Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Проблемы сотрудничества России с США/НАТО в сфере противоракетной обороны

© 2012 В.Г. Друзенко

студент 3 курса

Самарский юридический институт ФСИН России

Дискуссии между официальными представителями России и США/НАТО о перспективной архитектуре ПРО в Европе не привели до настоящего времени к позитивным результатам в силу сохраняющихся разногласий относительно актуальности и возможной динамики развития ракетных угроз, а также распределения зон ответственности за оборону от возможного ракетного нападения.

Суть российского предложения, выдвинутого в 2010 г., состояла в создании совместной системы противоракетной обороны по периметру евроатлантического региона, предназначенной для перехвата баллистических ракет, стартовавших из-за пределов региона. При этом предусматривалось, что территория европейской части Евразийского континента, которая могла бы подвергнуться угрозе ракетного нападения, разбивалась на сектора, противоракетная оборона которых совместно решалась бы странами НАТО и Россией. Американская сторона настаивает на приоритете собственной системы ПРО, которая по мере роста технологических возможностей и развития ее архитектуры должна приобрести потенциал перехвата и стратегических ракет, и отрицает любые возможности раздела зон ответственности. Руководство европейских стран НАТО на экспертном и официальном политическом уровнях выражает несогласие с «секторальным подходом», предложенным Россией.

Российские официальные представители обеспокоены возможным воздействием создаваемой США и НАТО системы ПРО на российский потенциал ядерного сдерживания. Такое воздействие могло бы стать подрывом основ стратегической стабильности. Особую озабоченность российской стороны вызывает четвертый и отчасти третий этапы американского проекта создания европейского сегмента глобальной ПРО. Учитываются перспективные возможности американских ракет-перехватчиков и планируемые районов их размещения. Американские контраргументы сводятся в основном к тому, что перехватчиков четвертого этапа еще нет, и будут ли они к 2020 году – неизвестно. Более того, если иранская ракетная угроза исчезнет, то, может быть, и реализация третьего и четвертого этапов будет пересмотрена. Однако практические работы по созданию европейского сегмента американской глобальной системы ПРО идут в соответствии с планами США, и российскому руководству необходимо уже сейчас принимать решение о том, следует ли готовить так называемые «ассиметричные ответы» или нет.

Руководство Альянса, понимая, что Россия обладает потенциалом противоракетного прикрытия не только своей собственной территории, но и территорий сопредельных стран НАТО, выступило категорически против российского предложения о «секторальном подходе» к сотрудничеству. Предлогом для этого служит то, что, по мнению экспертов и политиков из стран НАТО, он противоречит статье 5 Вашингтонского договора, который не предусматривает делегирование права на обеспечение безопасности любой страны-участницы Альянса третьей стороне, не являющейся членом НАТО. Следует отметить, что с формальной точки зрения данный аргумент совершенно справедлив, если продолжать мыслить категориями незыблемости ракетно-ядерного противостояния и не замечать определенной революционности предложений России.

Как уже отмечалось, наибольшее неприятие российский «секторальный подход» вызывает у восточноевропейских участников Альянса, высказывающих опасения по поводу предполагаемого ограничения их суверенитета со стороны России. Руководство НАТО в значительной степени пошло у них на поводу, сведя подход Альянса к сотрудничеству с Россией в области противоракетной обороны к тому, что стороны строят каждая свою автономную систему, которые взаимодействуют между собой посредством обмена различными данными[1]. По мнению представителей НАТО, такой обмен может повысить эффективность ПРО по сравнению с вариантом решения данной задачи самостоятельно каждой из сторон.

Сказываются на выработке форм сотрудничества также принципиально разные подходы к проблемам равноправия в участии сторон в построении ЕвроПРО. Россия настаивает на своем полноценном участии как в определении принципов построения ЕвроПРО, так и еѐ архитектуры, а США и в целом НАТО готовы лишь к дозированному сотрудничеству с Россией в создании противоракетной защиты Европы.

Вполне закономерно, что при таких разных подходах сторон им не удалось достигнуть в 2010 – 2011 гг. взаимопонимания и по принципам сотрудничества по ПРО. В 2011 г. Брюссель разработал и внѐс на рассмотрение в рамках СРН на уровне послов проект документа, носящий название «Политические принципы сотрудничества по ЕвроПРО». Москва внесла встречный документ, который был распространен среди участников СРН. Содержание этих документов не было опубликовано, но известно, что российскую сторону не устроил натовский проект, а НАТО – российский документ. Как выразился бывший постоянный представитель России в НАТО и спецпредставитель Президента РФ по ПРО Д.О. Рогозин, «мы уперлись в архитектурный план ЕвроПРО». Можно с высокой вероятностью предположить, что в натовском документе превалировала идеология раздельного построения НАТО и Россией своих систем ПРО, которые будут осуществлять определенное взаимодействие при парировании общих ракетных угроз Европе. В российском документе упор, вероятно, сделан на «секторальный принцип» построения совместной ЕвроПРО с разделением ответственности сторон за прикрытие того или иного ракетоопасного направления[2].

Формально Москва еще не отступала от «секторального принципа» построения ПРО, предложенного президентом России Д.А. Медведевым на лиссабонском саммите СРН. Во всех интерпретациях он подразумевает создание именно общей системы, которая не предполагает размещение натовских средств обнаружения и перехвата в непосредственной близости от российских западных границ. Россия готова взять на себя ответственность за прикрытие согласованных сторонами ракетоопасных направлений, передав защиту других направлений НАТО. Если же речь идет о создании двух автономных систем ПРО, то зона ответственности натовской системы будет покрывать часть территории России. Это фактически означает, что российские межконтинентальные баллистические ракеты, развернутые в европейской части страны, могут в перспективе, в случае реализации завершающих фаз «Поэтапного адаптивного подхода» США/НАТО попасть под своеобразный «колпак». Если создание «колпака» является одной (пусть даже не главной) из целей строительства ЕвроПРО, то очевидно, что участвовать в подобном проекте без соответствующих гарантий российское руководство позволить себе не может.

Требуемые Россией гарантии ненаправленности должны, по твердой убежденности ее военно-политического руководства, иметь совершенно конкретный военно-технический характер, а именно: неразмещение средств обнаружения и перехвата в определенных районах; ограничения на скорость и дальность действия перехватчиков; количество перехватчиков в определенных районах. Такие гарантии должны быть зафиксированы в соответствующем международном соглашении. И, конечно, надо отдавать себе отчет в том, что вышеупомянутые гарантии Россия должна получить не от НАТО как организации, которая международных соглашений заключать не может, а от ее членов, в первую очередь, Соединенных Штатов. Это мотивировано, прежде всего, тем, что весь противоракетный потенциал, который имеется в Европе сегодня и который будет наращиваться в дальнейшем – это более чем на 90% американские средства обнаружения и перехвата.

В этом отношении закономерно и оправдано выдвижение Россией предложения о заключении именно между Россией и США юридически обязывающей договоренности о не направленности друг против друга создаваемых ими систем ПРО. Как считает заместитель министра иностранных дел РФ С.А. Рябков - сопредседатель российско-американской рабочей группы по контролю над вооружениями и международной безопасности (образована в рамках Президентской комиссии, созданной Д.А. Медведевым и Б. Обамой в 2009 г.), это позволило бы значительно облегчить достижение соответствующих договоренностей в формате СРН[3]. Однако это предложение Москвы не нашло поддержки у Вашингтона, прежде всего, по внутриполитическим соображениям.

Белый дом не готов подписывать с Россией какое-либо юридически обязывающее соглашение по ПРО в преддверии выборов. Подписание подобного соглашения неизбежно привело бы к резкому обострению политического противостояния в американской элите, что крайне невыгодно для действующей администрации США и может негативно сказаться на электоральном рейтинге Б. Обамы. Выступая по окончании переговоров с американским Президентом на пресс-конференции в Довилле (Франция), Президент России Д.А. Медведев вынужден был признать, что «будущее ПРО будет решаться будущими политиками», однако отметил, что он и Обама все же смогут заложить основы для этого сейчас[4].

Эти позиции во многом предопределили и более чем скромные результаты заседания СРН на уровне министров обороны в июне 2011 г. Его участники не достигли поставленной перед ними цели – они не смогли договориться о рамочных условиях сотрудничества по ЕвроПРО. Тем не менее, как справедливо отмечено в заявлении МИД России, июньская встреча министров обороны – это не конец, а промежуточный рубеж в переговорном процессе. Российская сторона, впрочем, как и натовская, высказалась за продолжение работы по поиску взаимоприемлемых решений по созданию ЕвроПРО. Министр иностранных дел России С.В. Лавров так сформулировал российское понимание приоритетов в области дальнейшего обсуждения сотрудничества с США/НАТО в области ПРО: «Мы убеждены, что необходимо не только решить эту проблему, но и сделать так, чтобы она перестала быть единственной повесткой дня, чтобы она перестала быть разъединяющим нас элементом, а, наоборот, превратилась в объединяющий процесс»[5].

Однако эта позиция России не означает быстрого преодоления противоречий, особенно тех, которые, как было показано, носят фундаментальный характер. Вместе с тем определенное влияние на ход официальных дискуссий о создании совмещенной архитектуры ПРО могут оказать не только различия субъективных позиций, но и объективные факторы.


[1] NATO: Defending against Ballistic Missile Attack. 15 Jun. 2011. Speech by NATO Secretary General Anders Fogh Rasmussen at the Royal United Services Institute in London. / http://www.nato.int/cps/en/natolive/opinions_75473.htm; Secretary General in London: Missile Defence - A Critical Capability. 15 Jun. 2011. / http://www.nato.int/cps/en/natolive/news_75564.

[2] См.: Пресс-конференция Д. Рогозина и Н. Бордюжи, 18 апреля 2011 г., Брюссель. / http://natomission.ru/cooperation/current/show/205/; Выступление Д.О.Рогозина на конференции Института Восток-Запад по противоракетной обороне, 30.03.2011, Брюссель. / http://natomission.ru/security/article/security/artpublication/107/.

[3] О встрече заместителя Министра иностранных дел России С.А.Рябкова со старшим заместителем Госсекретаря США Э.Таушер. 13 августа 2011 г. / http://www.mid.ru/brp_4.nsf/0/30F0183B9F162EA0C32578EB00460F9E

[4] Президент РФ Медведев Д.А. Медведев Пресс-конференция по итогам саммита «Группы восьми». 27 мая 2011 г. / http://www.kremlin.ru/transcripts/11374.

[5] Стенограмма выступления Министра иностранных дел России С.В. Лаврова на пресс-конференции с Генеральным секретарем НАТО А.Фогом Расмуссеном по итогам встречи участников заседания СРН с Президентом Д.А. Медведевым, Сочи, 4 июля 2011 г. / http://www.mid.ru/BDOMP/Brp_4.nsf/arh/834D8F10FC3851DBC32578C30063402C

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.