Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Философский материализм 2 страница



«Историческую тенденцию капиталистиче­ского накопления» Маркс характеризует в сле­дующих знаменитых словах:«Экспроприация непосред­ственных производителей производится с самым беспо­щадным вандализмом и под давлением самых подлых, самых грязных, самых мелочных и самых бешеных стра­стей. Частная собственность, добытая трудом собствен­ника» (крестьянина и ремесленника), «основанная, так сказать, на срастании отдельного независимого работ­ника с его орудиями и средствами труда, вытесняется капиталистической частной собственностью, которая покоится на эксплуатации чужой, но формально сво­бодной рабочей силы... Теперь экспроприации под­лежит уже не рабочий, сам ведущий самостоятельное хозяйство, а капиталист, эксплуатирующий многих рабочих. Эта экспроприация совершается игрой им­манентных законов самого капиталистического про­изводства, путем централизации капиталов. Один


капиталист побивает многих капиталистов. Рука об руку с этой централизацией или экспроприацией многих капиталистов немногими развивается коопе­ративная форма процесса труда во все более и более широких, крупных размерах, развивается сознатель­ное техническое применение науки, планомерная эксплуатация земли, превращение средств труда в такие средства труда, которые допускают лишь кол­лективное употребление, экономизирование всех средств производства путем употребления их как средств производства комбинированного общественного-труда, вплетение всех народов в сеть всемирного рын­ка, а вместе с тем интернациональный характер капи­талистического режима. Вместе с постоянно умень­шающимся числом магнатов капитала, которые узур­пируют и монополизируют все выгоды этого процесса превращения, возрастает масса нищеты, угнетения, рабства, вырождения, эксплуатации, но вместе с тем и возмущения рабочего класса, который обучается, объединяется и организуется механизмом самого про­цесса капиталистического производства. Монополия капитала становится оковами того способа производ­ства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достига­ют такого пункта, когда они становятся несовместимы­ми с их капиталистической оболочкой. Она взрывает­ся. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют» («Капитал», I).

В высшей степени важным и новым является, далее, данный Марксом во II томе «Капитала» анализ вос­произведения общественного капитала, взятого в це­лом. И здесь Маркс берет не индивидуальное, а мас­совое явление, не дробную частичку экономии общест­ва, а всю эту экономию в совокупности. Исправляя указанную выше ошибку классиков, Маркс делит все общественное производство на два больших отдела: I) производство средств производства и II) производ­ство предметов потребления, и детально рассматри­вает, на взятых им числовых примерах, обращение всего общественного капитала в целом, как при воспро­изводстве в прежних размерах, так и при накоплении. В III томе «Капитала» разрешен вопрос об образовании средней нормы прибыли на основе закона стои­мости. Великим шагом вперед экономической науки, в лице Маркса, является то, что анализ ведется с точки зрения массовых .экономических явлений, всей сово­купности общественного хозяйства, а не с точки зре­ния отдельных казусов или внешней поверхности кон­куренции, чем ограничивается часто вульгарная поли­тическая экономия или современная «теория предель­ной полезности». Сначала Маркс анализирует про­исхождение прибавочной стоимости и затем уже пере­ходит к ее распадению на прибыль, процент и позе­мельную ренту. Прибыль есть отношение прибавочной стоимости ко всему вложенному в предприятие капи­талу. Капитал «высокого органического строения» (т. е. с преобладанием постоянного капитала над пере­менным в размерах выше среднего общественного) дает норму прибыли ниже среднего. Капитал «низкого органического строения» — выше среднего. Конку­ренция между капиталами, свободный переход их из одной отрасли в другую сведет в обоих случаях норму прибыли к средней. Сумма стоимостей всех товаров данного общества совпадает с суммой цен то­варов, но в отдельных предприятиях и отдельных от­раслях производства товары, под влиянием конкурен­ции, продаются не по их стоимостям, а по ценам производства (или производственным ценам), которые равняются затраченному капиталу плюс-средняя прибыль.

Таким образом общественный и бесспорный факт отступления цен от стоимостей и равенства прибыли вполне объяснен Марксом на основе закона стоимости,


МАРКС 307


ибо сумма стоимостей всех товаров совпадает с сум­мой цен. Но сведение стоимости (общественной) к це­нам (индивидуальным) происходит не простым, не непосредственным, а очень сложным путем: вполне естественно, что в обществе разрозненных товаро­производителей, связанных лишь рынком, закономер­ность не может проявляться иначе как в средней, общественной, массовой закономерности, при взаимо­погашении индивидуальных уклонений в ту или дру­гую сторону.

Повышение производительности труда означает более быстрый рост постоянного капитала по сравне­нию с переменным. А так как прибавочная стоимость есть функция одного лишь переменного капитала, то понятно, что норма прибыли (отношение прибавочной стоимости ко всему капиталу, а не к его неременной только части) имеет тенденцию к падению. Маркс под­робно анализирует эту тенденцию и ряд прикрываю­щих ее или противодействующих ей обстоятельств. Не останавливаясь на передаче чрезвычайно инте­ресных отделов III тома, посвященных ростовщическо­му, торговому и денежному капиталу, мы перейдем к самому главному: к теории поземельной ренты. Цена производства земледельческих продуктов в си­лу ограниченности площади земли, которая вся занята отдельными хозяевами в капиталистических странах, определяется издержками производства но на средней, а на худшей почве, не при средних, а при худших условиях доставки продукта на рынок. Разница между этой ценой и ценой производства на лучших почвах (или при лучших условиях) дает разностную или д и ф-ференциальную рент у. Анализируя ее деталь­но, показывая происхождение ее при разнице в плодоро­дии отдельных участков земли, при разнице в размерах вложения капитала в землю, Маркс вполне вскрыл (см. также «Теории прибавочной стоимости», где осо­бого внимания заслуживает критика Родбертуса) ошибку Рикардо, будто дифференциальная рента получается лишь при последовательном переходе от лучших земель к худшим. Напротив, бывают и обрат­ные переходы, бывает превращение одного разряда земель в другие (в силу прогресса агрикультурной техники, роста городов и пр.), и глубокой ошибкой, взваливанием на природу недостатков, ограничен-ностей и противоречий капитализма является пресло­вутый «закон убывающего плодородия почвы». Затем, равенство прибыли во всех отраслях промышленности и народного хозяйства вообще предполагает полную свободу конкуренции, свободу перелива капитала из одной отрасли в другую. Между тем частная собствен­ность на землю создает монополию, помеху этому сво­бодному переливу. В силу этой монополии продукты сельского хозяйства, отличающегося более низким строением капитала и, след., индивидуально более высокой нормой прибыли, не идут в вполне свободный процесс выравнивания нормы прибыли; собственник земли, как монополист, получает возможность удер­жать цену выше средней, а эта монопольная цена рож­дает абсолютную ренту. Дифференциальная рен­та не может быть уничтожена при существовании капи­тализма, абсолютная же может — напр., при нацио­нализации земли, при переходе ее в собственность государства. Такой переход означал бы подрыв моно­полии частных собственников, означал бы более по­следовательное, более полное проведение свободы конкуренции в земледелии. И поэтому радикальные буржуа, отмечает Маркс, выступали в истории неод­нократно с этим прогрессивным буржуазным требо­ванием национализации земли, которое однако отпу­гивает большинство буржуазии, ибо слишком близко «задевает» еще другую, в наши дни особенно важную и «чувствительную» монополию: монополию средств производства вообще. (Замечательно популярно,


сжато и ясно изложил сам Маркс свою теорию средней прибыли на капитал и абсолютной земельной ренты в письме к Энгельсу от 2 августа 1862 г. См. «Перепис­ку», т. III, стр. 77—81. Ср. также письмо от 9 ав­густа 1862 г., там же, стр. 86—87).*— К истории по­земельной ренты важно также указать на анализ Маркса, показывающего превращение ренты отрабо­точной (когда крестьянин своим трудом на земле помещика создает прибавочный продукт) в ренту продуктами или натурой (крестьянин на своей земле производит прибавочный продукт, отдавая его поме­щику в силу «внеэкономического принуждения»), затем в ренту денежную (та же рента натурой, пре­вращенная в деньги, «оброк» старой Руси, в силу раз­вития товарного производства) и, наконец, в ренту капиталистическую, когда на место крестьянина является предприниматель в земледелии, ведущий обработку при помощи наемного труда. В связи с этим анализом «генезиса капиталистической поземельной ренты» следует отметить ряд глубоких (и особенно важных для отсталых стран, как Россия) мыслей Маркса об эволюции капитализма в земле­делии. «Превращению натуральной ренты в денежную не только сопутствует неизбежно, но даже предшеству­ет образование класса неимущих поденщиков, нанима­ющихся за деньги. В период возникновения этого клас­са, когда он появляется еще только спорадически, у более зажиточных, обязанных оброком крестьян естественно развивается обычай эксплуатировать за свой счет сельских наемных рабочих — совершенно подобно тому, как в феодальные времена зажиточные крепостные крестьяне сами в свою очередь держали крепостных. У этих крестьян развивается таким обра­зом постепенно возможность накоплять известное имущество и превращаться самим в будущих капита­листов. Среди старых владельцев земли, ведущих самостоятельное хозяйство, возникает, следов., рас­садник капиталистических арендаторов, развитие которых обусловлено общим развитием капиталисти­ческого производства вне сельского хозяйства» («Ка­питал», III2, 332)... «Экспроприация и изгнание из деревни части сельского населения не только «осво­бождает» для промышленного капитала рабочих, их средства к жизни, их орудия труда, но и создает внут­ренний рынок» («Капитал», I2, 778). Обнищание и разорение сельского населения играет, в свою очередь, роль в деле совдания резервной рабочей армии для капитала. Во всякой капиталистической стране «часть сельского населения находится поэтому постоянно в переходном состоянии к превращению в гбродское или мануфактурное (т. е. не земледельческое) насе­ление. Этот источник относительного избыточного насе­ления течет постоянно... Сельского рабочего сводят к наиннзшему уровню заработной платы, и он всегда стоит одной ногой в болоте пауперизма» («Капитал)), 12, 668). Частная собственность крестьянина на землю, обрабатываемую им, есть основа мелкого про­изводства и условие его процветания, приобретения им классической формы. Но это мелкое производство совместимо только с узкими примитивными рамками производства и общества. При капитализме «эксплуа­тация крестьян отличается от эксплуатации промыш­ленного пролетариата лишь по форме. Эксплуататор тот же самый — капитал. Отдельные капиталисты эксплуатируют отдельных крестьян посредством ипо­тек ц ростовщичества; класс капиталистов эксплуати­рует класс крестьян посредством государственных налогов» («Классовая борьба во Франции»). «Парцелла (мелкий участок земли) крестьянина представляет только предлог, позволяющий капиталисту извлекать

* К. Марко и Ф. Энгельс, Избр. письма, 1953, с. 126—$31 и 132—133. Здесь и далее подстрочные примечания принад­лежат редакции 4-го изд., т. 21, Соч. В. И. Ленина.


308 МАРКС


из земли прибыль, процент и ренту, предоставляя самому землевладельцу выручать, как ему угодно, свою заработную плату» («18 брюмера»). Обычно кре­стьянин отдает даже капиталистическому обществу, т. е. классу капиталистов, часть заработной платы, опускаясь «до уровня ирландского арендатора — под видом частного собственника» («Классовая борьба во Франции»). В чем состоит «одна из причин того, что в странах с преобладающим мелким крестьянским землевладением цена на хлеб стоит ниже, чем в стра­нах с капиталистическим способом производства»? («Капитал», III2, 340). В том, что крестьянин отдает обществу (т. е. классу капиталистов) даром часть при­бавочного продукта. «Следовательно, такая низкая .цена (хлеба и др. сельскохозяйственных продуктов) •есть следствие бедности производителей, а ни в коем случае не результат производительности их труда». («Капитал», III2, 340). Мелкая поземельная собствен­ность, нормальная форма мелкого производства, дегра-дируется, уничтожается, гибнет при капитализме. «Мелкая земельная собственность, по сущности своей, исключает: развитие общественных производительных сил труда, общественные формы труда, общественную Концентрацию капиталов, скотоводство в крупных размерах, все большее и большее применение науки. Ростовщичество и система налогов неизбежно ведут всюду к ее обнищанию. Употребление капитала на покупку земли отнимает этот капитал от употребления на культуру земли. Бесконечное раздробление средств производства и разъединение самих производителей». (Кооперации, т. е. товарищества мелких крестьян, играя чрезвычайно прогрессивную буржуазную роль, Лишь ослабляют эту тенденцию, но не уничтожают ее; не надо также забывать, что эти кооперации дают много зажиточным крестьянам и очень мало, почти ничегб, массе бедноты, а затем товарищества сами становятся эксплуататорами наемного труда). «Ги­гантское расхищение человеческой силы. Все большее и большее ухудшение условий производства и удоро­жание средств производства есть закон парцелльной (мелкой) собственности». Капитализм и в земледелии, как и в промышленности, преобразует процесс про­изводства лишь ценой «мартирологии производителей». «Рассеяние сельских рабочих па больших простран­ствах сламывает их силу сопротивления, в то время как концентрация городских рабочих увеличивает эту силу. В современном, капиталистическом, зем­леделии, как и в современной промышленности, по­вышение производительной силы труда, и большая нодвижность его покупаются ценой разрушения и исто­щения самой рабочей силы. Кроме того, всякий про­гресс капиталистического земледелия есть не только прогресс в искусстве грабить рабочего, но и в искус­ство грабить почву... Капиталистическое производ­стве, след.., развивает технику и комбинацию обще­ственного процесса производства лишь таким путем, что оно подрывает в то же самое время источники •всякого богатства: землю и рабочего» («Капитал», 1, конец 13-й главы).

СОЦИАЛИЗМ

Из предыдущего видно, что неизбежность превраще­ния капиталистического общества в социалистическое •Маркс выводит всецело и исключительно из экономи--ческого закона движения современного общества. Обобществление труда, в тысячах форм идущее вперед все более и более быстро и проявляющееся за те пол-'века, которые прошли со смерти Маркса, особенно наглядно в росте крупного производства, картелей, синдикатов и трестов капиталистов, а равно в гигант­ском возрастании размеров и мощи финансового капи­тала,— вот главная материальная основа неизбеж­ного наступления социализма. Интеллектуальным


и моральным двигателем, физическим выполнителем этого превращения является воспитываемый самим капитализмом пролетариат. Его борьба с буржуазией, проявляясь в различных и все более богатых содер­жанием формах, неизбежно становится политической борьбой, направленной к завоеванию политической власти пролетариатом («диктатура пролетариата»). Обобществление производства не может не привести к переходу средств производства в собственность об­щества, к «экспроприации экспроприаторов». Громад­ное повышение производительности труда, сокращение рабочего дня, замена остатков, руин мелкого, прими­тивного, раздробленного производства коллективным усовершенствованным трудом — вот прямые послед­ствия такого перехода. Капитализм окончательно разрывает связь земледелия с промышленностью, по в то же время своим высшим развитием он готовит новые элементы этой связи, соединения промышлен­ности с земледелием на почве сознательного прило­жения науки и комбинации коллективного труда, нового расселения человечества (с уничтожением как деревенской заброшенности, оторванности от мира, одичалости, так и противоестественного скопления гигантских масс в больших городах). Новая форма семьи, новые условия в положении женщины и в вос­питании подрастающих поколений подготовляются высшими формами современного капитализма: жен­ский и детский труд, разложение патриархальной семьи капитализмом неизбежно приобретают в совре­менном обществе самые ужасные, бедственные и отвра­тительные формы. Но тем не менее «крупная промыш­ленность, отводя решающую роль в общественно-ор­ганизованном процессе производства, вне сферы до­машнего очага, женщинам, подросткам и детям обоего пола, создает экономическую основу для высшей фор­мы семьи и отношения между полами. Разумеется, одинаково нелепо считать абсолютной христианско-германскую форму семьи, как и форму древнеримскую или древнегреческую или восточную, которые, между прочим, в связи одна с другой образуют единый исто­рический ряд развития. Очевидно, что составление комбинированного рабочего персонала из лиц обоего пола и различного возраста, будучи в своей стихийной, грубой, капиталистической форме, когда рабочий существует для процесса производства, а не процесс производства для рабочего, зачумленным источником гибели и рабства,— при соответствующих условиях неизбежно должно превратиться, наоборот, в источник гуманного развития» («Капитал», 1, конец 13-й гла­вы). Фабричная система показывает нам «зародыши воспитания эпохи будущего, когда для всех детей свыше известного возраста производительный труд будет соединяться с преподаванием и гимнастикой не только как одно из средств для увеличения обще­ственного производства, но и как единственное сред­ство для производства всесторонне развитых лю­дей» (там же). На ту же историческую почву, не в смыс­ле одного только объяснения прошлого, но и в смысле безбоязненного предвидения будущего и смелой прак­тической деятельности, направленной к его осуществ­лению, ставит социализм Маркса и вопросы о нацио­нальности н о государстве. Нации неизбежный продукт и неизбежная форма буржуазной эпохи общественного развития. II рабочий класс не мог окрепнуть, возму­жать, сложиться, не «устраиваясь в пределах нации», не будучи «национален» («хотя совсем не в том смысле, как понимает это буржуазия»). Но развитие капита­лизма все более и более ломает национальные пере­городки, уничтожает национальную обособленность, ставит на место национальных антагонизмов классо­вые. В развитых капиталистических странах полной истиной является поэтому, что «рабочие не имеют отечества» н что «соединение усилий» рабочих по крап-


МАРКС 309


ней мере цивилизованных стран «есть одно го первых условий освобождения пролетариата» («Коммунисти­ческий Манифест»). Государство, это организованное насилие, возникло неизбежно на известной ступени развития общества, когда общество раскололось на непримиримые классы, когда оно но могло бы суще­ствовать без «власти», стоящей якобы над обществом и до известной степени обособившейся от него. Возни­кая внутри классовых противоречий, государство становится «государством сильнейшего, экономически господствующего класса, который при его помощи делается и политически господствующим классом и таким путем приобретает новые средства для подчи­нения и эксплуатации угнетенного класса. Так, антич­ное государство было, прежде всего, государством рабовладельцев для подчинения рабов, феодальное государство — органом дворянства для подчинения крепостных крестьян, а современное представительное государство является орудием эксплуатации наемных рабочих капиталистами» (Энгельс в «Происхождении семьи, частной собственности и государства», где он излагает свои и Маркса взгляды). Даже самая сво­бодная и прогрессивная форма буржуазного государ­ства, демократическая республика, нисколько но устраняет этого факта, а лишь меняет форму его (связь правительства с биржей, подкупность — прямая и косвенная — чиновников и печати и т. д.). Социализм, ведя к уничтожению классов, тем самым ведет и к унич • тожению государства. «Первый акт,— пишет Энгельс в «Анти-Дюринге»,— с которым государство высту­пает действительно как представитель всего обще­ства — экспроприация средств производства в пользу всего общества,— будет в то же время его последним самостоятельным актом, как государства. Вмешатель­ство государственной власти в общественные отно­шения будет становиться в одной области за другой излишним и прекратится само собой. Управление людьми заменится управлением вещами и регулиро-ваньем производственного процесса. Государство не будет «отменено», оно отомрет». «Общество, которое организует производство на основе свободных и рав­ных ассоциаций производителей, поставит государ­ственную машину туда, где ей тогда будет место: в му­зей древностей, рядом с веретеном и бронзовым топо­ром» (Энгельс в «Происхождении семьи, частной соб­ственности и государства»).

Наконец, по вопросу об отношении социализма Маркса к мелкому крестьянству, которое останется в эпоху экспроприации экспроприаторов, необходимо указать на заявление Энгельса, выражающего мысли Маркса: «Когда мы овладеем государственной властью, мы не будем и думать о том, чтобы насильственно экспроприировать мелких крестьян (все равно, с воз­награждением или нет), как это мы вынуждены будем сделать с крупными землевладельцами. Наша задача по отношению к мелким крестьянам будет состоять прежде всего в том, чтобы их частное производство и частную собственность перевести в товарищескую, но не насильственным путем, а посредством примера и предложения общественной помощи для этой цели. И тогда у нас, конечно, будет достаточно средств, что­бы доказать крестьянину все преимущества такого перехода, преимущества, которые и теперь уже долж­ны быть ему разъясняемы» (Энгельс: «К аграрному воп­росу на Западе», изд. Алексеевой, стр. 17, рус. пер. с ошибками. Оригинал в «Neue Zeit»*).

ТАКТИКА КЛАССОВОЙ БОРЬБЫ ПРОЛЕТАРИАТА

Выяснив еще в 1844—1845 гг. один из основных не­достатков старого материализма, состоящий в том, что он не умел понять условий и оценить значения

* «Новое время».


революционной практической деятельности, Маркс в течение всей своей жизни, наряду с теоретическими работами, уделял неослабное внимание вопросам так­тики классовой борьбы пролетариата. Громадный материал дают в этом отношении все сочинения Маркса и изданная в 1913 г. четырехтомная переписка его с Энгельсом в особенности. Материал этот далеко еще не собран, не сведен вместе, не изучен и не разработан. Поэтому мы должны ограничиться здесь лишь самыми общими и краткими замечаниями, подчеркивая, что без этой стороны материализма Маркс справедливо считал его половинчатым, односторонним, мертвен­ным. Основную задачу тактики пролетариата Маркс определял в строгом соответствии со всеми посылками своего материалистически-диалектического миросе^ зерцания. Лишь объективный учет всей совокупности взаимоотношений всех без исключения классов дан­ного общества, а, след., и учет объективной ступени развития этого общества и учет взаимоотношений между ним и другими обществами может служить опо­рой правильной тактики передового класса. При этом все классы и все страны рассматриваются не в стати­ческом, а в динамическом виде, т. е. не в непод­вижном состоянии, а в движении (законы которого вытекают из экономических условий существования каждого класса). Движение в свою очередь рассмат­ривается не только с точки зрения прошлого, но и с точки зрения будущего и притом не в пошлом пони­мании «эволюционистов», видящих лишь медленные изменения, а диалектически: «20 лет равняются одному дню в великих исторических развитиях,—писал Маркс Энгельсу,— хотя впоследствии могут наступить такие дни, в которых сосредоточивается по 20 лет» (т. III, с. 127 «Переписки»)*. На каждой ступени развития, в каждый момент тактика пролетариата должна учиты­вать эту объективно неизбежную диалектику человече­ской истории, с одной стороны, используя для развития сознания, силы и боевой способности передового клас­са эпохи политического застоя или черепашьего, так называемого «мирного», развития, а с другой стороны, ведя всю работу этого использования в направлении «конечной цели» движения данного класса и создания в нем способности к практическому решению великих за­дач в великие дни, «концентрирующие в себе по 20 лот». Два рассуждения Маркса особенно важны в данном вопросе, одно из «Нищеты философии» по поводу эко­номической борьбы и экономических организаций про­летариата, другое из «Коммунистического Манифеста» по поводу политических задач его. Первое гласит: «Крупная промышленность скопляет в одном месте массу неизвестных друг другу людей. Конкуренция раскалывает их интересы. Но охрана заработной пла­ты, этот общий интерес по отношению к их хозяину, объединяет их одной общей идеей сопротивления, коалиции... Коалиции, вначале изолированные, фор­мируются в группы, и охрана рабочими их союзов против постоянно объединенного капитала стано­вится для них более необходимой, чем охрана зара­ботной платы... В этой борьбе — настоящей граждан­ской войне — объединяются и развиваются все эле­менты для грядущей битвы. Достигши этого пункта, коалиция принимает политический характер». Здесь перед нами программа и тактика экономической борь­бы и профессионального движения на несколько деся­тилетий, для всей долгой эпохи подготовки сил про­летариата «для грядущей битвы». С этим надо сопо­ставить многочисленные указания Маркса и Энгельса на примере английского рабочего движения, как промышленное «процветание» вызывает попытки «купить рабочих» (I, 136, «Переписка с Энгельсом»)**,

* К. Маркс и Ф. Энгельс, 1947, Избр. письма, с. 139. ** К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXI, 1932, с. 144.


МАРКС


отвлечь их от борьбы, как это процветание вообще «деморализует рабочих» (II, 218); как «обуржуази­вается» английский пролетариат — «самая буржуаз­ная из всех наций» (английская) «хочет, видимо, при­вести дело в конце концов к тому, чтобы рядом с бур­жуазией иметь буржуазную аристократию и буржу­азный пролетариат» (II, 290);* как исчезает у него «революционная энергия» (III,124); как придется ждать более или менее долгое время «избавления английских рабочих от их кажущегося буржуазного развращения» (III, 127); как недостает английскому рабочему движению «пыла чартистов» (1866; III,305);** как английские вожди рабочих создаются по типу серединки «между радикальным буржуа и рабо­чим» (о Голиоке, IV, 209); как, в силу монополии Англии и пока эта монополия не лопнет, «ничего не поделаешь с британскими рабочими» (IV, 433).*** Тактика экономической борьбы в связи с общим ходом (и исходом) рабочего движения рассматривается здесь с замечательно широкой, всесторонней, диа­лектической, истинно революционной точки зрения. «Коммунистический Манифест» о тактике полити­ческой борьбы выдвинул основное положение марк­сизма: «коммунисты борются во имя ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время они отстаивают и будущность движения». Во имя этого Маркс в 1848 г. поддерживал в Польше партию «аграр­ной революции», «ту самую партию, которая вызвала краковское восстание 1846 года». В Германии 1848— 1849 гг. Маркс поддерживал крайнюю революцион­ную демократию и никогда впоследствии не брал назад сказанного им тогда о тактике. Немецкую буржуазию он рассматривал как элемент, который «с самого на­чала был склонен к измене народу» (только союз с крестьянством мог бы дать буржуазии цельное осуще­ствление ее задач) «и к компромиссу с коронованными представителями старого общества». Вот данный Марк­сом итоговый анализ классового положения немецкой буржуазии в эпоху буржуазно-демократической рево­люции, анализ, являющийся между прочим образ­чиком материализма, рассматривающего общество в движении и притом не только с той стороны движе­ния, которая обращена назад!., «без веры в себя, без веры в народ; ворча перед верхами, дрожа перед ни­зами; ... напуганная мировой бурей; нигде с энергией, везде с плагиатом; ...без инициативы; ...окаянный старик, осужденный на то, чтобы в своих старческих интересах руководить первыми порывами молодости молодого и здорового народа»... («Новая Рейнская Га­зета» 1848 г., см. «Литературное Наследство», т. III,212).**** Около 20 лет спустя в письме К.Энгельсу (III, 224) Маркс объявлял причиной неуспеха революции 1848 г. то, что буржуазия предпочла мир с рабством од­ной уже перспективе борьбы за свободу. Когда кончи­лась эпоха революций 1848—1849 гг., Маркс восстал против всякой игры в революцию (Шаппер—Виллих и борьба с ними), требуя уменья работать в эпоху новой полосы, готовящей якобы «мирно» новые революции. В каком духе требовал Маркс ведения этой работы, видно из следующей его оценки положения в Германии в наиболее глухое реакционное время в 1856 году: «Все дело в Германии будет зависеть от возможности поддержать пролетарскую революцию каким-либо вторым изданием крестьянской войны» («Переписка с Энгельсом», II,108).***** Пока демократическая (буржуазная) революция в Германии была не закончена, все внимание в тактике социали­стического пролетариата Маркс устремлял на


развитие демократической энергии крестьянства. Лассаля он считал совершающим «объективно измену рабочему движению на пользу Пруссии» (III, 210) между прочим именно потому, что Лассаль мирволил помещикам и прусскому национализму. «Подло,— писал Энгельс в 1865 г., обмениваясь мыслями с Марк­сом по поводу предстоящего общего выступления их в печати,— в земледельческой стране нападать от имени промышленных рабочих только на буржуа, за­бывая о патриархальной «палочной эксплуатации» сельских рабочих феодальным дворянством» (III,217).* В период 1864—70 гг., когда подходила к концу эпо­ха завершения буржуазно-демократической революции в Германии, эпоха борьбы эксплуататорских классов Пруссии и Австрии за тот или иной способ заверше­ния этой революции сверху, Маркс не только осуждал Лассаля, заигрывавшего с Бисмарком, но и поправлял Либкнохта, впадавшего в «австрофильство» и в защиту партикуляризма; Маркс требовал революционной тактики, одинаково беспощадно борющейся и с Бис­марком и с австрофилами, тактики, которая не под­лаживалась бы к «победителю» — прусскому юнкеру, а немедленно возобновляла революционную борьбу с ним и н а почве, созданной прусскими военными победами («Переписка с Энгельсом», III, 134, 136, 147, 179, 204, 210, 215, 418, 437, 440—441).** В знаменитом обращении Ин­тернационала от 9 сентября 1870 г. Маркс преду­преждал французский пролетариат против несвоевре­менного восстания, но, когда оно все же наступило (1871 г.), Маркс с восторгом приветствовал револю­ционную инициативу масс, «штурмовавших небо» (письмо Маркса к Кугельману). Поражение револю­ционного выступления в этой ситуации, как и во мно­гих других, было, сточки зрения диалектического ма­териализма Маркса, меньшим злом в общем ходе и и с-х о д е пролетарской борьбы, чем отказ от занятой позиции, сдача без боя: такая сдача деморализовала бы пролетариат, подрезала бы его способность к борь­бе. Вполне оценивая использование легальных средств борьбы в эпохи политического застоя и господства буржуазной легальности, Маркс в 1877—78 гг., пос­ле того как издан был исключительный закон против социалистов, резко осуждал «революционную фразу» Моста, но не менее, если не более резко обрушивал­ся на оппортунизм, овладевший тогда на время официальной социал-демократической партией, не проявившей сразу стойкости, твердости, револю­ционности, готовности перейти к нелегальной борьбе в ответ на исключительный закон» («Письма Маркса к Энгельсу», IV, 397, 404, 418, 422, 424.*** Ср. также письма к Зорге).

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.