Расширение поля возможностей

ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ И СОЦИАЛЬНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ, ПРОСЛЕЖИВАЕМЫЕ НА ПЯТИ ПОКОЛЕНИЯХ

Настоящим предметом наследования в семье Терренуаров в конечном счете был не физический или денежный капитал, но положение на местном рынке, неотделимое от их семьи. В таком случае становится понятным необычное содержание этой «структуры», равно как и смысл идеи «воспроизводства». За пределами различий преемственных профессий мы обнаруживаем постоянное ядро; и как следствие — эти «различия» кажутся не более чем смещениями, которые не только не отвечают профессиональной «ориентации» мужчин этой семьи, но напротив, выражают их зависимость от медленно развивающегося рынка. Сами перемены кажутся про­диктованными объективным развитием производительных сил и уровня жизни. Это триумф материалистического детерминизма.

Расширение поля возможностей

Структуралистский момент привел нас к гипотезе о стабильной структуре, сети отношений, установленных на протяжении лет между родом Терренуаров и семьями крестьян из окрестностей Совтерра. Именно центральное положение в этой структуре было с социальной точки зрения главным, тем, что передается от отца к сыну в этой семье. В конечном счете структуралистическое рассуждение приводит к полной пере­мене перспективы: лишь по видимости в каждом поколении сын Терренуар в за­висимости от своего положения наследует управление семейным предприятием. В действительности именно предприятие востребует сына, получая таким образом наследника в наследство.

Достоинством структуралистской модели является когерентность. В этом свойстве заключается ее сила, которая позволяет осуществить первый «разрыв» с видимостью. Однако пойдем дальше в наших рассуждениях. Это видение мира деформировано «избытком когерентности», необходимым в данный момент. Достаточно обратиться к конкретным наблюдениям, чтобы ясно увидеть реальные противоречия, остав­ленные без внимания в структуралистских рассуждениях.

Тот факт, что Шарль (до своего возвращения по требованию отца) проработал в течение двух лет в банке, указывает на некоторые изменения в механизме вос­произведения структуры. На самом же деле это подтверждает закономерность: отец призвал к себе Шарля только после смерти его старшего брата, назначенного на­следником. Но другой факт — Дезире покинул Совтерр и выбрал для себя карьеру офицера морского флота, которой он посвятил 1940—1945 гг. (от 18 до 23 лет), — свидетельствует, что ничто не было предрешено.

Наконец, «воспроизводство» установленной структуры кажется окончательно прерванным, когда Дезире закрывает семейное предприятие Терренуаров в 1969 г. Один из его сыновей стал преподавателем, другой агентом по продаже недвижимости; обе профессии не имеют ничего общего с зерном.

Самым удивительным является, быть может, то, что говорит сам Дезире, единственный сын, о желании своего отца: «Моему отцу хотелось, чтобы я стал учителем».

Это высказывание особенно удивительно, если учитывать структуралистскую модель, представленную выше: оно разрушает когерентность, так как означает, что сам автор параллельных линий воспроизводства действует не в репродуктивном смысле.

Но это высказывание не столь удивительно для того, кому знакомо двойственное отношение ремесленников и мелких торговцев к своей профессии в настоящее время, то есть в эпоху конкуренции с крупными промышленниками и торговыми группами. С одной стороны, они жалуются: нас давят налоги и расходы на социальное обеспечение... тяжелый труд для откормки государства... при конкуренции с «гигантами» становится все труднее и труднее... без отпусков... работаем 12 часов в день, 6 дней в неделю и даже не получаем потом приличной пенсии... Эти разговоры ведутся в присутствии детей и заканчиваются неизменным: «Надеюсь, что ты выберешь другую профессию».

Но параллельно с этими разговорами-жалобами ведутся другие, свойственные любому человеку, хорошо овладевшему секретами своей профессии: они под­черкивают некоторое удовлетворение, связанное либо с положительными моментами каждодневного выполнения работы, либо с результатом подведения итогов жизнен­ного пути: «Работали мы тяжело, но кое-чего добились».

Это лишь один пример многочисленных «двойственных сообщений-посланий», которые родители передают детям и, разумеется, не только в семьях ремесленников и мелких торговцев. Именно исходя из фундаментальной амбивалентности «отношений», следует выйти за структуралистские рамки, которые есть не что иное, как детерминистские, аристотелевские, картезианские.

Мы описали амбивалентность отношения родителей к семейному делу. Однако понятие «конститутивной амбивалентности социальных отношений» имеет гораздо более широкое поле применения (например, в производственных отношениях «на­ниматель/наемный рабочий»: наниматель одновременно дает работу наемному рабочему и эксплуатирует его). Амбивалентность отношений является одним из аргументов в пользу того, что жизнь не предопределена. Другой аргумент — много­образие уровней детерминирования, которое естественным образом порождает ситуации, когда детерминанты оказывают обратное воздействие. Парадоксально, но «противоположное сверхдетерминирование» создает, таким образом, пространство «свободы над нажимом», поскольку агенты в некотором роде вынуждены делать выбор.

Перед каждым индивидом во всякую минуту простирается поле возможностей. Молодые годы Дезире Терренуара становятся прекрасной иллюстрацией неопре­деленности (видимой?), когда перед ним открываются многие пути, увлекающие его на какое-то время, либо просто искушающие («В жизни бывают и взлеты и падения, в какой-то момент я думал пойти в жандармерию, но ... Я легко мог бы там оказаться»).

Одной из задач этносоциологического исследования должно быть «осмысление» понятия поля возможностей в соответствии с определенными условиями, социальной средой, возрастом, полом и т.п. Одни возможности более вероятны, чем другие, но их вероятное отличие требует уточнения. Мы не считаем единственно возможным изучение только «реализованных судеб», ибо нереализованные возможности «факти­чески являются частью реальности». В противоположном случае было бы бес­смысленным предугадывать будущее...

Семейное предприятие

Мы еще не закончили наших рассуждений относительно диалектики внешнего и внутреннего, объективного и субъективного детерминирования, структурального и инновативного и т.п. ... Когда Дезире Терренуар осознал, что приключенческая жизнь, о которой он мечтал, привела его непосредственно к карьере военного, то он сказал: «Я понял, что был очень независим».

Он даже слишком независим по складу характера, чтобы подчиниться военной дисциплине. Куда же ведет его этот независимый дух, как не к семейному пред­приятию?

Представляется заманчивым установить наличие «силы возвращения», с которой воздействовало бы любое семейное дело на судьбы преемников. Однако достаточно внимательного анализа данных, полученных только из истории рассматриваемой нами семьи, чтобы убедиться во всей сложности этой задачи.

Наиболее простым представляется случай Шарля, отца Дезире Терренуара:

«(Мой отец) — это целая история: он вовсе не должен был становиться некарем. Дело должно было перейти к одному из его братьев. Но во время войны 1914— 1918 гг. на фронте погибли два его брата. Сам он был мелким банковским служащим. Он начал работать с 16—17 лет, но после смерти своего последнего брата сам должен был стать преемником (...). Он должен был помочь своему отцу.»

Случай поразительной ясности. Основатель пекарни «выбрал» наследником, вероятно, своего старшего сына, которого и обучил ремеслу. Этим самым он исключил из семейного наследства трех других сыновей: двое из них должны были стать банковскими служащими (по-видимому, выбор имел отношение к самой пекарне: вероятно, пекарь обращался за банковским кредитом для установки печи и понимал, как важно иметь кредит у местного банкира).

Когда дело или, скорее, глава дела избирает наследника из сыновей, выбор исключает других детей. Иными словами, при наличии нескольких детей само воспроизводство семейного предприятия порождает «одновременно» включение и исключение, определяет судьбу одного ребенка, подчеркивая неопределенность судеб других. Этот феномен не выступает здесь отчетливо только потому, что на протяжении последних поколений в семье Терренуаров не дочери, а были только один или два взрослых сына.

Иллюстрацией служит случай Шарля. Он был средним среди четверых братьев и не рассматривался в качестве преемника, чему был рад, так как ремесло пекаря в то время было чем-то вроде заключения (приходилось работать 7 дней в неделю). Шарлю пришлось вернуться в семью неожиданно после смерти брата, назначенного преемником. Поскольку случайность рушит планы, сила возвращения используется до конца. При сложившихся обстоятельствах невозможно было уклониться: это означало предать и отца, и память брата.

Отметим лишь, что Шарль свел до минимума свою работу ч пекарне. Он рано женился и, казалось, можно было ожидать, что он начнет работать «в паре» с женой либо она будет помогать свекрови в торговле сельскохозяйственными продуктами. Но этого не произошло, а случилось самое непредвиденное: Шарль начал помогать матери, а жена стала работать с отцом Шарля. Это разделение на «перекрестные рабочие пары» решит позднее судьбу Дезире.

Дезире, воспитанный бабушкой и унаследовавший от нее страсть к путешествиям, еще в юности сталкивается с трансформацией семейного предприятия: речь идет уже не о пекарне, основанной дедом, но о торговле, начатой бабушкой, управляемой из «того же самого» тесного дома, и ставшей основным видом деятельности, «носителем» предприятия. На протяжении жизни одного поколения произошла «метаморфоза» семейного предприятия. Отметим мимоходом, что эти метаморфозы от поколения к поколению могли создавать для наследника необходимые условия для субъективного (символического) инвестирования предприятия: создавая что-то новое, свойственное только ему, наследник мог в субъективном смысле присвоить предприятие. Однако по иронии Судьбы, для того, чтобы инновация, внедренная наследником, принесла плоды, необходимо, чтобы она вписалась в русло развития рынка, то есть стать объективно предсказуемой. Если же наследник решит присвоить себе предприятие, инвестируя в него свои мечты, он рискует обанкротиться. Действенная практика (praxis), которую принято противопоставлять структурной пассивной практике (practico inerte), может быть эффективной в том случае, когда вписывается в невидимое русло объективной структуры.

Если Шарль, сначала отстраненный от наследства, был внезапно отозван помимо своей воли, то Дезире, единственного сына, и следовательно, единственного наследника, отец отговаривает перенять его профессию, но в конечном счете, он ее все же наследует. Этот случай иллюстрирует иное свойство того, что мы называем «зовом семейного предприятия». По своему рождению Дезире не был «обозначен» как наследник, он также не был отозван, как его отец. Не подозревая того в течение долгих лет, он в некотором роде «открыл ресурсы», которые заключало в себе семейное предприятие.

Эти ресурсы разнообразны. Прежде всего семейное предприятие предоставляет работу — источник доходов. Дезире Терренуар, однако, имел профессию артил­лерийского офицера, но военной профессии присущ тот недостаток, что в военное время она связана с профессиональным риском. В то время началась война в Индо­китае, быть может, Дезире не очень хотелось туда отправляться.

Семейное предприятие, предоставляя работу в достаточной степени постоянную, имеет одно особое свойство: человек работает у себя и со своими. Бремя адаптации сведено до минимума, общение в принципе максимально облегчено.

Для Дезире существует третья причина привлекательности «объективного места работы», которая заключается в его «независимом характере». Неслучайно он вы­бирает именно это выражение, объясняя почему оставил армию: «Я был слишком независимым». Однако он, блудный сын, позаботился о том, чтобы вернуться не с пустыми руками. Профессиональная карта, которую он получил, помогает ему укре­пить некоторую независимость по отношению к отцу. Эта инициатива лежит в основе метаморфозы семейного предприятия, которое, будучи детищем Дезире, помогло ему слиться с ним в единое целое.

Семейная история дает нам третий, еще более неожиданный пример, когда семей­ное предприятие «зовет к себе». Речь идет о втором сыне Дезире, Этьене, родившемся в 1952 г. Выдержав экзамен на степень бакалавра, он изучает архитектуру.

«Но так как он понял, что профессия была действительно... было слишком много людей... он устроился агентом по продаже недвижимости в Совтерре. Место было идеальное, напротив мэрии, дом также принадлежит мне: в доме жил мой свекор — дантист. Я купил часть дома, принадлежащую моему зятю. Мой сын стал со­владельцем собственности. Он сумел завести клиентуру, завоевать доверие, он прекрасно интегрировался. Он мог бы стать преподавателем в техническом колледже, у него, так же как у отца, независимый характер, он не захотел посвятить себя преподаванию. Сейчас он действительно доволен.

Невестка работает с ним, занимается главным образом сдачей помещений в под­наем. Сын ведет торговлю, он — управляющий недвижимостью; дела идут хорошо, внучка учится в школе.»

Напомним, что семейное предприятие, основанное дедом Батистом в 1880 г., в его видоизмененной форме было «реализовано», то есть продано или отдано Дезире Терренуаром в обмен на должность управляющего торговлей в 1968 г.; от него ничего не осталось, во всяком случае, в 1978 г., когда Дезире ушел на пенсию по состоянию здоровья. Приблизительно в то же самое время один из его сыновей становится управляющим недвижимостью, агентом по продаже недвижимости. На первый взгляд, нет прямой объективной связи между обоими предприятиями, если не считать самого дома, в котором обосновался Этьен и который он получил от отца.

На самом деле, если внимательно перечитать всю записанную беседу, то можно отметить частоту упоминания «инвестирования в недвижимость», осуществляемого семьей Терренуаров. Дед Батист купил постепенно на той же самой улице сначала первый, затем второй и, наконец, третий дом. Его сын Шарль купил на той же улице четвертый дом, а может быть и другие, которые не были упомянуты. Дезире Терренуар выкупил большой дом, принадлежавший тетке его жены. В 1968 г. он пере­делал помещения и начал сдавать их. Его жена внесла свою долю в семейную недвижимость. Таким образом, случайно ли, что один из сыновей выбирает сектор недвижимости? Следует ли усматривать в этом лишний раз «результат зова», если не семейного предприятия, то родового владения?

Разумеется, почти все зажиточные семьи торговцев или ремесленников инвестируют свои сбережения в недвижимость (очень распространенный во Франции феномен), однако далеко не все дети становятся агентами по продаже недвижимости. Было бы ошибочным делать обобщения на основе частного случая. Наш интерес к сравнению, с одной стороны, «родового недвижимого капитала» на протяжении жизни трех поколений и, с другой стороны, профессии правнука Этьена объясняется желанием показать продолжительность во времени «значения» трансмиссий, поскольку в силу последовательных метаморфоз родового владения накопленный предками капитал может детерминировать профессиональную направленность их потомков.

Идея детерминирования приобретает здесь слишком специфическое для гуманитар­ных наук значение. Слишком долго, например у Огюста Конта или Эмиля Дюркгейма, Фридриха Энгельса или французских структуралистов, «детерминирование» выступало синонимом «принуждения». Эпистемология физических наук, таким образом, им­портировалась контрабандным путем в другую область, где она не находит адекват­ного применения. Длительное время социальность понималась исключительно как принуждение, под чьим давлением люди подчиняются, боясь наказания, нормам жизни своей социальной группы. Однако наряду с наказанием существует другое средство добиться желаемого поведения граждан: поощрение. Поскольку социальность не сводится к принуждению, но включает в себя также средства поощрения, то наличие средств, к которым открывается доступ агенту в силу желаемого поведения, может «определять» это поведение гораздо надежнее, чем страх наказания.

Это новое применение понятия «детерминирование» лишено смысла в физических науках. Если оно и имело смысл в старом понимании, то "только метафорический. В одинаковом ли Смысле социальные субъекты и предметы физического мира «подчиняются законам, детерминирующим их движение»? Когда мы говорим, что поколение по восходящей линии может путем трансмиссии «детерминировать» траектории будущих поколений, то понимаем под детерминированием не принуждение, но скорее набор желаемых ресурсов, так как желаемое порождает предсказуемое поведение.

Поиск по сайту: