В мире мигрантами первого поколения считаются те, кто родился на территории чужого государства; мигрантами второго поколения – те, у кого хотя бы один из родителей родился за пределами данной страны. Это определение не работает в России – многие из нас родились в общей для нас стране СССР. Украина и Белоруссия – другие государства, но приезжие оттуда не воспринимаются как иноэтничные мигранты. Дагестан, Чечня, Северная Осетия, Кабардино-Балкария – часть России, однако приезжие оттуда воспринимаются именно как «мигранты» - совсем иначе, чем приезжие с Урала или Сахалина. Строго говоря, надо пользоваться понятием «иноэтничные мигранты», или же использовать понятие «заметные меньшинства» (“visible minority”) – группы населения, воспринимаемые большинством в повседневных типизациях как «чужие» и «мигранты». В современной России к заметным меньшинствам относятся мигранты из Средней Азии, из Закавказья (Азербайджан, Армения, Грузия), а также из республик Северного Кавказа, несмотря на то, что последние являются гражданами России.
ЯЗЫК В СЕМЬЕ
В семьях петербургских школьников считаются родными 44 разных языка. Кроме русского, чаще всего говорят на азербайджанском, армянском, украинском, грузинском, узбекском, таджикском, белорусском, лезгинском, киргизском, татарском, осетинском, аварском, молдавском, казахском (языки приведены в порядке убывания частоты). При этом многие дети, в чьих семьях говорят на азербайджанском, армянском, грузинском, кабардинском, лезгинском, таджикском, узбекском, киргизском языках, считают себя русскими. Из числа детей, определенных по совокупности родного языка родителей и региона происхождения как «иноэтничные мигранты», почти четверть детей назвали себя русскими, часть дала себе смешанные самоназвания (скажем, русско-азербайджанцы или украино-молдаване) по смешанным бракам родителей, и немногие определили себя как «мусульмане» или «кавказцы». Чем объясняется тот факт, что 23,6% детей из семей иноэтничных мигрантов называют себя русскими? С одной стороны, в условиях недружелюбного отношения к мигрантам в обществе дети стремятся продемонстрировать желание ассимилироваться. С другой стороны, за таким ответом может стоять представление о гражданской нации. Как сказала девочка-азербайджанка: «Через месяц я получаю русский паспорт и буду русская». Дети не знают слова «россияне», и поэтому «гражданин России» и «русский» для них синонимы.
МИГРАНТЫ КАК УЧЕНИКИ
В социологии различают первое и второе поколение мигрантов. Первое поколение – это те, кто приехал в школьном возрасте или взрослым; вторым поколением называют тех, кто родился в принимающей стране или был привезен в очень юном возрасте.
Известно, что маленькие дети, попавшие в новую языковую среду, легко осваивают новый язык и впоследствии говорят на нем без акцента, в то время как в возрасте 15-18 лет языковая адаптация происходит сложнее.
Среди иноэтничных детей в Петербурге мигрантов первого поколения, т.е. переехавших в Россию уже в школьном возрасте, всего 26,7%. Эти дети из-за недостаточного владения языком и стресса, связанного с адаптацией, могут испытывать трудности. Иногда они не сразу идут в школу, пропуская год учебы; неудивительно, что они могут учиться хуже.
В отличие от них, иноэтничные дети-мигранты второго поколения по успеваемости не отличаются от соучеников, принадлежащие к этническому большинству. Была отдельно проанализирована успеваемость иноэтничных мигрантов в трех типах школ: гимназии/лицеи/специализированные школы; обычные школы среднего и большого размера и обычные школы малочисленные. Ни в одном из типов школ не были получены статистически значимые различия в успеваемости между иноэтничными мигрантами и этническим большинством.
Учителя и представители школьной администрации в числе достоинств детей мигрантов обычно называют стремление учиться, послушание, уважение к школе. В нашем исследовании отношение учеников к учебе, школе, образованию было измерено серией из десяти вопросов (например: «Учеба в школе – это напрасная трата времени»; «Можно достичь успеха в жизни, даже если плохо учишься», «Я готов ездить в школу далеко от дома, лишь бы она была хорошая» и т.д.). Как оказалось, уровень «антишкольной культуры» у иноэтничных мигрантов ниже, чем у их одноклассников, а мотивация к учебе, напротив, выше. Здесь может играть роль то обстоятельство, что большинство детей из семей иноэтничных мигрантов учатся в школах, которые посещают «местные» дети из неблагополучных семей, в которых учебе не придается решающего значения. На их фоне мигрантские семьи выделяются своим вниманием и уважением к школе и учителям и стремлением дать детям образование. На школьную успеваемость влияет не столько иноэтничность, сколько сам факт недавнего переезда. Как оказалось, все дети, родившиеся в Петербурге, учатся одинаково, независимо от их этнического происхождения. Также нет различий в успеваемости между этническим большинством и меньшинством среди детей, привезенных в дошкольном возрасте. Однако иноэтничные подростки, переехавшие в возрасте старше 7 лет, демонстрируют более низкую успеваемость, чем их русскоязычные сверстники. Очевидно, причины этого в недостаточном владении русским языком, а также в стрессе, связанном с недавним переездом. Что касается планов на получение высшего образования, то они совершенно не отличаются у этнического большинства и меньшинства: 72% школьников планируют получить высшее образование. Конечно, большой вопрос в том, насколько эти планы смогут осуществиться – и здесь может проявиться разница между этническим большинством и меньшинством.
(Интервью с учителем школы)
— Какие проблемы возникают в работе с детьми мигрантов?
— Главная проблема — это обучение. В каждом классе у нас есть пять-шесть детей, которые либо совсем не понимают русский, либо знают его очень плохо. Педагогу приходится строить двойную программу — одну для русских ребят, другую, более простую, для иностранцев. К примеру, если наши школьники пишут творческое эссе, то киргизу или таджику предлагается написать диктант. При этом нередко дети-иностранцы переводят друг другу непонятные моменты.
Сложность состоит в том, что на сегодняшний день не существует никаких государственных или региональных программ по работе с иноязычными детьми. Нет специализированных учебников, нет методик. Мы постоянно обращаемся за помощью в диаспоры, но те лишь качают головами. Всё, что мы можем, это выделять время в рамках учебного плана и посвящать его дополнительным индивидуальным занятиям. Например, при школе № 16, где иностранцы составляют половину всех учащихся, был открыт Центр обучения русскому языку. Кроме того, мы создали в Ленинском районе сетевое методическое объединение, где учителя русского языка, истории, начальных классов обсуждают подходы в обучении детей мигрантов и делятся друг с другом своим опытом.
С другой трудностью в обучении столкнулись учителя физической культуры. Оказалось, что у детей ближнего зарубежья (особенно киргизов) слабо развит вестибулярный аппарат. Их укачивает в автобусе, им трудно устоять на месте после кувырка, поэтому их не найдёшь на секциях по игровым видам спорта. Зато они более выносливы и с удовольствием посещают различные единоборства.
МЕЖЭТНИЧЕСКИЕ ДРУЖБЫ И ОБЩЕНИЕ
Дружбы и общение детей в школе изучали как в интервью, так и в анкетных опросах. Особое внимание было уделено социальным сетям, в которые включены дети мигрантов в школе. Ответы школьников на вопросы «Назови, с кем ты больше всего/меньше всего общаешься в классе» позволяют построить полные карты общения для всего класса. Эти данные можно анализировать разными способами – например, подсчитывать индексы «популярности» и «отверженности», а также применять специальные статистические модели для анализа более сложных закономерностей. Как оказалось, ни отверженность (т.е. исключенность из общения в классе), ни популярность никак не связаны с этнической принадлежностью. Для более подробного изучения факторов, влияющих на общение/необщение детей внутри класса, из общего количества опрошенных классов были выбраны только те классы, где число детей из категории «видимые меньшинства» было 3 или больше. Таких классов оказалось всего 80 из 419. Результаты общения детей в классе были обработаны с помощью специальных методов сетевого анализа. На большом материале статистически показано, что дети, относящиеся к этническому большинству, при выборе друзей не обращают внимание на этничность, то есть им все равно, кто друзья по национальности и откуда они приехали. Дети-мигранты, напротив, если у них есть возможность выбора, стараются общаться с другими мигрантами – вероятно, потому, что те обладают похожим опытом и проблемами. Кроме того, было обнаружено, что друзья, как правило, обладают сходным уровнем анти-школьной культуры и сходными планами относительно получения высшего образования. Влияния социально-экономического статуса семьи на дружбу детей не выявлено. Возможно, это объясняется тем, что в одном классе, как правило, у всех примерно одинаковый социально-экономический статус.