, а меньшей — обстоятельства конкретного случая. Это, конечно, вовсе не свидетельствует об отсутствии в правоприменении творческого, самостоятельного начала. Чтобы правильно применить отвлеченную от конкретной ситуации норму, юрист должен глубоко вникнуть в природу этой ситуации: обстоятельства деяния и личность деятеля, например, с тем, чтобы применение права было справедливым, гуманным, целесообразным, т. е. отражало внутреннюю природу права. В этом смысле и в континентальной правовой семье судебная (правоприменительная) практика не может не иметь некоторого нормативного значения, то есть выступать в роли фактора «давления» либо корректировки законодательства, которое, однако, официально признается приоритетным либо даже единственным источником права.

Такое положение, когда семья общего права имеет черты, присущие семье континентального права (писаное право), а последняя использует некоторые механизмы англо-саксонской правовой семьи (судебная практика), свидетельствует о глубоких взаимосвязях мирового правового развития, известном единстве правового регулирования в рамках, в частности, европейской цивилизации.

Значительным своеобразием обладают правовые системы, основанные на традиционном и религиозном регулировании, где право не рассматривается как результат рациональной деятельности человека, а тем более государства. Различают так называемыетрадиционные правовые системы (построенные на обычном праве) ирелигиозные правовые системы(мусульманское, индусское право). К странам традиционного права относят Японию, государства Тропической Африки

и некоторые другие. В основе религиозной правовой системы лежит какая-либо система вероучения.

Так, источниками мусульманского права являются Коран, сунна и иджма. Коран — священная книга ислама и всех мусульман, состоящая из высказываний пророка Магомета, произнесенных им в Мекке и Медине. Наряду с общими духовными положениями, проповедями, обрядами там есть и установления вполне нормативно-юридического характера.

Сунна — мусульманское священное предание, рассказывающее о жизни пророка и представляющая собой сборник норм-традиций, связанных с поведением и высказываниями пророка, которые должны служить образцами для мусульман. Иджма — третий источник мусульманского права — комментарии ислама, составленные его толкователями — докторами мусульманской религии. Эти комментарии восполняют пробелы в религиозных нормах. Окончательное толкование ислама дается в иджме, поэтому коран и сунна непосредственного юридического значения не имеют. Практики ссылаются на сборники норм, соответствующие иджме.

Мусульманское право сформировалось в глубоком средневековье и с тех пор проделало существенную эволюцию с точки зрения развития своих источников. Характерные черты этого права — архаичность, казуистичность, отсутствие писаных систематизированных норм во многом сглажены принятием в новейшее время законов, кодексов — продуктов деятельности государства.

Другой широко распространенной системой религиозного права являетсяиндусское право. Оно распространяется практически на всех выходцев из Индии и так же, как мусульманское право, тесно связано с религией — индуизмом. В содержание этой системы входят обряды, верования, идеологические ценности: мораль, философия, которые нормативно закрепляют определенный образ жизни и общественное устройство. Индуизм сформировался в глубокой древности— почти две тысячи лет назад, однако сохранил свое регулирующее значение до настоящего времени. В этом качестве индуизм выступает элементом государственно-правовых отношений современного, в частности, индийского общества. Особенную роль индусское право играет в сферах, где влияние религии до сих пор наиболее ощутимо — семейных, наследственных отношениях, кастовом статусе человека и т. д.

Главной тенденцией развития как обычного (традиционного), так и религиозного (мусульманского и др.) права является усиление роли закона как источника права. Однако эта тенденция реализуется на фоне неснижающегося значения традиционных и особенно религиозных норм, и даже в известной мере — их возрождения в качестве ведущей нормативной системы общества, что весьма характерно для исламских государств.

Славянская правовая семья. Выделение славянской правовой семьи в качестве самостоятельной ветви правовой цивилизации имеет определенную новизну и поэтому нуждается в дополнительном обосновании.

Особенностью приведенного варианта структуры правовых семей, включающей самостоятельную семью славянского права, является стремление отразить подход уже известных типологий, выделяющих в отдельную рубрику славянскую правовую семью, так и изменения юридической карты современной Европы. Из представленной классификации не выпадает (в отличие от некоторых современных трактог.ок') нормативный регион и соответственно правовая общность, образуемая странами в основном славянского этнического происхождения, относимыми в свое время к социалистической правовой семье.

Речь идет о государствах бывшего социалистического содружества — СССР, ГДР, СФРЮ, Польше, Болгарии,. Венгрии, Чехословакии, Румынии, которые составляли, в частности, по мнению французского компаративиста Р. Давида, особую семью социалистического права '.

Основанием для выделения этой правовой общности в качестве отдельной, специфичной правовой семьи были, в свое время, социально-экономические и идеологические критерии, находившие концентрированное выражение в понятиях «общественно-экономическая формация», «социальный строй общества», который с помощью права стремилась утвердить и развивать государственная (политическая) власть названных стран. В традиционной для нашей науки классификации правовых семей на семьи общего, романо-германского (континентального), традиционно-обычного, религиозного и социалистического права использовалось сразу несколько, довольно разнохарактерных критериев — от технико-юридических до социально-экономических и идеологических.

Такая классификация соответствовала устоявшимся научным подходам и главное — государственно-правовым реалиям мира. Поэтому она была общепризнанной в советской юридической литературе '.

В настоящий период данная типология нуждается в определенных уточнениях, вытекающих из новой политической, социально-экономической и духовной ситуации, сложившейся в правовом мире в связи с распадом СССР, европейской социалистической системы, эволюцией общественно-политического строя стран, входивших в зону социалистического права.

Фундаментальные изменения, происшедшие в конце 80-х— начале 90-х годов в восточноевропейских странах, появление на политической карте новых государств — новой России, объединенной Германии, новой Югославии, самостоятельных Чехии, Словакии, Хорватии, Македонии, Украины, Белоруссии и других — свидетельствует о необходимости теоретического анализа положения, сложившегося в правовом пространстве некогда единого социалистического сообщества Восточной Европы.

Главный вопрос — какова природу национальных правовых систем стран бывшего социалистического лагеря? Какими критериями необходимо пользоваться, чтобы с достаточной точностью выразить их правовую природу и соотнести ее со спецификой уже имеющихся правовых общностей? По сути дела, речь идет о новой политической, социально-экономической и, соответственно — законодательно-юридической ориентации государств, вошедших в полосу своего социального обновления. Эта ориентация имеет стратегически важное значение для судеб национальных государственно-правовых систем России, Украины, Белоруссии, Молдавии, Грузии, Казахстана, других ныне независимых и самостоятельных стран, их правовых культур.

Поэтому данный вопрос уже сейчас представляет собой большую не только теоретическую, но и геополитическую, идеологическую, международно-практическую сложность.

Правовой аспект этой проблемы в нашей литературе только еще начинает осознаваться и обсуждаться. Существует точка зрения, согласно которой правовые системы стран, входивших в социалистическое содружество, ранее принадлежали к романо-германской правовой семье и поэтому сейчас* речь идет лишь о их «возвращении» в это сообщество '. Надо сказать, что на этой позиции основаны сейчас официальная юридическая политика подавляющего большинства новых государств, включая Россию, их внешнеполитические ориентации, концепции реформирования своего социально-экономического уклада.

Однако принятие данной позиции будет означать, что бывшие социалистические страны и прежде всего республики СССР — ныне самостоятельные государства, должны постепенно (или как можно быстрее) интегрироваться в западный мир: его политику, идеологию, экономику, систему духовно-нравственных ценностей.

Между тем события последних лет, в том числе конкретная практика международного поведения Запада по вопросам конфликта в бывшей Югославии, экономических отношений с Россией, стратегии в военной области, после распада Варшавского договора и т. д., заставляют пересмотреть романтические иллюзии постсоветского «медового месяца» России и Европы. Очень скоро выяснилось, что Запад по-прежнему воспринимает Россию, в целом славянский мир, даже в их новом политико-идеологическом и социально-экономическом качестве как значительно отличающуюся от его цивилизации геополитическую общность с существенно иными культурно-историческими, религиозно-этическими и морально-психологическими ценностями, объективно диктующими как Западу, так и России собственные, часто весьма различные друг от друга политические, экономические, гуманитарные, правовые позиции.

Более того, фактическая политика западных стран сводится к тому, что «возвращение» новообразованных государств возможно только на условиях политического и культурного ассимилирования бывшего СССР и его бывших союзников, выражающегося в лучшем случае в стратегии «покровительства», «вразумления» или просто игнорирования России, а в худшем — давления, дискриминации и грубого политического, экономического и даже военного диктата.

Можно ли в сфере государства и права не принимать во внимание эту реальность и вновь, теперь на новый лад, уходить в теоретические абстракции европоцентризма? Вряд ли станет, жизнеспособной социальная система, не сумевшая преодолеть дисгармонию и асимметрию своего правового статуса со всеми иными частями национальной духовной культуры, развивающейся вопреки политической «ориентации» по собственным историческим закономерностям. Сохранение диссонанса права и национальной культуры фактически означает пролонгацию в новых условиях глубокого культурного раскола, имевшегося в сферах политики, экономики и права бывшего СССР, который не смог «примирить» свой классовый европоцентризм с исконными основами национальной культуры.

Поэтому вопрос о необходимости «возвращения» России и республик бывшего союза в романо-германский правовой мир после распада семьи социалистического права вовсе не так очевиден, как иногда представляется.

Делать вид, что обособленность социалистического права была лишь следствием ошибочных классовых заблуждений политического руководства СССР, g исчезновением ко- -торого уходит и вся культурно-правовая специфика стран бывшего социалистического мира есть крайне узкий политический позитивизм, имеющий мало общего с действительными тенденциями правового развития России.

Сущность ее правовой системы нельзя сводить лишь к характеру используемых ею юридических источников и на этом основании причислять отечественную правовую систему к романо-германскому правовому ареалу. Между правовыми семьями нет резкого водораздела: идет постоянный процесс взаимообмена, использования аналогичных форм, что, однако, не говорит об элиминации коренных культурно-исторических границ основных правовых цивилизаций.

Для того, чтобы определиться в правовой природе бывших социалистических стран и, соответственно, продолжить исследования этого аспекта глобальной правовой типологии, недостаточно традиционных технико-юридических и социально-экономических критериев. Историческая и этнокультурная специфика России, других восточноевропейских стран требует учета в компаративистских исследованиях в качестве фактора дифференциации правовых семей в большей степени, чем это было ранее, этноправовых и культурно-исторических особенностей правового регулирования.

Введение таких критериев показывает, что в сфере права социалистическая система была весьма неоднородной:

в нее входили страны, принадлежащие к разным культурно-историческим общностям: славянской, западноевропейской, восточной.

Поэтому в настоящее время не может идти речь о каком-то огульном, коллективном ^возвращении» всех «новых» восточноевропейских государств в лоно романо-германской правовой культуры. Для одних это будет нормальным, закономерным процессом продолжения своей политической и правовой идентичности (Восточная Германия, Польша, Румыния, Чехия и т. д.), хотя и здесь далеко не все ясно и очевидно до сих пор; для других такое решение станет противоестественным вмешательством в их историческую судьбу, чреватым элиминацией этносоциальной специфики правовой культуры.

Так, славянская правовая общность основывается на значительной культурно-исторической специфике правовых ценностей славянских стран.

Существует, конечно, нечто общее для всех государств, народов, правовых систем, но это общее в качестве исходных предпосылок имеет особенное, национальное, которое и должно стать дополнительным измерением права славянских народов. Только так правовое регулирование может приобрести твердую предметную и методологическую основу и перестать быть лишь фарватером произвольно меняющихся политических установок. Устранив жесткие формационно-типологические перегородки внутри российского права, появляется возможность более глубокого познания его природы, по сути дела, нового измерения его теории и истории.

Категория славянской правовой семьи отражает целостный правовой феномен, имеющий глубокие национальные, духовные, исторические и социальные юридические основания в правовой культуре России и ряда восточноевропейских стран. 'Восточные и южные славяне, имевшие уже в VI — IX вв. свои государственные образования, сформировали основы самостоятельной культурной традиции и стали «прямыми» наследниками Византийской империи, которая длительное время была оплотом православия и восточноевропейской культуры.

Самобытность славянской правовой семьи и прежде всего российской правовой системы обусловлена не столько технико-юридическими, формальными признаками, сколько глубокими социальными, культурными, государственными началами жизни славянских народов. К таким началам, имеющим методологическое значение для анализа отечественного права, можно отнести следующие.

1. Самобытность русской государственности, не поддающаяся элиминации даже после длительных и массированных включений иностранных управленческих и конституционных форм. Для русского права всегда была исключительно важной связь с государством. Необходимо исследовать природу целостности права и государства в русской правовой культуре, не стремясь втиснуться каждый раз в «естественноправовой» шаблон с его противопоставлением феноменов «позитивного» и «разумного».

2. Особые условия экономического прогресса, для которого характерна опора на коллективные формы хозяйствования: крестьянскую общину, артель, сельскохозяйственный кооператив, — которые основывались на специфической трудовой этике, взаимопомощи, трудовой демократии, традициях местного самоуправления.

3. Формирование особого типа социального статуса личности, для которого свойственно преобладание коллективистских элементов правосознания и нежесткость линий дифференциации личности и государства. В этой черте нет, скорее всего, ничего упречного, и попытки повесить на нее соответствующий ярлык напоминают стремление бороться с самой жизнью. Нужно раскрыть природу этой особенности соотношения личности и государства в русской правовой культуре и обратить ее на службу человеку.

4. Тесная связь традиционной основы права и государства со спецификой православной ветви христианства с ее акцентами не на мирском жизнепонимании Бога и человека (католицизм) и тем более благословении стяжательства (протестантизм), а на духовной жизни человека с соответствующими этическими нормами (нестяжание, благочестие и т.д.).

Что касается источников (форм) права, то через Византию (Восточно-Римскую империю) юридические источники славянской правовой семьи унаследовало законодательные традиции римского права и таким, своего рода, «кружным путем» примыкают к романо-германской правовой семье (хотя испытывали ипрямое соприкосновение с ней через рецепцию германского права).

Ведущий элемент славянской правовой семьи—российская правовая система. Ее историческими, региональными и юридическими источниками выступают два таких различных, на первый взгляд, законодательных массива, как право Российской империи и советское право, чья противоположность, однако, во многом была связана лишь со специфическими особенностями права СССР, обусловленными социалистической идеологией. Вне рамок этой идеологии (которая также во многом имеет национальную детерминацию) можно говорить о достаточно преемственном процессе развития одной и той же правовой системы России.

В результате столь сложного переплетения нормативного материала различной идеологической природы, в том числе включения многих западных правовых ценностей, российское право пришло в сложное состояние начала новой этапной эволюции, что, однако, не устраняет его исконных культурно-национальных основ, упомянутых ранее.

Российская правовая система имеет и ту особенность, что она может рассматриваться в качестве целостной правовой семьи, или, по крайней мере, группового подразделения славянской правовой семьи, поскольку в ее зону входят национальные правовые системы республик в составе Российской Федерации, законодательство которых инкорпорировано в систему законодательства РФ. При этом следует иметь в виду весьма нетипичную для классических правовых семей совместимость юридического регулирования у славянских и, скажем, тюркских народов России. Кроме этого, сферой влияния российской правовой системы исторически продолжает оставаться территория бывшего Союза ССР, республики которого пользовались с Россией фактически одним и тем же правом, что, вероятно, имеет определенную объективную обусловленность. Несмотря на процессы активной суверенизации, эта обусловленность, скорее всего, сохранит свое действие и в будущем.

Российская правовая система в перспективе будет идентифицироваться в качестве основы правовой семьи восточнославянских и части тюркских народов бывшего Союза ССР. Право России по самой ее правокультурной сущности — это сердцевина своеобразной юридической экосистемы, которая нуждается в регенерации всех своих государственных, политических, социально-духовных элементов. Уйти куда-то из этой макрокультуры — на Запад, на Восток, как того иногда желают произвольно мыслящие политики, вряд ли возможно. Необходимо уяснить свое собственное место в мировом геоправовом пространстве.

Поиск по сайту: