Усиление тоталитаризма

Несмотря на демократические жесты со стороны коммунистов, во многих восточноевропейских государствах назревал протест населения против социалистического режима. В 1968 году народ Чехословакии на протяжении полугода переживал своеобразный ренессанс: при поддержке оппозиционных сил, коммунистическая партия в этом государстве находилась на грани падения.

Однако в августе того же года, на территорию страны были введены советские вооруженные силы, которые после нескольких жесточайших боев полностью ликвидировали все очаги демократии в республике.

«Пражская весна» стала поводом восточноевропейских коммунистов для ужесточения тоталитарного социализма. Все права и свободы, которые ранее были предоставлены народу, ликвидировались. Начались жестокие преследования диссидентов.

Ко власти в Румынии пришел Николае Чаушеску, правление которого современники сравнивали со сталинским режимом. В восточноевропейских государствах широко применялась советская модель строительства социализма – были созданы трудовые лагеря, полностью отменена свобода совести вероисповеданий, действовал культ личности вождя.

К концу 70-х годов государства Восточной Европе стояли на пороге революции: экономика необратимо рушилась, государственные бюджеты зависели исключительно от кредитов СССР, США и западноевропейских государств. Несмотря на это, коммунисты не спешили проводить ни экономических, ни социальных реформ, продолжая «кормить» население идеей революции пролетариата.

Крах социализма

Первый вызов коммунистическим властям в Восточной Европе был сделан в начале 80-х годов. Очагом свободы стало государство, из-за которого первоначально началось политическое деление континента – Германия. Жители ГДР, несмотря на запреты, все чаще выезжали на территорию капиталистической ФРГ. Контрасты в экономическом положении народа, вызывали бурные протесты со стороны населения обеих стран.

В 1980 году в Польше было создано профсоюзное движение, которым руководили оппозиционные силы. Сопротивление официальных властей не смогло остановить рост численности этой организации, которая уже к концу года становила приблизительно 12 млн. трудоспособного населения страны. Занятое афганской авантюрой, советское правительство не уделяло должного внимания защите коммунистических восточноевропейских правительств.

Финалом демократических преобразований в Восточной Европе стал старт перестройки в СССР. Коммунисты, лишенные поддержки Советского Союза, без борьбы сдали свои позиции демократам. После падения Берлинской стены, в жизни Восточной Европы наступил новый этап, в кратком времени государства смогли «догнать» в своем политическом и экономическом развитии Западную Европу.

Пункт плана №3

В последние годы проявлялся огромный интерес к социально-экономическому развитию стран Восточной Азии. Экономические успехи этих стран во второй половине прошлого века не имели аналогов в истории. Успехи поствоенной Японии, затем «четырех тигров», Гонконга, Сингапура, Южной Кореи и Тайваня, а также таких стран как Индонезия, Малайзия и Таиланд превратили Восточную Азию в один из главных локомотивов глобального экономического роста.

Экономические достижения стран открыли дорогу к успехам в других областях развития, прежде всего, в сфере социального обеспечения. Сфера социальной политики стран Восточной Азии начала привлекать внимание мирового сообщества начиная с 80-х годов прошлого века. Несомненным преимуществом во внутреннем развитии стран региона было социальное единство, повлекшее за собой бурное экономическое развитие, которое, в свою очередь, заложило благоприятную почву для проведения рациональной социальной политики. Наряду с достижением высоких темпов экономического роста, страны Восточной Азии поддерживали сравнительно низкий уровень налогообложения и государственных расходов. Кроме этого, странам региона удавалось сохранять внутреннюю социально-политическую стабильность.

Благодаря этим факторам так называемые «восточные тигры» смогли добиться ощутимых результатов в сфере социального развития. Однако интерес к опыту Восточной Азии был обусловлен не только его успешностью, но и конкретными глобальными трендами того времени. Напомним, что уже в 70-х годах прошлого столетия социальная политика во многих западных странах «всеобщего благосостояния» начала подвергаться критике в связи со своей несостоятельностью. Фискальный кризис во многих западных странах, последовавший после глобального нефтяного шока 1970-х, открыл дорогу тем, кто выступал против государственного патернализма в социальной сфере и призывал к возврату к свободной конкуренции. Подобные голоса зазвучали впервые в Великобритании и США и перекинулись на остальной западный мир. И именно в этот момент многие на Западе открыли для себя Восточную Азию, которая могла бы служить образцом политики «laissez faire». С другой стороны, многих интересовал культурный или же цивилизационный аспект социальной политики стран региона. Так, в центре внимания оказались азиатские ценности, прежде всего, конфуцианство.

Несмотря на огромный интерес к опыту стран Восточной Азии в сфере социальной политики, на концептуально-теоретическом уровне по сей день не завершена работа по формированию единой модели социальной политики стран региона. Многие эксперты в этой области согласны в том, что опыт стран Восточной Азии представляет собой единую концептуальную категорию, в рамках которой интегрированы схожие элементы. Исходя из этой предпосылки, можно отследить общие характеристики и особенности восточноазиатской модели. Вместе с тем необходимо отметить, что по сей день не существует консенсуса по таким вопросам, как: что именно представляет собой восточноазиатская модель, или же какие основные атрибуты обусловливают ee особенность.

Первые попытки концептуализации восточноазиатской модели были сделаны с опорой на уже отмеченный культурный фактор. В рамках данного направления конфуцианство рассматривалось в качестве ведущей интегрирующей основы. Предполагалось, что конфуцианство представляет собой специфическую идеологию развития, под влиянием которой формируются принципы социальной политики в странах региона.

Другим направлением является так называемый «эволюционный подход», который исходил из анализа общей политэкономии стран Восточной Азии. По мнению данной группы ученых, социальная политика стран региона была подчинена задачам общего экономического развития. То есть социальная политика, по сути, являлась инструментом в поддержании высоких темпов экономического роста. К примеру, низкий уровень налогообложения и зарплаты, относительно длинные рабочие дни должны были гарантировать низкие издержки производства, что, в свою очередь, стимулировало быстрое развитие экспортно-ориентированных экономик стран региона. Исходя из этого, в отношении социальной политики стран региона была предложена концепция «неохотного социального обеспечения».

Руководство стран региона сформировало свое представление о социальной политике в период начала индустриализации региона. Для поддержания высоких темпов экономического роста элиты стран Восточной Азии неохотно, но шли на развитие социальной сферы. На начальном этапе задача обеспечения «социальных прав» граждан рассматривалась в контексте стимуляции их экономического участия и увеличения государственных расходов в таких сферах, как образование, здравоохранение и жилье. С другой стороны, правительства стран региона, в особенности тех, которые стали на демократический путь развития: Япония, Южная Корея, Тайвань стремились успокоить профсоюзы и ограничить их влияние на внутреннее развитие стран посредством расширения социального обеспечения.

Все это должно было гарантировать социальную стабильность, которая являлась гарантом поступательного экономического развития. Таким образом, приоритет экономического развития и индустриализации обусловил необходимость инвестирования в социальную сферу, которая должна была поддерживать экономические начинания правительств стран региона. Именно этот фактор стал объединяющим и интегрирующим элементом восточноазиатской модели социальной политики. Исходя из этих соображений были предложены следующие моменты в качестве общих характеристик социальных политик стран Восточной Азии: минимальный уровень госрасходов, относительно гибкий рынок труда, точечное развитие социального обеспечения с прицелом на определенные группы социума.

Иан Холлидэй, известный эксперт в сфере анализа социальной политики Восточной Азии, также предложил модель «продуктивистских» стран всеобщего благосостояния, где социальная политика подчинена экономической политике. Основной посыл модели схож с «эволюционным подходом» и предполагает, что социальная политика осуществляется исходя из задач стимуляции экономического роста, поддержания социальной стабильности, развития человеческого капитала. Именно этому ученому приписывают разработку полноценной аналитической модели, которая концептуально обобщает опыт стран Восточной Азии. Уникальность модели заключается в том, что она основывалась не на анализе институционального режима стран, в рамках которого осуществлялась социальная политика, а на анализе ее задач и позитивных результатов.

Следующий подход был также основан на анализе общего политического развития стран региона. Кристиан Аспалтер, другой известный эксперт в этой сфере, предложил гипотезу, согласно которой доминирование консервативных партий в странах региона являлось основной причиной формирования уникальной восточноазиатской модели. В Японии, Южной Корее, Тайване, Сингапуре и в Гонконге консервативные партии, которые на протяжении долгих лет находились у власти, осуществляли схожую социальную политику. В этом контексте анализируется другой важный фактор: демократическая конкуренция между партиями. Для завоевания поддержки электората и растущего количества общественных организаций руководящим партиям было необходимо расширять социальное обеспечение населения.

Однако основной вызов в формировании общей восточноазиатской модели заключается в высокой гетерогенности региона. Несмотря на то что зачастую страны приписываются к одной культурно-цивилизационной единице, они разделены по многим линиям: культурным, религиозным, уровню развития и т.д. К примеру, некоторые ученые предлагают поделить Восточную Азию на южную - страны АСЕАН и северную - Япония, Южная Корея, Тайвань, КНР и исходя уже из этого обобщать опыт стран региона в развитии социальной политики.

В связи с этими трудностями представляется необходимым проведение более углубленного анализа основных моментов социальных политик стран региона, с фокусом на объединяющие и разъединяющие факторы общей модели Восточной Азии.

На момент начала «экономического чуда» в Восточной Азии страны региона, за исключением Японии поддерживали низкий уровень зарплаты и налогообложения во внутреннем развитии, а также не имели сформировавшихся демократических институтов. Несмотря на это в регионе сохранялась социальная стабильность, даже в период разгара Азиатского кризиса в 1997 году. С середины 80-х годов прошлого века страны региона начали активно развивать свою социальную сферу.

Исторически истоки социальной политики стран региона уходит корнями в начало прошлого столетия, но ее основные элементы были заложены во второй половине XX века, в период получения независимости многими странами Восточной Азии. Восточноазиатская модель социальной политики прошла несколько этапов развития. Если не брать в учет Японию, которая является пионерном в сфере внедрения социального обеспечения в регионе, развитие социальной политики в Восточной Азии можно поделить на следующие этапы: исходная стадия развития, начавшаяся в 1960-х гг. и растянувшаяся на двадцать лет. Данный этап развития характеризуется в основном минимальным социальным обеспечением и медленным развитием социальной сферы в странах региона; этап расширения социального обеспечения и активизации социальной политики, начиная с 1980-х годов. Данный этап развития социальной политики в регионе связан, в первую очередь, с имплементацией демократического правления во многих странах Восточной Азии. Одним из важных рубежей на этом этапе был азиатский финансовый кризис, после которого продолжилась реструктуризация и расширение социального обеспечения.

Системы социального обеспечения в регионе на начальном этапе развития имели много общих характеристик. К примеру, авторитарные режимы, которые находились у власти во многих странах региона, придавали определенную специфику социальной политике. Так, военные и госслужащие пользовались обширными благами социального обеспечения, в особенности это касается пенсионного обеспечения, которое выплачивалось без предварительных взносов работников. Основной акцент в развитии социальной политики уделялся сфере массового образования, и именно этот фактор сближал системы социального обеспечения стран Восточной Азии как в южной, так и в северной ее части. С другой стороны, правительства стран региона уделяли минимальное внимание другим сферам соцобеспечения. К примеру, в сфере здравоохранения государственные расходы были на относительно низком уровне почти во всех странах региона. За исключением Японии, разницу в социальных правах населения смягчали путем трансфертных платежей. В странах региона не предусматривались какие-либо формы пенсий, гарантированные государством, пособия по безработице или же льготы на содержание ребенка. Таким образом, на начальном этапе социальная сфера во многих странах Восточной Азии находилась на минимальном уровне и носила, скорее всего, выборочный характер.

Однако, несмотря на вышеотмеченные сходства, также существовало множество факторов, которое рознили системы соцобеспечения стран региона. К примеру, системы соцобеспечения «экономических тигров» разделяли элементы уже отмеченной «продуктивистской» модели. Но даже и «тигры» отличались во многом. Южная Корея и Тайвань, следовавшие опыту Японии которая, в свою очередь, использовала опыт Германии, построили систему соцобеспечения на принципах социального страхования, ограниченную в плане масштабов покрытия и государственных затрат. Гонконг построил «остаточную» систему соцобеспечения, которая основывалась на идее обширной господдержки. Сингапур же развивал социальную политику, которая делала акцент на строительстве бюджетного жилья за счет образования Центрального накопительного фонда.

Что касается южной части Восточной Азии, то Малайзия, Филиппины и Таиланд были обременены такими внутренними проблемами, как различия в доходах между сельским и городским населением, межэтнические различия в уровне социального развития. В этой связи правительства в этих странах было сосредоточено на расширении соцобеспечения сельского населения, составляющего большинство в этих странах. В качестве основных моментов социальной политики можно привести такие шаги, как земельная реформа, различные программы развития в сельской местности, развитие сельской инфраструктуры, ценовая политика, льготное кредитование, то есть те направления, которые не входили в сферу традиционной социальной политики.

В некоторых странах региона расширение границ соцобеспечения, к примеру, в сферах образования и здравоохранения, достигалось за счет зарубежной помощи. Так, Таиланд и Филиппины получали существенную материальную и иную помощь от США в развитии своих систем социального страхования.

Другой уникальный для региона случай представляет Малайзия, которая в начале 1970 года, начала осуществлять «Новую экономическую политику», нацеленную на выравнивание разницы в уровне жизни между различными этносами. До начала политической либерализации в 1980 году социальное обеспечение Таиланда находилось на минимальном уровне, за исключением системы пенсионного гарантирования госслужащим.

Второй этап развития системы соцобеспечения в регионе начался в середине 1980-х. На данном этапе наблюдается значительное качественное и количественное расширение системы соцобеспечения в странах как Южной, так и Северной Восточной Азии. Однако снова следует оговориться: при детальном анализе можно обнаружить определенные различия в опыте осуществления социальной политики. Так, прослеживаются две подгруппы среди первых «тигров»: демократические Южная Корея и Тайвань, а также авторитарные Гонконг и Сингапур. Если первая группа сделала акцент на осуществлении прогрессивных реформ в целях создания более инклюзивной и обширной системы соцобеспечения, то вторая группа стран не имела подобных успехов в этом направлении.

В Южной Корее правительство достигло существенных успехов в обеспечении социальной сети безопасности, инициировало ряд реформ по социальному контрактированию, расширив многие программы социального страхования: пенсия, здравоохранение, пособие по безработице. Кроме этого, в Корее было многое сделано для демократизации социальной политики и привлечения масс в ее формирование.

После начала периода демократизации на Тайване в 80-х годах прошлого столетия консервативная партия Гоминьдан выигрывала подряд выборы на всех уровнях вплоть до 2000 года. Для эффективного реагирования на выпады со стороны оппозиции в сфере социальной политики Гоминьдан инициировал реформирование системы соцобеспечения, которая в те годы полностью была сконцентрирована на госслужащих. Так называемое «золотое время» развития социальной сферы на Тайване в 90-х прошлого века правительство острова предприняло ряд реформ в сфере соцобеспечения. Так, в этот период на Тайване была введена универсальная система медицинского обслуживания, распространившаяся абсолютно на все слои населения. Другой важный шаг в сфере соцобеспечения - введение льгот и пособий для безработных посредством страхования рабочих, для пенсионеров посредством новой национальной системы пенсионного страхования; пенсии, основывающейся на фиксированном взносе рабочего, и возрастной пенсии основывающейся на нефиксированном взносе и для инвалидов посредством пособий, финансируемых за счет налоговых поступлений. Также правительство Тайваня предприняло ряд усилий для обеспечения равных прав мужчин и женщин при трудоустройстве, развития льготных программ по ухаживанию за детьми и т.д.

В связи с политикой по сокращению государственных расходов в Гонконге, вызванной бюджетным дефицитом, наметился пересмотр многих программ в социальной сфере, таких как здравоохранение, образование, гарантирование заработка и т.д. В Сингапуре социальная политика также строилась на принципе сокращении госрасходов. Так, Сингапур пошел по пути разделения финансового бремени поддержания социальных программ со своими гражданами. Для примера можно привести медицинскую страховку для населения, финансирование которой осуществлялось за счет государственных выделений и выплат со стороны граждан.

Таким образом, на начальном этапе различия в системе соцобеспечения между представителями первого поколения «экономических тигров» были почти незаметными: все страны уделяли минимальное внимание социальному обеспечению и игнорировали права населения на социальную помощь со стороны государства. Идеология социальной политики в странах региона в отмеченный период строилась на принципах самопомощи граждан и опоры на семью. Различия между двумя группами стали более очевидными в период демократизации стран региона.

В южной части Восточной Азии начало процесса демократизации стран также обусловило основные направления развития сферы соцобеспечения. Правительства стран Таиланда и Филиппин были вынуждены уделять внимание решению вопросов в сфере социальной защиты для сохранения своей легитимности. После осуществления демократического транзита власти Таиланда реформировали свою политику в сфере борьбы с бедностью, а также расширили социальное страхование для населения, занятого в частном секторе. В 1990 году в Таиланде был принят закон о социальной защите, который значительно расширил государственное участие в сфере социальной политики.

На Филиппинах смена политического режима привела к принятию таких инициатив, как расширение основ соцобеспечения, внедрение обязательного образования и универсального медицинского страхования, строительство бюджетного жилья и т.д.

Таким образом, существует множество различий в контексте исторической эволюции социальных политик стран Восточной Азии, которые очевидны и на сегодняшний день. Одной из основных причин является разница в экономическом потенциале стран региона. К примеру, существенно различается уровень государственных затрат на социальную сферу. Госрасходы на развитие сферы образования, здравоохранения и социальной защиты достигают 3% ВВП в Индонезии, 7-8% в Малайзии, Филиппинах и Таиланде, 11% в Южной Корее, а также 15% на Тайване. Однако, несмотря на различия в уровне госрасходов на социальную сферу между странами региона, по этому показателю страны Восточной Азии уступают развитым странам Запада, к примеру, только уровень госрасходов Франции на выплату пенсии занимает около 14% ВВП страны. По мнению многих аналитиков, основная причина сложившейся ситуации заключается в том, что системы соцобеспечения стран Восточной Азии еще находятся на этапе формирования и не исчерпали свой потенциал дальнейшего развития.

Несмотря на некоторые различия между странами региона, существует еще большее количество факторов, объединяющих опыт стран Восточной Азии в сфере социальной политики в рамках единой концептуальной модели.

Как уже нами отмечалось, приоритет на выстраивание гармоничных отношений между экономическим и социальным развитием является общим знаменателем, который объединяет опыт стран Восточной Азии в сфере соцобеспечения. Согласно доминирующей идеологии в этой сфере, социальная политика должна была стать не преградой, а наоборот, стимулирующим фактором в экономическом развитии стран региона.

Другим признаком восточноазиатской модели является акцентирование внимания на развитии человеческого капитала, что проявлялось, прежде всего, в относительно высоких государственных затратах в сфере образования.

Восточноазиатская модель социальной политики также отличается повышенным вниманием, которое уделяется рынку и семье, в обеспечении социальной защиты населения. Однако, несмотря на то что государство делегировало рынку и семье ряд функций в сфере соцобеспечения, оно остается главным регулирующим актором. По сути, режим соцобеспечения в рамках восточноазиатской модели является регулятивным, что означает, что основные результаты в сфере социальной политики достигаются благодаря регулированию со стороны государства, а не благодаря его расходам.

Пункт плана №4

Общая характеристика

История стран Латинской Америки в XX в. насыщена многими масштабными и драматическими событиями. Завоёванная в XIX в. независимость открыла перед этими странами путь самостоятельного развития. Однако он не был лёгким. Здесь сказывались противоречия между индустриальным развитием и традиционным укладом, господствовавшим в помещичьих латифундиях; между олигархической властью крупных землевладельцев, предпринимателей и бесправным положением массы обездоленного населения; между утверждением в этих странах республиканского, конституционного строя и политикой единоличных правителей — каудильо (вождей) и др. Внутренние проблемы дополнялись внешними — зависимостью экономики стран региона от иностранных, в первую очередь североамериканских монополий; военно-политическим давлением, а нередко и прямым вмешательством США и т. д. Вследствие этих и других обстоятельств история стран Латинской Америки в XX в. оказалась наполненной множеством сложных, конфликтных событий, массовых выступлений, политических переворотов.

Латиноамериканские государства существенно различались между собой по уровню экономического и социального развития. Наибольшего продвижения в индустриальном развитии достигли Аргентина, Уругвай, Чили, Бразилия, Мексика. Здесь сложилась крупная промышленность, вырос многочисленный рабочий класс. Капиталистические отношения проникли в сельское хозяйство.

В другой группе государств (Перу, Эквадоре и др.) имелась лишь добывающая и обрабатывающая промышленность, значительную роль в экономике играло сельское хозяйство, где сохранялись патриархальные пережитки. Наиболее отсталыми являлись Гаити, Парагвай, ряд территорий Карибского бассейна. Это были аграрные страны с патриархальными отношениями, подавляющее большинство их населения жило в условиях бесправия и бедности.

По типу политических режимов страны региона также можно разделить на группы. Одну составили государства, в которых существовали относительно устойчивые конституционные режимы, развитые партийные системы, — Мексика (в ней на протяжении всего столетия действовала конституция 1917 г.), Колумбия, Уругвай, Коста-Рика. К другой группе относились страны, где в течение длительного времени господствовали диктаторские реакционные режимы (Парагвай, Гаити, Гватемала). Между этими полюсами находилась большая группа государств, в которых периодически происходила смена демократических и авторитарных, гражданских и военных правительств. В их числе были такие крупные и развитые страны, как Аргентина, Бразилия и др.

Изменчивость политической жизни в латиноамериканских странах объяснялась как названными выше противоречиями, так и неоднородностью социальных структур, недостаточной политической зрелостью большей части населения, слаборазвитыми партийными системами. Здесь действовали консервативные, либеральные и радикальные партии, но лишь немногие из них обладали значительной и устойчивой поддержкой населения. В этой ситуации роль главной политической силы, которая противостоит стихии, устанавливает порядок, нередко брала на себя армия.

Авторитет армии в латиноамериканских странах имеет определённые исторические традиции, поскольку в прошлом революционные армии под руководством революционных генералов вели борьбу за независимость своих стран. Весомые достоинства армии как политической силы заключаются в её способности быстро и организованно решить любую поставленную задачу. В истории Латинской Америки армия не всегда была лишь инструментом в руках политиков. Порой она сама делала политику. Это происходило тогда, когда представители военной верхушки брали на себя решение задач обновления общества, развития национальной экономики и т. п.

Попытки устранить существовавшие противоречия, преодолеть отсталость, подняться на более высокий уровень развития осуществлялись в латиноамериканских странах в основном двумя путями. Один из них состоял в проведении социальных и экономическихреформ, другим был путь революций. И реформы, и революции служили поворотом в развитии. В них особенно ярко проявляли себя политические лидеры, движения, массы людей. Обращаясь к таким событиям, мы неизбежно задаёмся вопросами: перед каким выбором стояли люди, страна в той или иной сложной ситуации? Почему в одном случае проводились реформы, а в другом — вспыхивала революция? Ответы можно найти, рассматривая конкретные факты истории отдельных стран, приводимые далее в подготовленном нами материале.

Вторая мировая война и последовавшие за ней перемены вызвали к жизни новые явления и процессы и в латиноамериканских странах. В экономике это былаимпортзамещающая индустриализация (развитие собственного производства продукции и товаров, которые в годы войны не поступали из других стран). В ряде стран создавались новые для них отрасли промышленности: металлургическая, нефтеперерабатывающая, энергетическая, химическая и др. Развивалось производство строительных материалов. Расширялись предприятия лёгкой и пищевой промышленности. В ходе индустриализации усиливались позиции государства в экономике. В некоторых странах (Мексика, Бразилия и др.) на долю государства приходилось около трети всех капиталовложений в экономику.

Веяния времени сказались также в демократизации политической жизни в первые послевоенные годы. Этому способствовали как международная обстановка, так и рост численности и активности рабочих в ходе индустриализации. В 1944—1945 гг. в ряде стран были свергнуты диктаторские режимы и восстановлены демократические свободы. Пришедшие к власти правительства принимали меры для улучшения положения трудящихся. Но уже в конце 1940-х — начале 1950-х годов произошёл сдвиг вправо: в Перу, Венесуэле, Панаме, Боливии, на Кубе, в Парагвае установились военные диктаторские режимы.

Поиск по сайту: