Законы Вселенной и нация

Согласно закона причинно-следственных связей, закону возмездия, известному издревле, но теперь не столько забытому, сколько пренебрегаемому, за всё приходится отвечать, потому что ничто не проходит бесследно, ничто не исчезает в небытие, а остаётся как энергия и информация, возвращаясь в том же качестве, но в видоизменённой до неузнаваемости форме к своему источнику. Этот основополагающий принцип бытия был очевиден всем Великим Посвящённым, которые, так или иначе его сформулировав, передавали знание о нём человечеству в виде религий и религиозно-философских школ. Причинно-следственная система восточного и античного метемпсихоза, христианская доктрина воздаяния, позднейшие философские учения о палингенезе, - все они основаны на понимании этого главного закона, обеспечивающего высшую справедливость и осмысленность мироздания, согласно которой всякий из нас пожинает плоды своих дел. Однако здесь речь идёт уже не только о нравственных и религиозных понятиях, но о жизнедеятельности вообще, и потому закон этот обеспечивает не только высшую справедливость мира, но его жизнеспособность как таковую. Всякое действие, слово, мысль - это энергетически заряженная информация, которая ни по логическим, ни по физическим законам, не говоря уже о законах нравственных, не может кануть в небытие - она сохраняется и, рано или поздно, непременно активизируется. Таким образом, негативно заряженную информацию, т.е. грехи, ошибки, дурные действия и помыслы человека, можно образно сравнить с эриниями греческой мифологии. Как энергетические сгустки ярости, злобы, обиды, зависти, безумия, они носятся в невидимом для нас информационном пространстве Земли, всегда вблизи своей жертвы, ожидая своего часа, чтобы отомстить ей за её проступки и грехи. И не случайно позже эти мстительные существа получили куда более лестное имя - эвмениды (благомыслящие), поскольку их главной функцией была не просто месть, но соблюдение справедливости, миропорядка и закона. По словам Гераклита, без воли этих "блюстительниц правды" даже "солнце не преступит своей меры".

Нынешнюю эпоху люди называют веком энергетики и информации, даже не подозревая, насколько они правы и каков подлинный смысл этого понятия. Речь идёт не о тепловой, не о световой, не о магнитной, не об электрической и не о промышленной энергии. Также и информацию, о которой мы говорим, не найти ни в электронных, ни в печатных СМИ. Всегда, испокон веков, начиная уже с примитивных анимистических культов, человек имел представление об энергии, неосязаемой и невесомой движущей силе, проникающий во все тела, пронизывающей все миры - от самого грубого материального мира, низшего царства природы до тончайших духовных сфер - и соединяющей их между собой. Об этой идее - идее "разлитой повсюду магической силы, вокруг которой вращается все", писал также Юнг, называя её одним из основных архетипов коллективного бессознательного, то есть, тем, что мы вслед за Рудольфом Отто и Элиаде называем нуминозной силой. Но было бы опрометчиво предположить, что этническая нуминозная сила существует автономно. Она впаяна в Мировую Энергию, образует её и взаимодействует с ней. Это и "вечно живущий огонь" Гераклита, и огненный блеск "хаомы" персов, и сила судьбы стоиков, пронойа гностиков, энтелехия Аристотеля, воля Шопенгауэра, бессознательное Юнга и либидо Фрейда, если понимать последнее должным образом, то есть как любовь во всех возможных формах и видах её проявления.

В современном массовом сознании, к сожалению, учение о метемпсихозе, т.е. переселении душ, приобрело довольно примитивную форму, однако на самом деле оно обладает глубочайшим, эзотерическим, почти неисчерпаемым смыслом. Наиболее полная его картина представлена в философии Пифагора. Согласно этому учению, вселенская духовная энергия образует собою живые сущности - наши астральные тела. Дух всякого существа имеет форму, он пребывает в астральном теле, которое представляет собой душу существа, состоящую всё из того же эфирного элемента, энергии, посредством которой каждая сущность связана с Мировой Душой. Это - духовная индивидуальность, то, что на философском языке называется монадой. Она не рождается и не умирает, но сохраняется, и именно этот тезис привел позднее к открытию закона сохранения энергии.

В этом энергетическом теле, или, выражаясь современным научным языком, энергетическом поле человека, содержится вся информация о его прошлом, все его действия, слова, мысли. Всё это, переходя из физического на более тонкий, духовный уровень, остаётся в качестве информации, чтобы позднее снова воплотиться, вернуться к человеку в виде тех или иных физических событий, явлений, факторов его судьбы. Таков, в общих и грубых чертах, принцип кармы, иначе говоря, совокупности поступков, - принцип, согласно которому никакое, будь то телесное, словесное или мысленное действие, дело, акт, не проходит бесследно, но накапливается в нашем энергетическом поле и влечёт за собой определённый результат. Далай-лама Тибета учит, что страдание - только следствие, причина которого - дурное действие, у которого, соответственно, тоже есть своя причина - недисциплинированность ума, то есть, опять же, неведение. Согласно буддизму, всякое деяние имеет свою потенцию, под которой и следует понимать энергию, и потому страдание есть физическое, ощутимое воплощение накопленных в карме дурных потенций. Сансара же, то есть обусловленное причинно-следственной связью мировое колесо рождений и смертей, круговорот жизненных страданий - это результат осквернения психофизических совокупностей, иначе говоря, карм, то есть результат омрачённых действий, дурных мыслей и скверн. В принципе, христианское учение о воздаянии в этом смысле отличается от религий Востока куда меньше, нежели это может показаться на первый взгляд. Разница здесь, по существу, только во времени, в том, что в христианской картине мироздания воздаяние отодвинуто в неопределённое будущее, к мифическому Концу времён, тогда как согласно восточному миропониманию, наше настоящее есть уже результат нашего прошлого и причина нашего будущего. Сегодня, уже с иной стороны к тому же учению о кармическом принципе возмездия приходит современная наука, генетика, биоэнергетика, научно-религиозные концепции и школы. О теснейшем взаимодействии и взаимовлиянии материального и духовного миров человек знал всегда; современное выражение этого знания можно описать словами Лазарева, выдаюшегося современного практика и теоретика-экстрасенса, автора Системы полевой саморегуляции. "То, что сегодня является нашим духом, - пишет он, - завтра и послезавтра будет телами наших детей и внуков". Однако такая формулировка неполноценна, в неё следовало бы добавить слова "и нашими собственными телами", что верно вне зависимости от того, признаёте ли вы идею переселения душ или нет. У этой фразы есть куда более глубокий смысл, который можно выразить древней формулой браманов "tat twam asi", что значит "это - ты", и который сводится к основному, фундаментальному закону, к закону единства всего и вся. Подобие макрокосма Вселенной микрокосму человека и уподобление Космоса организму было, есть и будет главным гнозисом всех учений и эпох. Лазарев, в частности, говорит о том, что Вселенная является единым организмом, который продолжает дальнейшую дифференциацию с непрерывной связью и взаимодействием всех ее составляющих. Такая картина не может не натолкнуть на сравнение с человеческим организмом, появляющемся в результате многократного деления из одной клетки. Однако тот факт, что Лазарев упоминает лишь наследственную, родственную причинно-следственную связь, хотелось бы оговорить коротко, но отдельно.

Называя человека "информационно-энергетической системой", Лазарев пишет об общей кармической структуре родов, о том, что информация передаётся из поколения в поколение. Это действительно может показаться несправедливостью и потому требует разъяснений. Так, сам Лазарев, говоря о наследственной преемственности кармических структур, ссылается на косвенные упоминания о расплате детей за грехи родителей в Библии, которые и в самом деле при желании можно там отыскать. Однако в книге Иезекииля при этом сказано: "И было ко мне слово Господне: "зачем вы употребляете в земле Израилевой эту пословицу, говоря: "отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина"? Живу Я! говорит Господь Бог,- не будут вперед говорить пословицу эту в Израиле. Ибо вот, все души - Мои: как душа отца, так и душа сына - Мои: душа согрешающая, та умрет. Если кто праведен и творит суд и правду... то он праведник, он непременно будет жив, говорит Господь Бог". Также и в книге Иеремии говорится: "В те дни уже не будут говорить: "отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина", но каждый будет умирать за свое собственное беззаконие; кто будет есть кислый виноград, у того на зубах и оскомина будет". Здесь, во-первых, важно понять, что собственные духовные усилия человека никогда не проходят бесследно, они имеют величайшую, ни с чем не сравнимую, поистине чудодейственную силу и способны искупить любой грех, излечить любой душевный изъян, очистить, говоря в терминологии учения Лазарева, информационно-энергетические поля человека, то есть его карму, в чём и заключается справедливость и мудрость мироздания. Однако этим утешительным для всякого индивидуалистического сознания объяснением глубочайшая мудрость мироздания не исчерпывается. Тот, чья душа хоть в какой-то мере открыта для общения с духовной реальностью, способен понять более глубокий смысл этой мудрости, напрямую связанный с всеобщим единством, с брахманской формулой "tat twam asi" и христианской доктриной об ответственности каждого человека за грехи всего человечества. Помимо естественно присущей каждому нормальному человеку заботы и любви к своим потомкам и чувства ответственности за их судьбу, помимо понимания того, что духовные усилия человека, его стремление к Богу всегда и в любом случае исцеляют и оправдывают как его предков, так его потомков и его самого, существует знание ещё более сокровенное, знание о нашем глубинном духовном единстве. Обладая этим знанием, человек уже не только испытывает почтение к своим предкам и чувствует ответственность за своих потомков, он видит в первых своё начало, а в последних - своё продолжение, он воспринимает себя не как мимолётную вспышку эгоизма, загорающуюся с его телесным рождением и угасающую с его физической смертью, но как нерушимую, объективную сущность, то есть род, представителем которого он является. Конфуций считал почитание предков важнейшей частью бытия человека: "Если будут чтить умерших, помнить предков, то в народе вновь окрепнет добродетель" (Конфуций. Люньюй. Гл.1, ст.9). Поэтому его почтение к предкам и его ответственность за потомков из инстинктивных чувств переходят на уровень высшего знания, приобретают священный смысл. В этом и заключается идея родственной кармы. Едва ли, говоря: "расплата здоровьем детей выглядит нелепой с позиции человека, но на уровне поля нет людей, есть идеи", Лазарев осознавал, насколько его слова созвучны мыслям Шопенгауэра о том, что именно роду принадлежит настоящее бытие, ибо род, т.е. "связанные узами зачатия, следующие друг за другом однородные индивиды", - это объективная, распространённая во времени идея. "Сущность каждого индивида коренится, прежде всего, в роде, который существует только в индивидах". Всё это легко объяснимо, если учесть, что всякая живая сущность не происходит из ничего и не исчезает бесследно, она является частью единого информационно-энергетического потока, настоящее которого естественным образом связано с его прошлым и будущим, исходит из нуминозного пространства и возвращается в него. Этот простейший, очевиднейший факт признают все мировые религии, различаясь лишь в догматических его формулировках и здесь понимание того, что нуминозная сила имеет свою родовую принадлежность, имеет значение, хотя и отрицаемое наднациональными религиозными концептами. Шопенгауэр превосходно определил, в чём заключается эта разница. "Если христиане, - писал он, - уповают на встречу с ближними в мире ином, где все они восстанут во плоти и тотчас же узнают друг друга, то в остальных религиях это свидание происходит уже и теперь, но только incognito: именно, в кругообороте рождений и в силу метемпсихозы или полингенеза, те люди, которые состоят сейчас с нами в родстве и близких отношениях, возродятся вместе с нами в ближайшем рождении и будут иметь к нам те же или, по крайней мере, аналогичные отношения и чувства, что и теперь - дружественные или враждебные". Не трудно узнать здесь не только, скажем, буддистскую картину мира, но и каббалистическую, согласно которой одни и те же души снисходят в наш мир из поколения в поколение, всё более удаляясь от своего божественного начала, но при этом развиваясь, усложняя свою природу прямо пропорционально своей всё возрастающей греховности. Так, согласно Каббале, происходит аккумулятивный процесс накопления духовной информации в нашем мире. Лазарев дошёл до мысли о том, что "отношения людей друг к другу определяются кодировкой их полей". По словам самого Лазарева, такая система преемственности судеб, когда, к примеру, супруги в прошлой жизни также состояли в браке или просто были друг в друга влюблены, призвана служить великой задаче искупления, ради которого в настоящей жизни на нас насылаются те испытания, которых мы не выдержали в прошлой жизни. Впрочем, каждый из нас волен верить или не верить в переселение душ. Дело не в этом, а в теснейшем духовном единстве поколений, в умении расширить узкие, эгоистические границы своего потребительского "Я" и взглянуть на себя более широко, с духовной точки зрения, и с этой высоты увидеть себя в своих предках, своих ближних и своих потомках. В этом смысле наследственная карма выглядит совершенно разумно и справедливо. Но вернёмся к духовной индивидуальности, которой обладает всякая сущность, и к тому энергетическому полю, в котором хранится информация о нашем прошлом. Его плоды мы пожинаем в настоящем, и оно, в свою очередь, тоже запечатлевается в нашем астральном теле, чтобы снова проявиться, или как награда, или как наказание в нашем будущем.

Добро и зло

Признавая весь приведённый пласт выводов о родовых истоках ДУХОВНОЙ РОДИНЫ человека, проистекающих из его кровной связи с этническим нуминозным эгрегором, мы должны признать и другой не менее очевидный момент, вытекающий из приведённых в этой книги рассуждений. Это факт относительности ДОБРА и ЗЛА в каждой системе этнического нуминозного мироздания. Благие мысли и благие дела в одном этническом священном пространстве есть ХАОС И ЗЛО для пространства другого этноса. В общем, этот камень преткновения так и остался лежалым камнем в доктрине христианства. 2 >>

Описание и объяснение миропорядка, непосредственно связанного с идеей справедливости и категориями добра и зла, - главная задача религии. И именно с этой основной своей задачей христианская теология не справилось. Оправданием Бога занимается целое философское направление - теодицея, названное так Лейбницем, который тоже пытался объяснить, откуда и зачем появилось зло, если Бог всеблаг и всемогущ. Теодицея призвана согласовать существование зла с божественной благостью и всесилием. Такая задача теснейшим образом связана с философскими и космогоническими принципами религий, с вечным противостоянием дуализма и монизма, теизма и пантеизма. Убедительная философия предполагает стройную космогонию и обуславливает безупречную этику. Христианские и космогония, и теодицея, и этика оказалась наиболее уязвимыми. Хотя совершенной и с точки зрения разума, и в этическом смысле религии нет, все религиозные системы в той или иной степени страдают несовершенством, обусловленным несовершенством человеческого разума, так что в конечном счёте решение остаётся всё равно за сердцем и верой, за складом и склонностью человеческой души.

Такова главная дилемма всякой религиозной мысли - либо лишить Бога совершенства и статуса творца всего сущего, оставив нерешённым вопрос о первопричине и источнике бытия, либо возложить на него ответственность за зло. Однако просто извинить это зло, указать его смысл и причины было бы мало, пришлось бы включить зло в сущность Бога, чего логически требовала всеобъемлющая и совершенная, в смысле полноты, природа этой сущности. Таким образом, проблема теодицеи и существования зла имеет две формы - философскую и этическую. Первая заключается в том, что Бог бесконечен и беспределен, но этот бесконечный беспредел нужно как-то ограничить, отгородив в нём место для обители зла, причём, надо отметить, довольно вместительное, а ограниченная бесконечность - это уже нелепость. Этическая проблема сводится к тому, что если Бог всемогущ, на него следует возложить вину и ответственность за зло, но если Он всеблаг - это недопустимо. Все вышеперечисленные религиозные и философские системы уязвимы либо в первом, либо во втором смысле. Христианская религиозная система уязвима в обоих. Согласно логике и здравому смыслу, бог христианской доктрины не может быть совершенным ни в смысле полноты, беспредельности, ни в этическом смысле.

От бессилия перед доводами рассудка современное христианство перешло на позицию уклончивости, уступок и неопределённости. Сегодня оно не имеет ни чёткой философии, ни однозначной экзегезы, теологии и картины мира. Оно, по большому счёту, уже не является ни теизмом, ни монизмом. С точки зрения теизма этот мир должен быть конечен и, значит, Бог ему трансцендентен, то есть пребывает вне этого мира. Но это уже подразумевает дуализм. Если же космос бесконечен, то нет границы между естественным и сверхъестественным, нет никакого дуализма, нет противоположности между богом и природой, и человек - единство гармонии. Христианство выходит из этого положения предельно просто, то есть никак. "Бог и трансцендентен, и имманентен этому миру", - говорит оно. Но соединить в предложении две противоположности союзом "и" ещё не значит логически соединить их мыслью.

Теодицею Бога христианство попыталось решить плагиатом, позаимствовав идеи Платона. Однако это был напрасный труд. Во-первых, потому, что неоплатонизм по идее является пантеизмом, в отличии от теистического христианства. Во-вторых, потому, что неоплатонизм тоже не давал безупречной системы мироздания, и последовательного монизма в нём также не получалось. Система Платона - это идеалистический пантеизм. Однако, как совершенно верно замечал Шопенгауэр, "Назвать мир Богом ещё не значит объяснить его". Последовательность монизма в идее эманации можно проследить и в онтологическом, и в гносеологическом аспектах, но что касается сферы нравственной, категорий добра и зла, здесь Платону отстоять свой монизм не удалось. Материю и зло Платону понимал как нереальность, небытие, как угасание света, т.е как недостаток, нечто не имеющее объективной сущности и бытия. Но, назвав Единое Благом, Платон таким образом его ограничил (несмотря на весь абсолютизм в провозглашении его безграничности). Благость подразумевала наличие противоположности и требовала объяснения её природы, которых Платон дать не смог.

Что касается зла, то его Платон описывал как "не равнозначное добру, недостаток должного быть добра". И эта формулировка почти дословно была заимствована из неоплатонизма христианством, согласно которому зло - это недостаток добра, антиреальность. "Зло, - писал прп. Максим Исповедник, - не было, не есть и не будет самостоятельно существующим по своей природе, поскольку оно не имеет для себя ровно никакой сущности, природы, ипостаси, силы или деятельности; оно не есть ни качество, ни количество, ни отношение, ни место, ни время, ни положение, ни действие, ни движение, ни обладание, ни страдание, но зло есть недостаток деятельности присущих естеству сил в отношении к их цели, и решительно не есть что-либо другое". Однако такая трактовка зла противоречит христианской онтологии и космогонии.

Христианская религия - это теизм, тогда как идея эманации Платона - пантеизм. Перед обеими идеями можно поставить вопрос: коль скоро абсолютное совершенство не допускает степеней, то был бы Бог абсолютно совершенен, если бы Он включал в себя понятия зла и тьмы, или если бы таковыми не обладал? Если для каждой из сторон существует только одна возможность логически увернуться от ответа, именно - предложенная Платоном, то у христианства она тем более сомнительна, поскольку позаимствована из пантеизма. Теисты, если они не дуалисты, вынуждены вслед за Платоном говорить о несамостоятельности существования зла, его антиреальности. "Само по себе зло не считается какой-то самостоятельной силой, противостоящей добру. Зло есть искажение добра, его недостаток, оно не имеет своей сущности. Зло есть отступление от Бога, зло есть отсутствие любви". То есть существует-то оно объективно, наряду с добром, но при этом не есть ничто более, чем недостаток добра, что должно было бы исключать его существование, подразумевать пустоту на месте отсутствия добра, но не исключают, а уводят теологов в дебри диалектической казуистики, глубина которых напрямую зависит от витиеватости их мышления. В системе Платона такое объяснение было более или менее обосновано, коль скоро само видимое бытие для него являлось лишь далёким отражением, тусклым отсветом единого источника неиссякаемого света, то есть само по себе уже было неким недостатком и нереальностью, почти антиподом света, но, всё-таки, производным от него. Но христиане, признавая зло и тьму в своём роде скудостью освещения, недостатком света, не имеют ввиду материальную действительность как явление этой скудости. Так что все проявления зла, как и его носитель - дьявол, для христианства вполне реальны. "Что бы люди ни говорили и ни думали о диаволе, он есть на самом деле, это неоспоримо. Диавол существует, его пагубные действия проявляются повсюду в мире" ("Дьявол и его нынешние лжечудеса и лжепророки")

Да, сатана первоначально был представителем света. Но его падение очень трудно сравнить с угасанием света и реальности в идее эманации. Христианская формулировка "недостаток добра" вовсе не даёт знания о том, у кого и на каком этапе созидания зародилась первая мысль о возможности зла. "Не то мы говорим, - пишет Блаженный Феодорит, - будто духи злобы от начала созданы злыми Господом всяческих, и будто дана им такая природа; но то, что они сами по низвращению воли от лучшего устремились на худшее". Само собою напрашивается вопрос о том, чем было это "худшее", о котором пишет Блаженный Феодорит, откуда оно взялось, откуда у ангела появилась сама мысль о грехопадении? То есть, злая мысль не есть ли уже зло, особенно если она осуществляется? Откуда же могла взяться у ангела, сотворённого Богом, злая мысль и само представление о возможности зла? Не говоря уже о том, чем была та тьма над бездною, от которой Бог отделил свет. Примечательно, что в христианстве не упоминается и не объясняется любопытная фраза из Ветхого Завета о "злом духе от Бога", который напал на Саула в 1-ой книге Царств.

Получается некая смесь несообразностей. Бог, пишут христианские богословы, не создавал зла. Но и дьявол, пишут они, зла не создавал. Он вообще не творец. Он испортил созданное Богом добро. Выходит, что зла как такового нет. Но при этом реальный мир полон зла, настолько же реальных его проявлений, как и всё в этом мире. И сами христиане настаивают на том, что понятие зла - объективно, а категория зла - абсолютна. "Диавол, - писал Блаженный Августин, - есть дух нечистый; есть добро, как дух, и есть зло, как нечистый; он дух по природе, а нечистый по греху; из этих двух свойств первое от Бога, последнее от самого диавола". То есть, согласно Августину, зло всё же есть объективное свойство, качество, оно имеет и место, и действие, что отрицал прп. Максим Исповедник. В общем, не поясняют они достаточно вразумительно, почему сотворённая благом материя до такой плачевной степени оказалась во власти зла и тьмы, которых, судя по их же рассуждениям, как таковых и не существует, которые есть лишь недостаток добра и света.

Кроме того, антиреальность зла логически означает, что человек, отвергая Бога и творя зло, обрекает себя не на какие-то муки или адское пламя, а на небытие. То есть, противостоит добру не зло, а отсутствие добра, пустота, и ад есть, как он описан у Манна в "Фаустусе" - небытие. Это было бы логично, но сами христиане допустить такие выводы не хотят, настаивая, с одной стороны, на отсутствии реальности зла, с другой - на объективном существовании зла в виде сатаны, бесов, ада и всех земных проявлений зла. "Диавол, отпав от Бога, стал началом, источником, полнотой и олицетворением зла"... "Кто отрицает реальное существование злого духа, тот не может быть истинным христианином-последователем Христа Спасителя, воплотившегося с целью разрушения дел диавола". ("Дьявол и его нынешние лжечудеса и лжепророки").

Это порождает уже следующую мягко говоря антитезу - проблему сочетания, с одной стороны, вечных адских мук, а с другой - всесильной Божественной любви, несовместимой с вечным страданием. Что же говорят на это христианские священники? Они говорят, что думать, будто после Страшного Суда Бог и часть людей будет блаженствовать и спокойно смотреть, как вечно мучается другая часть человечества,- это грубое упрощение тайны Божественной справедливости. Но что собою представляет эта тайна, как в вечности решается этот вопрос, они честно признаются, что не знают. Показательно уже то, что для христиан справедливость Бога является тайной. Тем больше служение такому Богу требует безрассудных, то есть не от разума идущих веры и любви. "Мы,- говорят христианские священники,- верим Богу, не потому, что знаем ответы на все вопросы, мы доверяем Ему, потому что любим Его".

Итак, онтологический источник зла христианство объяснить не может. В любом случае выходит так, что зло есть и оно совершается с позволения и ведома Бога. Всесильный и всеведущий Бог от начала знал, что сатана отпадёт от него, но позволил ему это сделать. "Знал ли Бог, создавая ангелов, что часть из них отпадет? Безусловно, знал, ибо Он - всеведущ". ("Дьявол и его нынешние лжечудеса и лжепророки" По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II). Как же с благословения Святейшего Патриарха согласуется реальное существование злого духа со всемогуществом всеблагого Бога? И что может снять с Бога ответственность за зло, творимое его творением с его же ведома? Чем можно объяснить неспособность добра отвоевать человека у того, что является недостатком присущих добру сил? Свобода - такой ответ даёт христианская теодицея на все эти вопросы. Дарованная человеку Богом свобода, свобода воли, выбора и любви - вот если не источник и не объяснение, то некоторая причина неизбежности зла.

Люди сотворены Богом свободными существами. Они не смогли бы уподобляться Богу в любви, если бы не были свободны. А там, где есть свобода, есть и возможность зла, есть выбор - уподобляться Богу в любви или отречься от Него. "Личность ангела и человека - высочайшее творение Божие, поэтому Господь, будучи бесконечной Любовью, хочет иметь общение со Своими духовно-разумными созданиями через любовь, и именно поэтому в Свои одухотворенные творения Бог вкладывает способность любви, которая зиждется на выборе. И ангелы, и человек свободны в выборе-либо пребывать в общении со своим Творцом, либо отказаться от такого общения". Иными словами, Господь не хочет спасать нас насильно, лишая нас свободы. Св. Григорий Нисский пишет: "Разумному естеству была дарована свобода и соединена с силой, изобретающей вожделенное, чтобы имела место произвольность".

Однако такой подход, особенно широко использованный Бердяевым, заводит христианство в уже совершенно непролазную диалектику свободы, что превосходно продемонстрировал в своём романе Томас Манн. "Несовершенство всемогущества и благости Господа в том, что он не смог своему творению придать неспособность к греху. Это значило бы лишить всё им созданное свободной воли отпасть от Господа, а тогда это было бы уже не совершенным творением. Логическая дилемма Бога и заключалась в том, что он был не в состоянии своему созданию одновременно даровать свободу воли и способность не впасть в грех. Набожность и добродетель, следовательно, заключалось в том, чтобы не использовать свободу... Свобода - это свобода грешить, благочестие же состоит в том, чтобы не пользоваться ею из любви к Господу Богу, который счёл нужным даровать её нам". С другой стороны, "связан уставом, которому добровольно подчинился, а, стало быть, свободен. Да, диалектика свободы непостижима". На самом деле человек в любом случае получался рабом: либо рабом Божьим, либо рабом греха.

За историю христианства было ещё множество попыток логически обосновать и этически объяснить существование зла. Одни, в том числе Лейбниц, утверждали, что "зло способствовало совершенству вселенной, не в смысле совершенства добра, а в смысле всесторонней насыщенности. Без зла она не была бы совершенной, почему Господь и допустил его, ибо сам был совершенен". Однако логично заключить, что и сам Господь Бог в таком случае должен быть совершенен всесторонне, то есть, иметь в себе и злое начало. Августин полагал, что функция зла - оттенять добро, ибо при сравнении со злом оно делается лучше. Ему возражал Фома Аквинский, говоря, что опасно думать, будто Господу угодно, чтобы вершилось зло. Господу это не угодно, также, как не угодно, чтобы зло не вершилось. "Отрешаясь от желания или нежелания, он дозволяет ему существовать, а это, в свою очередь, способствует совершенству".

К такой невнятной и уклончивой формулировке "попустительства" сводятся, в сущности, все вышеперечисленные попытки христианской теодицеи. Ответственность Бога за зло, никак не снимаемую этой формулировкой, христианство пытается смягчить свойством Господа "Своим Промыслом обращать зло в добро". Уместно вспомнить гётевского Мефистофиля, который говорит: "Я - часть той Силы, Что вечно делает добро, желая зла". Томас Манн замечательным образом подверг сомнению и эту идею: "Истинное оправдание Бога перед лицом мирского несовершенства состоит в его способности из зла породить добро. И наоборот, из добра проистекает немало зла. Чтобы этому воспротивится, Господь не должен был бы допустить существование этого мира, что противоречило бы его сущности творца". Так, чем бы ни было зло, каков бы ни был его источник, как его ни объясняй, оно существует с дозволения и ведома христианского Бога. Он о нём знал изначально, Он его допустил и Он позволяет ему терзать этот мир. Ведь ничего ни в этом, ни в ином мире не случается без Божьей воли на то. Неизбежность зла в самом деле можно объяснить свободой человека, но это не снимает с Бога ответственности за зло. Он предузнал о нём и, зная, сотворил того, кто стал олицетворением зла. Нельзя не признавать несообразность попыток христианских теологов снять с Бога ответственность за мировое зло. Совсем другой вопрос, считать ли, что эта жизнь, точнее, идея вечной жизни и дарованной Богом свободы стоили того, чтобы создавать этот мир со всем его злом.

Нельзя не понимать, что безответственность Бога за зло противоречит как трезвому взгляду на вещи, констатирующему реальное существование и реальную силу зла, так и христианской идее всемогущества Бога. Но и не в этом дело. Главное то, что своими неубедительными попытками снять с Бога ответственность за зло, христианские теологи, наоборот, дискредитируют своего Бога. Сами того не понимая, они утверждают, что Бог, творя этот мир и ангелов, не знал, чем всё это обернётся. Отсюда происходят и все недоразумения и противоречия, с которыми сталкивается всякий христианин. Рано или поздно его одолевает вполне естественное непонимание того, почему на него, человека, без его ведома и спроса взвалено столь непосильное для него бремя несчастий и ответственности, бремя страданий и выбора? Ради свободы и любви? Но он об этом не просил. Согласно христианской теологии, Бог создал людей от избытка любви и ради радости любви. Но человека никто не спрашивал о том, желает ли он этого и готов ли заплатить за божественную свободу и любовь такую цену. Выходит, что эта жизнь и её главные святыни навязаны ему, и он просто вынужден за них бороться и страдать, сам выбор между истиной и злом навязан человеку.

Безусловно, к такой постановке вопроса привела индивидуализация человеческого сознания. Но ведь ко всё большему обособлению, сужению понятия личности вела и сама христианская идеология, которая всё больше увеличивала личную ответственность человека за свою собственную душу и грехи. А понятие индивидуума, отдельной души, от рождения чистой и безгрешной, никак не согласуется со всем тем злом, которое обрушивается на младенца с первого дня жизни. Появлялась логическая пропасть между понятием ответственности и идеей возмездия. Одно больше не могло объяснить другого. Здравый рассудок не мог вместить мысли, будто младенец виновен в первородном грехе и ответственен за всё зло мира. Этому препятствовала сама христианская доктрина, отрицавшая идею метемпсихоза и кармы, настаивавшая на том, что человек появляется на свет из небытия и душа его - tabula rasa. Вина за первородный грех распространялась на всё человечество от начала мира, а искупать этот грех приходилось отдельно взятому сознанию, в том грехе никак не повинному. Таков был замысел Бога: каждый отдельный человек должен сам, в одиночку, своими силами бороться со злом в окружающем мире и в своей душе, с тем злом, которое исходит от одного из творений Бога, следовательно, так же входит в его планы. Если человек не хочет бороться, он становиться рабом и жертвой зла, он обречён. Не делать выбора, отказаться от борьбы человек не может. К тому его обязал сам факт его рождения, о котором он не просил. Христианство утверждает, что и в своём рождении повинен опять же человек. Дело не в том, трудно или нет в это поверить. Речь здесь идёт уже не о силе веры, а, как уже писалось, об очевидном несоответствии между общей виной абстрактного понятия "человек" и вполне реальной, более чем ощутимой карой за неё, ответственностью, возлагаемой на конкретную личность.

Так мы приходим к удивительной дилемме. С одной стороны, христианская доктрина говорит о том, что человек во всём должен молить Бога о прощении, с другой стороны, эта же доктрина логически приводит к мысли о том, что, наоборот, человек должен простить Бога. Иными словами, не только человек должен оправдываться перед Богом, но и Бог искать человеческого оправдания. Об этом свидетельствует сама возникшая необходимость теодицеи Бога, логического и философского оправдания Бога человеком. Однако из всего сказанного должно стать ясно, что любые усилия этической или онтологической теодицеи просто излишни, неправомерны. Христианство унижает само себя, унижает и умаляет своего Бога попытками снять с Него ответственность за существование зла, ответственность за собственный замысел. Ответственность - это первое условие осознанности, вообще всякого знания. Творец несёт ответственность за своё творение. И если уж отдельная личность, каждый немощный и самый ничтожный человек несёт ответственность за первородный грех, то неразумно снимать с Бога ответственность за сатану, за само его существование и все его деяния. Знать и делать, творить с осознанием последствий и впредь, имея силы прекратить, не прекращать, а попустительствовать, всё это не есть ли ответственность? Зачем и ради чего - это уже другой разговор.

Из одного только самоуважения, уважения к своей идее и к своему Богу христианство должно признать, что Бог ответственен за зло. Даже если прямой источник зла - дьявол, то его косвенный источник - Бог, ибо Бог сотворил дьявола, от начала зная о его падении. Дьявол, и, следовательно, всё его зло - часть Божественного замысла. И тогда возникают уже совсем иные вопросы: стоило ли творение такой цены, стоило ли ценою зла творить этот мир, стоят ли такой цены идея божественной любви и идея духовной свободы, простить ли Бога за то, что, не спросясь нашего желания, он вынудил нас на эти страдания и на эту борьбу со злом, принять ли на себя из любви к Богу общечеловеческую вину за первородный грех, принять ли сам Божественный замысел. Это и есть самые настоящие вопросы веры. И обращены они уже не к абстрактной философской мысли, а к сердцу каждого отдельного человека. Решить их так или иначе он должен сам. Но должен обязательно. К этому его обязывает знание, которое есть ответственность. От древа познания он ел сам, пойдя против воли Бога. Но и это было частью Божественного замысла. Бог знал об этом заранее и позволил этому случиться. Кто из них, человек или Бог, более ответственен за случившееся? Скорее всего тот, кто является автором всей этой истории. А является ли её автором Бог или человек - ответить трудно.

Путь нации

В философии Китая есть понятие Дао, которое лучше всего выражает идею Пути, своего естественного пути для всякой сущности, соответствующего всеобщему космическому пути Вселенной, её естественной гармонии. Конфуцианство вкладывало в это понятие прежде всего этический смысл, смысл нравственного пути человека, Лао-Цзы придал ему онтологическое значение начала и сути бытия. И то и другое значение верны, более того, они неразрывно связаны между собой, потому что предназначение, духовный путь, тот путь, который предназначен всякой сущности Богом непременно предполагает соблюдение определённых этических и моральных принципов, он даёт духовные ориентиры, те указатели, по которым человек может и должен идти. Следование своему звёздному Пути на земле означает, по сути, следование этим божественным ориентирам, заложенным в человеческой душе. Пожалуй, самое удачное определение Дао дал в одном из своих произведений Иван Бунин: "тот Путь всего сущего, коему не должно противиться ничто сущее". Отклонение от этого пути, тем более противоречие ему, противоречие вселенскому порядку и гармонии не может пройти бесследно. Оно означает противоестественность, изъян, влечёт за собой болезнь и в конечном итоге завершается устранением болезнетворного начала во имя сохранения всеобщего порядка и блага. Всякая сущность, самая ничтожная тварь Божья следует, сознательно или нет, сокровеннейшим велениям Бога, следует Дао. До этих пор она находится в гармонии с Вселенной и в единении с Богом. Как только она начинает нарушать вселенские законы, преступать Путь, заповедованный ей свыше, она становиться болезненна и болезнетворна, несёт в себе опасность для других и гибель для себя самой. Грехи, проступки, всякое зло есть, в сущности, отклонение от своего духовного Пути, противоречие естественному порядку вещей, противодействие божественной воле, вызов Богу. Накапливаясь в душе, в энергетической памяти сущности, все эти негативные единицы информации возвращаются к ней. Так или иначе, рано или поздно, она должна их искупить. Помимо же искупления, удары судьбы, испытания и несчастья призваны вразумлять духовного отщепенца, наставлять его на верный, ему заповедованный путь, помочь найти себя, возвратить себе своё настоящее, истинное бытие. Такова высшая мудрость и справедливость мира, обеспечивающая порядок и гармонию его существования. Но её мало понять на уровне логики рассудка, её нужно ощутить, почувствовать, прислушаться и услышать внутри себя, в глубине своей души, никогда, наверное, до конца не потерянной, всегда сохраняющей связь со своей ДУХОВНОЙ РОДИНОЙ. Хочется надеяться, что окончательно порвать эту связь нельзя, что она есть в каждом, хотя зачастую истощавшая до состояния слабой, вот-вот грозящей порваться нити. Эта живая нить, эта струна должна зазвучать, для чего необходимо усилие духа, без которого никакое божественное наставление, даже откровение свыше не может быть воспринято и понято. При известных условиях, при наличии желания и надежды, что-то родное, сердечное, истинное, вдруг затрагивает эту струну, и она начинает звучать, тихо или мощно, как голос совести или зов сердца. Этот звук, который нельзя спутать ни с чем, в котором нельзя ошибиться, и указывает человеку его духовную родину, его истину, указывает на то, что для него является настоящим, истинным и родным.

Говоря о сущностях как организмах и идеях, а также об их карме, мы имеем в виду всякое существо: человека, его род и нацию в целом. Нация является такой же сущностью, самостоятельным организмом, определённой идеей, как и всякая личность, она имеет и свой, данный ей Богом Путь, и свою карму, результат которой каждый из нас испытывает на себе как историю своего народа. Таким образом, история нации отражает её нравственное и этическое поведение, а экономическое, политическое и социальное положение нации в настоящем есть результат её прошлого и источник её будущего. Именно потому мы изучаем истории не отдельных людей, а истории народов, которые, как судьбы людей, представляют собою следствия их же собственных дел. Нация, утратившая связь со своим Богом, не знающая своего Пути и по невежеству противоречащая ему, будет страдать от войн, голода и смуты до тех пор, пока не образумится, не вернётся на свой истинный Путь. Тем более печальна участь тех народов, чьё существование не просто не соответствует божественным законам, но осознанно и целенаправленно их попирает. Все их несчастья и недуги - это и наказание за свершённые грехи и одновременно предупреждение, увещевание свыше. Дальнейшее же небрежение к голосу разума и сердца, к гласу Божьему чревато для нации всё большим усугублением бедствий и болезней.

В истории всякой нации достаточно своих грехов, своих ошибок и недостатков, однако, история именно России особенно богата на примеры попрания нуминозного, воли её Бога и попирания того, что можно назвать нравственными законами Вселенной. И речь, в первую очередь, здесь идёт не о степени бесчеловечности и масштабах жестокости, которые были весьма велики у всех народов и наций, а о противоестественности, ложности собственно пути, образа и цели, об их несоответствии небесному прототипу, божественной идее, сущности и предназначению России, её, если хотите, реальности. Несмотря на свой грандиозный духовный потенциал, результатом которого несомненно должна была бы стать соответственная историческая судьба России, её высокий уровень жизни и благополучие, страна, напротив, прозябает в материальной и нравственной бедности, страдает от войн и внутреннего антагонизма, истощена политической, экономической и культурной вакханалией. Кажущееся отсутствие перспектив усугубляется всеобщей апатией, безразличием, усталостью и невежеством, неверием и нежеланием верить, неведением и нежеланием понимать. Бесконечный и бесполезный список из противоречивых, поверхностных, а порой и нелепых причин подобной несчастливой, сегодня к тому же ещё унизительной судьбы огромной, богатейшей природными и духовными ресурсами, величайшей страны и такой же бессмысленный перечень возможных вариантов выхода из этого положения, способны породить только общенациональное уныние или недобрый, беспросветный сарказм. Такая ситуация, подобное не только политическое, а общенародное убожество действительно безысходны, не имеют разрешения на мирском, приземлённом, злободневном и сиюминутном уровне. Ответ есть, но искать его нужно не в учебниках по истории и экономике, не в дипломатической премудрости, то есть не в следствиях и симптомах, а внутри себя, там, где скрыта их причина. Выход существует, но путь к нему находится не на политических или географических картах, а в душе каждого русского человека, и этот путь есть путь к себе. Основное, простое и очевидное знание, которое необходимо обрести и осознать в полной мере - это знание о том, что наше нынешнее положение - результат наших прошлых и настоящих действий, что мы просто-напросто расплачиваемся за собственные поступки, пожинаем плоды своих дел. Ясна главная причина всех наших болезней и бед. Она заключается в том, что Россия идёт поперёк своего Пути, она потеряла себя, живёт искусственной, чуждой для себя жизнью, значит, живёт себе во вред, изживает себя самоё.

Итак, истинное национальное в материальном, земном мире есть продолжение явлений сверхъестественного, духовного мира. Национальная история есть взаимодействие воли и покровительства нуминозной силы этноса в его своевольном человеческом воплощении. Поясню, что я подразумеваю под своевольным воплощением - это отклонение от тех векторов, которые задаются нуминозной силой в направлении к высшей гармонии и исполнении национальной миссии. Нация, как и человек, имеет свободу коллективной воли и, распоряжаясь ею, она может действовать не только в позитивном направлении, а наоборот, идти вразрез с нуминозным эгрегором, что, в свою очередь, нарушает гармонию и негативным образом отражается на этносе, ввергая его в страдания.

Поиск по сайту: