Космическая эргономика

Эргономисты участвуют и в обеспечении космичес­ких полетов, определении роли человека и оптимизации его деятельности в космосе. При подготовке и осущест­влении первых космических полетов человека доминиро­вал, практически вытесняя и подавляя все остальное,

вопрос о возможностях пребывания человека-космонав­та в необычных для организма условиях, о необходимых средствах, обеспечивающих его жизнедеятельность. Про­блема жизнеобеспечения была почти синонимом пробле­мы полета человека в космос. Эта научная и техническая задача в основном решена. Проблема сохранения здоро­вья космонавтов в полетах остается одной из важнейших в космонавтике.

Созданные сложные, многоуровневые инженерные космические системы жизнеобеспечения служат для удовлетворения всех жизненно важных потребностей организма членов космических экспедиций [85]. В косми­ческом корабле функционируют установки для форми­рования нормальной искусственной воздушной среды; оборудование для личной гигиены, сбора и утилизации отходов жизнедеятельности; приспособления для хране­ния и приготовления продуктов питания, а также приема пищи; системы водообеспечения; средства профилактики инфекционных заболеваний и защиты от ионизирующей радиации.

Сегодня космонавты, летая в космос, учатся в нем долго жить и работать, включая и деятельность в откры­том космосе. Многое в этом отношении сделано в СССР и в российских программах развития космонавтики (рис.6-49). Данное направление продолжает оставаться веду­щим. В США космонавты при непродолжительных поле­тах на космических аппаратах многоразового использо­вания не живут в космосе, как отмечают американские ученые, а пребывают в нем. В России (СССР) большое число научно-исследовательских институтов и конструк­торских организаций работают над проблемами длительных полетов и решают задачи создания замкнутых эко­логических систем вместе с промышленностью. Поэтому в содержании данного раздела в основном нашли отра­жение материалы о длительных полетах космонавтов нашей страны, позволяющие показать место эргономики в их обеспечении.

Создание космонавтам наилучших условий для жизни и трудовой деятельности — задача не менее, а в определенных отношениях, может быть, и более сложная, чем задача жизнеобеспечения. Однако, если при ее ре­шении по привычке ориентироваться на существующие в нашей стране условия труда и быта людей на земле, а космонавтов побуждать героически преодолевать труд­ности, связанные с ненормальными условиями деятель­ности, то задача может предельно упроститься. В этом случае не будет особой нужды в эргономике и дизайне.

Показательно, что при подготовке и осуществлении американской космической программы "Аполлон" наряду с генеральным конструктором назначался генеральный дизайнер, коим был Р.Лоуи и под руководством которого решался комплекс эргономических задач. В нашей стране такой "крамольной" мысли даже не возникает. Может быть, поэтому во многом по-разному воспринимают ус­ловия труда и быта на российских космических кораблях наши и американские космонавты при совместных поле­тах. Американские космонавты и космонавты других промышленно развитых стран, не мыслящие свою жизнь на земле без необходимого комфорта и удобств, предъ­являют достаточно жесткие требования в этом отноше­нии к условиям труда и быта в космическом корабле. Наши космонавты в силу целого ряда причин вынуждены зачастую довольствоваться самым необходимым, хотя отлично представляют то, что должно быть сделано по максимуму.

Недостаточное внимание к условиям труда и жизни космонавтов, особенно в длительных полетах,— это не только проявление пренебрежительного отношения к людям, действующим в экстремальных условиях, но и независимо от установок создателей космической техни­ки может быть объективно расценено как преступная беззаботность. "Если Америка с ее более высокоразвитой электроникой и радиотехникой отдает пальму первенства в космосе не автомату, а человеку, то нам, имеющим пока более слабую автоматику,— писал Н.П.Каманин,— сам бог велел отстаивать решающую роль человека в косми­ческих полетах. Но вопреки здравому смыслу у нас многие выступают за автоматику и против человека. Это может показаться и странным, и глупым, но, к сожале­нию, это так" [86, с.120-121].

Разрабатывая сложный и дорогостоящий техничес­кий объект, каковым является космический корабль, кон­структоры, инженеры, технологии вынуждены нередко экономить на самом дорогом, что есть в этой технической системе,— на людях, создавая тем самым предпосылки опасных и аварийных ситуаций. "После прихода экипажа па станцию,— пишет космонавт В.В.Лебедев в дневнике, который он вел во время 211 -суточного полета и который не предназначался для печати,— он начинает обживать ре, а значит, как бы заново размещать аппаратуру, оборудование, исходя из своих удобств работы с ней, хранения ее, ищет и освобождает объемы для доставля­емых грузов. Это естественно,— считает российский космонавт,— однако такая работа требует перемеще­ния большого количества оборудования и материалов и нередко сопровождает ее рубкой, пилкой металла, что не только засоряет станцию, но и отнимает много сил и времени. Поэтому еще на Земле важно,— заключает космонавт,— предусматривать эти работы, что во многом облегчало бы нашу жизнь и работу на борту" [87, с.159].

Создатели космической техники в нашей стране поставлены были в условия, при которых космические полеты в соответствии с указаниями руководителей го­сударства приурочивались к определенным датам, юби­лейным торжествам, съездам коммунистической партии, и поэтому инженерно-технические специалисты зачас­тую не успевали сделать самое необходимое для обеспе­чения таких полетов. Требования престижа страны, со­ветской науки и техники толкали создателей космичес­кой техники на поспешные и недостаточно подготовлен­ные эксперименты, "...невероятно, дико, что на старт вывозят,— писал Н.П.Каманин,— уникальную аппарату­ру почти без проверки на заводах. Комплексная проверка объекта «В» будет впервые проводиться на полигоне. Радиоаппаратура, которая должна работать четыре меся­ца в условиях космического полета, проверялась только несколько часов" [86, с. 15]. Здесь уж не до условий труда и жизни космо­навтов в космических кораблях. Глав­ный инженер космодрома Байконур В.Л.Меньшиков констатирует: "Уже потом, намного позже, когда косми­ческая техника стала значительно на­дежнее и безопаснее, я понял, что каждый пуск тогда мы проводили на «сырых», не отработанных как следу­ет системах. И каждый пуск, а было их немало, означал по сути дела риск, иногда смертельный. И люди, идущие на риск, были достойны того, чтобы о них знала широкая общественность" [88, с.20].

Ведущими экспертами в косми­ческой эргономике являются космо­навты, без тесного сотрудничества с которыми вряд ли возможна успеш­ная деятельность профессиональных эргономистов на земле, связанная с разработкой и совершенствованием космических кораблей. Эргономисты еще мало знают о жизни и работе космонавтов в длительных полетах, в том числе и потому, что ни один из них еще не побывал в космосе.

Экспертная деятельность космо­навтов в эргономике, как оказалось, в нашей стране сопряжена с професси­онально этическими проблемами, мало чем отличающимися от тех, с

которыми сталкиваются эргономисты в земных делах. "Когда мне задали вопрос,— записал в дневнике В.В.Ле­бедев,— что было самое трудное в подготовке, я ответил откровенно: экипаж во время нее оказывается в фокусе всех работ, выполняемых конкретными людьми, группа­ми, коллективами, в каждой из этих работ, в одной меньше, в другой больше, есть мелочи, которые пропус­тили или не обратили на них внимание. У каждой группы таких «мелочей» немного, но по кораблю, станции, науч­ной программе они накапливаются. Можно, конечно, требовать устранения всех замечаний, а можно молчать, создавая впечатление хорошего, покладистого человека. В первом случае ты все время в напряжении, нервнича­ешь, переживаешь, доказывая и отстаивая свою точку зрения, за которой кто-то должен признать свою недора­ботку, и, конечно, нередко все это чревато личными обидами в твой адрес... Во втором случае это беспринцип­ная позиция — быть для всех хорошим и подчинить все одному, лишь бы слетать — это не по мне" [87, с.11 — 12].

Конструкторы и другие инженерно-технические специалисты, принимая во внимание сопряженную с риском деятельность космонавтов в полете и ее влияние на функционирование системы "космический корабль — экипаж" в целом, вынуждены все же чаще прислушивать­ся к эргономическим по своему содержанию предложе­ниям членов космических экипажей, чем это делают по отношению к эргономистам их коллеги, разрабатываю­щие машины и системы для земных условий.

Рассказывая об отличиях космического корабля "Салют-6", на котором В.В.Лебедев прошел подготовку по полной программе, и станции "Салют-7", где он длитель­ное время работал и жил вместе со своим напарником, космонавт отметил, что эти два корабля только внешне похожи. На самом деле огромный опыт, накопленный во время пятилетних полетов станции "Салют-б"мно­гими экипажами длительных экспедиций и экспедиций посещения, а это около тысячи их предложений и замечанийпо совершенствованию систем, узлов и обо­рудования, нашел отражение при создании станции"Салют-7". На этой станции почти полностью обновился интерьер: стала более удобной компоновка оборудования для работы, его обслуживания и ремонта; введена новая система "Родник"— по сути дела на борту появился водо­провод; изменилась и система питания — теперь космонав­ты сами составляют меню и выбирают продукты из буфета по желанию; установлена более совершенная медицин­ская аппаратура "АЭЛИТА"; на иллюминаторах предус­мотрены защитные крышки от загрязнения их компонен­тами топлива от работающих двигателей и попадания микрометеоритов и внесено много других усовершенст­вований.

Неверно представлять, однако, что совершенствова­ние космических кораблей с целью создания лучших условий труда и жизни космонавтов проходит без учас­тия эргономистов, специалистов в области косми­ческой медицины и биологии, психологии, физиологии. Ученые этих специальностей принимали участие уже в подготовке первых полетов человека в космос.Для решения многообразных задач космической эргономики необходим тщательный и глубокий анализ деятельности космонавтов, в профессиограмме которых уже на перво­начальном этапе космических полетов с человеком на борту, выделяли следующие моменты и особенности:

1) непрерывность деятельности;

2) обязательный или принудительный порядок работы;

3) дефицит или лимит времени;

4) постуральный фактор, объединяющий такие воздейст­вия на космонавта, как изменение давления на площадь опоры, изменение ее положения, отсутствие площади опоры (при невесомости) или ее утрата (как побочный эффект при некоторых эволюциях корабля). С ним связано возникновение психологического стресса при переживаниях иллюзии падения, проваливания, а также трудности обучения пилота-космонавта;

5) фактор новизны;

6) гиподинамия, связанная с расхождением между потреб­ностью в двигательной активности и условиями, которые этому препятствуют;

7) ограничение объема малых помещений;

8) ограничение сенсорной информации;

9) монотонность, вызывающая целую гамму психических состояний, начиная от обыденного ощущения скуки и непреодолимой сонливости. Сравнительно простые воз­действия — мелькание, повторяющиеся негромкие звуки — могут вызывать различные психические состояния;

10) продолжительное по времени функционирование авто­номных групп, устойчивость и эффективность деятель­ности членов которых определяется не столько индиви­дуальным вкладом каждого из участников, сколько ха­рактером и степенью их взаимодействия. Нарушение групповой деятельности может произойти из-за разви­тия конфликтов, одной из причин которых может стать конкуренция между членами экипажа в лидерстве или достижении цели. Обосновано положение о простран­ственном ареале, который означает минимум простран­ственной потребности человека и который принимается во внимание при организации рабочих мест, интерьера корабля и станции, включая и отсеки для отдыха;

11) мотивы и цели деятельности космонавта, его эмоцио­нальные реакции [89].

Исследователи и проектировщики условий жизни и работы космонавтов столкнулись с проблемами, связан­ными с недостаточностью наших знаний о нормальных условиях жизнедеятельности людей. Оказалось, что ме­дицина знает здорового человека значительно хуже, чем больного. В космической эргономике, психологии и фи­зиологии изучаются сенсорные, психомоторные и интел­лектуальные способности, определяющие возможности человека в условиях космоса, а также работоспособность человека в условиях действия устойчивых перегрузок и других факторов космического полета. Наука крайне мало занималась изучением требований к среде замкну­тых помещений малого объема, в которых человек пре­бывает длительное время. Исследования среды космичес­кого корабля, включающей и такие элементы компонов­ки, как цвет, свет, звуки, рассматриваются как одно из важных направлений оптимизации условий жизни и де­ятельности космонавтов в полете.

Длительное пребывание космонавтов в замкнутой кабине сопровождается воздействием на организм ряда неблагоприятных факторов. Их условно подразделяют на внешние, обусловленные динамикой полета (вибрации, перегрузки, невесомость и т.д.), средой обитания (шум, замкнутое пространство ограниченного объема, монотон­ность и пр.), условиями профессиональной деятельности (дефицит или лимит времени, дефицит или избыток информации, принудительный характер радиосвязи), и внутренние, связанные, в частности, с новизной обста­новки, высокой ответственностью за качественное вы­полнение программы полета, сознанием риска и опаснос­ти, имеющих самостоятельное психологическое значение в механизме развития стрессовых реакций [90].

Работа по жесткому графику, повторяемость рабо­чих операций, дефицит новых впечатлений делают жизнь и работу космонавтов, с одной стороны, строго регламен­тированной, а с другой — достаточно однообразной. В замкнутой среде обитания ограничен выбор видов дея­тельности и форм, средств досуга. Повторяемость многих вспомогательных, формализованных операций, по мне­нию космонавта Г.М.Гречко,— главный источник физи­ческой и психической усталости в полете.

Основная причина утомления космонавтов связана с тем, что рабочий день на станции длится фактически круглосуточно, с перерывом на сон. Однако спят они своеобразно, так как ушки у них, как говорят космонав­ты, во время сна "топориком", они сразу вскакивают, если вдруг что-то изменилось в "звучании" приборов и систем. "В 11:30 Москва передала нам сообщение о том,— вспоминает Н.П.Каманин,— что Хабаровск по KB принял от «Ястреба» (В.Быковский.— В.М., В.З.) тревожное до­несение: «В 9 часов 5 минут был космический стук...» На мой первый вопрос о характере стука Валерий ответил, что он не понимает, о каком стуке идет речь. Я сказал ему, что речь идет о космическом стуке, который он слышал. Быковский расхохотался и сказал: «Был не стук, а стул, стул, понимаете?,— и добавил,— я сходил по-боль­шому, покакал, покакал, понимаете?» Этот ответ на КП был встречен гомерическим хохотом. Мы поздравили Быков­ского с «мировым рекордом» (он первым из людей сделал это в космосе) и пожелали ему счастливого полета" [86, с.295].

Пребывание в невесомости, отсутствие привычной площади опоры формируют у космонавтов своеобразное ощущение безопорного пространства, что требует от них изменения уже освоенного стереотипа движений, прин­ципиально иного по сравнению с земными способами передвижения ("реактивное движение") и фиксации поз. Невесомость в полете, как отмечают многие космонав­ты,— удивительная, фантастическая, непонятная и в то же время реальная, осязаемая.

Когда на Земле космонавты изучают станцию, то по ее интерьеру у них складывается представление, где верх, где низ, т.е. где потолок, а где пол. А в космосе это не имеет значения, здесь в одном объеме можно увидеть несколько комбинаций интерьера в зависимости от поло­жения человека: как бы в одной обставленной комнате можно видеть несколько разных комнат. "Вот эта особенность невесомости,— делает В.В.Лебедев эргономичес­кий и дизайнерский прогноз,— несомненно, будет ис­пользоваться в архитектуре будущих орбитальных и меж­планетных пилотируемых систем, когда компоновкой бы­товых и производственных помещений можно добивать­ся полного использования их объема, создавая круговым интерьером всевозможные функциональные и эстетичес­кие композиции" [87, с.73].

В невесомости берешь, например, раму прибора, рассказывает В.В.Лебедев о работе на станции, пытаешь­ся ставить, кажется, на место, а она не подходит, и начинаешь вращаться через голову, чтобы восстановить картину той обстановки, в которой ты снимал ее. И это может продолжаться долго, пока космонавт найдет то положение, в котором снимал раму, а может так и не найти, так как забыл его, ведь нет в земных условиях привычки запоминать свое положение. "Еще один мо­мент — устанавливаешь контейнер, крутишь и так его и сяк, а он не проходит через узкое место в ферменной конструкции или, наоборот, не можешь его вытащить, и усилия прикладываешь, а сделать ничего не можешь. Оставил его, занялся другим, вдруг смотришь, а он сам неожиданно встал на свое место. В невесомости подчас надо идти за предметом, а не навязывать ему свою динамику движения, не угадаешь" [87, с.69].

Невесомость коварна и опасна для здоровья космо­навтов и их деятельности. При возвращении на Землю космонавты испытывали трудности в передвижении, ока­зывались не в состоянии эффективно поддерживать вер­тикальную позу, становились временно нетрудоспособ­ными. При деятельности их в условиях невесомости возникает много неожиданных моментов.

Космические пилотируемые аппараты (КПА) вклю­чают следующие объекты эргономического и дизайнер­ского проектирования:

1) планировочные решения отсеков КПА, оборудование рабочих мест, пульты управления, инструменты, специ­альные кресла, размещение исследовательского обору­дования и т.д.;

2) проектирование световых, цветовых, звуковых, климати­ческих и других условий среды обитания, выбор декора­тивно-отделочных материалов для интерьера и обору­дования;

3) специфические для космического интерьера элементы и детали, как, например, поручни, скобы, притяги, фикса­торы;

4) места хранения, приготовления пищи, оборудование для этого, упаковка для продуктов питания, специальная посуда, столовые приборы и пр.;

5) специальная одежда и личное снаряжение космонавта, предметы личного пользования (приборы для бритья, фены и т.д.);

6) места личной гигиены, технические средства по сбору и удалению отходов, ухода за телом (душевые установки, санитарные узлы);

7) условия для активного и пассивного отдыха (оборудова­ние для занятий физкультурой, игр и развлечений);

8) скафандры;

9) индивидуальные ракетные установки (космический мото­цикл, планетоходы, например луноходы, марсоходы и

другие транспортные средства для передвижения космо­навтов в открытом космическом пространстве и на поверхности планет) [91, с.5].

Проблема распределения функций между космонав­тами, бортовой техникой и наземными центрами управ­ления приобретает особую значимость и является посто­янным предметом эргономических исследований при подготовке космических полетов. Большую часть функ­ций управления космическим кораблем выполняет авто­матика, а экипаж в основном занят контролем за состо­янием всех систем, работой с бортовой аппаратурой, ведением связи и научным экспериментом [92].

В функционировании сложного технического осна­щения космического корабля (множество бортовых сис­тем и сотни приборов) бывают отказы или отклонения, от которых во многом защищает автоматика (переходом на резерв или выключением). Глубокое диагностирова­ние, ремонт, устранение отказов космонавты выполняют сами с участием ученых и специалистов из центров управления полетом. Создание для этого наилучших ус­ловий в конструкции корабля — задача совместной дея­тельности инженеров и эргономистов.

Эргономисты принимают участие в проектирова­нии основных рабочих помещений и бытовых отсе­ков. При этом возникают большие трудности из-за огра­ниченного объема космического корабля. "Представьте на минуту, — вспоминает летчик-испытатель Ю.Шеф-фер, — спускаемый аппарат. Это небольшой шар, в ко­тором космонавты сидят вплотную друг к другу. И в этой тесноте после приводнения каждый испытатель должен снять скафандр, переодеться в комплект одежды из но­симого аварийного запаса (НАЗ), который прикреплен где-то за головой, натянуть специальный прорезиненный костюм, забрать сам НАЗ, надеть плавсредства и поки­нуть спасательный аппарат через люк. Это сделать непро­сто, потому что в шторм шарик так бросает, что только бока успеваешь подставлять и следить за тем, как бы язык не прикусить. У нас к тому же отказала система венти­ляции. Стало трудно дышать и вообще двигаться" [93].

Системы отображения информации, органы управ­ления космического корабля проектируются, естествен­но, на основе эргономических исследований. Много проблем возникает при создании космических ска­фандров и инструментов для работы в космосе. Со­временные космические скафандры — сложные инже­нерные сооружения, снабженные автономной системой обеспечения,что позволяет проводить человеку многоча­совые рабочие операции в открытом космосе. Исследо­вания связаны с решением ряда проблем скафандро-строения и прежде всего с повышением эффективности рабочих операций и биомеханических характеристик движений человека в скафандре при минимальном на­пряжении физиологических функций организма. По­движность в скафандре, отмечает В.В.Лебедев, достаточ­на, правда, все зависит от того, какие выполняются операции. Если надо что-то снять, поставить или перемес­тить из одной рабочей зоны в другую, то это вполне доступно. При длительной, непрерывной работе космо­навт потеет и, бывает, влага выступает на остеклении шлема, из-за этого плохо видно ручку регулирования охлаждения. При положении регулятора охлаждения на позициях 3 — 4 ноги мерзнут так сильно, что ноют в коленях, а для спины и тела — комфорт, духоты нет. Космонавты должны внимательно следить за температу­рой и ритмом работы в скафандре.

Особое значение скафандру придавалось при подго­товке первого выхода в открытый космос. Работа стро­илась по специальной программе, с частыми поездками космонавтов в конструкторское бюро и на завод: там шла "подгонка" экипажа к кораблю, выходному люку — лазу и креслам, уточнялся покрой скафандров. Для космонав­тов это были "натурные пробы", для разработчиков — мучительный поиск "недостающих миллиметров". О пер­вом выходе в открытый космос А.Леонова рассказано немало. Но и "за кадром" осталось многое, быть может, даже самое главное, как сегодня свидетельствуют стра­нички из секретного досье М.Реброва, прошедшего тре­нировки в Звездном городке. Приведем только описание возвращения космонавта из космоса на корабль. А.Лео­нов подтянулся к обрезу люка. Инструкция предписыва­ла "входить" ногами вперед. Космонавт попробовал, но втиснуться в шлюз не смог. Напрягся, пошевелил ногами — мертвый номер. Еще раз, еще — все напрасно. Только сейчас он заметил и осознал, что скафандр в вакууме повел себя иначе, чем предполагалось — раздулся, стал жестким. Сил втиснуться в отверстие шлюза не хватило. "Мне конец,— подумал сначала спокойно, но тут же почувствовал, что сердце готово вырваться из груди.— Конец, дурацкий конец!".

А.Леонов стал пробовать "обратный вариант". Начал пробираться головой вперед, подтягиваясь на уставших руках и упираясь коленями. Руки не слушались, пот заливал глаза, в горле хрипело, клокотало, булькало, в висках стучало, и он отчетливо слышал этот глухой на­растающий шум. Ноги соскальзывали. Каждый санти­метр продвижения давался огромным трудом.

"Еще чуть-чуть, еще...". Это был безмолвный, душе­раздирающий крик, когда все человеческое существо лишь одно горло и ком боли и отчаяния. Отказ принять смирение, гнев и протест — все слилось в этом безмолв­ном душащем крике.

Наконец он втиснулся, переполз в кабину, втянул камеру и тяжело выдохнул. П.Беляев смотрел на него с немым вопросом в глазах.

"Восход-2" продолжал полет. С.П.Королев успокоил­ся: "Главное сделано, остальное — приложится". В тот момент он не мог даже предположить, что основные сюрпризы экипажу судьба уготовила на потом.

"Каждый полет в космос — особый..." Это сказал Юрий Гагарин. Очередной "Прогресс" (с индексом М-24),— описы­вает М.Ребров аварийную ситуацию с другими космичес­кими кораблями,— подвели к "Миру" автоматические системы. Попытки состыковать два объекта не заверши­лись успехом. Автоматика не сработала. У Центра управ­ления полетом не оставалось иного выхода, как доверить эту сложнейшую операцию человеку. И командир экипа­жа Ю.Маленченко сделал то, что не смогла "машина".

Сделал спокойно и уверенно. А ведь у него оставалась лишь одна попытка. В случае неудачи "Прогресс", истра­тивший все топливо, необходимое для выхода в "точку" стыковки, оказался бы вне досягаемости и в конце концов его обломки, несгоревшие в атмосфере, рухнули бы в произвольном районе. Экипажу станции пришлось бы покинуть "Мир", дальнейшее поведение многомодульной "сцепки" стало бы непредсказуемым. "Ни какая техника, даже самая умная,— делает общий вывод М.Ребров, имеющий принципиальное значение для космической эргономики,— никогда не заменит человека. Или спра­ведливее так: Человека. С большой буквы. Потому что, когда она откажет, именно Человек берет в руки свою судьбу. И свое дело. И дело тех тысяч людей, которые готовят полет, создают космическую технику. И престиж страны тоже" [95, с.143].

Однако, к сожалению, работе космонавтов на орбите до сих пор уделяется гораздо меньше внимания, конста­тировал как-то В.Лазарев, чем самому факту их пребыва­ния на орбите [95]. Проявляется это в большом и малом.

Работая с панелью "Исток", на которой несколько рядов болтовых соединений, требующих разных усилий при отворачивании и заворачивании болтов специальным ключом, В.В.Лебедев обнаружил, что инструмент неудо­бен в работе. При его использовании необходимо все время переносить правую руку на скобу для фиксации головки болта в гнезде ключа или его освобождения. Поэтому на рукоятках надо иметь две скобы: одну для фиксации, другую для расфиксации. При той же кон­струкции ключа, которой пользовался космонавт, работу можно выполнять, но она оказывается достаточно труд­ной и напряженной. Другой же инструмент, которым пользовался космонавт, оказался удобным в работе и доставил ему удовольствие: головка ключа и ручка выпол­нены на шарнире, поэтому можно рукой залезать в очень труднодоступные места, захватывать головку болта и отворачивать в любом положении, не снимая ключа.

Вообще конструктор, эргономист, рабочий и другие специалисты незримо присутствуют на космическом ко­рабле, давая о себе знать и в большом и малом. Решили космонавты сфотографировать себя, станцию, Землю, однако возникла сложность — нащупать пусковую кноп­ку в перчатках трудно. Когда принимали душ, только начали застегивать "молнию" оболочки — вдруг она вся расползлась.

Особый комплекс эргономических проблем связан с построением систем отображения информации для Центров управления космическими полетами,обеспе­чивающих взаимодействие оперативного персонала с объектами управления. В Центре управления космичес­кими полетами (ЦУП) размещаются специалисты всех организаций, участвующих в обеспечении программы полета. Из ЦУП можно управлять одновременно несколь­кими космическими аппаратами, основной режим рабо­ты центра — четырехсменный, обеспечивающий непре­рывность управления. Численность одной смены персо­нала — до нескольких сотен человек. Все средства отображения информации представляют единый комплекс, который обеспечивает необходимой информацией персонал управления полетом, технические и другие службы и подразделения ЦУП [94].

Сложный комплекс эргономических проблем связан с созданием космических тренажеров, каждый из кото­рых представляет уникальный технический комплекс, создаваемый в единственном экземпляре, а модели бор­товых систем пилотируемых космических аппаратов за­частую оказываются по технической реализации слож­нее самих систем. На тренажерах осуществляется непо­средственная подготовка экипажа к космическому поле­ту. Моделирующие стенды используются также для про­ведения эргономических исследований и подготовки на их основе предложений по совершенствованию борто­вых систем управления, устройств и оборудования, сис­тем обеспечения жизнедеятельности.

Космодромы представляют собой научно-техни­ческие комплексы,оснащенные новейшей техникой."Представьте себе громадное стартовое хозяйство, на­пичканное сложнейшей техникой: тысячи километров кабелей, миллионы деталей, механизмов, узлов. Плюс ра­кета и космический корабль или аппарат. И где-то в этом океане схем замкнулся маленький, с булавочную головку, контактик. Попробуй, отыщи!" [88, с.21].

В нашей стране по-настоящему эти сложнейшие сооружения еще не стали объектом эргономических ис­следований и разработок. Может быть, потому что о людях, работающих на космодромах, и об условиях их жизни меньше всего думают и заботятся в отечественной космонавтике. Вот как описывает начальный этап стро­ительства стартовой площадки для нового космического корабля (несколько десятков сооружений, более 50 слож­нейших технологических систем и более двухсот техни­ческих систем) главный инженер космодрома Байконур: "Не было площадок разгрузки, не было зон хранения... И приходилось солдатам да офицерам — специалистам по системам управления и двигательным установкам сра­жаться с этими тысячами тонн прибывающего оборудо­вания, разгружая его неприспособленными кранами, перевозя на самодельных нештатных трайлерах, склады­вать в голой степи... Что скрывать, гибли люди при такой разгрузке, горело и растаскивалось оборудование на мил­лионы рублей... Экономили сотни тысяч, а теряли мил­лионы" [88, с. 164].

О напряженной деятельности людей со сложнейшей техникой на космодроме можно судить хотя бы потому, что при проверке системы стартового комплекса идет опрос по телеметрическим каналам состояния ракеты, орбитального корабля по 20 тысячам параметров. По некоторым из них опрос осуществляется до 128 раз в секунду. Особенно напряженный момент — заправка ракеты компонентами топлива. Малейшая ошибка — и последствия непредсказуемы. Высочайшая степень авто­матизации позволила учесть возможность многих не­штатных ситуаций — выход из них заранее заложен в программу. Таких ситуаций — более 500. Приводя харак­теристики одной из лучших российских ракет-носителей и используя при этом эпитет замечательная, главный инженер космодрома обращает внимание на три основ­ных ее недостатка. "Эти недостатки известны уже около

двадцати пяти лет, но, к сожалению, конструкторы не всегда идут навстречу пожеланиям тех, кому приходится на этой технике работать" [88, с.186].

Создавая космическую технику на уровне мировых образцов, разработчики не утруждают себя созданием необходимых условий для ее технического обслужива­ния. Подсчитано, например, что если работать строго по инструкциям, то техническое обслуживание многоразо­вой космической системы "Буран" можно было выпол­нить за 300 дней. И это при условии, что будет работать по 16 часов в сутки целая воинская часть, от командира до повара.

В космической эргономике не только аккумулируют­ся результаты других направлений эргономических ис­следований и разработок, но и ставятся многие новые эргономические проблемы, ведутся поиски их решения. Достижения космической техники, способы техническо­го обеспечения жизнедеятельности и контроля функций организма космонавтов все шире используются для ре­шения эргономических проблем в промышленности, быту, медицине. Вместе с тем у космической эргономи­ки — интересные перспективы развития, и основные свершения и открытия в этой области еще впереди. "Совершенствование космических кораблей и их обору­дования, создание в кораблях будущего «земного» ком­форта,— писал Н.П.Каманин,— позволят постепенно снижать требования к космонавтам, но до этого еще очень далеко" [86, с.315].

Военная эргономика

При всей противоречивости военная эргономика внесла существенный вклад в формирование эргономики в целом. Вне рамок этого направления нельзя в полной мере понять глубину и масштабность развития эр­гономики в современном мире.Достижения военной эргономики представляют большой интерес и для граж­данских отраслей промышленности, хотя, как правило, не могут быть перенесены в них механически.

Зарождение военной эргономики произошло в годы второй мировой войны, в 50-е годы она доминировала в эргономике, а в последующие годы продолжала интен­сивно развиваться. В 50 —60-е годы на международных конгрессах и симпозиумах организовывались специаль­ные секции — "Военная эргономика".

За послевоенный период военная эргономика в США и других странах — членах НАТО за сравнительно корот­кий срок достигла высокого уровня. После 1985 г. публи­куется все больше сведений, свидетельствующих о том, что и в Советском Союзе военная эргономика также развивалась достаточно интенсивно.

Формирование военной эргономики послужило ос­нованием для качественно нового подхода к созданию военной техники. Невероятно, но факт, чтосегодня в промышленно развитых странах техника, предназначен­ная для уничтожения людей, — самая совершенная сточки зрения учета человеческих факторов.

Поиск по сайту: