Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Чем дальше в «лес», тем больше «дров» 6 страница



Для меня подобные «чудесные» выздоровления, после того, как человек отказывался платить, не были в диковинку, но для Штойлера это было большим сюрпризом. Он сам несколько дней назад своими ушами слышал сожаления о том, что моё лечение ей «не помогло», и поэтому они не будут платить за мою работу. Не заплатив, исчезли и его собственные тесть и тёща, они правда не говорили о том, что моё лечение им не помогло, а просто в назначенный ими же день оплаты, взяли и не появились вообще. Видно у них неожиданно появился «склероз», и наверно, я их лечил не от того, от чего надо. Так что, люди ведут себя в этом отношении одинаково и в СССР, и в Германии, и, как показало будущее, в США. Все очень хотят получить что-нибудь, но далеко не все готовы, получив желаемое, честно рассчитаться по счёту. Это, наверное, немногое из того, что объединяет людей, вне зависимости от их национальности или сословного положения. Так поступали и бедные, и люди среднего достатка, и люди богатые, и люди очень богатые. Так что, в этом часть людей имеют «родство душ», несмотря на все другие различия!

Кстати, оказалось, что и понятие дружбы в Германии весьма специфическое. Норберт Штойлер во время бесед бывал со мной довольно откровенным и рассказывал о некоторых проблемах, с которыми ему пришлось столкнуться в своей жизни. На мой вопрос, почему он не обратился за помощью к своим друзьям, он ответил мне, что тогда ему бы пришлось расстаться с половиной своей компании. Меня очень сильно удивила такая «дружеская» помощь, и я спросил его о том, что же тогда делают другие. На что он ответил мне следующее: «А другие, узнав, что у тебя проблемы, сделают всё, чтобы добить тебя и за бесценок заполучить и твой бизнес, а, по возможности, и всё остальное»... Для меня, по крайней мере, такое положение было неприемлемо. Было неприемлемо в 1990 году, в советскую бытность, осталось неприемлемым и сейчас, после того, как я прожил в США пятнадцать лет. Человек должен оставаться человеком в любых условиях, и это не зависит от того, в каких условиях живёт человек, и при каком общественном строе, и в какой стране. И никакими причинами нельзя оправдать предательство, подлость, нечестность и т.д. Обычно ищут оправдания своим действиям, чтобы успокоить свою совесть, если, конечно, она у человека есть! Как я выяснил для себя позже, далеко не у всех народов существует понятие совести, и такое понятие, как мучения совести некоторым народам даже и не знакомо. А у иудеев, например, в Торе ясно и чётко даются наставления-приказы о том, что в отношении гоев (не иудеев) у иудеев никаких обязательств, нет надобности выполнять клятвы и обещания, данные гоям и многое ещё другое.

Для меня ближе именно понятие, присущее, так называемой, русской душе, которую так и не смогли понять многие народы и навряд ли когда-нибудь поймут. Насмешки по поводу загадочной русской души появляются из-за страха, который неизбежно появляется у многих народов, менталитет которых не позволяет понять, что же это такое — загадочная русская душа! А что не понимают, то боятся и ненавидят, так как на подсознательном уровне всё равно завидуют! Конечно, и среди генетически русских достаточно подонков и мерзавцев, особенно после того, как почти весь двадцатый век шло целенаправленное физическое уничтожение цвета русской нации, и навязывались оставшимся в живых «новые» моральные нормы. Я отнюдь не слепо или однобоко смотрю на существо вещей, как кто-то может подумать. Просто в русском народе ещё сохранилась драгоценная искорка духовной чистоты, которую уже полностью утратили другие народы или просто никогда её не имели... Но, как говорят, о вкусах не судят, кто-то может быть с радостью готов расстаться с «какой-то» глупой совестью, ради того, чтобы сделать свою жизнь легче и приятней. Кто-то готов идти по трупам и, к сожалению, не так уж и редко идут... Но это неприемлемо для меня было и в советское время, и в настоящее...

Вернувшись из Бамберга на «базу», я продолжил приём больных. К этому времени до меня дошла информация о том, что мои подопечные очень странно понимают приобретение опыта по лечению безвозмездно. Их «безвозмездно» оказалось гораздо дороже поверившим им людям, чем моя платная помощь. Когда я им напомнил о том, что они обещали и о том, что они не имеют морального права брать за своё «лечение» деньги, так как они не имеют опыта и не вылечили в своей жизни ни одного человека, даже от насморка, возник бунт. Двое из моих подопечных выразили мне протест. Они заявили, что я не умею вести дела и т.д. и т.п. Они мне даже предъявили претензии в том, что я получал за свою работу больше денег, чем они, когда я добился для них зарплаты в 900 рублей в месяц, а сам получал 1200. Они получали по 900 рублей в месяц в 1989-1990 гг., когда это были большие деньги, но почему-то не вспомнили о том, что это были деньги за работу, которую делал я сам, и к которой они не имели ни малейшего отношения! Так как мне не могли заплатить всю сумму, я решил сделать доброе дело и вписал их на зарплату, так как они оба были тогда безработными и таким образом я и хотел помочь. Аналогичные претензии я услышал и о ситуации с поездкой в Венгрию, в которой они оказались только потому, что я на этом настоял. Короче, я не стану перечислять всё, что я от них услышал. Меня очень сильно удивило то, что эти люди считали всё это само собой разумеющимся и принимали, как должное. Удивительно иногда получается: ты стараешься сделать что-то хорошее человеку, он это принимает, как должное и начинает требовать большего, так как вбивает себе в голову, что если ему что-то делается, то он заслуживает большего.

Так или иначе, ситуация дошла до критической точки, я решил поставить все точки над «i» и сказал о том, что я уже долго наблюдал за их поведением и если они так уж желают обсуждать насущные проблемы, тогда пусть слушают всё, что я думаю о сложившейся ситуации. Я выдал всё, что думаю по поводу их поведения и сути их действий, и я рад, что они показали мне свои настоящие лица так быстро. Для кого-то их истинные лица может быть выглядели вполне привлекательно, но для меня они были противны, о чём я и сказал им в лицо. И я сказал им, что с этого дня они будут сами вести свой «бизнес», и я не желаю их больше видеть рядом с собой. Я, по крайней мере, не буду им мешать в этом. После этого они полностью обособились и смотрели на меня, как на своего врага. Они, видно, думали, что я и дальше буду тащить их за собой на «своём горбу» и очень удивились, что я не собираюсь это более делать. Ещё больше они удивились тому, что люди, к которым они стали «подкатывать» сами без меня, даже не хотели говорить с ними, хотя я никому даже не сообщил о том, что они уже не со мной. Когда их спрашивали о том, в курсе ли я об их действиях и когда они заявляли о том, что они теперь «сами по себе», им вежливо отказывали. Видно они приняли вежливое и уважительное отношение к ним, когда они были рядом со мной, на свой счёт и были удивлены тем, что их не хотят даже слушать. Но это случится с ними несколько позже, а тогда они радовались своей «свободе» от моих идиотских нравоучений, как они тогда думали. А пока они получили возможность делать то, что они хотят, а хотели они одного — денег, как можно больше денег и стали уже не скрывая это делать. Мне было досадно наблюдать, как на моих глазах жадность превращала людей, которых я знал несколько лет, в какое-то человеческое подобие. Видно у них оказался слабый стержень, который очень легко сломался при виде чужого благополучия.

И дело было не в том, что мне жалко или обидно, если они заработают деньги. Дело не в этом, а в том, что они никогда никого не лечили, лечить не умели и при таком подходе, вряд ли научились бы! Обидно то, что своими действиями они дискредитировали всё то, что я своим трудом стал создавать — веру у людей в реальность исцеления таким путём. Своими действиями они вводили людей в заблуждение, так как заявляли людям о том, чего делать не могли и не знали, как. Они видно думали, что если они присутствовали при моей работе с людьми, то этого достаточно для того, чтобы и они стали мастерами-целителями. И даже дело не в том, что я скрывал свои секреты от других, а в том, что необходимы знания, знания и ещё раз знания для того чтобы вылечить человека. Знания и опыт, которые не получишь, даже если досконально изучить современную медицину. Дело в том, что современная медицина ориентирована на ложную систему понимания природы заболеваний, точнее, у современной медицины нет никакого понимания природы заболевания, так как она (медицина) ориентируется на симптомы заболеваний, а не на первопричину и даже не имеет понимания реальной природы живой материи и многого другого...

Меня всегда удивляла уверенность людей в том, что если они видели, как я работаю с пациентами, стояли рядом, то они уже всё поняли и всё знают. Обычно это... «всё знают, всё умеют и всё понимают»... сводилось к копированию движений моих рук. И эти «эксперты» даже не смогли понять простой истины — работает мозг, а руки — только датчики, проводники. И даже когда я просил человека, с которым работал, сказать мне, когда он (она) почувствует то-то и то-то или увидит то-то и то-то, то это означает только, что те или иные ощущения, те или иные образы есть ни что иное, как верхушка айсберга происходящего и в таком виде быстрее и удобнее контролировать процесс! И я об этом не раз говорил, но все почему-то считают, что это не так и достаточно только скопировать движения, добиться у человека «нужных» с их точки зрения ощущений и... дело в «шляпе»! Но оказывается, что «шляпа» оказывается не той, какую они ожидали, и «почему-то» не «хочет» исполнять желаний. Когда я сталкивался с подобной наивностью, невольно вспоминал старый фильм про Хоттабыча. Когда его попросили наколдовать телефон, он своей магией создал мраморную телефонную будку из лучших сортов мрамора и телефонный аппарат с золотой трубкой. Но позвонить с такого «телефона» было невозможно! Внешняя форма не соответствует внутреннему содержанию, вечная философская проблема единства формы и содержания. Так и мои «мудрецы»-подопечные видели только внешнюю сторону процесса и считали, что этого достаточно, чтобы делать то же самое, что и я! Проблем со «скромностью» у них явно не было. Моё «мы» они, оказывается, принимали серьёзно. Моё желание акцентировать внимание не на себе, а на важности происходящего, было истолковано весьма неожиданным образом — дало уверенность этим людям в том, что их присутствие при моей работе значило больше, чем просто быть очевидцем, но будущее показало, что они сделали принципиально важную ошибку, думая так. Моё нежелание создавать вокруг себя какой-либо ореол, привело к тому, что ореолы «появились» у свидетелей моих действий. Я даже не мог предположить, что подобная нелепица вообще возможна, реальность оказалась богаче моей фантазии на этот счёт! К сожалению, эти люди не были последними, кто так делал, но это ещё было впереди.

Перед самым отъездом из Германии я решил купить себе машину. После всех расходов и после того, как далеко не все заплатили за мою работу, денег на покупку новой машины у меня не было. Поэтому, я решил взять себе хорошую подержанную машину. Я остановил свой выбор на Мерседес-Бенц 230 серебристого цвета, десяти лет. Старый хозяин явно очень аккуратно относился к своей машине, машина имела много дополнительных приспособлений, а наиболее интересным было установленное в салоне машины устройство, с помощью которого можно было, не покидая салон, увеличить или уменьшить давление в колёсах. Так что, после некоторых раздумий, я купил эту машину. Я получил водительские права незадолго до этой поездки в Германию и за рулём машины сидел всего пару раз, когда готовился к экзаменам на права. Это, если не считать того, что в детстве моя бабушка позволяла несколько раз садиться за руль своего Запорожца. И тогда для меня стало камнем преткновения старт машины с места. Мне объяснили, что для того, чтобы машина поехала, я должен одновременно отпуская сцепление, мягко давить другой ногой на педаль газа. И это стало для меня проблемой. Вместо того, чтобы слегка нажать на педаль газа и медленно отпускать педаль сцепления, я, пытаясь сделать это, как мне объяснили, пытался «ловить» момент сцепления, одновременно двигая педалями газа и сцепления. Периодически мне это удавалось, но далеко не всегда. Моя бабушка оказалась плохим учителем вождения. Но, несмотря на это несуразное недоразумение, я всё равно любил машины. Только это ничего не меняло — у меня не было возможности купить себе машину, в принципе, я мог собрать деньги на подержанную машину, но всегда возникала ситуация, когда нужно было помогать то одному человеку, то другому, и в силу этого, у меня не получилось набрать нужной суммы. Из-за этого я не имел возможности приобрести водительский опыт. Поэтому, купив себе Мерседес, я не имел ни малейшего представления о том, как им управлять.

Конечно, я многократно сидел на пассажирском сидении рядом с водителем, но одно дело сидеть рядом и видеть, как это делает другой, а другое дело это же сделать самому. Тем более, внутреннее устройство советских машин значительно отличалось от устройства немецких. Особенно ночью от многих светящихся приборов создавалось впечатление, что ты на «летающей тарелке» или, в крайнем случае, в кабине воздушного лайнера! К тому же, мой Мерседес был с автоматической коробкой передач и был с двумя педалями, вместо трёх, ничего сложного, конечно, но когда не знаешь, что к чему, немного теряешься. Я не рискнул сам доехать до дома, где снимал жильё. Вечером, когда мало кто мог видеть мои попытки освоить автомобиль, я приступил к «обузданию» своего железного жеребца. В принципе, я зря волновался, всё оказалось весьма просто, и я быстро освоился с управлением машины. На следующий день, я уже «гонял» по немецким дорогам. А на другой день уже опробовал автобан. Я довольно хорошо чувствую скорость и дистанцию, и не испытывал страха ни перед другими машинами, ни перед скоростью, и впервые на своей машине попробовал выжать максимум. На моём Мерседесе максимальная скорость была, к сожалению, только двести двадцать километров в час. Но, несмотря на это, возникало ни с чем несравнимое ощущение движения с такой скоростью, к тому же, по таким дорогам, как в Германии. На такой скорости машина при движении даже не шелохнётся, ход машины мягкий и плавный, и даже не верилось, что такое возможно, после наших дорог. Я приобрёл подарки своим близким, купил себе японский телевизор, видеомагнитофон и т.д. «Переобул» колёса своей машины в зимнюю шведскую резину. Короче, моя машина превратилась в «конфетку», на неё было любо-дорого посмотреть, а тем более, в ней передвигаться. Перед самым отъездом возникла маленькая проблема. Я ещё не освоился с габаритами своей машины, особенно при парковке. Перед домом, где я жил, дорога шла на подъём и когда я парковался на подъёме между соседскими машинами, слишком сильно сдал назад и не заметил, что оказался в опасной близости к другой машины, и крюком багажника повредил машину соседа. У моего Мерседеса не оказалось и царапины, но передок соседской машины был помят мощным крюком багажника. Предыдущий владелец сильно укрепил этот крюк, видно часто ездил с тяжёлым прицепом. Так или иначе, я впервые в своей жизни столкнулся с действием страхового полиса. Я застраховал свою машину при покупке, и это очень пригодилось. Хозяин дома сам был адвокатом и, взяв у меня нужные данные, занялся хлопотами по страховому полису на себя. Этот инцидент, был единственным и не очень меня расстроил. До отъезда оставалось несколько дней, и я начал потихоньку к нему готовиться.

В это время третий мой подопечный обратился ко мне за советом, что я могу ему порекомендовать сделать с его деньгами. Я ответил на его вопрос так, как я это понимал. Что лучшим вложением можно считать приобретение подержанного автомобиля, чтобы позднее его продать в СССР за хорошие деньги. В таком варианте можно было получить максимальную выгоду на каждую вложенную марку. Он поблагодарил меня за совет и обратился с просьбой к мужу нашей переводчицы Владимиру, помочь ему в этом деле. Попросил и меня поехать тоже, чтобы помочь ему в выборе машины. Я согласился ему помочь в этом. При этом, меня слегка удивило одно обстоятельство. Этот человек даже не спросил меня о том, сколько он мне должен за всё время нашего пребывания в Германии. Видно он считал, что мои расходы на всех — мои проблемы и к нему не имеют никакого отношения. Он жил, питался и одевался за мой счёт в течение двух с половиной месяцев, не считая моих расходов на него до отъезда. Одно дело, когда у него не было денег, я считал, что в этом случае я должен оплатить расходы, но совсем другое дело — когда у человека есть деньги, и он их заработал, так же, как и я. Но он даже и не спросил об этом. Это меня удивило, и я продолжил своё наблюдение за ним. Два первых бунтаря, по крайней мере, вернули мне мои расходы, которые пришлись на их долю. Я просто сказал им, что на наше проживание и пропитание я потратил столько и столько и, что они, если посчитают нужным, компенсируют мои расходы на них. Поделить на четыре указанную мною сумму общих расходов не составит труда ни для кого. Сказав это, я удалился, я не настаивал на том, что они должны вернуть потраченные на них деньги, просто я считал, что любой порядочный человек должен поступить правильно, как бы в такой ситуации поступил я. Нужно в первую очередь вернуть долг чести, а с оставшимися деньгами человек волен делать всё, что хочет. Это его право. Такие представления чести были у меня, но я не требовал, чтобы остальные действовали по моим понятиям, а только так, как им подскажет их совесть.

Для меня было большим удивлением то, что два бунтаря всё-таки смогли расстаться со столь драгоценными для них деньгами, и один из них принёс мне их долг. С явным сожалением, но они это сделали. Мне было приятно, что совесть у них всё-таки есть. Но у третьего моего подопечного совесть видно «спала» крепким сном и не успела «проснуться». Иначе, как объяснить тот факт, что он даже не поднял вопрос об этом ни тогда, ни позже. Но, как я уже упоминал, спросил у меня совета о том, как ему лучше потратить свои деньги. У бунтарей «гнильца» оказалась в одном, у третьего подопечного — в другом. Мы нашли ему машину по его деньгам, и он купил её себе...

Дорога назад в СССР

Таким образом, у меня появился попутчик на своей машине до дома. Я купил две рации, чтобы было возможно общаться по ним во время движения. Мы разработали маршрут движения и в принципе были готовы отдать «швартовые». В последний вечер перед отъездом, как я уже упоминал, я пригласил Норберта Штойлера в ресторан, утром следующего дня мы приехали в офис попрощаться и двинулись в путь, каждый на своей машине. Для меня это было первым испытанием и одновременно обучением. Мы выехали на автобан, выбрали нужное направление и взяли максимальную скорость, на которую только были способны наши машины. Довольно долго мы ехали с юга на север, постепенно уклоняясь к востоку. Маршрут был выбран так, чтобы, двигаясь на север, повернуть на восток не заезжая в Берлин и по трассе, пересекающей Польшу с запада на восток, достичь границы с СССР в районе Бреста. Мы останавливались только на бензоколонках, чтобы залить горючее, купить холодной воды или напитков и т.п. Как-то так получалось, что мой подопечный «почему-то» оказывался всегда в туалете, когда нужно было платить. Его желудок «страдал» странным расстройством, столь полезным для хозяина.

Я продолжал своё наблюдение за своим последним подопечным. Деньги никогда не имели власти надо мной, но всегда мне приходилось их зарабатывать своим трудом. Никто и никогда не приходил и не давал мне деньги ни в виде подарков, ни в каком-либо другом виде, да и не принял бы я таких подарков. По своему характеру я чувствую себя не «в своей тарелке», когда кто-то делает мне какое-нибудь одолжение, поэтому всегда предпочитал нужные средства зарабатывать сам. Да и не верил я, что кто-то вот так придёт и предложит свои деньги на воплощение моих планов и проектов, вернее мне предлагали, несколько позднее, всё, что моей душе будет угодно, но плата за такую «манну небесную» для меня была неприемлема. Но несмотря на это, я не трясся над деньгами, хотя и понимал, что без них практически ничего невозможно добиться, особенно в том, чему я посвятил свою жизнь. Тем не менее, я не уважал потребителей, людей которые гребут только под себя, и у кого нет ничего святого кроме денег. Последний мой подопечный продолжал показывать себя, и проглядывающее сквозь маску его лицо потребителя мне не нравилось всё больше и больше. Характерным штрихом служит и тот факт, что перед самым отъездом он решил купить себе ещё один костюм, но на этот раз, на свои «кровные». И «странным образом» он выбрал себе самый дешёвый костюм, во много раз дешевле того, что оплатил я. Продолжать, наверное, не стоит, такой подход к покупке сам по себе многое говорит.

Мне было грустно видеть, как люди, говорившие такие красивые слова о высоком, при встрече с реальностью, «почему-то» сразу забывали об этом высоком, когда дело касалось их самих, их собственных интересов и их выгоды. Мгновенно всё ими забывалось, и они превращались в самых обыкновенных хапуг. Видно, не было в них настоящего стержня, видно, выродился в них великий дух предков, к чему так стремились враги рода человеческого, уничтожая цвет нации русского народа — народа русов! Но я всё равно верил, что найдутся настоящие люди, люди с большой буквы, которые станут мне настоящими соратниками, а не попутчиками до первой опасности. И несмотря ни на что, я знал и верил, что наступит такой час и день, когда в людях проснётся память предков, и люди вновь захотят стать свободными от духовного рабства. Но я знал также и то, что сами люди не проснутся и, что мне нужно самому сражаться с врагами, которые и погрузили людей в этот «сон». И что сражаться мне придётся одному! Я тогда ещё не знал, что встречу человека — мою будущую жену Светлану, которая первая станет для меня не только духовно близким человеком, потом и женой, но и соратником в моей войне с врагами рода человеческого — социальными паразитами, как я их назвал позже. А в то время мне становилось всё грустней и грустней, когда я видел, как прямо на глазах мельчают люди...

Нам повезло, пробок на автобане не было, и продвижение вперёд шло очень быстро и с ветерком, в прямом и в переносном смысле этого слова. Через семь-восемь часов мы ушли вправо и стали двигаться на восток. Довольно скоро пересекли бывшую границу между двумя Германиями. То, что это именно так, стало понятно на первой же заправочной, стоило только заглянуть в туалет. На территории бывшей ГДР туалеты были, конечно, не такими, как в СССР в 1990 году, но им было и далеко до чистоты туалетов в Западной Германии. И дороги... дороги в бывшей ГДР были уже не те! Больше мне сравнивать было не с чем, так как выбранный маршрут не проходил ни через один даже маленький город бывшей ГДР. К полуночи того же дня мы достигли германско-польской границы и решили сделать привал для небольшого отдыха. Прикорнули мы в своих же машинах, опустив спинку сиденья по максимуму. Я бы не сказал, что такой отдых не хуже пятизвёздочного отеля, но удалось довольно-таки терпимо отдохнуть. После нескольких часов отдыха, мы были готовы в путь. Но перед тем, как двинуться дальше, мы дождались, когда откроется на немецкой стороне таможня и вот, для чего. По совету мужа переводчицы Ирины, Владимира, мы при своих покупках в магазинах оформляли специальные бумаги (с его помощью, конечно), согласно которым, нам на границе вернули часть денег из заплаченных за покупки, которые были включены в цену, как налог на граждан и не распространялся на иностранцев. Я получил назад по этим бумагам довольно приличную сумму и, обменяв некоторую сумму марок на польские злотые, без каких-либо проблем пересёк немецко-польскую границу. Немецкие пограничники только взглянули в документы и дали добро, а польские поставили транзитный штамп в паспорт и вот ... мы уже колесим по дорогам ещё недавно нашего большого «друга» — Польши. Дороги Польши были уже не столь хороши, хотя и без особых ям и колдобин. Бензоколонки были и хорошие, и далёкие от того, чтобы их можно было назвать таковыми. Видно не везде и не все успели «перестроиться», особенно в сельской местности.

По Польше мы шли тоже на максимальной скорости, где это было только возможно. За стеклом автомобиля мелькали поля, леса, озёра. Мы проносились над большими и малыми реками, один пейзаж сменял другой. Наш маршрут проходил и через Варшаву, но мы проехали через неё, даже не останавливаясь. Не хотелось заблудиться, и мы чётко следовали за указателями на дороге, не отклоняясь от карты. Довольно быстро проскочив через Варшаву, мы двинулись по направлению к Бресту. Дорога к границе с СССР была очень узкой, только по одной полосе в каждом направлении. И в связи с этим возникла одна ситуация на дороге. Уже недалеко от польско-советской границы произошло следующее. Мой подопечный на своей машине ехал первым и вот, я вижу, что он идёт на обгон грузовика. По нашей договоренности, я должен был следовать за ним. Что я и сделал. А когда я пошёл на обгон следом, то обнаружил, что это не один грузовик, а целая колонна машин. И при этом, каждая машина шла практически в «хвосте» другой, так что, при желании было практически невозможно «втиснуться» между ними. И не было видно конца и края этой колонны. Машина моего знакомого стала набирать скорость, чтобы проскочить поскорей мимо этой колонны, и я сделал то же самое, так как было невозможно бесконечно двигаться по встречной полосе. Могли в любую минуту появиться встречные машины со всеми вытекающими из этого последствиями. И вот я вижу, как идущая впереди меня машина обгоняет передний грузовик колонны, и уже радуюсь тому, что всё обошлось без проблем. Проблем удалось избежать, но не удалось избежать казуса. Неожиданно машина моего подопечного останавливается прямо на встречной полосе передо мной! Справа от меня сплошной стеной идут грузовики и мне просто некуда втиснуться между ними, а впереди, на встречной полосе остановившаяся машина водителя с пятилетним стажем, как он сам хвастался! Ситуация ещё из тех! Времени на размышление нет, и я делаю единственное, что было возможно — объезжаю остановившуюся прямо передо мной машину слева. Обогнув таким образом столь неожиданно возникшую преграду, я понял причину непонятного поведения моего попутчика. На обочине дороги стоял польский полицейский и махал своей палочкой. Мне он махнул тоже и я, обогнав первый в колонне грузовик, остановил свою машину на обочине, на обочине своей полосы, а не встречной. Просто мой подопечный, на требование полицейского остановиться, не мог придумать ничего лучшего, как остановиться немедленно на встречной полосе движения, даже не думая о том, что мне некуда особо деваться в такой ситуации.

Наверное, он «малость» приврал по поводу пятилетнего стажа вождения, иначе, не среагируй я правильно в этой ситуации, в лучшем случае и его, и моя машины были бы разбиты весьма основательно, а в худшем случае — досталось бы немало и нам! Но всё обошлось, я заплатил штраф полицейскому и сказал пару слов своему попутчику о том, как мастерски и «суперпрофессионально» он остановил свою машину на встречной полосе. Всё обошлось с минимальными последствиями — мне пришлось только заплатить штраф и за себя, и за него, так как у него валюты больше не «осталось». Ну не буду же я выворачивать у него карманы и доказывать, что он врёт. Просто, чем ближе мы приближались к границе СССР, тем с большим сожалением он расставался с марками. Видно уже перевёл, сколько каждая марка стоит в рублях, и ему было «птичку» жалко, то есть, простите, немецкие марки! Так или иначе, это был самый серьёзный инцидент за всю дорогу назад. Вскоре мы достигли границы в районе Бреста. Прошли пограничный досмотр и таможню без проблем и поставили свои машины на стоянку. Чтобы двигаться дальше, необходимо было заплатить пошлину за машины.

Мой подопечный договорился со своими родственниками о том, чтобы они привезли на таможню нужную сумму денег. Я попросил его, чтобы они захватили и для меня, так как мне было – деньги. Его родственник привёз деньги, и после оплаты таможенных сборов, мы двинулись дальше. Отдыхали мы несколько часов, пока не дождались приезда человека с деньгами. И вот, мы уже едем по дорогам Беларусии, проезжаем через Минск и вперёд ... по дорогам Украины. Дороги Украины и Белоруссии всё-таки местами лучше, чем в России, но тоже не подарочек. На стратегических трассах состояние покрытия дорог всё-таки лучше и поэтому можно было ехать с хорошей скоростью. Мы по-прежнему, где позволяла дорога и не было заторов, двигались с максимальной скоростью свыше двухсот километров в час. Перед постами ГАИ мы, разумеется, сбрасывали скорость, да и водительское братство практически никогда не подводило. Короткий сигнал дальним светом и уже знаешь, что тебя впереди поджидают «друзья» в милицейских погонах, для которых совершенно было безразлично, что ты нарушаешь ограничения скорости, для них это было только на руку — с каждого по двадцать пять рублей, чем не мастера машинного «доения»! Поэтому огорчений из-за нарушений ограничения скорости у меня лично не возникало, ведь деньги «штрафов» шли в личный карман гаишников. Так или иначе, по сторонам дороги мелькали родные поля и леса, надписи уже можно было понимать без переводчика, и общение не вызывало чувства собственной ущербности. Уже ночью того же дня мы добрались до Харькова и заночевали на квартире моего подопечного, моя квартира стояла ещё непригодная для жилья, только голые стены. Отоспавшись, я связался со своими знакомыми и договорился о регистрации машины. Ведь мы приехали с немецкими номерами, и долго разъезжать без регистрации не было возможности. Я договорился обо всём и вечером отправился в гости к знакомым, где и познакомил своего подопечного с этими людьми.

Одной из причин, по которой я не задержался дольше в Германии было то, что в начале ноября 1990 года в Киеве должна была состояться школа «Феномен», которая одна из первых в СССР получила право выдавать диплом под эгидой Министерства Здравоохранения УССР. Возглавлял этот центр и проводил школу известный в СССР артист оригинального жанра Альберт Игнатенко. Я с ним не сталкивался раньше, но его имя мне было знакомо по телевизионным фильмам, в которых он демонстрировал свои необычные способности по суггестологии, так он называл свой метод воздействия на людей. Мой харьковский знакомый знал его хорошо, так как несколько раз подрабатывал у него помощником во время концертных выступлений. Несмотря на то, что моё имя уже было более-менее известно в стране, я не имел официальной «бумажки», а как все хорошо знают, без «бумажки» ты букашка, а с «бумажкой» — человек! Сам себе «бумажки» я дать не мог, хотя бы потому, что у меня не было никакой организации, под «крышей» которой я бы работал. Конечно, стоило пожелать, и «крыша» у меня появилась бы мгновенно, только, к сожалению, не та, какую мне хотелось бы. О каких таких «крышах» я говорю, думаю, понимает каждый. Так или иначе, я действовал, как «свободный художник». Был свободным, ни перед кем и никогда не «прогибался» и не собирался «прогибаться» и далее. Поэтому, чтобы хоть как-нибудь обезопасить себя с бюрократической стороны, мне и нужна была такая «бумажка»! И центр «Феномен», выдающий вполне официальный диплом, мне подходил, как нельзя более кстати. Поэтому, буквально через пару дней после возвращения домой из Германии, я уже летел в самолёте в Киев вместе с моим харьковским подопечным и ещё одним человеком, которого я знал ещё до своего переезда в Москву в 1988 году и которого звали Валерием. Мы все разместились в гостинице недалеко от аэропорта и на следующий день отправились слушать лекции первого дня занятий. В школе Альберта Игнатенко лекции читали несколько человек, кроме него самого.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.