Заглянем в «Мечту тигра»

Коллин Хоук. Обещание тигра

Перевод: Kuromiya Ren

Моим братьям – Мэлу, Эндрю и Джареду –

Соперникам в играх, но друзьям по жизни.

Ранняя смерть

Хартли Кольридж (1796-1849)

Она исчезла, как роса,

Еще не рассвело;

Жизнь коротка, и вся она

Из вдоха одного.

Как розу запах окружал,

Любовь ее обняла.

В любви росла, лишь смерть пришла

В тот час, когда не ждали.

Любовь ее хранила там,

Но, сильная, сгубила;

Боимся мы, любовь добра,

Но есть ли в смерти сила?

Пролог:

Разрушительный

Многие девочки ждали времени, когда их папа возвращался домой. Джесубай не ждала. Как только колокольчик возвестил о его приходе, ее сердце сдавил жесткой хваткой страх, девочка задержала дыхание.

Никто, заметив девочку, не сказал бы, что она до смерти напугана. Все видели лишь крохотную принцессу, одетую в лучшие шелка. Ее большие необычные глаза лавандового цвета, обрамленные густыми темными ресницами, на личике в форме сердца заставляли таять даже самые черствые сердца. Снаружи она была тиха и спокойна, как горное озеро. В ней не было ничего хитрого или загадочного, по крайней мере, снаружи. Поведение Джесубай было совсем не похожим на ее отца.

И все же никто из тех, что работали в их семье, не рисковал даже шепнуть о возможности измены со стороны последней жены их хозяина. Никто не был так глуп. Впрочем, они лишь так думали. Все они думали, как в таком грязном источнике могла появиться такая редкая жемчужина. И сильнее всех над этим задумывалась любимая сиделка Джесубай, Иша.

Служанка Иша была вызвана почти сразу же после смерти жены хозяина, Джувакши. Иша, кстати, дружила со второй женой, что помогала принимать роды Джувакши, но вскоре после рождения ее маленькой подопечной, было, к сожалению, объявлено о смерти Джувакши. Следом за этим загадочно исчезла вторая жена. И Ишу наняли няней, она и малышка были изгнаны в дальнюю часть роскошного дома в маленьком царстве Бхринам.

Бхринам когда-то был мирным местом. Местный царь был старым, но хорошим человеком с определенными политическими амбициями. Многие здесь были пастухами и фермерами, а военных сил хватало, чтобы обеспечить защиту от одиноких недовольных жителей или пьяниц. Царство было хорошим местом. Когда-то.

Теперь правил новый главнокомандующий. Тот человек, что нанял Ишу. Он был темным. Опасным. Снаружи, конечно, он постоянно улыбался и отличался от царя, но Иша не могла не читать богам молитвы, чтобы защититься от тьмы, каждый раз, когда он приближался к ней. Ее наниматель пугал ее. Пугал сильнее, чем кто-либо еще.

Подозрения Иши, что отец малышки сделал со своей женой что-то ужасное, только усилились, когда он пришел в детскую. Она часто заставала его в комнате, когда он смотрел на малышку с неприкрытым отвращением на лице. Как трусиха, она ждала на пороге, прячась и заламывая руки, пока шептала тихие мольбы, что малышка, которую она полюбила, не сделала ничего, чтобы так досадить отцу.

Когда он уходил, она с облегчением выдыхала и благодарила богов за то, что ее подопечная все это время спала. Но после каждого его визита она замечала, что малышка не спала, ее слезящиеся глаза смотрели в ту точку, где было лицо ее отца. Ручки и ножки ребенка замирали, а ее одеяльце оставалось крепко намотанным вокруг нее.

Позже, несмотря на частые появления отца ребенка, Иша захотела, чтобы девочка показывала больше эмоций, ей все время казалось, что с малышкой что-то не так. Но она не была плохим ребенком. Джесубай просто была серьезной.

Она не играла, как это делали другие дети. Вместо дневного сна или представлений с участием ее игрушек, она просто выставила их в том месте, где, по ее словам, они выглядели лучше всего. Она редко улыбалась. Хотя ее красота была неоспоримой, многие видели в ней лишь красивую куклу. И только Иша могла видеть, какие чувства скрываются за ее личиком.

Визиты отца Джесубай становились все реже, пока девочка росла, вскоре он и вовсе оставил дочь в покое, замечая только тогда, когда ее нужно было показать при важных политических встречах. Хотя, казалось, ее красота его радует, особенно, когда это отметил царь. Отец водил Джесубай от министра к министру, она даже держала его за руку, когда он этого требовал, и не издавала ни звука, пока к ней не обращались лично. Даже тогда она была вежливой и идеальной, как принцесса, ее тихое поведение очаровывало всех, кого она встречала.

Используя ее как свое преимущество, отец Джесубай не говорил ей добрых слов и отпускал девочку, как только это становилось возможным. И только оказавшись в безопасности в объятиях Иши, девочка могла расслабить плечи и закрыть прекрасные глаза. Иша укрывала одеялом спящую неземную малышку и думала, уже не первый раз, что она уже как женщина, мудрая не по годам, но заключенная в теле маленькой девочки.

Когда Джесубай было восемь, ее отец отправился в путешествие, которому был странно рад. Блеск в его глазах пугал, и Иша в тайне надеялась, что то, что вынудило его уехать, задержит его подальше и надолго, но, как и всегда, он вернулся, и она ждала со страхом последствий. Если путешествие прошло хорошо, он приносил слугам ящики цветов, но если все проходило плохо, он лично разыскивал Джесубай. Иша не могла ждать.

Когда она ворвалась в комнату, то увидела девочку, которую полюбила, замершей на месте и смотревшей на дверь. Она взяла руку своей подопечной и легонько сжала. Сиреневые глаза моргнули раз, второй, а потом она подняла взгляд на старую служанку. Уголок ее рта немножечко поднялся, показывая Ише, что Джесубай была благодарна за ее присутствие.

Пока Джесубай бережно укрывала свои волосы, что достигали талии, фиолетовым шарфом, Иша суетилась в уже чистой комнате, подвинув чуть ниже книги, вытерев капли с холодной склянки с водой, расправив одеяло и взбив несколько подушек.

Стук тяжелых ботинок было слышно из прихожей, и Джесубай быстро закрыла шарфом свое лицо, чтобы были видны только ее красивые глаза. Иша поспешила уйти к стене, скрывшись в тени и затаившись, чтобы защитить свою подопечную, хотя в тайне надеясь, что это не понадобится. Так же сильно, как Иша хотела стать смелее и не склоняться перед злом, она всегда чувствовала вину за то, что маленькая девочка, что многое знала, могла справиться с отцом в одиночку.

«Когда-нибудь, - думала она. – Когда-нибудь я бесстрашно буду стоять рядом с ней».

Но Иша не стояла бесстрашно рядом с Джесубай, по крайней мере, не сейчас. Когда отец девочки вошел в комнату, на кончиках его пальцев потрескивала сила, а девочка и старая женщина знали, что этот визит принесет не цветы, но шипы. Когда Джесубай сделала реверанс перед отцом и скромно опустила глаза, как он и ожидал, он ударил ее сначала неестественной силой из своих ладоней, а потом кулаками.

Дорогие шелка горели. Куски камня вылетели из стены и врезались в противоположную. Куклы с замысловатыми резными восковыми лицами растаяли лужицами. Когда оказалось, что разрушения его не успокаиваются, он повернулся к дочери.

Она смело стояла перед ним, голова ее была склонена, а она – спокойна, пока он бушевал из-за того, что хотел, но не мог ухватить, как его страсть к женщине, что отвергла его, как слабость Джесубай и ее рождение, что не дало ему такого желанного сына.

В ярости он замахнулся рукой и ударил Джесубай по лицу с такой силой, что удар сбил ее с ног. Ветер отбросил ее вуаль в сторону, растрепал волосы. С ужасным хлопком Джесубай врезалась в стену и медленно сползла на пол, скорчившись. Девочка замерла, ее сломанное тело обмякло, как у безжизненной куклы, которую выбросили на кучу камней.

Вскричав, Иша помчалась на монстра, но получила лишь перелом ноги, сломанную трахею, синяки под глазами и по всему телу. Ее подопечная была мертва, да и Иша знала, что скоро к ней присоединится.

Она проснулась в тишине, когда он ушел. Боль пронзала ее ноги и руки, пульсировала под веками, но она почувствовала дрожащее прикосновение к руке. Джесубай. Девочка выжила.

Она касалась любимой няни с нежностью дрожащими пальцами, и теплое прикосновение уменьшало боль, что сквозила в руках и ногах Иши. Проходили часы, а она исцеляла, Иша поняла, что она смогла отобрать нужное для себя из громких слов хозяина. Казалось, что он провалил попытку внедриться в соседнее королевства, что и вызвало его гнев. Он кричал, что амулеты будут принадлежать ему, и если ему придется пройти через тысячи солдат, чтобы захватить юных принцев, что он это сделает.

Когда он бил дочь, он сказал, что она бесполезна и покорна, как и ее мать, а ему, такому сильному мужчине, рядом нужна сильная и неотразимая женщина. Он говорил, что хотел бы убить Джувакши раньше, чем она дала ему хныкающую дочку, что будет только мешать ему.

Иша лежала тихо, припухлости на ее лице и теле спали, благодаря исцеляющему прикосновению Джесубай, но девочка с кровоточащими порезами, что остались от колец отца на ее красивом лице, плакала и мягко извинялась, говоря, что она не сможет толком помочь с ногой. Но это не было важно. Иша была достаточно исцелена.

Нога с того дня была напоминанием для Иши стоять смело против зла. Она же придавала ей гордости, ведь ей хватило смелости выступить в защиту своей подопечной. А еще, как бы геройски она ни вела себя в тот день, она отчаянно боялась будущего. Что сделает хозяин, если узнает, что они не умерли?

В тот день, полный боли и страданий, Иша поняла две очень важные вещи.

Во-первых, существовала магия, темная, которую использовал отец, которая как-то передалась и его дочери. Во-вторых, отец Джсубай явно убил свою последнюю жену и не остановится перед очередным убийством. Она и раньше подозревала его во всех ужасах, но теперь она знала, что он способен на худшее. Гораздо худшее.

Один

Вуаль

Я сидела перед зеркалом, пока Иша расчесывала мои волосы, и касалась пальцами лепестков желтых цветов, что я только что принесла. Отец вернулся с успешной поездки, что открыла новые пути получения богатства. Не то чтобы люди или царь никогда не видели золотую монету, толстую овцу или даже сверток дорогой ткани. Нет. Лишь те, что выживали после подвигов моего отца, оставались его близкими помощниками – люди, что были такими же подлыми, лживыми и жестокими, как и он.

Конечно, вообще-то никто и близко не подходил его требованиям. И если бы я сравнила поступки его подельников и злодеяния моего отца, что все они ему проигрывали. Я уже давно перестала считать, скольких людей он убил самыми ужасными способами. Не будь здесь Иши, то и я уже давно исчезла бы.

К сожалению, магия, которую я оттачивала, я могла использовать лишь на самой себе, также я могла немного исцелять, что я годами применяла на Ише, это мы держали в секрете. Мы обе понимали опасность, что нависнет над нами, когда отец узнает, что я способна хоть на каплю его магии. Потому мы ждали, но не было того времени, когда бы нас не окружали, когда рядом не было бы внимательного стража. Все они знали, что будет, если они предадут отца. И потому при таких обстоятельствах мы были в ловушке.

Я всегда была осторожной, бдительной, особенно сейчас, когда он вернулся. В мой шестнадцатый день рождения царь, человек, которого отец презирал, попросил, чтобы я присутствовала на празднике. Он устраивал тщательно продуманный праздник, и хотя я была благодарна ему за желание пригласить меня, мой желудок тревожно сжимался.

Когда было сообщено о празднике, я мысленно сжалась, зная, что это толкнет меня в руки моего отца, туда, где я не хотела быть, но, что еще хуже, там было изначально опасно. И все же празднование моего дня рождения на богатом пиршестве во дворце было таким редким событием, что я все равно ждала этого момента. Особенно потому, что я очень хотела попасть в знаменитый королевский сад.

Иша сообщила, что закончила с моими волосами. Она искусно украсила их, так, основная часть волос ниспадала мне на спину, несколько прядей она заколола у венца, в некоторые пряди вплела драгоценные камни. Одевшись в роскошные, но скромные с виду шелка, я предстала перед Ишей.

Она щелкнула языком.

- Вы всегда были красивым ребенком, моя маленькая Джесубай, но теперь вы стали умопомрачительной девушкой.

Взяв из ее рук прекрасную вуаль, я обернула ее вокруг спины, осторожно накрыв ею волосы, показав лишь тень печальной улыбки.

- Вы знаете, как сильно я хотела бы обычную внешность. Красота только сильнее привлекает его внимание.

Приколов вуаль на место, Иша возразила:

- Может, ваша красота бывает в его руках чаще, чем в его сердце.

- Возможно, - я закрыла нижней частью прекрасной золотой вуали лицо, чувствуя сигнальный приступ боли в животе, говорящий о том, что рядом был кто-то с огромной силой, и сказала. – Он приближается. Спрячьтесь в шкафу.

- Да, госпожа, - Иша погладила меня по щеке своей мягкой морщинистой рукой. – Берегите себя этой ночью.

Я потрепала ее руку.

- Как и вы.

Иша быстро развернулась, забрала гребень и похромала прочь. Для крупной женщины с больной ногой она двигалась тихо, такой сноровке пришлось научиться нам обеим. И хотя я прислушивалась, я не могла уловить признаки ее присутствия. Из шкафа она могла лишь следить за нашим с отцом разговором, но она получила распоряжение не вмешиваться ни при каких обстоятельствах.

Вероятность того, что он ударит меня до нашей встречи с царем, была минимальной, а даже если он это сделает, я смогу исцелиться, несмотря на то, что моя способность залечивать любые полученные раны была ограниченной. Если бы я могла обучаться магии более открыто, может, я смогла бы достичь уровня силы, достаточно мощной, чтобы помогать по-настоящему.

Успокаивая себя, я опустила глаза в тот момент, когда дверь открылась. Отец вошел в комнату со своим помощником, Хаджари, что был так же злобен, как и уродлив. Я приросла к месту и подавила желание отступить, когда Хаджари закрыл за собой дверь, и я почувствовала гудение энергии в своем теле, пока я пыталась расслабить руки.

- И где твоя ленивая сиделка? – тут же спросил мой отец, Локеш. – Есть у нее плохая привычка надолго оставлять тебя одну.

- Но я не бываю совсем одна, Отец, - мягко сказала я и заметила, как он раздраженно нахмурился. Я была беспечна, сказав это. Замечание прозвучало смело. И я быстро добавила. – К тому же, в доме отца нет ни души, что осмелилась бы приблизиться ко мне с плохими намерениями. Твое мощное влияние чувствует даже на расстоянии.

Он мгновение напряженно меня разглядывал, а потом решил забыть о моих словах.

- Так и должно быть, - нетерпеливо сказал он.

- И это, видимо, моя ошибка, - быстро сказала я, - но я отослала Ишу пораньше. Она себя плохо чувствовала, а я не хотела идти к царю простывшей и с красным носом.

Он хмыкнул, но тут же потерял интерес к Ише. Мой отец порицал слабость во всем и ненавидел видеть ее в остальных. Сколько я его знала, он никогда не болел, но любой солдат, что кашлял в его присутствии, тут же отсылался прочь. Его отвращение к слабости было мне только на пользу, но я знала, что он был слишком умен, чтобы я могла повторить эту уловку.

Обойдя меня по кругу, он нагло разглядывал мою внешность, и хотя мои руки сжались в кулаки, когда я увидела отвратительную усмешку Хаджари, что открывала его почерневшие и сломанные зубы, - такое он осмеливался делать только за спиной моего отца – я быстро разжала пальцы и разгладила юбки. Я не хотела, чтобы отец видел мой страх и мою тревогу. Он любил вызывать эмоции у других. Даже лицо Хаджари было бесстрастным, когда рядом был мой отец.

- Думаю, одета ты подобающе, - сказал отец. – Хотя ты ведь знаешь, что лавандовый мне нравится больше, чем золотой. Он подходит к твоим глазам, - он погладил мою щеку, и я послушно подняла взгляд, пересекаясь с его глазами.

- Я запомню твои пожелания для следующего празднования, на которое мы пойдем, - пробормотала я скромно, но этого хватило, чтобы показать, что его стремление использовать слабость не сработало. Мы оба знали, что царь вряд ли еще нас пригласит.

Мой отец был хищным зверем. И если человек был достаточно смел, чтобы стоять перед ним, то он это поощрял, но если он признавал человека слишком слабым, он просто уничтожал его. Лучшим способом избежать его челюстей было заметание следов, бестелесное передвижение в пространстве, как дух.

Мне было десять, когда я открыла свою способность исчезать. Сначала я даже не поняла, что произошло. Стук ботинок за моей дверью так напугал меня, что я приросла к месту. Иша быстро пришла в мою комнату, суетясь и приводя в порядок и без того безупречную комнату. Мой отец любил, чтобы вещи, как и люди – хотя все люди были для него лишь вещами – были на своих местах, когда он хотел найти их.

Осторожность Иши была излишней. Дверь не открылась. Когда она выглянула наружу, то кратко переговорила со стражем и закрыла дверь.

А потом она принялась звать меня.

- Бай? Джесубай? Где вы? Вы можете выходить. Ваш отец далеко. Это всего лишь сменился страж.

- Я… Я здесь, - мягко прошептала я.

- Бай? Где вы? Я вас не вижу.

- Иша? – обеспокоившись, я шагнула вперед и коснулась ладонью ее руки. Она испуганно вскрикнула, и ее руки пробежали по моим рукам и лицу.

- Да это же магия, - сказала она. – Вы смогла сделать себя невидимой. Вы можете снова стать видимой?

- Не знаю, - ответила я, в груди расцветала паника.

- Попытайтесь очистить разум. Думайте о чем-то незначительном.

- Например?

Иша посмотрела на ящики с цветами, что только принесли с рынка для меня – удовольствие, что отец позволял мне. Когда я касалась каждого красивого бутона, я представляла, как он свободно растет на солнце, тянет листья к небу, хотя я и знала, что многие из принесенных мне цветов были выращены специально. Вид медленно увядающих со временем цветов ощущался странно уместным и даже пророческим.

Я думала, даже когда была ребенком, что когда-то и мои лепестки увянут, и я тоже превращусь в ничто в своей комнате, уже не в состоянии привлекать внимание, не чувствуя солнце на своем лице.

Если бы я могла получить свободу, чтобы ходить на рынки самостоятельно, чтобы вырваться из тюрьмы, в которой жила, это стало бы отсрочкой, которую я хотела получить.

- Перечислите все цветы, которые вспомните, - сказала Иша, перебивая мои мысли.

- Я попробую, - облизнув губы, я начала. – Жасмин, лотос, бархатцы, подсолнечник…

- Вот. Это работает. Я могу вас видеть, хотя сквозь вас все еще проходит свет, словно вы – дух.

- Магнолия, георгина, орхидея, хризантема…

- Еще немного.

- Лилия, рододендрон, амарант, клематис, каллиандра.

- Вот так. Теперь вы абсолютно видимая. Как вы себя чувствуете?

- Хорошо. Даже не чувствую, что использовала маги.

- Мы будем учиться, пока ваш отец уезжает. Вы сможете управлять этим, Бай.

И мы тренировались. К тому времени, как он вернулся, через таких коротких четыре месяца, я могла легко делать себя невидимой, но, как сильно мы ни старались, я не могла передать или разделить этот дар с Ишей. Наше счастье моему новому таланту вскоре стало смирением, когда я отказалась оставлять свою няню, хотя она потратила много часов и еще больше слез, чтобы убедить меня уйти без нее. В конце концов, мы решили не рисковать раскрытием дара, и я в основном оставалась в своей комнате, как и раньше.

За следующие несколько лет я использовала свою новую способность лишь пару раз. Первый раз был для того, чтобы обеспечить неблагоприятные последствия для нескольких людей отца, что накликали на себя его гнев. Даже девушкой я была предметом их ухмылок и щипков, когда отец не смотрел. Они предупредили, что если я расскажу ему о том, что они делали, они сделают что-то ужасное с Ишей. И пока я взрослела, их угрозы становились все более частыми, и они искали возможности застать меня одну.

Когда одному это удалось, я сбежала в соседнюю комнату и пожелала стать невидимой. Хотя он подозревал, что я как-то его обманула, он не сказал этого отцу, и ему пришлось объяснять, что он делал в моей комнате.

Я использовала свою силу несколько раз после этого, чтобы шпионить за стражей или чтобы украсть маленькие конфеты, которые я подарила Ише, но она понимала, как велик был риск, и чтобы она оставалась счастливой, я прекратила использовать свою способность до крайней необходимости. Благодаря бдительности Иши и моим дарам, я смогла избежать того, что могло мне навредить, не сбежала лишь от отца. Опасность того, что он узнает о моих способностях, была неоспоримой, а потому я сносила его нападки в тишине.

И хотя в тот момент, когда отец ходил вокруг меня, разглядывая, мне больше всего хотелось исчезнуть, я ответила ему натянутой улыбкой и укрепила свою решимость. С шуршанием моих юбок мы прошли в дверь и спустились в широкую прихожую. Хаджари безмолвно следовал за нами, что означало, что именно он будет моим личным стражем в этот вечер.

* * *

Я взобралась в роскошный предоставленный царем экипаж и позволила атмосфере праздника окружить меня. Я чувствовала бодрящую искру волнения, и хотя я была с отцом, я так редко видела мир за стенами своей комнаты, что собиралась впитывать и запоминать каждый миг и звук. Я не успела совладать с собой и улыбнулась. Отец заметил это.

- Ты выглядишь совсем как твоя мать, когда мы впервые встретились.

Улыбка пропала с моего лица, я заменила ее беспристрастным выражением, повернувшись к нему, когда занавес закрыл нас.

- Она была красивой, - сказала я равнодушно. Я не спрашивала и не приглашала начать разговор, просто отметила то, что, как я знала, было правдой. Уже давно я поняла, что проще и безопаснее только отвечать, когда этого от тебя ждали, и говорить так мало, как это было возможно и вежливо. А еще я запомнила, что нельзя говорить ложь, которую отец легко раскусит.

- Да. Была, - ответила он. – Но ее, - он склонился ближе, - уже нет.

Я поняла его. Он ожидал, что вокруг меня сегодня будут мужчины, за моими действиями он собирался следить.

- Я понимаю, Отец, - сказала я и опустила взгляд, легонько хлопнув ладонями по коленям.

После этих слов он не обращал на меня внимания и общался с Хаджари, что сидел слишком близко. Даже через множество слоев шелка я могла ощутить его бедро, прижатое к моему, а время от времени он целенаправленно двигал ногу в мою сторону, подталкивая меня. Пытаясь не обращать на него внимания, я скользнула ближе к окну и разглядывала из него город, что мы проезжали.

Весь город светился огнями, а когда лошади завернули за угол, стало видно дворец. Он был построен на возвышенности, а потом с него можно было наблюдать панораму города. За зданиями был лес, широкое озеро и горы, что защищали от врагов нашего царя. Великолепное здание было построено в основном из мрамора и гранита, на нем были различные башни, купола, балконы, множество мест, которые хотелось увидеть. К сожалению, у меня такой возможности никогда не будет.

Мы приближались к первым из трех вратам в виде арки, каждые врата были названы в честь резных мраморных стражей, что стояли по обе стороны у основания каждой арки. Первые врата были Ванар Пол, там стояли две статуи обезьян. Дальше шли Багх Пол, Врата тигров-близнецов. Я поежилась, когда увидела ужасающих тигров-стражей с обнаженными зубами и когтями.

Последними были Хатхи Пол, Врата Слона, по обе стороны которых стояли слоны в натуральную величину, их хоботы были подняты, огромные бивни выступали вперед. И хотя признаков этого не осталось, я знала, что ширина Врат Слона использовалась для сражения на слонах – новой и устрашающей тактики, что придумал отец. Он заявлял, что сражения помогут выбрать сильнейшего, мощнейшего слона, а победители будут участвовать в их походах.

Я знала, что он подстрекал соревнующихся не для того, чтобы убрать слабых, хотя и это он делал, но чтобы расшевелить людей. Сражения инсценировались, зверям давали опиум, чтобы сделать их агрессивнее, чем обычно. Сражения слонов привлекали самых кровожадных людей, подлых воинов, у которых не осталось сожалений, которые искали радости для себя в войне и боли других. Если вкратце, то так он набирал себе людей, которых хотел видеть рядом с собой.

Для праздника кровь отмыли. Дворец сверкал тысячами ламп и цветных нарядов сотен женщин, надевших мерцающие драгоценности, украшавших дорожки, словно они были яркими цветами, выделяющимися среди остального пейзажа.

Внутри сверкающий свет отражался от рисунков на стенах, цветного стекла, мрамора и зеркал. Фантастические фрески запечатлели великие победы прошлых царей. Каждая комната, каждый зал, каждая открытая терраса были шедеврами архитектуры; каждый угол был заполнен богатствами царства – ценными вазами, найденными в экзотических местах, картинами, что были нарисованы мастерами под заказ, и скульптурами, что были такими красивыми, что я хотела коснуться кончиками пальцев их резных деталей.

Несмотря на богатство дворца, было то, что я хотела увидеть больше чего, - знаменитый висячий сад на самом верхнем дворе. Я знала, что отец не захочет пойти туда. Там не было придворных, дипломатов, не разворачивались политические стратегии, но я думала, что если смогу хоть мельком взглянуть на легендарный сад, то сохраню этот пейзаж в памяти, чтобы вспоминать долгие одинокие годы.

К сожалению, я слишком долго стояла у мраморной статуи богини Дурги, и мой отец потянул меня за руку, до боли сжав мое запястье, пока я не почувствовала горячую кровь на руке. Мы безмолвно двигались вперед, пока не поравнялись с парой людей, с которыми отец решил заговорить.

Он, наконец, отпустил мое запястье, и я покрутила рукой вперед-назад, пока онемевшие пальцы не начали снова чувствовать. Моя передышка была короткой, но мы вскоре прошли в приемную царя – широкое пространство с множеством фонарей и зелени, и мне казалось, что я была в лесу, выросшем посреди сотен звезд.

Отец водил меня от человека к человеку, и я не могла не заметить, что почти каждый, к кому мы приближались, оценивал меня. Один даже нагло потянулся к моей вуали. Его рука тут же обвисла, он закашлялся. Вода вытекала из его рта в неестественно огромном количестве. Он быстро ретировался, но я не была уверена, что он переживет нашу встречу.

- Идем, Джесубай, - приказал отец, крепко схватив меня за руку. – Мне нужно поговорить с царем, чтобы понять, почему твое присутствие вызывает столь… нездоровый интерес.

Пока мы ожидали нашей очереди поговорить с царем, нетерпение отца оставляло синяки на моей онемевшей руке, хотя внешне он выглядел невозмутимым. Локеш беззастенчиво пялился на золотой трон царя, его взгляд становился почтительным, когда кто-то поворачивался к нему, но превращался в расчетливый, когда они отворачивались.

Наконец, наступила наша очередь приблизиться. Старый царь тепло улыбнулся мне и хлопнул в ладоши в восторге.

- Локеш, герой войны! Как поживает наша армия? – спросил царь с таким выражением лица, которое ясно говорило, что праздник интересовал его куда больше, чем ответ отца.

Быстро поклонившись, отец тихо ответил:

- Наши враги сжимаются от силы вашего трона, Великий Царь.

- Очень хорошо, - сказал пренебрежительно царь. – Теперь о другом. Подозреваю, что вы задумывались над тем, зачем я организовал этот праздник и просил прийти вашу дочь.

- Мне… любопытно, - ответил Локеш.

- Ах, мой гениальный друг, я польщен. Если я смог секрет от тебя и твоих придворных шпионов, значит, я смог сделать то, чего не могут почти все смертные, - обмануть мастера уловок. Будь благословлен тот день, когда ты пришел в мое царство, Локеш.

- Я чувствую то же самое, мой царь.

- Да.

- А теперь, возможно, вы поделитесь с нами своим секретом.

Царь усмехнулся.

- Да, мой секрет, - царь хлопнул по плечу моего отца, и я знала, что отец это ненавидит. – Друг мой, ты знаешь, что мои дети не выжили, что ты – следующий правитель царства.

Мой отец улыбнулся, и улыбка была льстивой, змеиной, напугавшей меня до глубины души. Но на доверчивого царя она такой эффект не оказала. Мужчина, сидевший на троне, получил рядом с собой шакала, что притворялся верным псом. И было лишь вопросом времени, когда его питомец повернется и уничтожит его.

- Вы льстите мне, - сказал Локеш.

- Вот уж нет. Моя оценка заслуженна. Итак, я тщательно изучил твои достижения и набеги на другие царства.

- Оу? – сказал отец.

- Тише. Я оценил твои заслуги по расширению границ царства дипломатией, переговорами или, - он склонился и понизил голос, - запугиванием.

«Скорее, сговорами, нападением и угрозами», - подумала я.

Царь продолжал.

- И я начал задумываться о собственной сделке.

Короткие волны боли пробежали по моей руке, которую сжимал мой отец. Я могла чувствовать гнев, что пульсировал на кончиках его пальцев.

- И что вы сделали? – отец умудрялся произносить слова беспечно, хотя я чувствовала за ними настоящую угрозу. Царь, конечно, этого не заметил.

Он радостно сообщил:

- Я пригласил несколько самых влиятельных людей из соседних царств сюда и пообещал, что один из них, - царь вскинул брови и быстро посмотрел по сторонам, - тот, что предложит мне самую приятную сделку, получит твою дочь, милую Джесубай, в жены.

Два

Демонстрация

Дыхание перехватило, а тело застыло. Запаниковав, я думала, что исчезла, но царь переводил взгляд с меня на отца, пытаясь оценить их реакцию. К счастью для меня, моя вуаль прикрыла шок, с которым я пыталась скорее справиться. Напряжение в руке отца не отражалось на его лице. Он одарил царя натянутой улыбкой.

- Как давно вы планировали это, Великий Царь? – вежливо спросил отец, хотя я понимала, что он злится. Мой желудок болезненно сжался, показывая, что он собирает вокруг себя магию. Я никогда еще не чувствовала вокруг него такой огромной силы. Я почти могла ощутить тьмы, что возрастала внутри него. Она кипела и шипела, поднимаясь, как лава, готовая к извержению. То, что он сдерживался, удивило меня.

- Ох, последние несколько недель. И я должен отметить, что я рад ответу. Так мы пробудим интерес многих влиятельных мужчин. Мне пришлось очень постараться, чтобы разжечь в них желание взять в жены дочь моего военного советника, известного своей дурной славой. Это поможет нашей общей репутации и затмит набеги, что ты совершал от имени моего царства, мой друг. И это не говоря еще о беззастенчивых, но правдивых слухах о вашей красоте, моя дорогая.

Царь добавил последнее слово, попытавшись польстить мне, но вместо этого его слова пронзили меня холодом. Я знала, что ничто не заставит моего отца выдать меня замуж за кого-нибудь, даже если человек будет достойным. А все потому, что я принадлежала ему, и он не собирался меня отпускать. Это я успела понять за все годы.

Наконец, отец заговорил. Одарив царя шакальей улыбкой, он сказал:

- Как же нам повезло, что мы во дворце. Моя дочь будет… польщена встретить кандидатов, что вы созвали в наше царство.

Я не упустила того, что он сказал «наше» о царстве. Его слова удивили меня. Он не нашел вежливого способа отказаться от предложения царя, и я могла лишь догадываться, какой теперь была его стратегия.

Конечно, он мог бы заявить, что я еще слишком юна, что я осталась единственной женщиной в доме после смерти моей дорогой матушки, что еще не пришло время. Даже у меня уже были варианты, как выразить тихий отказ от предложения царя. Может, отец просто не хотел стеснять царя. Может, он был застигнут врасплох, не успел взять себя в руки. Рискнув взглянуть на мужчину рядом с собой, я увидела, что он снова владел собой. Он изображал дипломата, поворачиваясь то к одному, то к другому человеку. Бурлящая сила, что я ощутила, пошла на спад, заметить ее могли лишь самые прозорливые.

Хотя я пыталась не тешить себя надеждой, что затея царя не увенчается успехом, она осталась в моем сердце. Даже худшие люди на празднике найдут себе дела важнее, чем общение с моим отцом. Мне нужна была лишь ошибка стражи, короткий миг самодовольства и немного веры, и я смогла бы сбежать с Ишей. Может, с таким ошеломляющим планом я смогла бы вырваться.

Царь тут же сделал объявление, пригласив моего отца и меня встать рядом с ним на возвышение.

- Друзья мои! Подойдите сюда. Как вы знаете, боги не даровали мне ребенка, у меня нет наследника, но это не значит, что в моем царстве нет драгоценностей. Дело в том, что у моего умного и самого верного военного советника есть дочь, что милее богини, и он любезно разрешил мне выдать ее замуж так, словно она – моя дочь. Мы хотим союза. Идеальную пару. Она хочет себе жениха, конечно, но это станет объединением не только людей, но и народов, сил и богатства. Подходите! Присмотритесь. Ее чистота непорочна. Ее невинность и юность позволят сделать из нее подходящую спутницу. Более идеальной жены не найдете нигде.

Царь поднялся и обошел меня по кругу. Отец неохотно выпустил мою руку. То, что на меня все смотрели, было унизительным, но еще хуже было осознавать, что отец обвинит меня за действия царя. Он не только жестоко изобьет меня, но и никогда не покинет город. Не с моим неопределенным будущим.

Наслаждаясь зрелищем, царь продолжал с напыщенностью. И каждая его фраза все сильнее волновала толпу.

- Я не видел еще цветка такой же красоты. Она изысканна, как редкий самоцвет. И я точно знаю это, ведь я один из тех, кому выпала честь увидеть ее без вуали.

После этого отец посмотрел на меня, его глаза блестели, как острые кинжалы. Он давным-давно настаивал, чтобы я закрывала лицо вуалью при людях, и я так и делала. Царь никогда не видел моего лица. По крайней мере, я на это надеялась. Без вуали я находилась только в своей комнате.

- Признаюсь, друг мой, - царь хлопнул по спине моего отца, - я проходил мимо твоего дома и увидел твою дочь в открытое окно, ее лицо светилось в лунном свете. И меня пленило ее прелестное личико.

Сердце екнуло. Я так старалась скрыть себя от окружающего мира, но во время полнолуния несколько месяцев назад я не могла заснуть. Было жарко, и я подошла к окну, позволяя ветерку и холодному лунному свету окутать мою разгоряченную кожу. Видимо, тогда меня царь и увидел.

И теперь из-за признания царя меня переселят. Не будет больше цветов, ведь не будет и окон. Мы с Ишей будем заточены в подземелье, лишенные света, воздуха и шанса взглянуть на мир.

Удрученная, я слушала царя только краем уха.

- Хоть я и старик, - говорил он, - но даже я был пленен ее красотой. Мой военный советник прятал ее у себя все эти годы, но скрывать от мира такое сокровище неправильно. Так что этим вечером я дарую вам возможность почувствовать все великолепие моего дворца, насладиться сочными фруктами из моего сада, греться в красоте наших женщин.

Я не знала, что собирается делать царь, оказавшись у меня за спиной. Он неуклюже потянул за мою вуаль и сорвал ее с моего лица. Шпильки с болью вырвались из моих волос, вместе с золотой вуалью упало и несколько длинных черных прядей. Я чувствовала себя обнаженной и открытой, но стояла смирно, инстинктивно понимая, что показывать страх сейчас будет неверным решением.

По какой-то причине отец позволил такому случиться. Может, так он хотел научить меня знать свое место. Какой бы ни были причина, я ощутила непреодолимое желание защититься, а защитой, в случае с моим отцом, была лишь одна вещь. Так что я расправила плечи, взяла себя в руки и опустила взгляд.

Царь обхватил пальцами мой подбородок и поднял мою голову.

- Пусть все увидят тебя, моя дорогая.

Я вежливо улыбнулась ему и оглядела людей, уставившихся на меня. Послышалось несколько возгласов, несколько мужчин усмехнулось, а некоторые женщины, глядя на меня, исполнились зависти. Остальные смотрели с сочувствием, холодно взирали на меня, оценивая, но каким бы ни было отношение людей, не оставалось человека, что не смотрел бы на меня.

А потом я заметила одного такого. Одинокий мужчина стоял позади толпы и рассматривал статую богини Дурги. Его тарелка была полна еды, и, отвернувшись ото всех, он ел, не интересуясь объявлением царя.

Он был юным, может, лишь на пару лет старше меня. Он был в черной верхней одежде, расшитой золотом, что подчеркивало его мощные плечи и узкую талию. Его густые волосы доходили до плеч и чуть завивались на концах, и я с удивлением поняла, что хочу увидеть его лицо.

«Зачем было приходить на праздник и не участвовать в нем?»

Впрочем, он мог не интересоваться получением невесты. Когда он коснулся того же места на руке богини, что и я незадолго до этого, мое любопытство вспыхнуло сильнее.

«Кто он?»

- Вот так. Разве я не сказал, что она прекрасна? – открыто спросил царь.

- Восхитительна, - пробормотал стоявший неподалеку усмехающийся мужчина, одарив меня неприличной улыбкой.

- Довольно милая, - добавил старик, шагнув вперед и представившись моему отцу, а потом и царю. Старик казался добрым. Может, он сам хотел стать женихом.

Я никогда не позволяла себе мечтать о том, что я могу выйти замуж за кого-то юного и красивого, за человека, которого я полюблю, которому смогу доверять. Для моих целей старик был бы лучшим вариантом. От него сбежать будет проще. Когда старый джентльмен посмотрел в мою сторону, я застенчиво улыбнулась ему.

Отец был занят и не видел этого, но заметил Хаджари, и я знала, что позже меня ждет расплата за это, но, может, спасение можно было купить за пару осторожных улыбок и притворный интерес. Когда царь официально представил меня старому султану, я смело спросила, не хочет ли он поесть со мной из одной тарелки.

Он обрадовался и протянул руку, уводя меня к столам. Царь проводил нас взглядом, гордясь собой. Я не осмелилась взглянуть на отца. К сожалению, за мной неотрывно следовал страж.

- Не беспокойтесь о моем страже, Хаджари, - сказала я. – Отец дорожит мной и тревожится о моей безопасности.

- Конечно, я понимаю, - ответил хорошо одетый мужчина. Пока он наполнял нашу общую тарелку, он спросил. – Как думаете, вам понравилось бы жить у моря?

- Вы живете в Мумбаи? – уточнила я.

- Нет. Я живу в Махабалипураме. Вы знаете о моем городе?

- Признаюсь, нет.

- Наш город суетливый с шумным портом. Мы торгуем с многими далекими странами, у нас есть несколько ремесленником и скульпторов, что делают нам красивые храмы и дворцы. Может, вы подумаете о визите.

- Она не захочет жить в городе грубых моряков, Девананд. Ей нужен красивый город. Разрешите представиться, дорогая. Меня зовут Викрам Пиллаи.

- Ба, да вы торговец! Ваш титул куплен. Моя кровь благородна!

- Твоя кровь стара. А ей нужен жених, что может идти без поддержки.

- Да как ты смеешь! Прошу вас не обращать внимания на его заявления, моя дорогая. Такая невинная и юная девушка, как вы, не должна быть предметом неуместных ссор.

- Мы о ее юности и говорим. Я подхожу ей лучше. И я смогу предложить ей богатство. Нет ничего прибыльнее, чем торговля караванами.

- У тебя может быть сколько угодно денег, но ты забываешь, что у меня есть флот. Союз с моим царством будет более мудрым решением.

- Это мы еще увидим!

- Да. Конечно, увидим!

Мужчина моложе с обвисшими усами оставил нас, и я обрадовалась, но он оказался не первым и не последним вмешательством. Нас окружили мужчины, каждый требовал внимания и предлагал богатства, земли, титул, а иногда и себя самого в обмен на мою руку. Это было ошеломляюще. Но тут то небольшое количество еды, что я успела взять с общей тарелки, превратилось в пепел во рту. Рука вцепилась в мою руку и совсем не нежно потянула меня из круга мужчин.

- Джентльмены, моя дочь скоро вернется. Дайте мне минутку поговорить с ней наедине.

Хватка отца на моей руке причиняла боль, а на его лице застыло странное выражение. Несомненно, ситуация раздражала его, а распускающие руки мужчины казались ему отвратительными. В то же время в его глазах было что-то, похожее на необъяснимый восторг, и от этого у меня застыла кровь.

Он кивнул прохожему и ждал, пока мы останемся одни, после чего тихо сказал:

- Царь любезно, - его слова были пропитаны сарказмом, - пригласил нас остаться на ночь. Ты уйдешь в женское крыло. Как только царь пожелает гостям хороших снов, Хаджари отведет тебя к дверям спальни. Я жду, что ты начнешь вести себя правильно, а утром я позову тебя. Если я замечу в твоем поведении что-нибудь, что угодно, что посчитаю неприемлемым, что мне не понравится, Иша будет ужасно страдать. Это понятно?

- Да, отец.

- Хорошо. А теперь спрячь лицо. Мужчины, думаю, уже достаточно насмотрелись на тебя этим вечером.

- Конечно.

Я тут же принялась закреплять вуаль, и когда, к его удовольствию, это было сделано, он оставил меня с Хаджари, что жарко зашептал мне на ухо.

- Ты думаешь, что это твой шанс сбежать, но ты никуда не уйдешь. Я вижу, как ты ведешь себя напыщенно, словно ты – царский приз, хотя мы оба знаем, что ты всего лишь игрушка. Сломанная маленькая кукла.

Хаджари осмелился провести ладонью по моей руке. Я замерла, но ничего не сказала.

- Видишь ли, я знаю все, чего не знают другие мужчины. Что тебе нравится, когда тебя бьют, и однажды, когда твой отец не будет видеть, я покажу тебе правильную игру.

К счастью, появился очередной кандидат, и Хаджари отстранился. Остаток вечера я ходила за руку с множеством мужчин, и все они пытались добиться моего расположения тем или иным способом, хотя все мы знали, что решение примут царь и отец, а не я. Будь у меня выбор, я бы ушла с Деванандом. Мысль о том, что мы с Ишей можем уплыть на корабле к дальним землям, была привлекательной.

Весь вечер я ощущала на себе взгляды молчаливого незнакомца, пока он перемещался по залу. Он точно был воином. Это был видно по его мощному телосложению и тому, как он себя вел. Как-то раз служанка, что несла поднос с нарезанными фруктами, споткнулась, и он не только поймал ее ношу, но и помог женщине подняться. В тот миг он обернулся, и у меня перехватило дыхание. Он был самым красивым мужчиной.

Когда меня снова повел Девананд, я осторожно спросила:

- А кто этот юноша? Тот, одетый в черное?

- Где?

- Тот, что говорит с Викрамом Пиллаи, - тихо пробормотала я.

- О, это младший сын Раджарама.

- Раджарама? – уточнила я.

- Да. Его брат – наследник престола, потому он не сможет стать вам хорошей парой, если вы успели об этом подумать. Я не удивлен, что вы спросили о нем. Он молод, а для такой девушки, как вы, еще и привлекателен.

Я быстро погладила руку царя Махабалипурама и убедила его:

- Все совсем не так. Просто меня с ним не знакомили.

- Он вряд ли женится раньше брата. Может, он ищет здесь ему невесту вместо него.

- Он мне не подойдет. К тому же, поскольку я еще так молода, мне следовало бы найти себе в пару кого-то более опытного. Мужчина постарше помог бы мне управлять беспокойными волнами юности. Вы со мной согласитесь?

Он рассмеялся, польщенный моим упоминанием его города, и представил меня нескольким мужчинам, которых считал своими союзниками.

Наконец, празднование подошло к концу, и тех, кто оставался во дворце, проводили в их комнаты отдыха. Мы с Хаджари следовали за служанкой, что вела нас вниз мимо длинных залов. Было поздно, и полная луна отбрасывала мягкий свет на нас, пока мы шли. Через каждые несколько футов в открытую арку врывался ночной ветер и ворошил мои юбки.

Когда мы добрались до двойной двери с искусной резьбой, служанка поклонилась и открыла ее, показывая, что я должна войти.

Хаджари сузил глаза в предупреждении, но ничего не сказал. Когда за мной закрылись двери, оставляя вне поля зрения человека отца, я с облегчением выдохнула и проследовала за служанкой. Она отвела меня в просторную комнату с большой кроватью. Ванная была наполнена, и она осталась, чтобы помочь мне. Мне оставили одежду для сна, и как только я была готова ко сну, служанка ушла. Я осталась одна. Совсем одна. Я не знала, что случится со мной, когда солнце возвестит о начале следующего утра, но сейчас я была вне опасности.

Я не могла уснуть, хотя и устала, и я встала с кровати и вышла на балкон. Луна опустилась, хотя я думала, что прошел лишь час с того момента, как я ушла. Легкий ветерок приносил сюда аромат жасмина, я точно расслышала плеск воды. От моего балкона наверх вела лестница, я и внезапно поняла, что от царского сада меня отделяет лишь несколько шагов.

Оглядевшись, я сделала себя невидимой и в свете луны шагнула, скрытая, в ночь.

Три

Румянец

Следуя за плеском воды, я беззвучно поднималась по ступенькам. На парапетах стояла стража, но они даже не взглянули в мою сторону. Твердый пол под ногами и ветерок на обнаженной коже делал меня живой. Сердце быстро билось, когда я поравнялась со стражами. Поискав немного, я нашла следующую лестницу, что была неподалеку от первой. Рядом с этой лестницей шум водопада слышался четче. Я знала, что он доносится из сада, потому пошла дальше.

Я была на три этажа выше предоставленной мне спальни и замерла на широком балконе, глядя на залитый лунным светом город. Почти все лампы были погашены, но света хватало, он исходил от факелов, костров и свеч и окружал здания так, что темные очертания выглядели освещенными светлячками. Как бы ни был прекрасен пейзаж, я шла сюда за другим.

Я тихо шла по коридору, не находя больше ступенек. Вместо этого там было несколько дверей. Боясь проверять каждую, я прикоснулась к каждой ладонью и прислушалась в тишине, лишь потом открыв. За первой оказались ступеньки, ведущие вниз. За второй был склад различного оружия – стрел, луков, щитов и копий. Третья дверь оказалась самой тяжелой и открывалась с громким скрипом. Я замерла, надеясь, что никто его не услышал.

Топота приближающихся тяжелых ботинок слышно не было, и я проскользнула в темный дверной проем, где обнаружились ступеньки, ведущие наверх. Я колебалась, думая, что заблужусь на обратном пути, но желание увидеть сад толкнуло меня вперед, и я поднималась ступенька за ступенькой, пока не достигла конца туннеля. Лунный свет и запах воды и растений манил меня вперед.

Я поспешила вперед и вышла через арку в рай. Днем сад явно был захватывающим дух, но и ночью, освещенный лишь звездами и луной, сад был волшебным. Каждая темная беседка, полная тайн, ждала, пока я их найду.

Говорили, что царь добился расположения своей последней жены на этих ухоженных дорожках, пока они ходили среди шепчущих листьев. И было несложно представить, как пара ходит под деревьями, наслаждаясь очарованием друг друга.

Я углубилась в сад и заметила толстые каменные колонны, что поддерживали ряды клумб, что возвышались надо мной ступенями, как амфитеатр. Слева была многоуровневая терраса, увитая нежными лозами винограда. Справа была галерея картин из живых цветов с арками, ведущими на другие этажи.

На каждом выступе были статуи, журчащие водой фонтаны, башни витых растений и даже скульптуры из клумбы. И хотя здесь не было факелов, чтобы добавить свет, лучи лунного света достаточно освещали листья, чтобы я могла разглядеть каждую деталь.

Каменная тропа огибала весь сад. По краям тропы была свежевскопанная земля, темная и плодородная. Склонившись, я прижала ладонь к ее мягкой поверхности. Я не могла представить, как каменный пол мог выдержать такой вес, но, судя по размеру деревьев, крупнейшие из которых были в ширину больше, чем я в высоту, потолок, поддерживающий сад, должен быть очень толстым, не меньше двадцати футов.

В центре сада был огромный фонтан такой красоты, что я почти час скользила пальцами по резным фигурам и плескалась руками в воде. Из любопытства я последовала за ручейками. И обнаружила, что воду на крышу поставляло множество акведуков, соединенных с крепостью, где десятки резервуаров набирали воду в реке.

Все этажи были слегка наклонены, что позволяло воде разливаться и заполнять весь сад. То, что не пригодилось в саду, возвращалось в реку, стекая водопадом по стене здания. Дизайн был гениальным.

Огромные темные деревья возвышались над стенами здания, и мне казалось, что я оказалась на вершине большой горы. Я разглядывала нежные ростки крошечных растений, влажных от вечерней росы, сорвала маленький не до конца распустившийся цветок и закрепила у себя за ухом, а потом восхитилась секцией, где садовник только недавно высадил новые растения.

Теплый ночной ветер шевелил листья на деревьях, заставляя их танцевать и шептать, словно они были живыми. Этот звук дразнил меня. Я шла по многоуровневому лабиринту, попав в полосу прекрасных фруктовых деревьев, полных спелых плодов разных видов.

За ними была небольшая зеленая поляна – буйная трава была прекрасным местом для пикника. Как романтично было бы ужинать здесь в тени дерева, слыша плеск фонтана и видя город. Я легла на траву, подложив под голову руки, и смотрела на бесконечные созвездия, заполнившие ночное небо, думая, что если мне повезет, то вскоре я буду смотреть на это небо с палубы корабля, уносящего меня и Ишу в другое место.

Желая увидеть еще больше, я покинула мягкое ложе из травы и продолжила путь. Цветы, казалось, росли на каждом клочке земли. Я сорвала оранжевые бархатцы, уложила цветок на воду ручейка и тихо рассмеялась, следуя за ним. Цветочек танцевал и подпрыгивал, пока я не дошла до края сада, где он устремился вниз и исчез.

Эта часть сада была на одном уровне с ограждающей стеной, и я видела отсюда зубцы цитадели и солдат, что стояли на страже. Не желая уходить, но зная, что пора возвращаться в спальню, я медленно поднималась по ступеням-уровням, запоминая каждый пейзаж, запах и звук. Не желая продолжать путь, я снова остановилась у центрального фонтана и заметила водное растение, что никогда еще не видела.

Цветок был похож на лотос, но вместо привычного розового или белого цвета он был бледно-лиловым. Он был самым красивым цветком на свете. Я хотела сорвать его, но понимала, что если отец заметит его в моей комнате, то поймет, где я была, а потому только изучала его со всех сторон, запоминая.

Я так сосредоточилась на цветке, что даже не услышала шагов, пока приближавшийся человек не оказался позади меня. Я замерла и опустила взгляд на руку, тихонько выдыхая с облегчением, ведь я все еще была невидима. Но человек подошел еще ближе и остановился, рискуя вот-вот наткнуться на меня. Прикусив губу, я осторожно шагнула в сторону и скривилась, когда нога задела камешек.

Быстро подняв взгляд, я обнаружила, что смотрю в золотые глаза юноши, что заметила еще на празднике, того юноши, которого не интересовало объявление царя о поисках жениха для меня. Его глаза сузились, он вглядывался в то место, откуда откатился камешек, а потом его взгляд скользнул по деревьям вокруг нас. Через мгновение он тихо вздохнул и уперся руками в край фонтана.

Он смотрел на воду, словно пытался разглядеть в ней свое будущее, и ему явно не нравилось то, что он там видел. Потом он заметил сиреневый цветок, что я неохотно оставила в воде, обхватил его руками и поднес к лицу. Он глубоко вдохнул и выдохнул. Мне же казалось, что запах юноши, стоявшего рядом со мной, был более опьяняющим, чем запах цветка. В отличие от других мужчин, оставшихся внизу, от которых пахло выпитым алкоголем или съеденным чесноком, от юноши пахло терпким сандаловым деревом и свежей травой, согретой солнцем.

Насладившись ароматом, он нежно опустил цветок в фонтан, где он лениво сделал круг на воде и подплыл обратно. Казалось, что есть в этом юноше что-то магнетическое, что привлекло к нему даже необычный цветок. Внезапно я поняла, что и я уже подошла слишком близко к нему.

Отклонившись назад под немыслимым углом, чтобы он не почувствовал меня, я размышляла, как долго он будет стоять в моем личном пространстве. Когда он так и не отодвинулся, я принялась разглядывать его, как до этого делала с садом. То, что он был красив, было очевидно, но я и раньше видела красивых мужчин, но они меня не впечатляли. Красивый мужчина мог быть таким же жестоким, как и уродливый. Я достаточно мужчин повидала, чтобы доверять одному лишь внешнему виду.

То, что он был сыном императора, означало, что у него есть власть, но он не выставлял ее напоказ, как делал мой отец. И от этого он понравился мне еще больше. Его одежда была красивой, но не вычурной, говорившей всем, что он богат. Его тело подходило воину, а не царю, что говорило о том, что его отец еще жив, а еще это говорило о его смелости, что он был человеком, который будет стоять рядом с солдатами, а не за их спинами.

Лицом он отличался от всех мужчин, что я встречала. Форма его лица и рот казались необычными, а золотые глаза с прожилками цвета только сделанных чернил хны, были еще необычнее. Он был экзотическим и редким, как тот цветок, что я рассматривала, - чарующий, завораживающий мужчина.

Он был воином, но ценил красоту. Он был наследником крупной империи, но еще он был один, без стража или свиты. Никто не падал к его ногам, не выказывал почтения. Этот красивый принц не придавал значения праздникам, дипломатии или свадьбе. И там, где остальные мужчины притворились бы непричастными, он был настолько добр, что помог служанке, я знала лишь нескольких мужчин, способных на такое, особенно, на помощь тем, что были ниже их по статусу.

Пока я смотрела, как он опускает пальцы в пруд с карпами кои, я улыбалась, и мне пришлось подавить смех, когда голодные рыбки высунули из воды головы, безмолвно раскрывая рты. Они были голодны и ждали от него пищи.

- Простите. Я не принес вам хлеба, - сказал он. – Если бы я знал, что здесь есть вы, то взял бы.

Мое веселье сменилось чем-то другим, чем-то теплым, чувством, которое я не могла толком описать. Жар окрасил мои щеки, и я беззвучно прижала к ним ладони. В изумлении я поняла, что краснею только из-за нахождения в его присутствии. Мой пульс ускорился, когда я взглянула на его лицо так же жадно, как и разноцветные рыбки. Я не могла отвести от него взгляд, а потому заметила, что на его лбу появились морщины от смятения, он смотрел в мою сторону.

- Что это? – спросил он. – Что за неземное создание вы мне показали?

Я опустила взгляд на пруд, а потом в ужасе зажала ладонью рот, понимая, что рыбки уже не приставали к прекрасному юноше, а смотрели на меня. Они видели сквозь магию, что делала меня неуловимой для остальных. Их широкие рты открывались и закрывались, пока они подплывали ближе, он шагнул в мою сторону. И в тот же миг его окликнули.

- Вот вы где. Благодарю, что согласились встретиться.

Юный принц замер, все его тело напряглось, когда он обернулся и узнал пришедшего. Подойдя к фонтану, мужчина уверенно выпрямился, на нем была маска молодого себя. Он выглядел младше, чем облик морщинистого дипломата, что предпочитал мой отец, такую маску он надевал, когда встречался с кем-то значительно моложе себя.

Он изменялся не так сильно, чтобы не вызывать вопросов людей. Но, похоже, только я могла видеть, каким был отец на самом деле – его дряхлое, высохшее тело – тело человека, что был таким же испорченным снаружи, каким гнилым был внутри.

«Что ему нужно от этого молодого человека?» - задумалась я. И хотя все мои инстинкты кричали, что нужно убегать оттуда поскорее, другая часть меня хотела остаться, хотела встать между прекрасным незнакомцем и моим отцом и защитить его, как и Ишу.

Юноша ответил:

- Ваш… вызов не предоставил возможности отказаться.

- А вы собирались? Уверяю вас, этот разговор окажется жизненно важным для будущего обоих наших царств, - отец чарующе улыбнулся, и я застыла на месте. – Впрочем, позвольте мне для начала представиться, - он поклонился и вытянул руку в жесте доброй воли. – Меня зовут Локеш.

Юноша не обратил внимания на протянутую руку.

- Я знаю, кто вы.

- Ах, значит, моя репутация опередила меня.

- Так и есть. И хотя я надеялся, что слухи преувеличивают, теперь я вижу, что они правдивы.

Отец цокнул языком.

- Такой воин, как вы, должен знать, что иногда пугающая репутация может стать ее владельцу такой же выгодной, а то и выгоднее, чем добротный меч?

Скрестив руки на широкой груди, незнакомец ответил:

- Да. А еще я знаю, что тот человек, что позволил такой репутации появиться, правдива она или нет, точно не будет стоять за моей спиной.

Локеш рассмеялся в ответ. Я никогда еще не слышала его смех, не видела и веселья, а потому я могла судить, что его реакция была искренней. По какой-то причине ответ незнакомца восхитил моего отца. И тревожное чувство, что я должна защитить юношу, усилилось на несколько градусов.

- Умно. Но я и не ожидал меньшего от Раджарама.

Глаза юноши сузились.

- Чувствую, что я просто зря трачу здесь время. Нам сообщили, что эта встреча будет ради переговоров. Вместо этого я попал на пышный женский праздник, где мне пришлось лицезреть напыщенных павлинов, что щеголяли всеми своими преимуществами, важничали и распускали хвосты, поздравляя друг друга в честь накопленного золота в казне. Уже поздно, я хотел бы уехать на рассвете, а потому я бы лучше пошел в спальню и оставшееся время поспал. И если вы хотите обсудить недавнюю схватку, тогда я вас выслушаю. Если нет, то я уйду.

Глаза Локеша сверкали.

- Кишан. Я могу вас так называть? – отец не дожидался подтверждения и продолжал. - Уверяю вас, недавние, - он замолчал, - небольшие стычки между нашими войсками, такие банальные, тоже беспокоят меня. И то, что оба царства враждуют мне тоже причиняет боль, и я хотел бы попытаться убедить вас, что я никак не мог стать зачинщиком таких коварных действий.

Юноша не сказал ничего, но его кулаки крепко сжались, а мышцы на руках напряглись. Он явно не верил лжи, что вылетала изо рта моего отца, по крайней мере, не верил полностью. Я не знала точно, чем Локеш занимался во время своих тайных походов, но теперь становилось понятно, что его злые намерения были направлены на этого юношу и его семью. Тот страх, что я ощутила за него, ошеломил меня. Мое тело задрожало, а дыхание стало неровным.

- Нет, Кишан. Этой ночью я хочу покончить с распрями и выстроить мост между нашими народами.

- И как вы собираетесь это сделать? – спросил юноша.

Шагнув вперед и поднимая руку, что могло показаться кому-то мольбой, но я видела в этом угрозу, он сказал:

- Создав союз между нашими семьями.

Четыре

Укус

Я не могла не вскрикнуть тихо и невольно. К счастью, ни отец, ни юноша за шумом фонтана этого не заметили.

- О чем вы говорите? – спросил красивый юноша. Он правильно подозревал. Что бы ни планировал отец, это ничего хорошего для вовлеченных в план не принесет.

Локеш повернулся и приблизился к фонтану. Позволяя воде бежать сквозь его пальцы, он спросил:

- Вы, конечно, слышали объявление царя?

- Что ваша дочь ищет жениха? И что?

Часть меня была ранена словами юноши. Но я приструнила ее, напоминая, что и не собираюсь искать спутника. Лучше всего для нас с Ишей, если я выйду замуж за человека, живущего как можно дальше от отца. Так далеко, что я смогу сбежать. Это было бы возможно с царем Махабалипурама, да и я подозревала, что уйти с этим юношей будет сложнее. Но все же такие слова обо мне ударили по женской гордости.

Я всегда знала, что я красива. Иша говорила мне об этом каждый день, я получала достаточно внимания от мужчин, что ходили в наш дом, так что была уверена в своей внешности, но впервые в жизни я чувствовала себя… непривлекательной. Мысль о том, что юноша, которого я находила прекрасным, не заинтересовался мной, ужалила меня.

Отец продолжил.

- Можете не верить, но объявление не было спланировано. Царь решил использовать мою дочь, чтобы расширить свои богатства, а она – моя единственная оставшаяся у меня связь с любимой последней женой, и вы должны понимать, что сообщение о том, что ее пора выдавать замуж, вызвало у меня определенные сомнения.

Я сузила глаза при упоминании мамы. Иша говорила мне о своих подозрениях насчет смерти моей матери. Она говорила, что мама умерла не при родах, как это всем объявил отец. Ее подруга, средняя жена, что принимала роды, говорила с Ишей почти сразу после моего рождения и подтверждала, что мать и ребенок здоровы.

Но когда подруга Иши пошла проверять меня и мою маму, сообщили о смерти матери, а средняя жена пропала. Иша всем сердцем верила, что отец приложил к этому руку. И увидев лично его нрав, я не сомневалась, что он на такое способен. Если бы его можно было убить, я давно бы это сделала. Юноша заговорил, отвлекая меня от мыслей о мести.

- Как это связано со мной? – спросил незнакомец.

Отец бегал пальцами по воде, и я заметила, что рыбки исчезли. Они уже не просили пищи, а расплылись к дальнему берегу пруда.

«Они почувствовали что-то, когда отец коснулся пруда? – задумалась я. – Или он как-то магией заставил их уйти».

Я прикусила губу так сильно, услышав следующие слова отца, что едва могла дышать.

- Я думал, что мы придем к взаимовыгодному соглашению.

- Например?

- Дирен – ваш старший брат, верно? Я слышал, что он все еще не нашел невесту.

- Он еще молод. К тому же, он слишком занят, защищая наши земли от ваших… небольших стычек.

Отец коротко взглянул на незнакомца, его губы слабо дернулись вверх при замечании.

- Разве не было бы лучше, - спросил Локеш с лукавой улыбкой, - если бы ваш брат исполнял свой долг дома? Забыл войны и стычки на землях и стал бы императором, каким ему и суждено быть? С правильной царицей рядом он займет место, что принадлежит ему по праву. И обретет наследников, что продолжат его правление.

- Позвольте, угадаю. Вы хотите, чтобы царицей стала ваша дочь.

- Она прекрасна. Послушна. Скромна. Более того, ее приданое будет обеспечено царем, - он склонился вперед и понизил голос. – И, между нами двумя, с моей дочерью на троне я буду рад знать, что мои внуки будут править обоими царствами. Решится проблема с бессмысленными столкновениями на землях, оба царства получат от этого выгоду.

Юноша почесал подбородок, и я слышала скрип щетины на его щеке. Я хотела закричать, завопить, чтобы он не следовал словам отца. Локеш не держал обещаний. Даже стоять и слушать его было опасно. Но я ничего не сказала и сжимала невидимые руки, чувствуя отчаяние из-за такого будущего, которое он для меня спланировал. То, что Локеш не собирался позволять царю выдавать меня замуж за того, кого выберет он, не удивляло, но я позволила проблеску надежды разрастить, и, как и ожидалось, отец раздавил его еще до окончания ночи.

А потом мой хитрый отец добавил:

- Конечно, вы свободны преследовать свои цели. Может, вы найдете жену, у которой будет достаточно богатств, чтобы вы могли выкупить себе немного свободы. Понятно, что как второму сыну, вам дадут часть богатства отца, чтобы обеспечить вас. С таким началом вы можете неплохо жить. Хотя, конечно, брата вам не догнать, но нет ничего постыдного в том, чтобы быть вторым. И, уверен, что царские дети моей дочери будут рады встречам с дядей, если он будет посещать их время от времени.

Пока Локеш говорил, юноша все сильнее напрягался. Его злость была очевидна. Я знала это, отец тоже это видел. Он умел манипулировать, и потому лучшим поведением было притворяться, что тебя не задевает ничего из сказанного им. И я снова поняла, что хочу встать на защиту юноши, но я ничего не могла поделать. Отец ловко оборачивал юношу своими манипуляциями, словно змей, и я почти слышала, как незнакомца сдавливают эти кольца.

Поиск по сайту: