Создание «Истории государства Российского»

31 октября 1803 г. 37-летний Карамзин Высочайшим указом получает должность

историографа с пенсией (3 тыс. рублей), равной профессорскому жалованью. Перед ним

открываются все архивохранилища и библиотеки, он удаляется в Остафьево, имение отца

своей новой жены Екатерины Андреевны Вяземской. В скромно обставленном кабинете на

втором этаже барского дома он начинает свой подвиг ученого-историка: «Пишет тихо, не

вдруг и работает прилежно».

В советской историографии Карамзин характеризовался как идеолог «дворянско-

аристркратических кругов», крепостник и монархист. Ключ к пониманию личности ученого,

как впрочем, и любой другой, — в природной, генетической натуре, в обстоятельствах его

жизни, в том, как формировался его характер, в семейных и общественных отношениях.

«Благородную дворянскую гордость», любовь к Отечеству историка питали просвещенный

отец, круг думающих и образованных друзей дома, трогательная и скромная российская

природа. Но кроме этого из детства Карамзин вынес и впечатления об ужасной

«пугачевщине», а в годы своего путешествия за границу увидел гибельность насилия,

народную стихию, авантюризм вождей Французской революции. «Ужасы французской

революции навсегда излечили Европу от мечтаний гражданской вольности и равенства»;

«Народ в кипении страстей может быть скорее палачом, нежели судиею».

В своем труде исследователь не только поставил проблему художественного

воплощения истории, повременного литературного описания событий, но их «свойство и

связь». Его принципы: 1) любовь к Отечеству как части человечества; 2) следование правде

истории: «История — не роман и не сад, где все должно быть приятно, — она изображает

действительный мир»; 3) современный взгляд на события прошлого: «чтя есть или было, а не

что быть могло»; 4) комплексный подход к истории, т.е. создание истории общества в целом:

«успех разума, искусства, обычаи, законы, промышленность и т.д.» Движущая сила

исторического процесса — это власть, государство. Весь русский исторический процесс

является борьбой самодержавия с народоправством, олигархией, аристократам и уделами.

Единовластие представляет собой стержень, на который нанизывается вся общественная

жизнь России. Разрушение единовластия всегда приводит к гибели, возрождение — к

спасению. Самодержавие олицетворяет собой порядок, безопасность и благоденствие. На

примерах коварства Юрия Долгорукого, жестокости Ивана III и Ивана Грозного, злодейств

Бориса Годунова и Василия Шуйского Карамзин показывает, каким не должен быть монарх.

Противоречиво оценивает ученый и Петра I: «Мы стали гражданами мира, но перестали

быть в некоторых случаях гражданами России». В то же время не случайно его «История...»

называется российской, а не русской. Относительно простого народа историк все же не

выступал за «прелести кнута», а видел его полноправным гражданином наряду с дворянами

и купцами при одном условии: «народ должен работать». В его истории нет идеи

избранности русского народа и национального нигилизма. Он сумел удержаться на

объективном уровне подхода ко всем народам России и Европы.

Незадолго до своей смерти, на собрании Академии наук Николай Михайлович сказал:

«Мы желали бы из самого гроба действовать на людей, подобно невидимым добрым гениям,

и по смерти своей еще иметь друзей на земле». Этой чести Карамзин удостоился в полной

мере.

Работа над «Историей государства Российского» шла очень интенсивно и в

отношении подбора источников, и в части писания самого текста. Уже к 1811 г. было

написано около 8 томов, но события 1812-1813 гг. временно оборвали работу. Лишь в 1816 г.

он смог поехать в Петербург, имея уже 9 томов, и приступил к изданию первых 8 томов как

законченной цельной части своей «Истории...».

«История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая;

зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровения и правил; завет предков к

потомству... — так начинает Карамзин свою «Историю...». — Правители, законодатели

действуют по указаниям истории... Должно знать, как искони мятежные страсти волновали

гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бурное

стремление... Но и простой гражданин должен читать историю. Она мирит его с

несовершенством видимого порядка вещей... утешает в государственных бедствиях... она

питает нравственное чувство и праведным судом своим располагает душу к справедливости,

которая утверждает наше благо и согласие общества. Вот польза: сколько же удовольствий

для сердца и разума».

Итак, на первом месте поставлена политико-назидательная задача; история для

Карамзина служит нравоучению, политическому наставлению, а не научному познанию. Это

— утверждение сильной монархической власти и борьба с революционным движением.

Живописность, искусство — таков второй элемент, характеризующий исторические

взгляды Карамзина. История России богата героическими яркими образами, она —

благодатный материал для художника. Показать ее в красочном, живописном стиле —

основная задача историка. Исторический процесс Карамзин понимал через прагматизм Юма,

ставившего во главу угла историческую личность как двигатель исторического развития,

выводившего это развитие из воззрений отдельного человека и его действий. Все основные

элементы в понимании истории взяты Карамзиным из XVIII столетия и отражают

предшествующий этап в развитии истории. Но историческая наука прошла уже

значительный путь, и, конечно, нельзя было вовсе обойти две основные проблемы

исторической на уки, к разрешению которых через наследие прошлого настойчиво

пробивалась историческая мысль, — проблему источника и проблему исторического

синтеза. Но здесь наступало противоречие между требованием научной документации и

литературно-художественным направлением. Карамзин нашел этому противоречию

своеобразное разрешение, разделив свою историю на две самостоятельные части. Основной

текст — литературное повествование — сопровождался в приложениях самостоятельным

текстом документальных примечаний.

Поиск по сайту: