Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Язык как основа общества



Наличие устной и письменной речи, живых и искусственных язы­ков делает человека человеком. Язык позволял человеческим сооб­ществам на ранних этапах их развития быстро и эффективно приспо­саб­ливаться к изменяющейся внешней среде, что создавало преиму­щества перед животным миром в процессе эволюции.

Важной составляющей взаимодействия является коммуникация, или обмен информативными сообщениями. Взаимодействие, помимо об­мена информацией, включает, например, физическое воздействие и его последствия для передающей и принимающей стороны.

Коммуникация – это процесс передачи информации от отпра­ви­теля к получателю. Отправитель, цель которого заключается в том, что­бы оказать на получателя определенное воздействие с помощью зна­ков, передает то или иное сообщение, пользуясь определенным кодом. В ответ на каждое «сообщение», которое может выражаться через раз­­говорный язык или любую другую знаковую систему, ис­поль­­зуе­мую в данном обществе, получатель отвечает встречным сооб­ще­нием. За­ме­тим, что отсутствие какой-либо реакции также являет­ся сооб­щением.

Основу любых коммуникаций, в том числе и в сообществах жи­вотных, составляет обмен знаками.

Знак – это материальный предмет (звук, изображение, арте­факт), в определенной ситуации выступающий в качестве представи­теля некоторого другого предмета, свойства, отношения и используе­мый для приобретения, хранения, переработки и передачи сообщений.

Самые простые знаковые системы информируют партнеров по кон­тактам о физиологическом состоянии организма, то есть знаки не­по­средственно представляют каждого из участников контактов, и только. Когда, например, пёс метит столб, остающийся запах является знаком пса, и в определенных ситуациях информирует других собак о том, кто здесь был, какого он возраста, пола, роста и т.д. К знако­во­му обмену такого рода способны все виды животных. Очевидно, что сохраняются они и у человека. Так, например, след ботинка яв­ляется знаком прошедшего по снегу человека.

Сложные знаковые системы, возникающие у более развитых жи­вотных, позволяют в процессе контактов не только передавать инфор­мацию о собственном физиологическом состоянии, но и о каких-либо «третьих» предметах, существах, которые важны для участников контакта. Например, крик птицы способен стать сигналом опасности или, напротив, сигналом добычи. Это знаки гораздо более высокого уровня, ибо они утрачивают непосредственную связь с тем, что ими обозначается (ведь крик уже совсем не похож ни на врага, ни на до­бычу). Более того, как показали современные исследования, по край­ней мере высшие приматы способны к выработке знаков, обозна­чаю­щих новые, ранее неизвестные их предшественникам предметы. Создание подобного рода знаковых систем является своеобразным пре­делом, который, да и то весьма редко, может быть достигнут в жи­вотном мире.

В мире животных любой знак может обозначать лишь какой-то материальный предмет или ситуацию, непосредственно связанную с жизненными интересами данных (взаимодействующих) особей. Даже знаки высшего рода, о которых говорилось в предыдущем абзаце, в конечном счете оказываются неразрывно связанными с конкретной, единичной ситуацией. Их восприятие может вызвать какое-то генети­чес­ки запрограммированное действие, но в животном мире знак ни­ког­да не может стать носителем новой схемы поведения – схемы, ко­торая обладала бы самостоятельной ценностью и носила бы некий уни­версальный характер. На это способны лишь люди, ибо в их коммуникациях знаки впервые освобождаются от какой-либо при­вяз­ки к конкретной, единичной ситуации. Именно благодаря этой осо­бен­ности знаковых систем человека с помощью последних оказы­вается возможным культурное наследование.

Знаки, существующие исключительно в коммуникациях людей и реализующие собой культурное наследование, называются сим­волами.

Символами называются знаки, во-первых, физически не связанные с тем, что они обозначают, во-вторых, изображающие не единичный предмет, а некие всеобщие свойства и отношения, в частности схе­мы и способы поведения человека.

Таким образом, если способность к знаковому обмену существует уже у животных, то способность к обмену символами появляется лишь у человека. Причем символы, используемые им, в большинстве слу­чаев функционируют не отдельно друг от друга, а образуют собой целостную систему, законы которой задают правила их образования. Такие символические системы называются языковыми.

Сейчас уже экспериментально доказано, что высшие приматы могут изготовлять простейшие орудия труда. Более того, они могут их «за­пасать» и использовать вторично; могут они и обучить на кон­крет­ных примерах других членов своей группы – показать им, как они это делают.

Но приматы, в отличие от людей, не могут двух вещей:

– рассказать своему сородичу, как сделать палку-копалку или ка­менное рубило, если его собственный «экспериментальный образец» оказался потерян, а ничего подходящего для демонстрации техноло­ги­ческих приемов его изготовления под рукой нет;

– объяснить (да и понять), что один и тот же технологический при­ем, который был использован для добычи банана с дерева (удли­не­ние конечности с помощью палки), может использоваться и при лов­ле ры­бы, и при обороне от врагов. Для этого необходимо, чтобы кон­крет­ная палка в межгрупповом общении была заменена абстракт­ным зна­ком-символом палки, относительно которой вечером у костра мож­но об­судить разные способы ее использования, то есть необ­хо­дим язык.

Человек – существо физически слабое, по сравнению со многими другими животными, и было мало приспособлено к выживанию в аг­рессивной среде. Поэтому даже на самых ранних этапах развития люди стремились держаться группами, примерно как современные обезьяны-приматы – шимпанзе, орангутанги, гориллы. Таким обра­зом, уже на ранних этапах развития человечества сложилась форма объединения людей, называемая сейчас «социальной группой». Такая груп­па могла складываться вокруг старшего мужчины или вокруг стар­шей женщины и включала в себя обычно 5–8 человек.

Язык был нужен человеку для того, чтобы поддерживать су­ще­ствование своей группы:

– во-первых, общаться, передавая важные сообщения;

– во-вторых, отличать членов своей группы;

– в-третьих, различать другие такие же группы, живущие или кочующие по соседству.

Таким образом, изначально язык связан с формированием челове­чес­ких групп, поскольку его функции совпадают с тремя фунда­мен­таль­ными свойствами человеческой группы (см. параграф 2.1).

Для последних двух целей использовался не только разговорный язык, но и другие символические системы: татуировки, украшения, фор­мы одежды и так далее. В обыденной жизни язык, как правило, отож­дествляют с языком словесным, или с речью. На самом деле, сло­весный язык является важнейшим, но не единственным средством ком­муникации, ибо существует множество других языковых систем. На­пример, хорошо известный каждому язык жестов, без которого принципиально невозможно полноценное человеческое общение. На при­мере неречевых языков наглядно видно, что граница между сим­волами и другими знаками достаточно тонка. Языки жестов и за­па­хов, используемые людьми, имеют выраженное животное проис­хож­дение. Некоторые символы имитируют физические свойства обо­значаемых ими предметов (например, слова барабан или щебетание). Но эти примеры показывают лишь, что первоначально системы сим­волов произошли из более простых знаковых систем, доступных жи­вот­ным, однако в процессе развития отдалились от них.

Наиболее рельефно преимущества языка по сравнению с другими зна­ковыми системами проявляется при появлении письменности. Ее зна­чение состоит не только в том, что письменность позволяет переда­вать сообщения, смысл которых может восприниматься однозначно, поскольку за письменным словом гораздо легче закрепляется точное со­держание, чем за устным. Самое главное – она позволяет пере­да­вать накопленный опыт от поколения к поколению, накапливать его, создавая тем самым основу для формирования культуры (см. гла­ву 11). По мнению многих современных исследователей, устная речь является слишком эфемерным и неустойчивым носителем, чтобы осу­ществлять жизненно важную связь между поколениями. Поэтому, согласно одной из современных гипотез, именно возникновение пись­менной речи является той границей, обозначайющей окончательное выделение человека из животного царства. И действительно, если прак­тически все остальные осо­бенности жизнедеятельности человека (изготовление простейших ору­дий, групповой образ жизни, наличие общения посредством зву­ков) мы, по крайней мере на зачаточном уровне, наблюдаем уже в мире животных, то никаких даже близких аналогов письменной речи в животных сообществах не обнаружено. Другое дело, что подобная речь, по крайней мере первоначально, мог­ла выступать в весьма не­при­вычном для наших сегодняшних пред­став­лений качестве: в виде разрисованного и украшенного перьями идола или даже в виде скола на камне [13].

Каким образом она возникла, что позволило нашему далекому пред­ку в камне или куске дерева увидеть не просто материальное те­ло, интересное лишь своими физическими свойствами, а носителя своей (или чужой) мысли или чувства, позволило увидеть в нем сред­ство обращения одного человека к другому – это и по сей день являет­ся одной из наиболее фундаментальных загадок антропогенеза (проис­хож­дения человека как вида).

Итак, в отличие от животных, для человека характерен не просто груп­повой образ жизни и, следовательно, постоянные коммуникации людей друг с другом. Прежде всего, для него характерно символически опосредованное взаимодействие (общение), причем в этом взаимо­дей­ствии участвуют как ныне живущие, так и ушедшие поколения. Имен­но это взаимодействие в конечном счете определяет собой фор­мы и способы жизнедеятельности (то есть социальные, экономи­чес­кие, се­мейные, политические, религиозные и прочие отношения) чело­века.

Основное назначение языка – формирование и поддержание связи между людьми. Однако уже давно существует афоризм, что язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли. Наука способна помочь тогда, когда люди стремятся точно понять мысли друг друга, но это им не удается. Эта ситуация как раз является предметом определенных науч­ных исследований. Она может возникать и между представи­те­лями одного народа, одной культуры; однако наиболее часто взаимо­не­понимание возникает тогда, когда общаются люди, говорящие на раз­ных языках. Казалось бы, эту проблему легко решить, если ис­поль­зовать словари и труд переводчиков или самостоятельно изучить другой язык. Оказывается тем не менее, что разные языки по-раз­но­му описывают мир. Особенно наглядно это видно на примере обо­зна­чения цветовой гаммы. Спектр цветовой последовательности (от крас­ного до фиолетового) – явление объективное, не зависящее от куль­туры, к которой принадлежит человек, воспринимающий цвета и называющий их. Тем не менее лингвисты давно заметили, что в раз­ных языках для обозначения цветовой гаммы используется разный на­бор терминов. Самый простой и доступный всем пример – в анг­лий­ском языке, в отличие от русского, нет отдельных слов для разли­чения голубого и синего цветов, хотя оба языка относятся к одной и той же – индоевропейской – семье языков. В языке одного из индей­ских племен (зуни) отсутствуют отдельные слова для обозначения желтого и оранжевого цветов. Сказанное относится не только к цве­там, но и к другим явлениям. Например, в языке другого индейского сою­за племен (хопи) одним словом называются птицы, а другим сло­вом – все остальные летающие существа и предметы (комары, кос­мо­навты, са­мо­леты, бабочки и так далее) [14а, 58–60].

Набор слов, с помощью которого описывается тот или иной круг явлений, в каждом языке зависит от того, как развита данная сфера дея­тельности среди носителей языка.

Например, в Советском Союзе сфера банковских услуг населению была весьма ограничена. Соот­ветственно, в русском языке не сущест­вовало многих терминов, обозна­чающих банковские операции. По­этому с развитием бан­ковской сети в России их пришлось заим­ство­вать из английского языка.

Наблюдая подобные различия между языками, американский лингвист Бенджамин Уорф в 20–30-е годы XX века выдвинул так называе­мую гипотезу лингвистической относительности, названную впо­след­ствии гипотезой Сепира-Уорфа (Э.Сепир – учитель Б.Уорфа). Суть этой гипотезы состоит в том, что язык не отражает процесс мыш­ления, как это принято считать, а формирует его. Из этой гипо­те­зы следует, что люди, говорящие на разных языках, особенно если эти языки силь­но различаются, в принципе не могут адекватно понять друг друга, поскольку не только говорят, но и думают по-разному.

Многолетние исследования показали, что такая позиция не совсем верна. Действительно, разные языки по-разному отражают мир. Однако этот мир – общий для всех людей, так же как человеческое сознание принципиально одинаково у людей, независимо от того, на каком языке они говорят.

Различаются языки тем, какие отношения и явления с их помощью легче описать. Например, качество снега для среднего европейца – вещь интересная, но не очень важная. Поэтому и обозначается он од­ним словом «снег», а если надо отразить сос­тоя­ние конкретного снеж­ного покрова, то используются до­пол­ни­тельные характеристики, на­при­мер: «снег мягкий, как пух» или «снег жесткий, как крупа». Если же необходимо одновременно ха­рак­теризовать температуру снега и оттенок его цвета, то описание кон­кретного сос­тоя­ния снежного по­кро­ва превращается в целую поэму. Для евро­пей­ца такой подход впол­не приемлем. Однако для жителя побережья Ледовитого океана, оле­невода или охотника, такая «поэ­ти­ка» может до­рого обойтись. Выби­рая маршрут кочевья или встре­тив­шись в тунд­ре с другой семьей, он должен быстро, а главное точно и одно­знач­но описать собеседнику состояние снега, учитывая его характе­ристики, важные для жизнедея­тельности. Например, если наст слиш­ком жесткий, олени могут не добраться до ягеля. Если снег слишком рыхлый, он не дает возмож­ности перемещаться на нартах. Поэтому каж­дое состояние снежного покрова, важное для жизни, имеет соб­ст­венное наименование. Число таких наименований в разных языках может достигать 20–30.

Таким образом, и европеец, и эскимос могут описать на своих язы­ках самые разные состояния снега. Однако эскимос сделает это бы­стро, точно, и его сообщение другим эскимосом будет воспринято од­нозначно. Если то же самое попытается сделать европеец, это будет очень длинно и неоднозначно. Такое различие возникает потому, что для эскимоса состояние снега играет более важную роль в жиз­не­обеспе­чении и повседневной практике, чем для европейца.

По­это­му взаи­мопонимание между представителями разных куль­тур воз­можно, хотя различия в языке и затрудняют его. Это относит­ся не толь­ко к пред­ста­вителям разных народов, но нередко к тем, кто го­во­рит на од­ном языке. Еще К.Маркс отмечал, что в классовых общес­твах в каж­дой на­цио­наль­ной культуре присутствует фактичес­ки две разные культу­ры – куль­тура высших классов и культура экс­плуа­тируе­мых классов. Близ­кую позицию по данному вопросу зани­мал и М.Вебер.

Для со­вре­мен­но­го об­щества ситуация еще сложнее. В рам­ках единой нацио­нальной куль­туры (соответственно, и языка) скла­ды­вается множество субкуль­тур, каждая из которых пользуется соб­ствен­ным вариан­том языка. Мно­гочисленные исследования в области пси­хо­линг­вис­тики убе­ди­тельно показывают, что тем не менее карти­­на мира, ко­торую описы­вают эти сленги, близка, поэтому взаимо­по­ни­мание в прин­ципе возможно.

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.