Парламентская реформа 1832 г.

В 1829 г. про­изош­ло урав­не­ние в по­ли­ти­чес­ких пра­вах ка­то­ли­ков и чле­нов мно­го­чис­лен­ных хрис­ти­ан­с­ких сект, до то­го не имев­ших дос­ту­па в пар­ла­мент. Ли­ше­ние их это­го ос­но­во­по­ла­га­юще­го пра­ва осу­щес­т­в­ля­лось ра­нее, мож­но ска­зать, по-англий­ски - не пря­мым зап­ре­том, а с по­мощью фор­му­лы при­не­се­ния при­ся­ги чле­ном пар­ла­мен­та, при­ем­ле­мой лишь для пос­ле­до­ва­те­лей ан­г­ли­кан­с­кой цер­к­ви. В фев­ра­ле 1828 г. в ниж­нюю па­ла­ту бы­ло вне­се­но пред­ло­же­ние об из­ме­не­нии прес­ло­ву­той фор­му­лы. Премь­ер-ми­нис­т­ром был тог­да гер­цог Вел­лин­г­тон, в по­ли­ти­ке оли­цет­во­ряв­ший тра­ди­ции кон­сер­ва­тиз­ма. Но дав­ле­ние сни­зу бы­ло зна­чи­тель­ным, осо­бен­но со сто­ро­ны ка­то­ли­ков-ирлан­д­цев. Вел­лин­г­тон встал пе­ред вы­бо­ром - или ус­ту­пить, или уда­лить­ся в от­с­тав­ку, пе­ре­дав власть (впер­вые за со­рок лет!) ви­гам. Он пред­по­чел пер­вое (апрель 1829 г.).

Эмансипация ка­то­ли­ков не при­ве­ла к со­ци­аль­но­му ми­ру - слиш­ком оче­вид­ны бы­ли изъ­яны го­су­дар­с­т­вен­ной струк­ту­ры и че­рес­чур ве­ли­ки си­лы, стре­мив­ши­еся их ре­фор­ми­ро­вать. Ир­лан­д­цы во гла­ве с О'Кон­нел­лом всту­пи­ли в борь­бу за от­ме­ну унии с Ан­г­ли­ей и вос­ста­нов­ле­ние в Дуб­ли­не сво­его пар­ла­мен­та (дви­же­ние ри­пи­ле­ров).

Оставалась весь­ма ар­ха­ич­ной из­би­ра­тель­ная сис­те­ма. Ок­ру­га зас­ты­ли не­зыб­ле­мо, как бы­ли скро­ены в на­ча­ле XVII в. при ко­ро­ле Яко­ве I. Еди­но­го из­би­ра­тель­но­го цен­за не су­щес­т­во­ва­ло; в де­рев­нях го­ло­со­ва­ли «сво­бод­ные зем­лев­ла­дель­цы» с до­хо­дом свы­ше 40 шил­лин­гов в год; в го­ро­дах ца­ри­ла пол­ная раз­но­го­ло­си­ца, но важ­но бы­ло ов­ла­деть соб­с­т­вен­нос­тью. Сис­те­ма иг­но­ри­ро­ва­ла во­ис­ти­ну ги­ган­т­с­кие де­мог­ра­фи­чес­кие из­ме­не­ния пред­шес­т­во­вав­ших двух ве­ков. Ин­дус­т­ри­аль­ный ги­гант Бир­мин­гем во­об­ще был ли­шен пред­с­та­ви­тель­с­т­ва; про­мыш­лен­ный Йор­к­шир был пред­с­тав­лен дву­мя де­пу­та­та­ми - ров­но столь­ко, сколь­ко по­сы­лал в ниж­нюю па­ла­ту обез­лю­дев­ший Олд Са­рум; од­на де­рев­ня бы­ла пог­ло­ще­на оке­аном, еще од­на ис­чез­ла с ли­ца зем­ли, и мес­то ее за­ня­ло бо­ло­то, по­рос­шее ве­рес­ком. Все­ми эти­ми «гни­лы­ми» и «кар­ман­ны­ми» мес­теч­ка­ми рас­по­ря­жа­лись лен­д­лор­ды, на­би­рав­шие здесь свои «ко­ман­ды». Все­го в го­ло­со­ва­нии учас­т­во­ва­ли 160 тыс. че­ло­век на 16 млн. на­се­ле­ния. За­час­тую мес­то прос­то про­да­ва­лось, что бы­ло нет­руд­но при де­сят­ке-дру­гом из­би­ра­те­лей­, и да­же су­щес­т­во­ва­ла так­са: та­кие ок­ру­га де­ли­лись на «де­ше­вые» и «до­ро­гие».

Три те­че­ния сли­лись в мощ­ный по­ток с тре­бо­ва­ни­ем ре­форм. Для «ни­зов» зло выс­ту­па­ло в ви­де не­на­вис­т­ных хлеб­ных за­ко­нов, оз­на­чав­ших до­ро­го­виз­ну про­до­воль­с­т­вия, а за этим сто­ял пар­ла­мент с его неп­ра­вед­ным пред­с­та­ви­тель­с­т­вом. Об­рет­шая си­лу про­мыш­лен­ная бур­жу­азия не удов­лет­во­ря­лась при­бы­ля­ми от за­оке­ан­с­ких рын­ков и тре­бо­ва­ла дос­ту­па к ре­аль­ной влас­ти. Для нее сни­же­ние цен на хлеб от­к­ры­ва­ло пер­с­пек­ти­ву умень­ше­ния за­ра­бот­ной пла­ты. А во гла­ве дви­же­ния вста­ли ра­ди­ка­лы, сто­рон­ни­ки де­мок­ра­ти­за­ции кон­с­ти­ту­ци­он­ных норм. В ро­ли иде­оло­га выс­ту­пал Ри­чард Коб­ден, убеж­ден­ный сто­рон­ник сво­бо­ды тор­гов­ли, ко­то­рую он счи­тал клю­чом к бла­го­сос­то­янию. Пе­ред са­мы­ми все­об­щи­ми вы­бо­ра­ми, при­шед­ши­ми­ся на, осень 1830 г., приш­ла весть о ре­во­лю­ции во Фран­ции, вдох­но­вив­шая ре­фор­ма­то­ров.

Премьер, гер­цог Вел­лин­г­тон, с по­ро­га от­ме­тал вся­кую воз­мож­ность из­ме­не­ния из­би­ра­тель­но­го за­ко­на как по­ку­ше­ние на бри­тан­с­кую кон­с­ти­ту­цию, яв­ляв­шу­юся, по его сло­вам, вер­хом со­вер­шен­с­т­ва, дос­туп­ным че­ло­ве­чес­кой при­ро­де. Ка­би­нет по­дал в от­с­тав­ку, и но­вый ко­роль Виль­ям (Виль­гельм) IV по­ру­чил фор­ми­ро­ва­ние пра­ви­тель­с­т­ва ли­де­ру ви­гов Чар­л­зу Грею, бо­лее дос­туп­но­му но­вым ве­яни­ям. Он был го­тов по­тес­нить­ся и до­пус­тить ну­во­ри­шей к влас­ти, от­нюдь не вы­пус­кая ее из рук пра­вя­щей эли­ты. Бу­ду­чи, по соб­с­т­вен­ным сло­вам, «арис­ток­ра­том по на­ту­ре и по­ло­же­нию», он хо­тел с по­мощью ре­фор­мы «обес­пе­чить проч­ную поч­ву для соп­ро­тив­ле­ния даль­ней­шим ин­но­ва­ци­ям». Пред­ви­дя ожес­то­чен­ное про­ти­во­дей­ст­вие па­ла­ты лор­дов, он за­ру­чил­ся обе­ща­ни­ем ко­ро­ля воз­вес­ти в пэ­ры столь­ко лю­дей­, сколь­ко пот­ре­бу­ет­ся для соз­да­ния пос­луш­но­го пра­ви­тель­с­т­ву боль­шин­с­т­ва в вер­х­ней па­ла­те. На­пу­ган­ные пер­с­пек­ти­вой «инфля­ции» на пэ­ров, лор­ды сда­лись. И все же пот­ре­бо­ва­лись еще од­ни вы­бо­ры, что­бы билль про­шел и стал за­ко­ном. Ито­ги двух­лет­ней борь­бы: 56 «гни­лых» мес­те­чек по­те­ря­ли пра­во на пред­с­та­ви­тель­с­т­во; еще 31 ок­руг из двух­мес­т­но­го стал од­но­мес­т­ным; ок­ру­га бы­ли пе­рек­ро­ены к вы­го­де для про­мыш­лен­ных цен­т­ров, но очень не­пос­ле­до­ва­тель­но. Неп­ре­мен­ным ус­ло­ви­ем пра­ва на учас­тие в вы­бо­рах яв­ля­лось на­ли­чие оп­ре­де­лен­но­го иму­щес­т­ва, хо­тя ценз, по ан­г­лий­ско­му обы­чаю, был оп­ре­де­лен край­не за­пу­тан­но.

Весть о при­ня­тии 7 июня 1832 г. за­ко­на выз­ва­ла в стра­не ли­ко­ва­ние: со­зы­ва­лись ми­тин­ги, ус­т­ра­ива­лись пик­ни­ки, воз­жи­га­лись фей­ер­вер­ки. Но ра­дость для мно­гих ока­за­лась преж­дев­ре­мен­ной­, хо­тя акт и до­ба­вил к спис­кам из­би­ра­те­лей бо­лее двух­сот ты­сяч че­ло­век. И все же в вы­бо­рах учас­т­во­ва­ла лишь /6 часть взрос­ло­го муж­с­ко­го на­се­ле­ния. Тай­но­го го­ло­со­ва­ния не пре­дус­мат­ри­ва­лось, а это оз­на­ча­ло, что в мас­се не­боль­ших сель­с­ких ок­ру­гов сквайр и при­ход­с­кий свя­щен­ник по-преж­не­му име­ли ре­ша­ющее сло­во. Сох­ра­ни­лось мно­го «кар­ман­ных» мес­те­чек.

Первые ак­ты но­во­го пар­ла­мен­та бы­ли бла­гоп­ри­ят­ны­ми: от­ме­на раб­с­т­ва в Бри­тан­с­кой им­пе­рии и, бла­го­да­ря энер­гии фи­лан­т­ро­па лор­да Шеф­т­с­бе­ри, при­ня­тие пер­во­го дей­ст­вен­но­го «фаб­рич­но­го за­ко­на», пре­дус­мат­ри­вав­ше­го сок­ра­ще­ние ра­бо­че­го дня для де­тей 9-12 лет на тек­с­тиль­ных пред­п­ри­яти­ях до 48 ча­сов в не­де­лю, а юно­шей и де­ву­шек до 18 лет -68 ча­са­ми. Та­ко­вы тог­да бы­ли пред­с­тав­ле­ния о гу­ман­нос­ти.

Грея на пос­ту премь­ера сме­нил ви­конт Виль­ям Мел­борн. До­бив­ша­яся учас­тия (не бо­лее то­го!) в уп­рав­ле­нии го­род­с­кая бур­жу­азия «отбла­го­да­ри­ла» под­дер­жав­шие ее ни­зы За­ко­ном о бед­ных 1834 г., кру­то из­ме­нив­шим су­щес­т­во­вав­шие преж­де фор­мы приз­ре­ния. По ухо­див­шим в сред­ние ве­ка обы­ча­ям, уза­ко­нен­ным во вто­рой по­ло­ви­не XVI в. ко­ро­ле­вой Ели­за­ве­той I, каж­дый при­ход дол­жен был со­дер­жать сво­их си­рых и убо­гих, вы­де­ляя для это­го со­от­вет­с­т­ву­ющие сред­с­т­ва. Уже дав­но лен­д­лор­ды, фер­ме­ры и про­мыш­лен­ни­ки вы­ра­жа­ли не­до­воль­с­т­во чрез­мер­ной рас­то­чи­тель­нос­тью и об­ре­ме­ни­тель­нос­тью для них преж­них пра­вил. При­ня­тый акт раз­ре­шил пре­дос­тав­лять по­мощь на до­му лишь прес­та­ре­лым и боль­ным. Всех ос­таль­ных над­ле­жа­ло по­ме­щать в ра­бот­ные до­ма, что боль­ше по­хо­ди­ло на тю­рем­ное зак­лю­че­ние. От­к­ры­то про­воз­г­ла­ша­емый прин­цип сво­дил­ся к то­му, что­бы оби­та­те­лям наз­ван­ных уч­реж­де­ний бы­ло так пло­хо, что лишь от­ча­яние мог­ло зас­та­вить пе­рес­ту­пить их по­рог. В ра­бот­ных до­мах жен раз­лу­ча­ли с мужь­ями, а ро­ди­те­лей - с деть­ми; доб­ро­по­ря­доч­ные, но впав­шие в бед­ность граж­да­не, слу­ча­лось, по­ме­ща­лись вмес­те с уго­лов­ни­ка­ми, за­муж­ние жен­щи­ны - с прос­ти­тут­ка­ми. Все это до­пол­ня­лось из­ну­ри­тель­ным и бес­смыс­лен­ным (на­роч­но!) тру­дом и скуд­ной пи­щей. Па­упе­рам зап­ре­ща­лось по­ки­дать свои узи­ли­ща (ина­че их не на­зо­вешь!). Во вре­мя при­ема пи­щи не до­пус­ка­лись раз­го­во­ры; зап­ре­ща­лось ку­ре­ние. Эти мрач­ные за­ве­де­ния бы­ли ок­ре­ще­ны Бас­ти­ли­ями и воз­буж­да­ли чув­с­т­во не­го­до­ва­ния у гу­ман­но нас­т­ро­ен­ной об­щес­т­вен­нос­ти. Под­лин­но об­ви­ни­тель­ным ак­том про­тив них яв­ля­ет­ся ро­ман Чар­л­за Дик­кен­са «Оли­вер Твист», ге­рой ко­то­ро­го имел нес­час­тье очу­тить­ся в та­ком уч­реж­де­нии для де­тей.

В 1835 г. то­ри прор­ва­лись (не­на­дол­го) к влас­ти. Этот ма­лоз­на­чи­тель­ный эпи­зод был зна­ме­на­те­лен тем, что сэр Р. Пил об­ра­тил­ся к сво­им из­би­ра­те­лям с Там­вор­т­с­ким ма­ни­фес­том, с ко­то­ро­го, как при­ня­то счи­тать, на­ча­лась ис­то­рия сов­ре­мен­ной кон­сер­ва­тив­ной пар­тии, пре­ем­ни­цы то­ри. Пил, вы­хо­дец из сре­ды про­мыш­лен­ной бур­жу­азии, выс­ка­зы­вал­ся за то, что­бы «со­еди­нять твер­дую при­вер­жен­ность ус­та­нов­лен­но­му пра­во­по­ряд­ку с ис­п­рав­ле­ни­ем яв­ных зло­упот­реб­ле­ний и ус­т­ра­не­ни­ем (при­чин) для не­до­воль­с­т­ва». Так в сто­ячей во­де то­риз­ма по­яви­лась све­жая ре­фор­ма­тор­с­кая струя, обес­пе­чив­шая пар­тии прод­ле­ние жиз­ни.

Завершение про­мыш­лен­ной ре­во­лю­ции. Про­мыш­лен­ная ре­во­лю­ция за­вер­ши­лась под стук па­ро­воз­ных ко­лес. В 1825 г. Дж. Сте­фен­сон про­вел пас­са­жир­с­кий сос­тав меж­ду Сток­то­ном и Дар­лин­г­то­ном. Рев­ни­те­ли ста­ри­ны и пок­лон­ни­ки ди­ли­жан­са бы­ли в ужа­се, пред­ре­кая чуть ли не ко­нец све­та: от­рав­лен­ная ды­мом зем­ля пе­рес­та­нет при­но­сить уро­жаи, зве­ри и пти­цы по­вы­ве­дут­ся, и не на ко­го да­же бу­дет охо­тить­ся бла­го­род­ным джен­т­ль­ме­нам. Но пых­тя­щее и ча­дя­щее чу­до­ви­ще уве­рен­но прок­ла­ды­ва­ло се­бе до­ро­гу в жизнь. В 1830 г. ли­ния про­тя­жен­нос­тью в 100 км свя­за­ла тек­с­тиль­ный Ман­чес­тер с пор­то­вым Ли­вер­пу­лем. А даль­ше стро­итель­с­т­во пош­ло да­же не се­ми­миль­ны­ми, а сто­миль­ны­ми ша­га­ми: к 1850 г. Ан­г­лия пок­ры­лась сетью же­лез­ных до­рог, их об­щая про­тя­жен­ность дос­тиг­ла 50 тыс. км.

Железнодорожная ли­хо­рад­ка да­ла тол­чок ме­тал­лур­гии, ма­ши­нос­т­ро­ению, гор­но­руд­но­му и стро­итель­но­му де­лу. Вып­лав­ка чу­гу­на за двад­ца­ти­ле­тие вы­рос­ла втрое и пе­ре­ва­ли­ла за 2 млн. т при зна­чи­тель­ном со­вер­шен­с­т­во­ва­нии тех­но­ло­ги­чес­ко­го про­цес­са. Те же же­лез­ные до­ро­ги по­ро­ди­ли па­ро­во­зе- и ва­го­нос­т­ро­ение. Од­на­ко не про­изош­ло ни­че­го по­хо­же­го на са­мо­по­жи­ра­ющий про­цесс ги­пер­т­ро­фи­ро­ван­но­го раз­ви­тия тя­же­лой ин­дус­т­рии. И по то­вар­ной про­дук­ции, и по чис­лу за­ня­тых пер­вое мес­то про­дол­жа­ла за­ни­мать тек­с­тиль­ная про­мыш­лен­ность (1050 тыс. ра­бо­чих в 1850 г. по срав­не­нию с 220 тыс. в уг­ле­до­бы­че), преж­де все­го хлоп­ча­то­бу­маж­ная, из­де­лия ко­то­рой сос­тав­ля­ли 70% бри­тан­с­ко­го эк­с­пор­та. Но в се­ре­ди­не ве­ка ма­шин­ное про­из­вод­с­т­во, вклю­чая ма­ши­нос­т­ро­ение, одер­жа­ло по­бе­ду во всех ос­нов­ных от­рас­лях. Про­мыш­лен­ный пе­ре­во­рот был за­вер­шен. Ан­г­лия прев­ра­ти­лась в мас­тер­с­кую ми­ра, с ее из­де­ли­ями ник­то не мог кон­ку­ри­ро­вать на рав­ных. Хо­тя эк­с­порт от­с­та­вал по тем­пам рос­та - ска­зы­ва­лась та­мо­жен­ная ого­ро­жен­ность тра­ди­ци­он­ных ев­ро­пей­ских рын­ков,- но циф­ры рос­та выг­ля­де­ли все же вну­ши­тель­но: 45 млн. ф. ст. в 1830 г. и 70 млн. ф. ст. в 1850 г., при­чем вы­во­зи­лась поч­ти ис­к­лю­чи­тель­но про­мыш­лен­ная про­дук­ция. Лон­дон стал ми­ро­вым тор­го­вым и фи­нан­со­вым цен­т­ром.

Быстро ме­ня­лась де­мог­ра­фи­чес­кая си­ту­ация: уже в 40-х го­дах в ин­дус­т­рии и ком­мер­ции бы­ло за­ня­то 42% са­мо­де­ятель­но­го на­се­ле­ния, а в сель­с­ком хо­зяй­ст­ве - все­го 28%. Двух­мил­ли­он­ный Лон­дон прев­ра­тил­ся в го­род-ги­гант; за ним сле­до­ва­ли не древ­ние Йорк и Кен­тер­бе­ри, а мо­ло­дые Ман­чес­тер, Бир­мин­гем, Глаз­го.

Деревня и ре­мес­ло выб­ра­сы­ва­ли на ры­нок тру­да все но­вые и но­вые мас­сы лю­дей­, а ус­ло­вия про­из­вод­с­т­ва, его раз­д­роб­лен­ность на мно­жес­т­во прос­тей­ших опе­ра­ций поз­во­ля­ли пред­п­ри­ни­ма­те­лям ши­ро­ко при­бе­гать к нек­ва­ли­фи­ци­ро­ван­но­му тру­ду, осо­бен­но жен­щин и де­тей (из-за его де­ше­виз­ны). Гро­мад­ные и все рас­ту­щие до­хо­ды и те­оре­ти­чес­ки, и прак­ти­чес­ки де­ла­ли впол­не воз­мож­ным по­вы­ше­ние за­ра­бот­ной пла­ты, но ин­дус­т­ри­аль­ная бур­жу­азия не бы­ла к это­му го­то­ва ни идей­но, ни нрав­с­т­вен­но. Над ней дов­ле­ли пред­с­тав­ле­ния эпо­хи пер­во­на­чаль­но­го на­коп­ле­ния ка­пи­та­ла, пе­ре­жит­ки каль­ви­нис­т­с­ки-прес­ви­те­ри­ан­с­ких пред­с­тав­ле­ний о бо­го­угод­нос­ти пре­ус­пе­яния в де­лах, не отя­го­ща­емых мыс­лью о гре­хов­нос­ти низ­ве­де­ния ближ­не­го сво­его до ни­щен­с­ко­го сос­то­яния. В по­ня­тие о кон­с­ти­ту­ци­он­ных сво­бо­дах вхо­ди­ла и сво­бо­да най­ма, не свя­зы­вав­шая ра­бо­то­да­те­ля ка­ки­ми-ли­бо обя­за­тель­с­т­ва­ми по от­но­ше­нию к на­ни­ма­емым; на пос­лед­них рас­п­рос­т­ра­нял­ся за­кон о хо­зя­евах и слу­гах, ста­вив­ший их в не­рав­ноп­рав­ное по­ло­же­ние.

В июне 1839 г. Джон Рас­сел за­явил в пар­ла­мен­те, что проц­ве­та­ние стра­ны про­ис­те­ка­ет из сво­бо­ды - сло­ва, ком­мер­ции, по­ли­ти­ки, ре­ли­гии. Ра­бо­чие же бес­по­ряд­ки он при­пи­сы­вал аги­та­ции «за­чин­щи­ков», «вол­ну­ющих на­се­ле­ние раз­нуз­дан­ны­ми ре­во­лю­ци­он­ны­ми ре­ча­ми, при­зы­ва­ющих к не­по­ви­но­ве­нию влас­тям и за­ко­ну». По­на­до­би­лись жес­то­кие для пра­вя­щих сфер уро­ки чар­тиз­ма, го­ло­да 40-х го­дов в Ир­лан­дии и подъ­ема ра­бо­че­го дви­же­ния, что­бы по­бу­дить их всту­пить на тот путь, ко­то­рый­/зас­лу­жил бри­тан­с­кой бур­жу­азии ре­пу­та­цию са­мой бла­го­ра­зум­ной и пре­дус­мот­ри­тель­ной в ми­ре.

Чартизм

В Ан­г­лии в 30-е го­ды XIX в. бы­ла пред­п­ри­ня­та пер­вая серь­ез­ная по­пыт­ка вы­де­ле­ния про­ле­та­ри­ата из об­ще­де­мок­ра­ти­чес­ко­го по­то­ка и спло­че­ния его в ор­га­ни­за­цию со сво­ей прог­рам­мой и тре­бо­ва­ни­ями. В 1836 г. поч­ти од­нов­ре­мен­но воз­ник­ли Лон­дон­с­кая ас­со­ци­ация ра­бо­чих и Боль­шой Се­вер­ный со­юз (Лидс). Обе ор­га­ни­за­ции объ­яви­ли сво­ей целью пре­об­ра­зо­ва­ние по­ли­ти­чес­ко­го строя стра­ны в ин­те­ре­сах тру­дя­щих­ся с по­мощью пар­ла­мен­т­с­кой ре­фор­мы. Выд­ви­ну­лись вож­ди - сто­ляр Виль­ям Ло­ветт, жур­на­лис­ты Фер­гюс О'Кон­нор, Джеймс О'Брай­ен и Джу­ли­ан Гар­ни. Бы­ла сос­тав­ле­на прог­рам­ма, по­лу­чив­шая наз­ва­ние На­род­ной хар­тии, вклю­чав­шая шесть пун­к­тов: все­об­щее из­би­ра­тель­ное пра­во для муж­чин; тай­ное го­ло­со­ва­ние; соз­да­ние рав­ных по чис­лен­нос­ти из­би­ра­тель­ных ок­ру­гов; от­ме­на иму­щес­т­вен­но­го цен­за для кан­ди­да­тов; вып­ла­та чле­нам па­ла­ты об­щин жа­ло­ванья и еже­год­ное пе­ре­из­б­ра­ние па­ла­ты. Воп­ло­ще­ние в жизнь На­род­ной хар­тии рас­пах­ну­ло бы две­ри па­ла­ты об­щин для «ни­зов». На мно­го­чис­лен­ных ми­тин­гах из­ло­жен­ные в Хар­тии тре­бо­ва­ния по­лу­ча­ли под­дер­ж­ку, сот­ни ты­сяч лю­дей под­пи­сы­ва­ли ее текст. Ли­де­ры чар­тис­тов так сфор­му­ли­ро­ва­ли на­ро­ду цель: «По­ли­ти­чес­кая власть - на­ше сред­с­т­во, бла­го­ден­с­т­вие - на­ша цель». Про­мыш­лен­ный спад 1838 г. спо­соб­с­т­во­вал аги­та­ции чар­тис­тов. По­пу­ляр­ный ора­тор, свя­щен­ник Сти­ве­не го­во­рил: «Все­об­щее из­би­ра­тель­ное пра­во есть, в ко­неч­ном сче­те, воп­рос но­жа и вил­ки, воп­рос о хле­бе и сы­ре».

В фев­ра­ле 1839 г. в Лон­до­не соб­рал­ся пер­вый чар­тис­т­с­кий кон­вент, об­су­див­ший ме­то­ды и фор­мы борь­бы за дос­ти­же­ние Хар­тии. Сре­ди де­ле­га­тов воз­ник­ли раз­ног­ла­сия: од­ни (Ф. О'Кон­нор, Дж. О' Брай­ен) сто­яли за пе­ти­ци­он­ную кам­па­нию; дру­гие (во гла­ве с Дж. Гар­ни) по­ла­га­ли: «Есть лишь один спо­соб до­бить­ся Хар­тии. Этот спо­соб - вос­ста­ние». 6 мая свит­ки Хар­тии, со­дер­жа­щие 1250 тыс. под­пи­сей­, на гро­мад­ных но­сил­ках бы­ли дос­тав­ле­ны в пар­ла­мент. Па­ла­та об­щин не спе­ши­ла и толь­ко 12 июля прис­ту­пи­ла к об­суж­де­нию пе­ти­ции. Внес ее ра­ди­каль­но нас­т­ро­ен­ный бан­кир В. Ат­твуд, ко­то­рый ска­зал: «Ве­ли­кая пе­ти­ция, не име­ющая пре­це­ден­тов в пар­ла­мен­т­с­кой ис­то­рии Ан­г­лии, по­рож­де­на стра­да­ни­ями, оби­да­ми, неп­рав­да­ми, нес­час­ть­ями тру­дя­щих­ся клас­сов на­ро­да - не толь­ко ра­бо­чих, но и тор­гов­цев, пред­п­ри­ни­ма­те­лей­, ре­мес­лен­ни­ков, фер­ме­ров...» Дей­ст­ви­тель­но, Хар­тия зак­лю­ча­ла в се­бе мощ­ный за­ряд об­ще­де­мок­ра­ти­чес­ких цен­нос­тей­, и про­ле­та­ри­ат, выс­ту­пив ее ини­ци­ато­ром, шел в аван­гар­де. Акт о бед­ных Ат­твуд срав­нил со зло­де­яни­ями из вре­мен нор­ман­нско­го за­во­ева­ния. Он, Ат­твуд,- за­ко­но­пос­луш­ный под­дан­ный ко­ро­ны; ни­ког­да он сло­ва не мол­вил по­пе­рек влас­тей пре­дер­жа­щих; он про­сит лишь, что­бы тру­же­ни­ки мог­ли жить сво­им тру­дом. При­сут­с­т­во­вав­шие не вня­ли его при­зы­ву и от­вер­г­ли Хар­тию.

Молодой зад­нес­ка­ме­еч­ник, бу­ду­щий зна­ме­ни­тый ли­дер кон­сер­ва­то­ров Бен­д­жа­мин Диз­ра­эли, хо­тя и под­дер­жал боль­шин­с­т­во, выс­ту­пил с речью, по-сво­ему зна­ме­на­тель­ной­: «Ему не стыд­но за­явить, что, как бы он ни осуж­дал Хар­тию, он со­чув­с­т­ву­ет чар­тис­там». Они сос­тав­ля­ют не­ма­лую часть его из­би­ра­те­лей­, и «ник­то не мо­жет сом­не­вать­ся в том, что они тру­дят­ся в тя­же­лых ус­ло­ви­ях». Пра­ви­тель­с­т­во не дол­ж­но иг­но­ри­ро­вать не­до­воль­с­т­во мил­ли­она с чет­вер­тью сво­их со­оте­чес­т­вен­ни­ков, зло на­до ле­чить.

Через нес­коль­ко лет тот же Диз­ра­эли, уже как пи­са­тель, вы­пус­тил ро­ман с ха­рак­тер­ным за­го­лов­ком «Си­бил­ла, или Две на­ции», в ко­то­ром яр­ки­ми крас­ка­ми опи­сал изыс­кан­ную рос­кошь зна­ти и убо­гое су­щес­т­во­ва­ние оби­та­те­лей тру­щоб. Так на­ибо­лее про­ни­ца­тель­ная часть пра­вя­щей эли­ты осоз­на­ла, что от­ме­тать с по­ро­га тре­бо­ва­ния чар­тис­тов нель­зя. Се­ме­на в поч­ву ре­форм бы­ли бро­ше­ны.

Между тем ра­зо­ча­ро­ван­ный. чар­тис­т­с­кий кон­вент, пе­реб­рав­ший­ся в Бир­мин­гем, де­ба­ти­ро­вал воп­рос - что же де­лать даль­ше? Не­боль­шим боль­шин­с­т­вом го­ло­сов на 12 ав­гус­та бы­ла наз­на­че­на все­об­щая стач­ка. Мас­са ока­за­лась не под­го­тов­лен­ной к ней ни идей­но, ни ор­га­ни­за­ци­он­но. В наз­на­чен­ный день в стра­не прош­ли ми­тин­ги, де­мон­с­т­ра­ции и лишь кое-где за­бас­тов­ки. Пра­ви­тель­с­т­во от­ве­ти­ло арес­та­ми «за­чин­щи­ков», кон­вент ра­зо­шел­ся, поч­ти все ли­де­ры ока­за­лись за ре­шет­кой. С целью ос­во­бож­де­ния од­но­го из них, Вин­сен­та, зак­лю­чен­но­го в тюрь­ме Ньюпор­та в Юж­ном Уэль­се, ре­ше­но бы­ло пред­п­ри­нять во­ору­жен­ную ак­цию. От­ряд ра­бо­чих пред­п­ри­нял на­па­де­ние на тюрь­му, но был рас­се­ян вой­ска­ми и по­ли­ци­ей.

Накал со­бы­тий при­вел к раз­ме­же­ва­нию в чар­тис­т­с­ких ря­дах; пос­лед­ние пред­с­та­ви­те­ли ра­ди­ка­лов по­ки­ну­ли их. В июле 1840 г. в Ман­чес­те­ре бы­ла ор­га­ни­за­ци­он­но офор­м­ле­на На­ци­ональ­ная чар­тис­т­с­кая ас­со­ци­ация с ре­гу­ляр­ны­ми взно­са­ми и ячей­ка­ми («клас­са­ми») по де­сять че­ло­век. Но­вая пе­ти­ция (3,3 млн. под­пи­сей­) бы­ла от­вер­г­ну­та пар­ла­мен­том в мае 1842 г. В от­вет в Ман­чес­те­ре, во всем Лан­ка­ши­ре и со­сед­них граф­с­т­вах, Шот­лан­дии, Уэль­се и Лон­до­не про­ка­ти­лась вол­на ста­чек; но дол­го про­дер­жать­ся ра­бо­чие не мог­ли, нуж­да зас­та­ви­ла их вер­нуть­ся на фаб­ри­ки и за­во­ды. На­чал­ся раз­б­род сре­ди ли­де­ров. Ло­ветт пред­ло­жил сос­ре­до­то­чить­ся на об­ра­зо­ва­тель­ных це­лях. О'Кон­нор выд­ви­нул по­пу­ляр­ный ло­зунг воз­в­ра­та ра­бо­чих на зем­лю. План ока­зал­ся нес­бы­точ­ным из-за нех­ват­ки средств; Зе­мель­ное об­щес­т­во О'Кон­но­ра обан­к­ро­ти­лось, сам он ра­зо­рил­ся. Часть ра­бо­чих сос­ре­до­то­чи­лась на де­ятель­нос­ти пот­ре­би­тель­с­кой ко­опе­ра­ции. В 1844 г. груп­па эн­ту­зи­ас­тов ос­но­ва­ла в го­ро­де Роч­дей­л (Роч­дей­лс­кие пи­оне­ры) ко­опе­ра­тив­ную лав­ку, раз­вер­нув­шую ус­пеш­ную тор­гов­лю по при­ем­ле­мым це­нам, и ко­опе­ра­тив­ное дви­же­ние ста­ло раз­рас­тать­ся, как снеж­ный ком.

Третий и пос­лед­ний подъ­ем чар­тиз­ма при­шел­ся на 1847-1848 гг. и раз­ви­вал­ся в иных ус­ло­ви­ях - от­ме­ны хлеб­ных за­ко­нов, по­де­шев­ле­ния про­до­воль­с­т­вия и вмес­те с ним и жиз­ни. Вско­лых­ну­ли ра­бо­чих вес­ти о ре­во­лю­ции в Ев­ро­пе. Ру­ко­во­ди­те­ли чар­тис­тов ут­вер­ж­да­ли, что им уда­лось соб­рать под но­вой пе­ти­ци­ей 5 млн. под­пи­сей. На день вне­се­ния ее в пар­ла­мент (10 ап­ре­ля 1848 г.) бы­ла наз­на­че­на гран­ди­оз­ная ма­ни­фес­та­ция. Пра­ви­тель­с­т­во спеш­но про­ве­ло за­кон об ох­ра­не ко­ро­ны, стя­ну­ло в сто­ли­цу силь­ные от­ря­ды войск, объ­яви­ло на­бор спе­ци­аль­ных кон­с­теб­лей (в чис­ло ко­то­рых за­пи­сал­ся принц Луи На­по­ле­он Бо­на­парт, бу­ду­щий им­пе­ра­тор фран­цу­зов) и зап­ре­ти­ло шес­т­вие к зда­нию Вес­т­мин­с­те­ра. О'Кон­нор об­ра­тил­ся к учас­т­ни­кам мно­го­люд­но­го ми­тин­га с прось­бой не бро­сать от­к­ры­то­го вы­зо­ва влас­тям. Его пос­лу­ша­лись, тол­па ра­зош­лась.

Это бы­ло вос­п­ри­ня­то как приз­нак сла­бос­ти. Па­ла­та вновь от­вер­г­ла пе­ти­цию; дви­же­ние пош­ло на убыль. Нель­зя, од­на­ко, счи­тать зап­ре­ты и реп­рес­сии ос­нов­ной и да­же зна­чи­тель­ной при­чи­ной спа­да. Ве­ли­коб­ри­та­ния всту­пи­ла в по­ло­су серь­ез­ных со­ци­аль­ных ре­форм. В ли­бе­раль­ной пар­тии все гром­че зву­чал го­лос Виль­яма Юар­та Глад­с­то­на. Б. Диз­ра­эли воз­г­ла­вил груп­пи­ров­ку «мо­ло­дых то­ри». В вер­х­ней па­ла­те тру­дил­ся зна­ме­ни­тый фи­лан­т­роп лорд Шеф­т­с­бе­ри. Под не­сом­нен­ным вли­яни­ем чар­тиз­ма ок­реп­ли тред-юни­оны. В пра­вя­щих кру­гах рос­ло убеж­де­ние, что от прин­ци­па нев­ме­ша­тель­с­т­ва го­су­дар­с­т­ва в со­ци­аль­ную жизнь на­до от­ка­зать­ся и, хо­чешь - не хо­чешь, за­ко­но­да­тель­но обоз­на­чить пре­де­лы эк­с­п­лу­ата­ции.

Чартизм не ис­чез без сле­да. Он про­дол­жал су­щес­т­во­вать до 1854 г. в ли­це Со­юза брат­с­ких де­мок­ра­тов во гла­ве с Эр­нес­том Джон­сом, чле­ном ко­то­ро­го сос­то­ял мо­ло­дой Ф. Эн­гельс. Это бы­ла клас­со­вая ор­га­ни­за­ция, про­воз­г­ла­сив­шая со­ци­ализм сво­ей целью. Но ее те­оре­ти­чес­кое соз­ре­ва­ние соп­ро­вож­да­лось сок­ра­щен­нос­тью чис­ла при­вер­жен­цев; мас­сы от­да­ва­ли пред­поч­те­ние тред-юни­онис­т­с­ко­му дви­же­нию. Ве­ра в воз­мож­ность улуч­ше­ния сво­ей учас­ти в рам­ках су­щес­т­ву­юще­го строя не бы­ла по­ко­леб­ле­на; нап­ро­тив, де­ятель­ность пар­ла­мен­та спо­соб­с­т­во­ва­ла ее уп­ро­че­нию. И в даль­ней­шем ре­во­лю­ци­он­ная струя в об­щес­т­вен­ном дви­же­нии Ан­г­лии, су­щес­т­во­вав­шая в ви­де со­ци­алис­ти­чес­ких об­ществ, а поз­д­нее и пар­тий­, в ши­ро­кий по­ток не прев­ра­ти­лась, а воп­ло­ще­ние в жизнь со­ци­алис­ти­чес­ких идей мыс­ли­лось ре­фор­мис­т­с­ким пу­тем.

В пар­ла­мен­те обе пар­тии, ви­ги и то­ри, не мог­ли иг­но­ри­ро­вать под­с­ту­пав­шие со всех сто­рон со­ци­аль­ные проб­ле­мы: и в той, и в дру­гой ре­фор­ма­то­ры про­ти­вос­то­яли тра­ди­ци­она­лис­там, так что от­дель­ные груп­пи­ров­ки по сво­им взгля­дам сто­яли бли­же к еди­но­мыш­лен­ни­кам в ря­дах «со­пер­ни­ка», не­же­ли к «соб­с­т­вен­ным» рет­рог­ра­дам. Ми­ну­ли вре­ме­на бес­спор­но­го дол­го­лет­не­го пре­об­ла­да­ния (а зна­чит, и пра­ви­тель­с­т­вен­ной мо­но­по­лии) той или дру­гой (ви­ги-1715-1770; то­ри -1770-1830). Те­перь пра­ви­тель­с­т­во час­то опи­ра­лось на кро­шеч­ное боль­шин­с­т­во, а то и вов­се его не име­ло.

Гораздо ча­ще, не­же­ли рань­ше, ста­ли об­ра­зо­вы­вать­ся так на­зы­ва­емые ко­ро­лев­с­кие ко­мис­сии по об­с­ле­до­ва­нию жиз­ни и тру­да тех или иных сло­ев на­се­ле­ния; в них сот­руд­ни­ча­ли пред­с­та­ви­те­ли обе­их пар­тий­, а док­ла­ды ко­мис­сий­, пуб­ли­ку­емые в ви­де Си­них книг, от­к­ры­ва­ли пе­ред об­щес­т­вен­нос­тью та­кие ужа­сы, что пря­тать их под сук­но бы­ло прос­то не­воз­мож­но. При сме­не пра­ви­тельств не­ред­ко слу­ча­лось так! что но­вый ка­би­нет до­во­дил до кон­ца (прав­да, обыч­но в нес­коль­ко ви­до­из­ме­нен­ном ви­де) ито­ги рас­сле­до­ва­ний и за­ко­ноп­ро­ек­ты, на­ча­тые его пред­шес­т­вен­ни­ком. По­ня­тие со­пер­ни­чес­т­ва ста­ло пос­те­пен­но ус­ту­пать пред­с­тав­ле­нию о пар­т­нер­с­т­ве в од­ном де­ле. На оп­по­зи­цию ста­ли смот­реть как на пос­тав­щи­ка аль­тер­на­тив­ных идей­, пос­те­пен­но и все ча­ще ее ста­ли име­но­вать, по ана­ло­гии с пра­ви­тель­с­т­вом, «оппо­зи­ци­ей его (ее) ве­ли­чес­т­ва». Поз­д­нее этот тер­мин при­об­рел зна­че­ние кон­с­ти­ту­ци­он­но­го, ее ли­дер прев­ра­тил­ся в важ­ную фи­гу­ру го­су­дар­с­т­вен­ной иерар­хии, а взгля­ды оп­по­зи­ции ста­ли рас­смат­ри­вать­ся как вклад в ко­пил­ку го­су­дар­с­т­вен­ных идей.

В 1835 г. бы­ло по­кон­че­но с сох­ра­нив­шим­ся со сред­не­ве­ковья ха­осом в мес­т­ном са­мо­уп­рав­ле­нии. По ак­ту о му­ни­ци­паль­ной ре­фор­ме воз­ник­ли из­би­ра­емые на­ло­гоп­ла­тель­щи­ка­ми му­ни­ци­паль­ные со­ве­ты, ко­то­рые пос­те­пен­но взя­ли в свои ру­ки кон­т­роль за жи­лищ­ным стро­итель­с­т­вом, мо­ще­ни­ем и убор­кой улиц, их ос­ве­ще­ни­ем, отоп­ле­ни­ем до­мов, снаб­же­ни­ем га­зом и во­дой­, по­ли­цей­ской служ­бой.

В 30-40-е го­ды ко­ро­лев­с­кие ко­мис­сии дваж­ды выс­ту­па­ли с от­че­та­ми об ус­ло­ви­ях тру­да на фаб­ри­ках и шах­тах, пот­ряс­ших об­щес­т­вен­ность: ма­лы­ши 7-8 лет ра­бо­та­ли в ду­хо­те тек­с­тиль­ных пред­п­ри­ятий с 6 ут­ра до 8.30 ве­че­ра; бы­ли по­ме­ще­ны ри­сун­ки, изоб­ра­жав­шие жен­щин и де­тей в лох­моть­ях, ко­то­рые пол­з­ком тол­ка­ли ва­го­нет­ки с уг­лем, ибо вы­со­та штре­ков не поз­во­ля­ла им вып­ря­мить­ся. Од­нов­ре­мен­но с уре­гу­ли­ро­ва­ни­ем про­дол­жи­тель­нос­ти ра­бо­че­го дня де­тей и под­рос­т­ков (1833) был вве­ден ин­с­ти­тут фаб­рич­ных ин­с­пек­то­ров, нес­коль­ко обуз­дав­ший осо­бо рьяных «по­то­вы­жи­ма­те­лей­». Че­рез де­сять лет был зап­ре­щен труд жен­щин и де­тей под зем­лей. В 1847 г. всту­пил в си­лу акт, вво­див­ший 58-ча­со­вую не­де­лю для жен­щин и под­рос­т­ков на всех про­из­вод­с­т­вах. Не­то­роп­ли­во шел прог­ресс со­ци­аль­но­го за­ко­но­да­тель­с­т­ва, но все же оно от­во­евы­ва­ло все но­вые по­зи­ции.

Поиск по сайту: