В исторических исследованиях

В марксистской историографии первого десятилетия советской власти складывалась довольно сложная обстановка, обусловленная множественностью интерпретаций марксизма. Первое его осмысление применительно к российской действительности принадлежит В. И. Ленину, которого по праву считают основоположником советской исторической науки. Он не был профессиональным историком, но многие его труды историчны. В ряде случаев им были высказаны оценки явлений истории, ставшие на многие годы основой для изысканий марксистских историков.

Ленинские взгляды на историю России включили в себя немногочисленные оценки феодального периода истории и более или менее разработанную схему истории XIX-начала XX в. Характеризуя Россию феодальной эпохи, В. И. Ленин заметил: «Основное деление общества - крепостники-помещики и крепостные крестьяне <...> Крепостное право ... в России ... долго держалось и приняло наиболее грубые формы, оно ничем не отличалось от рабства». Достаточно высоко оценил он С. Разина - «одного из представителей мятежного крестьянства», который сложил «голову в борьбе за свободу». В. И. Ленин предпринял попытку обобщить свои знания о Петре I, который «ускорял перенимание западничества варварской Русью», при этом «не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства».

Из проблем дооктябрьской истории России В. И. Ленин наибольшее внимание уделял империализму. Именно им был сделан вывод о наличии в России государственно-монополистического капитализма. В его трактовке «государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет». Вступление России в империализм, по мнению В. И. Ленина, не изменило классовой природы государственной власти. Он писал: «...государственная власть в России была в руках одного старого класса, именно: крепостнически-дворянски-помещичьего».

Детально разработал В. И. Ленин историю возникновения и развития РСДРП (б). Им была высказана мысль о полувековых поисках передового учения в России. Возникновение большевизма как течения политической мысли и как политической партии он датировал 1903 г. История партии рассматривалась им в единстве с историей рабочего движения. Ленин углубил мысль о месте и значении первой русской революции, указав, что «...без «генеральной репетиции» 1905 года победа Октябрьской революции 1917 года была бы невозможна». Им же была развита мысль о Декабрьском вооруженном восстании 1905 г. как высшем пункте развития революции.

В. И. Ленин стал основным историком первых лет диктатуры пролетариата, предложив собственную трехэтапную периодизацию событий. Он выделил период с 25 октября 1917 г. по 5 января 1918 г. как время довершения буржуазно-демократической революции, а главное - время упрочения советской власти, когда было сделано «гигантски многое сверх буржуазной революции, для социалистической, пролетарской революции». В качестве второго этапа В. И. Ленин выделил Брестский мир, затем - этап гражданской войны от чехословаков и «учредительцев» до Врангеля (1918-1920 гг.) и, наконец, этап перехода к мирному строительству в 1921 г.

Ленинская концепция истории России явилась исходным пунктом последующих построений марксистских историков и обществоведов, которые стали предлагать свою "интерпретацию не только марксизма, но и ленинизма. При этом широкое развитие получило цитатничество, допускалось использование высказываний В.. И. Ленина, относящихся к истории одной эпохи, для характеристики другой. Историки не всегда проводили грань между мыслями, обусловленными генеральной направленностью того или иного сочинения, и идеями «случайными», которые также возводились в ранг абсолютной истины.

Следом за В. И. Лениным свое толкование, истории России предложил Л. Д. Троцкий. Основное внимание при разработке собственной концепции он уделил особенностям исторического развития России. По его мнению, вынужденная развиваться под экономическим и военным давлением Запада, Россия не могла пройти через все фазы «классического» цикла западноевропейского прогресса. Она не могла провести собственную реформацию или буржуазную революцию под руководством буржуазии. Отсталость страны заставляла ее стремительно продвигаться политически к уровню, достигнутому Западной Европой, и за ним - к социалистической революции. Слабая русская буржуазия была не способна сбросить с себя бремя полуфеодального абсолютизма, но в тандеме с рабочим классом, поддержанным мятежным крестьянством, она стала революционной силой. Рабочий класс не мог удовлетвориться установлением буржуазной демократии и стал бороться за реализацию социалистической программы. Таким образом, в силу «закона комбинированного развития» крайняя отсталость имела тенденцию соединиться с крайним прогрессом, что и привело к взрыву 1917 г.

Л. Д. Троцкий противопоставляет дореволюционную Россию России советской, что является одним из краеугольных камней его исторической концепции. Он пишет: «Язык цивилизованных наций ярко ответил две эпохи в развитии России. Если дворянская культура внесла в мировой обиход такие варваризмы, как «царь», «погром» и «нагайка», то Октябрь интернационализировал такие слова, как «большевик», «Совет» и «пятилетка». Это одно оправдывает пролетарскую революцию, если вообще считать, что она нуждается в оправдании» (Троцкий Л. Д. К истории русской революции. М., 1990).

Особую роль Л. Д. Троцкий отводил личности в истории. Его детерминистский взгляд на исторический процесс позволил относиться ему к политическим противникам не свысока, а объективно. Он, как правило, не квалифицировал врагов большевизма как коррумпированных и гнусных людей. Примером может служить историческая характеристика, данная Николаю II: «Николай II унаследовал от своих предков не только гигантскую империю, но и революцию. Они не оставили ему в наследство ни одного качества, которое дало бы ему возможность управлять империей, губернией или даже уездом. Историческому паводку, каждый вал которого подкатывался все ближе к воротам его дворца, наследник Романов противопоставлял лишь немое безразличие».

Историческая концепция Л. Д. Троцкого была подвергнута резкой критике и не породила направления в исторических исследованиях. Однако ее воздействие на историографическую ситуацию 20-х гг. несомненно. Оно проявилось хотя бы в том, что возникла целая школа историков и обществоведов, которая специализировалась на критике работ Л. Д. Троцкого. И, на наш взгляд, стоит согласиться с мнением Н. Н. Маслова о том, что «уже с середины 20-х годов начинается процесс политизации истории, что было связано, прежде всего, с борьбой против Троцкого и троцкизма» (Историческая наука в 20-30-е годы // История и историки. М., 1990).

Свою интерпретацию истории России на базе марксизма в 20-е гг. предложил М. Н. Покровский. Относительно его роли и места в развитии исторической науки существует несколько точек зрения, среди которых можно выделить две диаметрально противоположные. Первая сводится к его характеристике как существенного видного историка-большевика 20-30-х гг., обладающего безграничной, диктаторской властью над исторической наукой и ответственного за преследования буржуазных историков. М. Н. Покровскому приписывается, по сути дела, незавидная роль «передаточного рычага» между партийно-государственной машиной и сферой исторической науки. Второе мнение - апологетическое (О. Д. Соколов). Третий подход сформировался на рубеже XX-XXI вв. Отличается взвешенным отношением к указанной фигуре; учитываются и негативное и позитивное значение его деятельности.

М. Н. Покровский был последним историком, пытавшимся осмыслить историю России в целом. Однако с профессиональной точки зрения предложенная им концепция достаточно уязвима, так как при ее создании автор выступал как компилятор, а не исследователь.

В концентрированном виде концепция М. Н. Покровского была изложена в «Русской истории в самом сжатом очерке», первые две части которой увидели свет в 1920 г. и были высоко оценены В. И. Лениным. Он писал М. Н. Покровскому: «Очень поздравляю Вас с успехом: чрезвычайно понравилась мне Ваша новая книга... Оригинальное строение и изложение. Читается с громадным интересом».

Историческая схема М. Н. Покровского проникнута пафосом отрицания теории надклассового государства и исключительности пути России. Считается, что ему принадлежит фраза: «История - это политика, опрокинутая в прошлое». И хотя авторство отрицается рядом исследователей (О. Д. Соколов), однако оно, несомненно. В трудах М. Н. Покровского мы находим подобную характеристику работ буржуазных историков. А его многочисленные ученики уже при жизни учителя и без возражений с его стороны использовали эту мысль для описания исторической науки в целом, что позволяет считать ее заостренной формулировкой взглядов самого М. Н. Покровского. Кроме того, М. Н. Покровский, выступая 8 декабря 1930 г. на партийном собрании Института истории Комакадемии, заявил: «Борьба на историческом фронте есть борьба за генеральную линию партии. Положение «история — политика, обращенная в прошлое» означает собой, что всякая историческая схема есть звено, цепочка для нападения на генеральную линию партии. Существует самая тесная связь между борьбой за генеральную линию партии и борьбой на историческом фронте. Их нельзя разрывать. Трудно себе представить такую вероятность, что сторонник генеральной линии партии является ревизионистом в исторических работах. История ... не есть самодовлеющая задача, история — величайшее орудие политической борьбы; другого смысла история не имеет» (См.: Артизов А. Н. Критика М. Н. Покровского и его школы // История СССР. 1991. № 1). По сути дела, М. Н. Покровский призывал к прямому подчинению исторических исследований требованиям партии.

Попытки критики М. Н. Покровского предпринимались еще в 20-е гг. (А. Н. Слепков, С. Г. Томсинский, В. Н. Рахметов), однако в условиях незыблемого авторитета ученого как руководителя советской исторической науки они не получили развития. Между тем, появление критических оценок весьма симптоматично. Они свидетельствовали о наличии реального объекта для критики - ошибочных взглядов и положений.

Организационное оформление марксистского сектора российской историографии связано с возникновением исследовательских учреждений и учебных заведений нового типа. Среди них - Социалистическая академия общественных наук (1918), Институт К. Маркса и Ф. Энгельса (1921-1922), Истпарт (1920) и т. д. Наибольший интерес представляют Институты Красной профессуры, деятельность которых была наиболее плодотворной в научном плане.

Идея создания специального центра для подготовки марксистских кадров обществоведов и историков была выдвинута на 1-м совещании по народному образованию (декабрь 1920-январь 1921 г.) и нашла воплощение в декрете СНК РСФСР от 11 февраля 1921 г. На его основании в Москве и Петрограде были созданы Институты Красной профессуры, в которых сложился новый тип учебного заведения при сочетании теоретико-методологической подготовки и проработки отдельных тем в рамках научно-исследовательских семинаров по истории. Ядро педагогических коллективов составляли старые большевики и первые ученые-марксисты (В. В. Адоратский, В. П. Волгин, В. И. Невский, М. Н. Покровский, Ф. А. Ротштейн, Е. М. Ярославский), часто приглашались видные партийные руководители (Н. И. Бухарин, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев). Основным принципом подбора слушателей ИКП была политика пролетаризации, ставшая причиной глубокого кризиса организаций на рубеже 20-30-х гг. У большинства выпускников отсутствовали прочные систематические знания по истории, многие усвоили лишь общесоциологические формулировки, ИКП выступили инициаторами дискуссий о Советах в революции 1905-1907 гг., о характере финансового капитала в России и о двух путях развития капитализма в сельском хозяйстве, о «Народной воле», о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую и т. д., однако точки зрения немарксистски настроенных историков в их ходе априорно отвергались и расценивались как идеологически вредные. С точки зрения развития историографической ситуации ИКП как учебные заведения переходного типа исчерпали себя.

Сформированные большевиками в 20-е гг. исторические учебные заведения наряду со способными и нестандартно мыслящими историками выпустили значительный отряд малокомпетентных в профессиональном отношении людей, которые оказали негативное воздействие на последующее развитие исторической науки в стране. Именно ими был привнесен дух воинствующего догматизма и интеллектуальной нетерпимости.

К концу 20-х гг. на фоне меняющейся общественно-политической ситуации в марксистском секторе российской историографии сложилась достаточно негативная ситуация, которая характеризовалась изоляцией, от лучших достижений немарксистского обществоведения. Наметились тяга к отвлеченному схоластическому теоретизированию, подмена интеллектуальной аргументации обвинениями идеологического порядка. На­чался процесс унификации и догматизации марксистской исторической науки. В среде историков-марксистов стали раздаваться требования «чистоты марксизма-ленинизма», «идейной выдержанности». Складыванию подобной ситуации способствовала борьба за лидерство между группировавшимися вокруг М. Н. Покровского и Е. М. Ярославского историками.

Поиск по сайту: