Преобразования в экономике.

В центре практической деятельности хрущевской администра­ции находились вопросы экономического развития СССР.

По решению сентябрьского (1953 г.) пленума ЦК КПСС были проведены неотложные меры по подъему сельского хозяйства:

во много раз увеличены закупочные цены на колхозно-совхозную продукцию, усилено финансирование аграрного сектора (с 7,6% от всех капиталовложений, в 1950 г. до 18% в 1955 г.). Укреплена его материально-техническая база и кадровый потенциал. На село направляется 30 тыс. партработников и 120 тыс. специалистов-аг­рарников из различных городских управленческих структур. С 1954 г. развернулась кампания по освоению целинных и залеж­ных земель. В оборот было введено 42 млн. га пашни, где выращи­валось к концу десятилетия до 40% всех зерновых.

Новое руководство СССР обратило также внимание на отста­вание отечественной промышленности в научно-техническом соперничестве с Западом. Июльский (1955 г.) пленум ЦК КПСС осудил, как ошибочную, «теорию» об отсутствии морального изно­са техники в условиях социализма, получившую широкое хожде­ние, и подчеркнул; что главная линия в развитии промышленности—это «всемерное повышение технического уровня произ­водства на базе электрификации, комплексной механизации и ав­томатизации».

Благодаря сверхконцентрации материальных средств и челове­ческих усилий, на отдельных направлениях удалось добиться впе­чатляющих успехов: впервые в истории атом заработал в мирных целях (в 1954 г. построена атомная электростанция, в 1959 г. спу­щен на воду атомоход «Ленин»), выводятся на околоземную орбиту первый спутник (1957 г.) и первый космический корабль с челове­ком на борту (1961 г.), радикально изменился топливный баланс страны за счет использования нефти и газа, мощный рывок вперед сделала химическая промышленность, освоившая выпуск искусст­венных материалов с заданными свойствами, на транспорте паро­возы уступили место тепловозам и электровозам.

Однако в целом промышленность продолжала двигаться по привычному рутинному пути, объем производства увеличивал­ся за счет нового строительства (введено в действие более 8 тыс. крупных предприятий), а не повышения эффективности использо­вания имеющегося потенциала. Нарастали структурные диспро­порции: если в 1940 г. удельный вес выпуска средств производства (группа А) составлял 61,2%, то в 1960 г. он поднялся до 72,5% при соответствующем снижении доли производства средств потребле­ния (группа Б). Во многом это определялось отказом от предлагае­мого Г. М. Маленковым курса на приоритетное развитие группы Б, который Н. С. Хрущев в 1955 г. заклеймил как «отрыжку правого уклона».

Характерной чертой экономической политики того периода бы­ло активное проведение всякого рода административных реоргани­заций. В них Н. С. Хрущев усматривал второй, не менее важный, чем НТР, рычаг подъема эффективности общественного произ­водства.

В 1957 г. вместо упраздненных отраслевых министерств появи­лись территориальные советы народного хозяйства (совнархозы). В следующем году правительство ликвидировало МТС и поставило колхозы перед необходимостью втридорога выкупить сельхозтех­нику, что ощутимо подорвало финансовое положение сельских производителей. Под влиянием идеологического клише о прогрес­сивности государственной формы собственности перед колхозно-кооперативной во второй половине 50-х годов происходит массовое преобразование колхозов в совхозы, а в городах — полное огосударствление промысловой кооперации, (в 1955 г. на нее приходилось 8% всей промышленной продукции). Волна новых притеснений об­рушилась на личные подсобные хозяйства, только что (в 1953 г.) освобожденные от сталинских налогов и обязательных натурпоставок: крестьян заставляли продавать колхозам скот, обрезали при­усадебные участки.

В марте 1962 г. была перестроена система управления сельским хозяйством. Вместо прежних структур в районах учреждаются кол­хозно-совхозные управления (КСУ), а в областях и республиках — аналогичные комитеты. При них возрождается институт парторгов и комсоргов ЦК, обкомов и райкомов. Скоро очередь дошла и до самих партийных комитетов. В сельских районах они были упразд­нены (с передачей их функций парторганизациям КСУ), а в обла­стях разделены по производственному принципу (на промышлен­ные и сельскохозяйственные).

«Административная лихорадка» явно шла по нарастающей, в то время как темпы экономического развития страны катились вниз. В 5-ю пятилетку (1951—1955 гг.) промышленное производство увеличилось на 85%, сельскохозяйственное — на 20,5% (за счет по­следних двух лет); в 1956—1960 гг. соответственно на 64,3% и 30%;

в 1961—1965 гг. — на 51% и 11%*. ((Надо иметь в виду, что на практике два последних года 6-й пятилетки были объединены с годами следующей пятилетки и на этой основе сверстан единый се­милетний план (1959—1965 гг.) )).

Плановые задания систематиче­ски срывались.

Ситуация, сложившаяся в экономике, напрямую проецирова­лась на социальную политику хрущевской администрации. В сере­дине 50-х годов был разработан целый пакет мер, направленных на улучшение жизни населения, регулярно повышалась зарплата. Прекратился выпуск обязательных облигаций госзаймов. Был принят закон о пенсиях для рабочих и служащих (колхозникам пенсии устанавливаются в 1965 г.). Отменены все виды платы за обучение. Шло массовое строительство жилья. За 1956—1960 гг. новоселье справили почти 54 млн. человек, или четверть населения страны. При этом менялся сам жилищный стандарт: семьи все чаще полу­чали не комнаты, а отдельные квартиры (хотя и малогабаритные).

Однако на рубеже 50-х—б0-х годов явственно обозначилась по­пытка правительства поправить положение дел в экономике за счет трудящихся. Почти на треть были снижены тарифные расценки на производстве, а розничные цены на продовольствие с мая 1962 г. примерно на столько же возросли. В ряде городов произошли стихийные выступления рабочих. Самое крупное из них было в Новочеркасске (июнь 1962 г.), где власти применили оружие и десятки человек погибли.

В правящих кругах СССР множились сомнения в том, что административные методы управления способны обеспечить дина­мичное развитие экономики. Под руководством заместителя пред­седателя Совмина А. Н. Косыгина начинается подготовка програм­мы более глубокого реформирования хозяйственного механизма, использования методов экономического стимулирования произ­водства.

«Оттепель» в политике и культуре.

В числе первых решений хрущевской администрации была ре­организация в апреле 1954 г. МГБ в Комитет государственной без­опасности при Совмине СССР, сопровождавшаяся значительной сменой кадров. Отдается под суд за фабрикацию фальшивых «дел» часть руководителей карательных органов, вводится прокурорский надзор за службой госбезопасности. В Центре, в республиках и об­ластях она была поставлена под бдительный контроль соответству­ющих партийных комитетов (ЦК, обкомов, крайкомов), иначе говоря — под контроль партократии.

Расширяются права Совминов союзных республик в управле­нии экономикой. В апреле 1956 г. правительство полностью отме­нило антирабочие законы предвоенной поры, частично смягченные в начале 50-х годов. В 1956—1957 гг. были сняты политические об­винения с репрессированных народов и восстановлена их государ­ственность (кроме немцев Поволжья и крымских татар).

В сентябре 1953 г. Верховный Совет СССР специальным указом открыл возможность для пересмотра решений бывших коллегий ОГПУ, «троек» НКВД и упраздненного к тому времени «особого со­вещания» при НКВД-МГБ-МВД. К 1956 г. было освобождено из лагерей и реабилитировано посмертно около 16 тыс. человек. ПослеXX съезда КПСС (февраль 1956 г.), развенчавшего «культ личности Сталина», масштабы реабилитации резко увеличиваются, и вскоре миллионы политзаключенных обрели долгожданную сво­боду.

Возвращение в общество огромной массы ни в чем не повин­ных людей поставило власть перед необходимостью объяснить причины постигшей страну и народ трагедии. Такая попытка была сделана в докладе Н. С. Хрущева «О культе личности и его послед­ствиях» на закрытом, заседании XX съезда, а также в принятом 30 июня 1956 г. специальном постановлении ЦК КПСС. Все, одна­ко, сводилось к «деформации» социализма из-за особенностей по­слереволюционной ситуации и личных качеств И. В. Сталина, вы­двигалась единственная задача — «восстановление ленинских норм» в деятельности партии и государства. Это объяснение было, безусловно, крайне ограниченным. Оно старательно обходило со­циальные корни явления, определенного как «культ личности», его органическую связь с тоталитарно-бюрократической природой об­щественной системы, созданной коммунистами.

И все же сам факт публичного осуждения творившихся в стране десятилетиями беззаконий и прямых преступлений высших долж­ностных лиц произвел исключительное по своей силе впечатление, положил начало кардинальным переменам в общественном созна­нии, его нравственному очищению, дал мощный творческий им­пульс в работе научной и художественной интеллигенции. Под на­пором этих перемен стал расшатываться один из краеугольных камней в фундаменте «государственного социализма* — тотальный контроль властей над духовной жизнью и образом мышления людей.

КПСС, проводя политику «управляемой десталинизации», по­спешила четко обозначить допустимые границы критического ос­мысления прошлого и настоящего. В ответ на призывы обществен­ности отменить позорные постановления ЦК по идеологическим вопросам 1946 —1948 гг. было категорически заявлено, что они «сыграли огромную роль в развитии художественного творчества по пути социалистического реализма» и в своем «основном содер­жании сохраняют актуальное значение». Систематически разнос­ной критике — за «идеологическую сомнительность», «недооценку руководящей роли партии», «ревизионистские настроения» и «фор­мализм» — подвергались писатели и поэты (А. А. Вознесенский, Д.А.Гранин, В. Д. Дудинцев, С.И.Кирсанов и др.), скульпторы и художники (Э. Н. Неизвестный, Р. Р. Фальк и др.), режиссеры (М.М.Хуциев и др.), ученые-гуманитарии. Из Союза писателей был исключен Б. Л. Пастернак.

Стремясь овладеть нараставшим общественным подъемом и заодно изжить обозначившийся в массах под напором критики сталинизма кризис доверия в КПСС, партийные идеологи подгото­вили очередную «программу великих свершений», обещавшую полное изобилие материальных и духовных благ не где-то в отда­ленной перспективе, а уже «нынешнему поколению советских людей».

XXI съезд КПСС (1959 г.) сделал вывод, что социализм в СССР одержал «полную и окончательную победу» и страна вступила в пе­риод «развернутого строительства коммунизма». Развивая эту идею, XXII съезд КПСС (1961 г.) принял третью программу пар­тии, где детально расписывались задачи по построению к 1980 г. в основных чертах коммунистического общества. Намечалось:

выйти на первое место в мире по производительности труда и вы­пуску продукции на душу населения, уровню жизни народа; преоб­разовать «социалистическую государственность в общественное коммунистическое самоуправление»; воспитать «нового человека, гармонически сочетающего в себе духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство».

Номенклатурное мифотворчество, наложившись на еще не раз­мытую до конца в общественном сознании веру в «светлые идеалы» и позитивные изменения в стране, вызвало последний в советской истории всплеск искреннего энтузиазма довольно широких слоев народа. Это, в частности, нашло отражение в многочисленных тру­довых починах, молодежных стройках по комсомольским путев­кам, в массовом движении «бригад коммунистического труда», в других идущих снизу формах соцсоревнования.

Поиск по сайту: