КАК Я ХОЖУ ЗА СВОИМИ ПЧЕЛАМИ

Анатолий Онегов

Москва

Текст печатается в авторской редакции

А. Онегов Как я хожу за своими пчелами Москва 2009

Анатолий Онегов – замечательный русский писатель, автор многих книг, посвященный родной земле, родной природе (см. www onegov. ru), к тому же опытный крестьянин, пчеловод, автор таких книг, как «Русский мед», «Курорт Шесть соток».

«Как я хожу за своими пчелами» - обобщение личного опыта работы с пчелами, здесь же автором представлены его собственные разработки: т.н. высокие «лупановские» ульи на14 авторских рамок и ульи Пеньки на 12 авторских рамок. Фотографии этих авторских разработок помещены на сайте Онегова на странице «Фотовыставка».

Все права сохраняются за автором (с) Анатолий Онегов. 2009

Когда-то наш далекий предок, желая полакомиться медом, отправлялся в лес, разыскивал там дупло, в котором жили пчелы, как-то вскрывал их жилище, выгребал из него мед вместе с сотами, не задумываясь, что будет дальше с разоренной семьей.

Чуть позже, посчитав, видимо, что разыскивать диких пчел и лазать по деревьям - занятие весьма хлопотное, наш догадливый пращур изготовил колоду... Он взял обрубок дуплистого дерева, прикрыл его снизу дном, а сверху - крышей, проделал в этом сооружении отверстие-леток, похожий на вход в скворечник, и стал ждать, когда в это дупло-колоду прилетит пчелиный рой. Эксперимент удался, и теперь первобытный пчеловод добывал мед уже из своей колоды.

Сначала колода оставалась в лесу - ее привязывали к дереву или устанавливали на помосте, устроенном между ветвями, а там кто-то решил поставить эти дупла-колоды недалеко от своего дома - тут хлопот с пчелами было явно меньше... Так и появились на нашей земле первые пасеки.

И все было бы ничего (кто-то и сейчас в порядке исторического эксперимента заводит у себя на пасеке одну - две старинные колоды), но пчел, живущих в колоде, обычно ждала та же самая участь, что и диких пчел, дупло которых отыскивал первобытный охотник - по окончании лета прежде, чем достать из колоды мед и воск, пчел обычно уничтожали (закуривали серой), а на следующий год ждали, когда в колоду-улей прилетит новый рой.

Такая, разорительная для пчел система пчеловодства именуется в нашей литературе роебойной и основательно обвиняется в том, что она, эта система, вела к уничтожению лучших пчелиных семей. Тут уничтожались прежде всего сильные семьи, которые собирали больше меда, слабым же семьям, собравшим за лето мало меда, даровалась жизнь, и именно они становились основой пчелиного племени - они-то и отпускали на будущий год свои рои, которые снова заселяли пустые колоды.

Революция в пчеловодстве произошла тогда, когда был изобретен т.н. рамочный улей... Теперь к пчелам в улей можно было заглянуть в любое время, в любое время можно было вынуть из улья любую рамку, в которой пчелы теперь и выстраивали свои соты - в дупле-колоде соты прикреплялись прочно к потолку-голове и к стенкам дупла и изъять какой-то один сот из колоды без значительного урона для пчелиной семьи не представлялось возможным.

Теперь, возле рамочного улья, пчеловод почувствовал себя чуть ли не повелителем пчел, хотя пчелы и тут, на пасеке, оставались верными только правилам своей прежней дикой жизни. Получив возможность в любое время заглянуть в улей, вынуть из улья и осмотреть рамки, заменить одну из них другой, достать в любое время мед, не нарушив вроде бы жизни пчелиной семьи, мы забывали, что любое вмешательство в жизнь тех же пчел со стороны человека не может не сказаться на их жизни...

Как-то я принялся подсчитывать, сколько раз за сезон (с весны до осени) заглядывает в жилище своих пчел наш нынешний пчеловод-экспериментатор, как часто вмешивается он в жизнь пчелиной семьи, стараясь диктовать ей свою волю, и ужаснулся: порой кто-то из пчеловодов вообще не оставляет своих пчел в покое...

Не отсюда ли повышенная агрессивность наших подопечных?..

А какая семья лучше работает, больше приносит меда: лишенная покоя, находящаяся в состоянии постоянного стресса или же та, которую почти не тревожит пчеловод?

Сдается мне, что наше нынешнее чрезмерное "внимание" к жизни пчел в улье должно сказаться не только на их характере, но и на их физическом состоянии - различные беды нет-нет, да и посещают наши пасеки, нанося урон тому же пчеловоду...

Словом, задумывался я давно, как быть, как вернуть пчелам милую им их природную обстановку, как создать пчелам на наших пасеках те условия жизни, в которых они и закрепились прочно как вид?.. И в то же время сохранить такие преимущества пасечного содержания, как весьма высокую товарность – не секрет, что на своих пасеках мы получаем от пчел порой очень много меда.

Вот таким поискам я и отдался полностью, как только у меня, наконец, появились свои собственные пчелы. Теоретически я был давно подкован, а все остальное давалось мне уже практикой.

Кто-то мне, возможно, и возразит: можно ли без постоянного контроля за жизнью пчелиной семьи получить от нее много меда - мол, те же бортники, которые, помня древнее ремесло, до сих пор ходят за пчелами, живущими в специально устроенных для них дуплах деревьев, и навещают своих подопечных обычно лишь два раза в году (по весне, когда проверяют, как пчелы перезимовали, и по осени, когда вырезают из гнезда часть сотов с медом), получают от своих пчел куда меньше меда, чем мы на своих пасеках...

Да, действительно, бортник обычно добывает всего с десяток килограммов сотового меда с одной борти, в то время как от семьи пчел, живущей в рамочном улье, можно другой раз накачать меда в несколько раз больше.

Но дело здесь не в системе ухода, а в том, что по своему объему наш рамочный улей с различными магазинами и надставками может быть куда больше, чем дупло-борть... Оставьте на пасеке улей без магазинов и надставок и вы тоже получите меда никак не больше, чем бортник-старатель от каждой свои борти...

В конце концов, какие-то выводы я смог сделать. О чем и постарался рассказать в своей работе "Как я хожу за своими пчелами", первую часть которой и передаю сейчас на суд читателей...

Инженер, Писатель-натуралист, Крестьянин-пчеловод А.Онегов.

Поиск по сайту: