Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Смутное время в России

Морозова Л. Е. Смутное время в России (конец XVI – начало XVII в.). – М.: Знание, 1990. – 64 с. – (Новое в жизни, науке, технике. Сер. “История”; №8).

Л. Е. Морозова,

кандидат исторических наук

Смутное время в России

(конец XVI – начало XVII в.)

 

ВВЕДЕНИЕ

 

 

К числу наиболее трудных и сложных эпох, которых в истории нашей Родины было немало, относится и так называемое Смутное время – тридцатилетие с конца XVI в. по 20-е годы XVII в., время, ставшее переломным в судьбах страны: можно сказать, что период Московского царства завершился, начала оформляться Российская империя.

В эти бурные годы классовых и внутриклассовых битв, политических кризисов, международных конфликтов резко возросла социальная активность всех классов и сословий общества не только в центре, но и на местах. Все общественные силы страны оказались так или иначе вовлеченными в быстро меняющиеся события. Особенно острой была политическая борьба. Достаточно сказать, что за время Смуты на русский престол претендовало 14 человек, 8 из них правили страной.

Несомненно, события Смутного времени потрясли современников. Многие из них оставили свои воспоминания о пережитом, высказали к нему свое отношение. Все это нашло отражение в многочисленных летописях, хронографах, повестях, сказаниях, житиях, плачах и т. п.

Казалось бы, на основе всех этих сочинений можно получить самое полное и верное представление о Смуте. Но оказывается, что содержание их значительно отличается друг от друга: противоречивы описания одних и тех же событий, оценки явлений, фактов и деятельности людей. Возникает вопрос: кому верить? Кто описывал события правдиво, а кто умышленно их исказил и зачем? К примеру, весьма противоречивые свидетельства оставили современники о личности царя Федора Ивановича? Одни (как правило, иностранцы) считали его слабоумным, неспособным к управлению страной, набожным и суеверным. Большинство же русских авто-

 

 

ров отзывалось о Федоре весьма хвалебно, называя его благочестивым, исполненным духовной мудрости, “равнославным древним царям”. Отмечали, что при нем Русское государство “процветало в тишине и благолепии”.

Чтобы определить, чьи характеристики ближе к правде, необходимо выяснить личность писавшего, его симпатии и антипатии, условия и время создания его сочинения.

Понятно, что писатели — современники Смуты не могли быть в стороне от событий. Они сами нередко были их активными участниками и своими сочинениями пытались воздействовать на окружающих, давая оценку происходящему в соответствии с собственными политическими и классовыми убеждениями, не забывая при этом и о прославлении самих себя.

Авторы более позднего времени обычно менее пристрастны. Создавая произведения о том, чему сами не были очевидцами, они использовали творения своих предшественников. В итоге их сочинения превращались в собрание противоречивых версий, по-разному оценивающих одни и те же факты.

Таким образом, для выяснения истины необходим глубокий и многосторонний анализ всего комплекса памятников о Смуте.

В настоящей работе читатели могут проследить, как воспринимали бурные события Смуты их участники, как они осмысливали их по прошествии времени, как родилась официальная концепция Смуты. Это позволит сейчас, “с высоты веков”, понять и оценить столь сложную и трагическую для судеб страны эпоху.

 

ЧТО ТАКОЕ СМУТА?

ОСНОВНЫЕ СОБЫТИЯ, К НЕЙ ОТНОСЯЩИЕСЯ.

 

 

18 марта 1584 г. умирает грозный царь Иван Васильевич. Его длительное правление (с 1533 г.) было и славным, и бурным, и трагическим. Начав провозглашение Московского царства с прогрессивных реформ “Избранной рады”, победоносного взятия Казанского и Астраханского ханств, он довел страну до опричнинного террора, длительной и безрезультатной Ливонской войны, полного хозяйственного разорения.

 

 

Тяжелое наследие досталось его среднему сыну Федору (старший сын Иван погиб от рук самого царя). Недаром его правление началось с Московских восстаний 1584 и 1586 гг., связанных с борьбой за власть и политическое влияние различных группировок при дворе. Они закончились победой шурина царя Бориса Годунова и его сторонников. Фактически Борис сталсоправителем Фёдора и сосредоточил в своих руках почти всю полноту власти.

Еще одним событием, повлекшим за собой трагические последствия, стала смерть в Угличе в 1591 г. последнего сына Ивана Грозного от седьмой жены, царевича Дмитрия. Обстоятельства его смерти так и остались до конца невыясненными, хотя этим занималась следственная комиссия во главе с Василием Шуйским. Официально было заявлено, что царевич погиб в результате несчастного случая: упал на нож во время припадка эпилепсии. Однако потом В. Шуйский заявил, что вывод комиссии был продиктован Б. Годуновым, пытавшимся скрыть свою причастность к убийству царевича. Свои показания В. Шуйский менял многократно, поэтому сейчас невозможно узнать, когда он лгал, а когда говорил правду. Истина была неизвестна и современникам, поэтому в их сочинениях версии и толкования весьма противоречивы.

Смерть царевича Дмитрия была самым тесным образом связана с вопросом о престолонаследии. Дело в том, что царь Федор не имел наследников: его единственная дочь умерла в возрасте 2 лет, а жена Федора, царица Ирина, пробыла на престоле весьма недолгий срок, поскольку приняла решение стать монахиней. Основными претендентами на престол являлись: брат царицы Ирины Борис Годунов, родственники царя Федора до матери бояре Романовы, наиболее знатные и родовитые князья Шуйские и Мстиславские. Но к моменту смерти Федора в январе 1598 г. только Б. Годунов мог реально взять власть, поскольку уже длительное время был соправителем царя.

17 февраля 1598 г. был созван Земский собор, который в полном согласии с законом (что потом будет оспариваться противниками Б. Годунова) избрал Бориса новым царем. Таким образом, впервые на Руси появился царь, получивший престол не по наследству, а по “единодушному решению всего народа”.

 

 

 

Если при царствовании Федора правление Б. Годунова было весьма успешным, то его собственное царствование оказалось неудачным. Рухнули планы Бориса укрепить, международный престиж государства с помощью династических браков. Гонения на представителей наиболее знатных фамилий (Романовых, Шуйских) вызывали скрытую вражду и глухое недовольство в придворных кругах. Огромный урон экономике страны нанес голод 1601— 1603 гг., вызванный затяжными неурожаями. Он привел также к оттоку населенияиз центральных районов на окраины, где выросла мощная организация казачества. Попытки окончательного закрепощения крестьян приводили к классовым конфликтам. Предтечей будущей Крестьянской войны стало восстание Хлопка в 1603 г.

Но самой большой угрозой власти Б. Годунова стало появление в Польше самозванца, выдававшего себя за давным-давно погибшего в Угличе царевича Дмитрия. Агенты самозванца усиленно распространяли на Руси версию о его чудесном спасении от рук убийц, посланных Годуновым, и доказывали законность его права на отчий престол. Это привело к смятению умов и замешательству во всех слоях общества. Много нашлось недовольных правлением царя Бориса. Их с распростертыми объятиями ждали в Польше при дворе Юрия Мнишека, где обосновался самозванец. Определенную помощь в организации авантюры оказали польские магнаты, вставшие под знамена Лжедмитрия. В итоге к осени 1604 г. образовалась достаточно мощная армия для похода на Москву.

Борис Годунов, узнав о появлении самозванца, приказал создать следственную комиссию по выяснению его личности. Комиссия, состоявшая из дьяков Посольского приказа и патриаршей канцелярии, установила, что царевичем назвался беглый монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев. Под этим именем самозванец и вошел в историю. Правда, некоторые современные исследователи, преимущественно западные, почему-то стали сомневаться в этом и утверждают, что царевич мог быть и подлинным, либо им стал какой-то знатный польский юноша, например, незаконнорожденный сын короля Стефана Батория. Думается, что эти предположения безосновательны.

Поначалу военные действия складывались не в поль-

 

 

зу Лжедмитрия. После поражения под Добрыничами он мог считать, что его дело проиграно. Даже поляки покинули его. Но на помощь пришли жители юго-западных городов: Путивля, Белгорода, Воронежа, Оскола и др. Они подняли антиправительственное восстание и признали своим царем самозванца.

Казалось, само провидение было на стороне Лжедмитрия: 13 апреля 1605 г. умер царь Борис. Обстоятельства его смерти были не до конца ясны современникам — многие предполагали самоубийство. Но скорее всего, причиной был тяжелый недуг, от которого Б. Годунов страдал долгие годы и не раз находился при смерти. Шестнадцатилетний сын Бориса царевич Федор не смог удержать власть в своих руках. По приказу самозванца вместе с матерью царицей Марией он был убит. Сестра, царевна Ксения, была пострижена в монахини. Правительственные войска, стоявшие под Кромами, перешли на сторону нового удачливого претендента на престол. В итоге 20 июня 1605 г. Лжедмитрий торжественно въехал в Москву. Только В. И. Шуйский и его сторонники пытались воспрепятствовать воцарению самозванца. Но их заговор был раскрыт. Чудом заговорщики избежали жестокого наказания: Лжедмитрий не решился начинать правление с казни знатных особ и не захотел омрачать торжества коронации.

Несмотря на стремление казаться милостивым и щедрым с помощью введения некоторых реформ, самозванцу не удалось долго удержаться на троне. Засилие поляков, их пренебрежение древними русскими обычаями, непочтительное отношение к православной церкви (женитьба Лжедмитрия на католичке Марине Мнишек) вызывали недовольство в общественных кругах.

17 мая 1606 г. в Москве вспыхнуло восстание, приведшее к гибели самозваного царя. Одним из организаторов восстания был князь В. И. Шуйский, ставший новым претендентом на царскую корону. Избрание Василия Ивановича Шуйского царем, судя по всему, не было всенародной акцией. Фактически он взошел на престол на гребне одного лишь московского восстания. Это вызвало недовольство со стороны населения других городов, особенно южных, где чтили прежнего царя Дмитрия. Вскоре там прошел слух, что он опять спасся и в Польше собирает новое войско для борьбы с узурпатором В. Шуйским. Во главе этого войска встал талант-

 

 

ливый полководец, выходец из народа Иван Болотников. На соединение с ним пришел с Волги еще один самозванец — царевич Петр, назвавшийся сыном царя Федора, никогда не существовавшим на самом деле.

В октябре 1606. г. войска повстанцев начади осаду Москвы. Положение царя Василия было очень тяжелым. Верность ему сохраняли только северные города. Весь юг был охвачен крестьянским восстанием. Началась настоящая Крестьянская война против крепостнической политики нового правительства, за “царя-освободителя”.

Войско повстанцев не было однородным. В нем было много представителей дворянства, которые вскоре вступили в сговор с правительством В. Шуйского. В итоге часть войска во главе с дворянскими предводителями П. Ляпуновым, И. Пашковым и другими перешла на сторону царя. Это значительно ослабило восставших, и они были вынуждены отойти сначала к Калуге, потом к Туле. Там после длительной обороны они сдались правительственным войскам. Правительство учинило жестокую расправу над руководителями движения, хотя сначала было обещано помилование.

Положение в стране продолжало оставаться сложным. Уже летом 1607 г. в Стародубе появился новый лжецарь Дмитрий. Кто назвался его именем, так и осталось исторической загадкой. Современники называли его “человеком незнаемым”. Внешне он ничем не походил на Лжедмитрия I, поэтому мало кто сомневался в том, что он самозванец. Чтобы укрепить его авторитет среди простых людей, Марина Мнишек признала его подлинным Дмитрием, стала его женой и даже родила сына Ивана.

Вокруг нового самозванца, Лжедмитрия II, стало собираться войско. Главную ударную силу в нем составили польские шляхтичи во главе с Лисовским, отряд гетмана М. Ружинокого и донские казаки под руководством И. Заруцкого. Летом 1608 г. войско самозванца подошло к Москве и расположилось в Тушине. Отсюда прозвище Лжедмитрия II — “Тушинский вор”.

Образовалось как бы два правительственных центра: в Московском Кремле, где находился царь Василий, и в Тушине, у Лжедмитрия. Оба царя имели свой двор, Боярскую думу, патриарха (у Василия — Гермоген, бывший казанский митрополит, у Лжедмитрия — Филарет,

 

 

до пострижения Ф.Н. Романов). Некоторые вельможи, не веря в прочность положения ни того, ни другого царя, постоянно меняли подданство, за что получили прозвище “перелетов”. В Тушинском лагере ведущее положение занимали поляки, влияние которых, особенно усилилось с приходом войска Яна Сапеги. Самозванец стал игрушкой в их руках.

Не сумев взять Москву приступом, тушинцы попытались организовать блокаду столицы. Главным препятствием на их пути стал Троице-Сергиев монастырь: в течение 16 месяцев войска Лисовского пытались его взять, но безуспешно. Героическая оборона монастыря вдохновляла на борьбу с польскими интервентами жителей других городов.

Меры к спасению предприняло и правительство В. Шуйского. В августе 1608 г. в Новгород был послан племянник царя М. В. Скопин-Шуйский для заключения со Швецией договора о военной помощи и сбора войска в Новгородской земле. Миссия Скопина оказалась успешной. Летом 1609 г. пятнадцатитысячное войско во главе с Михаилом Скопиным-Шуйским и шведским полководцем Яковом Делагарди двинулось из Новгорода для освобождения Москвы. По пути были очищены от поляков Торжок, Тверь, Калязин, в марте 1610 г. снята осада Троице-Сергиева монастыря.

Успехи М. Скопина привели к распаду Тушинского лагеря. Самозванец бежал в Калугу с небольшим числом приверженцев. Остальные тушинцы выступили с предложением избрать на русский престол польского королевича Владислава, сына короля Сигизмунда III. Это позволило польскому королю начать открытое вмешательство в дела России и осадить Смоленск.

Летом 1610 г. в Москве праздновали победу. В разгар торжества знаменитый освободитель Москвы М, Скопин-Шуйский внезапно умер. Поскольку ему было немногим больше 20,лет, то смерть показалась подозрительной для современников. Стали ходить слухи, что он был отравлен по приказу царя Василия, считавшего Скопина своим соперником. Гибель всеми любимого полководца окончательно подорвала авторитет царя в народных массах. Недовольство его правлением стало всеобщим. 17 июля 1610 г. Василии Шуйский был свергнут с престола и пострижен в монахи. Власть в столице перешла кБоярской думе во главе с 7 вид-

 

 

нейшими боярами. Новое правительство получило название “семибоярщина”.

Положение в стране было исключительно тяжелим. С запада к Москве подходили войска гетмана Жолкевского, в Коломне обосновался Лжедмитрий II, Смоленск осаждало войско Сигизмунда, Новгород находился под угрозой захвата шведами, бывшими союзниками России. В этой трудной ситуации между бывшими тушинцами и московскими боярами было достигнуто соглашение: просить на русский престол польского королевича Владислава. На неком подобии Земского собора были выработаны условия избрания на царство. Основное среди них — принятие православия. В Смоленск было послано посольство во главе с Филаретом, для переговоров с королем Сигизмундом.

Переговоры показали, что король не собирается выполнять условия русской стороны и силой оружия хочет получить московскую корону для себя самого. Поскольку это вызвало возмущение со стороны послов, то они были арестованы и отправлены в Польшу на долгое пленение. 21 сентября 1610 г. Москву заняли войска польских интервентов. Образовалось новое правительство во главе с А. Гонсевским, М. Салтыковым и Ф. Ароновым (Андроновым).

Действия поляков вызвали всеобщее возмущение и недовольство. Этим воспользовался Лжедмитрий II, пытаясь сконцентрировать вокруг себя антипольское движение. Но снова вмешалось “провидение”. 11 декабря 1610 г. самозванец был убит на охоте татарским князем за то, что до этого он вероломно расправился с касимовским ханом. Теперь во главе антипольского движения встали истинные патриоты: рязанский воевода П. Ляпунов, князья Д. Пожарский и Д. Трубецкой. К борьбе с иноземцами призывали патриарх Гермоген и троицкие монахи. 3 марта 161.1 г. войско народных ополченцев выступило из Коломны к Москве. В ответ 19 марта поляки жестоко расправились с москвичами и сожгли город. Весть о разорении Москвы потрясла всю страну. Силы патриотов умножились, боевой дух и ненависть к врагу усилились. Вскоре в руках ополченцев оказалась почти вся столица за исключением Китай-города и Кремля — там, в осаде, оставались интервенты в их пособники.

30 июня 1611 г. руководители ополчения обнародо-

 

 

вали приговор, который провозглашал верховной властью в стране “всю Землю”, т. е. Земский собор. Временное правительство возглавили П. Ляпунов, Д Трубецкой и И. Заруцкий (от казаков). Наибольшим авторитетом пользовался Прокопий Ляпунов, и это вызывало недовольство остальных руководителей. В итоге против него был организован заговор. Заговорщики распространили ложные слухи об измене П. Ляпунова и тем самым вызвали возмущение казаков. На общем сходе казаки выступили против Ляпунова и убили его. Это привело к распаду первого ополчения и очень ослабило патриотическое движение в стране. Почти одновременно пал Смоленск, который 20 месяцев выдерживал атаки Сигизмунда III. После этого польский король открыто заявил о своем намерении стать русским царем и присоединить Россию к Польше.

Осложняло положение в стране и то, что шведы, захватив Новгород, стали усиленно навязывать кандидатуру шведского принца Карла-Филиппа на русский престол. Новгородский митрополит Исидор был вынужден уступить этим требованиям. Только Псков оказывал всяческое сопротивление шведской интервенции. Власть в городе взяли в свои руки “меньшие люди”, создали вече и успешно обороняли город от врагов. В это время появился последний самозванец, Лжедмитрий III, получивший прозвище не то Сидорка, не то Матюшка. Псковичи сначала признали его истинным царевичем и впустили в город. Вскоре его самозванство стало очевидным, и он был арестован.

Необходимость организации новой всенародной борьбы с интервентами становилась все более насущной. Инициаторами ее выступили посадские люди Нижнего Новгорода во главе с торговым человеком Кузьмой Мининым. Его поддержали патриарх Гермоген и троицкие монахи, которые стали рассылать по всем городам грамоты с призывом объединяться против врагов Отечества. В Нижнем Новгороде был организован сбор средств для нового войска. В его состав вошли бывшие смоляне, бежавшие в нижегородские пределы после захвата Смоленска поляками. Главным полководцем был приглашен князь Дмитрий Пожарский, лечившийся от ран в суздальской вотчине. В марте 1612 г. войско было собрано и выступило в поход для освобождения Москвы. В Ярославле был назначен сбор всех сил. Там же было

 

 

создано новое правительство “Совет всей земли” во главе с Д. Пожарским и К. Мининым.

24 июля 1612 г. войско второго ополчения подошло к Москве. Там в это время находились остатки войск первого ополчения во главе с Д. Трубецким и И. Заруцким. Узнав о приближении войска Минина и Пожарского, И. Заруцкий бежал в Коломну, где находилась Марина Мнишек с сыном Иваном. Вместе с ней он двинулся к Астрахани, где намеревался создать свое правительство.

Д. Трубецкой вошел в союзнические отношения с Д. Пожарским и К. Мининым. В августе состоялась первая проба сил патриотов. Под стенами Новодевичьего монастыря произошло сражение с войсками гетмана Хоткевича, который шел на помощь полякам, осажденным в Китай-городе. Войско гетмана понесло большой урон и отступило, а 22 октября был взят и Китай-город. Поляки подписали договор о капитуляции. К концу 1612 г. Москва и ее окрестности были полностью очищены от интервентов. Попытки Сигизмунда изменить ситуацию в свою пользу ни к чему не привели. Его войска были разгромлены под Волоколамском.

В январе 1613 г. был созван Земский собор для решения вопроса о кандидатуре нового царя. Ни польского, ни шведского принцев решено было не приглашать, поскольку и поляки, и шведы разоряли страну. После длительных дебатов выбор пал на Михаила Федоровича Романова, сына Федора Никитича Романова, постриженного под именем Филарета. По матери — Анастасии, первой жены Ивана IV, Федор Никитич был двоюродным братом царя Федора. Значит, его сын Михаил доводился царю Федору двоюродным племянником. Этим самым, хотя и весьма косвенно, сохранялся принцип передачи русского престола по наследству.

В это время Михаилу было только 16 лет и вместе с матерью, старицей Марфой, он находился в Ипатьевском монастыре близ Костромы. Отец Филарет был в польском плену. К Михаилу были посланы представители Земского собора для “умоления на царство”. После некоторых колебаний со стороны матери согласие было получено. Михаил торжественно въехал в Москву и был коронован.

Положение в стране оставалось очень тяжелым. Нов-

 

 

город находился в руках у шведов, Смоленск — у поляков, в Астрахани правила М. Мнишек с сыном. Всюду рыскали шайки разбойников. Только объединившись можно было выстоять против многочисленных врагов. Поэтому главным в политике нового правительства было примирение всех группировок в стране: и бывших тушинцев, и участников ополчений, и сторонников “семибоярщины”. Было решено никого не преследовать за антиправительственную борьбу и сохранить пожалования всех царей. Это значительно подняло авторитет нового царя и усилило его позиции.

Прежде всего следовало ликвидировать опасность, исходящую из Астрахани, поскольку Марина с сыном претендовали на царский престол. На помощь правительственным войскам пришли жители Астрахани. С их помощью М. Мнишек, ее сын и И. Заруцкий были арестованы и казнены.

Шведский король Густав-Адольф летом 1615 г. предпринял неудачный поход на Русь с целью захвата Пскова. В итоге в 1617 г. был заключен Столбовский мирный договор, по которому Новгород возвращался России, но Швеции отходило Балтийское побережье.

Опасным врагом оставалась Польша. Королевич Владислав полагал, что имеет законные права на русский престол. Осенью 1618 г. он предпринял поход на Русь и осадил Москву. Однако правительство Михаила к тому времени уже имело достаточно сил для отпора. Поляки потерпели поражение и отступили. 1 декабря 1618 г. было заключено Деулинское перемирие на 14 лет. К Польше отошли Смоленск и северские города. На Русь же вернулись пленные, в том числе и отец царя Филарет. Вскоре он был избран патриархом вместо умершего в 1612 г. Гермогена.

Обстановка в стране стала нормализовываться. Смутное время закончилось.

 

ЧТО ДУМАЛИ О СМУТЕ УЧАСТНИКИ СОБЫТИЙ

 

События Смутного времени оставили в умах современников яркий след. Посмотрим, как их воспринимали непосредственные участники происходившего.

Одним из первых сочинений, возникших в начальный период Смуты, стала Повесть о честном житии ца-

 

ря и великого князя Федора Иоановича. Автор ее — первый русский патриарх Иов (с 1586 г. он был митрополитом, в 1589 г. стал патриархом, в 1605 г. Лжедмитрий сверг его). Иов был верным соратником царя Федора и Бориса Годунова и поэтому создал произведение, прославляющее и того, и другого.

Точная дата написания Повести неизвестна, но по содержанию ее можно предположить, что она появилась в промежутке между 6 января 1598 г. (дата смерти царя Федора) и 3 сентября этого же года (дата венчания на царство Б. Годунова), поскольку в Повести сообщено о смерти Федора, но не сообщено о том, что новым царем стал Борис. Получается, что Иов создавал свое произведение в период борьбы Б. Годунова за корону.

Начинается Повесть с рассказа о том, как Федор стал царем: “Той же убо благочестивый царь и великий князь Федор Иванович всеа Русии сын бе приеменитого государя и храброго царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии, царствовавшего в велицей Росии 49 лет и месяц 9 на престоле приснопамятного отца своего великого князя Василия Ивановича всеа Русии и деда великого князя Ивана Васильевича всеа Русии”. Из этого отрывка следует, что Федор — законный наследник своих предков, великих российских государей. Чтобы читатели окончательно уверились в законности прав Федора на престол, Иов описывает, как перед смертью отец передал власть сыну: “Тогда же убо благоверный царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии прииде в пятьдесят третье лето возраста своего, случися ему велия болезнь. В ней же проувидев свое к Богу отшествие, восприят великий ангельский образ и наречен бысть во иноцех Иона, и посем вскоре остави земное царьство, ко Господу отъиде лета 2092-го (1584 г.), марта в 29 день. И по преставлении своем вручив превеликий скипетр Российского самодержавного царствия и свой великий царский престол благоверному сыну своему благочестивому и христолюбивому царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии”.

В сочинениях более позднего времени встречаются совершенно иные версии тех же событий: Иван Грозный умерне своей смертью, а был отравлен Б. Годуновым и Б. Бельским; власть Федор получил не полностью, над

 

 

ним был назначен отцом опекунский совет из 4 бояр (подробнее об этом см. ниже).

Иов не скупится на похвалы в адрес Федора: “Древним бо царем благочестивым равнославен... от царьския своея юности исполнен сый и духовныя мудрости... о всех добродетельных попечение имы... Богу повсегда ум свой вперяше” и т. д.

Несколько иного мнения о Федоре были другие современники. Например, английский посол Д. Флетчер писал, что “Федор был росту малого, приземист и толстоват. Телосложения слабого и склонен к водянке. Нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах. Он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется... Он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен”. Вторит ему и другой иностранец швед П. Петрей: “Федор от природы простоватый и тупоумный”, не имел охоты заниматься государственными делами и приводить в лучший порядок управление.

Кто же прав, Иов или иностранцы? Думается, что впечатления Д. Флетчера были несколько поверхностными. В России он был недолго, в 1588 г., а в 1591 г. уже опубликовал свои заметки. Правление Федора, длившееся до 1598 г., он мог оценить полностью. Кроме того, весьма враждебно относился к православию, поэтому особая набожность Федора могла показаться ему признаком слабоумия. Петрей вообще лично Федора не знал и, очевидно, передал чьи-то чужие впечатления, может быть того же Флетчера.

На наш взгляд, вряд ли можно полностью доверять показаниям иностранцев и игнорировать мнение отечественных современников. Среди историков и писателей, однако, сложилось весьма нелестное мнение о царе Федоре, а ведь стоит только посмотреть на развитие России в его царствование, на его дела, то можно усомниться в справедливости такого мнения.

Первым делом стало окончательное покорение казанцев (Иов называет их болгарами), которые после смерти Ивана IV стали “многие пакости” причинять православным христианам. Для усмирения непокорных Федор послал воинство во главе со своим “изрядным правителем” Борисом Федоровичем Годуновым. Здесь

 

 

 

впервые на страницах Повести появляется имя Бориса. Далее упоминание его станет почти таким же частым, как и имени царя.

Вторым важным делом явилось присоединение народов Сибири и обращение их в христианскую веру.

Но наиболее важным событием, по мнению Иова, стало учреждение на Руси патриаршества. Об этом в Повести написано довольно подробно, и это не случайно — сам Иов стал первым русским патриархом.

Иов представляет дело так, что инициатива будто бы исходила от самого константинопольского патриарха Иеремея: услышав о добродетелях царя Федора, о процветании православия на Руси, он захотел-де увидеть все собственными глазами, для чего и предпринял путешествие в далекую Московию. На самом деле инициатором являлось правительство Федора, которое, предварительно выслав щедрые дары патриарху, пригласило его в Москву.

В Москве патриарх Иеремей увидел “толикое православие, многими леты цветуще, яко солнце на тверди небесной сияше, ... церковь лепотою украшена”. Это было особенно впечатляюще в сравнении с собственным жалким существованием патриарха в плененном турками Константинополе. И Иеремей решил удовлетворить просьбу Федора – учредить патриаршество в Русском государстве.

 

Следует отметить, что Иов несколько приукрасил ход событий. На Иеремея оказывало сильное давление правительство во главе с Б. Годуновым. Чтобы получить согласие на патриаршество, сначала Иеремею самому предложили стать первым русским патриархом. После полуголодного существования в Константинополе тот с радостью согласился. Но жить ему предложили во Владимире, вдали от царского двора, что показалось Иеремею неподходящим. Однако раз согласие на патриаршество уже было дано, то ему пришлось смириться с тем, что первым патриархом стал Иов, до этого бывший митрополитом.

Воздав должное мудрости, добродетели и умелому управлению державой царя Федора, Иов обращает свой взор на Бориса Годунова. Он отмечает, что достойным соправителем Федора был его шурин, слуга и конюший (старший боярин) Борис Федорович Годунов, который “зело преизрядною мудростию украшен и саном паче

 

 

 

всех и благим разумом превосходя”. При совместном правлении “благочестивая царская держава в мире и в тишине велелепней цветуще”. Борис, в описании Иова, ни в чем не уступал Федору, поэтому иностранные державы оказывали ему честь, равную самому царю. Особенно знаменит был Борис каменным строительством: при нем было возведено много храмов, обителей, купеческих палат, торговых рядов, укреплений. Замечательны ратные подвиги Годунова. В 7-е лето царствования Федора он успешно сражался в Карелии со шведами, потом вместе с царем в Ливонии. Ругодивский (Нарвский) поход был особенно удачным для России, т. к. позволил присоединить ряд прибалтийских городов. Эта победа была торжественно отпразднована в Москве. И тут Иов не забыл упомянуть себя как главного вдохновителя ратных подвигов.

Особенно прославился Борис Годунов успешной обороной Москвы от внезапного набега крымского хана в 1591 г. Опасность была весьма велика, поскольку основные войска находились в Новгороде. Борис применил особую военную хитрость. На пути татар он поставил обоз — телеги с пушками и ратными людьми и приказал постоянно палить из пушек, чтобы создалось впечатление о больших военных силах. Эта мощная пальба напугала хана, он решил, что на помощь москвичам пришли войска из Новгорода, и в страхе отступил. Все сочли это чудом и знамением божьим.

Многократное обращение к “божественным сюжетам” является особенностью Повести. И это не случайно, поскольку автор — верховный правитель русской церкви. Прославляя Федора, он особенно много внимания уделял его любви к богу, щедрым вкладам в монастыри, благочестивому образу жизни. Именно поэтому, по мнению Иова, при Федоре Русское государство процветало. Возможно, что после жестокого правления Ивана Грозного именно такой царь и требовался истерзанному народу. Своей милостью, щедростью и всепрощением он согревал ожесточенные души людей. В этом проявлялась его особая мудрость, которую иностранцы сочли слабоумием. Не случайно, что в памяти современников правление Федора осталось как мирное, а держава — цветущая.

Последний сюжет в Повести Иова — смерть царя Федора 6 января 1598 г., на 41-м году жизни (в неко-

 

 

 

торых поздних сочинениях сообщается, что Федор скончался 7 января, но эта ошибка). Причина смерти — тяжелая болезнь. В поздних произведениях возникает версия, что Федор был отравлен Б. Годуновым, однако правильнее считать, что он умер своей смертью, поскольку от природы был болезненным человеком.

Иов не пишет о последнем завещании Федора, но отмечает, что скипетр державы он вручил своей жене, царице Ирине, так как детей у него не было. Факт вручения царского скипетра Ирине Иов подтверждает и словами царицы: “Кому свой царский скипетр вручаешь? Увы мне!”

Этот акт царя имел принципиальное значение для последующих событий, поскольку решал вопрос о том, кому править после его смерти. В более поздних произведениях проромановского направления возникают другие версии: на смертном одре на вопрос бояр, кому править, Федор якобы сказал: “Брат Федор”, т. е. Федор Никитич Романов. В антигодуновских сочинениях писалось, что Федор отдал скипетр боярам, но поскольку никто не решался взять его, то его схватил Б. Годунов. Царице же Ирине Федор якобы завещал постричься. Получалось, что она не могла править после смерти мужа и потом передать престол брату. Эти версии, скорее всего, были ложными, поскольку известно, что царица Ирина правила страной какое-то время даже будучи монахиней (с января по сентябрь 1598 г.), и, значит, имела право на престол.

Таким образом, в Повести мы встречаемся с описанием правления Федора Ивановичи, сделанным современником и непосредственным участником многих событий, горячим поклонником царя и его “изрядного правителя” Бориса Годунова. Этим объясняется желание автора всячески их прославить. Поскольку Повесть писалась уже после смерти Федора, в период борьбы Бориса за престол, то ее цель заключалась в том, чтобы доказать законность прав Б. Годунова на царство, представить его достойным преемником благочестивого, мудрого и милостивого царя Федора.

О правлении Б. Годунова (1598—1605 гг.) до нас не дошло ни одного произведения его современников, поэтому мы сразу перейдем к сочинениям, появившимся после свержения Лжедмитрия в 1606 г. Это Сказание

 

 

 

о Гришке Отрепьеве, Повесть како отмсти и ее редакция Повесть како восхити.

Сказание о Гришке Отрепьеве — одно из первых произведений, созданных в период правления В. И. Шуйского. Ни автор, ни точное время его создания неизвестны (в тексте данных на этот счет нет). Начинается Сказание со смерти Ивана Грозного в 1584 г. Кратко сообщив о воцарении Федора, автор приступает к основной своей задаче — опорочить Б. Годунова. Все правление Федора — это козни Бориса против “великих росийских боляр”. Получается, что в царствование Федора единственным полновластным правителем был царев шурин Борис Годунов. Возжелав высшей власти, он стал изводить царский род и великих бояр. Первое, что сделал он после смерти ИванаГрозного,— отослал в Углич царевича Дмитрия с матерью и с отцом царицы Федором. Других же Нагих определил в заточение по разным городам.

В этом сообщении автора Сказания множество ошибок. Царевича Дмитрия послал в Углич не Борис — в то время он не обладал таким могуществом. Сам Иван Грозный выделил младшего сына на удел в Углич. Отец царицы не мог поехать с ней, так как к тому времени уже умер. Нет никаких данных и о том, что кто-то из Нагих был сослан и умер в заточении в это время. Их ссылка произошла позднее, после смерти царевича и Угличского восстания. Думается, что автор, желая очернить Бориса, не слишком заботился об исторической правде.

Далее говорится об опале на князя И. Ф. Мстиславского, на Шуйских, на торговых людей. Единственная причина этого — властолюбие Бориса. Из других источников выясняется, что Шуйские и их сторонники выступили с требованием развода царя с “неплодной Ириной Годуновой”. Это, естественно, вызвало резко отрицательную реакцию со стороны Бориса и, вероятно, самого царя. Кроме того, обвинение в неплодии было не совсем правомерным, царица рожала детей, но они погибали в младенчестве. Все это говорит не в пользу Шуйских.

Следующий эпизод, который, по мнению автора Сказания, призван опорочить Б. Годунова, — смерть царевича Дмитрия (вспомним, что Иов вообще обошел это событие молчанием).

 

 

 

Автор Сказания пишет, что после расправы над боярами Борис Годунов стал “умышляти о убиении царевича Дмитрея”. Для исполнения своих планов он послал в Углич “зверообразного злодея” Михаила Битяговского с сыном и “с товарищи”. На самом деле М. Битяговский выполнял в Угличе функции государева дьяка. Угличское следственное дело показало, что в момент смерти царевича М. Битяговский с сыном находились у себя дома и обедали, т. е. сами они не могли быть убийцами Дмитрия. На них, как на убийц, указала царица Мария. Сделала она это, видимо, из-за неприязненного отношения к дьяку. Нагим постоянно казалось, что он ущемляет их финансовые интересы. Вероятнее всего, царевич зарезался сам, но царица в бессильной ярости возвела поклеп на своих недругов. Ее версия была поддержана всеми недругами Б. Годунова и отразилась на страницах многочисленных литературных сочинений.

В Сказании есть косвенное указание на время его создания. Это сообщение о том, что мощи царевича были положены в Угличе в храме “всемилостивого Спаса”. Дело в том, что там они находились до 3 июня 1606 года, а затем были перенесены в Москву и торжественно открыты как мощи нового святого великомученика. Объявить Дмитрия святым можно было только при условии его убийства. Как известно, самоубийцы резко осуждаются церковью, их даже не разрешают хоронить на общем кладбище.

Таким образом, Сказание могло быть написано в промежутке между 17 мая 1606 г. (последняя дата в Сказании) и 3 июня, т. е. в тот период, когда В. Шуйский боролся за трон. Поэтому Сказание можно считать произведением, созданным для обоснования законности и справедливости избрания на престол Василия Шуйского.

В. Шуйский не был родственником царя Федора, но вел свою родословную от легендарного Рюрика и именно этим обосновывал права на корону. Поэтому для него не было необходимости прославлять правление Федора, достаточно было показать, что это было время беззаконий и произвола Б. Годунова, от которых пострадал сам Василий и его ближайшиеродственники. Такую картину мы и наблюдаем в Сказании.

Описав смерть царевича Дмитрия, автор сразу пере-

 

 

ходит к смерти царя Федора в 1598 г., опуская половину его правления.

Избрание Бориса на царство он представляет не как “всенародное волеизлияние”, а как результат всевозможных происков и лукавства Годунова: одних он привлек к себе лаской и милостью, других запугал “грозами и свирепством”. Ничего примечательного не находит он в правлении Годунова, кроме появления самозванца “в пятое лето царствования”, т. е. в 1603 г.

Автор сразу называет самозванца Григорием Отрепьевым, беглым монахом, который “дьявольским научением и еретическим умышлением” назвался именем царевича. Известно ему и то, что Григорий был родом из Галеча, и там жили его мать и братья. Описывая похождения Г. Отрепьева в Польше, автор делает упор на то, что самозванец отступил от православия и склонился в католичество, поэтому-то его авантюру поддержали король Польши и сам папа Римский. Он явно сгущает краски, когда пишет, что по велению папы Григорий изучал “латынскую веру, ересь люторскую, кальвинскую иезовицкую веру, бесовский соблазн, звездочетье, волхование и всякое еретическое учение”. Такой набор верований взаимоисключителен, да и не мог папа Римский требовать изучать лютеранство, кальвинизм, волхование и т. д., т. е. то, что в корне было чуждо католичеству. Видимо автор, желая как можно сильнее воздействовать на умы православных читателей, умышленно нагнетал обвинение в адрес самозванца с тем, чтобы доказать законность свержения его с престола и убийство.

Описывая поход Лжедмитрия на Русь, автор большое внимание уделяет вопросу о том, как беглый монах сумел обмануть и “прельстить” целое государство. Главным, по его мнению, были грамоты самозванца, в которых тот пытался обосновать законность своих притязаний на русский престол и всячески очернить Б. Годунова. В них Отрепьев называл себя прирожденным государем, а Бориса — своим холопом, который поднял руку на господина. Это и стало главной причиной “смятения умов” и в северских городах, и в правительственных войсках, и в самой столице. Самозванец победил Б. Годунова не на полях сражения, а в умах людей.

Из текста Сказания нетрудно понять, кому симпатизирует автор. Так, описывая сражения с Лжедмитрием,

 

 

он неоднократно упоминает различных воевод и бояр, но лишь при упоминании имени В. И. Шуйского его бесстрастный тон уступает место льстивой похвале: “И тогда прииде с Москвы в полки Российскии славный, премудрый боярин и воевода Василей Иванович Шуйской, и бысть в полцех радость велика”. В разрядных книгах, достаточно беспристрастно сообщающих о военных походах, сражениях и перемещениях по службе, нет сведений о каких-либо особо выдающихся заслугах В. Шуйского в борьбе с самозванцем. Поэтому хвалебные эпитеты в адрес Шуйского не вполне объективны.

Представляя Василия Шуйского борцом с “проклятым еретиком Гришкой Отрепьевым”, автор Сказания пишет, что тот понял самозванство Лжедмитрия еще в Туле, куда ездили все московские бояре, чтобы поклониться новому царю. Но он побоялся открыто заявить об этом, поскольку все верили в истинность Дмитрия. Однако потом, когда Лжедмитрий стал дерзко проявлять непочтение к православной вере (сверг с престола патриарха Иова и сделал патриархом гречанина Игнатия, пьяницу и сквернослова, при въезде в Москву в ответ на чествование всего “освященного собора” приказал играть в бесовские музыкальные инструменты, ввел в главный православный храм “поганых еретиков” — поляков), Василий Шуйский организовал против него заговор. Собрав своих сторонников, он объявил им, что новый царь — еретик Гришка Отрепьев. Те, в свою очередь, стали повсюду говорить об этом. Весть дошла до верного слуги Лжедмитрия Петра Басманова, который быстро установил, от кого исходили данные слухи. В итоге состоялась публичная казнь “благочестивого князя Василия Ивановича”. В этом эпизоде Шуйский представлен подлинным борцом за веру и правду. Обращаясь к народу, он говорит, что погибает от рук “врага християнского, от еретика, от Гришки... умирает за правду”, за истинную православную христианскую веру. Если бы В. Шуйский действительно обратился с такой речью к собравшимся на казнь, то вряд ли был бы помилован. Скорее всего, он покаялся перед самозванцем и за это был прощен. Казнь заменили непродолжительной ссылкой. В Сказании же сообщается, что В. Шуйского и его родственников якобы сослали “по городам в темницы”, имение их взяли в казну. Многие обвинения предъявляет автор самозванцу.

 

 

И народ свой разорил, устраивая пышную встречу невесте, и москвичей притеснил, заставляя на своих дворах принимать поляков, и бесчинства разрешал полякам вовремя свадебного торжества. В довершении всего решил окончательно “разорить православную веру” и убить бояр и воевод, которые этому воспротивятся. Автор подробно перечисляет, кто из польских панов кого должен был убить. Думается, что это вряд ли соответствовало действительности, поскольку массовое истребление русских бояр поляками могло вызвать всеобщее возмущение, особенно в той накаленной обстановке.

В Сказании ярко показана взрывоопасная ситуация в Москве после свадьбы Лжедмитрия. Недовольство наглыми и вызывающими действиями поляков достигло предела. “Наипаче же всех бояр радея и промышляя за православную веру князь Василей Иванович Шуйский” с братьями. Они призвали народ к открытому восстанию против еретика-царя. В итоге в назначенный день все москвичи взялись за оружие.

Началось восстание с моления братьев Шуйских в Успенском соборе, где они просили у бога помощи в борьбе с еретиком. Затем они вышли к православным москвичам и повели их на царский двор для расправы над “ростригой”. По всему городу гудели колокола, призывая к восстанию против поляков. И во главе всех князь Василий Иванович Шуйский, “скачюще на кони по площади и к рядам и вопиющи гласом велиим: Отцы и братия, православные християне! постражите за православную веру, побеждайте врагов християнских!”. В итоге и злой еретик Гришка Рострига, и его друзья поляки были убиты.

Следует отметить, что автор Сказания, вероятно, не совсем объективно описал обстоятельства свержения самозванца. В сочинениях иностранцев, например К. Буссова, они выглядят несколько иначе. Поскольку народ верил, что Лжедмитрий — истинный сын Ивана Грозного, то князья Шуйские не могли открыто выступить против него. Для убийства самозванца они организовали дворцовый заговор: горстка их сторонников проникла в покои царя и, найдя его после долгих поисков, убила. Одновременно в городе был пущен слух, что поляки хотят убить русского царя. Народ был поднят для его защиты и расправы над поляками, что и произошло.

 

 

Лишь потом было объявлено, что царь убит, поскольку он самозванец и еретик. Для доказательства этого и понадобилось такое остро публицистическое, обличительное сочинение, как Сказание о Гришке Отрепьеве.

Еще одним сочинением, прославляющим В. Шуйского, является Повесть како отмсти и ее редакция Повесть како восхити. Начало Повестей сходно со Сказанием о Гришке Отрепьеве: 19 марта 1584 г. умирает царь Иван Васильевич, оставляя после себя двух сыновей — Федора и Дмитрия. Дальше идет отличие. В Повести сказано, что царь Иван оставил своих сыновей на попечение Ивана Петровича Шуйского, Ивана Федоровича Мстиславского и Никиты Романовича Юрьева. Об этом же сообщают Хронограф 1617 г. и иностранцы. Правда, последние указывают, что опекунов было четверо. Не был ли четвертым Борис Годунов, к которому В. Шуйский и Романовы питали весьма недружественные чувства? По их указанию имя Бориса могло быть опущено в позднейших сочинениях.

Автор Повести пишет, что опекуны были назначены для того, чтобы “их государей воспитали со всяцем тщанием”. Это весьма странно звучит, так как в момент смерти Ивана Грозного Федору было 27 лет и воспитывать его было уже поздно. Скорее всего, автор просто стремился подчеркнуть их особую роль, и прежде всего И. П. Шуйского, при царе Федоре. В Повести сообщается дата венчания Федора на царство — 1 мая, но она не верна, это произошло 31 мая.

Еще одно отличие от Сказания — царевича Дмитрия отправляет в Углич сам царь Федор, а не Б. Годунов (как в Сказании). Кроме Шуйских, здесь не названы имена других бояр, которые пострадали от Годунова. По-иному описан и конфликт Бориса с Шуйским. В Повести говорится о том, как Борис затаил злобу на И. П. Шуйского и его сыновей, как сначала был тих и кроток, для видимости помирился с ними, а потом в удобный момент расправился со всеми. Если в Сказании подробно перечислено, куда кого сослали и как кто пострадал, то в Повести больше эмоций по поводу коварства Б. Годунова и злой судьбы Шуйских.

Особое возмущение автора вызывает смерть царевича Дмитрия, по его мнению, от рук Бориса: “О люте! да како о сем слезы моя не пролью? или како может

 

 

десница моя начертати тростию о сем?” Чувствуется, что автор Повести был весьма искусен в литературных трудах и, скорее всего, принадлежал к церковным кругам, поскольку часто прибегает к цитированию Священного писания и библейским сравнениям (например, Борис у него — второй Иуда по предательству). В Повести нет никаких подробностей, связанных со смертью царевича: ни даты, ни места захоронения. Но имена убийц те же, что и в Сказании. Автор Повести прямо обвиняет Бориса в насильственной смерти Федора, но как это произошло, не сообщает.

Венчание Бориса на царство объяснено тем, что тот запугал все государство: “никто не смеяше вопреки глаголати”. Став царем, он сначала был “тих, кроток и милостив”, но потом проявил свой лютый нрав и заточил всех родственников царя Федора, многие из которых умерли “злой смертью”. Здесь автор намекает на Романовых, которые были обвинены в колдовстве и сосланы в дальние города и монастыри.

За все злодеяния Б. Годунов был наказан богом, и орудием наказания стал царевич Дмитрий. Прежде всего начались чудеса у его гроба. Здесь автор явно искажает факты. В правлении Бориса ни о каких угличских чудесах и речи быть не могло, поскольку официально царевич был признан самоубийцей. Слухи о чудесах стали распространяться с приходом к власти Шуйского, который объявил Дмитрия новым святым и приказал торжественно открыть его мощи в Архангельском соборе в Кремле. Потом бог “попусти на него такого же врага и законопреступника... сынишку боярского Юшку Яковлева сына Отрепьева”. Таким образом, появление самозванца объяснено в Повести не злой волей самого еретика и помощью польского короля Сигизмунда вместе с римским папой (как в Сказании), а божьей волей.

В Повести весьма подробно передана история Гришки Отрепьева: рано остался без отца, мать научила его Писанию, в 14 лет игумен Трифон постриг его в монахи в Хлыновском Успенском монастыре. Потом он жил в Ефимьевском монастыре в Суздале и в некоторых других монастырях, пока не попал в Чудов монастырь в Москве. Там он стал дьяконом, но вскоре впал в “лютую ересь”, о чем стало многим известно. Поэтому Гришка перешел сначала в Николо-Угрешский монастырь,

 

 

потом в монастырь Ивана Предтечи на Железном Борке. Отсюда он бежал в Литву, взяв с собой трех монахов: Мисаила Повадина, Венедикта и Леонида. В Киеве он принял имя царевича Дмитрия. Так беглый монах превратился в наследника русского престола.

Эта история Гришки Отрепьева несколько, отличается от официальных данных, полученных в ходе следствия па его делу, проведенного сначала правительством Б. Годунова, потом. В. Шуйского. Было установлено, что до пострижения Г. Отрепьев служил при дворе Романовых и их родственника князя Черкасского. После опалы на них в 1600 г. Отрепьев, чтобы избежать участи хозяев, стал монахом. Возможно, что именно при дворе Романовых у Григория возникла идея стать царевичем Дмитрием, и возможно, что она была подсказана людьми, ненавидящими царя Бориса. Вполне вероятно, что самозванческая авантюра созрела в Москве, в боярских кругах.

В Повести упомянуты другие имена монахов, бежавших вместе с Григорием в Киев. До нас дошел Извет старца Варлаама, спутника Отрепьева, в котором он подробно рассказал, как Гришка стал Дмитрием. Историки обнаружили много фактов, свидетельствующих о подлинности Извета, поэтому его можно считать документальным свидетельством. В Извете спутниками Григория были сам Варлаам и Мисаил Повадин. Ни о Венедикте, ни о Леониде упоминания нет. Возможно, что Венедикт — искажение имени Варлаама, а Леонид появился в свите Лжедмитрия позднее, уже под именем Г. Отрепьева, поскольку самозванцу необходимо было предъявить другое лицо под именем Григория.

Ничего не пишет Варлаам и о еретичестве Отрепьева. Скорее всего, это поздняя выдумка церковников. Монахи беспрепятственно выехали из Москвы и также спокойно добрались до Киева, где сначала жили в Печерском монастыре. Причиной их отъезда, вероятно, был голод 1601—1603 гг., ставший огромным бедствием для страны. Монахи бежали в 1602 г., т. е. в самый разгар его.

Создавая Повесть, автор, очевидно, не стремился к документальной точности. Повесть — не хроника событий, а литературное произведение, созданное с определенной целью, в данном случае доказать, что появление самозванца было божьим наказанием за преступле-

 

 

ния Б. Годунова. Прекрасное оправдание для всех, кто предал царя Бориса! Даже трагическая гибель жены Годунова и его сына Федора, а также горькая судьба царевны Ксении, которую самозванец сделал своей наложницей, не вызывают возмущения автора.

Так, по божьему изволению Гришка Отрепьев стал русским царем. Но поскольку Б. Годунов и его семья уже понесли наказание, то бог не стал больше мучить русских людей. Он открыл истину “первострадальцу боярину князю Василию Ивановичу Шуйскому того законопреступника и розстригу, богомерскую его ересь разумети”. Познав правду о самозванце, Шуйский стал открыто ее всем говорить (в Сказании он посвятил в тайну торговых людей, чтобы те известили народ). Узнав о действиях Шуйского, Лжедмитрий приговорил его к смерти, и только благодаря заступничеству бога Василий избежал казни. В этом автор видит божье провидение. Из других источников известно, что за В. Шуйского заступились и русские бояре, и польские вельможи, посоветовавшие самозванцу не начинать царствование с казни одного из самых знатных бояр Руси. Страдание Василия за веру продолжалось только полгода, потом он был возвращен в столицу.

Смелость Василия Шуйского распалила сердца других патриотов. “И по действу Святого Духа узревше сердечными очами суща его (Лжедмитрия. — Л. М.) быти еретика и законопреступника и начаша, яко трубы, велегласно посреде народа вопити и проклятую его ересь обличити”.

Согласно версии автора Повести, многие москвичи еще до воцарения Лжедмитрия поняли, что он самозванец, и обличали его. Но это вряд ли соответствует истине. Источники сообщают, что в первые месяцы воцарения лжецаревича в Москве были празднества, всеобщее веселие по поводу “обретения” законного наследника престола. Нет никаких сведений о массовых репрессиях против дворян, дьяков и духовенства в это время. Несомненно, что автор Повести сгущал краски, желая показать Лжедмитрия в самом неприглядном виде и особенно в вопросах веры. Лжедмитрий — гонитель на христиан, осквернитель святых мест, “поругатель” образа божия, идолопоклонник, еретик. Думается, что все это явное преувеличение. Известно, что самыми ком-

 

 

прометирующими деяниями самозванца было то, что он женился на католичке и ел телятину в пост.

В. Шуйский в Повести — законный, истинно православный царь, избранный “всею Российскою областию”, праведный, благочестивый, “прежних благоверных царей корене”, первый страдалец за православную христианскую веру. Здесь автор не совсем точен. Избрание Василия не было всенародным делом. В провинции многие даже не знали, что он стал царем. Ведь если его избрали 19 мая, а самозванца убили только 17 мая, то за один день собрать всех выборщиков России в Москву было бы просто невозможно. В Повести сообщается, что предком В. Шуйского был сам Александр Невский — особо почитаемый русский князь, прославившийся борьбой с иноземными захватчиками. Родство с ним должно было возвысить авторитет Василия Шуйского и показать законность восшествия на престол. На самом деле предком В. Шуйского был только младший брат знаменитого князя, ничем особым не прославившийся.

Восхваляя царя Василия, автор пишет, что его первым делом стало перенесение и открытие мощей нового святого чудотворца царевича Дмитрия. В Повести довольно подробно сообщено об этом событии. Особенно примечательно упоминание о пребывании мощей в Троице-Сергиевом монастыре, одном из пунктов следования по пути к Москве. Упоминание это не случайно. Вероятно, автор Повести сам был из этого монастыря и захотел показать причастность своей обители к такому знаменательному событию.

Заканчивается Повесть похвалой царю Василию, “истинному заступнику и пастырю словесным овцам своим”, и воспеванием радости (троекратной) по поводу того, что бог избавил Русь от злого еретика и даровал целебные мощи нового святого. “Благодать же и мир да будет со духом вашим, братие, ныне и присно и во веки веков”. Автор верит, что все беды позади, впереди же мир и благоденствие.

Несомненно, что Повесть появилась до известия о том, что Лжедмитрию удалось спастись и он собирает новую армию для возвращения престола. Значит, написание ее можно датировать началом июня, когда произошло перенесение и открытие мощей Дмитрия, и началом августа, когда опасность нового вторжения войск самозванца стала реальной.

 

 

Совсем иной характер носит Повесть о видении некоему мужу духовну, написанная всего через несколько месяцев после Повестей како отмсти и како восхити. Дата ее написания и имя сочинителя известны. Они указаны в самом тексте: автор — Благовещенский протопоп Терентий, время — конец октября 1606 г. (первая часть) и начало марта 1607 г.

Чему же посвящена Повесть о видении? “Некоему мужу духовну” привиделось нечто очень важное во сне. Об этом он рассказал Терентию, а тот в свою очередь все передал царю и патриарху. По их велению рассказ о видении прочли всему народу в Успенском соборе и в “миру” при большом стечении народа.

Все это произошло в то время, когда Москва находилась в кольце войск Ивана Болотникова. В борьбе с восставшими крестьянами, казалось, неоткуда ждать помощи. Невольно у людей возникал вопрос: за что такая напасть? Вроде бы с еретиком Гришкой Отрепьевым было покончено, по заслугам получил и Борис Годунов за свои преступления. Сейчас же не было видимых причин для божьего наказания.

Объяснение дает Повесть о видении. Некий духовный муж долго молился о “нынешних скорбях”, прося у Бога милости, пока не заснул. Во сне ему привиделось, что звонят в самый большой колокол в столице. Выглянув в окно, он увидел знакомого, который велел ему идти в Успенский собор. Легко добравшись до собора, несмотря на ночь и осеннее ненастье, он заглянул внутрь. Там, на престоле, сидел сам Господь Бог в окружении ангелов и святых. Подле него находилась Богородица, которая умоляла сына отвратить свой гнев от православных христиан. На это Христос отвечал, что не хочет прощать тех, кто постоянно досаждает ему “злобами своими и лукавым нравом”, праздно болтает в церкви, постригает бороды, “содомские дела творит”, неправедно судит, грабит чужие имения. По мнению Бога, “несть истины во царе же и в патриарсе, ни во всем священном чину, ни во всем народе моем, яко не ходят по предании моем и заповедей моих не хранят”. Только всеобщее покаяние может спасти грешников.

Таким образом, автор Повести прямо указывает на причины бедственного положения в столице: забвение заповедей бога и грехи не только простых людей, но и правящего класса, священного чина и даже самого ца-

 

 

ря и патриарха. Такая критика царя и патриарха не прошла бесследно для Терентия. Через некоторое время, когда угроза со стороны войск Болотникова миновала, он уже не был Благовещенским протопопом, и имя его потерялось для истории.

Несомненно, что в период тяжелых испытаний экзальтация общества достигает большой степени. Всевозможные религиозные видения становятся частым явлением.

Тему божьего наказания за грехи всех людей продолжают первые шесть глав Сказания Авраамия Палицына, которые первоначально существовали как отдельное яркое публицистическое произведение, созданное в период между 19 июля 1610 г. (свержение В. Шуйского) и декабрем этого же года (смерть Лжедмитрия II). Это произведение назовем Историей в память сущим, поскольку так она названа в рукописях, где данные главы существуют отдельно от Сказания Авраамия.

История в память сущим начинается со смерти Ивана Грозного. Весьма кратко сообщено, что после кончины царя Ивана скипетр и державу воспринял его сын Федор Иванович, названный почему-то “юнейшим” в 27 лет. За особое благочестие Бог дарует Федору “немятежно земли Российстей пребывание”. Такая концепция вполне согласуется с произведениями, которые рассмотрены выше. Сходство прослеживается и в характеристике Бориса Годунова. Отмечено, что он вознесся в славе Федора и получал почести от иностранных держав, равные царю, “разумен бе в царских правлениях”.

Автор Истории не слишком склонен обвинять Бориса. Во-первых, пишет он, царевича Дмитрия отправили в Углич “советом всех начальнейших вельмож”, а во-вторых, своим агрессивным отношением к Б. Годунову царевич сам спровоцировал организацию своего убийства. Не последнюю роль сыграли и “ласкатели” Бориса, которые доносили ему заведомо ложные сведения о царевиче.

Убийство царевича стало первым грехом, за который потом бог так жестоко наказал Россию. Второй грех заключается в том, что “ни во что же положиша сю кровь неповинную вся Россия”, т. е. все как бы не заметили, что царевич погиб.

Автор Истории не приписывает Борису смерть царя Федора и восшествие его на престол считает вполне за-

 

 

конным, поскольку многие захотели, чтобы он стал царем. Вполне правдиво в Истории описано, как сначала Б. Годунов отказывался от престола, уйдя вместе с сестрой в Новодевичий монастырь. Много дней он не поддавался на уговоры, на мольбы народа. Наконец, патриарх со всем “священным собором” взял икону Владимирской богоматери и с ее помощью стал призывать Бориса стать царем. Автор Истории резко осуждает этот поступок патриарха, считая, что негоже Богоматери умолять тленного человека и просить у него милости. Именно с этого момента, по его мнению, и начались все беды для России: “Двигнут бысть той образ нелепо, двигнута же и Россия бысть нелепо!”

В Истории в отличие от рассмотренных выше сочинений правлению Бориса уделяется некоторое внимание. Автор пишет, что два года Россия “цвела всеми благими”: царь пекся о всяком благочестии, исправлял недостатки в управлении, заботился о бедных и нищих и всем был любезен. Но невзлюбил он “оставшееся племя царя Федора и постепенно стал изводить его: четверых предал смерти, Федора Никитича постриг. Остался один Иван. Все это Борис сделал для того, чтобы оставить престол за своими детьми. Не доверяя окружающим, он разрешил холопам доносить на своих господ.

За неповинные жертвы и “безумное молчание всего мира” Бог покарал Русь. Три года стояло такое дождливое и ненастное лето, что хлеб не вызревал. В стране начался голод. Царь Борис пытался помогать голодающим, “творил милостыню”, давал работу тем, кто приходил в город за пропитанием. Но этого было, конечно, мало. Многие погибали на пути к столице, многие умерли в самой Москве. Автор пишет, что число умерших было больше 127 тысяч только в столице, а всех же и не счесть! Однако бедствовали только неимущие — у богатых были сделаны запасы зерна, что обнаружилось через 14 лет, во время нашествия поляков. За этот огромный грех перед своими соотечественниками сребролюбцы — многие из них — были пленены врагами, понесли наказание божье.

Автор Истории пытается найти причины последующих бедствий, обрушившихся на Россию, в предшествующей истории. Так, причину появления множества разбойников и воров по всей России он видит в желании царя Бориса создать многочисленные военные по-

 

 

селения и гарнизоны на окраинах страны, которые состояли, как правило, из беглецов. Их число особенно возросло во время трехлетнего голода, когда господа не желали кормить своих слуг и выгоняли их из дома. Те находили пристанище на окраинах страны, начинали воровать и разбойничать, чтобы как-то пропитаться. Потом, пишет автор, эти воры влились в армию Болотникова, которая сражалась с царскими войсками под Калугой и Тулой. Крестьянская война, вызванная гнетом крепостничества, всколыхнула страну, показав, что в лагере неимущих зреют мощные силы, способные потрясти все русское общество.

Автор Истории отчасти понял причины, приведшие страну к многочисленным бедам: ненасытное сребролюбие имущих, их чванство, отсутствие милости к “меньшой братии”. Например, пишет он, когда народ тысячами умирал от голода, “сильные мира сего” стремились к чрезмерной роскоши, устраивали пиры, одевались в золото и серебро, “вси бо боярствоваху”.

За все эти грехи правящего класса Бог покарал Русь страшными бедами. Первой карой стало появление самозванца Гришки Отрепьева. Автор не видит в нем грозного соперника царю Борису, поскольку “смеху достоин и плача”. Вспомним, что авторы Повестей како и Сказания о Гришке Отрепьеве считали его единственным возмездием Бога за грехи одного Бориса. Они еще не знали о будущих более тяжких бедах, которые обрушатся на Россию, поэ

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.