(25) С этого самого острова Скандзы (Скандинавии, которая в античной и раннесредневековой традиции считалась островом – М.Ж.), как бы из мастерской, [изготовляющей] племена, или, вернее, как бы из утробы, [порождающей] племена, по преданию вышли некогда готы с королем своим по (26) имени Бериг. Лишь только, сойдя с кораблей, они ступили на землю, как сразу же дали прозвание тому месту. Говорят, что до сего дня оно так и называется Готискандза (Gutisk-andja, «готский берег» – М.Ж.). Вскоре они продвинулись оттуда на места ульмеругов («островных ругов» – М.Ж.), которые сидели тогда по берегам океана; там они расположились лагерем, и, сразившись [с ульмеругами], вытеснили их с их собственных поселений. Тогда же они подчинили их соседей вандалов, присоединив и их к своим победам[42].
(94) Если же ты спросишь, каким образом геты и гепиды являются родичами, я разрешу [недоумение] в коротких словах. Ты должен помнить, что вначале я рассказал, как готы вышли из недр Скандзы (95) со своим королем Берихом, вытащив всего только три корабля на берег по эту сторону океана, т.е. в Готискандзу. Из всех этих трех кораблей один, как бывает, пристал позднее других и, говорят, дал имя всему племени, потому что на их [готов] языке «ленивый» говорится «gepanta». Отсюда и получилось, что, понемногу и [постепенно] искажаясь, родилось из хулы имя гепидов… (96) Эти самые гепиды прониклись завистью, пока жили в области Спезис, на острове, окруженном отмелями реки Висклы, который они на родном языке называли Гепедойос[43].
Итак, готы и гепиды, согласно «Повести» – выходцы из Скандинавии, мигрировавшие некогда оттуда на юг Балтики, причём легенда сохранила указание на то, что миграция была не совсем одновременной и осуществлялась, видимо, волнами, где победили местных жителей: ульмеругов и вандалов.
Древнейшие аутентичные сведения о готах сохранились в трудах римского политического деятеля и историка Публия Корнелия Тацита (середина I в. – ок. 120 г.). В своём труде «О происхождении германцев и местоположении Германии» (конец I в.) он говорит: «(44) За лугиями живут готоны (Gotones), которыми правят цари, и уже несколько жестче, чем у других народов Германии, однако еще не вполне самовластно. Далее, у самого Океана, – ругии и лемовии; отличительная особенность всех этих племен – круглые щиты, короткие мечи и покорность царям. За ними, среди самого Океана, обитают общины свионов»[44].
Эти данные позволяют довольно точно локализовать готов конца I в. на юге Балтики, что с одной стороны совпадает с соответствующим известием Иордана, а с другой – даёт ему хронологическую привязку. Лугии – объединение германских «племён», проживавшее, очевидно, в пределах западной, германской части пшеворской культуры[45]. Между ними и ругами (а также лемовиями), живущими «у самого океана» и размещены источником готы. Обратим внимание, что Тацит называет ругов соседями готов в полном соответствии с Иорданом. Что же касается вандалов, то они жили по-соседству с лугиями, также в пределах пшеворской культуры[46]. Как видим, совпадение между аутентичными данными Тацита и сохранённой для нас Иорданом эпической «Повестью о переселении готов» полное.
Обратим внимание на ещё один интересный момент: Иордан говорит не просто о ругах, с которыми столкнулись готы, а об ульмеругах, т.е. «островных ругах» (от holmr/holm – остров), что наводит на мысль, что жили они на каком-то острове или островах. Вероятнее всего таким островом мог быть Рюген, самое имя своё получивший от живших на нём в дославянский период ругов. В этой связи нельзя не вспомнить один пассаж Иордана, весьма загадочный и не находящий в тексте «Гетики» никакого объяснения: «(38) Однако мы нигде не обнаружили записей тех их басен, в которых говорится, что они [готы] были обращены в рабство в Бриттании или на каком-то из островов, а затем освобождены кем-то ценою одного коня»[47]. Из этих слов следует, что тот, кто их написал (Аблабий? Кассиодор? Иордан?) знал некие готские «басни» о том, что готы на некоем острове «были обращены в рабство, а затем освобождены кем-то ценою одного коня», но не находил им подтверждения в письменных источниках, да и не слишком-то эти «басни» стыковались с задачей прославления готов и рода их правителей Амалов.
Между тем, имеются данные, позволяющие понять смысл этих готских «басен». В.И. Меркулов обратил внимание на то обстоятельство, что на острове Рюген Саксоном Грамматиком и Титмаром Мерзебургским зафиксирован обычай, в соответствии с которым важные решения принимались в соответствии с поведением священного коня. Приведя соответствующие показания источников учёный констатирует: «Таким образом, важные решения у ругов принимались по поведению священного коня. Скорее всего, это гадание использовалось во всех принципиальных ситуациях. Поэтому можно предположить, что если однажды готы потерпели поражение и были обращены в рабство, то могли быть помилованы ‘’ценою коня’’, то есть вследствие состоявшего ритуала, о котором сообщают исторические источники»[48]. Таким образом, вопреки победной реляции Иордана, «примерная реконструкция событий показывает, что ‘’басни’’ Иордана вполне могли иметь под собой историческое основание. Готы вступили в войну с ‘’островными ругами’’ и, конечно, могли потерпеть поражение, в особенности, на чужой территории»[49]. Эта унизительная для готов ситуация, воспринимавшаяся ими с неизбежностью как оскорбление, которое они пытались с одной стороны забыть (у Иордана об этих событиях только глухой отзвук), а с другой – отмстить, предопределила драматические отношения готов и ругов на весь последующий период, которые могут быть охарактеризованы практически как «кровная месть»[50]. Иордан, видимо, ничего не знал об острове Рюген и сопоставил несчастливый для готов остров из их легенд с Британией.
Для нас изящная гипотеза В.И. Меркулова интересна тем, что готы на своём пути, видимо, проследовали через Рюген или прилегающие к нему земли. Обратим внимание на карту готской миграции, составленную М.Б. Щукиным на основе археологических данных[51]: на ней путь готов также пролегает мимо Рюгена и именно близ него, согласно учёному, и высадились на побережье первые мигранты из Скандинавии, представленные так называемой густовской группой памятников, появившейся на рубеже эр[52], более ранней, чем памятники типа Одры-Венсёры, давшие начало «классической» вельбарской культуре[53]. Именно с появлением памятников типа Одры-Венсеры М.Б. Щукин сопоставляет переселение Берига и его людей[54], которому, таким образом, могли предшествовать и более ранние готские миграции.
В другом труде Тацита, «Анналах» (после 110 или 113 г.), под 19 г. упоминается некий гот Катуальда: «(62) Друз (сын императора Тиберия- М.Ж.), подстрекая германцев к раздорам, чтобы довести уже разбитого Маробода (лидер германского «племени» маркоманнов, не раз воевавший с Римом – М.Ж.) до полного поражения, добился немалой для себя славы. Был между готонами знатный молодой человек по имени Катуальда, в свое время бежавший от чинимых Марободом насилий и, когда тот оказался в бедственных обстоятельствах, решившийся ему отомстить. С сильным отрядом он вторгается в пределы маркоманов и, соблазнив подкупом их вождей, вступает с ними в союз, после чего врывается в столицу царя и расположенное близ нее укрепление… (63) Для Маробода, всеми покинутого, не было другого прибежища, кроме милосердия Цезаря. Переправившись через Дунай там, где он протекает вдоль провинции Норик, он написал Тиберию… И Маробода поселили в Равенне... Сходной оказалась и судьба Катуальды, и убежище он искал там же, где Маробод. Изгнанный несколько позже силами гермундуров, во главе которых стоял Вибилий, и принятый римлянами, он был отправлен в Форум Юлия, город в Нарбоннской Галлии…»[55].
Из этого рассказа Тацита нельзя внести никаких уточнений в географическое расположение готов, но можно заключить, что уже в самом начале I в. они присутствовали на континенте и были там деятельной политической силой, соответственно, первая волна скандинавских мигрантов должна была появиться на юге Балтики не позднее рубежа эр.
Но есть ли в письменных источниках подтверждения в пользу выхода готов из Скандинавии? Этот вопрос тем более важен, что очень непрост – многие учёные сомневались в возможности скандинавской прародины готов или даже категорически отрицали возможность таковой (ср. приведённое выше мнение А.Н. Анфертьева)[56]. Сам Иордан, перечисляя народы Скандинавии (а основой его перечня скандинавских народов, многие названия в котором с трудом поддаются интерпретации[57], по всей видимости, служил некий итинерарий), упоминает остроготов (Iord., Get. 26)[58].
С одной стороны, это название могло быть и вставлено в исходный текст, на что указывает сама его форма, ведь разделение на остроготов и везеготов произошло уже на континенте в ходе миграции к Чёрному морю (Iord., Get. 42, 82)[59]. С другой стороны, исходные «готы» итинерария могли быть просто превращены Кассиодором/Иорданом в «остроготов». Небезынтересен и тот факт, что в Средней Швеции имеются две исторические области: Остергёталанд и Вестергёталанд, в которых в начале н.э. ещё могли жить оставшиеся на территории прародины родичи континентальных готов, сохраняющие соответствующее самосознание, также подразделявшиеся по географическому принципу на «западных» и «восточных». Название последних Кассиодор/Иордан и могли передать как «остроготы».
В описании Скандинавии в «Гетике» упоминаются и некие гаутиготы/Gauthigoth (Iord., Get. 22)[60], вероятно, тождественные гаутам (Γαυτοί) Птолемея (Ptolem. II. 11, 16) и Прокопия Кесарийского (Procop. BG. II. 12, 26), которые также, очевидно, являются «родственниками» континентальных готов[61].
Следующий по времени после Тацита автор, упоминающий готов – знаменитый географ Клавдий Птолемей (ок. 100-170 гг.). Данные его «Географии» (между 150-170 гг.) интересны в двух отношениях. Во-первых, он, как уже сказано, упоминает в числе скандинавских народов гаутов (Γαυτοί), надёжно подтверждая этим скандинавское происхождение континентальных готов. Во-вторых, Птолемей размещает континентальных готов/гутонов на правом берегу Вислы, в пределах Европейской Сарматии, что отражает, по всей видимости, начавшийся процесс их продвижения на юго-восток.
Следующее аутентичное свидетельство о готах относится только к 262 г. и фиксирует их уже вблизи римских рубежей: в этом году иранский правитель Шапур I Великий (240/243 – 272/273) повелел высечь надпись, где в числе прочих разбитых римских отрядов были указаны и готы[62]. Таким образом, в промежутке между известием Птолемея и надписью Шапура I и произошла миграция готов с балтийских берегов на черноморские.
Но прежде чем обратиться к этой следующей теме рассмотрим археологические данные о скандинавском происхождении готов. Как уже было сказано выше, со времён работ Р. Волонгевича общепризнано, что археологически готы представлены вельбарской культурой, которая складывается в I в. н.э. в Польском Поморье. В это время в ареале местной оксывской культуры (существовала со II в. до н.э.) появляются островками курганы типа Одры-Венсеры, не имеющие местных корней и аналогов погребальные сооружения в виде каменных курганов, каменных кругов со стелами и т.д., которые имеют прямые многочисленные аналогии в Скандинавии[63]. Пришельцы из Скандинавии принесли и ряд других новаций: обряд ингумации, отсутствие оружия в погребениях, новые формы керамики, новые типы металлических изделий и т.д. В тех местах, где не было оксывского населения, как, например, в Кашубско-Крайенском поозерье, переселенцы основывали собственные поселения и могильники, в районах, заселённых аборигенами, подселялись к ним, стимулируя трансформацию оксывской культуры[64].
Так постепенно при смешении культуры скандинавских мигрантов и местных «оксывцев» при ведущей роли первых формируется новая археологическая культура – вельбарская (любовидзьская стадия, середина I – конец II в., среднее и восточное Поморье с прилегающими районами)[65]. Не вдаваясь детально в споры о механизме её формирования (а он, очевидно, был сложным и неоднозначным), решающая роль в этом процессе импульса из Скандинавии представляется ныне очевидной[66].
Немало в Скандинавии и «готской» топонимики. Выше уже упоминались исторические области Остергёталанд и Вестергёталанд. К ним можно добавить остров Готланд, реку Гота-Альв и город Гётеборг в её устье и т.д. Вероятно, некогда готы составляли значительный этнополитический союз на юге Скандинавии.
В последних десятилетиях II в. в ряде районов Поморья происходит значительное сокращение вельбарского населения: существенно уменьшается число поселений, перестают функционировать многие могильники, зато вельбарские памятники появляются в Мазовии, Подлясье, на Волыни (цецельская стадия, конец II – IV вв.). Происходит перемещение культуры на юго-восток, что отражало, очевидно, процесс готской миграции[67]. Шла она двумя волнами: ранней брест-тришинской (вторая половина II – начало III в.) и более поздней и массовой дытыничской (30-60-е гг. III в.)[68]. Обе эти волны миграции шли через Волынь. В эпической памяти готов они, вероятно, контаминировались.
Подводя некоторые итоги можно сказать, что первая часть «Повести о переселении готов», рассказывающая о миграции их из Скандинавии, о проживании на юге Балтийского моря, о войне с ругами и т.д. в основе своей полностью подтверждается свидетельствами других источников.
Напоследок отмечу вот какой момент: название висленского острова, где проживали гепиды, Гепедойос (Gepedoios), содержит в себе интересующее нас слово Ойум (Oium) и означат «Ойум гепидов»[69], т.е. соответствующий топоним отнюдь не был уникален для готов.