ПОВАРЕННАЯ КНИГА АРЕСТАНТА

Вступая в борьбу за идеалы НС молодой боец должен очень четко представлять себе образ своего основного врага. Это знание необходимо ему для плановой выработки конкретных методов защиты и нападения, обуславливающих противостояние с этим врагом. Что касается образа врага, то абстрактный и трудноуловимый образ вечного жида, стоящего где-то там, за спинами мировых правителей, малопригоден. В понимании бойца враг должен быть максимально реалистичным. Таким, что его можно было бы не просто представить в своем буйном воображении, но и увидеть собственными глазами, образно говоря «пощупать, дотянуться рукой». С другой стороны, разобщенные и плохоорганизованные антифашистсткие молодежные группировки (хоть бы одним глазком взглянуть на них), наиболее агрессивно настроенные бригады каких-нибудь рэперов, «идущие вместе» любители халявного интернета или демократические правозащитные объединения на роль основного и тем более сколько-либо опасного для НС движения врага тоже подходят довольно мало. Следует сказать больше – не являются нашими основными врагами и многочисленные инородные диаспоры, проживающие в России и создающие неудобства представителям коренного населения. Движение уже сегодня достаточно сильно. Идеи близки значительному числу российских граждан. А уберите хотя бы на день с улиц наших городов всю милицию (например, ввиду тотального заболевания всех милиционеров гриппом) и назавтра же в стране не останется ни одного демократа, ни одного рэпера, ни одного антифашиста. А немногих оставшихся в живых инородцев можно будет увидеть разве что только на железнодорожных вокзалах, нервозно ожидающих своего поезда. Таким образом, возвращаясь к вопросу об образе врага, следует четко и конкретно себе уяснить, что основным и вместе с этим наиболее опасным противником отечественного нацдвижения на сегодняшний день является сама российская власть. В том числе и правоохранительные органы. Сразу стоит отметить, что мы всячески приветствуем и уважаем тех представителей силовых структур, которые осознают всю губительность демократических реформ в стране, и по возможности своими действиями (а иногда и своевременным бездействием) поддерживают русское националистическое движение. Однако к сожалению в основе своей правоохранительные органы являются дубиной в руках антинародного режима, и используются для подавления неугодного инакомыслия. А поэтому именно с ними приходится сталкиваться отдельным бойцам НС движения на пути своей борьбы. Научить их грамотно противостоять системе в лице силовых органов и ведомств и есть цель этой статьи.

Для начала представим, что во славу идеи и в рамках своей национал-революционной деятельности вы совершаете какой-либо акт, который по сути является противоправным действием, иными словами преступлением. Занимаясь этим делом, наши доблестные милиционеры каким-то чудом берут след и их подозрения падают на вас. Возможно, вы попались буквально после совершения преступления, а может быть, прошло уже некоторое время, с тех пор, однако вас ловят и берут под стражу. И вот, наконец, вы в отделении. Добро пожаловать. Отныне вы поступаете в распоряжение оперативников - ребят довольно грубых и суровых. Это настоящие псы режима, и поэтому надеяться на их сочувствие и понимание дело довольно безнадежное. Поэтому готовиться следует к самому худшему. Здесь стоит вспомнить героические советские фильмы о мучениках-революционерах, в которых гордые и несломленные коммунисты в застенках царской охранки надменно плюют в лица своим истязателям, так и не выдав им товарищей по борьбе. В реальности все не так уж и сильно отличается от обрисованного выше кинематографического образа. Пусть главный герой в данном случае не совсем уж и коммунист (вернее совсем не коммунист). А царская охранка представляется нам обыкновенным районным ОВД. И тем не менее основные действующие лица остаются прежними: герой революционер и садист-изувер опер. Причем герой революционер-это вы.

Но перейдем к конкретике. Итак вы находитесь в милиции по подозрению, например, в убийстве главного редактора “Московского Комсомольца” Павла Гусева (не правда ли, хороший пример?) Причем гордо признаваться в совершенном вами акте политического насилия вы не собираетесь. Что кстати весьма правильно - ведь, согласитесь, глупо, совершив тот или иной подвиг во имя национальной революции, тут же идти на сдачу властям, тем самым фактически исключая себя из дальнейшей активной борьбы. Пусть даже ваше задержание и разоблачение будет самыми яркими красками изображено в СМИ, тем самым создавая бесплатную рекламу нашему движению. Запомните раз и навсегда, ваша жизнь и свобода – жизнь и свобода борца НС – стоит несравненно больше, чем тысячи и тысячи жизней наших врагов. Поэтому рисковать собой без особого на то повода просто преступно. Вы должны жить и действовать на свободе, на благо общей цели и назло врагам, а не гнить на зоне из-за какой-нибудь малозначительной мелочи (пример с Павлом Гусевым, конечно хорош, но сегодня сотни и тысячи наших соратников томятся за решеткой за акты политического насилия, которые вряд ли были сколько-нибудь ощутимы для ненавистного ZOG – что кремлевским властям до какого-то там Гоги Могоги с черкизовского рынка, зато еще один наци за решеткой).

Таким образом, самая лучшая линия поведения для молодого бойца в описанной выше ситуации – это идти так сказать “в глубокий отказ” от всех выдвигаемых обвинений. То есть “не был, не знаю, не участвовал, о чем вы вообще говорите”. Следует также напомнить, что в соответствии с 51 статьей Конституции вы вообще имеете право сохранять молчание и не давать порочащих себя показаний. Именно этой статьей и следует воспользоваться в сложившейся ситуации – то есть на первых порах вообще отказать давать какие-либо показания и ни в коем случае ничего не подписывать. Дело в том, что в случае аргументированного отрицания своей вины, в своих первичных показания вы, как правило, составляете себе алиби, давая понять, что в момент, скажем, того же убийства вы не были в редакции “МК”, а, например, ездили со своим другом Серегой на рыбалку за город в село Гадюкино. Но за считанные минуты, в состоянии нервного возбуждения просто таки никак невозможно грамотно и объективно составить свои оправдательные показания, чего-нибудь не напутав. А при детальном изучении вашего алиби окажется, что или Серега в тот день был где-то совсем в другом месте, или в Гадюкино отродясь ни реки ни пруда не было, или вообще нет никакого Сереги и никакого села Гадюкино. Естественно, ваши путаные и, как очевидно, лживые первоначальные показания могут сыграть с вами злую шутку на суде. А потому самым верным ходом было бы именно сохранение молчания и отказ от дачи показаний. Потом, уже совместно со своим адвокатом и при согласовании с Серегой или какими-то другими “свидетелями защиты” вы выработаете неопровержимое алиби, которое действительно будет способно серьезно пошатнуть позиции обвинения.

Да, к слову сказать, афишировать свою политическую принадлежность тоже не обязательно. Дело в том, что с политических заключенных и так в наших гуманных судах спрос всегда был больше, нежели с простых уголовников, а теперь это ко всему прочему еще и дополнительные статьи: 280-ая, 282-ая, а возможно даже и 357-ая. Это вовсе не значит, что вам необходимо клятвенно признаваться в самых теплых чувствах ко всяческим кучерявым, желтомордым и черномазым существам, а также расписываться в своей приверженности “демократическим свободам” и “общечеловеческим ценностям”. Но упорно твердить уже сказанное выше “не знаю, не помню, о чем вы вообще говорите” вполне уместно.

Но продолжим. Итак вы, говоря тюремным языком, “в глубоком отказе”. А потому стоит приготовиться к тому, что в скупых информационных сводках СМИ называется “оперативными действиями” - иными словами, к жесточайшему прессу со стороны доблестных защитников правопорядка. Выражаться это может как в психологическом давлении, так и в прямом физическом воздействии.

Для начала остановимся на первом. В своем безудержном желании раскрыть очередное преступление и заработать премию, поощрение, а то и повышение по службе оперативные работники применяют к задержанным разнообразный арсенал всяческих хитроумных криминалистических приемов, уловок и прочих фокусов. Охарактеризовать наиболее правильное отношение к подобным ухищрениям можно одной лишь фразой: “ни в коем случае не верьте ни единому слову, сказанному милиционерами, единственная их цель – выудить из вас как можно больше полезной информации, с помощью которой можно будет надолго упрятать вас за решетку”.

Так, например, оперативники попытаются вас убедить, что им давно уже все известно о вашей преступной деятельности, что у них есть неопровержимые доказательства вашей вины, и отпираться не имеет никакого смысла. В подтверждении своих слов они могут даже предоставить какую-либо порочащую вас информацию, сказав при этом, что кроме того им известно еще больше, так что отнекиваться бесполезно, а лучше сразу сознаться во всем и даже написать чистосердечное признание. Запомните раз и навсегда, что если оперативникам о вас все известно, то они никогда не станут с вами ни о чем разговаривать, им это просто будет не нужно. На тюремном жаргоне такой прием называется “взять на понт”. Предъявленные сведения о вашей преступной деятельности, предоставленные вам оперативниками, ни что иное, как отрывочные ничем не подтвержденные слухи, полученные в ходе следственных действий и не имеющие как правило никакой доказательной базы. Даже если какие-то указанные таким образом обвинения и попали в цель, без вашего подтверждения они не стоят и ломаного гроша. Не стоит, наверное, говорить что в таких случаях, подобные отрывочные бездоказательные сведения являются единственным фальшивым козырем оперативников в разговоре с вами. Остальная же, упомянутая, но не представленная вам информация, является вообще вымыслом, другими словами, “понтом”. Единственная цель подобного приема состоит в том, чтобы получить от вас как можно более полные самоизобличающие показания, без которых дальнейшие действия следствия становятся проблематичными, а возможно и вообще бесперспективными.

Существует еще одна хитрая уловка. Применяется она в случае, если вы проходите по делу не один, а с товарищами. Так разведя вас по разным кабинетам, и тем самым предотвратив любые возможности вашего общения между собой, оперативники начинают убеждать каждого из упорствующих арестантов, что отнекиваться нет смысла, потому что подельники (или подельник) уже раскололись и пишут чистосердечное признание. Вдобавок может быть сказано, что в своих показаниях они все валят на вас, что за помощь следствию они возможно даже будут отпущены до суда под подписку о невыезде, а вы, как главное действующее лицо преступления, отправитесь в изолятор. Цель данного приема опять же нехитрая, а именно вынудить вас дать показания, да со злости навалить еще все на своих подельников. Тем не менее следует отметить, что письменные показания самих подельников вам не предоставят, да и послушать уличающие вас обвинения из их уст тоже не дадут. А потому, повторяя заявленный выше тезис, стоит повторить: “Не верьте никому, стойте на своем, в устной форме отрицайте все и преждевременно не давайте никаких показаний”. А с подельниками вы увидитесь на воле (если обвинение против вас развалится еще в милиции) или спишитесь в тюрьме и выработаете согласованную линию защиты.

Но продолжим. Существует еще один интересный прием, к которому может прибегнуть следователь или оперативники в разговоре с вами. Состоит он в попытке установить в ходе общения благоприятную, доверительную, можно даже сказать, теплую атмосферу. Это может быть банальный разговор “за жизнь”, уместно ввернутая добрая шутка или анекдот, в конце концов откровенное (на первый взгляд) сочувствие вам в вашем поступке. Непосредственно в нашем случае оперативник вполне способен, “расчувствовавшись”, признаться вам в своем недовольстве существующем строем, неприязни ко всякого рода инородцам, и даже признаться “по секрету” в тайной поддержке идей НС (и это при том, что вы еще не только не упоминали о своей принадлежности к Движению, но и вообще не давали никаких показаний). Естественно, по установленному заранее сценарию загнанный в угол молодой революционер, услышав такие признания и узрев потенциального соратника, в идеале должен с криками “Слава России!” броситься на шею товарищу по оружию (тем самым уже выдав свои политические пристрастия) и в самых ярких красках рассказать ему о своем подвиге во славу НС (а именно в деталях описать совершенное преступление). Ну если даже все произойдет не так, как здесь описано, то в любом случае у подозреваемого заметно ослабевает бдительность и развязывается язык. На самом деле подобный прием довольно хорошо известен в следственной практике и называется “установлением психологического контакта”. Наиболее детально о нем можно узнать из любого учебника по криминалистики (между прочим, весьма полезное чтиво). А потому наивно покупаться на описанные выше заверения в сочувствии и поддержке со стороны следователя и оперов, конечно же, не стоит. Это вовсе не значит, что непременно надо закинув ноги на стол к оперативнику и высморкавшись в занавеску, во весь голос орать: “Что ты мне фуфло толкаешь, волк позорный!” Нет, грубость конечно, не аргумент, тем более, зачем хамить – человек-то старается, звездочки свои отрабатывает. Однако, мило поулыбавшись и покивав головой, вновь отказаться давать показания и попросить отвести вас обратно в КПЗ будет, наверное, самым верным ходом с вашей стороны.

Отдельно наверное стоит отметить следующие аспекты оперативной работы с вами. Основным аргументом следствия, как правило, будет являться обещание смягчения уголовного наказания в случае добровольной помощи в раскрытии дела (старая песня). При рассмотрении подобных предложений учитывать необходимо следующее. Если противоправное действие совершено вами достаточно толково, и есть основания полагать, что следствие не располагает достаточной доказательной базой, то единственный источник доказательства вашей вины – это вы сами. А потому перед вами стоит выбор: либо идти в глубокий отказ и скорее всего отделаться закрытием дела, оправдательным приговором или в крайнем случае мизерным, а то и вообще условным сроком заключения (потому как доказать вашу вину возможности не было, а отпускать не захотелось – бывает и такое), либо признаться во всех своих грехах на радость следствию и за помощь в раскрытии дела (вернемся все к тому же убийству Паши Гусева) получить какие-нибудь шесть с половиной лет строгого режима вместо восьми. К слову сказать, при нынешнем уровне подготовки оперативно-следственных работников, изобличение преступника, разве что не застигнутого на месте преступления с орудием преступления в руках, всецело зависит от самого преступника и его грамотного (или наоборот безграмотного) поведения во время следствия. В любом случае стоит повторить, что “молчание – золото” и торопиться с дачей каких-либо показаний в первые дни своего пребывания под стражей не стоит. Позже, вместе со своим адвокатом, взвесив все “за” и “против”, оценив и проанализировав поведение своего следователя и составив себе примерную картину имеющихся у него на руках доказательств, вы сможете более четко определить для себя дальнейший ход своих действий. В подавляющем большинстве случаев именно ваша слабость и доверчивость является единственной надеждой на раскрытие преступления. Реальной же доказательной базой следственные органы, как правило, не обладают, а потому посулы о смягчении наказания являются очередной уловкой, цель которой вынудить вас дать самоизобличающие показания.

Но представим, что вы действительно были застигнуты врасплох. Вас взяли прямо на месте преступления. Худо дело. Но кое-что конечно радует. Вашему соратнику, участвовавшему вместе с вами в совершении преступления, удалось скрыться. Оперативники подозревают, что вы совершали преступление не один, но ни поймать вашего подельника по горячим следам, ни установить его личность они так и не смогли. Теперь вы – единственная ниточка, ведущая к нему. И, естественно, вся работа следственной бригады будет ориентирована на полном изобличении вас и вашего вероятного соучастника. Для начала следует заметить, что предавать товарищей дело вообще довольно гнусное. Но будем надеяться, что данная публикация попадет в руки к исключительно порядочным соратникам НС и эта простая истина для них не будет являться новостью. Однако, отбросив в сторону моральный аспект проблемы, стоит заметить, что и с юридической точки зрения привлечение к делу дополнительных действующих лиц (т. е. подельников) является мягко говоря глупостью. Дело в том, что, вложив с потрохами своего товарища, вы автоматически увеличиваете себе срок. По действующему уголовному законодательству совершение преступления “группой лиц”, да еще и “по предварительному сговору”, отягчает вину и ужесточает наказание. Знание этого – вопрос элементарной юридической грамотности. И даже выдав своего подельника, тем самым оказав помощь следствию, вы вряд ли получите срок меньший, нежели получили бы в одиночку, не запятнав себя предательством. А потому в описанной выше ситуации самым лучшим действием будет все тот же отказ от дачи показаний. Позднее вы выработаете наилучшую стратегию своей защиты. И даже если отрицать свое участие в преступлении не будет никакой возможности, по крайней мере вы всегда сможете выставить себя в более выгодном свете: так например, убийство из чувства личной неприязни либо в целях самозащиты карается на так строго, как убийство по мотивам расовой ненависти или, например, из корыстных или хулиганских побуждений, а о громком политическом убийстве вообще речи не идет. Однако стоит помнить, что и в вопросе выявления вашего подельника оперативники и следователь могут проявить дьявольскую изобретательность. Во первых, неизбежно будут проведены обыски по месту вашего жительства, а, возможно, и по месту работы. Найденное изобилие нацистской символики, литературы и прочей бросающейся в глаза атрибутики наглядно посвидетельствует о ваших политических взглядах. Однако если эту маленькую слабость молодой приверженец НС идеи все же может себе позволить, то разбрасывать по дому оружие, взрывчатку и всякие прочие запрещенные к хранению предметы совсем уж не обязательно. Иметь подобные вещи современный русский революционер конечно должен, но хранить их следует никак не дома. А где - думайте сами. На конспиративных квартирах, зарегистрированных на совсем незнакомых “левых” людей, в каких-нибудь тайниках, находящихся за пределами вашего жилища, в лесу закопайте в конце концов. Но вернемся к обыску. Серьезным козырем в руках оперативников могут стать всяческие записные книжки с адресами и телефонами ваших соратников по борьбе. А потому таких записных книжек у вас дома быть просто не должно. Если у вас так много соратников, что вы не в состоянии помнить все их адреса и телефоны наизусть, то как-нибудь кодируйте их, прячьте в скрытых законспирированных компьютерных файлах (в этом случае не забывайте, что и в милиции иногда попадаются достаточно толковые компьютерщики) - одним словом извращайтесь как можете, но обеспечьте максимальную сохранность подобного рода информации.

Помимо обыска также будьте готовы к различным ухищрениям оперативников непосредственно в разговоре с вами. Так, например, они могут использовать уже описанный выше прием, а именно уверять вас, что ваш подельник уже задержан и дает показания (естественно против вас). На этот раз ложью могут оказаться не только заверения в расколе вашего товарища, но и сам факт его задержания. Однако даже если он и задержан, то опять же спешить с чистосердечным признанием не стоит. Позже разберетесь как строить свою защиту и какие давать показания. Одно можно сказать точно – если улики против одного из вас действительно неопровержимы, то брать на себя вину (в наиболее выгодном свете) должен тот, кто наиболее засветился, при этом выгораживая второго подельника, и полностью отрицая даже знакомство с ним. Это существенно уменьшит срок последующего заключения, и освободит одного из вас от ответственности.

Однако продолжим. Итак, все попытки получить столь необходимые порочащие вас показания оперативникам не удались. Все их хитроумные уловки и провокации разбились вдребезги о ваши непреклонность и упорство. Вы отказываетесь давать какие-либо показания. В таком случае доблестные стражи правопорядка переходят ко второму (промежуточному) пункту оперативно-дознавательских действий, а именно к запугиванию. Заключаться это может как в детальном разъяснении вам всей незавидности вашего положения, гарантирующего вам немыслимые срока заключения в случае, если вы немедленно не напишите чистосердечку, так и реальные угрозы физической расправы и пыток. Обсуждать первое мы сейчас даже не будем – все уже было сказано ранее. Перейдем к угрозам. Здесь собственно все достаточно просто – оперативники в целях оказания психологического давления, в зависимости от серьезности выдвигаемых обвинений, станут пытаться запугать вас побоями, пытками, издевательствами и даже смертью. Честно говоря, переход милиционеров от слов и увещеваний к угрозам и пыткам, на самом деле хороший знак. Хорош он конечно лишь относительно. Но один плюс в такой ситуации все-таки есть, а именно – если оперативники действительно начали вас прессовать или хотя бы запугивать, требуя дать признательные показания, то это значит, что у них нет ровным счетом никакой доказательной базы для предъявления вам обвинения. И если, выдержав пытки, вы так и не сломаетесь, оговорив себя и своих товарищей, то заведенное на вас уголовное дело на девяносто процентов развалится еще в милиции, а в крайнем случае на суде. Но это в перспективе, а пока готовиться надо к худшему. Сейчас начнется пресс.

Для начала следует отметить, что жестокость и беспредельность пыток напрямую будет зависеть от серьезности самого уголовного дела. Так, в целях выбивания показаний по обвинению в каком-нибудь хулиганстве, нанесении побоев или причинении средней тяжести вреда здоровью вас могут ощутимо помять, пометелить, и самое большее (почти невероятное) отбить почки или поломать ребра. Однако в случае вашей несговорчивости у оперативников, как правило, опускаются руки и с вас либо вообще снимаются обвинения еще в отделении милиции, либо это делается уже позднее в ходе следствия или уже на суде, при том, что вы все это время спокойно гуляете на свободе под подпиской о невыезде. В случае, если вы подозреваетесь в совершении тяжких преступлений, например, в организации массовых беспорядков, участии в них, нанесении тяжкого вреда здоровью и т.д., будьте готовы к более длительной физической обработке, характеризующейся особой жестокостью и изощренностью. Обычно при проведении такого рода “оперативных действий” стражи порядка стараются не оставлять очевидных следов пыток на теле подозреваемого. Но особо надеяться на это не стоит. Кроме того многие травмы практически не требуют нанесения сколько-нибудь заметных повреждений. Например, сильные удары по голове наполненной водой пластиковой бутылкой, не оставляя следов, практически гарантируют сотрясение мозга. Причем степень сотрясения зависит от силы и частоты ударов. Или вот еще хороший, а главное реальный пример - подозреваемому надевается на голову противогаз и зажимается дыхательное отверстие, когда же он от удушья начнет терять сознание, отверстие резко открывается и к нему вплотную подносится флакон нашатырного спирта. Адские мучения и внешне невидимые ожоги дыхательных путей обеспечены. Если вы и после этого отказываетесь сознаваться в совершении инкриминируемого вам тяжкого преступления, вы можете с равной вероятностью быть отпущенными под подписку о невыезде или отправиться в следственную тюрьму, из которой опять же через некоторое время будете выпущены либо в ходе следствия, либо через суд (так один из участников погрома на Ясеневском рынке был отпущен из Бутырки в ходе следствия, за неимением оснований дальше удерживать его под стражей, то есть за недостаточностью доказательств). Однако продолжим. В случае, если вы задержаны по подозрению в особо тяжком преступлении (убийство, терроризм, бандитизм, диверсия и т.д.) будьте готовы к самым зверским истязаниям и пыткам. При ведении оперативной деятельности по раскрытию подобных преступлений, стражи закона все меньше видят в подозреваемом человека, и все больше - потенциальное повышение по службе. Здесь открываются поистине необъятные просторы для творческого мышления милиционеров в изобретении наиболее изощренных “методов дознания”. Причем, если в обыкновенном районном ОВД фантазии оперов не столь разнообразны, то горе несчастным, попавшим на обработку в центральные городские управления. Например, в Москве особым изуверством славятся палачи из Главного Управления Внутренних Дел (небезызвестная Петровка, 38) – там сохраняются старые традиции допросов с пристрастием. Вбивание иголок под ногти или стачивание зубов напильником – классика жанра. Но и здесь имеются определенные ограничения. Как и в предыдущих случаях, оперативники тоже постараются не оставлять очевидных следов физического воздействия, хотя будут уделять этому значительно меньше внимания. И уж конечно, не станут вас убивать. Смертельные исходы в результате милицейской обработки являются достаточно большой редкостью и происходят, в основном случайно (из-за чрезмерного усердия). Однако если такое и происходит, то исключительно в процессе выбивания из подозреваемого признаний, тянущих минимум на двузначные срока, максимум на ПЗ (пожизненное заключение), что, согласитесь, мало чем отличается от смерти. А потому игра стоит свеч. Ведь ваше упорство в этой ситуации может стоить вам максимум полтора-два года в тюрьме под следствием (громкие дела обычно расследуются долго) с последующим освобождением из зала суда вместо, например, 15-ти или 25-ти лет за колючей проволокой.

Но легко сказать “упорство”. Как же выдержать многочасовой беспредельный пресс в милицейском участке и не сломаться? Что же посоветовать? Ну во первых, стоит отметить следующие моменты. Дело в том, что легче подобные столкновения с властью обходятся людям, хоть сколько-нибудь социально защищенным. Здесь имеется в виду наличие близких родственников (по возможности активных и дееспособных). Запрессовать в отделении человека без роду без племени гораздо легче и безопаснее для милиционеров, чем связываться с тем, за кого будут беспокоиться и кого будут искать. Также желательно иметь знакомство с каким-либо порядочным адвокатом, которого можно будет моментально отправить в отделение милиции для решения ваших проблем. И если прибывших вам на помощь родственников могут сколь угодно долго держать в приемной, не допуская к вам (хотя и в этом случае интенсивность пресса заметно снизится ), то адвокат имеет законное право быть допущенным к своему подзащитному в любое время и в любом месте без промедления (при этом, естественно, ни о каком допросе с пристрастием и речи быть не может). Но, если наличие знакомого адвоката - удел профессиональных экстремистов, то наличие близких родственников (в крайнем случае, жены) или хороших друзей присуще практически любому нормальному человеку. А уж они, узнав о ваших проблемах, соответственно должны подсуетиться: явиться в отделение милиции, дабы заявить о себе, тем самым снизив энтузиазм оперативников к излишнему физическому воздействию на вас (друзьям, а тем более соратникам по борьбе являться самолично в отделение не рекомендуется), в случае необходимости сообщить о применяемых к вам пытках в надзорные органы (прокурору по надзору или службу собственной безопасности) и нанять адвоката. К слову сказать именно поэтому нелишним будет по возможности сообщать близким людям ориентировочно куда вы направляетесь и когда намереваетесь быть дома, чтобы максимально снизить время на поиски вас в случае неприятностей. А каждая выигранная минута под милицейскими пытками пойдет вам только на пользу.

Отсюда становится ясно, что для молодого бойца при попадании в отдел милиции по подозрению в совершении серьезных преступлений основной задачей является продержаться под прессом оперов до прихода помощи с воли, при этом не давая никаких показаний. Вот в этот сравнительно короткий промежуток времени (от нескольких часов до нескольких суток) менты могут изголяться над вами вовсю. Но и здесь есть нехитрое средство противодействия. Если предъявленные вам обвинения грозят внушительными сроками, а истязания, наносимые вам, выше всякого терпения, то для пресечения милицейского беспредела вы можете вскрыть себе вены. Да-да, не удивляйтесь. Надо сказать, что вообще в арестантской практике вскрытие вен является довольно распространенной и действенной формой заявления протеста. В нашем случае это средство подходит как нельзя лучше. Дело в том, что несмотря на все издевательства и пытки, применяемые к вам, милиционеры безумно боятся вашей смерти (хотя никогда открыто об этом не заявляют, а даже наоборот, могут пугать вас смертью, но это блеф). Подобный же поступок с вашей стороны вызовет если не панику, то, по крайней мере, легкое замешательство среди оперативников. Вас тут же бросятся все откачивать, перевязывать, и даже могут вызвать врача или отправить вас под конвоем в больницу (если хорошо порежетесь). Умереть вам никто не даст (не для того у вас в милиции шнурки из ботинок вытаскивают), а вот обращаться уже станут поосторожнее: “мало ли чего еще в голове у этого отморозка”, да и времени вы выиграете немало. А уж при попадании в больницу может быть, и своим дадите знать, где вы и что с вами через какую-нибудь добрую медсестру. Технически вскрытие вен выполняется так: лезвие из-под бритвенного станка (особо удобны по качеству и размерам лезвия новых одноразовых станков типа “Bic”) однократно заворачивается в тонкую (но не хрустящую) фольгу и зашивается куда-нибудь в укромное плохопрощупываемое место вашей одежды (воротник, рукав и т.д.). Затем, оставшись наедине с собой (например, в КПЗ – хотя бы маленький перерыв милиционеры наверняка сделают), разгрызаете ткань вашей одежды и изымаете лезвие. После чего быстрым резким движением наносите глубокий порез руки с внутренней стороны локтя (резать вены на запястьях не рекомендуется, так как можно повредить сухожилья). Далее, убедившись в серьезности ран, можете смело стучать в железную дверь с радостным криком: “Старшой, я вены вскрыл!” И главное, не надо бояться смерти – во-первых, примерное развитие событий было описано выше, во вторых, не все ли равно вам будет, если преступления, признания в которых из вас выбивают, тянут эдак лет на 25, а то и на ПЗ.

Таким образом, выдержав психологическое и физическое давление оперативников, не сломавшись и не дав никаких показаний, вы выигрываете свою первую битву с законом. Вероятно, она может стать и окончательной (вас просто отпустят и все). Однако, если обвинения предъявленные вам, слишком серьезны, тогда следственная тюрьма гостеприимно распахнет перед вами свои ворота. Рассказывать в подробностях об арестантском быте смысла наверное нет (про это специальные книжки написаны – в дешевых ларьках продаются). Но необходимо наверное сказать следующее – будьте порядочны, следите за языком, не наезжайте без оснований на сокамерников, но и не позволяйте задевать себя. Запомните – вы никому ничего не должны, и если за вами нет никаких постыдных поступков, то спросить с вас никто ничего не может. На первых порах побольше слушайте, поменьше говорите (вживитесь в тюремную обстановку, узнайте арестантские законы и правила поведения). Рассказывать о себе вы не обязаны, но ради установления приятельских отношений с окружающими можете поведать о своей жизни в самых общих чертах (учился, работал). Не позволяйте задавать себе глупых и провокационных вопросов (люди в тюрьме сидят разные, попадаются и агрессивные): например, на вопрос об интимной жизни можно довольно жестко ответить: “С какой целью интересуешься? Не считаю нужным перед тобой отчитываться.” А на какую-нибудь подколку типа: “А не ходил ли ты на воле по гей-клубам?” - можно и “рога включить”: “Ты кого во мне увидел?! Подо что подвести хочешь?!” (хотя, честно говоря, таких вопросов нормальным людям обычно не задают). И вот еще что важно: никому не доверяйте и не изливайте душу, даже если человек клянется, что он профессиональный юрист, и чтобы помочь вам, он должен в деталях узнать ваше дело. На вопросы типа: “за что в тюрьму-то попал?” - можно ответить, что обвиняют в таких-то преступлениях, но это все “подстава” и вы не виноваты (короче говорите то, что собираетесь говорить на суде). Не обольщайтесь тем, что вокруг вас вроде бы преступники – воры и убийцы, на самом деле агентурная работа в следственных тюрьмах обычно хорошо налажена, и то что следственным органам не удалось выбить из вас в милиции, они без особых затруднений узнают от вашего приятеля, которому вы поведали свою геройскую историю за кружкой чифира. Следует также сказать, что в случае чрезмерной одиозности вашего дела (вооруженный мятеж, например) попытки физического воздействия на вас могут предприниматься и в тюрьме (хотя вероятность этого ничтожна). Попытки тюремных “кумавьев” что-либо выбить из вас по сравнению со зверствами каких-нибудь ментов с Петровки, 38, будут выглядеть не так уж страшно, а вот о чем действительно наверное стоит сказать, так это о пресс-хатах. Сидят в таких хатах обычно всякие ссучившиеся быки-беспредельщики, разными способами завербованные местными операми. На этапе или в порядочной хате им, конечно, верная смерть (потому и отправляют их, как правило, на “красные зоны”, каких сейчас большинство, спецэтапом – там под мусорским прикрытием их уже не тронут). Закидываемого в такую хату подследственного начинают жестоко прессовать, а могут даже “опустить” по беспределу. Упор делается на то, что, побывав в такой камере, человек готов подписать какие угодно бумаги, лишь бы его перевели в другое место. Честно говоря, сейчас в тюрьмах пресс-хаты практически прекратили свое существование, однако бывают и исключения. А потому следует знать, как вести себя в такой ситуации. Вряд ли при приезде на тюрьму вас сразу бросят в пресс-хату. Таким образом у вас будет возможность узнать о наличии таковой от сокамерников или от осужденных, отбывающих срок в “хозбанде” (тюремный хозотряд). Так что, если вас при переводе в другую камеру подведут к двери с до боли знакомым номером, вы можете просто отказаться туда идти (сломиться с сучьей хаты не западло). Если же конвоир попытается вас запихнуть в нее силой, режьте вены (если у вас есть основания полагать, что вас могут бросить в пресс-хату, имейте под рукой лезвие – в тюрьме его достать довольно легко). В остальном же, если ваше дело действительно недоказуемо, можете чувствовать себя в безопасности. Адвокат приедет к вам в тюрьму и вы вместе выработаете наиболее выгодные вам показания и подготовитесь к суду.

На этом, пожалуй, все. Даст Бог, вам не понадобятся эти знания, но в случае чего они окажутся вашим козырем в противостоянии с властью. Удачи в борьбе.

Поиск по сайту: