Послесловие переводчика

Придерживаясь той точки зрения, что любой перевод — сам по себе толкование (и представленный здесь — ни в коей мере не исключение :), переводчик в идеале почел бы за благо воздержаться от «толкования на толкование» и, ограничившись и так, вероятно, несколько громоздкими, хотя, возможно, все же необходимыми кому‑то из пристальных читателей подстрочными примечаниями, здесь хотел бы предложить Вашему вниманию просто некоторые мысли, пришедшие ему в голову в процессе работы над текстом Лао‑цзы. Мысли, которые, как он полагает, были бы любопытны ему самому, окажись сам он в роли читателя, предварив это все краткой информацией об авторе «Даодэцзина», Преподобном, как сказали бы в православии, Перводаосе Лао‑цзы.

Об авторе «Даодэцзина»

Лао‑цзы — человек‑книга, ибо сочетание этих двух иероглифов, буквально означающее Старец‑Младенец , Старец‑Учитель , — не имя, а скорее, выражаясь современно, авторский псевдоним, или, что более точно, — имя почетное , но при этом — еще и второе (или первое?) название самого текста, с одним из русскоязычных вариантов которого Вы могли ознакомиться чуть выше. Собственное же имя Лао‑цзы — Ли Эр, а варианты имен, встречающиеся в разных источниках, — Лао Дань, Ли Бо‑янь или просто Лао, но, как правило, с добавкой уважительного эпитета, например — цзюнь Лао, т. е. владыка Лао, и т. п.

Он, вероятно, был одним из первых древнекитайских Мастеров‑Учителей, залагавших традицию Анонимно‑Небытийного образа жизни в миру Бытийном, для чего прибегавших к многократной смене имен и периодически исчезавших, уходя в аскезу и медитацию, из поля зрения современников, вплоть до анонимности последнего Ухода в Изначальное Небытие или, как это сказано о самом Лао‑цзы, — ухода на Запад.

В гл. 63 «Исторических записей» отца китайской историографии Сыма Цяня (II в. до н. э.) среди прочего упоминается, что некоторое время в миру человек по имени Лао Дань служил историографом‑архивариусом (т. е. летописцем и хранителем архива) при дворе династии Чжоу. При этом самый ранний из известных на сегодня списков «Даодэцзина» датируется II‑м веком до н. э., тогда как Сыма Цянь указывает и единственную более‑менее (большинство исследователей полагают, что — менее) достоверную дату, касающуюся жизни Лао‑цзы: год его рождения — 604 г. до н. э.

(Если Лао‑цзы был современником Кун Фу‑цзы, то соответственно мог жить примерно в XV‑XVI веке, но никак не раньше. Это, скорее всего, было сразу после того как европейцы завезли в Китай порох и научили аборигенов письму комиксами, тьфу ты, картинками — их сейчас еще называют иероглифами, вспомните с какой ностальгией «Великий Учитель По‑Фи‑Гизма» вспоминает о том времени, когда писали узелками. — J.)

Заканчивая на этом по необходимости краткую фактографическую часть послесловия, переводчик переходит к изложению собственных, на свой страх и риск выстроенных, домыслов и соображений, так или иначе базирующихся на приведенном выше переводе‑толковании.

О пути Учителя Лао

Конфуций (слева) и Лао‑цзы

Итак, вопрос первый, распадающийся на три собственно подвопроса:

а) почему Учитель Лао, исповедовавший Учение Бессловесное о прибыльности Не‑влияния, прибегнул к словесному (т. е. влияющему) способу «передачи Знания» или распространения Учения?

b) что побудило его, согласно преданию, покидая пределы царства Цинь (т. е. тогдашнего Китая), перед своим окончательным уходом на Запад оставить, записав (или продиктовав) по просьбе (или самостоятельно?) начальника пограничной заставы Ханьгугуань текст, названный позднее «Даодэцзином»?

c) кому (или — чему), наконец, мы должны быть обязаны тем, что Первоучитель однажды все же отступил от одного из важнейших принципов своего Учения, благодаря чему мы сейчас и имеем «Канон Дао и Дэ».

Ответ, вытекающий из перевода и подтверждаемый всей историей Учений древнего Китая, прост и очевиден: Конфуцию — как личности и конфуцианству — как явлению.

Судя по всему, Лао Дань покидал современный ему Китай в период все более широкого и мощного распространения конфуцианства (по сведениям из разных источников он, к слову, был старшим современником Конфуция, обращавшегося, к тому же, минимум — однажды к нему за советом), убедившись в невозможности противостоять, соперничая , индивидуальным личным примером «укоренению» в государстве популярного среди «власть имущих», но во многом полярного ему по своим принципам и методам Учения Великого Кун Фу‑цзы, проповедовавшего мирской (читай — земной) Путь (Дао) «выправления» человека и государства. Так, вероятно, и возник этот текст, в котором Великий Лао изложил свои рекомендации «имеющим подчиненных» по достижению, в частности, Порядка‑Правильности в государстве и — Гармонии в Человеке и Поднебесной в целом. А посему — будем же благодарны Конфуцию и его ученикам (и в частности, видимо, — любимейшему из них: Цзэн‑цзы, кому приписывается авторство неоднократно косвенно упоминаемого в «Даодэцзине» текста «Великое Учение») хотя бы за это, но не забывая и того, что именно благодаря им Дао‑Инь‑Учение Лао‑цзы обрело на Земле свое неотъемлемое гармоническое дополнение в виде Дао‑Ян‑Учения Кун‑цзы, хотя, как это часто происходило и происходит не только в истории Китая, и в тот раз Великая Гармония осталась недостигнутой не только на уровне Поднебесной, но и в пределах одного «отдельно взятого государства».

Вопрос второй, по видимости — куда более простой, но тем не менее все же упорно «расслаивающийся» в трактовке переводчика:

Почему Лао‑цзы ушел именно «на Запад»?

Или, иначе говоря:

Куда именно и с какой целью (по‑человечески предположив все же ее наличие) ушел Великий Перводаос, провозгласивший буквально перед самым этим уходом: «Чем дальше выходишь <читай — в мир, из Себя> — тем меньше ведаешь»?

Доверившись пространственно‑географической достоверности самого факта «ухода на Запад» и адекватности оригиналу двух ведических терминов прилагаемого перевода[152]…

(Дополнительный, неразрывно связанный с этим вопрос:

«Откуда взяться в тексте даоса Лао‑цзы терминам, толкуемым в Большом китайско‑русском словаре как „будд.<‑истские>“, но по сути своей ведическим (т. е. несравнимо более древним, чем учение Бодхидхармы)?» —

легко снимается, если вспомнить, доверившись и на этот раз Сыма Цяню, о службе некоего Лао Даня в одном из хранилищ Знания древнего Китая, где вполне могли оказаться представленными в том или ином виде (в оригинале либо в переводах, более или менее фрагментарно) те или иные Ведические тексты, не исключая при этом и возможности общения мудрого архивариуса с пришлыми с Запада бродячими Учителями. Да и, забегая чуть вперед, спросим себя еще об одном.

Пожилой, судя по всему, но, вероятно, все еще полный внутренних сил Старец‑Младенец уходил, «эмигрируя», в Гималаи (т. е. в те области Поднебесной, где по‑китайски практически не говорили и не писали) вовсе «без языка», либо — зная уже санскрит (или его письменный — так называемый «ведический» — вариант), принятый там?

При этом, разумеется, вовсе не стоит исключать, во‑первых, наличие у Великого Даоса способности к так называемым внеязыковым или внечувственным способам общения, а во‑вторых (что, заметим, не менее вероятно) — и того, что автор «Даодэцзина» мог и сам, независимо от Вед, прийти к сходной с ведической концепции Мироздания.)

Но как бы то ни было, а приняв два исходных факта рассуждения просто за данность, мы опять, как и в предыдущем случае, получаем краткий и ясный в своей определенности ответ:

Уходя на Запад, Учитель Лао уходил, говоря современно, в Индию, на родину Брахманов, Риши и Гуру, к прародине большинства широко распространенных ныне не только на Дальнем Востоке Духовных Учений… Зачем? Прикоснуться ли к Истокам, обрести ли Учителя, отыскать ли то самое «малое государство», которому посвящена предпоследняя главка‑строфа[153]его единственного (и опять вопрос: единственного — из дошедших до нас? не будем забывать: мы доверились информации о том, что в миру Лао Дань был еще и историографом) труда? Бог весть… Но, опять же, как бы там ни было, а сами эти вопросы, если все же допустить их правомерность и — главное — корректность, представляются переводчику вполне естественными и ни в коей мере друг друга не исключающими, на чем здесь и остановимся.

О названии

А мы уйдем на… Запад! (По идее, буйвол‑то должен был быть черным.)

В процессе работы над переводом, как это обычно и бывает, переводчик встречал у других и изобретал сам различные варианты перевода названия тринома «Даодэцзин»: от традиционно‑нейтрального («Книга о Дао и Дэ») до наивно‑неуклюжего («Книга о Пути и Шаге»), сознавая при этом, что ни одно из них нисколько не отражает содержания самого текста. При этом существует древняя традиция оставлять названия сакральных книг без перевода, просто транскрибируя их кириллицей («Авеста», «Упанишады», «Махабхарата», «Талмуд», «Библия», «Коран»…). Но «Даодэцзин», как представилось в итоге переводчику, книга в этом смысле особая, ибо, в отличие от прочих, ее название имеет по меньшей мере два абсолютно беспрецедентных «титульных» эквивалента в других языках: индо‑английский («The Absolut and Manifestation») и старославянский («Слово о Законе и Благодати»). И если первый из них, служащий заглавием одной из многочисленных работ великого индуиста Свами Вивекананды (1863—1902), по причинам чисто языковым и хронологическим (Вивекананда наверняка был хотя бы поверхностно знаком с «Даодэцзином») останется здесь лишь упомянутым, то на втором, являющемся «ключом» к ораторскому (как подчеркивают исследователи[154]) труду православного митрополита Киевского Илариона (XI в.), — не вдаваясь в глубокий сопоставительно‑текстологический анализ, способный, в принципе, послужить темой особого научного исследования, — остановимся несколько подробнее.

Во‑первых, сам титул «Слово о Законе и Благодати» является буквальной (хотя и не вполне смысловой) «калькой» тринома «Даодэцзин». (Так, один из вполне логичных «рассудочно‑уточнительных» вариантов перевода иероглифа Дао — именно Закон, причем не в юридическом, а в самом широком смысле этого емкого слова: Закон Сохранения Гармонии, тогда как однозначным славянским лексико‑семантическим эквивалентом Дэ, встречающимся у разных переводчиков, служит Благодетель/Благодать, да и в самом тексте «Слова о Законе» (а точнее — его перевода на современный русский) сказано: «Прежде Закон, потом Благодать»[155], а в «Основах Дао и Дэ» — «Дэ появляется после утраты Дао»[156]). Случайности? Но запомним, все же, что их уже две, и, не нагромождая аргументы, просто отметим, что — по наблюдениям переводчика — параллель, приведенная в последних скобках, — не единственная.

(Есть еще название «Три телеги» — якобы написанный на бамбуке занимал три телеги. — J.).

Во вторых же…

Дело в том, что, как мы помним, собственное имя Лао‑цзы — Ли Эр. Имя же автора «Слова о Законе» — Иларион.

Вслушаемся: Ли‑Эр, Ил‑Ар…

А если еще взять и поменять местами две первые буквы любого из имен, то по поводу остающейся разницы можно будет, при желании, очень долго спорить:

«Неубедительно»,

«Малоубедительно»,

«Маловероятно»,

«Невероятно»,

«Неимоверно»,

«Фантастично»

и, наконец, —

«Верю!»…

Кстати, какое из этих слов больше нравится лично Вам?

И… у Вас не возникло хотя бы крохотнейшего желания при всем этом улыбнуться? И даже не потому, что «Без смеха неполно служение Дао», но ведь и само имя Иларион происходит от греческого Hilarion, означающего «Веселый», «Радостный». (Тогда как Ли по‑китайски — просто «сливовое дерево », «слива ».)[157]

Что еще сказать о славном Лао‑цзы?

Как и большинство Духовных Учителей, в этом мире он был и остается личностью скорее легендарной, чем реальной. Ни пространство, ни форма, ни время, как повествуют предания, были над ним не властны. Зачатый непорочно от Солнца (чья Ци, сконцентрировавшись в пятицветной жемчужине, оплодотворила его мать Сюань‑мяо‑юйнюй, жемчужину эту проглотившую), в мир он вышел из левого материнского подреберья, пробыв в утробе матери 81 год (вот и Старец‑Младенец). Рождение это произошло под сливовым деревом (отсюда и родовая фамилия Ли). Прожил в Китае около 200 лет, после чего верхом на черном буйволе отбыл на Запад[158].

Лао‑цзы обожествлен даосами в начале новой эры, а в V‑VI вв. возникла легенда о том, что, прибыв в Индию, он чудесным образом оплодотворил спящую мать принца Гаутамы и стал отцом Будды. Почитался как глава заклинателей, покровитель кузнецов, серебряных и золотых дел мастеров, точильщиков, изготовителей пиал и палочек для еды[159]…

И, наконец, еще одну из известных на сегодня легенд о Великом Лао переводчику довелось услышать в приватной беседе с одним из отечественных инструкторов по ушу, сообщившем, что Лао‑цзы почитается также как основатель одного из «внутренних» стилей ушу — син'и‑цюань .

Кто знает…

Ведь, как сказано было кем‑то по несколько другому поводу, в восемьдесят одном чжане «Лао‑цзы» есть все . И если чего этой книге, кажется, недостает, так это — читателей. Хотя самой книги это не касается, ибо в ней есть и об этом («Мои слова и понять — легко…» ). Она поистине Самодостаточна, или, как говорится в «Основах…», — «неизбывно наполнена» , подобно ее создателю. (Отсюда, кстати, обманчивое впечатление «пустотности» ее текста, наполняемого каждым переводчиком из «собственного сосуда».) А вот каждый из нас, людей, волен решать сам, чего же недостает лично ему: «своего» ли, чужого, темного ли, светлого, яркого или ясного… И одной из Книг‑Откровений, способных помочь с ответом на этот Первый и Последний земной вопрос, была, есть и будет эта, возможно, самая краткая из них — «Даодэцзин» Лао‑цзы.

©1994 Yu Kan

[1]Буквально «Дао, которое может быть дао, не есть извечное Дао». Исходя из значений иероглифа «Дао» (путь, дорога, средство, способ, идея, основание; говорить, проистекать из, держать путь из, вести за собой, течь), эту фразу можно перевести и так: «Дао, имеющее исток, не есть извечное Дао».

Если под Дао Лао‑Цзы понимает неисчерпываемый источник жизни, начало и конец всего, «мать всех вещей» (см. стихи 21, 25, 61), то Дэ (иероглиф «Дэ» имеет значения: духовная чистота, безупречность, сила духа, благословение свыше, милость, истина, идеал, свойство, качество; содействовать, делать правильным, приниматься, восходить на) выражает саму жизненную силу, это то, благодаря чему можно воспринимать мир и действовать в нем (см. стихи 21, 51, 65). Чтобы несколько прояснить то, что имеется в виду, попробуем представить себе следующую картину.

Над всем миром простирается бесконечная, непроницаемая стена тьмы, откуда берут начало необозримые потоки света. Они со всех сторон омывают остров, который населяют люди и другие живые существа. Этот остров мы назовем «человечество». Живые существа здесь являются носителями духа, удивительной силы Дэ, дающей им жизнь.

Поскольку на острове существуют отдельные вещи, то существует и личная, индивидуальная сила Дэ. Это есть основа, благодаря которой и возможно оформление нашего «я», нашего земного восприятия. Остров — это «мир вещей». А океан света, который омывает его со всех сторон — это «бытие вне разделений и различий», Единое, как называет его Лао‑Цзы (см. стихи 14, 40). Этот океан представляет собой бесконечную, величественную силу Дэ.

Это сила действий Дао, его воля, его сияние.

В принципе, «человечество», не смотря на то, что мы называем это «остров», представляет собой невообразимую вещь. Но это лишь один из бессчетного числа островов в бесконечном океане Единого.

[2]На первый взгляд даны условия достижения сокрытых вещей мира (неустанно освобождаться от стремлений), а также причина того, что не дает достичь сокровенного, что удерживает человека «на поверхности» (все новые стремления к цели). Однако, дальнейший ход текста, фактически, уравнивает «и то, и другое» перед лицом Дао, т.к. они суть разные проявления одного и того же. По Лао‑Цзы, главная суть Пути заключается не в строгом выполнении каких‑либо «конкретных» заданий, а в том, чтобы «видеть в чудесном чудесное», без обретения этого состояния духа, все, что бы ты ни делал, будет пустым и скучным.

[3]См. стих 40.

[4]«…свободные от необходимости заниматься делами» — обычно это место в литературе переводят как «действующие посредством недеяния». Термин «неделание» (у‑вэй) является важной характеристикой повседневного поведения человека Пути. Иероглиф «у» означает отрицание, а иероглиф «вэй» означает следующее: действовать, творить, осуществлять, думать, намереваться, полагать, являться, быть. Это сочетание можно перевести как «свободные от дел», «свободные от намерений, ожиданий оценок, сомнений», «свободные от стремления к делам», а если буквально — неделание (см. также стих 38).

[5]«Знание без слов» — здесь имеется в виду тот род занятий, который чаще всего находится за пределами внимания среднего человека, пользующегося в своей жизни преимущественно «знанием с помощью слов», т.е. знанием рассудочным. Именно движение в сторону «знания без слов» является, по Лао‑Цзы, одним из основных моментов практики Дао. Это — знание вещей «напрямую», без рассуждений. Именно оно является наиболее эффективным в ситуации, требующей активных действий, тогда как рассудок в критический момент тратит время впустую, думая с помощью слов. Путь к этому лежит через то, что Лао‑Цзы называет «освобождение от познаний», от того груза устоявшихся мнений и взглядов, который делает возможным всякое движение вперед.

[6]В этом фрагменте приводятся аспекты естественного существования вещей, которые, в отличие от человека, не обладают интеллектуальной возможностью выбора. Они действуют наилучшим образом, т.к. следуют естественному пути, а, значит, следуют Дао, действуют заодно с ним. Вар: «Ведь только тот, кто не останавливается, не отстанет в пути».

[7]«Пусто», т.е. не имеет тела.

[8]Соломенное чучело собаки используется для совершения обряда похорон с целью «отвлечения» злых духов, после чего выбрасывается или сжигается (ср. сжигание соломенного чучела во время масленицы, «похорон зимы»). Словосочетание «соломенная собака» употребляется в переносном смысле для обозначения ненужной, бесполезной вещи.

[9]«Дух горной лощины» — в оригинале «гу шень».

Иероглиф «гу» имеет значения: русло горного потока, ущелье впадина, лощина овраг.

[10]«…Неведомая Праматерь, что скрыта во тьме» — в оригинале «сюань пинь», где иероглиф «сюань» означает: черный, далекий, скрытый, таинственный, удивительный, глубокий.

[11]«…проход» — буквально: «врата», «дверь», — то откуда выходят и куда уходят (см. стих 50).

[12]«…истинному Пути» — буквально: Дао.

[13]«…не стремится оказаться впереди всех» — в оригинале «бу чжен». Иероглиф «бу» означает отрицание, а «чжен» значит бороться, оспаривать друг у друга, соревноваться. В этом месте Лао‑зы, очевидно, еще раз хочет подчеркнуть, что путь самосовершенствования должен основываться не на стремлении к достижению какой‑либо цели, а наоборот, на добровольном отказе от этого. Здесь движение вперед осуществляется не ради будущей награды, а ради того, чтобы идти, т.к. именно в этом и состоит смысл всего — идти не останавливаясь.

[14]Вариант: «…и потому ничего нельзя сохранить неизменным».

[15]Буквально: Дао.

[16]«…то открываются, то закрываются» — здесь: образ нескончаемого круговорота всей тьмы вещей.

[17]«…женского начала» — в оригинале «цы» — женщина, самка; здесь: образ женского, животворящего начала в природе.

[18]Стих 1, прим. (1).

[19]Т. е. возможность смотреть на мир основывается на способности различать пять цветов вещей, — то, что дано глазу от рождения. Однако, в сравнении с человеком, способным воспринимать другие, скрытые грани мира, такие люди подобны слепому в сравнении со зрячим.

[20]…животом, а не глазами иероглиф означает, собственно, живот, утробу. Поскольку на Востоке живот (а не голова или сердце) считается средоточием жизненной силы человека, то этот иероглиф имеет также значения душа внутреннее. Кроме того, как известно, именно в области живота (3 цуия ниже пупка) расположен нижний, главный энергетический центр человеческого тела (дань тянь). Способность ощущать мир животом, а не только глазами, — это способность видеть не только черное и белое; курицу и петуха; (см.28), но и воспринимать всю ту необозримость, которая не укладывается в рамки черного и белого.

[21]Любовь Хенаро — это этот мир, — сказал дон Хуан, — Он только что обнимал эту огромную землю, но поскольку он такой маленький, все, что он может делать, это только плавать в ней. Но земля знает, что он любит ее, и заботится о нем. Именно поэтому жизнь Хенаро наполнена до краев, и его чувство, где бы он ни был, будет насыщенным. Хенаро бродит по тропам своей любви, я где бы он ни находился, он чувствует себя цельным…

Только если любишь эту землю с несгибаемой страстью, можно освободиться от печали. Воин всегда весел, потому что его любовь неизменна и предмет его любви — земля — обнимает его и осыпает его невообразимыми дарами. Печаль принадлежит только тем, кто ненавидит ту самую вещь, которая дает укрытие всем своим существам.

К. Кастанеда. «Сказки о силе»

[22]Здесь Лао‑цзы вновь использует противопоставление двух способов восприятия мира: обычный (смотреть) и способность видеть то, что недоступно обычному глазу (см.1: сокровеннейшее его).

[23]Т. е. для того, чтобы действительно внимать звукам. нужно дать утихнуть своим мыслям, стать пустым, беззвучным.

[24]Единое — то, что лежит за пределом мира вещей.

[25]Т. е. нет там ни Неба, ни Земли.

[26]Буквально: Дао.

[27]Здесь имеется в виду сокрытость и непредсказуемость как для других, так и для себя. Лао‑цзы считает, что путь к сокровенному лежит через уход от очевидного, через уход от действий и намерений согласно раз и навсегда принятому распорядку. Сокрытое сознание — это сознание, свободное от рутинных забот и мелочных устремлений, от опеки окружающих людей (см. также 20. 1. прим. 2).

[28]…трезвым — в оригинале чжи, буквально значит: стоять, прекращать, останавливаться, подавлять, сдерживать, сдерживающее начало. Оставаться трезвым значит оставаться ясно осознающим то. что происходит.

Вариант: Достигни непредсказуемости посредством самоконтроля.

[29]Здесь Лао‑цзы описывает процесс медитации, когда посредством освобождения своего сознания от груза повседневных мыслей и забот, человек проникает восприятием за грань мира вещей, достигает пределов этого мира.

[30]Откуда черпаются все вещи мира.

[31]Вариант: Нуждающийся в доказательствах не знает, тот кто видит сам, в оказательствах не нуждается или: доказывающий не знает, знающий не оказывает.

[32]В этом фрагменте Лao‑цзы уподобляет иерархию мира чиновничьей иерархии Поднебесной империи. Так, на вершине пирамиды, тело которой составляют все явления, все чины мира, располагается;высший правитель — Дао.

Его высокий дар всем существам — способность к осознанию, восприятию. Высший правитель дарует его не для достижения каких‑либо личных целей, поскольку у него их нет, как нет и самой личности. И лучшее, что можно здесь сделать — это не отказываться от этого дара, но принять его. Не рассуждать, но действовать — вот высшая из задач! И, поистине, неисчерпаемая: Достигая успеха в делах, я следую дальше, и все бесчисленные чины мира раскрывают предо мной свою суть…

[33]Т. е. умение, которое основывается не на практике тренировок и упражнений, а которое является естественным, подобно тому как умение летать является естественным для птиц.

[34]См. 81.

[35]Держатся за свое — буквально: обладают своим, укреплют свое я.

Вариант: Все люди стремятся с избытком обретать, один лишь я предпочитаю отбрасывать все ненужное. Основное, чему учатся люди с момента своего рождения, чему учат их окружающие — это умению видеть мир, воспринимать окружающее так, как это свойственно человеку. Каждый из нас обретает эту способность настраивать свое восприятие, что и позволяет нам в жизни видеть вещи такими, какими видят их другие люди. Процесс восприятия т.о. сводится к наведению порядка (см.32). к тому, что наше воспринимающее отбрасывает одно и принимает определенным образом другое. Беда только в том, что вместе с обретением умения удерживать контроль над нормальным состоянием своего мира, мы одновременно выучиваемся безоговорочному отсеву всего, что может нарушить установленный порядок. Умение видеть вещи определенным образом превращается в единственно возможное, а ясная картина мира оборачивается неспособностью представить ничего, что выходит за ее границы (см.58). Расчистив небольшой участок земли посреди бескрайних просторов мира и возведя крепкие стены, надежно защищающие нас от хаоса, от безумия, — мы останавливаемся на этом (ср. 2). Мы отказываемся идти дальше, мы хотим отдыхать.

[36]Силой творить, давать жизнь.

[37]Вариант: В том, что окружает тебя.

[38]Вариант: уменьшая то, что имеешь, обретаешь то, чего ты не имел; умножая то, то имеешь, обретешь лишь новые тревоги.

[39]Единое — см.14. Мир вещей находится в постоянном движении и, достигая одной крайности, тотчас начинает движение в противоположную сторону. С точки зрения человека Пути, эти две крайности равны между собой. Т.е. цель, которая лежит внутри мира вещей, сама по себе уже является фикцией, т. к. если ее и достигнешь, то не сможешь удержать (см.9). По Лао‑цзы, жить имеет смысл лишь тогда, когда цель, формирующая твои действия, находится за пределами повседневного мира.

[40]См.17, прим. 1.

[41]См.15.

[42]Cм.22.

[43]Буквально: Дао.

[44]Т.е. возможности человека так же бесконечны, как Небо, Земля, само Дао, т.к. человек — это частица этого Великого Духа, Отца всех вещей. Осознать свою причастность, свою связь с началом и управляющей силой всего, а затем, исходя из этого, двигаться в сторону Дао — это и есть Путь.

[45]Каждую минуту он движется дальше, не цепляясь ни за что.

[46]Т.e. он принимает все, что дастся ему судьбой.

И в этом, по Лао‑цзы, заключается высшая воспитанность (см.38).

[47]Господином — в оригинале здесь стоит целое выражение, дословно значащее правитель страны, способной выставить 10 000 боевых колесниц. Здесь, конечно, имеется в виду человек Пути, достигший высшего Дэ (см. 38) и обладающий необозримыми возможностями.

[48]…кто тебя породил — в оригинале цзюань — господин, правитель, отец, муж, мать, почтенный человек.

[49]Вариант: не оставляет следов.

[50]Открытость мудрого человека — это не бесконтрольное попустительство всему, что ни свалится на его голову, но, наоборот, это состояние постоянной готовности ко всему. Вместо того, чтобы пытаться укрыться от нежелательных явлений, — таких, например, как помощь ближнему, — мудрый всегда готов к ним, потому что он знает, что только открытую дверь невозможно взломать, т.к. у нее нет замка. Готовность воспринять самое неожиданное, — это вместе с тем и готовность остановить, удержать его в случае необходимости, — не случайно иероглиф цзю — спасать, помогать — означает также избежать (беды), предотвратить (нежелательное).

[51]Вариант: А пытаться доподлинно узнать — все равно, что пытаться исправить совершенное.

[52]Буквально: Ущелье для всей Поднебесной, см. также.12.

[53]Буквально: И благодаря этому оказывается высшим управяющим — см.26.

[54]Т.е. преданно служа чему‑либо, цепляясь за что‑то, ты тем самым порождаешь новые колючки и тернии, которые еще крепче привязывают тебя, ограничивая твой жизненный горизонт тем, за что ты цепляешься. Т.е., если достаточно долго воспроизводить преданное служение чему‑либо одному, потом уже становится практически невозможным даже и в мыслях допустить, что в мире может существовать что‑либо иное.

[55]Вариант: И это потому, что они отказываются следовать дальше. Жизнь того, кто отказывается следовать дальше, кончается раньше срока.

[56]Вариант: …о нем невозможно говорить.

[57]Наведение порядка — здесь имеется в виду формирование системы взглядов на мир, которая является основой для интерпретации всего, что доступно нашему восприятию. Тот факт, что мы видим определенные вещи и их свойства, является результатом применения нами принятого в мире людей порядка описания мира. Выполнению этого действия каждый из нас начинает обучаться с момента своего рождения. Мы знаем, что нужно делать, чтобы мир вокруг нас был именно таким, каким мы хотим его видеть (см.58).

[58]См.1.

[59]Буквально: высшее Дэ.

Перевод иероглифа дэ словом добродетель допустим лишь для отдельных мест трактата, поскольку это понятие означает у Лао‑цзы не категорию морали, а категорию бытия человека (см.1, прим. 1). Дэ — это, собственно, не определенный образ поведения человека, а возможности, которыми он обладает. Человек Пути, достигший Дао, обладает высшим Дэ, высшей силой духа, благодаря которой он способен совершать действия, выходящие далеко за пределы воображения обыденного сознания.

[60]Вариант: Высшая добродетель заключается в неделании всего, а не в том, что ты делаешь.

Если речь идет об обладании какой‑либо вещью, то всегда можно указать конкретные действия, необходимые для достижения этой цели. Но не существует конкретных действий, которые могли бы привести к обладанию высшим Дэ. Путь, который ведет к этому, лежит не в том, что ты конкретно делаешь, а в том, как ты это делаешь (см., напр.,10). Лао‑цзы называет это настроение у‑вэй, что можно передать как совершение поступков бесстрастно, без излишней серьезности, с легким сердцем, не ради конечной цели, которая сулит выгоду, а ради самого процесса, — то, что можно обозначить словом неделание (таков буквальный перевод сочетания у‑вэй). Осуществление неделания всего приносит с собой чувство легкости и независимости, ведь только тот, кто всегда готов потерять, истинно свободен. Не будучи привязанным к своим повседневным делам, он может воспринять то, что лежит за их пределом — бескрайний загадочный мир (см.48).

Человек Пути стремится обрести это настроение духа с тем, чтобы в конце концов оно составило содержание всего, что бы он ни делал. С этой целью он много времени посвящает специальным упражнениям неделания. Особенность этих упражнений состоит в том, что с точки зрения обыденного сознания, они не имеют резон. Это может быть, например переливание из пустого в порожнее рисование вилами на воде, подметание дворика с помощью тонкою прутика, стояние на одной ноге и т.д. Смысл этих упражнений — в переключении нашего внимания с цели деятельности на сам процесс. Только на примере таких упражнений и можно почувствовать настроение делания чего‑либо без задних мыслей, не ради наград.

Вспомнить давно забытое чувство игры ради игры, а не ради того, чтоб закончить ее побыстрее.

[61]Воспитанность — в оригинале ли — одна из основных категорий учения Конфуция и др. философов.

Буквально значит: воспитанность, нормы, регулирующие поведение человека в обществе, обряд, церемония, ритуал. Подробнее об этом см. «Этика и ритуал в традиционном Китае» М., Наука, 1988.

[62]Т.е. когда все происходит так, как надо, — хватаются за это, а когда все идет не так, как хотелось бы — стараются отбросить то, что дается судьбой.

[63]Буквально: Дао.

[64]Буквально: А ведь правила, по которым строится жизнь, заключаются в том…

[65]См. 15, 20.

[66]Мир вещей или мир форм — это мир бытия (присутствия). Он характеризуется тем, что здесь существуют отдельные вещи, а, стало быть, и существует индивидуальная сила Дэ (см.21). Мир вне разделений и различений (Единое — см.14) — это мир небытия (отсутствия), где существует только извечная, внеличностная сила Дэ (см.1, прим. 1).

Обычно говорят: тот свет, этот свет, подразумевая несовместимость их, существующих как бы отдельно друг от друга. Тогда как есть лишь одно — мир, в котором мы живем, где отсутствие и присутствие неотъемлемы друг от друга (см.16).

Несомненно, разрыв, необходимый для восприятия этих различных сторон существования, велик, но не непреодолим. То, что мешает его преодолеть — это стремления и привязанности, которые мы имеем, и которые делают нас негибкими и неподатливыми. Именно преданность вещам. К которым привязан делает невозможным любое кардинальное изменение и, более того, превращает это изменение в убивающую вещь (ср.33).

[67]Высшая чистота — буквально: высшее Дэ.

[68]Одно — вариант: Единое, см.14.

[69]Два — два противоположных начала — Инь и Ян — которые лежат в основе мира вещей.

Сила Инь выражает собой женское начало (тьма, холод, податливость, вода, ночь, луна и т.д.), а сила Ян — мужское начало (свет, жар, твердость, огонь, день, солнце и т.д.).

[70]Три — Небо, Земля, Человек.

[71]Энергия Ци — животворный эфир, который наполняет собой весь мир, и благодаря которому все в мире имеет возможность воспринимать, чувствовать, ощущать.

Иероглиф ци буквально значит следующее: газ, дыхание, запах, дух, настроение, сила, жизненность, облик, гнев, угнетение.

[72]В освобождении от дел — вариант: в неделании (см.п.38).

[73]Такое сознание подобно совершенному зеркалу, которое отражает все, не утрачивая собственной чистоты и неподвижности.

[74]В каждое мгновение своего жизненного пути мудрый внимаег голоcу Дао, действуя согласно его воле и потому то, с чего начинается Путь — это избавление от привычки действовать на основе личных намерений и планов (см. пп. 15,27,38,75).

[75]Поскольку, отдавая все свое внимание делам, которыми занят, по‑просту невозможно увидеть что‑либо другое, — например, мир, который существует вне узких рамок повседневных забот. Так и получается, что люди являются добровольными тюремщиками для самих себя. Все силы своих молодых лет они отдают ни постройку надежной тюрьмы, чтобы уже не покинуть ее до самой смерти.

[76]Вариант: непостижимая.

[77]…Своего я — в оригинале шэнь что значит: тело (человека, животного), плоть, комплект одежды, корпус, определяющая часть (форма) чего‑либо, я, я сам, человек, человеческая личность.

Вариант: Освободившись от того, что обычно свойственно человеку… (см.9).

Я — это определяющее понятие в жизни каждого из нас, это то, что делает нас тем, кем мы являемся.

Я — это результат всех тех изменений и оформлений, которые происходили с нами с момента нашего рождения. Теперь, став уже взрослыми, мы знаем, что хорошо, а что плохо, к чему нужно стремиться, а чего следует избегать, и сам мир становится определеннее и понятнее — это и есть результат действий нашего окрепшего я. Но Путь начинается с осознания того, что это лишь удобная иллюзия, а не реальность, что на самом деле мир — необъятная и по‑прежнему неведомая вещь, и что существует совсем иной путь в жизни — где все непредсказуемо и загадочно. И все, что необходимо для этого путешестяия, уже у тебя есть — это ты сам, твоя жизнь. Вот здесь и встает в полной мере вопрос об изменении, которое требуется для того, чтобы превратить эту возможность в действительность. Здесь необходимо то полное изменение, которое Лао‑цзы называет освобождением от своего «я». Действительно, эадача состоит в том, чтобы изменить, не какие‑то отдельные взгляды или пристрастия, а, образно говоря, повернуться лицом на 180 градусов.

Сколь бы ни был многообразен мир людей, на самом деле в нем существует только одно настоящее разделение: на обычных людей и на людей Пути, на тех, кто стоит спиной к Дао и на тех, кто повернулся к нему лицом. Различие это заключается не в том, что обычные люди совершают обычные дела, а люди Пути — нечто необыкновенное, совсем нет. Различие состоит к способе смотрения на мир и на свою жизнь.

Образно говоря, у человека Дао, по стандартным меркам, мозги набекрень, — он все воспринимает не так. То, что тревожит людей, его не волнует, а то, на что обычно не обращают внимания, является предметом его интересов. И все, что бы люди ни совершали, они совершают посредством делания этого, а человек Дао применяет неделание ко всему в своей жизни (см.36). Стремление сбросить свое «я» является определяющим настроением духа человека Пути (оно и составляет содержание его непоколебимой решимости — см. п. 36), в то время как неделаниe есть наиболее эффективный способ достижения этого. Освобождение от своего я — это освобождение от тех привязанностей, привычек и стремлений, которые ты приобрел за всю свою предыдущую жизнь и которые наносят вред твоему телу, лишая тебя свободы в обмен на успокаивающую иллюзию порядка.

[78]Закрыв свои входы (т. е. чувства) для проблем человечества и затворив свои двери от повседневной суеты и опеки мира людей, ты навсегда освободишься от способности быть озабоченным.

[79]Буквально: Раскрыв свои входы, см.15: …будь раскрытым вовне подобно замерзшему озеру, что означало освобождаться от льда.

[80]…Это и значит при жизни обрести неисчерпаемое, вечное — вариант: неотступно трудясь, в конце концов придешь к этому.

[81]Отсутствие стремления что‑либо совершать…— в оригинале у‑вэй.

[82]Обладать и владеть — это разные вещи (см.29, 4S).

[83]См. прим. 1, также.2, 38 и др.

[84]В этом фрагменте Лао‑цзы еще раз показывает, что то, что делает вещи в мире такими, какие они есть — это наше отношение к ним, то, как мы смотрим на них. Люди сами по себе не являются ни хорошими, ни плохими, но они могут действовать нам во благо или во вред. И это определяется в конечном счете не конкретными обстоятельствами времени и места, а тем, как настроен твой дух. Чувство, с которым ты воспринимаешь собственную жизнь, и есть определяющее настроение твоего духа. Освободись от привязанностей и страстей, и вся Поднебесная утихнет сама собой ( п. 37).

[85]Т. е. не иметь неудач вследствие собственной неосмотрительности. Действуя осознанно, освободиться от промахов и ошибок.

[86]«всей земли» — в оригинале «го», что значит: государство, держава, вся страна, одина, край, царство.

Здесь имеется в виду способность воспринимать, чувствовать мир, в котором живешь, с максимально возможной полнотой. А поскольку мир не имеет границ, и человек Пути — это тот, кто осознал это, а также и то, что он сам так же безграничен, как мир, — то именно здесь начинается путь, которому нет конца.

[87]См. 36.

[88]Т.е. Дао и мудрый.

[89]«…готова ко всему», — это выражение имеет несколько вариантов перевода, которые, как обычно, дополняют друг друга: «находится внизу», «является уступчивой», готовой воспринять любое действие Неба.

[90]Здесь понятия «великая держава» и «малая держава» можно рассматривагь как образы «достойного мужа» и «низкого человека».

Что же составляст основу любого государства?

Это люди, ее народ. Они суть воплощение ее возможностей, настоящих и будущих. Что же делает «достойный муж»?

Он слишком велик, чтоб «заботиться еще и о людях». А как поступает «низкий человек»? Он слишком слаб, принижен давящими обстоятельствами жизни, чтобы самому «служить людям».

[91]В этом чжане продолжается рассмотрение одного из основных «настроений духа» человека Пути — спокойствия, невозмутимости. Здесь это понятие (ср. п. 2,8,37) рассматривается как «неориентированнае» спокойствие, спокойствие, не имеющее цели и потому открытое восприятию всего, что бы ни случилось (см. п. 3; «…делает свое сердце пустым и открытым»). С одной стороны, это способность вбирать в себя все и т.о. «развиваться и крепнуть». А с другой — это возможность уступчивостью и податливостью одолевать любую силу. Только тот, кто не имеет конкретной цели, чей внутренний взор не ограничен целью, может достичь неведомого и «увидеть в чудесном чудесное».

[92]Т.е. не стремись во что бы то ни стало следовать ранее намеченному, но будь готов к любым неожиданным поворотам и изменениям.

[93]Буквально: «расплачиваются силой Дэ».

[94]Буквально: освобождаясь от «деления». — см. п. 52.

[95]Здесь, как и в п. 61, можно увидеть скрытое сопоставление понятий «держава» и «человек». Ведь все, что нужно человеку для счастья — это перестать управлять своей жизнью «с помощью знаний», перестать каждый свой шаг соизмерять с тем, «что считается правильным». Доверившись собственному сердцу, ты найдешь в нем ответы на все вопросы, что ставит перед тобой жизнь.

[96]«Глубокое чувство любви» в оригинале «цы», что означает: любить, заботливо относнться к, угощать; любовь к младшему, материнская любовь. Это чувство любви и радости, которое невозможно ничем омрачить, это «любовь несмотря ни на что».

[97]Вариант: «…чем слабый противник».

[98]Т.е. Небо действует таким образом, что…

[99]См. п. 61, 65.

[100]Т.е. просты, без прикрас.

[101]Буквально: Дао.

[102]Иероглиф мин (2192), традиционно переводимый как «имя», в древнекитайском означает неизмеримо больше, чем просто «имя», «название», «наименование»: это — и «слово» и «слава», и «почесть» и «честь», и «титул» и «звание», и — еще шире — «словесный облик», т. е. «мыслимая форма». См. также прим. к XXV.

Цифры в скобках после «имени» иероглифа соответствуют его номеру в Большом китайско‑русском словаре, М.: 1983‑1984. (Здесь и далее — примечания переводчика.)

[103]Сянь (13978) — в конфуцианстве — «ученый и добродетельный», «достойный».

[104]Синь (14499) — значение этого иероглифа неизмеримо шире, чем просто «сердце»: это — и «душа» и «дух», и «ум» и «намерение», и — еще шире — «центр, средоточие личности».

[105]Кит. чэнь (388), санскр. guna , буквально — «свойство», «качество», но и «шнур», «нить», «струна»; в древнеиндийских Ведических Учениях гуны — триада свойств/качеств тварного (бытийного) мира: Милосердие (добродетель, положительное), Страсть (желание, побуждение) и Неведение (косность, инертность, отрицательное), при этом первопричина бытийного предстает как сочетание усмиренных гун (подобно шнуру, свитому из трех равноценных нитей), преобладание любой из которых влечет за собой нарушение Гармонии Великого Аккорда Мироздания.

[106]Ср. русское «Шила в мешке…»

[107]Юг, Север, Восток и Запад.

[108]См. прим. к IV.

[109]Цзи (12153), буквально — «уто'к», т. е. поперечные, скрепляющие нити ткани; в ткачестве к нитям утка предъявляются менее высокие требования, чем к нитям основы, т. е. продольным. Кроме того, русскому термину «основа» в китайском соответствует иероглиф цзин (216), стоящий в названии текста и переводимый также как «канонический труд (канон)», «основополагающий трактат», а также — «сутра», «священный текст», «молитва»…

[110]См. прим. к LXIV.

[111]Жэнь (3) /Милосердие, а также И (11580) /Справедливость и Ли (908) /Учтивость (Ритуал, Этикет): важнейшие категории конфуцианства.

[112]Возможный перевод: «Великое Воспитание», т. е. не присущее от природы, а обретенное искусственно.

[113]* Сюэ (5181) — «ученость», «знание», — возможно, традиционное для древнекитайских текстов сокращение от «Да сюэ» («Великое Учение») — названия одной из канонических книг раннего конфуцианства.

[114]Чжун (4336), букв. — «центр», «середина», но и — «проникать», «внедрять».

[115]Т. е., возможно («сущему уподобляя»), — через Средоточие/Фаллос Праотца (см. предыдущее прим.).

[116]В Китае издревле принято давать ребенку два имени: первое («детское»), обозначаемое иероглифом мин (2192), и второе («взрослое»), соответствующее иероглифу цзы (5165), получаемое по достижению совершеннолетия (в возрасте 20 лет). Именно эти иероглифа и стоят в двух соседних строчках этой главки. Но цзы, кроме того, переводится также как «знак», «иероглиф», потому вполне допустим и иной вариант перевода: «Я не ведаю Его имени./Означаю же — знаком Дао./Коли вынужден дать и имя — …» [к I].

[117]Фань (10205), буквально — «переходящим в свою противоположность».

[118]См. прим. к LXIV.

[119]Букв. — «повелителя 10 тысяч боевых колесниц»; армия в 10 тысяч колесниц в древнем Китае почиталась эталоном могущества.

[120]Яо (15393) — «пояс», «кушак», т. е. «то, что держит, стягивает и удерживает»: в древнекитайской одежде карманов не существовало, потому все повседневно необходимое — гребень для волос, крючок для развязывания узлов и проч. — крепилось к поясу.

[121]Иероглиф пу (8843) — «дерево», «дуб», но и — «простота», «естественность». Буквально — к «необработанности дерева», «неотделанности древесины».

[122]Цзюньцзы (1849, 5121), букв. — «сын государя»; в конфуцианстве — «совершенный», «благородный», «муж, обладающий высшими моральными качествами», идеал конфуцианства.

[123]В Китае левая рука («пассивная») — символ покоя и миролюбия; правая же («ударная, поражающая») — символ угрозы и нападения; но при этом «левое» (левая сторона) — менее почетно, чем «правое» (правая).

[124]Samadhi (чжи, 740) означает высшую ступень йогического созерцания, когда растворяются все мыслимые формы и сам созерцающий поглощается Единым. В русском языке, по всей видимости, не существует точного эквивалента этому брахмано‑даосскому термину (ближайшие из приблизительных — «пресечение», «остановка» /мира/), потому здесь сохранена его санскритская форма [к Послеслов.].

[125]Cм. прим. к XVIII.

[126]Ши (235), букв. — из «людей служивого сословия», т. е. из «чиновников».

[127]Фан (7145), букв. — «сторона», «местность» (особенно — окраина), но и — «квадрат», символ Земного (круг — Небесного), т. е. вариант перевода: «Великий Квадрат сторон не имеет».

[128]Инь и Ян: в китайской онтологии — взаимообращающиеся первосубстанциональные начала Мироздания, обеспечивающие динамическую полярность всех возможных пар оппозиций: Небытийного‑Бытийного, тайного‑явного, лунного‑солнечного, женского‑мужского, высшего‑низшего и т. д.

Ци — энергетическая первосубстанция Мироздания.

[129]См. прим. к IV.

[130]См. прим. к XX.

[131]Т.е. органы внешнего восприятия.

[132]Вариант: «вовек не спасешься» (см. также в XXVII, где возможно: «неизменно благом/спасает людей» и «спасает сущих»).

[133]См. последнюю строку в I и XXII.

[134]См. прим. к IV.

[135]См. первые строки LVII.

[136]Т.е. когда «рыбу» (ср. начало V) не «чистят» и не «потрошат», а все участие «повара» сводится к «надзиранию» (см. последние строки LIX и следующую за «примечаемой» строку) за тем, чтобы «вода» (см. VIII) в «котле» (опять — следующую строку) не «выкипала.

Это — лишь один сравнительно простой пример всех тех неисчислимых и многозначных лексических и смысловых ветвящихся связей, которыми пронизана вся ткань «Даодэцзина».

[137]Т.е. — люди не оскорбляют духов?

[138]1 ли (китайск.) = 0,516 км

[139]1 пядь (др.‑русск.) = 20…25 см

[140]Цзы жань (2786, 14934), букв. — «само‑таковости», т. е. «тождественности своему Естеству».

[141]См. середины XXII и XXVIII.

[142]Вариант: «Нападать не смею, но — выжидаю».

[143]См. начало LVII.

[144]Да цзян чжо (8414, 1283, 3238), букв. — Великий Плотник‑Обрубщик.

[145]Здесь, как и ранее (ср. L), речь идет о привязанности «верхов» к своему плотско/«плотно»‑бытийному, а не Естественно‑Небытийному, как у «низов», Корню.

[146]Ср. с L.

[147]См. примечание к III.

[148]Вариант: «Прямые реченья — что обличенья».

[149]Бо (2664) — в древнем Китае — божество охоты: конеподобный обожествленный предок лошади; т. е., вероятно, речь здесь идет об охотничьих снастях и орудиях, способствующих уничтожению людьми сущего.

[150]Чжун сы (727, 11981), букв. — «тяжело умирать»; ср. с LXXV, где цин сы (213, 11981) — «презирать смерть», букв. — «легко умирать».

[151]Древний мнемонический (в отличие от графического) способ хранения информации.

[152]См. примечания к IV и XXXII.

[153]Читателю, которому модель Идеального малого государства, описанная в этой главке, покажется слишком утопической, идеалистической и в целом — недостойной внимания, переводчик, ни на чем не настаивая, может просто порекомендовать ознакомиться с любопытной статьей И. Мардова «Вавилонское грехопадение», опубликованной в журнале «Наука и религия» № 5, 1991 г. и посвященной нетрадиционному прочтению нескольких стихов Ветхого Завета, а также вытекающим из этого выводам, далеко выходящим за пределы собственно библейского текста.

[154]См. «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона: Сб. «Богословские труды», 28, М.: 1987, стр. 313…338, где приведен и новый перевод «Слова о Законе…», выполненный А. Белицкой.

[155]«Богословские труды», 28, стр. 316, 7‑й абз.

[156]См. XXXVIII.

[157]Хотя, конечно же, не будем забывать и что все, по видимости случайное, не случайно по сути.

[158]В принципе, кроме всего прочего, для китайца этот фразеологический оборот («отбыть на Запад») — эвфемизм, т. е. просто замена запретного (в обыденном употреблении) глагола «умереть». Но в нашем случае Лао‑цзы, по словам Сыма Цяня, отбывает на Запад верхом на черном буйволе, что уже к эвфемизмам, насколько известно переводчику, никакого отношения не имеет.

[159]Вся эта приведенная здесь перечислительно информация почерпнута переводчиком из более обстоятельной статьи о Лао‑цзы Б. Л. Рифтина, помещенной во 2‑ом томе энциклопедии «Мифы народов мира», М.: 1982.

Поиск по сайту: