 |
|
|
Архитектура Астрономия Аудит Биология Ботаника Бухгалтерский учёт Войное дело Генетика География Геология Дизайн Искусство История Кино Кулинария Культура Литература Математика Медицина Металлургия Мифология Музыка Психология Религия Спорт Строительство Техника Транспорт Туризм Усадьба Физика Фотография Химия Экология Электричество Электроника Энергетика |
Законность, «правовой нигилизм» и праведный произвол
Без понимания изложенного в разделе 3.2 невозможно искоренение из жизни Русской многонациональной цивилизации того явления, которое получило неадекватные наименования типа: «правовой нигилизм», «привычка к неправовому поведению» и т.п. Юристы и публицисты, настаивающие на необходимости искоренении «правового нигилизма», убеждены в том, что: · писаному закону должны подчиняться все члены общества; · не подчиняющиеся писаному закону — либо преступники, либо психически неполноценные: и те и другие не могут быть полноправными членами общества и должны находиться под опёкой[177]. Приверженцы такого рода воззрений фактически по умолчанию возводят писаный закон в ранг объективных закономерностей бытия человечества и культурно своеобразных обществ в его составе. Если учитывать это возведение текстов в ранг объективных закономерностей бытия, то «правовой нигилизм» предстаёт как многоликое явление, которое объективно не может быть сведено исключительно к позиции юристов и политиков. «Правовой нигилизм» прослеживается в жизни Руси-России на протяжении всей обозримой истории. «Правовой нигилизм» не удаётся искоренить именно вследствие того, что внесоциальные аспекты проблемы «правового нигилизма» не интересуют юристов, политиков и публицистов, либо их наличие ими отрицается. Это само по себе уже является правовым нигилизмом (в данном случае без кавычек) юристов, политиков и публицистов, но иного уровня — уровня, объемлющего и внутрисоциальные процессы и внесоциальные, на котором слабоумные люди пытаются попирать объективные закономерности жизни Мироздания. Тем не менее, искоренение «правового нигилизма» предполагает, что нормальный порядок применения законодательства становится безальтернативно господствующим, а подавляющее большинство людей прежде, чем предпринять какие-либо действия вне сферы своей профессиональной компетенции и семейно-бытовой повседневности обращаются к изучению соответствующих законов и правоприменительной практики и консультируются с юристами-профессионалами, сопровождающими деятельность людей в соответствующей сфере. Если искать ответ на вопрос «как этого достичь?», то следует начать с того, что и профессиональные юристы, и исторически реальные «правозащитники», настаивая на необходимости обеспечения законности в смысле нормального порядка применения законодательства, обходят молчанием два существенных вопроса: · концептуальную обусловленность всякого законодательства, в том числе и законодательства исторически сложившегося в постсоветской России; · объективно неизбежный субъективизм в правоприменительной практике, во всех без исключения случаях реализующий принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло». Первому из этих вопросов полностью посвящены разделы 2 — 3.2 настоящей работы. Второй вопрос в понимании подавляющего большинства населения, а также и в понимании юристов-профессионалов в аспекте реализации принципа «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» не актуален для нормального порядка применения законодательства, поскольку этот принцип, по их мнению, выражает исключительно антинормальный порядок применения законодательства. В действительности же, вопреки этому мнению: Принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» лежит не только в основе антинормального порядка применения законодательства, но и в основе нормального по той причине, что законы юридические, в отличие от законов Природы, не действуют автоматически помимо людей, а действуют исключительно через психику людей. Но принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» по-разному выражается в правоприменительной практике при антинормальном и при нормальном порядке применения законодательства, т.е. имеет разные последствия. · В случае антинормального порядка применения законодательства этот принцип может обеспечить формально-текстологическую видимость законности принимаемого решения. Попрание законодательства в этом случае выражается в том, что видимость законности решения представляет собой результат изолированного рассмотрения статей, которым обосновывается принимаемое решение, при полном игнорировании законодательства в целом и, в особенности, тех статей этого или других законов, которые обязывают к принятию какого-то иного решения или допускают таковое; наряду с этим могут игнорироваться и извращаться взаимосвязи законов и их положений с реальностью жизни(см. карикатуру слева). Т.е. при формальном соблюдении какой-то одной «буквы закона» попираются другие «буквы закона» и «дух закона», т.е. вся система взаимосвязей законов и их статей, которая реально содержит не только текстуальные ссылки одних положений законодательства на другие, но и не прописанные в текстах законов их взаимосвязи, которые должны работать в правоприменительной практике по умолчанию, т.е. на основе «само собой разумений», свойственных культуре общества в целом или его юридической субкультуре. Причём умолчания (а без них не может осуществляться никакая правоприменительная практика) — не однородны: часть из них можно выявить логически («вычислить»), исходя из определённости иерархического уровня каждого закона и его положений в общей системе законодательства, а часть из них может быть раскрыта только вне какой бы то ни было формальной логики на основе «само собой разумений», характерных для культуры общества или субкультуры той или иной социальной группы в его составе (включая и субкультуру юридического сообщества). * * * Последнее обстоятельство означает, что принцип «то, что не запрещено законом, — разрешено» не может быть абсолютным в правоприменительной практике, поскольку обществом всегда будут порождаться специфические исключения, обусловленные его культурой и менталитетом. Продемонстрируем это на примере ныне действующей конституции РФ 1993 г. Если в ней записано: · «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации» (ст. 15.1); · «Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления» (ст. 21.1); · «Труд свободен» (ст. 37.1), — то при определённом менталитете в реализации принципа «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» приведённые выдержки из конституции означают: все оглашения и умолчания той же самой конституции и прочего законодательства, открывающие возможности для эксплуатации «человека человеком» и страны в целом, защищающие и поддерживающие режим эксплуатации «человека человеком» и страны в целом — юридически ничтожны со всеми вытекающими из этого факта последствиями для конституции и всей юридической системы. Конституционный суд РФ мог бы сделать и огласить этот вывод и сам ещё в 1993 г.[178], но у постсоветской юридической системы есть другие дела, поскольку она создавалась не для того, чтобы отстаивать справедливость. Поэтому в ней принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» употребляется в целях защиты иных интересов. Это — только один из множества тех случаев, которые показывают: принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» — из правоприменительной практики объективно неустраним, но его действие во всех без исключения случаях, всегда и везде носит нравственно обусловленный характер, объективно не поддающийся юридической кодификации. Кроме того этот же пример показывает, что понятие «правовой нигилизм» тоже не может быть юридически определено, поскольку: · при одном нравственно обусловленном менталитете «правовой нигилизм» это — попрание самим государством и представителями юридической системы приведённых выше статей конституции РФ 1993 г. — как в ходе законотворчества, так и в ходе осуществления правоприменительной практики; · при другом нравственно обусловленном менталитете образчик «правового нигилизма» это — утверждение, высказанное в предыдущем абзаце, о том, что приведённые ранее положения конституции попираются самою же юридической системой в правоприменительной практике. Объективный — безупречный — ответ на вопрос о том, какое из утверждений, высказанных в двух предыдущих абзацах, является выражением «правого нигилизма» (в узко юридическом понимании) и правового нигилизма (объективного — выходящего за пределы общества), — может быть получен только из соотнесения конституции РФ 1993 г. и прочего законодательства страны с объективными закономерностями бытия человечества и культурно своеобразных обществ в его составе всех шести категорий (см. раздел 2 настоящей работы). Но к этому юристы, взращённые под властью библейского проекта, неспособны в силу невежества (узости кругозора) и закрепощённости интеллекта ни чем иным, как самим же юридическим образованием, которое формирует психотип «зомби»[179], назначение которых обслуживать библейский проект, а не рассуждать о нём, не критиковать его и не вырабатывать ему альтернативы, в которой человек обретает истинную свободу. Ещё один пример такого рода реализации умолчаний в правоприменительной практике на основе принципа «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» имел место в 1998 году при назначении С.В.Кириенко премьер-министром после третьего представления его на этот пост и утверждения в должности под угрозой роспуска Госдумы. Ст. 111, часть 4 конституции РФ гласит: «После трехкратного отклонения представленных кандидатур Председателя Правительства Российской Федерации Государственной Думой Президент Российской Федерации назначает Председателя Правительства Российской Федерации, распускает Государственную Думу и назначает новые выборы». Вопреки тому, что речь в конституции идёт о кандидатурах (грамматически — множественное число), а не о кандидатуре (грамматически — единственное число), что предполагает утверждение премьер-министра Госдумой на основе последовательного рассмотрения альтернативных кандидатур, предлагаемых президентом, Конституционный суд признал за президентом право трижды предлагать Госдуме одну и ту же кандидатуру, реализовав принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» в угоду Б.Н.Ельцину и его кукловодам, вопреки однозначно понимаемым — при следовании нормам Русского языка — оглашениям конституции, сфабриковав умолчания, им противоречащие[180]. Это же и пример антинормального порядка применения законодательства. * * Однако антинормальные порядок применения законодательства может включать в себя ещё одну ступень наглости профессиональных юристов, на которой вообще не ставится задача обеспечения текстологической видимости законности решений. На этой ступени юридической наглости решение может быть мотивировано ссылками на какие угодно статьи действующего законодательства в предположении, что пострадавшая от этого юридического беспредела сторона не обратится к тексту закона, а если даже обратится и обжалует решение в установленном законом порядке, то сработает корпоративная солидарность представителей юридической системы, вследствие чего другие юристы откажут в удовлетворении иска, ссылаясь на какие-то иные статьи законов[181] (в таких случаях проще всего отказывать, ссылаясь на нарушение каких-либо административных процедур или процессуальных норм стороной, обжалующей решение). В этом случае добиться соблюдения законности можно только привлечением в качестве адвокатов представителей высшей юридической «элиты»: это почти гарантирует «громкость» и действительную публичность процесса, а кроме того сработают «понятия», на основе которых регулируются взаимоотношения в пределах самого́ юридического сообщества[182]. · При нормальном порядке применения законодательства принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» тоже действует. Но в этом случае он обеспечивает соблюдение как всех «букв закона», так и «духа закона»; а кроме того он обеспечивает выявление ошибок законодательства[183]и «юридических шумов». Т.е. в этом случае выработка и принятие законного решения основывается на всей системе взаимосвязей законов и их статей, которая реально содержит не только текстуальные ссылки одних положений законодательства на другие, но содержит и не прописанные в текстах законов их взаимосвязи, которые должны работать в правоприменительной практике по умолчанию. При этом работают все умолчания: как те, что можно выявить логически («вычислить»), исходя из определённости иерархического уровня каждого закона и его положений в общей системе законодательства; так и те, которые могут быть раскрыты вне какой бы то ни было логики только на основе «само собой разумений», характерных для культуры общества или субкультуры той или иной социальной группы в его составе (включая и субкультуру профессионального юридического сообщества). В этом случае не игнорируются и не извращаются взаимосвязи положений законодательства с реальностью жизнью. Принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» неустраним из правоприменительной практики. По этой причине приходится издавать не только своды законов, но и официальные комментарии к ним, которые придают то или иное более или менее определённое единообразие применению каждого из затрагиваемых ими положений законодательства, ограничивая действие этого принципа рамками[184], задаваемыми комментариями. Изложенное выше в разделе 3.3 необходимо учитывать при рассмотрении проблематики «правового нигилизма» в конкретике его разноликих проявлений. Если же говорить о конкретике исторически сложившихся в постсоветской России обстоятельств, то соответственно изложенному в разделе 3.2 искоренение «правового нигилизма» в ныне действующей юридической системе означало бы достижение целей библейского проекта в отношении народов России и ликвидации Русской многонациональной цивилизации путём искоренения её идеалов из общества. — А кому на Руси это надо? — мнение невольников проекта учёту не подлежит именно вследствие того, что они — невольники, а на невольников ни одна юрисдикция в истории — кодифицированные права человека не распространяла[185], поскольку человек состоявшийся — свободно-волен. — А Богу такое искоренение «правового нигилизма», направленное против Его Промысла, потребно? Поэтому в связи с вопросом о «правовом нигилизме» в условиях юрисдикции, сложившейся под властью библейского проекта порабощения человечества, ещё раз обратимся к взаимосвязям объективных закономерностей бытия человеческого общества и юриспруденции. Понятие «право» можно определить следующим образом. Право — это открытая возможность делать что-либо, будучи гарантированным от наносящего ущерб воздаяния за содеянное. В самом широком случае рассмотрения источниками воздаяния могут быть как юридическая система, так и объективные закономерности всех шести категорий. И их «вердикты» могут не совпадать. В этом случае, даже если вердикт, вынесенный юридической системой, вступает в «законную силу» и реализуется, то в процесс включается «Немезида», которая реализует «вердикт» объективных закономерностей (см. раздел 3.2). Соответственно в Русском миропонимании понятия «право» и «праведность» взаимосвязанные, а соответствующие слова — однокоренные. Вследствие этого право выражает праведность, и как следствие право — выше писаного закона, который может выражать в жизни общества и неправедность. Утверждение о том, что «Право» и «Закон» — синонимы, проистекает из злонравия и представляет собой навязывание обществу смешения понятий с целью подмены права неправедным законом. В истории Русской цивилизации всегда было стремление к тому, чтобы законность выражала праведность. Выражая эту устремлённость, свод древнерусских законов именовался «Русская правда» задолго до того, как П.И.Пестель избрал это название для своего неправедного трактата, претендуя на то же самое. В этом же стремлении Николай I в 1835 г. учредил не некий «Императорский юридический институт», хотя, безусловно, он знал такие слова, как «юриспруденция» и «юрисдикция», а Императорское училище правоведения[186]. Другое дело, что на протяжении всего времени, пока культура формируется под властью библейской концепции и государственная власть на Руси действует в русле библейского проекта, это стремление не может достичь успеха. Поэтому, если вести освещение вопросов в системе мышления, в которой «Право» и «Закон» — синонимы, то в жизни общества необходимо разделять две категории прав: · права объективные, дарованные Свыше человеку и человечеству в Предопределении Божьем, и первое из них, объемлющее все прочие, — право, тождественное обязанности, быть наместником Божьим на Земле по совести в согласии со смыслом Откровений. · «права» субъективные, учреждаемые в общественной жизни самими её участниками по их нравственно обусловленному произволу, который может выражать как праведность, так и несправедливость. Именно вследствие этого в обществе возможны и реально имеют место конфликты между правами объективными, в следовании которым находит свое выражение Божий Промысел, и «правами» субъективными в случаях, когда творцы законов пытаются своею отсебятиной воспрепятствовать осуществлению Промысла. Как следствие, в Русском языке существует поговорка: «Богу не грешен — царю не виновен», — которая подразумевает верховенство объективных прав, дарованных Свыше, и правомочность попрания неправедных законов. Иная её версия «Богу не грешен, царю не виновен», в которой запятая функционально (логически) аналогична соединительному союзу «и», — подразумевает безгрешность царя («и.о. царя», т.е. главы государства), вследствие чего представляет собой выражение глупости, влекущей за собой попытки игнорировать объективные закономерности, которым подчинена жизнь человечества и культурно своеобразных обществ в его составе. В сказанном нет ничего нового. Ещё Иосиф Волоцкий (1440-1515) писал, выражая эту же идею применительно к общественно-политическим обстоятельствам своего времени: «Царь, по своей природе, подобен всякому человеку, а по своей должности и власти подобен Всевышнему Богу»[187]. Но он не возвеличивал царскую власть, в том смысле, что провозглашал её безгрешность, как его воззрения истолковывают многие, поскольку «самого царя Иосиф включает в ту же систему Божия тягла, — и Царь подзаконен, и только в пределах Закона Божия и заповедей обладает он своей властью. А неправедному или “строптивому” Царю вовсе и не подобает повиноваться, он в сущности даже и не царь, — “таковый царь не Божий слуга, но диавол, и не царь, а мучитель”».[188] Т.е. Иосиф внёс в церковное миропонимание этическую норму докрещенской Руси: человек и должность, им исполняемая, не должны отождествляться; все должны работать на общее благо в русле Промысла, заботясь друг о друге, и царь в этом общенародном деле — только главный руководитель. Из отождествления же должности и личности проистекают многие социальные беды. Соответственно этому: Истинное значение термина правовой нигилизм состоит в попрании объективных прав, дарованных человеку Богом. В этом значение кавычки вокруг слов «правовой нигилизм» неуместны. Но в исторически сложившейся культуре подавляющего большинства государств люди признают друг за другом «право» на какое угодно мировоззрение. В прошлом это называлось «свобода совести» вопреки тому, что слово «свобода» — аббревиатура: С-овестью ВО-дительство БО-гом ДА-нное, и соответственно истинная свобода вне веры Богу и религиозности, понимаемой как ведение диалога с Ним на протяжении всей осознанной жизни, — не реализуется. Поэтому Бог, как сообщают Откровения, не признает за человеком права быть атеистом, т.е. отрицать Его бытие или обожествлять что-либо или кого-либо из сотворённого Им, а также не признаёт права впадать в сатанизм. Атеисты — те, кто невнимателен к потоку событий Жизни или рассудочно отрицает тот реальный факт, что Бог даёт доказательства Своего бытия персонально каждому тем, что отвечает в соответствии со смыслом их молитв изменением жизненных обстоятельств тем более выразительно, чем отзывчивее сам человек к обращениям Бога к нему через совесть, его внутренний мир, через поток жизненных событий — других людей, произведения искусств, памятники культуры, знамения жизненными обстоятельствами. Но и атеисты должны признать, что то, что здесь названо «объективными правами», реально существует вне зависимости от того, что они не признают Источник их происхождения, поскольку за нарушением людьми и человечеством объективных прав следует воздаяние, несущее ущерб: болезни, травмы, социальные бедствия, и глобальный биосферно-экологический кризис как наиболее мощное из всех воздаяний, которые люди смогли обрушить на свою голову. Иначе говоря: Объективные права состоят в осмысленно-волевом следовании людей в своей деятельности объективным закономерностям, которым подчинена жизнь человечества и культурно своеобразных обществ, всех шести категорий, названных ранее в разделе 2. Изложенное выше в разделах 1 — 3.3 — мировоззренческая основа для рассмотрения и оценки писаных и неписаных законов, проектов законов и отнесения каждого из них к одной из двух категорий: · к нормальной алгоритмике самоуправления общества в русле Промысла Божиего в конкретных жизненных обстоятельствах; · к субъективным «правам», учреждаемым исходя из деградационно-паразитической нравственности, препятствующей становлению на Земле Царствия Божиего. Соответственно в том явлении, которое получило название «правовой нигилизм» в сугубо юридическом значении этого термина, в конкретике истории и текущей политической жизни Русской многонациональной цивилизации можно выделить три составляющих: · Первая проистекает из ощущения людьми неправедности той концепции, под властью которой сложилась юридическая система, вследствие чего люди осознанно и бессознательно игнорируют действующее законодательство и нарушают его (в том числе и рискуя юридически по всей строгости закона) в интересах развития общества в русле Божьего Промысла, реализуя принцип «Богу не грешен — царю не виновен». К числу таких «правонарушителей» относится Иисус Христос, Будда, Мухаммад: они не единственные, а наиболее широко известные. · Вторая проистекает из «элитарного» слабоумия, не способного понять, что законодательство и действующая на его основе юридическая система — инструмент управления жизнью общества. Вследствие этого представители «элиты» мнят себя если не «богами», то «полубогами» и пытаются жить в соответствии с представленной в разделе 1 «конституции по понятиям», согласно которой под властью юридических законов и под властью «элитарного» беззакония должны жить исключительно «слабые» — т.е. простонародье и представители иерархически низших слоёв «элиты». Реализуя на практике такого рода слабоумие, представители «элиты» сами подрывают власть «элиты», десакрализируя действующее законодательство, и работающую на его основе юридическую систему в глазах не только простонародья, но и общества в целом. Если правящая «элита» оказывается неспособной пресечь такого рода массовую деятельность и свести её к минимуму единичных проявлений, безжалостно и беспощадно наказуемых ею же самой, то государственная власть утрачивает даже видимость сакральности[189], и крах «элитарной» государственности — вопрос времени вне зависимости от концепции, выражающей себя в юридической системе. Поскольку толпо-«элитаризм» в любом современном нам государстве концептуально безвластен, то возникает ещё один вопрос: А как «мировая закулиса» отнесётся к такого рода «элитарному» слабоумию? — Ответ на этот вопрос двоякий: Ø если «мировая закулиса» заинтересована в том, чтобы эта государственность была устойчива и благодаря этому решала какие-то возлагаемые на неё «мировой закулисой» задачи в глобальной политике, — то она примет меры к жесточайшему наказанию местной столь слабоумной «элиты» и её обновлению; Ø если у «мировой закулисы» есть какие-то планы на будущее в отношение этого государства, реализацию которых она в силу каких-то причин не может возложить на исторически сложившуюся государственность, то она будет поощрять такого рода «элитарное» слабоумие для того, чтобы правящая «элита» в этом государстве сама свернула себе шею или чтобы её снесла очередная революция, вдохновляемая и финансируемая периферией той же самой «мировой закулисы» или одного из её филиалов. Соответственно российской «элите», и юридической — в особенности, есть о чём подумать, поскольку в обоих вариантах слабоумная «элита» подлежит беспощадному уничтожению. Различие их только в сроках и способах ликвидации слабоумной «элиты». · Третья по своей сути составляющая «правового нигилизма» в сугубо юридическом этого понимании термина представляет собой действительные выражения неправедности некоторой части общества, желающей паразитировать на труде и жизни окружающих и Природе, но которым — вследствие разных причин — нет места в юридически узаконенных паразитических институтах правящей «элиты», либо же они не умеют ими пользоваться или же легально получаемая ими доля представляется им недостаточной, вследствие чего они берут «своё» теми или иными незаконными способами, а в попытке сокрыть преступления такого рода — могут дойти и до убийства свидетелей и жертв их паразитизма. Такого рода деятельность как представителей простонародья, так и представителей правящей «элиты» — подрывает стабильность общественного устройства при любой концепции организации жизни общества в преемственности поколений. Если обратиться к предреволюционной истории Российской империи, то в её правоприменительной практике было разделение преступников на «политических» и «уголовников». Если не все, то многие из числа «политических», были «правовыми нигилистами» первого рода, которые ощущали неправедность концепции, под властью которой жила империя, и поняли то, о чём писал Л.Н.Толстой: «Иногда мне просто смешно смотреть на то, как люди, хорошие, умные, тратят свои силы на то, чтобы бороться с правительством на почве тех законов, которые пишет по своему произволу это самое правительство»[190]. Все прочие классифицировались в Российской империи, как «уголовные», хотя разграничение «политических» и «уголовных» было условно, поскольку среди уголовных преступлений было некоторое множество, совершённых по политическим мотивам: к этой категории принадлежат дело В.И.Засулич, вся криминальная деятельность Г.И.Котовского, «экспроприации» эсеров и большевиков. В СССР наличие политических составов преступления в послесталинские времена отрицалось. Поэтому все «политические преступники» после завершения уголовного процесса по поводу Новочеркасского расстрела (1962 г. — материалы об этом см. в интернете) юридически оформлялись как уголовники, либо как психически больные. Такая политика проистекала из желания представить советское общество в пропаганде (прежде всего ориентированной на зарубежье) монолитно сплочённым под руководством КПСС, вследствие чего «политических преступников» в стране быть просто не могло, а могли быть только отщепенцы — изменники и предатели Родины, уголовники, а также — психически больные люди, которые под воздействием заболевания не могут оценить своего счастья жить под властью партийно-бюрократической диктатуры, подающей себя всему миру как «социалистическую демократию». В постсоветской России юридическая система продолжает работать в том же режиме, в который она была введена в брежневские времена: «политических» нет — есть только совершившие уголовные преступления либо трагически погибшие[191] и «безвременно умершие»[192] политические деятели и самодеятельные политические активисты, которые действовали в соответствии с мнениями, отличными от тех, которые пропагандировал государственный официоз. От брежневских времён это отличается только тем, что тогда этот режим функционирования юридической системы прикрывался идеологией марксизма-ленинизма в её трактовке аппаратом КПСС, а ныне он прикрывается конституцией РФ 1993 г. Естественно, что нейтрализация политических противников и активистов путём их оформления по уголовным статьям, основывается на антинормальном порядке применения законодательства, поскольку в отличие от СССР большевистско-сталинской эпохи в ныне действующим законодательстве явно выраженных политических статей нет, дабы всё де-юре соответствовало ст. 13 конституции РФ[193]. Дело заметно упрощается, если оппозиционные деятели «подставляются», совершая те или иные уголовные преступления или административные правонарушения фактически: по своей инициативе или поддавшись на провокацию — значения не имеет; в любом случае это открывает возможности к их наказанию за реальные правонарушения, предусмотренные законодательством, на основе нормального порядка применения законодательства и без каких-либо ухищрений, неизбежных в случае антинормального порядка применения законодательства. Эта особенность режима функционирования юридической системы РФ используется и её геополитическими противниками конкурентами. Так, никакого «политического капитала» из «Пи…дячего бунта» (так переводится на Русский название группы «Pussy Riot») было бы не выжать, если бы не их выходки в Евлоховском соборе и в Храме Христа Спасителя, на основе которых был смонтирован ролик, выложенный в интернет и положивший начало их скандальной славе. В этом действительно политическом проекте умышленное организованное хулиганство (ст. 213 УК РФ), плюс к тому посягательство на свободу вероисповедания (нарушение ст. 28 конституции РФ) имели место. Дело обеспечило группе скандальную славу мирового уровня, а к скандальной славе уже потом было притянуто за уши политическое содержание: якобы их наказали за текст «Богородица, Путина прогони…». Юридическая система РФ в случае «Pussy Riot» сработала крайне непрофессионально и с недопустимым опозданием, поскольку надо было уродок сажать сразу же после выходок в Музее Дарвина (секс в публичном месте — хулиганство, ст. 213, хотя это и развратные действия, но ст. 135 УК РФ ответственность за такое не предусмотрена) или в супермаркете (эпизод с запихиванием курицы в вагину — хулиганство или попытка кражи курицы), не дожидаясь их вторжения в храмы, нарушающего свободу вероисповедания, гарантированного конституцией РФ (ст. 28). — И не было бы никакой политической составляющей в их деле, никакой «политики» от «Pussy Riot» и никакого политиканства вокруг преследований «за политику» «девушек» из «Pussy Riot»[194]. Кроме того, даже возбудив дело против уродок из этой группы после их выходок в храмах, юридическая система оказалась не на высоте профессионализма и в аспекте формулирования обвинения и состава преступления, что тоже дало повод геополитическим противникам и конкурентам России поизгаляться на темы нарушения прав человека. Но вследствие непрофессионализма представителей юридической системы глава государства вынужден оправдываться на протяжении нескольких лет в том, чего реально не было.[195] Разбирать политическую проблематику в судах при широком освещении такого рода процессов в СМИ — постсоветская государственность не желает. Хотя такое обсуждение действительно не всегда общественно полезно, поскольку способно при неправильном освещении в СМИ вовлечь в политиканство некоторую долю некомпетентного политически беззаботно-безответственного эмоционально возбудимого населения, но если определённые общественно значимые темы систематически на протяжении десятилетий не находят адекватного и убедительного освещения в научных дискуссиях и изданиях, в учебных курсах общеобразовательной школы и вузов, в СМИ, то нежелание государственной власти обсуждать политическую проблематику в судах — является одним из признаков неправедности государственности и её несакральности: со всеми вытекающими из факта несакральности перспективами для государственности. Если же концепция праведна и юридическая система действует в её русле, то рассмотрение политической проблематики в судебном порядке, укрепляет уважение к государственности в обществе, поскольку в этом случае выявляются злоупотребления властью, представляющие собой не только уголовные, но и политические преступления против праведной концепции. Соответственно изложенному «правовой нигилизм» в узко юридическом понимании этого термина возможно изжить только в результате искоренения правового нигилизма (без кавычек, т.е. во внесоциальном значении этого термина): т.е. только тогда, когда общество призна́ет, что произвол, выражающий праведность, выше законности, вследствие чего люди будут стремиться жить под властью диктатуры совести, строя свою политику и юридическую систему, опираясь на объективные закономерности бытия человеческого общества всех шести категорий (см. раздел 2). Юридическая система общества в этом случае сохранится (в силу своей техносферной обусловленности), но и структурно, и функционально будет качественно отличаться от вариантов, известных по толпо-«элитарным» культурам. В частности, возникнет подсистема вынесения произвольных вердиктов для тех случаев, когда кодифицированное право было нарушено, но обвиняемые в нарушении закона настаивают, что действовали во благо общества и его развития, а соблюдение закона влекло за собой либо ущерб, либо затрудняло развитие или делало его невозможным[196]. * * * Раздел 3 завершим уведомлением особо ретивых борцов с «экстремизмом» и их обслуживающих бесчестных и бессовестных юристов. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11, сказано: «Под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды, следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц. Критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды». Исторически сложившаяся юридическая система и её функционирование — это совокупность национальных и религиозных обычаев, включающая в себя и кодифицированную составляющую, если соотноситься с текстом цитированного постановления Верховного суда РФ. Настоящая работа посвящена анализу происхождения, функционирования и критике этой исторически сложившейся совокупности национальных и религиозных обычаев. Упоминание «Немезиды» в контексте настоящей работы — не призыв к насилию и его восхваление, а констатация общественно-политической закономерности, согласно которой попрание законодательной властью и в правоприменительной практике объёктивных прав людей, дарованных Свыше, безальтернативно влечёт за собой воздаяние, которое в ряде случаев может реализовываться юридически незаконным образом. Поэтому одна из обязанностей государственной власти — не доводить ситуацию до этого. Каких-либо призывов к насилию, геноциду, силовому свержению государственной власти в работе нет. Соответственно, для тех, кто «не понял», поясняем: Это определение Верховного суда РФ означает, что содержание раздела 3 настоящей аналитической работы и работа в целом не подпадают под действие статьи 282 УК РФ — при нормальном порядке применения законодательства. 4. Цинизм и слабоумие как профессиональные качества Положение дел усугубляется тем, что цинизм[197] и слабоумие[198] стали по сути профессиональными качествами многих работников юридической системы Российской Федерации. Складывается такое впечатление, что их наличие — своего рода квалификационное требование для занятия многих должностей в ней и залог успеха в карьере. Приведём некоторые публикации из интернета, иллюстрирующие проявления этих качеств именно как профессиональных качеств. * * * «Штраф в размере 40 тысяч рублей и конфискация оружия — такое наказание получил житель Закаменска, открывший стрельбу на улицах родного города. С одной стороны вроде всё верно — стрелять в населённом пункте категорически запрещено. Но с другой… Дело в том, что мужчина открыл огонь, спасая ребенка. На девочку набросилась собака. Судя по сообщению МВД, угроза жизни и здоровью была более, чем реальной — ребенок получил телесные повреждения. Неизвестно, чем закончилось бы дело, если бы не вмешался стрелок. Метким выстрелом он застрелил животное. Однако, всё обернулось составлением административного протокола по поводу стрельбы в населенном пункте и в не отведённом для этого месте. В итоге у стрелка конфисковали оружие и наложили штраф в размере 40 тысяч рублей. Отметим, что хозяин собаки, набросившейся на девочку, был оштрафован на гораздо меньшую сумму — всего на две тысячи рублей»[199]. Этот случай имел место в Бурятии. Как заметил один из комментаторов: «Повезло ещё, что не завели уголовное дело за жестокое обращение с животным». И это не единственный в России случай, когда собака или стая бродячих собак нападает на человека в границах населённого пункта, а кто-то из граждан открывает огонь на поражение и спасает жертву собачьей атаки, а потом его обвиняют в том, что он совершил административное правонарушение или уголовное преступление, начав стрелять в «не отведённом для этого месте». Если нападение было совершено стаей бродячих собак, то местная администрация не несёт никакой ответственности за это. Т.е. в таких случаях законно и юридически нормально, если собаки загрызут насмерть или изувечат и первичную жертву их нападения, и тех, кто попытается её защитить. Юридически безупречные действия в такого рода ситуации: · вызвать полицию и скорую помощь, · наблюдать за происходящим, до момента приезда наряда полиции (если приедет — минут через 10 в лучшем случае), · поставить подпись под протоколом «с моих слов записано верно», в котором представители юридической системы зафиксируют факт гибели человека, растерзанного собакой, отбившейся от хозяина, или растерзанного стаей бродячих собак (если бригада скорой помощи приедет раньше наряда полиции, то вместе со скорой — ждать полицию, не предпринимая никаких действий). * * * Ещё одно фото юридического документа из интернета. Если даже это и фальшивка, то вполне правдоподобна, поскольку хорошо иллюстрирует антинормальный порядок применения законодательства, который массово распространён в правоприменительной практике РФ. Начало документа неподражаемо, поэтому если это фальшивка, то её автор литературный гений: «Гапоненко Александр Владимирович, 08.01.2013 года, примерно в 00 часов 30 минут, находясь возле кафе «Татьяна» …, будучи в состоянии алкогольного опьянения, в результате конфликта выхватил у одного из нападавших на него нож (выделено нами жирным при цитировании), и ИМЕЯ ВНЕЗАПНО ВОЗНИКШИЙ УМЫСЕЛ (выделено заглавными нами при цитировании) на причинение тяжкого вреда здоровью, применил насилие опасное для жизни и здоровья нападавших на него лиц, выразившееся в нанесении множественных ударов ножом по последним, в результате чего…» — возбуждено уголовное дело по обвинению А.В.Гапоненко в умышленном нанесении тяжкого вреда здоровью п. «Б» ч. 3 ст. 111 УК РФ. Т.е. все нападавшие на Гапоненко А.В. не виновны в вооружённом нападении на человека (уголовный состав), не виновны в незаконном хранении и ношении холодного оружия (административное правонарушение), никакой самообороны со стороны Гапоненко А.В. не было. Причём возникает вопрос, как сторона обвинения в этом деле может доказать наличие умысла на причинение тяжкого вреда здоровью? Даже если имело место превышение пределов необходимой самообороны, то никак не в результате «внезапно возникшего умысла», а в состоянии аффекта, возникшего в результате вооружённого группового нападения на него и под воздействием алкоголя (если было это воздействие, поскольку ряд интернет-публикаций сообщают, что полиция отказалась провести освидетельствование А.В.Гапоненко на предмет выявления состояния алкогольного или наркотического опьянения). Но это уже не ст. 111 УК РФ.
Тем не менее, само уголовное дело в отношении А.В.Гапоненко — реальное. Но газета «Московский комсомолец» (выпуск — Ростов-на-Дону) описывает события качественно иначе, нежели они предстают из текста Постановления о возбуждении уголовного дела в приведённой интернет-публикации. «… кровавый инцидент произошел в ночь на 8 января в поселке Рассвет Аксайского района. Сразу после полуночи между посетителями местного кафе «Татьяна» завязалась драка, перешедшая в поножовщину. Причиной конфликта стала девушка, пожаловавшаяся на то, что ее обижает «гость из Ингушетии», приехавший в Рассвет. За барышню заступился местный житель Алексей Гапоненко. Вскоре банальная бытовая разборка переросла в кровавую массовую драку с битами и ножами. На подмогу ингушскому студенту кинулись трое товарищей, Алексея Гапоненко поддержали двое родных братьев. В итоге гости Рассвета оказались в больнице с тяжелыми травмами и ножевыми ранениями. У пытавшегося защититься от лезвия ножа Алексея Гапоненко кисти рук были изрезаны до кости, среднему брату поломали руку, а младшему повредили внутренние органы. Удивительно, но, по словам очевидцев инцидента, аксайская полиция на место происшествия так и не пожаловала. Впрочем, в ГУВД области упорно утверждают обратное. Между тем, задержи полиция участников конфликта, кровавая драма на том бы наверняка закончилась. Но бездействие полиции заставило события развиваться по трагическому сценарию. Приехавшие по вызову Гапоненко медики «скорой помощи», осмотрев пациентов, настояли на госпитализации. В итоге около 2 часов ночи все трое братьев оказались в ЦРБ Аксайского района, куда подъехали еще двое их товарищей на случай транспортировки больных в ростовскую больницу. Вот как описывает дальнейшие события один из очевидцев той ночи Роман Кучеревский: — Сначала я увидел подъехавших в ЦРБ двоих участковых и двоих чоповцев, которых вызвали сотрудники «скорой помощи». А спустя несколько минут возле больницы появилась толпа из 25—30 человек, вооруженная битами, ножами, арматурой, травматическими пистолетами «Оса». У одного был кинжал с лезвием шириной 5 см и длиной около 25 см. Мы попытались укрыться в больнице, но они выломали дверь центрального входа и ворвались в помещение. Часть нападавших набросилась на Алексея Гапоненко, остальные помчались на второй этаж за Александром Кериченко. Больные, медперсонал и даже охранники больницы в ужасе попрятались по палатам. Алексея повалили на пол, били дубинами, исполосовали ножом. Мы пытались хоть как-то заступиться за товарища, обращались к полицейским с просьбой о помощи. Но те сами побоялись ввязываться в драку и нам не давали вступить в бой. В итоге обезумевшая толпа выволокла истекающего кровью Лешу на улицу, повалила в снег и продолжила жестоко избивать. В этот момент подъехали два наряда ДПС и вневедомственная охрана. Нападавшие кинулись врассыпную, но часть их удалось задержать. В итоге в аксайском ОВД оказались около десятка ингушей, братья Гапоненко и двое их товарищей. Как утверждает Николай Гапоненко, в полиции ему открытым текстом предложили взять всю вину на себя, но он категорически отказался. — Мы настойчиво просили взять у нас анализ крови, чтобы доказать отсутствие в ней алкоголя или наркотиков, но полицейские в этом нам отказали, — рассказывает «МК на Дону» Роман Кучеревский.[200] Спустя некоторое время всех задержанных отпустили по домам, за исключением Алексея Гапоненко. Из всех многочисленных участников конфликта на сегодняшний день только в отношении него возбудили уголовное дело по ст. 111 УК РФ («Причинение тяжких телесных повреждений»), и решением Аксайского суда Гапоненко поместили под стражу. Инцидент в Рассвете вызвал бурные обсуждения в интернет-сообществе. Односторонний подход к расследованию со стороны полиции может обернуться весьма серьезными последствиями»[201]. К этой публикации всего три комментария (орфография — как есть в оригиналах): · «жора 17 января 2013 в 12:16 Ужасно!!!! · Андрей 26 января 2013 в 11:54 Ну и где общественность, казаки? Парня посадили за то, защищался, а нападавших отпустили! Почему все молчат? · я 5 февраля 2013 в 04:52 ничего мы сделать не можем! ни наши казаки, ни мы, ни наше правительство, это будет продолжаться всегда, пока нас не станет! нужно вооружаться ребята! закон плюет на нас, а нам нужно плевать на закон!» См. также: http://www.u-f.ru/News/u219/2013/04/02/653091.
«Аксай город маленький и все там все знают друг про друга. В частности жители Аксая рассказывают друг другу о том, что посадка Алексея Гапоненко обошлась родственникам нападавших на него "потерпевших" в 1 900 000 рублей (750 тыс. руб. отдали полицейским + 750 в прокуратуру + 400 в больницу, чтобы там забыли о вооруженном нападении на них). Срок содержания Алексея Гапоненко в СИЗО был снова продлен»[203]. Об одном из судов сообщается: «Сегодня в 15:00 в Аксайском районном суде состоится слушание по делу Алекся Гапоненко. Все помнят громкое дело о поножовщине в пос. Рассвет. Потом было нападение боевиков и захват Аксайской районной больницы, но сидел за все что было и чего не было, Леша. Я хотел бы увидеть на суде хотя бы двух-трех депутатов Законодательного собрания области. Судят же сейчас их избирателя, который 8 января заступился за женщину. И получил за это по полной от всех. И от гостей с Юга и от родной Аксайской следственной части»[204] (дата публикации неизвестна). На это сообщение есть и комментарий: «Они избирались по Аксаю не для того, чтобы кого-то защищать. Получили мандат, защищающий их от всего, и живут спокойно. А всё остальное и все остальные — идите подальше»[205]. По всей видимости об этом же судебном заседании в интернете можно найти следующую информацию: «Алексей подал жалобу в Аксайский суд о несогласии с правовой квалификацией его действий, где утверждает, что это была самооборона. Заседание вел судья Рубежанский. Рассмотрение было назначено на 29 мая сего года. В назначенный час (к 17-00) участники, слушатели процесса и журналисты прибыли в суд. Но, ни в 17-00, ни в 17-30 в зал заседаний никого не пригласили. Хотя судебное заседание началось. По словам судебного пристава Мальченко В.С., судья объявил процесс... закрытым (!). Люди попытались выяснить причину, мягко говоря, странного решения Рубежанского[206] у зам. председателя Аксайского суда, но та ответила, что не вправе препятствовать «правосудию». А спустя некоторое время судья Рубежанский объявил о переносе заседания, в связи с повторной неявкой следователя Бочаровой и не предоставлением в суд материалов уголовного дела. 3.06.13 проходило два судебных заседания — одно по изменению меры пресечения Алексею, второе по его жалобе о неверной квалификации его действий. В случае признания доводов жалобы законными, повода для содержания Алексея под стражей не оставалось. Логично было бы вначале рассмотреть жалобу, а в случае отклонения — вопрос о продлении содержания под стражей. Так это если применить логику и … другие законные критерии. Но судья сделал наоборот. Судьба жалобы, похоже, была предрешена до начала судебного заседания! И никакие доводы защиты, никакие факты, приведенные в жалобе, роли уже не играли. А доводов было немало. В числе прочего, внимание суда привлекалось к факту отсутствия (!) потерпевших (которые давно скрылись). Непредоставления Алексею дежурного адвоката при его допросах, запоздалого оказания медицинской помощи (Алексей был сильно избит, и изрезан ножами «потерпевших»). Позднего назначения медицинской экспертизы. Отсутствия в уголовном деле материалов о нападении «потерпевших» с подельниками, на Аксайскую ЦРБ. А ещё, что следователь Бочарова пыталась уничтожить вещественные доказательства, не провела исследования видеозаписи, не опросила всех свидетелей защиты. Гапоненко сказал, что за последние 3,5 месяца с ним не проводилось никаких следственных действий. Нарушались все сроки следствия. Все это время Алексей находился под стражей, а значит, ограничивался его доступ к правосудию. Он просил суд признать действия следователя незаконными, предвзятыми. Постановление о возбуждении против него уголовного дела подлежащим отмене. В установочной части постановления о возбуждении уголовного дела указано: «…Гапоненко А. находясь в состоянии алкогольного опьянения (?!) выхватил у одного из нападавших нож и имея (!) внезапно (!) возникший умысел на причинение тяжкого вреда здоровью, применил опасное насилие для жизни и здоровья нападавших…»!!! Здесь логичны вопросы: какой умысел возникает у человека, когда на него нападают несколько (!) пьяных вооруженных «отморозков»? Чего можно было ожидать от вооруженных нападавших? И откуда уверенность следователя, что Алексей был пьян? Ведь заключения экспертизы по этому поводу нет. А заявления «потерпевших» написаны «как под копирку». А может под диктовку? И ещё. В протоколе «по горячим следам» от 8.01.13, указано, что Алексей «ВЫХВАТИЛ НОЖ У НАПАДАВШИХ», а в протоколе от 15.01.13 он уже воспользовался «ИМЕЮЩИМСЯ У НЕГО НОЖОМ». Почувствуйте разницу, уважаемый Читатель. Кстати, следователь Бочарова сообщила, что протокол «немного подредактировал её начальник (!), а остальные вопросы находятся вне ее компетенции, т.к. дело ведет руководитель следственной группы Зайцева». Подводя итог, адвокат Гапоненко заявил, что следствие «откорректировало» материалы дела так, что суд держит под стражей человека, виновного в том, что не дал себя убить, а дело должно рассматриваться по ст. «Необходимая самооборона». Открываем постановление Пленума Верховного суда РФ № 19 от 27.09.2012 г. А там сказано: «Переход оружия к обороняющемуся лицу не может свидетельствовать об окончании посягательства с учётом интенсивности нападения, числа нападавших, их возраста, пола, телосложения и др. при сохранении реальной угрозы продолжения нападения». И далее «…при защите от нападения опасного для жизни обороняющегося, либо с угрозой применения насилия обороняющийся вправе причинить любой, по характеру и объёму, вред посягающему лицу». Так звучит Закон. Но, похоже, не для судьи Рубежанского, который, вместе со следователями, «в упор» не видит очевидного. Представитель прокуратуры, в свою очередь, назвал доводы обвиняемого, и его защиты необоснованными. Собственно, что можно ожидать от аксайской прокуратуры, которой руководит г. Загоруйко. В жалобе Гапоненко А. отказано, мера пресечения — заключение под стражу — оставлена без изменения. На решения Аксайского суда поданы апелляционные жалобы. И ещё. Мы недавно проводили правовой ликбез для кубанских судей по поводу «закрытых» судебных процессов. И даже подали жалобу в квалификационную коллегию судей Краснодарского края. Видно и аксайские судьи недалеко ушли от своих кубанских коллег. Для начала, г. Рубежанскому следовало хотя бы почитать уголовно-процессуальный кодекс (УПК) РФ. Специально для г. Рубежанского и прочих аксайских «правоохранителей». Цитируем (извините, не дословно) ст. 241 УПК: «Разбирательство уголовных дел во всех судах РФ открытое, кроме случаев определённых Законом. Закрытое судебное разбирательство допускается на основании определения или постановления суда по преступлениям: - где имеются сведения, содержащие гос. или иную охраняемую Законом тайну; - совершенные несовершеннолетними, - против половой неприкосновенности и половой свободы личности. - когда есть опасность разглашения интимных сведений участников процесса или сведений, унижающих их честь и достоинство; - для обеспечения безопасности участников суда: их родственников или близких лиц. В определении суда о закрытом разбирательстве указываются конкретные, фактические обстоятельства, почему принято это решение». А с Конституцией РФ, г. Рубежанский, вы знакомы? По должности вам положено, вообще-то… А про постановление Пленума Верховного Суда РФ от 13 декабря 2012 г. № 35[207] не слышали? А там сказано: «О проведении закрытого судебного заседания указывается в протоколе заседания. И во вводной части принятого постановления». И… где?! И о законности ведения аудиозаписи в судебном заседании там тоже говорится. А ещё, что докладывать судье о проведении такой записи никто не обязан. А ваши требования о ксерокопировании должностного удостоверения журналиста, мягко говоря, ни в какие ворота не помещаются. (…) P.S. После процесса, люди стали свидетелями, как чиновник представлявший аксайскую прокуратуру в процессе по рассмотрению жалобы Алексея, лихо запрыгнув в свой новенький дорогущий «Мерседес», лихо стартанул от здания аксайского суда, обдав пылью наблюдателей. Наверно, торопился надзирать за законностью…»[208]. Ещё один комментарий: «Может быть, власти нарочно пытаются разжечь межэтнический конфликт, чтобы межнациональной резней заглушить политические и социальные проблемы? Не случайно, наверно, новый ростовский губернатор, присланный из Подмосковья, проводит политику на вытеснение местного бизнеса — пришлым, и почему-то с Кавказа? Не случайно все политические и социальные инициативы в области жестоко гасятся, а вот межэтнические — старательно раздуваются? Но на Юге России есть специфика — казачество там не совсем бутафорское, это просто существенная часть местного населения, в основном сельского, кстати. И передача функций по наведению порядка сугубо "карманным" казачьим структурам вполне может обернуться просто передачей этих функций гражданскому обществу. И тогда уже и суд поостережется выносить откровенно неправосудные, "политические" решения»[209]. Т.е. своими действиями юридическая система РФ реально в данном случае сама спровоцировала призывы к попранию действующего законодательства и созданию вооружённых экстремистских сообществ, назначение которых — творить самосуд в отношении представителей государственной власти во всех её проявлениях. И за это никто из представителей «правоохранительных органов» по всей строгости закона в «Аксайском деле» не ответил, как в прочем, и во множестве других случаев. В случае же «Аксайского дела» только факта наличия смысловых, а не стилистических разночтений в документах дела от 08.01.13 (где указано, что Алексей Гапоненко Но «ворон ворону око не выклюет», а подразделение «Э» МВД РФ, если получит команду, сразу же найдёт «экстремистов» среди тех, кто комментировал течение этого дела в интернете, упрекая юридическую систему в фальсификации обстоятельств дела и выгораживании реальных преступников, и такие «экстремисты» обязательно предстанут перед судом и получат, скорее всего, реальные сроки. Чем и как завершилось это дело и завершилось ли оно, найти информацию в интернете не удалось. * * * Публикация в газете «Комсомольская правда» 25 июля 2013 г. Д.Коломиец. «В петербургском суде от туриста требуют доказательств, что Тува входит в состав России»: «Внешность, как это принято говорить, не славянская. Русский язык почти не понимает. Гостя Северной столицы из Тувы на улице остановили полицейские. Потребовали предъявить документы. Он показал паспорт и железнодорожный билет. — Полицейских это не удовлетворило, провели обыск, в результате которого нашли старую справку о временной регистрации, — рассказывает предысторию в соцсети девушка из Кызыла Оюмаа Донгак. — Его обвинили в подделке документа, задержали. Обвинили в подделке не паспорта, а старой справки. Дело дошло до суда. И там уже засомневались, что паспорт настоящий! — Откуда у него паспорт гражданина России? — диалог с прокурором цитирует Оюмаа Донгак, она пришла на суд поддержать своего знакомого. — Потому что он гражданин России. — Он не имел право получать паспорт гражданина России, не зная русского языка. Как он смог получить? — По праву рождения. Он родился в Туве, а Тува входит в состав России. Так сложились жизненные его обстоятельства, что он недостаточно владеет русским языком. — Все у вас там продаётся и покупается. В суде подсудимый молчал. — Человек просит предоставить ему переводчика — попросила Оюмаа Донгак. — В России не существует такой национальности! — выступил против прокурор. Заседание за отсутствием переводчика, перенесли на 31 число. Сейчас тувинец ищет себе адвоката, который сможет доказать суду, что Тува находится в составе России»[210]. Сайт «БЕЗФОРМАТА.RU» сообщает ещё некоторые интересные детали: «Вот как описывает происходившее в суде предварительное слушание 18 июля Оюмаа Донгак на своей страничке в Facebook . При этом отмечается, что весь диалог записан на диктофон. "Мы явились в суд в назначенное время. Стоим около кабинета судьи участка № 47 Калининского района СПб Ведерниковой Евгении Викторовны. Из кабинета вышла женщина лет 30, потребовала паспорт. Я ей говорю, что ответчик нуждается в переводчике", — пишет Донгак. Далее, по её словам, состоялся такой диалог. "Откуда у вас паспорт гражданина России?" — "Потому что он гражданин России". — "Он не имел право получать паспорт гражданина России, не зная русского языка. Как он смог получить?" — "По праву рождения. Он родился в Туве, а Тува входит в состав России". Дальше разговор продолжился в зале суда: "Судья и прокурор долго давили, чтобы провести заседание без переводчика. А он (обвиняемый) всё молчал. Судья: "Ну что, долго будем молчать? Я не выдержала: "Человек просит предоставить ему переводчика". И тут прокурор выпалила: "В России не существует такой национальности!" — передаёт слова состоявшегося диалога в зале суда Донгак»[211]. Там же сообщается о том, что в судебном участке № 47 отказались от каких либо комментариев: «Мы не даём никакой информации. И никак это прокомментировать не можем", — сообщили Metro в судебном участке. Прояснить ситуацию помогли в пресс-службе администрации Тувинской Республики. (…) В итоге глава Тувы Шолбан Кара-оол поручил руководству постоянного представительства Республики Тыва в Москве оказать помощь Кудереку Соскалу, который был задержан в Санкт-Петербурге с якобы поддельной справкой о регистрации по месту жительства", — сообщает пресс-служба администрации. “Подтверждаю, что дал поручение постоянному Представительству Республики Тыва в г. Москве выяснить сам факт ситуации и при подтверждении, оказать всяческую, в том числе, юридическую помощь в суде”, — сообщил Шолбан Кара-оол. О заседании 31 июля 2013 г. удалось найти такую информацию: «Но на второе заседание, которое прошло 31 июля, суд сам предоставил переводчика. Защита полагает, что это произошло благодаря огласке инцидента. Разбирательство по существу вновь отложили. «Мы попросили вручить обвинительный акт с переводом на его родной язык, а переводчик сказал, что ему понадобится на это неделя», — рассказывает Антон Шальков. 19 августа защита Кудерека намерена доказать суду, что протокол допроса тувинца, который и лег в основу обвинения, является недопустимым доказательством, так как ему во время беседы со следователем полагался переводчик»[212]. Продолжения истории, т.е. сведений о результатах судебного заседания 19 августа 2013 г., в сети найти не удалось. Поскольку представители юридической системы ни в лице работников судебного участка № 47, ни в лице работников прокуратуры никак не прокомментировали факта возбуждения этого дела и его итогов, то прокомментируем мы. Не требуется обладать высшим юридическим образованием для того, чтобы открыть конституцию РФ и в главе 3 «Федеративное устройство», в статье 65, часть 1 найти в полном перечне субъектов Российской Федерации республику Тыва. Хотя в конституции и не приводится второй вариант произношения названия (Тува), тем не менее поиск в интернете по слову «Тува» сразу же показывает, что «Тыва» и «Тува» — разные варианты произношения наименования одного и того же субъекта Российской Федерации. Т.е. тот факт, что это дело было возбуждено и доведено до суда, — показатель ВОПИЮЩЕГО юридического непрофессионализма всех причастных к нему, начиная с дознавателя и кончая судьёй и прокурором, участвовавших в судебном заседании. Однако каких-либо публикаций о том, что все причастные к возбуждению этого дела и доведению его до суда дисквалифицированы (в смысле лишены квалификационных дипломов) и трудоустроены вне юридической системы, не было. Кроме того, все причастные к делу, судейские и прокурорские работники, отрицая В ХОДЕ ОФИЦИАЛЬНОГО СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ факт вхождения Тувы в состав Российской Федерации, дискредитируют юрисдикцию Российской Федерации и посягают на территориальную целостность нашей страны. За такого рода деяния уголовная ответственность ещё не введена, вследствие чего их действия могут быть подведены под статью о государственной измене в форме оказания иной помощи иностранным государствам, международным или иностранным организациям (ст. 275 УК РФ); но и без этого наказания по статье 293, ч. 1 УК РФ (халатность)[213] они вполне заслуживают. Наряду с этим, если заняться следствием по факту возбуждения и доведения до суда этого дела, то наверняка выявятся и нарушения представителями юридической системы процессуальных норм, что является составом преступлений против правосудия (глава 31 УК РФ). И поскольку эти «юристы» потратили деньги налогоплательщика на занятие вредоносной ерундой, то с них следует взыскать и все издержки, связанные с возбуждением и производством этого дела и осудить по статье о нецелевом использовании бюджетных средств (ст. 285.1 УК РФ). Тем не менее они продолжают оставаться безнаказанными и «стоять на страже правопорядка». Вопрос о том, что некая, как сообщает «БЕЗФОРМАТ.RU» старая справка о временной регистрации, которую в ходе обыска изъяли у тувинца, была получена им незаконно[214], — это другой вопрос, не имеющий отношения к тому, что участвовавшие в деле судейские и прокурорские работники в Петербурге: 1) не знают конституции страны, 2) их интеллектуальная мощь недостаточна для того, чтобы заглянуть в неё в ходе проведения расследования, вследствие чего они по халатности и цинизму посягнули на территориальную целостность РФ. И повторно вопрос: обыск был проведён на законных основаниях и с соблюдением процессуальных норм? — поскольку доказательства, представляемые в суд, должны быть получены законным путём, а незаконно полученные доказательства юридической силы не имеют[215]. * * * <
Поиск по сайту: |
Как сообщает интернет, после того, как А.В.Гапоненко обжаловал первое Постановление о возбуждении уголовного дела, юридическая система сфабриковала новые (фото некой промежуточной версии Постановления о возбуждении уголовного дела от 08 января 2013 г. выше)[202]. О том, как оно было возбуждено, сообщается следующее: