Проблема смысла жизни в философии

В переломные эпохи, когда происходит крушение традиционных форм бытия и объявляются ошибкой способы и пути жизнедеятельности не одного поколения, с необходимостью встает проблема осознания смысла человеческого существования. Все настоятельнее возникают глубинные вопросы, по сути раскрывающие смысл жизни: Зачем я?", "Кто мы?", "Куда идем?". Каждый думающий рано или поздноставит эти вопросы перед собой. Размышлять о смысле жизни, об иерархии ценностей, о предназначении человека заставляет и конечность земного существования – смерть.

Смысл жизни и тайну смерти пытались величайшие умы всех времен и народов. И исчерпать ее вряд ли удастся, ибо и жизнь, ее смысл, и смерть индивидуальны, поэтому и чувства о них сугубо субъективны. Слишком много в понимании и жизни, и смерти зависит от нашего "я", "моего" чувствования и переживания. Человеку вряд ли удастся поставить когда-либо все точки. Проблема жизни и смерти сложна, противоречива и фундаментальна по своей сути, благодаря чему она и относится к вечных" вопросов.

Четкие линии в трактовке смысла жизни наметились уже в религиозно-философских учениях Древней Индии. В "Космологическом гимне" Ригведы /брахманизм/ образно и возвышенно рассматривается человек, смысл его жизни, заключающийся в познании космоса, высшего духа сущности – брахмана и полном слиянии с ним. Такое единение возможно, если человек ведет активный образ жизни, выполняет свои обязанности перед людьми, стремится к познанию истины, к самосовершенствованию и усми­рению своих страстей. В результате этого человек начинает жить своей внутренней жизнью, бесстрастно относясь к внешнему миру. Достижение брахмана возможно с помощью йоги действия /ведение праведной жизни/ и йоги познания /размышлений, самосовершенствования/, неразрывно свя­занных друг с другом.

Аксиологическая направленность в рассмотрении смысла жизни че­ловека характеризует и позицию буддизма, который связывает смысл жиз­ни с отречением, отказом от страстей и жажды жизни, являющимися при­чинами страданий. Единственное средство к этому – благой восьмеричный путь: праведные взгляды, праведные намерения, праведная речь, праведные действия, праведный образ жизни, праведные условия, праведная память, праведное сосредоточие. В стремлении к полному слиянию с абсолютом /нирване/ видит буддизм смысл и цель жизни.

В древнекитайской философии /даосизм, конфуцианство/ проблема смысла жизни занимает если не главное, то одно из центральных мест. И хотя оба эти учения вырастают из единого предфилософского мировоззренческого комплекса сознания, в понимании смысла жизни они придержи­ваются различных позиций. Для даосизма /Лао-Цзы/ смысл жизни заклю­чается в стремлении человека к естественности, в близости к природе и дао. Приобщаясь к дао, человек познает и осуществляет себя, приобретает не­возмутимость духа и спокойствие. "Кто служит Дао, изо дня в день умень­шает свои желания. В непрерывном уменьшении человек доходит до недея­ния", – говорится в трактате "Дао-Дэ-Цзин". Речь в данном случае идет об особом способе жизнедеятельности человека, для чего даосизм разрабаты­вает специальную технику /даосская система психотренинга/, позволяющую человеку в любых ситуациях владеть собой и ориентирующую на развитие в нем творческих способностей, интуиции. Конфуцианство же, рассматри­вая природу человека, переносит центр внимания в сферу жизни социаль­ного субъекта. Порядок, гармония социальной поднебесной – основа само­сознания человека. Конфуцианство – одно из первых китайских направле­ний, обратившееся к совести человека, его честности, добродетели, му­жеству, человеколюбию, доверию как закону человеческого общежития. Смысл жизни человека заключен в нравственном самосовершенствовании, подчиняющемся этике долга. "Благородный муж стыдится того, когда его слова расходятся с поступками".

Несмотря на различное понимание смысла жизни, восточные фило­софские направления содержат в себе и общее: стремление человека к до­стижению внутренней гармонии и согласия с природой, космосом, соци­альной поднебесной.

Античность вносит свои коррективы .да понимание смысла жизни. Возникшие в этот период теории можно условно разделить на имманент­ные, ориентированные на выявление смысла внутри реального человеческого бытия, и трансцендентальные, предлагающие поиск смысла жизни за ее пределами.

Имманентные теории разрабатывались в рамках таких философских течений, как гедонизм и эвдемонизм. Высшее благо, сущность морали и смысл жизни гедонизм (в переводе с греческого "наслаждение') связывает со всем тем, что приносит наслаждение и избавляет от страданий. Наслаж­дение же является главным движущим началом в человеке, заложенным в него природой и определяющим все человеческие действия. Представители киренской школы, эпикурейцы обосновали разумное наслаждение, в основе которого лежит индивидуалистический идеал уклонения от страданий и до­стижения спокойного состояния духа. Атараксия как состояние душевного покоя и невозмутимости, достигаемое путем познания мира, преодоления страха и освобождения от тревог, составляет главную цель жизни и ее смысл.

Представители эвдемонизма /от греч. – блаженство, счастье/ считают, что смысл человеческого бытия заключается в стремлении к счастью – лич­ному (индивидуалистический эвдемонизм) или общественному (социальный). Одним счастье представляется особым видом наслаждения, сопутствующего жизни благородного человека /Сократ/. Другим счастье видится в наслаждении интеллектуальной деятельностью, в совершенствовании души /Платон/. Третьи считают, что счастье – это спокойствие души, связанное с умеренностью в наслаждениях и гармоничном образе жизни /Демокрит/. Идеи эвдемонизма звучали и в работах Аристотеля, считавшего, что стремление к совершенной деятельности души сообразно с добродетелью, соответствует назначению человека и является смыслом его жизни; на этом пути человек достигает блаженства.

Трансцендентальные теории предполагают выявление некоей внешней для человека самоценной сущности, приобщение к которой трактуется как смысл его существования. Эти теории присущи прежде всего теологическим философским учениям, обосновывающим существование высшего разума (логоса, бога, дао, и т.д.), который определяет основу мира и к позна­нию которого должен стремится человек. Платон считает, что смысл духовной жизни человека – стремление к познанию высшей истины, которое приближает его к бессмертию, дает покой и радость. Этой же точки зрения придерживается и Гегель, для которого смысл человеческой жизни заключается в постижении абсолютной идеи в различных видах человеческого сознания и деятельности. Для христианской этики смыслом жизни является спасение души посредством веры в бога и любви к ближнему.

Новое звучание проблеме смысла жизни придает эпоха Возрожде­ния. Данте в своей "Божественной комедии" вкладывает в уста ее герои Одиссея призыв устремиться навстречу новому, неизведанному: "Вы созда­ны не для животной доли. Но к доблести и знанью рождены!'" Стремле­ние усовершенствовать общество путем социальных преобразований и в ре­зультате достичь всеобщего счастья – вот предназначение человека; борьба за этот идеал и есть смысл человеческой жизни, считали Т. Мор и Т.Кампанелла. Лейтмотивом всех произведений Спинозы было убеждение в том, что "истинное счастье и блаженство человека состоит только в муд­рости и познании истины". Напряженные познавательные усилия, по его мнению, не только умеряют страдания, причиняемые различными страстя­ми, но и способны доставить "истинное душевное удовлетворение". Кант видел долг и смысл жизни человека в развитии его естественных сил (духовных, душевных, телесных), в общении с прекрасным, что способству­ет развитию "культуры морального чувства".

Но история философии хранит и альтернативные концепции, содер­жащие сомнение в наличии смысла не только у человека, но и у истории че­ловечества. Оно звучит в философских позициях Гераклита и Платона, Ницше и Шопенгауэра, Шпенглера и Тойнби. Всемирная история, с их точки зрения, есть смена рождения, расцвета, упадка и смерти культур, или цивилизаций. Мировой прогресс не что иное, как бесконечное круговраще­ние, повторение одного и того же. Потому не стоит обманывать себя ожи­даниями, верой в несуществующий смысл жизни, строить иллюзии насчет совершенствования общества, истории, человечества, человека.

Проблемы жизнетворчества, нравственного смыслостроительствя были главными в русской философии XIX-XX вв., которая внесла значи­тельный вклад в их развитие. Варианты решения смысложизненной проблематики связаны в основном с нравственным и духовным совершенствованием человека. Из этого исходят и философия всеединства (В. Соловьев Е. Трубецкой, С. Франк, С. Булгаков) и философия существования (экзистенциализм; Н. Бердяев, Л. Шестов), и учения Л. Толстого Ф. Достоевского.

Жизненная задача человека, считал Соловьев, определяется внутренними свойствами добра, поэтому нравственный смысл человеческой жизни состоит в служении добру, чистому, всестороннему и все сильному. Добро как абсолютная (безусловная) нравственная ценность снимает проблему соотношения личности и общества, их интересов и целей. По мнению Соловьева, нельзя противопоставлять личность и общество, нельзя рассматривать одно из них как цель, а другое как средство. Философ выступает против индивидуализма, однако он не приемлет и такой коллективизм, который не признает самодостаточность личности и не считается с ее интересами. Критикуя формы мнимого коллективизма, автор «Оправдания добра" утверждает нравственно-этические позиции гуманиз­ма и рамках которого нравственный смысл жизни человека состоит в совершенствовании человеческой сущности и ее духовных оснований.

Л. Толстой, для того чтобы решить проблему смысла жизни, обращается к диаметрально противоположной проблеме – утрате смысла. Рассуждая о ситуации "обессмысливания" земной жизни, писатель на основе жизненных наблюдений и философских размышлений обнаруживает несколько вариантов поведения человека, осознававшего бессмысленность жизни, или, как говорил Толстой, "выходов": неведение (человек способен вести растительное существование, не поднимаясь до осознания проблем­ности жизни); эпикурейство (понимая бессмысленность жизни, наслаждаться каждым ее мгновением, не думая о будущем и о последствиях); слабость (понимая бессмысленность жизни, продолжать существование, "тянуть лямку"); сила (осознав бессмысленность жизни, добровольно уйти из нее).

Какой же выбирает выход в этой ситуации сам Толстой? Признать бессмыслицу жизни", как это делает Шопенгауэр, Гартман, он не мог, ибо это неверно, аморально. Толстой не приемлет животного существования, не признает он и "эпикурейства", ибо оно не подчиняется велению разума, требующего общего блага. Толстого не удовлетворяет также безумная жизнь "сообразно с прогрессом". Облекая свой ответ в религиозную, христианскую форму, Толстой после мучительных раздумий провозглашает смыслом жизни стремление к благу того, что остается в человеке после от­ягчения от своего животного начала. Подчинение жизни разуму, способ­ному через согласие и единство людей, через их нравственное совершенство привести к блаженной и бесконечной жизни, основанной на «нерассуждающей" любви к человеку. В этом и состоит суть так называемого толстовства, для которого смысл жизни" задан как цель, результат, вершина, до которой человеку предстоит добраться.

Существенные изменения в теоретическое осмысление возросших научных знаний о человеке вносит XX век. Возникают и утверждаются новые направления в философии, социологии и психологии, ставящие проблему смысла жизни во главу утла. Это касается философской антропологии, фе­номенологии, персонализма и экзистенциализма. Для последнего смысложизненные проблемы – вина и ответственность, решение и выбор, жизнь и смерть, свобода и необходимость – были центральными. Человек, по мне­нию К.Ясперса, – такое существо, которое осуждено пребывать в истории и не в состоянии прожить вне общества, но которое в то же время способно стойко перенести саму перспективу заката истории и общества, если перестанет искать в истории свое предназначение. Внутренняя убежденность, утверждают экзистенциалисты, первична по отношению к любой стратегии исторического действия. Только осознав это, человек обретает стойкость, необходимую для того, чтобы воспринять любой, даже самый безотрадный исторический прогноз, не впадая в отчаяние и цинизм.

С этой точки зрения перекликается и мысль А. Камю об абсурдности, несовершенстве мира, в котором "и мысли, и жизнь лишены будущего". И в то же время, так же как и Ясперс, он приходит к выводу, что нужно прожить эту жизнь и суметь остаться в ней человеком. Высшая ее цель, считает Камю, – творчество. "В этой вселенной единственным шансом укрепиться в сознании, зафиксиро­вать в нем свои дерзания, является творчество. Творить – значить жить вдвойне". Таким образом, смысл жизни экзистенциалисты видят в дея­тельности и экзистенции /самоосуществлении/. Человек существует лишь настолько, насколько себя осуществляет. Он представляет собой не что иное, как собственную жизнь.

Определенный интерес вызывает марксистская трактовка смысла жизни. Определяя сущность человека, марксизм исходит из тезиса, что ду­ховно-познавательное отношение индивида к миру и к самому себе обус­ловливается социально-практической деятельностью. Активность человека в контексте такой деятельности связана с проблемой его самореализации как обязательной предпосылки осмысленного и социально значимого бытия, поскольку "признание, назначение, задача всякого человека – всесто­ронне развивать все свои способности". Марксистская концепция смысла жизни исходит прежде всего из ее самоценности и самоцельности, провоз­глашая смысл жизни не для себя, не для бога, а во имя социального про­гресса, во имя освобождения людей от всех видов социального антагониз­ма. Только в борьбе за революционное преобразование мира, в которой происходит самопознание и самоизменение человека, он выявляет меру значимости своей исторической миссии, черпая в этой борьбе подлинный смысл своего существования, считал К.Маркс.

Современный подход к данной теме в отечественной литературе не просто возрождает традиции русской нравственной философии, но выхо­дит к осознанию новейших проблем, связанных с историческими реалиями XX в.: жизнь и смерть, любовь и эгоцентризм, этика и аморализм, ниги­лизм и самопожертвование. Смысложизненная проблематика содержит широкий диапазон возможных подходов и решений, и невозможно привес­ти один единственный ответ на вопрос: "Зачем жить? В чем смысл моего Я?».

Чтобы очертить границы обсуждаемой проблемы, обратим внимание лишь на понимание смысла жизни как личностного феномена, т.e. поведем речь не о смысле жизни вообще и не о смысле человеческой истории, а о смысле жизни конкретного человека, живущего в определенных условиях и в определенное историческое время. Размышляя о своей судьбе, каждый человек думает не только о содержании общественного развития, о состоя­нии общественного духа, но и о конкретном содержании и самоосознании своей собственной жизни. Осмысливая ее, индивид ищет ответ не только на вопрос об объективом значении своего бытия, но и на вопрос о ее субъективном смысле (Что есть я? В чем состоит моя цель? Что такое счастье? Ка­ково мое предназначение? Зачем я живу?). А если учесть, что вопросы о смысле жизни возникают в сознании не только в критических ситуациях жизненного переворота, душевного надлома, на исходе жизни, при круше­нии идеалов, но и в повседневной жизнедеятельности личности, то стано­вится очевидной необходимость выявить и существенные стороны лич­ности.

Проблема реализации личности тесно соприкасается с биологи­ческой природой человека и длительностью его жизни. Хотя бесспорно и другое: смысл жизни не определяется биологическим временем существова­ния личности, а привносится во временной поток, осуществляется и вопло­щается в нем. Кроме того, смысл жизни – явление историческое, в течение биологического времени оно претерпевает существенные изменения, вклю­чая кульминационные по полноте смысложизненные установки, требующие высокой концентрации духовных и физических усилий человека. С точки зрения В. Франкла, смысл меняется от одного дня к другому, даже от часа к часу.

И все же проблема смысла жизни не является чисто временной. Про­должительность жизни, а точнее конечность личной биографии, не может придать жизни смысл, цельность и завершенность. Время жизни не есть ее смысл, как не состоит он и в длительности жизни. Это вопрос не столько количества, сколько качества биографического времени, ибо человек сам конституирует и свой жизненный путь, и свою судьбу, и смысл своей жизни.

При этом, естественно, нельзя не учитывать и социальные условия жизни, в динамике которых человек реализует свою биографию, потреб­ности, стремления и желания. Каждая эпоха либо наполняет жизнь людей и увлекает их общими целями, идеалами, либо, напротив, понижает общий тонус жизни, порождает убежденность в бессмысленности и пустоте суще­ствования. В этом отношении смысл жизни обеспечивается присущим кон­кретному человеку специфическим способом вхождения его в систему соци­альных отношений, в мир культуры, вобравший в себя ценностные пред­ставления, выработанные человечеством. Насколько личность способна освоить мир культуры, на столько и "бытие в культуре" дает человеку воз можность выбора цельного мировоззрения, в свою очередь формирующего ощущение целостности и значимости существования.

Будучи глубоко лич­ностным феноменом, смысл жизни, безусловно, содержит в себе нечто надиндивидуальное, надличностное, связывая человеческую жизнь с миро­зданием, обществом. Обычно смысл жизни личность скорее ощущает, чувствует, чем знает. Когда человек пытается выяснить смысл жизни, речь идет прежде всего о сознательных целях и устремлениях, вокруг которых человек прогнозирует и организует свою жизнь. Вот почему вопрос о смыс­ле жизни оказывается теснейшим образом связанным с проблемой нрав­ственного мироощущения личности, с поиском социально оправданных це­лей. В этом состоит ценностная природа смысла жизни, ко­торая означает индивидуальное аккумулирование интегральных ценностей, предпочтение одних и отрицание других. Ценностная природа смысла жиз­ни проявляется в избирательном отношении личности к идеалам, целям, традициям, а также к информации, идеологии, в свою очередь формирую­щим внутренний, духовный мир человека. Человек живет идеалами и цен­ностями, которые кристаллизируются в различных ситуациях и определя­ют его выбор. Не потому ли в нынешнюю эру разрушающихся и исче­зающих ценностей нашего недалекого прошлого все большее количество людей чувствуют психологический и социальный дискомфорт, пустоту и бессмыслицу своего существования?

Утрата смысла жизни – трагедия человеческой души, ведущая к по­тере человеком собственного бытия. Человек, говоря словами А.Эйнштейна, считающий свою жизнь бессмысленной, не только несчастен, он вообще едва ли пригоден к жизни. Многочисленные психические рас­стройства, которые возникают у человека в связи с утратой смысла жизни, стали предметом специальных исследований психологов: В. Франкла, К. Обуховского, Г. Селье, В.В. Симонова, С.Л. Рубинштейна, О.Н. Кузнецова, В.И. Лебедева.

Сегодня статистические данные свидетельствуют, что более 80% са­моубийств происходит вследствие появления у людей чувства бессмыслен­ности своего существования и страданий, связанных с ним. Самоубийца – глубоко страдающий человек. Утратив жизнеутверждающее мироощуще­ние, духовный стержень личностного бытия, человек оказывается не в со­стоянии в кризисные периоды жизни собрать свои силы, чтобы противо­стоять ударам судьбы. И, напротив, как показывают статистические иссле­дования долгожительства, все долгожители придерживаются уверенной жизнеутверждающей позиции. Не требуя от жизни многого, они умеют благодарить ее за малые удачи.

Не в этом ли и состоит смысл жизни? Думается, что здесь заключена значительная доля истины: жить подлинной высоконравственной жизнью, быть Человеком при всех обстоятельствах и вопреки им. Бесспорно, это суждение весьма общее, но оно подразумевает конкретные стороны жизне­деятельности конкретного человека в конкретных ситуациях – в труде, в творчестве, в быту, а также нравственно-гуманистические ценности: муже­ство, добро, радость, дружбу, любовь, совесть. Сами по себе они не могут означать смысл жизни, так как весьма относительны и условны. Здесь тре­буется точка отсчета, находящаяся вне эмпирических фактов и вне эмпири­ческой данности, и конкретными определениями нельзя исчерпать содержательную характеристику смысла жизни. К справедли­вому решению вопроса пришел на пороге юности Н.А.Бердяев: "..пусть я не знаю смысла жизни, но искание смысла уже дает смысл жизни, и я посвящу свою жизнь этому исканию смысла".

Жизнь человека – это дар, благо, и дано оно для раскрытия челове­ческой самости. Воспроизводя жизнь в подчас суровых условиях, человек изнутри постигает ее осмысленность, ее закономерность, ее необходимость, ее ценность.

Жизнь прекрасна сама о себе, потому в цен­ности ее и заключен смысл. Жизнь – это то, что роднит человека со всем живущим на Земле, что сближает каждого из нас друг с другом, позволяет понять не только свой внутренний, духовный мир, но и мир бытия, познать самодостаточность и самоцельную радость многообразия жизни.

Поиск смысла жизни – это и поиск социально оправданной жизни. Неспособность человека стать значимым для другого, получить социальное оправдание своей жизни приводит к ощущению тотального одиночества и к переживанию бессмысленности своего бытия. Наверное, поэтому мое ин­дивидуальное "я" неизменно пытается сопоставить смысл своей жизни со свободой, долгом, идеалами, обращенными к осознанию общечеловеческо­го. Удачно выразил эту мысль философ древности Сенека: каждый может жить, как он хочет, но хотеть он должен человеческого.

Поиск по сайту: