Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Связь ПВЛ с ф-ром. Анализ эпизодов (2-3)



О событиях далекого прошлого летописец черпает материал в сокровищнице народной памяти. Обращение к топонимической легенде продиктовано стремлением летописца выяснить происхождение названий славянских племен, отдельных городов и самого слова "Русь". Так, происхождение славянских племен радимичей и вятичей связывается с легендарными выходцами из ляхов - братьями Радимом и Вятко. Эта легенда возникла у славян, очевидно, в период разложения родового строя, когда обособившаяся родовая старшина для обоснования своего права на политическое господство над остальными членами рода создает легенду о якобы иноземном своем происхождении. К этому летописному сказанию близка легенда о призвании князей, помещенная в летописи под 6370 г. (862 г.). По приглашению новгородцев из-за моря княжить и володеть" Русской землей приходят три брата-варяга с родами своими: Рюрик, Синеус,Трувор.

 

Фольклорность легенды подтверждает наличие эпического числа три - три брата. Сказание имеет чисто новгородское, местное происхождение, отражая практику взаимоотношений феодальной городской республики с князьями. В жизни Новгорода были нередки случаи "призвания" князя, который выполнял функции военачальника. Внесенная в русскую летопись, эта местная легенда приобретала определенный политический смысл. Она обосновывала права князей на политическую власть над всей Русью. Устанавливался единый предок киевских князей - полулегендарный Рюрик, что позволяло летописцу рассматривать историю Русской земли как историю князей Рюрикова дома. Легенда о призвании князей подчеркивала абсолютную политическую независимость княжеской власти от Византийской империи.

 

Таким образом, легенда о призвании князей служила важным аргументом для доказательства суверенности Киевского государства, а отнюдь не свидетельствовала о неспособности славян самостоятельно устроить свое государство, без помощи европейцев, как это пытается доказать ряд буржуазных ученых.

Фольклор. Язык летописи, сохраняя в церковных повествованиях и в цитатах из библейских книг лексику и форму церковно-славянского языка, в других случаях, обнаруживает тесную связь с живым русским языком XI_XII вв. Это сказывается в использовании летописью пословиц и поговорок. Летописец упоминает о ходячих поговорках: «Погибша, аки обре», «Беда, аки в Родне».
Истоки жанров «ПВЛ». О событиях далекого прошлого летописец черпает материал в сокровищнице народной памяти.
Обращение к топонимической легенде продиктовано стремлением летописца выяснить происхождение названий славянских племен, отдельных городов и самого слова "Русь". Так, происхождение славянских племен радимичей и вятичей связывается с легендарными выходцами из ляхов - братьями Радимом и Вятко. Эта легенда возникла у славян, очевидно, в период разложения родового строя, когда обособившаяся родовая старшина для обоснования своего права на политическое господство над остальными членами рода создает легенду о якобы иноземном своем происхождении. К этому летописному сказанию близка легенда о призвании князей, помещенная в летописи под 6370 г. (862 г.). По приглашению новгородцев из-за моря княжить и володеть" Русской землей приходят три брата-варяга с родами своими: Рюрик, Синеус,Трувор.
Фольклорность легенды подтверждает наличие эпического числа три - три брата. Сказание имеет чисто новгородское, местное происхождение, отражая практику взаимоотношений феодальной городской республики с князьями. В жизни Новгорода были нередки случаи "призвания" князя, который выполнял функции военачальника. Внесенная в русскую летопись, эта местная легенда приобретала определенный
политический смысл. Она обосновывала права князей на политическую власть над всей Русью. Устанавливался единый предок киевских князей, полулегендарный Рюрик, что позволяло летописцу рассматривать историю Русской земли как историю князей Рюрикова дома. Легенда о призвании князей подчеркивала абсолютную политическую независимость княжеской власти от Византийской империи.
Таким образом, легенда о призвании князей служила важным аргументом для доказательства суверенности Киевского государства, а отнюдь не свидетельствовала о неспособности славян самостоятельно устроить свое государство, без помощи европейцев, как это пытается доказать ряд буржуазных ученых.
Типичной топонимической легендой является также сказание об основании Киева тремя братьями - Кием, Щеком, Хоривом и сестрой их Лыбедью. На устный источник внесенного в летопись материала указывает сам летописец: "Ини же, не сведуще, рекоша, яко Кий есть перевозник был". Версию народного предания о Кие-перевозчике летописец с негодованием отвергает. Он категорически заявляет, что Кий был князем, совершал успешные походы на Царьград, где принял великую честь от греческого царя и основал на Дунае городище Киевец.

 

К народным сказаниям восходит летописное известие о женитьбе Владимира на полоцкой княжне Рогнеде, о его обильных и щедрых пирах, устраиваемых в Киеве, - Корсунская легенда. С одной стороны, перед нами предстает князь-язычник с его необузданными страстями, с другой - идеальный правитель-христианин, наделенный всеми добродетелями: кротостью, смирением, любовью к нищим, к иноческому и монашескому чину и т.п. Контрастным сопоставлением князя-язычника с князем-христианином летописец стремился доказать превосходство новой христианской морали над языческой.

 

Княжение Владимира было овеяно героикой народных сказаний уже в конце Х - начале ХI в. Духом народного героического эпоса проникнуто сказание о победе русского юноши Кожемяки над печенежским исполином. Как и в народном эпосе, сказание подчеркивает превосходство человека мирного труда, простого ремесленника над профессионалом-воином - печенежским богатырем. Образы сказания также строятся по принципу контрастного сопоставления и широкого обобщения. Русский юноша на первый взгляд - обыкновенный, ничем не примечательный человек, но в нем воплощена та огромная, исполинская сила, которой обладает народ русский, украшающий своим трудом землю и защищающий ее на поле брани от внешних врагов. Печенежский воин своими гигантскими размерами наводит ужас на окружающих. Хвастливому и заносчивому врагу противопоставляется скромный русский юноша, младший сын кожевника. Он совершает подвиг без кичливости и бахвальства. При этом сказание приурочивается к топонимической легенде о происхождении города Переяславля - "зане перея славу отроко ть", но это явный анахронизм, поскольку Переяславль уже не раз упоминался в летописи до этого события.

 

С народным эпосом связано также сказание о Белгородском киселе. В этом сказании прославляется ум, находчивость и смекалка русского человека. И сказание о Кожемяке, и сказание о Белгородском киселе - законченные сюжетные повествования, строящиеся на противопоставлении внутренней силы труженика бахвальству страшного только на вид врага, мудрости старца - легковерию печенегов. Кульминацией сюжетов обоих сказаний являются поединки: в первом - единоборство физическое, во втором - единоборство ума и находчивости с легковерием, глупостью. Сюжет сказания о Кожемяке типологически близок сюжетам героических народных былин, а сказания о Белгородском киселе - народным сказкам. Фольклорная основа явно ощущается и в церковной легенде о посещении Русской земли апостолом Андреем. Помещая эту легенду, летописец стремился "исторически" обосновать религиозную независимость Руси от Византии. Легенда утверждала, что Русская земля получила христианство не от греков, а якобы самим учеником Христа - апостолом Андреем, некогда прошедшим путь "из варяг в греки" по Днепру и Волхову, - было предречено христианство на Русской земле. Церковная легенда о том, как Андрей благословил киевские горы, сочетается с народным сказанием о посещении Андреем Новгородской земли. Это сказание носит бытовой характер и связано с обычаем жителей славянского севера париться в жарко натопленных деревянных банях.

 

Составители летописных сводов ХVI в. обратили внимание на несоответствие первой части рассказа о посещении апостолом Андреем Киева со второй, они заменили бытовой рассказ благочестивым преданием, согласно которому Андрей в Новгородской земле оставляет свой крест. Таким образом, большая часть летописных сказаний, посвященных событиям IХ - конца Х столетий, связана с устным народным творчеством, его эпическими жанрами.

 

7. Идейно-худ сод-е "повести об ослеплении василька"

 

Чтобы показать, как именно летописец достигает художественного, эмоционального воздействия на читателя, рассмотрим два эпизода из этого рассказа. Киевский князь Святополк Изяславич, поддавшись уговорам волынского князя Давыда Игоревича, зазывает к себе Василька, чтобы заточить и ослепить его. Василько, не ведая ожидающей его расправы, приезжает на «двор княжь». Давыд и Святополк вводят гостя в «истобку» (избу). Святополк уговаривает Василька остаться погостить, а присутствующий при этом разговоре Давыд «седяше акы нем»: он сам оклеветал Василька и сам же в душе страшится собственного злоумышления. Когда Святополк вышел из «истобки», Василько заговаривает с Давыдом, но «не бе в Давыде гласа, ни послушанья» (он как бы не слышит, что говорят ему, и не может отвечать; это весьма редкий для древнерусского повествования старшей поры пример, когда автор так нетрадиционно передает душевное состояние собеседника). Но вот выходит из истобки и Давыд, а туда врываются княжеские слуги. Летописец подробно описывает завязавшуюся борьбу: чтобы удержать сильного и отчаянно сопротивлявшегося Василька, его валят на пол, прижимают снятой с печи доской, садятся на нее, так что у поверженного Василька «трещит» грудь. Столь же подробно описывается и само ослепление: оно поручено «овчарю», и тем самым читателю подсказывается сравнение Василька с безропотной, ведущейся на убой овцой.

Все эти детали помогают читателю наглядно представить ужасную сцену расправы над оклеветанным Васильком и убеждают читателя в правоте Владимира Мономаха, выступившего против Святополка и Давыда.

Исследователи часто обращаются и к другой, не менее выразительной сцене из того же рассказа. Ослепленного, израненного Василька везут на телеге. Он в беспамятстве. Сопровождающие (видимо, «отроки» Давыда) снимают с него окровавленную сорочку и отдают ее постирать попадье селения, в котором они остановились на обед. Попадья, выстирав сорочку, приходит к Васильку и начинает оплакивать его, думая, что он уже мертв. Василько «очюти (услышал) плачь, и рече: «Кде се есмь?». Они же (сопровождающие) рекоша ему: «В Звиждени городе». И впроси воды, они же даша ему, и испи воды, и вступи во нь душа, и упомянуся, и пощюпа сорочкы и рече: «Чему есте сняли с мене? Да бых в той сорочке кроваве смерть приял и стал пред богомь».

Эпизод этот рассказан столь подробно, с такими конкретными деталями, что эта сцена еще раз вызывает воспоминание о страшной участи оклеветанного князя, вызывает сочувствие к нему, а выраженное им желание предстать перед богом «в той сорочке кроваве» как бы напоминает о неизбежном возмездии, служит публицистическим оправданием вполне «земным» действиям князей, выступивших войной против Давыда Игоревича с тем, чтобы восстановить права Василька на отнятый у него удел.

 

8. Житийная лит-ра XI-XIIвв. Оригинал княжеского жития о Борисе и Глебе (сказание, чтение).

«Сказание о Борисе и Глебе»

Появление оригинальной агиографической лит-ры связано с общей полит. борьбой Руси за утверждение своей религ. самост-ти, стремлением подчеркнуть, что Рус земля имеет собственных предстателей и ходатаев перед богом.

Образцом древнерус княжеского жития явл анонимное «Сказание о Борисе и Глебе», созд в конце XI-нач XII вв. В основу положен ист. факт убийства Святополком своих младших братьев Бориса и Глеба в 1015г. Ярослав добился канонизации визант церковью убитых братьев. На основе летописной повести в конце XIв. было написано неизв автором «Сказание о Борисе и Глебе», прославляющее подвиг страстотерпцев и мстителя за их гибель Ярослава.

Автор «Сказ-я» сохр истор конкретность, подробно излагая все перипетии. Как и летопись, «Сказ-е» осуждает убийцу – «окаянного» Святополка и выступает против братоубийственных раздоров (патриот. идея единства Руси).

Сказ-е подчинено задаче укрепления феодал правопорядка, прославлению вассальной верности: Борис и Глеб не могут нарушить верности по отн-ю к старшему брату, к-рый замен им отца. Борис отказ от идеи захвата Киева, а Глеб добровольно идёт на смерть. Также прослав подвиг вассальной верности слуги Бориса – отрока Георгия, к-рый своим телом прикрывает князя.

«Сказ-е» не соотв схеме жития (не опис всю жизнь подвижника), а излагает лишь 1 эпизод – злодейское убийство. Борис и Глеб – идеальные христ герои-мученики. Они добровольно принимают смерть, и прославление этого подвига (!) выдержано в манере агиограф лит-ры. Повеств-е уснащено обильными монологами (плачи героев, молитвы их). Всё это служит ср-вом раскрытия внутреннего мира героев, их психологического настроя.

Борис и Глеб окружаются ореолом святости. Этой цели служит не только прославл-е христ черт их хар-ра, но и шир. исп-е религ фантастики в описании посмертных чудес (в закл части пов-ия). Сказ-е заканч похвалой, она тоже служит этой цели. Исп. традиц библейские сравн-я, молитв обращ-я, цитаты из «священного писания».

Борису и Глебу противопоставлен «окаянный» Святополк. Он одержим завистью, гордостью, властолюбием и лютой ненавистью к братьям. Причина – в происх-ии: мать его была черницей, затем расстрижена и взята в жены Ярополком, а после его убийства Владимиром стала женой последнего, и Святополк произошёл от 2х отцов. Святополк полон отриц качеств, его наз след образом: «окаянный», «треклятый», «второй Каин», у него «прескверные уста», «злый глас». Он несёт достойное наказание за убийство братьев – разбитый Ярославом, он бежит с поля боя и погибает в пустыне. Тела Бориса и Глеба – нетленны, издают благоухание, а от тела Святополка исходит «смрад злый».

Святополк противопоставлен также идеальному правителю Ярославу, отомстившему за гибель братьев. Битва со Святополком происходит на том самом месте, на реке Альте, где убит Борис, и этот факт приобретает символ значение.

Драматизм пов-ия, эмоциональность стиля изложения, полит. злободневность «Сказ-ия» делали его весьма популярным в древнерусс. письм-ти (оно дошло до нас в 170 списках).

«Чтение о житии…Бориса и Глеба» Нестора.

Пространное изложение мат-ла с сохранением истор реалий делало его непригодным для богослужений. Тогда в 80е гг. XI специально для церковной службы Нестор создал «Чтение…» Опираясь на визант образцы, он открывает «Чтение» обширным ритор вступлением, к-рое приобретает публицист хар-р, перекликаясь в этом отн-ии со «Словом о законе и благодати» Илариона.

Центр. ч. посвящена агиобиографиям Бориса и Глеба. Нестор опускает конкрет истор подробности и придаёт рассказу обобщ хар-р: мученич смерть братьев – торжество христ смирения над дьявол гордыней, к-рая ведет к вражде, междоусоб борьбе.

Завершается «Чтение» описанием многочисл чудес. Нестор сохранил осн полит тенденцию «Сказания»: осуждение братоубийственных распрей и признание необходимости младших князей беспрекословно повиноваться старшим в роде.

 

9. Проповедническое житие о Феодосии Печерском. Идейно-художественное содержание и значение.

«Житие Феодосия Печерского», написанное Нестором, прославляет Феодосия – монаха, одного из основателей Киево-Печерского монастыря, посвят свою жизнь воспитанию монастырской братии и мирян, в т.ч. и князей.

Житие имеет 3хчаст комп стр-ру: авторское вступление-предисловие, центр часть – пов-ие о деяниях героя и заключение.Основу повеств части сост эпизод, связанный с деяниями не только гл героя, но и его сподвижников (Варлаама, Исайи, Ефрема, Никона Великого, Стефана). Факты Нестор черпает из устных источников, рассказов «древьних отец», келаря монастыря Фёдора, чернеца Иллариона, «повозника», «некоего человека». В истинности этих рассказов Нестор не сомневается. Он «полагает их по ряду». Во врем. послед-ти излаг событий обнаруживаются следы монастырской устной летописи. Больш-во эпизодов жития имеют заверш сюжет, напр описание отроческих лет Феодосия, связ с его конфликтом с матерью. Аскет христ идеал сталкивается с враждебным отн-м общ-ва и материнской любовью к сыну. Гиперболически Нестор изображает гнев матери, избивающей непослушного отрока до изнеможения. Всё заканч победой Феодосия, торжеством небесной любви над земной. Мать смиряется с поступком сына и сама стан монахиней, чтобы видеть его.

Эпизод с «повозником» свидетельствует об отн-ии к жизни монахов трудового народа, считающего, что черноризцы проводят свои дни в праздности. Этому противопост изображ-е «трудов» Феодосия и окруж его черноризцев. Много внимания он уделяет хоз деят-ти игумена, его взаимоотн-м с братией и великим князем. Феодосий заставляет Изяслава считаться с монаст уставом, обличает Святослава, захват великокняж престол и изгнавшего Изяслава.

«Житие» содержит богатый материал, позвол судить о монастырском быте, хоз-ве, хар-ре взаимоотн-й игумена и князя. Тесно связ с монастырским бытом и демонолог мотивы жития, напомин народные былички.

«Житие» можно определить как житийную повесть, сост из отдельных эпизодов, объединённых гл героем и автором-повествователем в единое целое. Оно отлич от визант пр-ий своим историзмом, патриот пафосом и отражением особенностей полит и монастырской жизни XIв. В дальнейшем развитии древнерус агиографии оно служило образцом при создании преподобнических житий Авраамия Смоленского, Сергия Радонежского.

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.