Крылатый Эол, будь попутчиком нашим, а море спокойным.

И, раз! Мчится парусник легкий, быстрее, чем птица,

Быстрей облаков, что летят по велению ветра.

И, раз! Грянем громче мы песню свою дружным хором!

Пусть слышит ее Посейдон, только нас не осудит.

Ничто нашу дружбу не сломит, ни бури, ни грозы.

Корабль плывет наш к желаемой цели, мы верим в удачу!»

Закончился день, солнце скрылось за кромкою моря,

И парус обвис, будто ветер уснул, утомившись.

Корабль застыл, и друзья, на борт весла подняли сушиться.

Поужинав, братья легли отдохнуть, после ночи тяжелой.

Как, вдруг над волнами послышались звуки чарующей флейты,

И песню прекрасных нереид услышали братья.

Нежней голосов никто раньше из смертных не слышал.

Блестя чешуей серебристой, купались они в лунном свете.

Клеандр почувствовал слабость во всем своем теле,

И веки его становились тяжелыми с каждой минутой.

Волшебный мотив уносил в крепкий сон, и команда уснула.

Корабль качнулся и, вдруг, закружился на месте,

И, с каждым витком, все быстрей и быстрей набирал обороты.

Соленая пена чертила круги на поверхности моря.

Он медленно стал погружаться и, вскоре, исчез под водою.

Корабль в глубине был подхвачен течением быстрым.

Над каменным дном, он поплыл, как огромная рыба,

Его окружили дельфины, дивясь необычному чуду.

От холода первым проснулся Клеандр, затем брат Диметрий,

И страх поборов они, тот час, друзей остальных разбудили.

«Друзья, мы в гостях у владыки морей Посейдона,-

Сказал им Клеандр,- Мы первые видим подводное царство!»

«О, как многолик и прекрасен таинственный мир под водою,-

Сказал Алиатт,- А куда же несет нас теченье?»

«Наверное, в град легендарный, что дно океана украсил,-

Ответил Диметрий,- Я вижу его очертанья, уж, близко!»

Корабль вошел в ряд высоких колон, белоснежней Олимпа,

Четыре фигуры огромных атлантов, держащие глыбу,

Служили воротами в город, великой страны Атлантиды.

Пройдя сквозь ворота атлантов, корабль, вдруг, ход свой замедлил,

Как будто какая-то сила, невидимо им управляла,

Он, словно, завис в пустоте, где ни скал, ни осколков строений,

Одни только рыбы кружились, блестя чешуей разноцветной.

Но вот пустота расступилась, явив пред командой Клеандра,

Великое чудо, знакомое грекам из древних сказаний.

«Друзья, посмотрите на храм Всех Богов, что возник перед нами,-

Воскликнул Диметрий,- Мы в сердце самой Атлантиды!»

«Его не посмели разрушить ни время, ни лава, ни море,-

Сказал Пиксадор,- Не иначе, как боги его сохранили!»

«Но вот уже много столетий стоит он на дне океана,

Святая святых, центр всей Атлантиды великой!»

И, только Клеандр сказал, как врата храма сами открылись!

Корабль, послушный невидимой длани зашел в пирамиду,

Где, в мраморном камне, фигуры богов возвышались.

Они расположены были в каком-то особом порядке.

И храм был настолько велик, что команде Клеандра казалось,

Как будто они на вершине Олимпа стоят пред богами.

Клеандр сошел с корабля, взяв с собой пектораль золотую.

«Да, это и есть затонувшее царство, воспетое в мифах,-

Сказал он,- Теперь это место, пристанище ярких кораллов.

Вот все, что осталось на дне от былого величья!»

За рядом высоких колон, пантеон был просторный.

Там, в арочных нишах стояли фигуры царей Атлантиды,

Как будто собрались они в этой зале огромной, все вместе,

На важный высокий совет, пред великим событьем.

Потомки Атланта, в глубоком молчаньи, встречали эфесцев,

Казалось, тела их дышали, застыв на мгновенье.

Клеандр оглянулся, но, только команды с ним не было рядом.

И, лишь, силуэт незнакомца стоял перед ним в пантеоне.

ГЛАВА 3

ЦАРИ АТЛАНТИДЫ

«Кто ты, и куда, вдруг исчезла команда?»- спросил он.

«Я сын Посейдона Протей[†††], - незнакомец ответил Клеандру,-

Команда твоя отдыхает и ждет твоего возвращенья.

Мое серебристое тело способно принять любой облик,

Кого ты хотел бы увидеть сейчас, я им стану!»

Клеандру, вдруг вспомнилась фраза кентавра Мегиста:

«Когда-нибудь сам ты узнаешь, кому своим сходством обязан!»

Протей, словно мысли его прочитал, и Клеандр увидел

Красивого юношу-грека, с глазами небесного цвета,

Лицом и фигурой, он был, в самом деле, похож на Клеандра,

Такие же волосы, брови, ресницы и алые губы,

Как будто он в бронзовый глянец смотрел на свое отраженье!

«Я видел его в своем сне, только кто он, не знаю,-

Клеандр обратился к Протею, - Скажи его имя,

Быть может он родственник мой неизвестный, что дом свой покинул,

И, так же, как я, путешествует в поисках счастья?»

«Давно его нет средь живых! – ему сын Посейдона ответил,-

Не славу героя искал он, сражаясь с врагами,

Не в битве кровавой настигнут, Танатосом[‡‡‡] был он.

Во имя спасения сына, отдал свою жизнь, не колеблясь!»

«Поступок его благородный, - ответил Клеандр,-

Что лучше: отдать свою жизнь за царей, тех которых не видел,

Чтоб пасть молодым, как Ахилл, и покоиться в братской могиле,

Иль встать на защиту детей, ценой собственной жизни?

Он выполнил долг свой, но в этом и есть его подвиг!

Хотел бы найти я могилу его, чтобы ей поклониться».

«Я вижу, ты держишь в руке пектораль золотую, Клеандр.

Войди с ней в святилище храма и в чаше сомкни половины,

И карта покажет тебе все, что хочешь узнать и увидеть!

Никто из людей до тебя не входил в это место, ты – первый!

Услышь свое сердце, и путь свой дальнейший откроешь».

«Как долго скитаться еще мне по морю с командой?

Лишь мать и сестру я хотел бы увидеть живыми!

Довольно искать мне иглу в стоге сена!»- ответил Клеандр.

Лицо незнакомца ему улыбнулось и, тут же, исчезло,

А, вместо него, перед ним появился Нимфидий:

«Мой друг, не спеши завершить цепь своих приключений!

Ты счастье познаешь, когда все пройдешь испытанья.

Воспользуйся тем, что укажет сейчас тебе карта Единства,

Тогда ты не будешь блуждать по бескрайнему морю!»

Клеандр к груди приложил пектораль золотую,

В святилище храма вошел, где увидел из оникса чашу.

Когда-то сюда разрешалось зайти, лишь царям Атлантиды,

Они, в гробовой тишине приклоняли колени у чаши,

И карта Единства давала ответы на все их вопросы.

«Сказал бы мне кто-нибудь раньше, пусть даже Нимфидий,

Что я окажусь в Атлантиде, в святилище храма,-

Подумал Клеандр,- Не смог бы я в это поверить!

Но я возле чаши, в которой лежит пектораль золотая,

В руках я держу половину всей карты, так что же я медлю!»

Горячая капелька пота скользнула с виска к подбородку.

«О, нет! Я не смею сложить воедино святыню,

Хотя мой соблазн разыгрался, как будто неистовый голод!»

«Воспользуйся случаем этим!- услышал он голос Протея.

Ответ на вопрос, как глоток, утоляющий жажду».

«Так много вопросов, какой из них выбрать, не знаю!»

Ответил Клеандр Протею-Нимфидию с грустью.

«Открой свое сердце, и карта сама все увидит».

Клеандр, вдруг вспомнил рассказ о царевичах братьях,

О силе любви, что явилась причиной трагедии страшной.

Он, словно почувствовал боль и страданья царя и царицы.

«Скажи мне, Протей, что теперь с близнецами, и где их гробницы?»

«Полукс – в царском склепе, на дне океана томится,

А старший, Кастор, в мрачном царстве Эреба[§§§] несет наказанье.

Теперь никогда им не видеть ни солнца, ни звезд, ни друг друга!»

И сердце Клеандра наполнилось жалостью к проклятым братьям.

«Я смог бы спасти их от вечных страданий?»- спросил он Протея.

Сын бога ему не ответил, лишь облик его изменился,

Нимфидий исчез, и Клеандр увидел живым Аурея.

«Не делай ошибку, мой друг!- обратился он с просьбой,-

Не ради спасенья предателей жизнь я принес свою в жертву!»

«А в чем же виновны Кастор и Полукс, объясни мне!-

Не в том ли, что встретив любовь, натолкнулись на хлад и коварство?»

«Последствия этой любви стали гибелью всей Атлантиды!

Как можно жалеть близнецов за немыслимое злодеянье?

За их эгоизм пострадали невинные души людские,

И тысячи жизней взывали к богам, их моля о спасеньи.

Но пламя Аида без устали все пожирало,

Единый костер погребальный поднялся до самого неба!

И, даже, когда Посейдон опустил Атлантиду в пучину,

Огонь полыхал под водой, и кипело все море!»

«Довольно, жестокий Протей!- перебив его, крикнул Клеандр,-

Приняв облик друга, что спас мою жизнь, ты мне делаешь больно!

И каждое слово твое, словно пика, пронзает мне сердце!

Не смей осквернять мою память о друге и брате!»

Вдруг облик погибшего друга расплылся, как мокрая краска.

Прозрачное тело Протея, тот час обнажилось,

Сверкая серебряным глянцем, подобно воде родниковой.

«Я образы тех принимаю, кого призываешь ты в сердце!»

Протей ожидал, что Клеандр опять, вдруг, кого-нибудь вспомнит,

Но юноша, вмиг догадавшись, сказал: «Я хочу видеть рыбу!»

Протей обернулся угрем и исчез за колоннами храма.

«Пускай мне придется скитаться по белому свету,

Пусть поиск мой может продлиться, на целую вечность.

Решенье мое неизменно! О, боги Олимпа, услышьте!

Как только сомкнуться края пекторалей, молю вас,

Простите царевичей братьев, и дайте свободу обоим!

Чтоб, после, столь долгой разлуки, они смогли встретиться снова».

Он бережно взял пектораль и вложил ее в чашу,

И две половины, едва прикоснувшись своими краями,

Вдруг сами сомкнулись, как будто срослись меж собою,

А золото, что потускнело с годами, опять засияло,

И диск добела раскалился, как в кузнице жидкая плазма.

Вдруг яркий столб света поднялся из каменной чаши,

Под самые своды святилища храма царей Атлантиды.

Душа карты, вновь ожила, через долгие годы,

Чтоб луч свой направить к великим богам – олимпийцам!

И встал на колено Клеандр пред чашею с картой Единства,

Он просьбу свою повторил: «О, великие боги!

Простите царевичей братьев, и дайте свободу обоим!

Кровь Геды омыла позор их, и две пекторали сомкнулись,

Так пусть же сойдутся и братья, прощенные вами!»

Вдруг, голос владыки морей Посейдона услышал Клеандр:

«Поступок твой смелый достойный награды, Клеандр,

И я – Посейдон, награжу тебя щедро, за доброе сердце.

Ни бури, ни штормы не будут терзать твой корабль!

Я дам тебе столько сокровищ с собой, сколько сам пожелаешь!..»

«К чему мне сокровища? Пусть остаются в глубинах,-

Ответил Клеандр,- Прости близнецов, и даруй им спасенье!»

«Они прощены мной, и ты подарил им свободу!»

Как только сказал Посейдон, стены храма раздвинулись сами,

Явив темноту леденящего царства Эреба.

Из ямы бездонной отчетливо слышались крики и стоны,

И сердце сжималось от звука железных цепей и колодок.

Вдруг в темном проеме возникла фигура согбенного старца,

Он был абсолютно седым, и совсем без одежды,

Его истощенные бледные руки сжимали тяжелые цепи,

И в кровь изодрав, изуродовав тело Кастора.

Он шел, словно раб, покорившись какой-то невидимой силе.

Как только он вышел из тьмы, стены, тут же закрылись.

Дыша тяжело, он упал на колени, лицо свое пряча.

С другой стороны, за колоннами, с грохотом стены разверзлись,

С не менее мрачным проходом в гробницу царей Атлантиды.

Из темного склепа такой же измученный старец поднялся,

Такой же седой, в полусгнившем и рваном хитоне.

Полукс, опершись на клюку, опустился на правую ногу.

И, стоя у чаши, Клеандр воскликнул: «Царевичи, встаньте!

Ваш срок наказанья истек, и вас боги Олимпа простили!

Теперь выпростите друг друга, не будьте, как прежде врагами!»

Два старца, послушно поднялись на слабые ноги.

И, пряча глаза от стыда и от боли, шагнули друг к другу.

Клеандр, вдруг понял, каким был не легким их путь к примиренью,

Ступая по каменным плитам, как будто по углям горящим.

И каждый их шаг приносил им страданья и муки.

Несчастный Полукс ощущал нестерпимое жженье в суставах,

Тяжелая цепь натирала запястья и тело Кастору,

Клеандр заметил, что с каждым их шагом они молодели.

«Прости меня, братец!»- Кастор прошептал, еле слышно.

Полукс прохрипел: «Я давно уж простил, и люблю, как и прежде!»

Как только два старца в объятьях сплелись, стали вновь молодыми.

Теперь, пред Клеандром стояли два юных гиганта,

Потомки великих царей мускулисты, стройны и красивы.

Их белые пряди волос на широкие плечи спадали.

Глаза, ярко-синего цвета, как будто глубокое море,

Сияли от счастья на их светлых радостных лицах.

И вновь Посейдон возгласил: «Вы свободны царевичи братья!

Теперь послужите Клеандру, вернувшему карту Единства,

Кто вызволил вас из темниц, подарив вам свободу.

Трезубец мой путь вам укажет к далекому царству колоссов!»

Кастор и Полукс, поклонившись Клеандру, сказали:

«Мы рады приветствовать тех, кому сам Посейдон помогает!

Готовы служить тебе, юный герой, в благодарность

За доброе сердце твое!» И Клеандр ответил:

«Теперь восстановлена карта, и вы получили свободу.

Кастор и Полукс! Я хочу, чтоб вы стали моими друзьями!»

«Давай же скорее покинем подводное царство,-

Воскликнул Полукс,- Сколько лет мы не видели солнца!»

Клеандр, задумавшись, молвил: «Куда же направить свой парус?»

«Смелее, мой друг!- улыбнулся Кастор,- Был бы ветер попутный,

Рельеф этой карты мы знаем, как собственный облик!

Трезубец владыки морей станет компасом нашим.

Как только растянется тень от него на поверхности моря,

По ней поплывем, лишь бы солнце не скрылось за тучи!»

Клеандр и братья покинули храм, и пришли на корабль.

Команда их встретила радостным рукоплесканьем.

И, дав близнецам одеянье, Клеандр сигнал дал к отплытью.

Как, вдруг, на борту три тяжелых ларца появились,

В ни золото и жемчуга, драгоценные камни,

Дары Посейдона, сокровища древних царей Атлантиды.

Внезапно корабль подхвачен невидимой силой,

И выскользнул из глубины, как дельфин на лазурные волны,

Разбросив хрустальные брызги, как будто осколки.

И быстро поплыл, подгоняемый ветром, навстречу рассвету.

ГЛАВА 4

МЕГАРОН

Вечернее небо окрасилось розовым цветом заката.

Элея смотрела туда, где встречается море и небо.

На сердце ее поселилась печаль и тоска о Клеандре,

Она теперь часто одна приходила на берег песчаный,

И долго стояла у моря, как будто общаясь с волнами.

Прибрежные волны ей тихо шептали: «Оставь его в прошлом!»

«Ах, море! Что можешь ты знать о страданьях кентавры Элеи?

Всем сердцем своим, полюбив человека, я стала несчастной!

Мне б только увидеть еще раз красавца Клеандра!»

Темнело. Элея вернуться в свое поселенье собралась,

Как, вдруг, ее взгляд приковал горизонт с непонятным явленьем…

Мегист, помолившись богам, задремал в своей хижине скромной.

«Отец, пробудись!»- разбудил его дочери голос.

Кентавр, тот час же вскочил и покинул жилище.

Все племя уже собралось, ожидая в тревоге Мегиста.

«Отец! Я увидела яркий луч света!- сказала Элея,-

Он вышел из моря, подобно копью, и пронзил собой небо!

И весь горизонт воссиял, словно днем, даже звезды померкли!»

Мегист, слегка вздрогнул: «Свершилось! Клеандр сумел это сделать!

Сошлись пекторали, вернув силу карте Единства!

Открыть погреба! Будем пить мы всю ночь за Клеандра!»

А в это же время, на маленьком острове, средь океана,

В чертогах Мегиста, Нимфидий от крепкого сна пробудился.

Впервые он смог себе выделить время на отдых.

Но чувство тревоги ему не давало покоя.

Стоял поздний вечер, волшебник проспал больше суток,

Он сел у окна, и вдохнул запах тихого моря.

Ночной горизонт, вдруг окрасился ярким сияньем,

За кромкою моря, волшебный луч света пронзил собой небо,

И радость наполнила сердце, тревоги его вытесняя.

«Как мог в этом юноше я сомневаться?!- воскликнул Нимфидий,-

Не зря в его жилах течет кровь великого предка!

Одно из своих испытаний Клеандр достойно исполнил!

Что ждет его дальше?..» Но в комнату, вдруг постучались.

«Входи, кто б ты не был!»- откликнулся сразу волшебник.

Могучею лапою дверь открыл сфинкс – главный страж цитадели.

«Нимфидий! Тебя ждет Мегист в своей башне,- сказал он,-

Прости, если я разбудил, но тебя ждут дела Глава Мегарона».

«Он видел свет карты, поэтому сам вызывает!»-

Подумал волшебник, и вышел за дверь, вслед за сфинксом.

Земля Мегарона – застывшая лава подводных вулканов.

На площади в несколько стадий[****] стоял древний город,

Служивший жилищем богов, когда правили миром титаны.

Но, вот уже, тысяча лет, Мегарон был обителью магов.

На голых камнях не росли ни деревья, ни травы,

На острове не было храмов с роскошною архитектурой.

Массивные плиты мостов, что лежали на каменных сваях,

Связующей цепью вели к небольшим островам и утесам,

Где были казармы, для стражников острова – сфинксов,

И в хижинах, грубых и темных волшебники жили.

А в центре стояла, как жезл, высокая черная башня,

Где Кронос держал в заточеньи мятежного Зевса.

Теперь обитал в ней Мегист – властелин светлых магов.

Дорогой Нимфидий молчал и старался не думать,

Он знал, что взгляд сфинкса способен узнать его скрытые мысли,

Ведь мысли, оружие магов, опасней меча или пики.

Пройдя через мост, освещенный с обеих сторон факелами,

Нимфидий и страж подошли к вратам башни Мегиста,

И два великана открыли массивные двери из дуба.

Нимфидий успел разговор свой с Мегистом продумать,

Узнать его тайные замыслы, разоблачив их.

Нимфидий успел разговор свой с Мегистом продумать,

Пока поднимался по каменной лестнице башни.

Глава Мегарона дремал в своем кресле с высокою спинкой,

В просторном суконном плаще на застежке из бронзы.

Единственный факел, горевший под сводами башни,

Едва озарял своим светом жилище аскета.

«Я рад тебя видеть, Нимфидий,- негромко сказал он,

И голос его был усталым,- Давно в Мегароне ты не был».

«Давно я не видел тебя в Мегароне!»- услышал он голос.

«Всего лишь каких-то шесть лет я скитался по свету».

«Прости, что заставил тебя среди ночи с постели подняться,

Я должен тебе рассказать нечто важное, друг мой!

Поближе ко мне подойди, чтоб я мог тебя видеть!»

«О, как постарел ты, мой друг и учитель!»- подумал Нимфидий.

С трудом свои слезы сдержав, по-сыновьи он обнял Мегиста.

На бледном лице старика появилась улыбка.

«Мой жизненный путь завершен, и хочу этот мир я покинуть.

Из всех чародеев тебя назначаю Главой Мегарона,

На мой взгляд, ты самый достойный средь нашего братства!»

Нимфидий не мыслил представить такого признанья.

«Я ждал с нетерпеньем тебя, обо всем уже распорядился,-

Продолжил Мегист,- Поклянись мне, что нынче ты дело возглавишь!»

«Дать клятву тебе я не смею, поскольку уже я поклялся,-

Ответил Нимфидий,- Мой долг, одно важное дело закончить.

Прости, но сейчас не могу Мегарон я возглавить!»

«Нет дела важнее, чем то, что тебе предложил я,-

Мегист взял Нимфидия руку,- И дело твое безнадежно.

Напрасно вмешался ты в эту историю, друг мой!

Не должен мешать ты, богам вершить суд справедливый»…

Он, вдруг замолчал, словно впал в забытье на мгновенье,

Когда ж пробудился, Нимфидий увидел другого Мегиста.

«Таинственный странник! Не так ли тебя называли в Эфесе,

В который ты прибыл из Дельфов на судне торговом?»

Пред ним уже был не Мегист, он узнал лицо Зевса!

«Да, мой повелитель! В Эфесе пришлось сделать мне остановку»…

«Которая длилась ни дни, ни недели, а годы?!-

Прервал его Зевс,- Ты там прожил шесть лет, опекая мальчишку!»

Нимфидий почувствовал взгляд, проникающий в разум,

И понял, что нет больше смысла ему упираться.

«Ты думал, что я столько лет в абсолютном неведеньи прожил?

Мои вездесущие вороны – верные слуги-шпионы,

Они известили меня, что ты прибыл в Эфес с порученьем!»

«Но мой повелитель, помочь сироте это долг мой!

К тому же, отец малыша был моим лучшим другом»…

«Я знаю не меньше тебя, кто отцом был ребенка!-

Вновь Зевс перебил его гневно,- И кто его мать мне известно!

Ты был с моей дочерью в сговоре тайном, волшебник!

За помощь твою моей дочери, я превратил тебя в старца,

Прошло много лет, и ты стал снова молод, Нимфидий,

И, даже волшебная сила твоя увеличилась вдвое!

Зачем же ты тратишь ее на пустые занятия, раб мой?

Как только мальчишка стал взрослый, ты в вотчину магов вернулся.

И в храме Гекаты, сумел ты проникнуть в хранилище судеб,

Где старые Мойры мотают клубки людских жизней.

И много от них ты узнал о судьбе его, что я назначил!

Ты много успел, но усилия все твои тщетны!

Все ближе и ближе воспитанник твой приближается к смерти,

Дух Геды, пылаемый местью, его ожидает в засаде,

Спасти его сможет, лишь чудо, тебе не подвластно.

Тебе же я дам свой совет стать Главой Мегарона,

Мегист тебе отдал свой жезл повелителей магов.

Иначе, тебя не спасет волшебство от возмездия Зевса!»

Лицо Громовержца исчезло, вернув прежний облик Мегиста.

Нимфидий взял руку его, понимая, что он уже мертвый.

ГЛАВА 5

ТЕНЬ ОТ ТРЕЗУБЦА

«О, солнце! Мы счастливы светом твоим наслаждаться,

Почувствовать телом лучей твоих жарких касанье!

Увидеть цвет неба, пурпур облаков и лазурь океана,

И пьяными быть, от дыханья соленого ветра!»-

Кастор и Полукс ликовали, вдохнув полной грудью свободу.

«Налейте вина им!- смеялся Эвалк,- Пусть быстрей опьянеют!»

И все, как один, поддержали царевичей радость.

Как, вдруг, показалась вдали, среди моря скала, будто пика,

Ее острие облака задевало, парящие в небе.

«Трезуб Посейдона!»- Кастор объявил всей команде.

Корабль Клеандра все ближе и ближе к скале приближался.

«Кровь стынет, как только представишь того, кто трезубом владеет!-

Сказал Пиксадор, вытирая с чела капли пота,-

Мне страшно представить ту силу, с которой вонзил он свой посох!»

«Нам надо прижаться к скале, чтобы тень от трезубца дождаться».-

Клеандр сказал и Эвалк бросил якорь у гладкого камня.

Но солнце еще высоко, и друзьям предстоял долгий отдых.

Такие минуты приятны для теплой беседы с друзьями.

Присев с близнецами, Клеандр рассказал о своих приключеньях,

О том, как попал он в пещеру на Кентаврионе,

И зло пробудилось, желая вернуть пектораль золотую…

Кастор и Полукс его слушали, не пропуская ни слова.

Клеандр закончил рассказ, и Кастор произнес удрученно:

«Как странно, услышав о гибели Геды, не чувствовать жалость!

И, все же, тебе повезло, что ты Геду не видел красивой».

«Мой друг, я увидел в ней то, что не смог ты увидеть!»

«Ах, если б мы знали, какою ценой за любовь мы заплатим,-

Воскликнул Кастор,- Мы бы правили вместе великой страною!»

«Мы с братом не знали в любви поражений,- Полукс улыбнулся,-

Скрывала и мать от отца о ночных похождениях наших.

Но стоило встретить нам Геду, мы словно безумными стали!»

И каждый из нас был готов на любое желание Геды».

«Зачем же отдали вы ей пектораль?»- удивился Клеандр.

«Вначале желание нам показалось причудливой блажью,

Чтоб силу любви нам свою доказать ей, и только.

Сама пектораль, лишь кусок золотого металла,

Но две половины!..- Кастор замолчал на мгновенье,-

Клеандр, ты сам видел в действии карту Единства!

Божественный луч давал силу и власть Атлантиде.

Ты даже не можешь представить, что значила эта святыня!

Она открывала великие тайны Вселенной по звездам,

Что было, что будет, могла предсказать и исполнить желанье.

Во власти луча сохранение мира во всей Ойкумене!

Цари всех держав заключили союз меж собою о мире,

И начался век золотой, без пожарищ и кровопролитий.

Лишь, только жрецы, что желали войны, ненавидели карту.

Тогда царь, отец наш, изгнал из страны лжепророков,

Но те поклялись уничтожить волшебный луч света,

И скоро нашли этот способ, используя нас, как приманку».

«Жрецы нам подстроили с Гедою встречу в чертогах нереид,-

Продолжил Полукс,- И мы оба ее красоту полюбили.

Та искра любви возгорелась враждой между нами,

Ведь, каждый желал быть счастливым возлюбленным Геды,

Как будто, старуха Ата[††††] помутила наш юный рассудок!

А зло было рядом, плетя незаметно свою паутину.

И мы, как две глупые птицы попались в ловушку».

Кастор продолжал: «Я, как раб положил пектораль к ногам Геды,

Сказав ей: «Любовь я свою доказал, будь супругой моею!»

В ответ рассмеялась она: «Доказательств мне мало!

Врага уничтожь, и я стану женою царя Атлантиды!»

«И ты согласился на это безумство?»- Клеандр удивился.

«Да, ибо иного врага я не знал, кроме брата родного.

Жрецы ликовали, их черные замыслы осуществились,

За несколько дней была созвана армия ими.

Возглавив огромное войско, пошел я на брата войною.

У стен Атлантиды меня ожидал ненавистный соперник,

Бесстрашно встречая меня с многотысячным войском,

Он был совершенно один, без оружия и без конвоя».

«Одумайся, брат мой, во имя родителей наших!- сказал он,-

Казнив их, жрецы теперь жаждут погибели нашей.

Богов не гневи, и верни пектораль золотую,

И вновь восстановится мир и согласье во всей Ойкумене!

Нельзя допустить, чтобы тысячи воинов пали в сраженьи,

Пролив свою кровь из-за глупой вражды между нами!»

«Хотя Атлантида держалась политики мира,

Дополнил Кастора Полукс, обратившись к Клеандру,

Но армия наша была самой сильной во всей Ойкумене.

За много столетий никто не сумел покорить Атлантиду!

Ее легионы способны любого врага уничтожить…

К тому же волшебники из Мегарона предвидели битву,

Они на грифонах своих облетели союзников наших.

Кастор понимал, что на верную смерть он ведет свое войско,

Но я не хотел, чтобы гибли невинные люди!»

«Однако слова его только меня разозлили,

И всем своим сердцем я чувствовал ненависть к брату.

Я выхватил меч, чтоб одним лишь ударом пронзить грудь Полукса.

«На то они воины, чтобы сражаться, в боях погибая!

Ты просишь вернуть пектораль?- закричал я в неистовом гневе,-

Верну я, как только надену корону царя Атлантиды!

Уж лучше отдай ее сам, чтоб не снять мне с твоей головою!»

Я, словно палач, был способен убить безоружную жертву,

Всего в двух шагах брат от смерти своей находился.

«Клянусь! Если снимешь корону с меня, на себя не наденешь,

И править великой страной будут либо жрецы, либо Геда!»

Как, вдруг, что-то сжалось внутри, и я меч свой отбросил.

В какой-то момент я был близок уже к примиренью с Полуксом,

Но, словно в бреду я услышал опять голос Геды:

«Врага уничтожь, и я стану женою царя Атлантиды!»

Совсем обезумев, я поднял свой меч, атакуя Полукса.

Но брат увернувшись, его из руки моей выбил,

В агонии гнева мы оба сплелись в поединке кулачном.

Как львы разъяренные, мы беспощадно боролись,

Как змеи сплетались друг с другом в железных объятьях,

Хрустели суставы и мы задыхались от яростной битвы.

Слабея от сильных ударов и брызгая кровью на землю,

Мы падали с ног, но сражались тогда на коленях…

Совсем обессилев, мы рухнули в пыль без сознанья,

И всем показалось, что мы с братом оба погибли».

«Но только жрецы довели до конца вероломные планы,

И дали приказ к наступлению войску Кастора.

Как только нас, полуживых унесли с поля боя,

Два войска, две мощных лавины столкнулись с огромною силой!

Звенели удары щитов и трещали сарисы, ломаясь,

И в воздухе стрелы свистели, как дикие осы-убийцы,

Вонзая свои смертоносные жала в стальные доспехи.

И гибли солдаты, в предсмертных агониях нас проклиная!»

Клеандр заметил слезу на щеке у Кастора:

«Мой друг, много лет ты держал эту боль в своем сердце!

Погибла империя ваша, украсив собою дно моря,

Как жаль мне, что даже руины ее не увидят потомки!

Останется только легенда о славных титанах!»

А солнце все ниже и ниже спускалось по небу.

«Друзья! Посмотрите на тень от трезубца!»- сказал брат Диметрий.

Команда, тот час, пробудившись, взглянула на море,

На глади морской тень лежала, как стрелка компаса,

Конец ее прятался за горизонтом, в безоблачных далях.

«На весла!- воскликнул Клеандр,- Нельзя нам терять ни минуты,

Владыка морей Посейдон указал нам дорогу!

На юго-восток мы отправимся в путь, мои верные братья!»

ГЛАВА 5

СОН КЛЕАНДРА

Все дальше и дальше плыл парус Клеандра от брега родного,

Как странник блуждал одиноко по всей Ойкумене.

Ни парус, ни лодка ему на пути не встречались,

А путь предстоял ему долгий к неведомым землям.

Дневное светило коснулось уже горизонта,

С последним лучом его, тень от трезубца бесследно исчезнет,

Как, вдруг Пиксадор громко крикнул: «Земля! Вижу землю!»

«Знакомый рельеф,- пригляделся Кастор,- Это остров колоссов-

Лесных великанов и стражей волшебной природы.

Там множество рек водопадами с гор устремили потоки,

Где в пышных лесах живут нимфы деревьев – дриады,

Прекраснее мест я не видел во всей Ойкумене!»

«Давайте зайдем в его гавань!- воскликнул Диметрий,-

Уж близится ночь, и запас родниковой воды иссякает.

Устроимся там, на ночлег, на костре приготовим мы ужин,

А утром, наполнив кувшины водою, отправимся дальше!»

«Твое предложение все одобряют!- ответил Клеандр,-

Пора отдохнуть нам от моря в прохладе тенистого леса.

Давно не вкушали мы пищи, пропахшей дымком от поленьев!

Али, разворачивай парус! Берем курс на остров!»

Но возле двух каменных гротов, корабль замедлил движенье.

«Мы будем плыть вверх по реке, так наляжем на весла!»-

Клеандр сказал, и сам сел за весло, рядом с другом Эвалком.

Корабль прошел между скалами, словно в большие ворота,

Но сильные руки гребцов напряженно боролись с теченьем,

И резали веслами воды реки, не широкой, но быстрой.

На склонах ее берегов росли клены и пышные ивы,

Склонившие длинные косы свои над зеркальной водою.

В заливе реки, разогнав стаю цапель, корабль причалил.

И, выйдя на берег песчаный, друзья быстро лагерь разбили,

Устроившись здесь на ночлег, на костре приготовили ужин.

А день угасал постепенно, и юноши быстро уснули…

Средь ночи Диметрий проснулся, почувствовав, чье то дыханье.

Глаза приоткрыв, сквозь ресницы Али разглядел он,

Что рядом лежал, прижимаясь к Диметрию всем своим телом,

Пленяя своей красотой, как мифический бог мавританский.

Он был возбужден и горяч, словно черная лава вулкана,

Так страстно Диметрия, будто ласкал своим взглядом,

И нежно рукою касался его обнаженного тела.

Диметрий почувствовал легкую дрожь от касания мавра,

А в низ живота щекотящий поток проникал теплой струйкой.

Дыханье Али приближалось к лицу его ближе и ближе…

И вот его влажные губы прижались к щеке в поцелуе.

Охвачен желаньем, Диметрий всем телом к Али потянулся,

И нежно обнял его плечи стальные своими руками.

Тела их сомкнулись в едином порыве любовного танца

От Эрота стрел береги свое сердце, они твоя гибель!

Но это прекрасное чувство твоею погибелью станет!

Клеандр, снял с шеи своей амулет, тот, что дал ему старец,

Быть может, ты что-нибудь слышал о них, среди магов?»

«Спасибо тебе Посейдон, синеокий мой дядя!»

«Племянница, не беспокойся! Все сделаю, как ты просила!»-

Ответил ей голос владыки морей Посейдона.

[*] Эос (миф.) – богиня зари

* Гелиос (миф) – бог солнца

[†] Мегарон – жилище богов.

[‡] Харон – в древнегреческой мифологии перевозчик умерших через реку в царстве

Мертвых.

* Филомела (миф) – любимая птица бога Аполлона.

[§] Сариса – короткий меч, заточенный с обеих сторон.

[**] Ора (миф) – богиня природы.

[††] В греческой мифологии у подножия горного массива Парнаса, находились Кастальские ключи – источники вдохновения, место обитания Аполлона и муз.

[‡‡] Кастор и Полукс – в греческой мифологии, братья-близнецы, сыновья Зевса, которых называли

Диоскурами.

[§§] Морфей (миф) – бог дурных сновидений, галлюцинаций и кошмаров.

[***] Одна из крымских легенд, рассказывающая о рождении Скифа, от которого произошло

Славное скифское племя, поселившееся в таврийских и приднепровских степях.

[†††] Протей – в греческой мифологии сын Посейдона, морское божество, способное принимать облик

различных существ.

[‡‡‡] Танатос (миф) – олицетворение смерти.

[§§§] Эреб – в некоторых мифах персонификация мрака, сын Хаоса и брат Ночи, или

мрачное место в Тартаре, куда отправлялись преступники, осужденные богами на

вечные муки.

[****] Стадий – греческая мера длины (185 м).

[††††] Ата (миф.) – богиня ярости и гнева, помрачения ума.

Поиск по сайту: