Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Нои во времени и пространстве перспективе и тем самым навязать событию произвольную, поверхностную и внутренне чуждую ему форму.



<...>

...Современные историки гордятся своей объективностью, но этим они выдают, сколь мало осознаются ими собственные их пред­рассудки. Можно было бы поэтому сказать... что до сих пор вооб­ще отсутствовало действительно историческое рассмотрение... рас­смотрение, которое обладало бы чувством дистанции настолько, чтобы в общей картине мировой истории рассматривать и само настоящее — являющееся таковым, конечно, лишь в отношении од-ного-единственного из неисчислимых человеческих поколений — как нечто бесконечно далекое и чуждое, как некий период, значи­мость которого никак не выделяется на фоне прочих, без фальси­фицирующего масштаба каких-либо идеалов, без самосоотнесен­ности, без желания, заботы и личного внутреннего участия, как того требует практическая жизнь...»79.

Мечта, конечно, утопическая, но можно согласиться со Шпенг-лером в том, что только масштабный взгляд на историю человечества в ее целом позволяет хотя бы приблизиться к ее достижению.

А теперь сопоставим основные идеи цившшзационных построений с размышлениями русского мыслителя. Конечно, если бы мы строго выдерживали хронологический принцип разворачивания картины сме­ны способов построения исторического метанааратива, то место кон­цепции А. С. Хомякова в XIX в. Но ряд мыслей Хомякова на редкость созвучны концепциям XX в. Кратко остановимся на его воззрениях ис­ключительно для сопоставления с иными цивилизационными теория­ми. Это неудивительно, славянофильские взгляды Хомякова заставили его искать способ выявления специфики русской цивилизации.

Заметим, что аналогичную методологическую проблему — выде­ления аспектов мировой истории и определения корректных границ их рассмотрения — поставил и по-своему оригинально решил (впро­чем, не на строгой научной основе, а скорее в жанре историософской эссеистики) еще русский философ XIX в., один из основоположни­ков славянофильства Алексей Степанович Хомяков. Рассматривая ис­торию как науку о человеке, Хомяков выделяет три ее главных нача­ла, выделенные на основе «примет внутренней вольной жизни челове­ческой, а не рабски постоянных законов земного вещества». Убедившись в «невозможности найти всеобъемлющую форму» для исторического про­цесса, Хомяков видит выход

79 Шпенглер О. Указ. соч. С. 248-249.

«в соединении нескольких форм, каждая из которых более или ме­нее одностороння и не удовлетворительна, но в то же время необхо­дима для полного обозрения современного человечества»80.

Хомяков делит человечество по племенам, по государствам и по верам. Во-первых, он разделяет человечество по племенам. Для того чтобы понять смысл этого деления, необходимо учесть то большое значение, которое придавали историки XVIII—XIX вв. географическо­му фактору в развитии человечества. Отличие человечества от иных живых существ Хомяков видит в том, что

«...человек свободен, он не связан законами почвы, климата, возвы­шенностей или углублений шара».

Но поскольку

«...человек по своему вещественному составу подчинен общим ус­тавам земной природы», то «черты, неизменно передаваемые от по­коления поколению, служат основанием разделения всего человече­ства на несколько племен, отличных одно от другого».

Хомяков пишет об отсутствии оснований для утверждения о зави­симости «между наружными признаками этих племен и климатами, в которых развивались они», но констатирует, что

«рассеянные по лицу Земли собственною волею или силою обстоя­тельств, они сохраняют навсегда формы, полученные ими в наслед­ство от родоначальников, назло климатам и землям, в которых они теперь живут»81.

Это постоянство деления по племенам обусловливает его просто­ту и удобство. При этом Хомяков подчеркивает, что этот признак имеет на только биологическое значение, хотя он вовсе не умаляет значе­ние биологического, отмечая, что

«влияние племени на развитие и направление умственных способно­стей народов несомненно и точно так же важно, как влияние орга­низма каждого отдельного человека на его духовную жизнь».

Но главное все же не в этом:

«...главный признак, от которого отправлялись бы все разыскания, уже составляет сам по себе переход от мира вещественного к миру мысли: это язык»82.

Хомяков Л. С. «Семирамида»: Исследование]и[стины] исторических] и!дей|//Соч.: В 2 т. М., 1994. С. 21-22. Sl Там же.82 Там же. С. 23.

Хомяков высказывает удивительно современную мысль о соотно­шении языка и мышления:

«...как бы ни смотрели на язык — как на силу, управляющую отча­сти самою мыслию, или на самое верное проявление мысли, — мы должны признаться, что деление по племенам так же важно в отно­шении мира духовного, как оно просто и верно в отношении веще­ственного описания человечества...»83.

Обоснование Хомяковым деления человечества по государствам вполне соответствует философскому контексту его времени. От рас­смотрения системы «человек — природа» Хомяков переходит к ана­лизу системы «человек — общество»:

«...человек приближается к жизни более истинной и достойной его определения, вступая произвольно в общество других людей. Начи­нается размен сил и взаимных пособий, поставляются условия, возни­кают законы, рождаются государства. Этот новый союз людей, под­чинивших свой произвол и прихоти понятиям о выгодах и благе, пред­ставляет уже воплощенную мысль в органическом теле»84.

Хомяков подчеркивает неустойчивость, шаткость деления по го­сударствам, в отличие от деления по племенам, но отмечает его по­всеместную распространенность в силу его «важности... в жизненной практике и в истории мира»**. И наконец, высшая форма деления че­ловечества, соответствующая его духовной жизни, — это деление по вероисповеданиям. Причем Хомяков рассматривает это деление как потенциально динамичное, замечая, что со временем

«...человечество, мужая разумом и образованностью, признает одни начала высшей истины; но теперь... формы религии до некоторой степени соответствуют разделению племен»66.

«Истоки истории и ее цель» Карла Ясперса

Понимание многообразия мира, социокультурных различий на­родов и цивилизаций рано или поздно должно было стать условием новой интеграции. Или же, как любил повторять непопулярный ныне классик: «для того, чтобы объединиться, надо сначала размежеваться».

Труд Ясперса принципиально отличается от построений Шпенг-лера и Тойнби тем, что Ясперс вновь обращается к поиску единства

83 Хомяков А. С. Указ. соч. С. 24. м Там же. С. 22. и Там же. С. 29. *6 Там же. С. 31.

исторического процесса и его единого смысла. Исходная посылка рас­суждений Ясперса такова:

«Лишь история человечества в цепом может дать масштаб для осмыс­ления того, что происходит в настоящее время»87.

 

возврата к универсальности обус-размышлений Ясперса идеям его

И.-Ф. Шиллер:

«Бесчисленное количество... собы­тий не оставило никаких человечес­ких свидетельств и не было объек­том человеческого наблюдения или не оставило о себе никаких следов. Это относится к событиям, которые имели место до появления человека и до изобретения письма... Весь пе­риод до возникновения языка, какое бы важное значение ни имел он для мира, является потерянным для ми­ровой истории...

...Но и сами письменные доку­менты не вечны. Вследствие случай­ностей и разрушительного действия времени погибло огромное количе­ство памятников прошлого и лишь не­многие остатки минувшего дожили до века книгопечатания»89.

Можно было бы провести и многие другие параллели. Но только что приведенное сопоставление, на мой взгляд, любопытно потому, что позволяет увидеть не только сходства, но и различия в позиции мыслителей, разделенных полутора веками времени: если Шиллер обусловливает отсутствием письменных исторических источников не­возможность исторического познания, т.е. невозможность что-либо уз­нать о том, несомненно, историческом процессе, который объектив­но имел место, хотя люди не фиксировали его в письменных свиде-

Может быть, именно попыткой ловлена удивительная созвучность предшественников.

Карл Ясперс:

«Глубина длительной доистории — всеобщей основы, — по существу, не проясняется тусклым светом на­шего знания. Данные историческо­го времени — времени письменной документации — случайны и непол­ны, число источников растет лишь на­чиная с XVI в. ...

Между безмерной доисторией и неизмеримостью будущего лежат 5000 лет известной нам истории, нич­тожный отрезок необозримого су­ществования человека»88.

87 Ясперс К. Истоки истории и ее цель//Ясперс К. Смысл и назначение исто­рии. М., 1991.С. 29.

Там же. С. 28.

89 Шиллер И.-Ф. В чем состоит изучение мировой истории и какова цель этого изучения//Шиллер И.-Ф. Собр. соч.: В 8 т. Т. VII. Исторические работы. М.; Л., 1937. С.607.

тельствах, то Ясперс время до возникновения письменной докумен­тации называет «доисторией», а «историческим» называет время «пись­менной документации». Хотя тут же заявляет:

«Ее [историю. — М. Р.] нельзя ограничить ни с той, ни с другой стороны, чтоб обрести тем самым замкнутую картину, полный само­довлеющий ее образ».

Но все же такая постановка проблемы позволяет выявить специ­фику собственно исторического как особого состояния культуры. И сам Ясперс пишет:

«Принципиально иным становится историческое сознание с того момента, как начинает опираться на эмпирические данные и только на них».

При этом к эмпирическим данным можно относиться по-разно­му, что мы и могли наблюдать на протяжении XVIII-XIX вв.

«Эмпирическая картина истории перед лицом этого необозримого многообразия может свестись к простому выявлению отдельных за­кономерностей и нескончаемому описанию множества событий...

Но можно стремиться и к сознанию единой обобщающей карти­ны мира в ее целостности...

Каждый, кто обращается к истории, невольно приходит к этим универсальным воззрениям, превращающим историю в не­кое единство. Эти воззрения могут быть некритичными, более того, неосознанными и поэтому непроверенными. В историчес­ком мышлении они обычно являются само собой разумею­щимися предпосылками [выделено мной. - М. Р.]»90.

Именно этот вывод о неизбежности прихода к «универсальным воззрениям» принципиально важен для миросозерцания XX в. Ясперс ставит задачу — «набросать схему некой целостной исторической кар­тины» и формулирует исходную посылку своей конструкции:

«При создании этой схемы я исходил из уверенности, что человече­ство имеет единые истоки и общую цель. Эти истоки и эта цепь нам неизвестны, во всяком случае, в виде достоверного знания... В фило­софском осмыслении мы пытаемся приблизиться к тому и другому, к истокам и к цели».

Ясперс, как и многие его предшественники (например, Кант, Шиллер и Гегель), убежден, что для обнаружения смысла историчес­кого процесса в огромном количестве разнообразных эмпирических данных необходима «путеводная нить», необходима системообразую-

1 Ясперс К. Указ. соч. С. 29~30.

 

щая идея, в соотнесении с которой и рассматривается эмпирический материал:

«Смысл... доступной эмпирическому познанию мировой истории — независимо от того, присущ ли он ей самой или привнесен в нее нами, людьми, — мы постигаем, только подчинив ее идее исторической целостности. Эмпирические данные мы рассматриваем под углом зрения того, насколько они соответствуют идее единства или проти­воречат ей.

И тогда перед нашим взором разворачивается такая картина ис­торического развития, в которой к истории относится все то, что, во-первых, будучи неповторимым, прочно занимает свое место в еди­ном, единственном, процессе человеческой истории и, во-вторых, яв­ляется реальным и необходимым во взаимосвязи и последовательности человеческого бытия»91.

В русле свойственной XX в, тенденции преодоления европоцент­ризма Ясперс задается целью выйти за пределы философии истории, сформировавшейся на основе христианского вероучения:

«Ось мировой истории, если она вообще существует, может быть обна­ружена только эмпирически, как факт, значимый для всех людей, в том числе и для христиан. Эту ось следует искать там, где возникли предпо­сылки, позволившие человеку стать таким, каков он есть; где с порази­тельной плодотворностью шло такое формирование человеческого бытия, которое, независимо от определенного религиозного содержа­ния, могло стать настолько убедительным — если не своей эмпиричес­кой неопровержимостью, то во всяком случае некой эмпирической основой для Запада, для Азии, для всех людей вообще, — что тем самым для всех народов были бы найдены общие рамки понимания их исто­рической значимости. Эту ось мировой истории следует отнести, по-видимому, ко времени около 500 лет до н.э., к тому духовному про­цессу, который шел между 800 и 200 гг. до н.э. Тогда произошел самый резкий поворот в истории. Появился человек такого типа, какой сохранился и по сей день [выделено мной. — М. Р.]. Это время мы вкратце будем называть осевым временем»",

Ясперс выделяет совокупность значимых фактов духовной жизни, имевших место в Китае, Индии и на Западе, возникших независимо друг от друга в краткий (по масштабам истории) период и позволяю­щих подтвердить значимость «осевого времени». К ним относятся воз­никновение всех направлений китайской и индийской философии (творчество Конфуция, Лао-цзы, жизнь Будды), учение Заратустры в Иране, пророчества Илии, Исайи, Иеремии и Второисаии в Палее-

41 Ясперс К. Указ. соч. С. 31. «Там же. С. 32.

тине, творчество Гомера, Фукидида, Архимеда, философия Парме-нида, Гераклита, Платона. Эти факты, по мнению Ясперса, свиде­тельствуют о формировании современного типа мышления:

«В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий, и сегодня определяющих жизнь людей. Во всех направлениях совершался пе­реход к универсальности»'3.

Ясперс характеризует происходящие в «осевое время» изменения как одухотворение'.

«...человек выходит за пределы своего индивидуального существо­вания, сознавая свое место в целостности бытия».

Ясперс осознает, что первоначально изменения происходят в от­дельных личностях:

«В те времена дистанция между вершинами человеческих возмож­ностей и массой была чрезвычайно велика. Однако то, чем становит­ся единичный человек, косвенным образом изменяет всех людей. Че­ловечество в целом совершает скачок».

Но от этих первоначально немногочисленных изменений духов­ного мира отдельных личностей зависят существенные социальные перемены:

«Новому духовному миру соответствует определенное соци­альное устройство...

<...>

Эпоха, в которой все это происходило на протяжении веков, не была периодом простого поступательного развития. Это было время уничтожения и созидания одновременно. И завершения дос­тигнуто не было. Высшие возможности мышления и практики, полу­чившие свое осуществление в отдельных личностях, не стали общим достоянием, ибо большинство людей не могло следовать по этому пути... И когда эта эпоха лишилась творческого начала, в трех обла­стях культуры было произведено фиксирование концептуальных воззрений и их нивелирование. Из беспорядка, ставшего невыноси­мым, возникло тяготение к новому единению в деле воссоздания прочных условий жизни»*4.

Своими размышлениями Ясперс заочно участвует в длительном философском споре, по-видимому, столь же неразрешимом, как спор о том, что первично — яйцо или курица, привнося в него исторические аргументы. Суть его в формулировке Э. Фромма выглядит как взаимоот­ношение между социальным характером и социальной структурой:

и Ясперс К. Указ. соч. С. 33. 94 Там же. С. 36.

«Взаимоотношения между социальным характером и социальной структурой никогда не носят статичный характер... Любое измене­ние одного из факторов влечет за собой изменение обоих. Многие революционеры считают, что следует сначала радикально изменить политическую и экономическую структуру, а затем на втором этапе почти необходимо изменится также человеческое сознание: как только будет создано новое общество, почти автоматически возник­нет и новый человек. Они не понимают, что новая элита, обладающая прежним социальным характером, будет стремиться воссоздать усло­вия старого общества в новых социально-политических институтах, созданных революцией...

Противоположную позицию занимают те, кто утверждает, что сначала нужно изменить природу человека — его сознание, ценнос­ти, характер — и лишь после этого может быть построено подлинно человеческое общество. История человечества доказывает, что они неправы. Изменения в психике человека всегда оставались принад­лежностью сугубо частной сферы и ограничивались небольшими оази­сами или же оказывались совершенно неэффективными...»*5.

Мы уже говорили о том, что историческая теория выводит на социальную практику. Какова будет эта практика — революционной, сопровождающейся потрясениями, или же более-менее спокойной, но наполненной ежедневным трудом по мироосмыслению и само­идентификации в мире — зависит от ответа именно на этот вопрос.

Одной из существенных характеристик этого процесса является осознание происходящих изменений как истории, формирование ис­торичности мировосприятия:

«...человеческое существование в качестве истории становится те­перь предметом размышлений. Люди ощущают, знают, что в их вре­мя, в настоящем, начинается нечто исключительное. А это, в свою очередь, ведет к осознанию того, что данному настоящему предше­ствовало бесконечное прошлое»*6.

Таким образом, в теории истории Ясперса с качестве системооб­разующего выступает факт формирования современного типа челове­ка, что отвечает потребностям антропологически ориентированной истории XX в.

Мы помним, что Гегель разделил народы на исторические и не­исторические по признаку создания государства и объяснил их разли­чия геоклиматическими условиями жизни. Ясперс выделяет три реги­она, охваченных «осевым временем»:

"Фромм Э. Иметь или быть?: Пер. с англ. М., 1990. С. 139 140. % Ясперс К. Указ. соч. С. 35.

«Вначале осевое время ограничено в пространственном отношении, но исторически оно становится всеохватывающим. Народы, не вос­принявшие идей осевого периода, остаются на уровне "природного" существования, их жизнь неисторична, подобно жизни множества людей на протяжении десятков тысяч и сотен тысяч веков. Люди вне трех сфер, составляющих осевое время, либо остались в стороне, либо вошли в соприкосновение с каким-либо из этих трех центров духовного излучения...

...Доисторические народы остаются доисторическими вплоть до того времени, пока они не растворятся в историческом развитии, иду­щем от осевого времени; в противном случае они вымирают...»-

Итак, Ясперс, выявив системообразующее начало истории — «осе­вое время», дает всеохватную картину мирового исторического процесса:

«Осевое время ассимилирует все остальное. Если отправляться от него, то мировая история обретает структуру и единство [вы­делено мной. — М. Р.], способные сохраниться во времени и, во всяком случае, сохранившиеся до сего дня»97.

Мы начинали анализ способов построения исторического мета-нарратива с того, что разделили историю как науку и историю как процесс. А теперь обнаруживается, что это различение начинает ус­кользать. Прошлое оказывается столь же изменчивым, как и будущее, таящее в себе многие возможности. Выясняется, что оно не может быть познано раз и навсегда:

«...история не завершена, она таит в себе бесконечные возможнос­ти; любая концепция познанного исторического целого разрушается, новые факты открывают в прошлом не замеченную нами раньше истину. То, что прежде отпадало как несущественное, обретает пер­востепенную значимость...»98.

Лучшей иллюстрацией этой мысли Ясперса может служить разно­образие исторических метанарративов XX в. Но, рассмотрев некото­рые из них только с одной точки зрения — с позиции способа пост­роения целостной картины исторического процесса, мы можем ут­верждать, что в прошлом столетии сравнительно-историческое исследование в качестве метода глобального исторического построе­ния приобретает особую значимость.

Подведем итоги:

• на рубеже XIX—XX вв. постепенно начинает складываться новая социокультурная и познавательная ситуация, которую можно охарак-

«

'Ясперс К. Указ. соч. С. 38-39. 1 Там же. С. 276—277.

теризовать как культурный и методологический плюрализм и которая предваряет ситуации постмодерна;

• с этого времени изменяется восприятие человеческой индиви­дуальности в результате взаимодействия противоречивых тенденций: с одной стороны, унифицирующего воздействия массового произ­водства, средств массовой информации, с другой — нового уровня эмансипации человеческой индивидуальности;

• формируется принцип признания «чужой одушевленности», приобретающий системообразующее значение в методологии гума­нитарного знания;

• историческая наука развивается под влиянием противоречивых тенденций; с одной стороны, необходимости глобализации истори­ческих теорий, с другой — усиления индивидуально-психологичес­кой потребности в осмыслении исторического процесса;

• в XX в. создаются цивилизационные теории исторического про­цесса глобального охвата (Шпенглер, Тойнби); при этом стремление осмыслить историю как единое целое сопровождается пониманием субъективного характера такого осмысления;

• в свою очередь осознание субъективности ощущения и осмыс­ления истории ведет к попыткам элиминировать свою субъективность, «выйти за пределы» истории, по крайней мере западной, и окинуть умственным взором весь исторический процесс;

• понимание культурного многообразия мира становится услови­ем новой интеграции;

• одновременно возрастает значение сравнительно-исторических исследований, поиск адекватного метода для которых продолжается на протяжении всего XX в.

Литература

Настоятельнорекомендуемая

Ницше Ф. О пользе и вреде истории для жизни//Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 1.

С. 158-230.

Тойнби А. Дж. Постижение истории: Сб.: Пер. с англ. М., 1991. 736 с. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории: Пер.

с нем. Т. 1-2. М., 1993. Ясперс К. Истоки истории и ее цель//Смысл и назначение истории:

Пер. с нем, М., 1991. С. 27-286.

Рекомендуемая

JIanno-Данилевский А. С. Методология истории. Вып. 1—2. СПб., 1910—1913. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории: Сб.:Пер. с англ. М.; СПб., 1995.478с.

Дополнительная

Лапшин И. И. Философия изобретения и изобретение в философии: Вве­дение в историю философии. М., 1999. 399 с.

Лапшин И. И. О перевоплощении в художественном творчестве//Вопросы теории и психологии творчества. Харьков, 1914. Т. V. С. 161-262.

Медушевская О. М. Феноменология культуры: Концепция А. С. Лаппо-Данилевского в гуманитарном познании новейшего времени//Исто-рические записки. М., 1999. Т. 2 (120). С. 100-136.

Освальд Шпенглер и Закат Европы/Н. А. Бердяев, Я. М. Букшпан, Ф. А. Сте-пун, С. А. Франк. М., 1922.

Вопросы

1. Какие социокультурные изменения в конце XIX-XX в. вы считаете значимыми?

2. Как и почему изменилось представление о человеке?

3. Каковы методологические последствия изменения представ­лений о человеке для научного исторического знания? В чем методологическое значение принципа «признания чужой одушевленности»?

4. В чем суть «морфологического» метода О. Шпенглера?

5. Какие особенности исторической науки «индустриальной эпо­хи» А. Тойнби считает несоответствующими потребностям ис­торического знания XX в.? Что нового привносит А. Тойнби в историческое знание?

6. Какое время К. Ясперс называет «осевым*?

7. В чем видит К. Ясперс смысл исторического познания?

8. Чем концепция К. Ясперса отличается от историко-культур­ных построений О. Шпенглера и А. Тойнби?

- Задания

*1. Опишите социокультурную ситуацию рубежа XIX—XX в. и ее изменение в XX в. (более широко, чем это сделано в первом параграфе настоящей главы). Подумайте, как она могла по­влиять на развитие исторического знания.

*2. Сформулируйте ваше понимание философского и теоретико-познавательного плюрализма. Какие методологические про­блемы исторического знания он порождает?

*3. Сопоставьте взгляды А. С. Лаппо-Данилевского и И. И. Лапши­на на прблему «чужого Я». Используйте для этого литерату­ру, указанную в списке.

*4. Сопоставьте описанную в этой главе социокультурную ситу­ацию с ситуацией постмодерна, описанной в первой главе пособия. Используйте дополнительно литературу. 5. Сопоставьте историко-культурные построения О. Шпенглера и А. Тойнби: выявите общее и предложите объяснение для различий.

Раздел III

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.