Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

УБИЙСТВЕННЫЙ КАЛАМБУР.

Эдуард Аблавацкий.

 

 

.

 

УБИЙСТВЕННЫЙ КАЛАМБУР.

 

(пьеса в двух действиях)

 

 

Каламбу́р (фр. calembour) — литературный приём с использованием в одном контексте разных значений одного слова или разных слов или словосочетаний, сходных по звучанию

 

Действующие лица:

 

Актер.

Режиссер.

Жена режиссера.

Девушка.

 

 

1 действие.

 

Время действия - вечер 13 января. Место действия - квартира актера. Свет в ней не зажжен, но как это обычно бывает в театре перед спектаклем, детали рассмотреть можно (спасибо художнику по свету). Обстановка скромная. Мягкое кресло, одно офисное кресло на колесиках, у стены справа письменный стол со стулом, стеллаж, от пола до потолка заполненный книгами, Рядом находится дверь в спальню. У фронтальной стены стоит диван. В правой части фронтальной стены, рядом с дверью в спальню, находится хозяйственная ниша, куда складываются обычно инструменты, одежда и разные предметы, которые вроде бы не нужны, а выбросить жалко. Сейчас в таких нишах люди делают встроенные шкафы, но у хозяина этой квартиры ниша по старинке просто прикрыта шторой из плотной ткани. Назовем ее портьерой (красивое слово, с историей). На фронтальной стене висят фотографии в рамках и дипломы. По центру стены висит портрет Билли Боб Торнтона и Брюса Уиллиса в образе героев фильма «БАНДИТЫ» ( артистов с такой сильной харизмой можно узнать даже в самом неосвещённом помещении, благодаря ауре, исходящей от портрета). Слева дверь в прихожую. Подразумевается, что из прихожей можно завернуть на кухню, а можно войти в эту комнату, где происходит действие. Рядом с дверью комод из сосны и журнальный столик. На комоде музыкальный центр, стопка журналов, и мелочи, которые скрашивают жизнь артиста. Слышен звонок в дверь. Он повторяется с интервалами на протяжении некоторого времени. Раздается отчетливый, настойчивый стук в дверь. Затем слышен звук закрывающейся двери. Появляется Девушка.

-Олег Петрович!!!

Из прихожей она осторожно заходит в комнату и снова зовет:

-Олег Петрович!

Девушка ищет выключатель, включает свет и тут же выключает. Достает из сумки фонарик и включает его. С интересом изучает обстановку, как кошка в новом доме. Рассматривает книги на полках, фотографии в рамках. В ее движениях присутствует порывистость ребенка в кондитерской. Она садится на краешек стула и сидит с полминуты, нервно двигая губами, словно говорит беззвучно. Раздается звонок мобильного телефона. Он лежит на комоде и вибрирует, словно майский жук. Девушка вздрогнула и вскочила. Звонок прекратился. Девушка достала из своей сумочки конверт и подошла к журнальному столику. Послышался звук открывающейся двери, затем возбужденные голоса. Девушка в панике заметалась по комнате, выключила фонарик, затем выбежала в спальню, но сразу вернулась в комнату и юркнула за портьеру в нишу. Как только она скрылась, входит хозяин квартиры, включает свет: это АКТЕР с лицом, похожим на сморщенный сапог - так актер выражает радушие. За ним следом в комнату заходит РЕЖИССЕР. Одет он с претензией на прогрессивную молодость, хотя распрощался с ней еще позапрошлой весной и теперь энергично «несет себя по жизни». Оба явно «навеселе».

АКТЕР: Ага, вот ты где спрятался, злодей!

Берет мобильный телефон, лежащий на комоде.

 

А я, грешным делом, с тобой уж распрощался. Ну я сегодня даю: дверь не закрыл, телефон забыл! Как я еще голову то не оставил?!

РЕЖИССЕР: Забы-ы-ыли телефо-о-он? Да, я тоже теперь без мобильника, как без рук. Все номера в нем, напоминания разные. Я даже свой ежедневник теперь редко в руки беру, все в телефоне. Планшет, опять же. Забыл его дома - и весь день отдыхаешь (смеется). А ведь еще каких-нибудь лет десять - пятнадцать назад…

 

Актер смотрит на экран телефона.

АКТЕР (удивленно): Ого!!! (себе) Ну, ладно, это не сейчас.

 

Режиссер смотрит на него, прерванный на полуслове. Актер кладет телефон на журнальный столик.

 

Во-о-от, Григорий Семенович, здесь я и живу, так сказать, на радость соседям. Я ведь человек спокойный, в быту тихий и незаметный…

РЕЖИССЕР (перебивает): Не только в быту, но и на работе!.. (смеется) Шутка!

 

Пауза. Затем актер тоже смеется, почти искренне.

 

АКТЕР: Вы проходите, проходите, пожалуйста, чувствуйте себя как дома! Или как в своем кабинете, можете даже щеки надуть для важности!.. (смеется) Шутка!

 

Пауза. Затем режиссер тоже смеется.

 

РЕЖИССЕР: А вы, оказывается, шутник, Олег Петрович!

АКТЕР: Это бывает только по праздникам, а уж на Старый новый год сам Бог велел! (смеются вместе). Вот здесь у меня креслице имеется, или лучше на диванчике устраивайтесь.

РЕЖИССЕР: Спасибо, я долго не задержусь. А неплохо живете, Олег Петрович, чистенько у вас, уютненько.

АКТЕР: Да, хоть и считается, что артисты-холостяки живут в пыли словно пауки, а вот я этого не люблю - натура у меня не терпит несправедливости.

РЕЖИССЕР: Несправедливости?

АКТЕР: Ну, если человек культуры, который занимается искусством, ест и спит в грязи, думает и мечтает в грязи - это и есть самая настоящая несправедливость по отношению к себе и к делу, которым занимаешься.

РЕЖИССЕР (осматриваясь, между прочим): Ну, у творческих людей бывают разные периоды в жизни. Вспомните запои того же Высоцкого или Есенина. Скажу больше: быть умным и красивым ежедневнотворческому человеку вредно. Это его повергает в скуку.

АКТЕР (с улыбкой): Господин художественный руководитель, вы ли это говорите? А как же творческая дисциплина?

РЕЖИССЕР (спохватился): Верно, верно! Я сегодня весь вечер не в своей тарелке… Небольшие проблемы …Вы правы – к артистам нашего театра это соображение неприменимо!

АКТЕР: Что ж, оставим душевный беспорядок и метания гениальным одиночкам, а у нас, как говорится, творчество коллективное…

РЕЖИССЕР (подхватывает): Пра-а-авильно! А когда работаешь в коллективе, то не нужно преувеличивать значение «себя любимого».

АКТЕР (декламирует): «Мы робки и добры душою,

Ты зол и смел — оставь же нас,

Прости, да будет мир с тобою».

 

Оба смеются. Звонит мобильный телефон актера. Актер смотрит на дисплей.

 

АКТЕР: Если не возражаете, я не буду отвечать.

РЕЖИССЕР: Ваше право.

 

Через пару секунд телефон умолк.

 

Ну что, начнем «мерлоприятие»? Сейчас я коньячку да закусочки соображу…

РЕЖИССЕР (поспешно): Нет-нет!!! Давайте без коньяка.

АКТЕР: Ну как же так, вы же у меня в гостях! А потом мы и до спора нашего доберемся...

РЕЖИССЕР: Мы и так уже немало приняли в «домике». Завтра не хочется приходить в театр с чугунной головой…(улыбаясь) И все-таки это была шальная идея идти к вам домой, хоть вы и живете рядом. Вот этому как раз коньяк виною стал… О, стихами заговорил…Иначе вы бы никогда в жизни меня к себе домой не затащили, не почтите за грубость. Да и спор у нас пустой.(икает) Извините. Какому нормальному человеку приспичит в Старый новый год выяснять: где правильно ставить ударение в слове?! ШевЕлится или шевелИтся!? (икает) Извините.

АКТЕР: Нормальному человеку может и все равно. Но мы-то с вами кто? Мы-то с вами где? (дурашливо) Мы стоим на недоступном пьедестале, мы служители искусства, боги, загадочные и прекрасные сущности, волнующие души обывателей! И мы не имеем права коверкать русский язык безграмотными оборотами, этим и так с успехом занимаются средства массовой информации…

РЕЖИССЕР: Ну да, ну да… Вы довольно точно воспроизвели мои слова…

АКТЕР (перебивает): На последнем сборе труппы вы были особенно красноречивы. Извините, что перебиваю.

 

Режиссер шутливо грозит пальцем.

 

РЕЖИССЕР: Надеюсь, вы сейчас не иронизируете. Беседы с артистами очень важны: режиссер и актеры должны разговаривать на одном языке и понимать, в каком направлении двигаются. Для этого я и провожу регулярные сборы труппы. Хотя кто-то может и иронизировать по этому поводу…

АКТЕР: Нет, что вы, Григорий Семенович, какое там! Я без всякой фиги в кармане сказал. Я действительно…

РЕЖИССЕР (перебивает): Ну и славно! Извините что перебиваю…Так что? Тащите словарь!

 

Актер двинулся к стеллажу, но в этот момент режиссер вскрикнул.

 

Господи! Какие же мы с вами все-таки динозавры! Одурели от коньяка! Не додумались сразу, и пошли к вам за словарем! Да сейчас любую информацию в интернете можно найти! У меня ведь планшет с собой, я сейчас его достану…

АКТЕР (иронично): Григорий Семенович, а какой в этом смысл? Мы и так уже пришли ко мне. Словарь, первоисточник - здесь. Материальный артефакт, как говорится, не вырубишь топором… Интернет нашпигован ложной информацией, недобросовестными суждениями. Кто знает, какие варианты ударений он нам с вами предложит?

РЕЖИССЕР: Я понял вашу мысль. Доставайте словарь.

АКТЕР: Конечно, словарь! Увесистый, напечатанный на настоящей бумаге!.. Ну что, узнаем, наконец, на чьей стороне правда!

 

Идет к книжным полкам, напевая на неопределенный мотив.

 

Пока нас оконча-а-ательно не накрыла те-е-ень нетре-е-езвого дурма-а-ана…Музыка Коньяковского, слова Шампанского…(себе под нос) Все равно ему надо добавить.

РЕЖИССЕР: Что вы сказали?

АКТЕР (спохватывается): О, я вслух сказал?! Я говорю, вы не подумайте, что я иронизирую по поводу ваших выступлений на сборах труппы! Я всегда с неподдельным интересом слушаю ваши рассуждения по поводу профессии…

 

Достал книгу, затем поставил обратно на полку. Продолжил поиски.

 

АКТЕР: Да где же он… В ваших радсу…рассуждениях, Григорий Семенович, я очень часто отмечаю для себя дельные вещи: тонкие наблюдения за театральной жизнью, меткие замечания артистам. Это и есть самая лукчая… лучшая школа для мыслящего артиста, который слушает режиссера и делает выводы…

РЕЖИССЕР: Приятно слышать.

АКТЕР: Досадно только, что ваши теоретические выкладки на практике воплощают далеко не все артисты.

РЕЖИССЕР: Кому досадно?

АКТЕР: Ну не будем далеко ходить, взять, например, меня …Раз я оказался здесь перед вами (улыбается, будто удачно пошутил). Да, признаюсь, мне досадно. Вы меня извините за прямоту, но в последние годы, к сожалению, все роли распределяются в труппе среди ограниченного круга артистов. Я бы даже сказал, среди круга ограниченных артистов.

 

Режиссер смотрит на него.

 

АКТЕР: Да я имею ввиду славную когорту: Возлюбленного, Молокоеда, Желдуна…

РЕЖИССЕР (перебивает): Так я и знал, что не нужно было мне к вам заходить! Ведь чуяло сердце недоброе, заведете вы свою старую пластинку. Как это там, сейчас, недавно слышал… « режиссером забыт незаслуженно, я такое бы мог с пол тыка сыграть, непременно стал бы «заслуженным », и… « и автографы всем раздавать». Как-то так…Не уверен, что точно цитирую…

 

Актер непонимающе смотрит на него.

 

Стишок! Да, Олег Петрович, коллеги вот такой стишок сочинили про вас после ваших излияний о нелегкой театральной доле, выпавшей вам в нашем театре…

АКТЕР: И я, кажется, дога-а-адываюсь, кто сочинитель - Возлюбленный! Так?! Ну да, он, конечно – ни размера, ни рифмы, ни стиля! Григорий Семенович, чем он вам так угодил, что вы ему Чичикова дали? Ведь он простой, как деревянный рубль!

РЕЖИССЕР (с тоской посмотрел на выход, затем произнес тоном, будто объясняет это в десятый раз за вечер): Если Возлюбленный и Торопыжский играют у меня главные роли, значит, я считаю, что у них достаточно таланта и опыта для оперативноговоплощения на сцене моих замыслов. И если Возлюбленный «В мертвых душах», с его плюгавой головкой и походочкой игрушечного паровозика репетирует сейчас Чичикова, значит, я так решаю пьесу. Я так вижу будущий спектакль! Мне уже пришлось сегодня это объяснять одной парочке…любителей театра…Кулуарным кротам с диктофонами… Повторю и для вас! Для моего спектакля мне не нужен в этой роли «полнокровный» артист, хотя он так и выписан у Гоголя. Чичикова-пышку все уже видели! Кстати, ведь я вам как то заметил, что неплохо было бы вам скинуть несколько…(показывает на живот)

АКТЕР: А из меня, значит, талант лишние килограммы выдавили…По капле!

РЕЖИССЕР: Олег Петрович, в самом деле, что вы как ребенок! Услышьте меня! Будут у вас роли, только немного подождите! Все придет. Позже.( с досадой) Не нужно было мне к вам заходить! Так и знал, что выйдет глупость! (решительно) И давайте разговор закончим на этом, мне пора домой, завтра сложная репетиция с утра.

АКТЕР (замахал руками): Все! Все! Все, Григорий Семенович! Молчу, молчу! Забыли! Проехали! В самом деле, на меня будто затмение нашло! Вам виднее, не первый год театром руководите.

РЕЖИССЕР: Вот поэтому и пойду. Надо еще подготовиться к непростой репетиции: слышали наверняка, у Прокофьевой роль Коробочки не идет и она вместо текста « с нами крестная сила» постоянно талдычит « с нами мертвая сила».

АКТЕР: Да, я слышал. Только давайте все же быстренько решим наш маленький спор и разойдемся. У вас душа не на месте будет, пока не узнаете, кто прав: актер или режиссер! (добродушно) Всего одна минута!

 

Пауза.

 

РЕЖИССЕР (выдыхает): А-а-а! Давайте живее. Неужели так сложно найти книгу в собственной библиотеке?

АКТЕР: Да не знаю, случайно, наверное, куда то сунул… У меня всегда порядок в книгах. Может, в личной жизни порядка не хватает, а в книгах всегда…(проводит пальцем по корешкам книг) Та-а-ак. Михаил Чехов, Шекспир, Джером Джером, Воннегут, Булгаков , Донцова… Господи, откуда это здесь? Немедленно в печку!

 

С размаху бросает книжку в дверь в прихожую. Снова ищет в книжном шкафу.

 

Гоголь, Довлатов, Брехт, Тургенев, Аристотель, Григорий Семенович, я тут краем уха услышал в театре одну новость…

РЕЖИССЕР: Какую?

АКТЕР: Будто бы вы нашли пьесу для завершения своего триптиха.

РЕЖИССЕР: Я еще второй спектакль триптиха не выпустил, а уже говорят о третьем! Интересная картина… Да еще и неизвестно, может, я передумаю насчет триптиха.

АКТЕР: А что так?

РЕЖИССЕР: Денег на постановки не дают... Сейчас непростое время для театра. Люди не идут в театр, если на сцене нет голых девок, убийства или чемодана денег. Я ведь и в истории Чичикова вытащил преимущественно денежную подоплеку , хотя «Мертвые души» , конечно, не об этом …Да и репетиции показывают, что в инсценировке еще нужно сделать поправки…

АКТЕР: Вот-вот, а в той пьесе, которую вы хотите взять, и финансовые махинации, и сцена соблазнения тоже присутствуют: «Свои люди - сочтемся» называется.

РЕЖИССЕР (помрачнев): Автор - Островский…

 

Пауза.

 

И какая же это…сорока вам на хвосте принесла?

АКТЕР: Не сорока, Григорий Семенович, я же говорю – краем уха услышал.

РЕЖИССЕР: Да, Олег Петрович, недаром вы в эту новогоднюю кампанию Чебурашку играли в сказке …

АКТЕР: Так что же, Григорий Семенович, это правда, про Островского?

РЕЖИССЕР: Олег Петрович, ваша наглость меня просто обескураживает. Оправдать ее можно только безжалостным воздействием алкоголя. Я даже теряюсь, как мне поступить в этой си…си…( икает) Ситуации. Пардон! Сказать, что вы все узнаете в свое время из приказа о распределении ролей? Приструнить вас, как художественному руководителю? Мог бы, но в данный момент это будет глупо: я у вас в гостях, в состоянии…(икает) Если перефразировать Шекспира - « я на пути к протрезвлению». К тому же икать и отчитывать подчиненного - две вещи несовместные. Разве только сделать выводы на будущее…

АКТЕР: Ни слова больше! Григорий Семенович, я понял!!! Я сейчас, сию секунду!

 

Актер убегает на кухню, режиссер растерянно смотрит ему вслед.

 

РЕЖИССЕР (себе): Да-а-а…Попался на крючок нетрезвого куража.(смотрит на выход) Зачем я так напился?.. Анджела, Анджела, Анджела…Уйти прямо сейчас? Не попрощавшись… Глупо-глупо-глупо…

 

Осматривается быстро, воровато озирается на дверь, куда скрылся актер и забегает в спальню. Слышен голос актера: «А у меня для вас, Григорий Семенович, есть кое- что особенное». Режиссер пулей возвращается в комнату. «Я знаю, уж вы - то оцените это по достоинству».

РЕЖИССЕР (кричит в ответ): Заинтригован!!!

 

Режиссер подходит к книжному шкафу и начинает бегло осматривать массив книг. Он ведет себя так, будто хочет успеть в отсутствии актера что-то найти. Снова слышен голос Актера «Еще минутку! Я бегу, я лечу!»

 

РЕЖИССЕР (себе под нос): Смотри ушами за косяки не зацепись …Чебурашка ты наш…

 

Режиссер быстро подошел к комоду и открыл верхний ящик, закрыл его и попытался заглянуть за диван. Потом опустился на пол и заглянул под диван. Встал и направился к зашторенной нише. Но тут раздался голос актера: « Я иду», и режиссер мгновенно плюхнулся на диван. Как только он это сделал, вошел актер с подносом в руках. На подносе деревянный ящик-шкатулка, два коньячных бокала и на блюдечке порезанный тонкими ломтиками лимончик и груша.

 

АКТЕР: Во-о-от! Как там у Тургенева? «Живу холостяком, званых обедов не устраиваю, но при случае у меня есть чем побаловать дорогого гостя!»

РЕЖИССЕР (настороженно): Что это?

АКТЕР (интригующе): Вы хотите знать, что это такое?.. Что это? Сейчас мы с вами решительно свернем с « пути протрезвления», как вы точно выразились, ибо в этот староновогодний вечер нелепо отказывать себе в маленьких радостях, а именно: доверительному разговору по душам. И мудрый крепкий французский друг поможет нам сбросить оковы предрассудков, так сказать, он устранит недопонимание! Встречайте! Это Коньяк! С большой буквы!

РЕЖИССЕР: Олег Петрович, ну что такое, в самом деле, с вами сегодня?! Я не узнаю вас.

АКТЕР: Сегодня я как никогда похож на себя.

РЕЖИССЕР: Я ведь уже сказал - хватит! Завтра меня ждет сложная репетиция! (улыбается и смотрит на шкатулку) Не могу же я появится утром в театре с лицом вампира, всю ночь пившего кровь невинных .

АКТЕР: А я вам не бана-а-альный « Дербент» из пластиковой бочки предлагаю, уважаемый художественный руководитель. Вы, пожалуйста, взгляните, от чего отказываетесь.

 

Ставит поднос на стол, открывает деревянную коробку и достает бутылку. Говорит на манер конферансье в цирке.

 

АКТЕР: Дамы и господа! Собственно, дамы сделали нам сегодня ручкой! Господа! Прошу любить и жаловать, фр-р-ранцузский конья-а-ак! Два-а-адцатипятилетней выдержки! Эдуар-р-рд тр-р-ретий обусто!!!

 

Пауза.

 

РЕЖИССЕР: Вы сказали двадцатипятилетней?

АКТЕР: (шутливо оглядывается по сторонам, будто ищет кого-то) Я сказал. Собственной персоной.

РЕЖИССЕР: Эдуард третий, значит?

АКТЕР: Самый что ни на есть третий!

РЕЖИССЕР: Я думаю, у меня найдется минут пятнадцать…

АКТЕР: Или двадцать пять (смеется). Коньяк старейший не терпит суеты, как мог бы сказать поэт!

РЕЖИССЕР: Каламбурите! Вы сегодня в приподнятом настроении.

АКТЕР: В предвкушении важного события, которое очень долго зрело и поджидало своего момента…

 

Откупоривает бутылку.

 

РЕЖИССЕР: Да, двадцать пять лет - это серьезный срок. Не подозревал, что на театральную зарплату можно позволить себе такой коньяк.

АКТЕР: Я вас умоляю! Зарплата…Театральное жалование только то и позволяет, что жаловаться на него!

РЕЖИССЕР: Однако вы не теряете от этого бодрости духа, если с такой охотой каламбурите.

АКТЕР (занимается бутылкой): А что еще остается? Бодро творить добро, нести в массы светлое, вечное. Все актеры знают, что продавец зубочисток зарабатывает больше народного артиста, от этого становится досадно и унизительно, но ничего, ничего… Надо работать, надо только работать…

РЕЖИССЕР: Все знают?.. Вы хотите сказать, что зарплата артистов является предметом обсуждения в театре? А как же пункт в контракте, который делает зарплату артиста коммерческой тайной?

 

Актер наливает коньяк в бокалы.

 

АКТЕР: Григо-о-орий Семенович, если честно, то в нашем театре коммерческая тайна давно стала кармической! Да! Ведь это великая тайна, как на такую мизерную зарплату артисты умудряются устраивать свою судьбу: кормить детей, покупать лекарства, посещать стоматолога и не выглядеть оборванцами.

РЕЖИССЕР: Коммерческая стала кармической…Каламбурист вы наш староновогодний!

АКТЕР: Вот у меня две пломбы полетели, а стоматолог натурального обмена не признает. Я мог бы ему прочесть пару стихотворений его любимого Мандельштама, но, думаю, все же придется материальную помощь попросить…Но да что мы о грустном, предлагаю перейти к более приятному занятию (показывает на коньяк).

РЕЖИССЕР: И это правильно! Что говорить о деньгах, когда их все равно нет. И, похоже, не будет.(икает) Пардон!

 

Поднимают бокалы.

 

АКТЕР: Итак, уважаемый Григорий Степанович, я очень рад тому, что вы все - таки посетили мой скромный уголок. Пусть не потому, что проявили личный интерес к моей скромной персоне, а по необходимости поставить меня на место…

РЕЖИССЕР: Я надеюсь, что вы все же отыщете, наконец, этот словарь …

АКТЕР: Куда он денется с подводной лодки! Так вот, я предлагаю выпить за то, чтобы сегодняшний вечер стал, своего рода, новой точкой отсчета в наших с вами отношениях. Давайте посмотрим друг на друга чистым, «незамыленным» взглядом! Как взрослые люди! В самом деле, мы служим в одном театре, занимаемся одним делом, я на своем месте, вы на своем, и нелепо было бы и далее смотреть друг на друга через призму закостенелых стереотипов! Что скажете?

 

Пауза.

 

РЕЖИССЕР: Звучит, как винегрет из заезженных лозунгов.

АКТЕР: Каюсь! Внутренняя тремола. Хочется вместить книгу жизни в одно предложение, но после бутылки вина афоризмы на скаку не рождаются.

РЕЖИССЕР: Зато с каламбурами все в порядке.

АКТЕР: Скорее всего, их рождает другое полушарие мозга.

РЕЖИССЕР: Пить то будем?

АКТЕР: А давайте!!

 

Оба пьют.

 

АКТЕР: Лимончик…Лимончик обязательно…(протягивает режиссеру тарелочку с лимоном).

РЕЖИССЕР: Знающие люди не портят дорогой коньяк лимоном. Фрукты или шоколад наносят меньший вред букету (закусывает грушей). А вообще такой коньяк принято не закусывать.

АКТЕР (ставит тарелочку): Да, где уж нам, холопам, знать все тонкости красивой жизни.

РЕЖИССЕР: Я это не с тем, чтобы вас обидеть.

АКТЕР: Я понимаю, Григорий Семенович, понимаю…(показывает на бутылку) Ну как?

РЕЖИССЕР: Коньячок, скажу я вам… как говорила моя бабушка «Вот пьешь…и еще хочется»…

АКТЕР: Да не вопрос. Налить?

РЕЖИССЕР: Спасибо, я залпом не пью.

 

Показывает свой бокал, где еще есть коньяк. Актер смотрит на свой - тот пуст.

 

Так откуда такой коньяк?

 

АКТЕР: Из леса, вестимо…От благодарного зрителя. Оставил для меня на вахте в красивом пакете и с запиской.

РЕЖИССЕР: Девушка.

АКТЕР: Вахтерша сообщила, что доставил курьер.

РЕЖИССЕР: Девушка - курьер…ша!

АКТЕР: Курьер был парень, Алла Петровна мне все подробно описала. От нее ничего не скроешь. Но конверт с запиской источал аромат « Оу ду Суар». А это женский парфюм, который, к тому же, не встретишь в рядовом магазине.

РЕЖИССЕР: Вы знаток?

АКТЕР: Мелентьева мимо проходила. Она ведь разбирается. И нос свой везде любит совать.

РЕЖИССЕР: Ну вот, а вы говорите, что ничего не играете в театре. Вас знают, вас любят зрительницы! Просто так поклонницы подарков не делают.

АКТЕР: Вахтерша сказала то же самое, а затем попросила подарить пакет.

 

Плеснул в свой бокал.

 

РЕЖИССЕР: Так что, как говорится так держать и …

АКТЕР: Держать хвост пистолетом!

РЕЖИССЕР: Держать, в общем! Ваше здоровье!

 

Пьют.

 

АКТЕР: Так вот, Григорий Семенович, когда я сказал о новой точке отсчёта…

РЕЖИССЕР (перебивает): Я понимаю, куда вы клоните. Мне ведь, как художественному руководителю многое известно... Например, о ваших разговорах, которые вы позволяете себе в курилке и за кулисами…

 

Актер вопросительно смотрит на него.

 

Да-да… Некоторые люди говорили мне, не будем называть фамилии… Вы считаете, что я вас недооцениваю. Будто бы я намеренно не даю вам главные роли и задвигаю вас на задний план… Но я уже говорил и скажу снова, что распределение ролей я всегда делаю исходя из таланта и индивидуальности актера, а так же конкретного решения пьесы.

 

В лице актера показалось движение.

 

Нет, вы послушайте! Если вы думаете, что я невысоко ценю вас как профессионала или у меня есть какое то личное предубеждение против вас, то вы ошибаетесь. Я трепетно и даже с любовью отношусь ко всей нашей труппе. Но дело в том, что кому то надо больше времени, чтобы освоить материал и выполнить то, что я требую, а кому то намного меньше. Вот и все. Это арифметика, своего рода. А в нынешнем положении, которое сложилось на театре в последние годы, цифры играют всё большую роль! И я вынужден задействовать костяк из актеров, которые уже достаточно натренированны. С кем я уже выработал общую терминологию. Вот и все. Как говорил Эфрос, « любить надо всех артистов, а роли давать тем, кому нужно». Примерно так, кажется. Когда у меня будет на постановку спектакля не месяц - два, а больше времени, я с удовольствием с вами поработаю.(миролюбиво) Ведь вам самому известны все ваши профессиональные проблемы. Вы согласны? А с другой стороны у кого их нет?

АКТЕР (смеется и наливает): Они есть даже у ваших фаворитов! Но я предлагаю поговорить обо мне и о вас.

РЕЖИССЕР (смотрит на часы): Поговорить...

АКТЕР: Не более двадцати пяти минут, под двадцатипятилетний коньячок.

 

Поднимает бокал.

 

РЕЖИССЕР: Жена, наверное, меня уже потеряла.

АКТЕР: Не беспокойтесь, Анджела никуда вас не потеряла. После утреннего скандала с вами она замахнула бутылку шампанского и отправилась к подруге изливать душу.

РЕЖИССЕР: Что!?

АКТЕР: Краем уха слышал. Вы сами знаете: в театральном мире сохранить тайну отношений крайне сложно. Когда вы появились сегодня в доме актера без супруги, злые языки не оставили это без внимания.

РЕЖИССЕР: У приличных людей это не тема для обсуждения.

АКТЕР: Ну, мы и не будем. Выпьем?

 

Режиссер молча смотрит на актера. Медленно поднял бокал. Пьют и закусывают. Режиссер взял в руки деревянный ящичек из под коньяка и стал гладить полировку указательным пальцем.

 

АКТЕР: А все же, Григорий Семенович, какие у меня профессиональные проблемы на ваш взгляд?

РЕЖИССЕР: Вы считаете уместным сейчас говорить на эту тему?

АКТЕР: А почему нет? Я думаю, что мы уже никогда с вами не встретимся вот так, тет а тет, под коньячок. Тут можно не стесняться в выражениях и говорить прямо. Надо ловить момент.

РЕЖИССЕР: Ну что ж… Как хотите.

 

Ставит ящичек на стол. Пауза. Режиссер подошел к комоду, актер оказался у него за спиной, Актер стал снова наливать коньяк в бокалы и Режиссер тоже на секунду ушел из поля его зрения. В этот момент девушка за портьерой чихает.

 

АКТЕР и РЕЖИССЕР (одновременно друг другу, с некоторым удивлением): Будьте здоровы!

 

Пауза. Режиссер начинает говорить и с течением монолога постепенно эмоционально заводится. Вспоминая и переживая то, о чем говорит, он трезвеет на глазах - режиссерское начало в нем берет верх над человеческим.

 

РЕЖИССЕР: Олег Петрович, не буду плести кружева ложной деликатности …Мне кажется, основная ваша проблема - это ваш характер. Да-да! Вы всегда как-то нелепо, болезненно реагируете на замечания режиссера, и я бы даже сказал, нередко саботируете репетиционный процесс.

АКТЕР: Каким образом?

РЕЖИССЕР: Ну вот… даже если вспомнить из недавнего… Вы репетировали Чебурашку в новогодней сказке у Попятного… Когда он просил вас, чтобы Чебурашка прошел по авансцене предельно быстро и четко произнося текст… Он просил вас общаться с залом, вызывать конкретных детей на прямой контакт. Он даже интонацию вам показал. Четко указал место, где вы должны были встать. Задача предельно ясная и простая. А что сделали вы? Мало того, что вы плохо знали текст и стали нести отсебятину, вы остановились посередине сцены, совершенно не там, где вам велел режиссер, перекрыли собой крокодила Гену, и, конечно же, крокодил Гена, как опытный артист…этот…М-м-м…

АРТИСТ (подсказывает): Сомов.

РЕЖИССЕР: Да! Сомов! Естественно, он захотел себя открыть, переместился в сторону, запутался в своем хвосте, споткнулся об урну и упал за паровозик прямо на старушку Шапокляк, где она, собственно, и пряталась…

АКТЕР (перебивает): Но Чебурашка - это центральный персонаж сказки, он и должен быть в центре, а не скакать как блоха возле портала или у задника!

РЕЖИССЕР: (торжествующе) Вот!!! Вот о чем я и говорю! Именно оно и есть! У вас всегда собственное мнение главенствует над сценической необходимостью! Эта проклятая актерская само режиссура! Да поймите вы, что кроме вашего персонажа существуют и другие - вы не один на сцене, у нас творчество коллективное, сами сегодня об этом вспомнили! К тому же есть замысел режиссера, есть декорации, которые надо обживать, есть мизансценическое и цветовое решение сцены. Актеру со стороны нельзя увидеть всю картинку в целом, а режиссер все это видит и выстраивает спектакль, сочиняет его, комбинируя все эти составляющие. Неужели это трудно уяснить? Вы что, первый год на театре? Бедный Попятный аж покраснел тогда от напряжения пока пытался вам втолковать… А с вас как с гуся вода! Послушали своими ушами – локаторами чебурашьими и сделали по-своему. И в результате: заслуженная артистка, уважаемая женщина, мать двоих детей оказалась под … этим…Актером-крокодилом, который весит вместе с костюмом сто двадцать килограмм и обладает по утрам недюженным абре после очередного ночного бдения…(делает характерный жест, щелкая пальцем по горлу) Не все любят рептилий, чтоб вы знали! Особенно таких, которые своим перегаром заменяют самый мощный фумигатор!.. Ну да Бог с ним, с этим…

АКТЕР: Сомов.

РЕЖИССЕР: Сомовым… Хорошо это на репетиции случилось, а не на спектакле. И это ведь у вас не единичный случай!.. Вот такие ваши проявления, Олег Петрович, если откровенно, не воодушевляют меня на работу с вами…

АКТЕР: Но я импровизировал!!! Попятный сам просил актерских предложений! Приносов, как он это называет! И я принес: то, что Чебурашка остановился посреди сцены, это не случайно было! (режиссер вскинулся) Позвольте, я объясню вам: он вспомнил про маленького голодного щенка, которого старуха Шапокляк заперла в будке, и я выразил это пластически, замерев на авансцене. Затем Чебурашка стал искать сахарную косточку для щеночка и не найдя ее, хотел обратиться к ребятам и вот тут…

РЕЖИССЕР (перебивает): Прошу меня извинить, но в репетициях наступает момент, когда импровизации хороши только в туалете! Спектакль был на выпуске, основные мизансцены уже выстроены.

АКТЕР: Но если это мне подсказала моя актерская природа?

РЕЖИССЕР: (нервно, но сдерживаясь, чтобы не переступить рамки « конструктивного диалога») Замечательно! Великолепно! Умница! Это хорошо, что ваша мать-природа вам хоть что-то подсказывает, но, повторяю, в репетициях наступает момент, когда нужно перестать импровизировать с мизансценами, эдак спектакль никогда не выпустишь, и довериться режиссерской природе, так сказать. Не поймите меня неправильно, искать нужно всегда, но импровизируйте в заданном рисунке. Только и всего…

АКТЕР: В заданном рисунке?! А как же Торопыжский? Репетирует Ноздрева и не может выполнить элементарного! Вот, позавчера, кажется, у него не шла сцена игры в шашки с Чичиковым и вы попросили Торопыжского после перерыва для внутреннего ощущения наклеить усы?.. Как он этому противился! Вы ведь тоже дали ему четкое режиссерское задание! Попросили провести сцену, не вставая! А он встал!!! Да еще оторвал усы и стал танцевать румбу! Румба в Гоголе!!! И что он ответил на ваше замечание? « Григорий Семенович, мне показалось, что гротеск Гоголя можно довести до абсурда. Если Ноздрев отрывает себе усы, да еще под латинские ритмы…Мне кажется это абсурдным, а вы такой подход поощряете в этом материале»…И это называется « в заданном рисунке»?!

 

Пауза.

 

РЕЖИССЕР: Так, Олег Петрович… Я вам про Фому, вы мне про мертвую собаку. Спасибо за коньяк, но мне действительно пора идти.

АКТЕР: Извините…

РЕЖИССЕР (перебивает): Если у вас остались ко мне вопросы, пожалуйста, можете прийти ко мне в кабинет, либо задайте свои вопросы на следующем сборе труппы, и мы побеседуем с вами в рабочем порядке. Всего хорошего!

АКТЕР: А как же наш спор?!

РЕЖИССЕР: Этот спор уже не имеет значения. Тем более вы не можете найти этот злополучный словарь (идет к выходу). Да и не факт, что вы вообще когда–нибудь брали в руки какой – либо словарь русского языка: ваша речь всегда оставляла желать лучшего…

 

Актер красивым прыжком преодолевает расстояние, отделяющее его от книжного стеллажа, и выхватывает словарь с самой верхней полки.

 

АКТЕР (быстро-быстро): Вот он, словарь!!! Вспомнил, куда я его положил! Григорий Семенович, не уходите! Не будем о пустом! Ваша правда, глуп я безнадежно, если завел такой разговор! Но вы человек великодушный! Простите меня ради Бога! Я его открываю!

 

Режиссер остановился. Следующий его монолог он выплеснул одним потоком.

 

 

РЕЖИССЕР: Все нервы вымотали!!! Открывайте уже, наконец! Вас, актеров, хлебом не корми - дай только поизмываться над режиссером! Ведь нужно иметь ангельское терпение и дьявольские нервы, чтобы каждый день из года в год терпеть эти ваши актерские

«штучки»!.. Мало того, что он по театру ходит и распускает нелепые слухи про мифический «режиссерский заговор» против него, так еще прицепился ко мне в доме актера, завел идиотский разговор на скользкую тему, вынудил меня ввязаться с ним в синтаксический спор, значение которого стремиться к величине ничтожной! Особенно сегодня вечером! Вот скажите мне прямо - что вы за человек?! Зачем вы пристали ко мне с этими ударениями?! ШевЕлится или ШевелИтся!!! Кому это, нахрен, интересно сегодня?!!

АКТЕР: ШевЕлится…

РЕЖИССЕР: Опять?!.. Я пришел в Дом актераотдохнуть! Жена сегодня решила напялить на праздник этот уродский, пошлый, кислотный парик - приспичило ей! Я его на дух не переношу! Конечно же, мы благополучно послали друг друга, она хлопнула дверью и еще большой вопрос, к какой такой подруге она поехала!!! Прокофьева упрямо коверкает текст Гоголя и хоронит сцену, урезали бюджет на новые постановки, у моей машины какие-то придурки прокололи шину!!! Могу я позволить себе хотя бы один вечер, один вечер не думать ни о чем?! Выпить коньяку и не тратить свою жизнь на бесполезные споры! А?! (икает, достает платок и вытирает лицо)

 

Пауза. Актер открывает увесистый словарь и листает его в поиске нужной страницы.

 

АКТЕР: Глагол « ШевЕлится»…

РЕЖИССЕР: ШевелИтся!

АКТЕР: Сейчас мы узнаем ,что и как …у кого шевЕлится…А у кого нет… А вы говорите, ваша супруга уехала к подруге?

РЕЖИССЕР: Да к подруге! Сами ведь знаете!

АКТЕР: Да-а…Вот оно как, иметь в женах актрису…Видимо, придется вам сегодня ночью куковать одному… Холодная постель. Предрассветная тоска…Распустили вы Анджелу…

РЕЖИССЕР (сверлит актера взглядом): Причем здесь Анджела? На что вы намекаете?

АКТЕР: Разве я на что-то намекаю? Я ищу нужную страницу. А про супругу я так, по-мужски хотел посочувствовать. Мне ведь это знакомо - я был женат.

РЕЖИССЕР (с расстановкой): У нас с Анджелой все прекрасно, «милые ссорятся - только тешатся»! Читайте уже!!!

АКТЕР: Ну да, ну да… (с расстановкой) Итак, словарь ударений русского языка, автор – Резниченко И.Л…около десяти тысяч слов, все трудные случаи, все типы ударений и способы запоминания…И что нам поведает этот волшебный кладезь?

РЕЖИССЕР: Вы издеваетесь что ли?!!

АКТЕР: Ага…(спохватывается) В смысле это « ага» я не вам…(быстро листает страницы) Страница восемьсот тридцать четыре… Опачки-и-и… Слово напечатано жирным шрифтом…Глагол «шевелИться»…

РЕЖИССЕР: Ну вот! Вот!!! А я что вам говорил?!

АКТЕР: Не спешите, это начальная форма глагола, мы с вами, спорим по поводу формы этого глагола, которая, если мне не изменяет память, называется «сказуемым». Хотя я могу и ошибаться…

РЕЖИССЕР: Господи!

АКТЕР: Смотрим далее… А далее мы читаем (нарочито выделяет интонационно ударения): «шевелИ-ишься» и … « шевЕ-елишься», «шевелЯ-ятся» и… « шевЕ-елятся»… и так далее. И в качестве примера приводится четверостишие Рубцова. Послушайте:

 

 

Когда деревня вся в тени,

И бабка спит, и над прудами

ШевЕ-е-елит ветер лопухами,

И мы с тобой совсем одни.

РЕЖИССЕР: Дайте-ка посмотреть…

 

Выхватывает словарь.

 

А следующий пример?! Григорьев, из стихотворения «О, говори хоть ты со мной»?

 

Читает.

 

Вон там звезда одна горит

Так ярко и мучительно,

Лучами сердце шевелИ-и-ит,

Дразня его мучительно.

 

ШевелИт!

АКТЕР: Посмотрим следующий пример…

 

Берет словарь.

 

Н.С. Гумилев, « Рондолла»…

 

Мой нож шевЕ-елится как пьяный,

Ну что ж? Кто любит красный цвет?

Кто хочет краски на кафтаны,

Гранатов алых на манжет?

 

Пауза.

 

РЕЖИССЕР: Как невыносимо глупо начался день …и закончился этот вечер…

АКТЕР: А вы уверены, что он закончился?

РЕЖИССЕР (устало, пропуская мимо ушей вопрос): Господи! Зачем я поперся к вам домой?! В поэзии допустимы переносы ударений, дабы сохранить рифму и размер стиха. Это еще в школе преподают.

АКТЕР: Повторенье - мать ученья!

РЕЖИССЕР: «Ученья», говорите! Сколько я бился с вами, когда доверил вам роль графа Нурина в « Гусарской балладе»? Кстати! А вы говорите, что я вам ролей не даю.

АКТЕР (мгновенно парировал): Премьера была четыре года назад, а сейчас я играю Нурина в очередь с Кречетовым один спектакль из трех.

РЕЖИССЕР (опять пропускает мимо ушей слова актера): Учил вас как студента, прямо с голоса … Бесполезно. Вы элементарно не в состоянии через стихотворный текст донести мысль автора, не говоря уж о действии и режиссерских задачах! Вот вы и сейчас …плохочитали вы эти стихи…Плохо. Невкусно!.. Впрочем, это уже не имеет никакого значения.

АКТЕР: Вот видите, как с помощью небольшого спора мы ударными темпами выяснили, что в данной форме глагола допустимо двойное ударение. Извините за …ка-лам-бур-р-р?

 

Режиссер посмотрел на актера особым внимательным взглядом, что-то обдумывая.

 

РЕЖИССЕР: Н-да…Да-да.. Это всего лишь каламбур… Прощайте.

 

Направляется к выходу.

 

АКТЕР: Вы неправильно меня поняли! Григорий Семенович, перестаньте!

 

Преграждает ему путь

Что вы, в самом деле!

РЕЖИССЕР: Уже поздно. Я устал.

АКТЕР (не пускает режиссера): Стойте.

РЕЖИССЕР: Что вы делаете?

АКТЕР: Давайте хоть на посошок выпьем!

РЕЖИССЕР: У меня пропало желание пить. С вами тем более.

АКТЕР: Вы что, обиделись?

РЕЖИССЕР: Что вы! Руководители не обижаются, они делают выводы. Просто коньяк потерял свою магию.

АКТЕР: А мы ее вернем!

РЕЖИССЕР: Пропустите.

АКТЕР: Ну… Григорий Семенович, давайте забудем…

РЕЖИССЕР: Я уже не раз слышал сегодня эту фразу. Пропустите!

 

Пытается пройти мимо актера, тот его не пропускает. Режиссер в изумлении отходит.

 

РЕЖИССЕР: Вы что, обалдели? Я сказал - пустите меня!

АКТЕР (лихорадочно пытается перевести ситуацию в шутку, в его голосе появились нотки отчаяния): Давайте я вам такси вызову, а пока едет машина, мы поиграем в игру «Не выпустим».

 

Далее режиссер обескураженно и неподвижно стоит на месте, а актер словарем, который остался у него в руках, машет по сторонам у двери, преграждая путь, будто бы режиссер пытается проскользнуть.

 

Ребята, играем с дедушкой Морозом в игру! Ну ка, все встали в круг, взялись за руки! А вот, дедушка Мороз попробуй здесь пробежать! А нет, не получится! А теперь мы и здесь тебя не выпустим! (Крутится вокруг себя) И здесь тебе не пройти! А уж тут и подавно! И здесь не проскользнешь, потому что ребята быстрые и ловкие, ребята хотят с тобой поиграть, стишки почитать! Ну что, дедушка, небось, устал бегать, сядь, отдохни, стишки послушай. Ребятишки так долго тебя ждали.

РЕЖИССЕР: Пошел вон с дороги!

 

Он двинулся на актера с явным намерением идти напролом, актер шутливо испугался и отпрянул в сторону. Режиссер стремительно прошел мимо и в этот момент актер, все еще изображая игру с Дедом Морозом, крутясь как юла, со всего размаху ударил режиссера увесистым словарем по затылку. Режиссер теряет равновесие и шагает, низко наклоняя голову вперед и руками пытаясь упереться в пол. Неудачно подставляет руки и по инерции бъётся головой о комод у двери в прихожую. Затихает и лежит неподвижно.

 

АКТЕР: Ой.

 

Пауза.

 

Актер в нерешительности подошёл к режиссеру, проверил у него пульс, встал на колени и приложил ухо к груди режиссера в надежде услышать удары сердца. Через некоторое время он с облегчением выпрямился.

 

АКТЕР: Слава богу! Жив! Жи-ив, чертяка!.. Конечно! Вашего брата лопатой не прибьёшь (зовет) Григорий Семенович! Григорий Семенович!.. Вы слышите меня?!

 

Молчание. Актер бежит на кухню и возвращается со стаканом воды, набрал ее в рот с намерением ополоснуть лицо режиссера, затем набрал в грудь воздуха, запрокинул голову, еще секунда и он выплеснет фонтан воды на лицо режиссера… Но в этот момент он замер, глядя на постер из фильма «Бандиты» (помните, на котором изображены Билли Боб Торнтон и Брюс Уиллис)…и проглотил воду. Он подошел к картине и некоторое время стоял и смотрел на нее в неподвижности. Затем он поставил стакан с водой на комод. До этого его движения были скорыми, суетливыми, но далее актер стал двигаться как человек, у которого появился план действий.

 

АКТЕР: Дедушка Мороз, детишки тебе еще стишки не читали.

 

Актер включает музыкальный центр, звучит радио. Слышится песня в исполнении Валерия Сюткина « Я то, что надо». Актер достает из комода бельевую веревку, устраивает тело режиссера на офисное кресло (тут есть простор для фантазии постановщику сценического движения) и привязывает безвольного режиссера веревкой к креслу на колесиках. Поднимает кресло с безвольным телом режиссера. Связывает ему ноги. Режиссер сидит на кресле привязанный. Актер некоторое время любуется этой картиной. Выключает музыку. Берет стакан с водой и прыскает на режиссера водой. Режиссер недвижим.

 

АКТЕР: Григорий Семенович! Григо-о-орий Семе-е-енови-ич! Ау!

 

Режиссер не отвечает. Он без сознания.

 

Надо же, неужели так крепко приложил его?

 

Ставит стакан на пол. Слегка похлопывает режиссера по щекам, пытаясь привести того в чувство.

 

АКТЕР: Григорий Семенович!

 

Режиссер смачно храпит.

 

АКТЕР: Так значит?

 

Берет режиссера за нос, прерывая храп. Тот просыпается.

 

РЕЖИССЕР (спросонья): Огурцы как предчувствие… бобры в чулках - лучшие наши кадры…

АКТЕР: Григорий Семенович!

РЕЖИССЕР: Зачем?

АКТЕР: Григорий Семенович!

РЕЖИССЕР: Я?

АКТЕР (строго): Господин художественный руководитель!

РЕЖИССЕР (мутно смотрит на актера): Святой отец, простите меня, ибо я согрешил…

АКТЕР: Это становится интересным.

РЕЖИССЕР: Я завидую, жестоко, мучительно завидую Гагарину…

АКТЕР (берет стакан с водой): Григорий Семенович, приберегите свой бред для репетиций.

 

Прыскает на режиссера водой. Режиссер смотрит на потолок и по сторонам. Пауза.

 

РЕЖИССЕР: Где я?

АКТЕР: Вы у меня дома.

РЕЖИССЕР: Вы кто?

АКТЕР: Здрасьте, приехали! Я, как бы вам это сказать, радушный хозяин, любезно принимал вас сегодня у себя в гостях…до поры до времени.

РЕЖИССЕР: Радужный хозяин - гость хуже татарина…

АКТЕР: Я Олег Петрович Жемчужный, артист вашего театра, вы помните меня? Ну, давайте, Григорий Семенович, вспоминайте!

РЕЖИССЕР: Жемчужный … Такая фамилия украсит любое надгробие.

 

В комнате появляется кораблик под парусами. Он тихо проплывает мимо. Режиссер провожает его взглядом. Вскрикнула чайка и тут же поперхнулась...

 

АКТЕР (говорит преувеличенно четко): Это творческий псевдоним. Вы хотели, чтобы труппа вашего театра носила звучные театральные фамилии, и половина актеров уже придумала их. Я в том числе. Григорий …

РЕЖИССЕР: Моего театра?..

 

Взгляд режиссера проясняется. Звучат фанфары, слышен звон клинков, звуки мазурки и слова: « Осторожно - круг!». Через комнату проплывают две фигуры - Гоголь с винтовкой наперевес ведет Буратино под конвоем.

 

А-а-а…Да-да, театр… кармическая тайна, Эдуард третий обусто…ШевЕлится-шевелИтся! Анджела.

 

Раздается выстрел. Режиссер испуганно дергается.

 

РЕЖИССЕР: Анджела! Анджела?.. Где она?

 

Обнаруживает, что он привязан к стулу.

 

АКТЕР: Ее здесь нет и быть не может.

РЕЖИССЕР: А-а-а это…Что такое? Что это такое?

АКТЕР: Ничего страшного. Мы с вами беседовали .

РЕЖИССЕР: Припоминаю… Вы говорили глупости…

АКТЕР (иронично): Актеры не могут иначе, если не произносят классический текст.

РЕЖИССЕР: Я хотел уйти…А потом…Не помню.

АКТЕР: Вы должны меня понять, Григорий Семенович, это было импульсивно, неосознанно.

РЕЖИССЕР: Что?

АКТЕР: Я не мог позволить вам уйти.

РЕЖИССЕР: Что… вы?

АКТЕР: Я должен был остановить вас.

РЕЖИССЕР: Остановить меня...

АКТЕР: Я ударил вас…Нечаянно… Вот этим (показывает словарь). Вы потеряли сознание, упали, но не беспокойтесь. Руки, ноги целы и голова на месте. Вы в полном порядке - я мыслю, следовательно, я существую.

РЕЖИССЕР: Вы ударили меня словарем ударений?

АКТЕР: Да.

РЕЖИССЕР: Убийственный каламбур.

АКТЕР: Я сегодня в ударе.

 

Пауза.

 

РЕЖИССЕР: Олег Петрович.

АКТЕР: Слушаю.

РЕЖИССЕР: А почему я связан?

АКТЕР: Так надо.

РЕЖИССЕР: Что значит « надо»? Кому надо?

 

Вертит головой и пытается встать.

 

АКТЕР: Прежде всего, вам… Вам необходимо перевести дыхание и вы увидите, что мир прекрасен, в нем существуют другие люди. Много людей, интересных, талантливых. Кстати, вы помните, на какой день Господь создал человека?

РЕЖИССЕР: Человека?

АКТЕР: Григорий Семенович, что вы как попугай? Я неясно выражаюсь? Ах, да, у меня ведь плохая дикция.

 

Пауза.

 

РЕЖИССЕР: Олег Петрович, пошутили и будет! Все понимаю: Старый Новый Год, капустники, розыгрыши, все дела…

АКТЕР: Я смотрю, вы еще не оценили ситуацию. Это вы то! С вашим режиссерским чутьем! Где ваше знаменитое озарение?!

РЕЖИССЕР: После вашего последнего каламбура у меня до сих пор темно в глазах.

АКТЕР: Я не хотел…

РЕЖИССЕР: Я прекрасно все понял, Олег Петрович! И я ценю ваш юмор…

АКТЕР (перебивает): Это уже не юмор - это производственная необходимость.

 

Режиссер пытается освободиться. У него не получается.

 

РЕЖИССЕР: Что еще за «производственная необходимость»?

АКТЕР: Вы скоро узнаете, только отдышитесь хорошенько.

РЕЖИССЕР (строго): Я бы с удовольствием вдохнул полной грудью, да немного стеснен сейчас. Потому что один невменяемый артист решил поупражняться в остроумии.

АКТЕР: Вот тут бы я с вами поспорил.

РЕЖИССЕР: Мы уже достаточносегодня с вами спорили…

 

Режиссер замолкает на полуслове. Он долго смотрит в лицо актеру. Тот смотрит в ответ и молчит. Режиссер снова пытается освободиться. Безрезультатно.

 

РЕЖИССЕР: Развяжите меня!

АКТЕР: Время не пришло.

РЕЖИССЕР: Олег Петрович, прекратим эту шутку, пока она не зашла слишком далеко. Вы ведь слышали об уголовном кодексе?

 

Еще раз проверяет на прочность свои путы. Они все так же крепки.

 

АКТЕР: Не тратьте силы - они еще вам понадобятся.

РЕЖИССЕР: Я сейчас буду кричать.

АКТЕР: На здоровье. Соседи приучены слышать поставленные голоса. А если вы будете орать как резаный – можно соорудить кляп.

РЕЖИССЕР: Олег Петрович!.. Давайте поговорим как взрослые люди…

АКТЕР (перебивает): Во-о-от этого я и добивался от вас сегодня целый вечер. Да что там вечер! Уже три года я пытаюсь обратить ваше внимание на свою скромную персону.

РЕЖИССЕР: О чем вы?

АКТЕР: Я скажу, хоть вы и сами все прекрасно знаете… До вашего назначения худруком я сыграл в нашем театре больше тридцати ролей! (показывает на дипломы на стене) Я знал, что такое настоящий успех! Вот, пожалуйста: имею награды фестивалей, обо мне писали в театральных журналах. Но назначили вас и что же?! Я стал «ничто»! Я стал привидением, которое носится по театру и пару раз в месяц этому привидению доверяют произнести сакраментальное «Кушать подано» или пронести топор из одной кулисы в другую! Мне! Заслуженному артисту! Разве это не унизительно?!

РЕЖИССЕР: Вы сгущаете краски.

АКТЕР: Хотите коньяку?!

РЕЖИССЕР: Спасибо, нет! (спохватывается) Да!

АКТЕР: Прекрасно.

 

Идет к столу, наливает в бокалы коньяк.

Да, Григорий Семенович, у меня были большие роли. И признание публики было, и уважение коллег. Конечно, кое-кто из товарищей по цеху зубоскалил на мой счет, но без этого не обойдешься. Если выходишь на сцену и зрительный зал затихает, ловит каждое твое слово, то всегда чей-то глаз сверкает на тебя из темной кулисы.

 

Подносит режиссеру рюмку.

 

Запрокиньте голову, так будет удобней.

РЕЖИССЕР: Олег Петрович, может, лучше я сам?

АКТЕР: А у вас получится?

РЕЖИССЕР: Получится, вы только развяжите мне руки. Можно даже только одну. Правую …Я правша.

АКТЕР: Григорий Семенович, все же позвольте, я за вами поухаживаю - вы гость!

( вливает коньяк в рот режиссера ) А теперь вот лимончик.(режиссер закусывает) Ну как вам закуска холопов?

РЕЖИССЕР (чуть не плача): Отпустите меня.

АКТЕР: Ну, дорогой мой, держите хвост пистолетом!

РЕЖИССЕР: Что вы задумали? Зачем вы… терзаете меня?

АКТЕР: Мне это нравится! Он пьет коньяк за тысячу долларов или сколько он там стоит и еще говорит, что его терзают!

РЕЖИССЕР: Отпустите меня! Мне нужно принять лекарство, оно у меня дома и если я в ближайшие пятнадцать минут его не приму , последствия могут быть самыми …

АКТЕР (перебивает): Не нужно вам никакого лекарства - вы сегодня коньяк хлещете за милую душу. И к слову сказать, курс лечения вы закончили неделю назад, врач сказал вам, что вы можете вести пол-но-цен-ную жизнь! И даже… регулярную.

 

Пауза.

 

РЕЖИССЕР (могильным голосом): Откуда вы это знаете?

АКТЕР: Краем уха услышал, а ухо у меня большое. Я ведь Чебурашка.

РЕЖИССЕР: Откуда вы знаете? В театре о моем лечении знали только два человека - Анна Борисовна и …Анджела… Кто вам сказал?

 

Пауза.

 

АКТЕР: Коньяку?

РЕЖИССЕР (мрачно): Ага.

 

Актер наливает.

 

АКТЕР: Знаете, я сейчас в некоторой растерянности.

РЕЖИССЕР: Да ну?

АКТЕР: Как то непривычно. Не надо глотать окончания в попытке вместить все сразу в одно предложение. Вот вы передо мной. И готовы слушать.

РЕЖИССЕР: Вы наблюдательный артист.

АКТЕР: Вот! Вы уже начали менять свое мнение обо мне – говорите комплименты. (подносит к его губам бокал) Запрокиньте голову.

РЕЖИССЕР: Я уже усвоил. Режиссеры схватывают на лету…

АКТЕР (с улыбкой): В отличие от актеров. Ваше здоровье! (вливает коньяк режиссеру в рот)

 

Режиссер выпивает и делает еще одну отчаянную попытку освободиться. Чуть не падает вместе с креслом.

 

РЕЖИССЕР: Олег Петрович, ну давайте уже прекратим этот балаган! Хватит! Я все понял: вы хотите поговорить! Развяжите меня, и я вам даю слово, что буду слушать вас хоть до второго пришествия!

АКТЕР: Будете, будете…

 

Режиссер начинает кричать.

 

РЕЖИССЕР: Помогите! Люди, вызовите полицию!

АКТЕР: Григорий Семенович, перестаньте!

РЕЖИССЕР: Убивают! Помогите! Пожар!

 

Актер прикрывает ладонью рот режиссеру.

 

АКТЕР: Вы знаете, что такое кляп? Давайте вести себя благоразумно. Соседка – бабуля пожилая, из развлечений предпочитает кулинарные шоу по телевизору. От громкой музыки у бабы Шуры поднимается давление. Зачем ей вопли, полицейские мигалки, шум в подъезде? У нее и без того половина пенсии уходит на лекарства. Я сейчас уберу руку, и вы кричать не будете. Договорились?

 

Режиссер утвердительно кивает.

 

АКТЕР: Вот и хорошо.(освобождает режиссеру рот) Просто смиритесь, Григорий Семенович. Я ведь не злодей, пытать вас не собираюсь…(не может удержаться, чтобы не пошутить и добавляет)… долго!

РЕЖИССЕР (кричит): На помощь! Убивают!..

 

Актер берет тряпку и завязывает рот режиссеру.

 

АКТЕР: Вот так всегда… К ним со всей душой, а они все наорать но-ро-вят.

 

Наливает себе коньяку и не торопясь выпивает. Вытирает испарину с лица.

 

Значит так, господин художественный руководитель.

 

Встает на центр комнаты.

 

Прошу минуточку внимания! Только сегодня, исходя из жестокой жизненной необходимости, на нашей сцене - Олег Петрович Жемчужный!!!

 

Повернулся вокруг себя.

 

Небольшое предисловие…Перед вами артист с непростой судьбой. Несколько лет его бессовестно унижал главный режиссер театра: не давал ему новых ролей, снимал с репертуара спектакли, где у артиста были хоть сколько-нибудь значимые роли, отнимая тем самым надежду на будущее в профессии. Режиссер отказывался признавать талант артиста и часто позволял себе высказывания, принижающие достоинство Жемчужного: «Он не умеет читать стихи, он неуклюжий, у него противный голос!» - такие ярлыки навесил режиссер на талантливого артиста. «А как же мои прежние заслуги?» - вопрошал артист режиссера и не получал ответа! « Неужели я потерял форму? Постарел, обмяк, потускнел? Или я, по-вашему, бездарен? Если вы так думаете, дайте мне шанс доказать вам обратное»…И снова тишина! Один сезон сменял другой, впереди была только пропасть... Многие на месте Жемчужного могли бы дрогнуть, отступить и раствориться в безрадостной массе статистов. Стать театральным балластом. Забыть об истинном предназначении артиста! Но Жемчужный не таков! У него прекрасная память, профессиональная! Если гора не идет к Магомеду, то Магомед должен подойти к горе! Так он решил! И сейчас, артист Жемчужный в полную силу продемонстрирует господину режиссеру свои сценические умения, так сказать, еще раз сдаст экзамен на профессиональную пригодность. Он докажет режиссеру, что в груди его не тлен, но пламя! Он сдаст экзамен перед строгой комиссией, председателем которой является Григорий Семенович!

 

Режиссер округлил глаза и что-то неразборчиво промычал через кляп.

 

Вы смотрите, смотрите, говорить будете потом! Итак, прошу любить и жаловать!

 

Уходит в спальню. Из спальни доносится его голос.

 

Выступает Олег Петрович Жемчужный, год рождения такой то, стаж работы в театре такой то. Басня. Иван Крылов, « Ворона и лисица»!

 

Выходит на середину комнаты, как это делают студенты в театральных вузах. Читает басню. Тут актер, исполняющий роль АКТЕРА, может хулиганить на полную катушку. Впрочем, как и во время всего действия пьесы…

 

Уж сколько раз твердили миру, Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок, И в сердце льстец всегда отыщет уголок. Вороне где-то бог послал кусочек сыру; На ель Ворона взгромоздясь, Позавтракать было совсем уж собралась, Да позадумалась, а сыр во рту держала. На ту беду, Лиса близехонько бежала; Вдруг сырный дух Лису остановил: Лисица видит сыр, - Лисицу сыр пленил, Плутовка к дереву на цыпочках подходит; Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит И говорит так сладко, чуть дыша: "Голубушка, как хороша! Ну что за шейка, что за глазки! Рассказывать, так, право, сказки! Какие перышки! какой носок! И, верно, ангельский быть должен голосок! Спой, светик, не стыдись! Что ежели, сестрица, При красоте такой и петь ты мастерица, Ведь ты б у нас была царь-птица!" Вещуньина* с похвал вскружилась голова, От радости в зобу дыханье сперло, - И на приветливы Лисицыны слова Ворона каркнула во все воронье горло: Сыр выпал - с ним была плутовка такова.

 

Кланяется. Развязывает рот режиссеру. Прикладывает палец к губам.

 

Ну как?

РЕЖИССЕР (шепотом): Очень хорошо.

АКТЕР: Правда?

РЕЖИССЕР: Врать не в моих правилах.

АКТЕР: Не обязательно говорить шепотом – кричать не надо. Как звучал стих?

РЕЖИССЕР: Если бы Крылов вас слышал - он бы не снес восхищенья. А для меня это было как озарение.

АКТЕР: Вы мне льстите.

РЕЖИССЕР: Если и так, то только потому, что не могу иначе.

АКТЕР: Отчего же?

РЕЖИССЕР: В детстве я дал себе клятву в Старый новый год говорить только правду.

АКТЕР: Вы иронизируете.

РЕЖИССЕР: По-вашему, человек, испытавший озарение, способен на иронию?

АКТЕР: Донес ли я мысль автора?

РЕЖИССЕР: В самое мое сердце!

АКТЕР: Воздействовал ли я на вас этим стихотворным текстом?

РЕЖИССЕР: Мне потребуется время, чтобы прийти в себя.

АКТЕР: Ну вот, а вы не хотели оставаться! То ли еще будет!

РЕЖИССЕР: А будет еще что-то?

АКТЕР: А как же, басня - это только начало.

РЕЖИССЕР (задумчиво): Соловья одними баснями кормить не следует…Ну и сколько перемен блюд ожидает сегодня соловья?

АКТЕР: О, вы тоже стали каламбурить.

РЕЖИССЕР: Это профессиональное - уловил стилистику происходящего.

АКТЕР: Лучше поздно, чем никогда.

РЕЖИССЕР: В самую точку - уже довольно поздно. Скоро ночь.

АКТЕР: Сегодня будет ночь чудес!

РЕЖИССЕР: Имейте ввиду - концентрация чудес приближается к критической … Мы с Анджелой всегда обговариваем случаи, когда кто-то из нас не ночует дома. Сегодня …мы не успели с ней об этом договориться. Когда Анджела не застанет меня дома, она поставит на уши всех: соседей, знакомых, завтруппой, она начнет обзванивать весь женский коллектив нашего дружного театра. Или позвонит в полицию… Многие видели, что мы с вами ушли из дома актера вместе.

АКТЕР: Коньяку?

РЕЖИССЕР: Он утратил свою магию.

АКТЕР: Тогда продолжим.

 

Подходит к музыкальному центру.

 

Всегда был неравнодушен к музыке. Михаил Чехов говорил - все искусство стремится стать музыкой. Или что-то в этом роде. Вы говорили, что я неуклюжий? Позвольте мне, неуклюжему, попытаться исправить это…

 

Объявляет.

 

Танец! Вы ведь не будете кричать?

РЕЖИССЕР: Будьте спокойны.

 

Актер включает музыку и начинает танцевать. В танец он привлекает и режиссера. Тот привязан к катающемуся офисному стулу, что дает возможность ему перемещаться. Опять же - в этом моменте полная свобода для хореографа и фантазии актера и режиссера спектакля. Музыка заканчивается и встык с финальным аккордом девушка портьерой чихает (вы не забыли о ней?)

АКТЕР: Будьте здоровы, Григорий Семенович.

РЕЖИССЕР: Слава Богу, не жалуюсь. А вы, смотрю, где то простудились?

АКТЕР: Нет, я здоров.

РЕЖИССЕР: Однако чихаете.

АКТЕР: Разве не вы чихнули?

РЕЖИССЕР: Чихнули вы.

АКТЕР: Я не чихал.

РЕЖИССЕР: Я тоже не чихал.

АКТЕР: Кто же тогда чихнул?

РЕЖИССЕР: Вам лучше знать - это ваш дом. Может, соседи?

АКТЕР (зад

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.