Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Краткие выводы к главе

Глобальная экономика

• Признаки новой экономической эпохи.
• Как сформировалась глобальная экономика: высокие геоэкономические технологии.
• Структура глобальной экономики.
• Положение и перспективы России в глобальной экономике.

1.Признаки новой экономической эпохи

В начале XX в. индустриальная экономикапережила стремительный взлет в результате научно-технической революциии новых форм организации труда. Это вызвало резкий рост производства товаров народного потребления и соответственно взрывное расширение их предложения на потребительском рынке. Конкуренция продавцов вела к снижению цен. Однако огромное количество «дешевых вещей» не могло быть куплено потребителями. Предложение намного превосходило спрос. И к тому же этот спрос неминуемо сокращался, так как значительная часть рабочей силы из-за банкротства неконкурентоспособных предприятий просто оказалась на улице. С начала 20-х гг. XX в. армия безработных в странах Запада ежегодно увеличивалась на сотни тысяч человек. И в 1929 г. разразился мировой экономический кризис, в результате которого разорилось большинство предприятий Западной Европы и Северной Америки, их акционеры потеряли все свои накопления, а миллионы людей превратились в безработных без всяких средств к существованию. Американцы назвали эту самую тяжелую социальную катастрофу в своей истории Великой депрессией (1929—1933).
Стало очевидно, что сложившиеся ранее формы организации экономической и политической жизни нуждаются в серьезных изменениях, причем в глобальном масштабе. Прежнее разделение планеты на империи (британскую, французскую, португальскую, испанскую), огражденные таможенными барьерами, сдерживало развитие мировой торговли, предоставляя односторонние преимущества странам-метрополиям. Эта форма мироустройства — зональная глобализация —должна была уступить место новым формам глобального управления.
В течение столетия возникают различные версии организации нового порядка на планете (коммунистический, национал-социалистический, корпоративный, неолиберальный эксперименты). Влиятельные позиции занимает класс «элитариев» — преимущественно властных управленцев (новый класс); складывается слой платежеспособных потребителей многих непростых изделий и услуг (средний класс); утверждается новая среда (общество массового потребления); открывается возможность обновления путей накопления, удержания и повышения производительности капитала (глобальный рынок товаров, финансов, услуг). А доминантные в XIX в. формы общественного сознания (протестантская этика), сдерживавшие инстинкты избыточного спроса (искусственное потребление), уступают место гедонистически ориентированному мировоззрению, ставящему во главу угла комфорт и безопасность. Параллельно получает развитие, причем в широком диапазоне, индустрия деструкции материальных ценностей: от изощренных и агрессивных концепций моды (моральное устаревание) до высокотехнологичных войн.
На фоне энергично развивавшегося в течение двадцатого столетия промышленного производства со временем заявила о себе проблема физических и экологических ограничений, налагаемых природой на интенсивное потребление невозобновляемых ресурсов. Возникла даже теория «пределов роста»,согласно которой отдельные страны и человечество в целом должны сознательно ограничить свои потребности, с тем чтобы сохранить саму возможность жизни на Земле. Эти опасения, однако, были в значительной мере преодолены за счет интенсивного развития нематериального производства, сферы услуг, становления постиндустриальной экономики.
Человечество с помощью экономики высокопрофессиональных услуг, цифровой экономики и экономики знаний сумело в определенной мере решить проблему «пределов роста», вставшую перед природозатратной экономикой в последней трети XX в. Уже инновационная экономикасущественно раздвинула эти пределы. Экономика информационнаяих практически не имеет. В процессе ее развития потребление природных ресурсов не увеличивается, а снижается: происходит миниатюризация и оптимизация промышленных механизмов, ряд новых отраслей существует только в виртуальном пространстве. К тому же творческий дар, в отличие от сырьевых и биосферных ресурсов, имеет возобновляемый и неисчерпаемый характер.
Сегодня в мире очерчивается контур планетарной системы, объединяющей национальные хозяйства на основе новой формулы разделения труда. Ее можно назвать геоэкономической.Мировая экономика долгое время являлась площадкой (объектом), на которой в качествесубъектов действовали национальные государства. Однако к концу XX в. в результате формирования глобального рынка, краха альтернативной мировой хозяйственной системы (социалистической) складывается целостная система глобальной экономики, действующая на территориях национальных государств. В рамках данной системы постепенно складывается особая транснациональная штабная экономика,основной сферой деятельности которой становится установление регламента и основных правил игры в сфере экономических операций. Что же в это время происходит с национальными экономиками? Они сопрягаются с подсистемами глобальной экономики, образуя геоэкономические регионыв зависимости от характера их основных ресурсов и главенствующего типа хозяйственной практики.
Штабная экономика шаг за шагом выстраивает сложноподчиненную конструкцию финансово-правового регулирования всех видов экономической практики на планете. Аграрные, индустриальные и постиндустриальные формы деятельности связываются в целостную конструкцию, объединяющую добычу природного сырья и промышленное производство, производство «интеллектуального сырья» и высоких технологий, торговлю и обмен всеми видами услуг.
В результате на планете образовалась взаимозависимая система геоэкономических пространств, соединенных нитями ресурсных потоков игеоэкономических рентных платежей.Ее можно уподобить планетарной экономической империи — наследнице прежних военно-экономических империй древности и колониальных империй Нового времени.

«Аналогия с империей в данном случае оправданна, потому что система мирового капитализма управляет теми, кто к ней принадлежит, и из нее нелегко выйти, — описывает создавшееся положение биржевой спекулянт и интеллектуал-миллиардер Джордж Сорос. — Более того, она имеет центр и периферию как настоящая империя, и центр получает выгоды за счет периферии. Еще важнее то, что система мирового капитализма проявляет империалистические тенденции... Она не может быть спокойна, пока существуют какие-либо рынки или ресурсы, которые еще не вовлечены в ее орбиту. В этом отношении она мало чем отличается от империи Александра Великого или гунна Аттилы, а ее экспансионистские тенденции могут стать началом ее гибели». (Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности. — М., 1999. — С. 114.)

Постиндустриальная среда, транснациональный характер рынка и новые средства коммуникации способствуют появлению новых динамичных субъектов глобальной экономики. Среди них особое место занимают амбициозные корпорации, энергично осваивающие новые сферы деятельности, развивающие инновационные активы, оригинальные формы практики. Вместе с тем они широко используют новые формы капитала: кадровый, интеллектуальный, символический, социальный, культурный, объединяя при этом хозяйственную деятельность с другими формами социальной активности. Порой их амбиции выходят далеко за пределы собственно хозяйственной деятельности, и они претендуют на свою долю в управлении геоэкономическими процессами.
Как же удалось добиться такого высокого уровня интеграции мировой экономики? Кто и какими средствами сумел объединить хозяйственную деятельность человечества в единое и уже неразрывное целое?

2.Как сформировалась глобальная экономика: высокие геоэкономические технологии

Штабная экономика, устанавливающая правила экономической практики на планете, применяет высокие геоэкономические технологии. Они обеспечивают распределение и перераспределение совокупного мирового дохода, а также во многом предопределяют траектории ресурсных и финансовых потоков. Рассмотрим некоторые из этих технологий.
А.Одна из них — это технология создания фактической мировой резервной валюты,видоизмененная в 1971—1973 гг. с учетом появления так называемых «новых денег». В те годы Соединенные Штаты Америки — эмитентэтой фактической мировой резервной валюты — окончательно отказываются от золотого паритетадоллара. С тех пор деньги в виде долларовых банкнот окончательно потеряли всякую связь со своим первообразом — золотой или серебряной монетой. Теперь бумажная купюра достоинством в 1 или 100 долларов США не приравнивается к определенному количеству золота (наоборот — само золото постоянно меняет свою цену, выраженную в долларах), а обеспечивается совсем иным содержанием. Значение доллара определяется в конечном счете символическим капиталом Соединенных Штатов Америки и их возможностями глобального управления, а не теми или иными материальными ресурсами.
Новые деньги —это деньги, которые не обеспечены ликвидностью:драгоценными металлами и т. п. Более того, деньги эти не обеспечиваются и достоянием государства. Так что обанкротить США невозможно, поскольку страна является эмитентом фактической мировой валюты. Иначе говоря, ей грозит только девальвациядоллара, на которой, как это ни парадоксально прозвучит, она не только ничего в финансовом плане не теряет, но даже может получить прибыль, поскольку девальвация национальной валюты одновременно способствует повышению конкурентоспособности, а следовательно, и расширению производства. Кроме того, как известно, деньги со временем обесцениваются, являясь объектом непрерывной инфляции,а значит, уменьшаются и долговые обязательства.

Обычная банковская процедура выдачи кредита действует следующим образом: человек занимает деньги в банке и платит проценты, т. е. возвращает банку больше, чем у него занял. Но если вы выпускаете свои долговые расписки как универсальные деньги, то все происходит наоборот: вы занимаете деньги у мира, а мир платит вам за это проценты, т. е. еще и приплачивает вам за то, что вы занимаете у него деньги! Долларовые банкноты или соответствующие электронные платежи (расписки заемщика для приобретения товара) предъявляются (если предъявляются) уже обесцененными: процент инфляции из них вычтен. Иными словами, привычная банковская схема отношений кредитор—заемщик меняется в этом случае на прямо противоположную: кредитор платит заемщику процент, равный проценту обесценивания ссуды.

Б.Другая высокая геоэкономическая технология — глобальный долг. Его возникновение относится примерно к тому же периоду. В 1973 г. разразился нефтяной кризис в результате «войны Судного дня» между Египтом и Израилем: цены на нефть резко поднялись, доходы нефтедобывающих государств серьезно возросли. Большое количество евродолларов (это не только доллары, которые имеют хождение в Европе, но и вся та долларовая масса, которая находится за пределами США) вторглось в мировую финансово-экономическую систему.
Но страны — экспортеры нефти в большинстве своем не являлись промышленно развитыми и потому не могли эффективно и производительно использовать свалившееся на них богатство. Остался единственный путь — поместить деньги в банки, что эти страны и делают: переводят деньги в надежные западные банки. Банки постепенно переполняются, кредит дешевеет, становится избыточным, деньги начинают «подгнивать» уже в банках, а когда они залеживаются, банки утрачивают эффективность как предприятия. Инфляция в этом мире избыточного количества денег, само собой разумеется, растет, банки вынуждены давать кредиты все менее надежным заемщикам на все менее выгодных для банков условиях. И в конце концов начинают давать займы под проценты ниже уровня инфляции. Так в мировой банковской системе постепенно сложилась весьма сложная ситуация.
Но на первом этапе этого «кризиса финансового изобилия» выручило то, что 70-е гг. XX в. были периодом активной деколонизации. На планете возникло множество новых государств, которые весьма охотно брали деньги и не менее охотно и быстро их тратили: строили стадионы, дворцы, проводили пышные престижные мероприятия, переводили финансы из банка в банк, воровали. А когда наступал момент выплаты, то банки-кредиторы предоставляли этим государствам новые кредиты, которые тут же уходили на оплату предыдущих кредитов и причитающихся по ним процентов.
Однако к началу 80-х гг. прошлого века ситуация драматичным образом изменилась. В условиях следующего этапа повышения цен на нефть новый виток инфляции потребовал принятия достаточно жестких мер, в том числе увеличения базовых процентных ставокпо банковскому кредиту. Кроме того, к этому времени сами нефтедобывающие страны увязли в трясине многочисленных, нередко весьма дорогостоящих и амбициозных проектов. В странах же экономически развитых были оперативно созданы финансово-экономические механизмы, позволявшие перераспределять природную рентув свою пользу. И наконец, на роль крупнейшего заемщика стали претендовать Соединенные Штаты, столкнувшиеся в силу ряда обстоятельств с устойчивым ростом государственных расходов и бюджетного дефицита.В эти же годы пришедшая к власти администрация Рейгана начала проводить политику, связанную с резким увеличением оборонных расходов, что закрепило положение США в качестве крупнейшего мирового должника.
Повышение стоимости кредита создало проблему выплат по ранее взятым долговым обязательствам. Многие развивающиеся страны, ранее взявшие многомиллиардные кредиты, так и не смогли построить у себя эффективные экономики. Они попросту «проели» эти кредиты. Мировое банковское сообщество, оказавшись перед угрозой глобального финансового краха, вынуждено было ужесточать кредитную политику. Но долговой кризис все-таки чуть было не разразился в 1982 г.

Спасением явился переход банковских учреждений к коллективным действиям. Новую геоэкономическую стратегию начали осуществлятьМеждународный валютный фонд(МВФ) и Всемирный банк(ВБ). Они были созданы еще в рамках Бреттон-Вудской системыдля других целей, но стали действовать по-новому, вовремя оценив открывшиеся перспективы. Основой их политики стала методичнаяреструктуризация задолженностистран-заемщиков, санацияих финансовой системы,сокращение бюджетного дефицита. На этой основе осуществлялась структурная перестройкаэкономик, что включало широкую приватизацию,максимальную либерализациюцен и внешней торговли. Эти меры вели к росту экспорта,и страны-заемщики могли получать валютную выручку (в долларах США или в другой свободно конвертируемой валюте),необходимую для расчетов с кредиторами. В итоге мировая финансовая система устояла, однако глобальная экономика приобрела качественно иной облик.

Эта новая геоэкономическая стратегия провозглашалась как средство разрешения глобальных экономических противоречий в интересах всех стран, как развитых, так и развивающихся. Но на самом деле при реализации этой стратегии интересы ведущих экономик мира (США, Евросоюза, Японии) учитывались в первую очередь.
Так, в отличие от прежних рецептов встраивания развивающихся стран в мировую экономику (стратегия «догоняющего развития»),структурная перестройкабыла нацелена на создание жизнеспособной геоэкономической модели управления ресурсными потоками и контроль над ними. Такая перестройка дополнялась также финансовой стабилизацией.По своей сути это бюджетная операция, при помощи которой внутреннее потребление, т. е. расходные статьи бюджета, в особенности социальные (расходы на бесплатное образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение, студенческие стипендии, выплаты нетрудоспособным группам населения, пособия одиноким матерям и т. д.), начинает сокращаться, а образовавшийся бюджетный профицитнаправляется на выплату внешней задолженности. Подчас данная расходная статья становится ведущей в национальном бюджете. Экономики развивающихся стран стали перенастраивать не на повышение жизненного уровня населения, а на выплату долгов. Таким образом мировая банковская система не только вышла из кризиса, но и сформировала систему, по сути, неоплатного глобального долга, фактически охватывающую весь мир.
Оздоровление финансовых систем в развивающихся странах позволяло сформироваться местному предпринимательскому классу, который при стабилизации национальной экономики и валюты мог выступать надежным потребителем финансовых ресурсов и услуг международных кредитных организаций. Такими же потребителями могли выступать и сами развивающиеся государства в лице своих правительств. Однако партнерство это на практике складывалось по заранее определенной схеме: развитые страны были заинтересованы в том, чтобы развивающиеся экономики вошли в систему глобального рынка в качестве его устойчивой ресурсно-сырьевой составляющей. И вот что из этого получилось.
В соответствии с технологией структурной перестройки в стране, где она проводится, происходит оптимизация отраслей, связанных с добычей полезных ископаемых. Затем полезные ископаемые выбрасываются в возрастающих количествах на рынок, а государство по логике данной технологии получает деньги. С помощью их оно может выплатить свою задолженность, спасая таким образом мировую банковскую систему от краха. Однако системные следствия от применения данной технологии на этом не прекращаются. Все большее число стран начинает повышать экспорт сырья, ведь это их основной источник валюты, поэтому мировые цены на него снижаются. Сырья добывается больше, но доход от его продажи может и понизиться, а знаменитые «ножницы цен» (разница в динамике цен на сырье и промышленные изделия) — возрасти.
Далее органичное в русле рассматриваемых реформ снижение либо полная отмена экспортных пошлинна сырье формирует благоприятный торговый климат для стран — импортеров сырьевых продуктов. Тем самым, по сути, стимулируется сырьевой бум — изобилие дешевых ресурсов в силу естественного в подобных условиях падения цен. А распределение прибыли становится доходным занятием структур, контролирующих международные торговые операции. При этом у стран-потребителей остаются рычаги для изменения в свою пользу схемы распределения природной ренты. Эти страны с высокоразвитыми экономиками либо вводят высокие импортные тарифыи получают прибыль под предлогом борьбы с демпингом,либо вводят высокое налогообложение продуктов первичной обработки дешевого сырья, как бы выравнивая конечную цену продукта по высокой внутренней планке. А еще развитые страны потребляют фактически бесплатно экологические ресурсы стран-экспортеров ввиду отсутствия глобального рыночного механизма в этой сфере (игнорируя таким образом этот компонент природной ренты).
И еще одно важное обстоятельство. В самой сути данной стратегии реформ было заложено фундаментальное противоречие между стимулированием развития рыночной среды, национального частного сектора и внерыночным характером действий международных организаций и членов «штабной экономики» в целом. Дело в том, что они выступили не как участники глобального рынка, конкурирующие с остальными на равных условиях, а как источники целенаправленного, устойчивого влияния на процесс принятия решений в развивающихся странах — получателях финансовой помощи и консультационных услуг. В результате, несмотря на декларируемые цели, фактический контроль за социально-экономической деятельностью зачастую переходил не столько к местному частному сектору, сколько к иностранным спонсорам и международным организациям. Так возникли новые формы зависимости стран — бывших колоний от своих прежних метрополий.
В. Еще один пример высокой геоэкономической технологии — управление рисками. Следует подчеркнуть, что управление рисками не сводимо к их страхованию. Но и страхование рисковпотенциально является весьма масштабным видом деятельности. Так, еще в 1997 г. на волне восточно-азиатского финансово-биржевого кризиса о страховании рисков заговорили как о перспективных формах страхования страновых и региональных рисков. Наконец, витает в воздухе идея создания международного института по страхованию глобального риска в региональном или ином масштабе.
Управление рисками также включает в себя не только их снижение, но и порой повышение их уровня. Например, дестабилизация ситуации в районе, ключевом с точки зрения добычи нефти, непременно приведет к взлету цен на это сырье. Данные о плохих экономических перспективах в том или ином районе мира приводят на практике к стремительному оттоку капитала и перенаправлению его на более благоприятные с точки зрения инвестиционных перспектив страны и регионы. По миру сегодня «мечется» достаточно большое количество денег. По оценке одного из крупнейших инвестиционных банков США — Stanley Morgan в более-менее свободном состоянии на конец 2006 г. находились суммы, приближающиеся к половине стоимости мирового продукта. А как минимум 500—600 млрд долларов, словно стадо бизонов, перемещается по планете, потому что это «горячие» деньги, спекулятивные деньги, деньги, которые ищут себе применение. И в результате их перемещения из региона в регион, из страны в страну позади порой остаются «вытоптанные поля» — последствия кризисных ситуаций, вызванных крупными системными операциями.

Вот хроника кризисных ситуаций конца XX в.: 1994—1995 гг. — Мексика, 1996 г. — Бразилия, 1997 г. — Восточная Азия, 1998 г. — вновь Бразилия и Россия. В 1999 г. финансовые сложности сливаются с военно-политической составляющей управления кризисами — это Югославия, а в 2000 г. кризис переживает уже новая экономика США, особенно связанная интернет-технологиями. С 2001 г. начинается XXI век, и 11 сентября (после теракта в США) критичность глобальной экономики перерастает собственно экономические рамки. Управление рисками перемещается на Большой Ближний Восток, а предметным полем геоэкономических операций становится курс доллара и цена на нефть.

3.Структура глобальной экономики

Развитие элементов глобального управления в современной экономике приводит к сращиванию хозяйственных и властных функций. Это явление обозначается с помощью понятия геоэкономика,которое и означает слияние политики и экономики в сфере международных отношений, формирование на данном базисе системы стратегических взаимодействий и основ глобального управления.
Экономика в современном мире во многом выполняет управленческие и властные функции, а власть участвует в решении вполне экономических задач. К тому же и то и другое нередко осуществляется за пределами национальных территорий. Иначе говоря, геоэкономическая конструкция, которая выстраивается в мире, транснациональна и глобальна, хотя и привязана к определенным географическим ареалам.
Есть такой предмет — «китайский шар», представляющий собой пять уменьшающихся шаров, расположенных один внутри другого. Эта конструкция — неплохая модель геоэкономической организации мира. В дальнейшем такую модель мы будем называть особым термином —геокон(геоэкономическая конструкция).
На поверхности геокона находится геоэкономический Новый Север — охватывающая все прочие экономические пространства «штабная экономика», которая генетически связана с североатлантическим регионом, но ее некоторые цели выходят далеко за пределы этого географического ареала. Поэтому мы можем утверждать, что она обладает транснациональным и трансгеографическим целеполаганием. Экономика этой сферы геокона основана на обладании символическим капиталом и возможности глобальной проекции властных решений, принимаемых странами этого ареала. Ее основная деятельность — финансово-правовое регулирование всей совокупности экономических операций. Ее основные отрасли — сфера высококвалифицированных услуг и цифровая экономика. Все вещественное, материальное производство она сознательно передает другим геоэкономическим регионам (см. схему № 1).

Схема № 1

Специализация второго геоэкономического ареала («первого внутреннего шара») — высокотехнологичное производство, расположенное в североатлантическом регионе. И если первый, транснациональный «этаж» мы можем назвать Севером (или Новым Севером), то данный географически локализуемый регион следует, сохраняя определенную типологическую преемственность, именовать Западом.Североатлантический регион выполняет для мира функции своеобразного «высокотехнологичного Версаче». Он занят производством лекал и образцов, причем далеко не только в области одежды и обуви, но прежде всего в сфере высоких технологий, которые (с определенными ограничениями для военных и некоторых других высоких технологий) тиражируются затем в иных регионах планеты (см. схему № 2).

Схема № 2

И прежде всего в тихоокеанском регионе, в пространстве Большого тихоокеанского кольца. На сегодняшний день в геоэкономическом смысле тихоокеанский регион — третий слой («второй внутренний шар») геокона. Это не только Северная и Юго-Восточная Азия, Австралия и Океания. Ареал включает в себя и такую нетрадиционную ось, как Латинская Америка — Индостан. Это — Новый Восток, связанный с массовым промышленным производством, включая наукоемкие и высокотехнологичные товары (см. схему № 3).

Схема № 3

Следующий, четвертый слой («третий внутренний шар») геокона — Юг, расположенный преимущественно в тропической и субтропической зонах. Основа его геоэкономической ориентации — производство различных видов сырья (см. схему № 4).

Схема № 4

Пятый слой («четвертый внутренний шар») геокона наиболее сложен для анализа с точки зрения его геоэкономической ориентации. Это «сухопутный океан» Евразии, точнее, пространство Северной Евразии, в политическом отношении во многом связанное с историческими судьбами России. Если бы речь шла о построении формальной модели, то структурообразующим началом данного «большого пространства» — своеобразного геоэкономического Гиперсевера — по ряду косвенных признаков должно было бы стать производство интеллектуального сырья и широкого круга нововведений, как технико-технологических, так и социальных. В этом случае пространственная экономическая организация мира закрепила бы структурные и функциональные отношения «мировой производственной мегамашины» — единого производственного и воспроизводственного комплекса мирового хозяйства. На практике, однако, этого пока не произошло (см. схему № 5).

Схема № 5

Завершает перечень основных элементов пространственной конструкции глобальной экономики транснациональный мировой геоэкономический андеграунд. Своего рода «экономическое подполье», расположенное на совокупной изнанке геокона и объединяющее спекулятивный Квазисевер с откровенно грабительской, «трофейной», криминальной экономикой Глубокого (Глубинного, Крайнего) Юга. Это наследник прежней криминальной и околокриминальной деятельности, которая в новом транснациональном мире, оперируя сотнями миллиардов, если не триллионами, долларов, постепенно приобретает качественно новые характеристики и устойчивое положение в рамках глобального геокона. Его содержание не ограничивается, к примеру, наркотрафиком, хотя последний составляет, наверное, самую заметную и знаменитую часть данной псевдоэкономики. В нем также сосредоточены многочисленные разновидности так называемой теневой экономики, тесно связанные с экономикой легальной, но использующие для своих операций полузаконные, не совсем законные или почти на грани закона схемы деятельности (см. схему № 6).

Схема № 6

Перечисленные выше слои геокона, или «этажи» геоэкономической машины, находятся в определенной системе взаимоотношений: производство природного сырья тесно связано с производством материальных изделий, подобным же образом совмещаются создание интеллектуального «сырья» и производство высоких технологий, наконец, в рамках единого производственного цикла объединены также индустриально-промышленная деятельность и постиндустриальная «экономика услуг», включая финансово-правовые и управленческие (см, схему № 7).

Схема № 7

В возводимой конструкции глобальной экономики таятся непростые проблемы. Сегодня здесь столкнулись две тенденции. Первую мы обозначим как оптимизационную, а вторую как инновационную.
Первая тенденция выражает подход к информации как к базовому ресурсу общества. Поэтому она нацеливает управленческие стратегии на развитие финансово-правовых технологий, на исчерпывающие описание и систематизацию мира, или, если воспользоваться библиотечным термином, его «каталогизацию», и в конечном счете предполагает становление равновесной, упорядоченной системы глобального управления.
Вторая тенденция делает ставку на человеческое творчество, на креативность как базовый социально-экономический ресурс. Поэтому здесь главной задачей является получение нового знания и качественное, скачкообразное изменение искусственной среды обитания человечества, приводящее порой к кризисам роста, но в целом обеспечивающее завоевание человечеством все новых высот.
Современная экономика асимметрично объединяет достижения в этих двух сферах: информационной и инновационной (хотя и со все более заметным креном в сторону первой составляющей). Вместе с тем она подготавливает драматичное столкновение интересов между управленческой элитой и производителями нового знания, своего рода новый классовый конфликт двадцать первого столетия.
Так, первая тенденция, основу которой составляет идеал глобального управления, финансово-правового регулирования мировой экономики, долгосрочного перераспределения ресурсов и перманентного взимания на этой основе геоэкономических рентных платежей, тесно связана странснациональными корпорациями(ТНК) или, как их сейчас принято называть, глобальными корпорациями. Эти экономические организмы обладают колоссальной экономической мощью: достаточно сказать, что в списке 100 крупнейших экономик мира (понимаемых как национальные и транснациональные экономические организмы) 51 позицию занимают ТНК.
Вторая тенденция проявляется в росте числа и качественном развитии разнообразных динамичных, гибких и сверхгибких венчурных предприятий(вплоть до феномена manterprise — «человек-предприятие»). Действительно, основой предприятий новой экономики постепенно становятся не основные фонды и даже не финансовый ресурс, но человеческий капитал. И все чаще — некоторое критическое число творческих личностей, от наличия или отсутствия которых подчас зависит судьба даже самой мощной организации.

Уместно в этой связи вспомнить примечательный диалог Дэвида Паккарда и Джона Гейджа, создателей компаний Hewlett Packard и Sun Microsystems. Дэвид спрашивает: «Джон, сколько человек тебе нужно для организации производства?» Джон отвечает: «Шесть, может быть, восемь...» Рустем Рой, ведущий дискуссию (а проходила она в 1995 г. в знаменитом отеле «Фермонт» на съезде 500 представителей мировой элиты, и регламент выступлений был 5 минут), обостряет ситуацию, задавая вопрос: «А сколько человек реально работает в корпорации?» Следует мгновенный ответ: «Шестнадцать тысяч, но они в основном являются резервом для рационализации».

Оба этих процесса, однако же, не существуют в хозяйственной реальности как автономные и противостоящие, они проявляются в единой экономической среде (и даже в организационной структуре и иерархии приоритетов единых организаций) как две стратегические тенденции за право на доминирование в мире в XXI в.

4.Положение и перспективы России в глобальной экономике

К началу XXI в. Россия оказалась на историческом перепутье, возможно, впрочем, как и вся человеческая цивилизация. В мире растет напряжение между двумя векторами экономической деятельности: финансовым и энергетическим. Финансы и энергетика — два камертона современной экономики, тональности которых абсолютно значимы для решения как стратегических, так и насущных проблем практики. На поле, очерченном этими векторами, разворачиваются сегодня геоэкономические игры и «штабные учения» по организации нового мироустройства.
В настоящий момент страна находится на стратегическом распутье. С одной стороны, еще сильна инерция трофейной экономикипрошлого десятилетия. С другой — нами хорошо освоена роль сырьевой державы, а значит, и потенциального объекта и субъекта начавшихся масштабных игр в данной сфере. Периодически дает о себе знать тяга к мягким формам неопротекционизма.Наконец, не закончены разговоры о возможности частичного возвращения к мобилизационным схемам управления.

Так что суть нынешней ситуации в конечном счете заключена в исторической и смысловой развилкев обществе, одна часть которого развивается во все более сложную, полифоничную и динамичную конструкцию,а другая часть тяготеет к номенклатурной и иерархичной форме устройства.

Россия весьма своеобразное геоэкономическое пространство. Ее экономика парадоксальным образом соединяет в себе структурные черты как сырьевого Юга, так и высокотехнологичного Севера.
Действительно, ряд структурных черт ситуации, складывающейся в российской экономике и обществе (да и на значительной части всего постсоветского пространства), вызывает ассоциации с той непростой частью глобального сообщества, какой является Юг.

Признаки, общие для России и глобального Юга: • преимущественно сырьевой характер экспорта и производства; • низкие показатели качества и продолжительности жизни, резкое расслоение общества, общее ослабление социальной ткани, криминализация социума; • крупномасштабная коррупция, непотизм, клановость; • деградация традиционной системы ценностей, «макдональдизация», гипертрофия издержек идеологии общества потребления; • новые, исторически недостоверные границы, сепаратизм и межэтнические противоречия, локальные конфликты; • факты использования вооруженных сил для решения задач внутри страны.

В то же время российская экономика обладает признаками, в корне отличающими ее от слаборазвитых стран.

Признаки, общие для России и высокоразвитых стран: • наличие высокотехнологичных отраслей промышленности; • производство разнообразного инновационного ресурса, высоких технологий и передовых разработок; • наличие высококвалифицированной рабочей силы; • относительно высокое качество общего и специального образования, а также науки.

Все это предполагает трансформацию логики управления страной, развитие социально ориентированной рыночной экономики. На первый план должно выйти повышенное внимание к обустройству культурной и институциональной среды обитанияжителей России, к ее качественным параметрам, к уровню морали. Необходимы целенаправленные усилия по развитию человеческого капитала, повышению индекса человеческого развития,расширению пространства сложных взаимодействий и коммуникаций.
Актуальнейшая задача — комплексное обустройство инновационной культуры в России, расширение сферы приложения творческих процессов, не ограниченных научно-техническим их толкованием. Нужно активно включать в тему инноватики культурную, социогуманитарную проблематику, внедряя принципы и организационные схемы новой управленческой культуры.
Красная нить зигзагообразного пути России — ее неустранимая нестандартность, столь упорно и постоянно прорывавшаяся на протяжении бурной российской истории, к несчастью, порой самым нелепым и кровавым образом. Однако у данной нестандартности есть и лицевая сторона — оригинальная, творческая мысль, часто опрокидывавшая, казалось бы, незыблемые клише и стереотипы, находящая выход из безвыходных на первый взгляд ситуаций. Возможно, именно здесь таится глубинная, «эталонная» особенность не только национального характера, но и национальной экономики. Историки, экономисты, политики приводят немало аргументов в подтверждение тезиса о творческом, интеллектуальном потенциале как основной, козырной карте российского общества.
В XX в. данная специфика российского культурного кодаэксплуатировалась весьма уродливо, хищнически и однобоко. Однако же именно она обеспечила развитие в России — СССР феномена военно-промышленного комплекса (ВПК). Именно на его основе удалось реализовать (опережая подчас всех и вся) ряд современных высокотехнологичных проектов в областях военного строительства, ядерной энергетики, космонавтики, современного авиастроения, специальной металлургии и т. п.
Инновационный вектор развития со всеми неизбежными в процессе его реализации срывами и нелепостями все же указывает России направление поступательного, хотя и непростого продвижения к высокотехнологичному, постиндустриальному сообществу развитых государств. Это значит, что страна должна развиваться, сообразуясь с геоэкономической логикой современного мира, реально сложившейся на планете ситуацией и глубинной национальной спецификой. Нужна новая, инновационно ориентированная на бизнес элита и соответствующая ей инфраструктура.
При прогнозировании геоэкономических перспектив России стоит также учитывать вероятность серьезной реконфигурации социально-экономической карты мира в XXI в. из-за возможного срыва глобальной экономики. Этот срыв может случиться в форме финансово-экономического кризиса, который неодинаковым образом скажется на различных странах и регионах. В этом случае резко возрастет роль национальных ресурсов и производственных фондов, что, наряду с валютной лихорадкой, будет стимулировать масштабное перераспределение собственности и «новый реализм» в отношении особо важных ее объектов. Очевидно, что страна, способная обеспечивать себя энергетическими и рядом иных ресурсов, оказывается в этом случае в особом положении.
Умело воплощая инновационную стратегию развития, Россия одновременно с обретением смысловой устойчивости получает определенный шанс влиять на своих партнеров и конкурентов. У страны появляется возможность изменять в желательном для себя направлении непосредственно касающиеся ее элементы международных отношений, последовательно выстраивая собственное прочтение глобализации.

Краткие выводы к главе

В XX в. индустриальная экономика пережила стремительный взлет, вызванный научно-технической революцией и новыми формами организации труда. Но обильное количество «дешевых вещей», не уравновешенное платежеспособным спросом, привело к кризису перепроизводства. В результате многие механизмы цивилизации претерпели серьезную трансформацию. Прежнее разделение планеты мировыми империями уступило место новому поколению технологий глобального управления, которые ведут к сращиванию хозяйственных и властных функций. Это явление обозначается с помощью понятий «геоэкономика» и «высокие геоэкономические технологии».
Мировая экономика в результате формирования глобального рынка, краха альтернативной мировой (социалистической) системы превращается в единую замкнутую систему, объединяющую аграрные, индустриальные и постиндустриальные формы деятельности: добычу природного сырья и промышленное производство, производство интеллектуального «сырья» и высоких технологий, прочие материальные и нематериальные виды производственной активности. Финансово-правовое регулирование оказывается основным атрибутом транснациональной «штабной экономики», а национальные хозяйства сопрягаются в геоэкономические регионы в зависимости от характера их основных ресурсов и доминирующего типа практики.
Россия — своеобразное геоэкономическое пространство. Ее экономика парадоксальным образом соединяет в себе структурные черты как сырьевого Юга, так и высокотехнологичного Севера. К началу XXI в. страна оказалась на историческом распутье, возможно, как и вся человеческая цивилизация. В сложившихся обстоятельствах перед ней стоит задача выработать оптимальный формат существования в новом мире, что предполагает модификацию экономической стратегии на путях социально ориентированного рыночного хозяйства. Важную роль может сыграть инновационный вектор развития, указывающий направление пути в «технологическое сообщество» высокоразвитых держав. Умелое прочтение геоэкономического контекста открывает дополнительные измерения у ряда наболевших проблем, предоставляя стратегическую альтернативу сложившейся архитектуре внешних связей.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.