Применения вышеизложенных принципов к изучению эволюции искусств увосточных народов. Египет. Религиозные идеи, от которых происходит егоискусство. Чем стало его искусство после перенесения его к различнымрасам: эфиопам, грекам и персам. Первобытный низкий уровень греческогоискусства. Медленность его развития. Принятие и развитие в Персиигреческого, египетского и ассирийского искусств. Преобразования,испытываемые искусством, зависят от расы, но нисколько не от религиозныхверований. Примеры, представляемые большими изменениями, какимподверглось арабское искусство в зависимости от рас, принявших ислам. Применение наших принципов к изменению происхождения и развития индусскогоискусства. Индия и Греция черпали из одного источника, но ввиду различиярас они пришли к искусствам, не имеющим никакого родства. Громадныеизменения, каким подверглась архитектура в Индии, в зависимости отнаселявших ее рас и несмотря на сходство верований. Исследуя отношения, связывающие душевный склад известного народа с егоучреждениями, верованиями и языком, я должен был ограничиться на этот счеткраткими указаниями. Чтобы осветить разносторонне подобные вопросы, нужнобыло бы написать тома. Что касается искусства, то здесь ясное и точное изложение несравненнолегче. Учреждения, верования вещи сомнительной определенности и оченьтрудно поддающиеся объяснению. Нужно изучать сущности, меняющиеся с каждойэпохой и скрывающиеся за мертвыми текстами, посвятить себя всецелоаргументации и критике, чтобы в конце концов прийти к спорным выводам.Напротив, художественные произведения, в особенности памятники, оченьопределенны и легко поддаются истолкованию. Каменные книги самые ясные изкниг, единственные, никогда не лгущие, и на этом основании я им отвожуглавное место в своих трудах по истории цивилизаций Востока. Я всегда питалбольшое недоверие к литературным документам. Они часто вводят в заблуждениеи редко научают. Памятник никогда не обманывает и всегда научает. Он лучшевсего хранит мысль исчезнувших народов. Нужно сожалеть об умственной слепотеспециалистов, желающих находить на них только надписи. Итак, мы кратко исследуем, каким образом искусства являются выражениемдушевного склада какого-нибудь народа и как они преобразовываются, переходяот одной цивилизации к другой. В этом исследовании я займусь только восточным искусством. Генезис ипреобразование европейского искусства подчинялись одинаковым законам; ночтобы показать его эволюцию у различных народов, нужно было бы входить вподробности, каких не допускают чрезвычайно тесные рамки этого исследования. Возьмем сначала искусство Египта и посмотрим, чем оно некогда стало,переходя последовательно к трем различным расам: неграм Эфиопии, грекам иперсам. Из всех цивилизаций, когда-либо процветавших на земном шаре,цивилизация Египта наиболее полно вылилась в своем искусстве. Она выразиласьв нем с такой силой и ясностью, что художественные типы, родившиеся наберегах Нила, могли годиться для одного только Египта и быть приняты другиминародами только после того, как они подверглись значительным изменениям. Египетское искусство, в особенности архитектура, есть выражениеособенного идеала, который в продолжение 50 веков постоянно интересовал весьнарод. Египет мечтал создать человеку нетленное жилище ввиду его эфемерногосуществования. Эта раса, вопреки стольким другим, презирала жизнь и лелеяламысль о смерти. Более всего ее занимала неподвижная мумия, которая своими покрытымиэмалью глазами в своей золотой маске вечно созерцает в глубине своеготемного жилища таинственные иероглифы. Не опасаясь никакой профанации всвоем гробовом доме, огромном, как дворец, среди расписанных и покрытыхизваяниями стен бесконечных коридоров, эти мумии находили здесь все, чтопрельщало человека в течение его короткого земного существования. Для нихкопались подземелья, воздвигались обелиски, пилоны, пирамиды, для них жеобтесывались задумчивые колоссы, сидящие с выражением спокойствия и величияна своих каменных тронах. Все прочно и массивно в этой архитектуре, потому что она стремиласьбыть вечной. Если бы из всех народов древности нам были известны только одниегиптяне, то мы за всем тем могли бы утверждать, что искусство самоеверное выражение создавшей его расовой души. Очень различные друг от друга народы: эфиопы (низшая раса), греки иперсы (высшие расы), заимствовали свое искусство или у одного Египта, иличастью у Египта, частью у Ассирии. Посмотрим же, чем оно стало в их руках. Возьмем сначала самый низший из только что поименованных нами народов,эфиопов. Известно, что в очень раннюю эпоху египетской истории (XXIV династия)народы Судана, воспользовавшись анархией и упадком Египта, завладелинекоторыми из его провинций и основали царство, имевшее последовательносвоей столицей Напату и Мероэ и сохранившие свою независимость в продолжениемногих веков. Ослепленные цивилизацией побежденных, они пытались подражатьих памятникам и искусству; но эти подражания, образцы которых у нас имеются,большей частью грубые оболваненные статуи. Эти негры были варварами; слабоеразвитие их мозга осудило их на застой; и действительно, несмотря нацивилизующее влияние египтян, продолжавшееся в течение многих веков, ониникогда не вышли из варварства. Нет примера ни в древней, ни в современнойистории, чтобы какое-нибудь негритянское племя возвысилось до известногоуровня цивилизации; всякий раз, когда в силу одной из тех случайностей,которые в древности сложились в Эфиопии, а в наши дни в Гаити, высокаяцивилизация попадала в руки негритянской расы, эта цивилизация быстропринимала очень плачевные формы. Другая раса, тогда тоже варварская, но белая, греческая расазаимствовала у Египта и Ассирии первые образцы своего искусства, и она такжесначала ограничивалась безобразными подражаниями. Произведения искусстваэтих двух великих цивилизаций были доставлены ей финикийцами, тогдашнимивластелинами над морскими путями, соединяющими берега Средиземного моря, инародами Малой Азии, хозяевами сухих путей, ведших в Ниневию и Вавилон. Каждому хорошо известно, насколько в конце концов греки поднялись вышесвоих образцов. Но открытия современной археологии также доказали, насколькогрубы были их первые оболваненные статуи, и что им нужны были века, чтобыдойти до шедевров, завоевавших себе бессмертие. На этот тяжелый труд создать оригинальное искусство, оставившее за собой позади иностранное,греки потратили около 700 лет; но успехи, сделанные ими в последний век,значительнее успехов всех предшествовавших веков. Больше всего временитребуется какому-нибудь народу для прохождения не высших этапов цивилизации,а низших. Самые древние произведения греческого искусства, произведениясокровищницы в Микенах, относящиеся к XII веку до Р.Х., обнаруживаютсовершенно варварские опыты, грубые копии с восточных образцов; шесть вековспустя искусство остается также еще восточным; Аполлон Тенейский и АполлонОрхоменский чрезвычайно похожи на египетские статуи; но скоро успехистановятся очень быстрыми, и век спустя мы уже встречаем Фидия и чудныестатуи Парфенона, т.е. искусство, освободившееся от своего восточногопроисхождения и стоящее значительно выше образцов, которыми оновдохновлялось в течение столь долгого времени. То же самое было с архитектурой, хотя этапы ее развития труднееустановить. Мы не знаем, какими могли быть дворцы гомеровских поэм около IXвека до Р.Х.; но медные стены, разноцветные крыши, золотые и серебряныеживотные, охраняющие ворота, заставляют невольно вспомнить об ассирийскихдворцах, облицованных бронзовыми досками и эмалированными кирпичами иохраняемых изваянными быками. Во всяком случае, нам известно, что типнаиболее древних дорических греческих колонн, которые, по-видимому, восходятк VII веку, можно найти в Египте, в Карнаке и в Бени-Хасане, что ионическаяколонна заимствовала многие из своих частей у Ассирии; но мы также знаем,что из этих чужеземных элементов, сначала наложенных друг на друга, потомслившихся и, наконец, преобразовавшихся, возникли новые колонны, совершенноотличные от своих первобытных образцов. На другом конце древнего мира Персия показывает нам пример аналогичногозаимствования и развития, но развития, не успевшего достигнуть своегоапогея, потому что оно было круто остановлено чужеземным завоеванием. Персияне имела семи столетий, как Греция, но только два века, чтобы создать себеискусство. Единственный народ, арабы, успел до сих пор выработатьоригинальное искусство в столь короткое время. История персидской цивилизации начинается только с Кира и егопреемников, которые успели за пять веков до Р.Х. завладеть Вавилоном иЕгиптом, т.е. двумя крупными центрами цивилизации, освещавшими тогда своейславой восточный мир. Греки, которые должны были господствовать в своюочередь, тогда еще не шли в счет. Персидская империя сделалась центромцивилизации, пока она не была ниспровергнута Александром, переместившим,вместе с тем, центр мировой цивилизации. Не обладая никаким искусством,персы после завладения Египтом и Вавилонией заимствовали у них художников иобразцы искусства. Их власть продолжалась только два века, поэтому они неимели времени глубоко изменить унаследованное ими искусство; но когда этизавоеватели в свою очередь были покорены, они начали уже егопреобразовывать. Развалины Персеполиса, еще и теперь стоящие, рассказываютнам о генезисе этих преобразований. Мы находим там несомненное смешение или,скорее, наслоение египетского и ассирийского искусства, смешанных снекоторыми греческими элементами; но и новые элементы, именно высокаяперсеполитанская колонна с двуглавыми капителями, показываются уже там ипозволяют предсказать, что если бы у персов не было столь ограниченноговремени господства, то эта высшая раса создала бы себе столь жеоригинальное, если не столь же высокое искусство, как греческое. Доказательством этого могут служить персидские памятники, найденныедесять веков спустя. После династии Ахеменидов, ниспровергнутой Александром,наследовала династия Селевкидов, потом династия Арсакидов и наконец династияСасанидов, ниспровергнутая в VII веке арабами. Вместе с ними Персияприобретает новую архитектуру, и когда она снова начинает строить памятники,то они носят на себе печать несомненной оригинальности, вытекающей изсочетания арабского искусства с древней архитектурой Ахеменидов, измененнойсочетанием с эллинизированным искусством Арсакидов (гигантские порталы вовсю вышину фасада, эмалированные кирпичи, стрельчатые своды и т.д.). Это-тоновое искусство и перенесли в последствии моголы в Индию, предварительнопреобразовав его по-своему. В предыдущих примерах мы находим различные ступени преобразований,какие может совершить один народ в искусстве другого, смотря по его расе ивремени, каким он располагает на это преобразование. У низшей расы (у эфиопов), имевшей в своем распоряжении века, нообладавшей очень слабым психологическим развитием, мы видели, чтозаимствованное искусство было приведено в низшую форму. У расы высокой иимевшей в своем распоряжении века, у греков, мы констатировали полноепреобразование древнего искусства в новое, значительно высшее. У другойрасы, у персов, менее развитой, чем греки, и располагавшей короткимвременем, мы нашли большую способность приспособления и зачаткипреобразования. Но помимо примеров, большей частью отдаленных, какие мы только чтопривели, есть еще другие, гораздо более современные, показывающие величинутех изменений, какие приходится совершить той или другой расе взаимствованном ею искусстве. Эти примеры тем более типичны, что в данномслучае речь идет о народах, исповедующих одну и ту же религию, но имеющихразличное происхождение. Когда в VII веке нашей эры арабы завладели самой большой частью старогогреко-римского мира и основали гигантскую империю, простиравшуюся от Испаниидо Центральной Азии, захватив весь север Африки, они очутились лицом к лицус вполне определенной архитектурой византийской. С самого начала они еецеликом приняли как в Испании, так в Египте и в Сирии, для построениясвоих мечетей. Мечеть Омара в Иерусалиме, мечеть Амру в Каире и другиепамятники, еще теперь сохранившиеся, свидетельствуют нам о такомзаимствовании. Но это продолжалось не долго, и мы видим, как памятникивидоизменялись от страны к стране, от века к веку. В своей "Историицивилизации арабов" я показал происхождение этих изменений. Они до такойстепени значительны, что между таким памятником начала завоевания, какмечеть Амру в Каире (1742 г.), и мечетью Каит-Бей (1468 г.) конца великойарабской эпохи нет ни малейшего сходства. Я показал своими объяснениями ирисунками, что в различных странах, подчиненных закону ислама, в Испании,в Африке, в Сирии, Персии, Индии памятники имеют столь значительныеразличия, что их совершенно невозможно соединить под общим названием, какэто можно сделать, например, по отношению к готическим памятникам, которые,несмотря на все свои различия, обнаруживают явное сходство. Эти коренные различия в архитектуре мусульманских стран не могутзависеть от различия в религиях, так как в данном случае религия одна и таже; они зависят от расовых различий, влияющих на развитие искусства так жеглубоко, как и на судьбы империи. Если это утверждение верно, то мы должны находить в одной и той жестране, населенной различными расами, очень несходные памятники, несмотря наодинаковость верований и единство политической власти. Это как раз инаблюдается в Индии. В Индии легче всего найти примеры, годные дляподтверждения общих принципов, изложенных в этом труде, и потому-то япостоянно возвращаюсь к ней. Большой полуостров представляет собой самуюпоучительную и самую философскую из исторических книг. В настоящее время этов действительности единственная страна, где можно по желанию перемещаться вовремени и видеть еще живущими целые ряды последовательных этапов, которыечеловечество должно было пройти, чтобы достигнуть высших ступенейцивилизации. В Индии можно встретить все формы развития: там имеют своихпредставителей и каменный век, и век электричества. Нигде нельзя лучшевидеть роль крупных факторов, управляющих происхождением и развитиемцивилизаций. Применяя принципы, развитые в настоящем труде, я пытался в другомразрешить долго неподдававшуюся решению проблему: происхождение индусскогоискусства. Так как сочинение это очень мало известно и составляет интересноеприложение моих идей относительно психологии рас, то мы приведем здесь изнего наиболее существенные строки. С точки зрения искусства Индия появляется в истории только оченьпоздно. Самые древние ее памятники, например, колонны Асоки, храмы Карли,Рарут, Санчи и т.д. восходят едва к III веку до Р.Х. Когда они былипостроены, то большая часть старых цивилизаций древнего мира, цивилизацииЕгипта, Персии и Ассирии и даже самой Греции закончили свое развитие ипогружались в мрак упадка. Единственная цивилизация, римская, заместила всеостальные. Мир знал только одного властелина. Индия, так поздно выступившая из мрака истории, могла поэтомузаимствовать многое у предшествовавших ей цивилизаций; но глубокаяизолированность, в которой, как еще недавно полагали, она всегда жила, иудивительная оригинальность ее памятников без всякого видимого родства совсеми теми, которые им предшествовали, заставляли долгое время отвергатьвсякую гипотезу о чужеземных заимствованиях. Со стороны неоспоримой оригинальности первые памятники Индии выказалитакую высоту исполнения, выше которой они уже никогда не поднимались.Произведениям такого совершенства предшествовали долгие поиски ощупью; но,несмотря на самые кропотливые исследования, ни одна из ее статуй, ни один изпамятников не открыл следа этих блужданий. Недавнее открытие в некоторых изолированных странах северо-западнойчасти полуострова обломков статуй и памятников, показывая несомненныегреческие влияния, в конце концов убедило индианистов, что Индиязаимствовала свое искусство у Греции. Приложение вышеизложенных принципов и более глубокое исследованиебольшинства памятников, существующих еще в Индии, привели меня к совершеннодругому решению. Индия, по моему мнению, несмотря на свое случайноесоприкосновение с греческой цивилизацией, не заимствовала у нее ни одного изсвоих искусств и не могла заимствовать. Две соприкасавшиеся расы былислишком различны, мысли их слишком несходны, художественный их гений слишкомхарактерен, чтобы они могли взаимно влиять друг на друга. Изучение древних памятников, рассеянных по Индии, показывает нам прямо,что между ее искусством и греческим нет никакого родства. Тогда как нашиевропейские памятники полны элементами, заимствованными у греческогоискусства, памятники Индии не представляют нам ни одного. Самоеповерхностное изучение показывает, что мы имеем тут дело с совершенноразличными расами и что, может быть, никогда не было более несходных гениев,я скажу даже более противных друг другу, чем греческий и индусский. Это общее понятие только еще более выясняется, когда глубже вникаешь визучение памятников Индии и в интимную психологию народов, их создавших.Скоро замечаешь, что индусский гений слишком индивидуален, чтобы подчинитьсячужеземному влиянию, слишком несогласному с его собственной мыслью. Эточужеземное влияние может быть, без сомнения, навязано; но, сколько бы оно нипродолжалось, оно остается совершенно поверхностным и непрочным. Кажется,что между душевным складом различных рас Индии и других народов существуютстоль же высокие преграды, как страшные препятствия, созданные природоймежду большим полуостровом и другими странами земного шара. Индусский генийдо такой степени оригинален, что, какой бы предмет ему ни пришлосьзаимствовать, этот предмет тотчас же преобразовывается и становитсяиндусским. Даже в архитектуре, где трудно скрывать заимствования,индивидуальность этого своеобразного гения, эта способность быстрогоискажения сказывается очень скоро. Можно, конечно, заставить индусскогоархитектора скопировать греческую колонну, но нельзя ему помешатьвидоизменить ее в колонну, которую с первого взгляда будут принимать заиндусскую. Даже в наши дни, когда европейское влияние столь сильно в Индии,такие видоизменения наблюдаются ежедневно. Дайте индусскому художникускопировать какой-нибудь европейский образец, он примет от него только общуюформу, но преувеличить одни части, умножить, предварительно исказив,орнаментные детали, и вторая или третья копия совершенно потеряет свойзападный характер, чтобы сделаться исключительно индусской. Основная особенность индусской архитектуры, а также и литературы этокрайнее преувеличение, бесконечное изобилие деталей, сложность, составляющаякак раз противоположность правильной и холодной простоте греческогоискусства. Изучая искусство Индии, можно всего лучше понять, до какойстепени пластические произведения известной расы находятся в связи с еедушевным складом и составляют наиболее ясный язык для тех, кто в состоянииего истолковать. Если бы индусы, подобно ассирийцам, совершенно исчезли изистории, то барельефы их храмов, их статуи и памятники были бы достаточны,чтобы открыть нам их прошлое. В особенности они говорили бы нам, чтометодический и ясный ум греков никогда не мог оказать ни малейшего влиянияна разнузданное и неметодическое воображение индусов. Они нам объяснили бытакже, почему греческое влияние в Индии могло быть только временным иограниченным всегда той областью, где оно на короткое время было навязано. Археологическое изучение памятников позволило нам подтвердить точнымидокументами то, что общее знание памятников Индии и индусского духанепосредственно открывает. Оно позволило нам констатировать тот любопытныйфакт, что индусские государи, находясь в сношениях с Арсакидами царямиПерсии, цивилизация которой носила сильный отпечаток эллинизма, много раз иособенно в первые два века нашей эры хотели вводить в Индию греческоеискусство, но никогда не успевали в этом. Это заимствованное искусство, совершенно официальное и без всякой связис духом народа, к которому оно было занесено, исчезало всегда вместе сполитическими влияниями, вызвавшими его на свет. Впрочем, такая пересадкабыла слишком противна индусскому гению, чтобы иметь даже в период, когда онабыла навязана, какоенибудь влияние на национальное искусство. Действительно,в тогдашних и в позднейших памятниках, каковы многочисленные подземныехрамы, нельзя найти следа греческих влияний. С другой стороны, они сами посебе слишком характерны, чтобы их нельзя было узнать. Помимо соразмерности,которая всегда характерна, есть еще технические подробности, особенноискусство драпировки, тотчас же выдающее руку греческого художника. Исчезновение греческого искусства в Индии было столь же внезапно, как иего появление, и сама эта внезапность показывает, до какой степени оно былозаносным искусством, официально навязанным, без всякого родства с темнародом, который должен был принять его. Никогда не бывает, чтобы искусствасовершенно исчезали у какогонибудь народа; они преобразовываются и новоеискусство заимствует всегда что-нибудь у того, которому оно является насмену. Внезапно придя в Индию, греческое искусство внезапно же исчезлооттуда, и произвело там такое же ничтожное влияние, как европейскиепамятники, построенные там англичанами два века тому назад. Нынешнее отсутствие влияния европейского искусства в Индии, несмотря наболее чем столетнее неограниченное господство, может быть сопоставлено сничтожным влиянием греческого искусства 18 веков тому назад. Нельзяотрицать, что тут существует какая то непримиримость эстетических чувств,ибо мусульманское искусство, хотя оно такое же чужеземное, как иевропейское, вызвало подражания во всех частях полуострова. Даже там, гдемусульмане никогда не пользовались никакой властью, редко можно встретитьхрам, не заключающий некоторых мотивов арабской орнаментации. Без сомнения,как и в отдаленную эпоху царя Канишки, мы видим в настоящее время, что радживроде Гвалиора, прельщенные величием власти иностранцев, выстраивают себедворцы в греко-латинском стиле, но, как и во времена Канишки, такоеофициальное искусство, нагроможденное на туземное, остается без всякоговлияния на это последнее. Итак, греческое искусство и индусское некогда существовали бок о бок,как в настоящее время европейское искусство и индусское, но никогда невлияли друг на друга. Что касается памятников чисто индусских, то нет срединих ни одного, о котором можно было бы сказать, что он представляет в целомили в деталях хоть самое отдаленное сходство с греческим памятником. Это бессилие греческого искусства привиться в Индии является чем-топоразительным и его следует, конечно, приписать указанной наминепримиримости между душами двух рас, но не врожденной неспособности Индииусвоить себе чужеземное искусство, так как она прекрасно умела усвоить ипреобразовать искусства, согласовавшиеся с ее душевным складом. Археологические документы, которые нам удалось собрать, доказали, чтоИндия искала начала своего искусства на самом деле в Персии, но не в Персии,слегка эллинизированной, времен Арсакидов, а в Персии наследнице древнихцивилизаций Ассирии и Египта. Известно, что когда, 330 лет до Р.Х" Александрниспроверг династию царей Ахеменидов, персы обладали уже два столетияблестящей цивилизацией. Конечно, они не нашли формулы какого-то новогоискусства, но смесь египетского и ассирийского, которую они унаследовали,произвела замечательные произведения. Мы можем судить о них по сохранившимсяеще развалинам Персеполиса. Там пилоны Египта, крылатые быки Ассирии и даженекоторые греческие элементы показывают нам, что в этой ограниченной областиАзии сошлись все искусства великих предшествовавших цивилизаций. В Персию Индия пришла черпать, но в действительности черпала изискусств Халдеи и Египта, которые Персия только и заимствовала. Изучение памятников Индии открывает нам, каким заимствованиям ониобязаны своим появлением на свет; но чтобы констатировать эти заимствования,нужно обратиться к самым древним памятникам: индусская душа до такой степениоригинальна, что заимствованные вещи, чтобы приспособиться к ее понятиям,должны подвергнуться очень крупным изменениям, после которых они скоростановятся неузнаваемыми. Почему Индия, оказавшаяся столь неспособной заимствовать что бы то нибыло у Греции, напротив, оказалась столь способной заимствовать у Персии?Очевидно, что персидское искусство вполне соответствовало ее душевномускладу, между тем как греческое нисколько с ним не согласовалось. Простыеформы, поверхности с ничтожными орнаментами греческих памятников не моглиприйтись по вкусу индусскому духу, между тем как изысканные формы, обилиеукрашений, богатство орнаментации персидских памятников должны были егопрельстить. Впрочем, не только в ту отдаленную, предшествовавшую нашей эре, эпохуПерсия, представительница Египта и Ассирии, оказывала своим искусствомвлияние на Индию. Когда много веков спустя на полуострове появилисьмусульмане, то их цивилизация во время своего прохождения чрез Персиюглубоко пропиталась персидскими элементами; и то, что она принесла в Индию,было главным образом персидским искусством, которое носило еще на себе следсвоих старых ассирийских традиций, продолженных ахеминидскими царями.Гигантские двери мечетей, и в особенности покрывающие их эмалированныекирпичи признаки халдео-ассирийской цивилизации. Это искусство Индиясумела еще усвоить, потому что оно согласовалось с духом ее расы, между темкак прежнее греческое и современное европейское, глубоко противные ееспособу чувствовать и мыслить, всегда оставались без влияния на нее. Итак, не к Греции, как продолжают еще утверждать археологи, но к Египтуи Ассирии через посредничество Персии примыкает Индия. Индия ничего нсвзяла у Греции, но обе они черпали из одного источника, из той общейсокровищницы, фундамента всех цивилизаций, выработанного в течение вековнародами Египта и Халдеи. Греция заимствовала у него через посредничество финикийцев и народовМалой Азии; Индия чрез посредничество Персии. Греческая и индусскаяцивилизации восходят, таким образом, к общему источнику; однако в обеих этихстранах течения, вышедшие из этого источника, скоро глубоко разошлисьсоответственно духу каждой расы. Но если, как мы это уже говорили, искусство находится в тесной связи сдушевным складом расы и если на этом основании одно и то же искусство,заимствованное несходными расами, принимает тотчас совершенно различныеформы, то мы должны встретить в Индии, населенной очень разнообразнымирасами, совершенно различные искусства, архитектурные стили без малейшегосходства, несмотря на одинаковость верований. Изучение памятников различных областей показывает, до какой степени этодействительно так. Различия между памятниками до такой степени глубоки, чтомы их могли классифицировать только по странам, т.е. по расам, но вовсе непо религии, к которой принадлежат построившие их народы. Нет никакогосходства между памятниками Северной Индии и памятниками Южной, воздвигнутымив одну и ту же эпоху народами, исповедующими одинаковую религию. Даже вовремя мусульманского господства, т.е. в период, когда политическое единствоИндии было наиболее полным, чисто мусульманские памятники имеют глубо киеразличия в разных областях. Мечети Ахмедабада, Лагора, Агра, Бижапура, хотьи посвященные одному и тому же культу, представляют только очень слабоеродство, даже гораздо меньшее, чем то, которое связывает памятник эпохиВозрождения с памятниками готического периода. Не только архитектура отличается в Индии от одной расы к другой, но искульптура разнообразится в различных областях, как по представленным типам,так в особенности по манере их передачи. Сравните барельефы и статуи Санчи спочти одновременными барельефами и статуями Рарута, и различие уже очевидно.Оно оказывается еще больше, когда сравниваешь барельефы и статуи провинцииОрисы с барельефами и статуями Бюнделькунда, или еще статуи Мисоры состатуями больших пагод Южной Индии. Влияние расы проявляется всюду. Ономежду прочим сказывается в малейших художественных предметах: каждомуизвестно, на сколько они не сходны между собой в различных частях Индии. Нснужно очень опытного глаза, чтобы распознать деревянный сундучок резнойработы из Мисоры от такого же сундучка, украшенного резьбой в Гузра, иличтобы различать драгоценную вещь с Орисского берега от драгоценной вещи сБомбейского берега. Без сомнения, архитектура Индии, как и всех восточных народов,архитектура по преимуществу религиозная; но как бы велико ни былорелигиозное влияние, в особенности на Востоке, однако, влияние расы ещегораздо значительнее. Эта расовая душа, руководящая судьбой народов, руководит также ихверованиями, учреждениями и искусством; какой бы элемент цивилизации мы ниизучали, мы всегда найдем ее в нем. Она единственная сила, которойникакая другая не может превозмочь. Она представляет собой тяжесть тысячпоколений, синтез их мысли.
* Отдел третий. КАК ИЗМЕНЯЮТСЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ РАС
