Периодизация истории России

Развивая в общей историко-политической концепции дворянскую концепцию М.М.

Щербатова, Карамзин следует за ним в основном и в конкретном развитии общей

исторической схемы своей «Истории государства Российского». В своем «Введении» к

«Истории...» Карамзин начал с критики шлецеровской периодизации, предложив взамен

свою, более обобщенную. Он предлагает разделить историю России на три периода: древний

— от Рюрика до Ивана III, средний — до Петра I и новый — послепетровский. Это деление

как будто звучит более современно, как перенесение на нашу историю периодизации

всеобщей истории. Но эта связь со всемирной историей только кажущаяся. Достаточно

вспомнить, что древний период — это период от Рюрика до Ивана III, т.е. так называемый

удельный период, чтобы понять, что с древним периодом всеобщей истории он ничего

общего не имеет. Это деление Карамзина — сугубо условное, и идет оно, как все

периодизации XVIII в., от истории русского единодержавия. Периодизация Карамзина

начинается с Рюрика, т.е. с образования государства, как предлагал и Шлецер. В истории

государства — это, по Карамзину, удельный ______________период, так как разделение на уделы началось

уже с Рюрика, когда русская земля разделилась между тремя братьями — Рюриком,

Синеусом и Трувором; так же раздавались земли и города боярам и князьям «под Ольгом

сущим». С Ивана III для Карамзина, как и для других историков XVIII в., начинается история

единодержавия в России. Наконец, с Петра начинается новейший период — история

«преображенной России».

Новым и несколько неожиданным в этой периодизации является определение первого

периода, в котором слиты два периода первоначальной схемы, вернее, выпал ее первый

период, обозначавшийся как начальный период единодержавия в Киевской Руси. Это была

одна из проблем, вызвавших оживленную полемику уже в исторической литературе XVIII в.

Щербатов, Шлецер, за ними, уже в XIX в., Эверс давали картину последовательного

развития Древней Руси, история которой начинается варварским периодом и лишь в XV в.

осуществляет их политический идеал в Московском государстве Ивана III. К этой схеме

примкнула и указанная характеристика Карамзина. Но, примкнув к ней, ученый далеко не

остался последовательным в ее проведении. Да, говорит он, мы застаем нашу страну в

состоянии младенчества «и не должны его стыдиться», но «отечество наше, слабое,

разделенное на малые области... обязано величием своим счастливому введению

монархической власти». «Основанная, возвеличенная единовластием», «Русь Владимира и

Ярослава «шагнула», так сказать, в один век от колыбели своей до величия». Таким образом,

Карамзин преодолел основную принципиальную трудность, порожденную совмещением

двух исторических концепций. Как и у Щербатова, главы отвечают великим княжениям;

взятое из «Степенной книги», это деление перешло целиком к Карамзину и впоследствии

сохранило значительную устойчивость в исторической литературе.

Показательнее в своем совпадении с Щербатовым деление по томам. В 1-м томе

Карамзин, после краткой характеристики источников и беглого очерка древнейшего периода

(как и у Щербатова), историю начал с образования государства, т.е. с Рюрика, и закончил

расцветом Киевской Руси при Владимире Святославиче — крещением Руси, т.е. тем же

княжением Владимира, которое составляло грань I и II томов «Истории...» Щербатова.

Разгромом Киева в 1169 г. и перенесением столицы во Владимир закончил Карамзин

свой 2-й том, этой же датой закончил Щербатов 5-ю книгу II тома. Новой столицей

обозначается и новый период русской истории. Только промежуточная дата удельного

раздробления после Ярослава, хотя и отмеченная в тексте 4-й главы II тома, так и осталась

затерянной в общем рассказе и не введенной в основное деление материала.

Как и Щербатов, даже больше, чем он, подчеркнул Карамзин роль татар в истории

России; это сказалось на дальнейшей периодизации у обоих. Завоевание Батыя — третья

определяющая дата русской истории: 1238 г. кончается 3-й том «Истории...» Карамзина и II

том у Щербатова. 1362 г. кончается 4-й том и великим княжением Дмитрия Донского

начинается 5-й том «Истории...» Карамзина; княжением Дмитрия Донского начинается и IV

том Щербатова.

Схемы отчасти разошлись на Иване III. Щербатов передвинул грань к Ивану IV;

Ивана IV выделяла «Степенная книга», с ним русский князь получил титул царя и утвердил

свое международное значение. Карамзин вернулся здесь к схеме Татищева и Ломоносова и,

связав восстановление единодержавия со свержением татарского ига, отнес его к Ивану III.

Торжественным хвалебным словом Ивану III начинается 6-й том «Истории...» Карамзина.

Близкий по времени к «Записке», он уже противопоставляет Ивана III Петру I, восхваляя

национальный характер политики первого.

Впрочем, дальше, на Иване IV, схемы Карамзина и Щербатова опять сошлись: их

объединила дворянская симпатия к боярской оппозиции самовластию Ивана Грозного.

Основное положение Щербатова — правление Ивана IV было благодетельным, пока он

слушался боярского совета; его ненормальная жестокость и беспочвенная подозрительность

привели к устранению добрых советников и к гибельным для России последствиям

опричнины. Это положение полностью принято Карамзиным: как и у Щербатова, история

царствования Ивана IV разделена у Карамзина на две половины 1558 г., две части V тома

Щербатова превратились у Карамзина даже в два самостоятельных тома (8 и 9); у обоих

царствование Федора и конец династии определяют рамки следующего тома. Последние два

тома должны были составить историю Смуты.

Новым является при этом то, что Карамзин не довольствуется простым

воспроизведением схемы, заимствованной у Татищева, а ищет объяснения устанавливаемой

смены политических форм, пытается установить те исторические силы, те конкретные

условия, которые определяли эти изменения. Но при этом самый характер принятой схемы

закрывает путь к решению поставленной задачи. Внутренняя связь берется из самой схемы,

характеристика исторического процесса превращается в его объяснение, история народа с

предельной последовательностью превращается в историю государства. «Мы хотим обозреть

весь путь государства российского от начала до нынешней степени оного» — такова тема

русской истории по Карамзину. Отсюда смена политических форм превращалась в разрыв

внутренней связи между историческими явлениями, а самый разрыв заполнялся внешними

явлениями и фактами, которые превращались в объяснение явлений.

Так, факт призвания варягов превратился, по сути дела, в идею варяжского

происхождения Киевского государства, несмотря на противоречие этой идеи всему

националистическому направлению «Истории...» Карамзина.

Таким же образом татарское завоевание превратилось в источник возрождения

русского единодержавия, в спасительную силу русской истории. «Нашествие Батыево

ниспровергло Россию... Дальнейшее наблюдение открывает и в самом зле причину блага, и в

самом разрушении пользу целости». Внутреннее развитие страны вело ее к политической

гибели: «Могло пройти еще сто лет и более в княжеских междоусобиях: чем заключались бы

оные? Вероятно, погибелию нашего отечества... Москва же обязана своим величием ханам».

Как в вопросах источниковедения, так и в трактовке исторических явлений ученый не

мог, однако, полностью уйти от новых явлений в исторической науке наступившего века,

сказывающихся в последовательном обращении от внешней схемы к попыткам раскрытия

реальной внутренней связи исторических событий.

Поиск по сайту: