Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Понятие о цикле в современной науке



Центральным понятием нашего исследования является – «художественный цикл», поэтому необходимо определиться в теоретическом объёме этого понятия.

В «Словаре литературоведческих терминов» Л.И.Тимофеева под циклом подразумевается «несколько художественных произведений, объединённых общим жанром, темой, главными героями, единым замыслом, иногда рассказчиком, исторической эпохой, единым поэтическим настроением, местом действия» [33, с. 456]. Исследователь даёт достаточно полное определение «циклу», но, думается, целесообразно посмотреть, как его трактуют и другие источники.

В «Литературном энциклопедическом словаре» понятие цикл рассматривается как «группа произведений, сознательно объединённая автором по жанровому, идейно-тематическому принципу или общностью персонажей, а чаще всего – по нескольким принципам» [20, с. 492]. В данном определении не учитывается единство настроения, место действия, которые тоже являются очень важными принципами циклизации.

Ю.К. Руденко в статье «Принцип циклизации в художественной системе Н.Г. Чернышевского» пишет: «Циклом принято называть совокупность самостоятельных произведений, объединённых на основе их соотнесённости друг с другом. Такая соотнесённость может быть тематической, проблемной, жанровой либо стилистической, может быть явной или скрытой, может выступать как подобие или как контраст, как дополнение одного другим или как простая рядоположность, однако во всех случаях она должна приводить к возникновению некоторых добавочных смыслов, не выраженных по отдельности в произведениях, составляющих цикл» [30, с. 184].

В новом учебнике «Введение в литературоведение» в статье М.Н. Дарвина под литературным циклом (гр. kyklos – круг, колесо) понимается «группа произведений, составленная и объединённая самим автором и представляющая собой художественное целое» [5, с. 482]. Данное определение мы считаем не совсем полным, так как цикл может быть собран и не самим автором. Примером являются петербургские повести Гоголя, которые писатель никогда не объединял в особый цикл наподобие «Вечеров» или «Миргорода». Тем не менее, понятие «цикл» издавна применяется к ним читателями и критикой.

Литературный цикл распространен во всех родах словесно-художественного творчества («Маленькие трагедии» А.С. Пушкина, «Снежная маска» А. Блока) и исторически является одной из главных форм художественной группировки произведений наряду с другими формами: традиционным сборником, антологией, книгой стихов. Циклизация эпических и драматических произведений совершается в пределах исторически обусловленных художественных форм и способов выражения авторского сознания: в жанровых традициях историографии, семейной хроники, мемуаров, дневников. В эпосе заметную циклообразующую роль выполняет образ объединяющего рассказчика. В силу особого онтологического статуса лирического произведения циклизация наиболее распространена именно в этом роде словесно-художественного творчества.

К концу XIX – началу XX в. понятия «цикл» и «циклизация» прочно входят в литературно-критическое сознание. Под лирическим циклом стала подразумеваться такая совокупность взаимосвязанных между собой стихотворений, которая была способна воплотить целостный взгляд на мир («поэму души», «поэтическую идеологию, «роман» или «трактат» в стихах), выразить художественную волю автора.

К числу обязательных признаков цикла относят заглавие, данное автором, устойчивость текста в нескольких изданиях. Одни циклы тяготеют к целостным произведениям, другие – к свободным объединениям. Многое зависит от творческого намерения автора. Целостность художественной циклической формы не тождественна целостности отдельного литературного произведения. Часть литературного произведения может существовать вне целого произведения только в качестве части, отрывка или фрагмента. В то же время отдельные произведения цикла сохраняют свою самостоятельность, художественный статус и вне цикла.

Исходя из понятия автора, циклы можно подразделять на авторские и неавторские. Авторскими (или ещё первичными) следует называть такие циклы, в которых автор-создатель отдельно взятых произведений и автор-создатель всего цикла полностью совпадают («Подражание Корану» А.С. Пушкина, «Миргород» Н.В. Гоголя, «Сумерки» Е.А. Баратынского и другие). В неавторских (или вторичных) циклах автор-создатель отдельных произведений и автор-создатель всей циклической композиции могут и не совпадать друг с другом. Подобные циклические формы называют также читательскими или редакторскими. Своеобразие таких циклических образований в их как бы «двойном» авторстве.

По истории создания циклы делят на изначально задуманные как целое, а также на составленные после написания отдельных произведений.

Особую группу неавторских циклических образований составляют также циклы, получившие название несобранных. Они выделяются в творчестве того или иного поэта на основании некоего объединяющего принципа читательского восприятия, связанного нередко с биографией поэта («денисьевский» цикл Ф.И. Тютчева, «панаевский» цикл Н.А. Некрасова), а само понятие цикла в отношении таких образований употребляется с известной долей условности.

Специфика художественной циклизации состоит в особой способности «разрастания» первичных образов, зона действия которых не ограничивается рамками отдельного текста, но распространяется на все произведения, составляющие данный контекст циклической формы в целом.

«Последовательность текстов внутри цикла обычно провоцирует интерпретации, в которых аргументами выступает и расстановка персонажей, и сходная структура сюжетов, и характерные ассоциации образов, и другие – пространственные и временные – связи предметных миров произведений» [5, с. 130].

Познакомившись с несколькими определениями цикла, мы уяснили понимание этой литературной формы в современной науке. Цикл – это совокупность самостоятельных художественных произведений, объединённая автором или редактором в единое целое по ряду принципов: жанровому, идейно-тематическому, общности персонажей, рассказчиком, исторической эпохой, единством настроения, местом действия; соотнесённость произведений может быть скрытой или явной, выступать как подобие или как контраст, нести дополнительный смысл, не выраженный по отдельности в произведениях, составляющих цикл.

Важно уточнить значения ещё двух понятий: «сборник» и «книга». Они тоже связаны с теоретическими аспектами нашего исследования, поскольку часто встречаются в литературно-критических статьях и научных работах, посвящённых гоголевским «Вечерам на хуторе близ Диканьки».

«Литературная энциклопедия терминов и понятий» даёт определение «книги», во-первых, как «печатному изданию», во-вторых, как «крупной части литературного произведения», в-третьих, как «жанровому понятию, принятому во всемирной литературе с древнейших времён». В нашем исследовании под книгой будем понимать «жанровое понятие, принятое во всемирной литературе с древнейших времён» [21, с. 368].

Под «сборником» литературоведы понимают «соотнесённость произведений, связь между которыми подчёркивают лишь их собственные смыслы, но они не сливаются в новый значимый ряд» [30, с. 184].

Уточнения необходимы, поскольку в литературоведении эти понятия используются для характеристики литературной формы «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Ряд исследователей (Г.А. Гуковский, С.И. Машинский) называет «Вечера» то циклом, то сборником, то книгой, не углубляясь в аргументацию этих понятий. Е. И. Анненкова, К.В. Мочульский, М.М. Голубков и автор новейшей «Гоголевской энциклопедии» Б.В. Соколов называют «Вечера» «сборником».

Данное разнообразие в определении литературной формы можно понять, потому что сам Н.В. Гоголь называл в письмах своё творение то «сборником», то «книжкой». И в отзыве А.С. Пушкина читаем: «…как изумились мы русской книге…» [35, с. 127].

И всё-таки большинство исследователей последнего десятилетия (Е.И. Анненкова, С.М. Козлова, В.И. Коровин, Л.А. Софронова) «Вечера на хуторе близ Диканьки» называют циклом. Это связано с более углублённым изучением его проблематики, мотивно-тематической, композиционно-повествовательной и жанрово-стилевой специфики ранних повестей Гоголя.

Гоголь на всём протяжении своего творчества стремился к ёмким жанровым формам, способным целостно воплотить национально-историческую картину жизни. Ю.В. Манн справедливо отмечает, что за стремлением Гоголя к циклизации повестей, за созданием национальной общественной комедии «Ревизор» и поэмы «Мёртвые души» кроется желание писателя противостоять всё большему раздроблению жизни средствами художественного синтеза. Писатель стремился к объединению циклов в ещё более крупные формы. Отсюда «Миргород», в состав которого вошли «повести, служащие продолжением «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Связь между первыми произведениями Гоголя и повестями, напечатанными в 1835 году, подчёркивается украинской тематикой. Внутри каждого цикла отдельное произведение обретает полноценную жизнь только в соотнесённости с другими произведениями.

Интерес Гоголя к циклизации отражал не только своеобразие художественного мышления писателя, но и общелитературные тенденции. Как известно, Гоголь начал свою писательскую деятельность в конце 1820-х годов. Это эпоха романтизма, время рождения новых жанров и активизации интереса писателей к литературной форме цикла.

Об интересе Гоголя к циклизации пишут многие исследователи, и каждый находит свои аргументы. Анализируя «Вечера» как художественный цикл все они сходятся во мнении, что повести объединены между собой тематически, общностью повествователя, стилистической структурой, композиционно.

В отличие от многих русских писателей-романтиков 1820-1830-х годов, которые тоже прибегали к циклизации произведений, у Гоголя этот процесс выражен намного полнее и сложнее.

 

1.2Творческая история и оценка Вечеров» в критике

Работу над своим первым циклом Гоголь начал в конце 1820-х годов, сразу после завершения поэмы «Ганц Кюхельгартен». Первая часть цикла вышла в свет в 1831 году, вторая – в 1832 году.

В письме В.А. Жуковскому от 29 декабря 1847 года (10 января 1848 года) Гоголь следующим образом обрисовал генезис «Вечеров на хуторе близ Диканьки»: «…Ещё бывши в школе, чувствовал я временами расположенье к весёлости и надоедал товарищам неуместными шутками. Но это были временные нападки, вообще же я был характера скорей меланхолического и склонного к размышлению. Впоследствии присоединились к этому болезнь и хандра. И эти-то самые болезнь и хандра были причиной той весёлости, которая явилась в моих первых произведениях: чтобы развлекать самого себя, я выдумывал без дальнейшей цели и плана героев, становил их в смешные положения – вот происхождение моих повестей! Страсть наблюдать за человеком, питаемая мною ещё сызмала, придавала им некоторую естественность» [35, с. 127-128].

Однако интерес Гоголя к украинской теме объясняется не только субъективными факторами.

В 1820-е годы в русской литературе обострился интерес к народной культуре и национальной самобытности славян: своеобразию быта, нравов, истории украинского народа. Гоголевские «Вечера» были откликом на этот интерес. Именно этим объясняется большой успех ранних произведений Гоголя у читателей.

В эпоху романтизма «призывы к национальной самобытности, обращения к народному творчеству были программными» [38, с. 53].

Украина и её народ с его героическим прошлым, заняли видное место в произведениях русских писателей. В русской художественной литературе 1820-х годов про Украину рассказывали повести О. Сомова, романы В. Нарежного («Бурсак», «Два Ивана»), повести «Двойник, или Вечера в Малороссии» и «Монастырка» А. Погорельского, поэмы Рылеева («Войнаровский», «Наливайко») и, прежде всего, пушкинская «Полтава». Столь большое число произведений свидетельствовало об обострённом внимании к украинской теме. Русские писатели видели в судьбах украинского народа, в его героической борьбе за свою независимость, в его демократической культуре много общего с русским народом.

Работая над «Вечерами», Гоголь просит мать в письме от 30 апреля 1829 года прислать комедии своего отца, ряд этнографических сведений и фольклорных материалов: «Вы имеете тонкий, наблюдательный ум, вы знаете обычаи и нравы малороссиян наших, и потому, я знаю, вы не откажетесь сообщать мне их в переписке. Это мне очень, очень нужно. В следующем письме я ожидаю от вас описания полного наряда сельского дьячка, от верхнего платья до самых сапогов, с поименованием, как это всё называлось у самых закоренелых, самых древних, самых наименее переменившихся малороссиян; равным образом название платья, носимого нашими крестьянскими девками, до последней ленты; также нынешними замужними и мужиками. <…> Ещё обстоятельное описание свадьбы, не упуская наималейших подробностей; об этом можно расспросить Демьяна, которого мы видели учредителем свадеб, и который знал, по-видимому, все возможные поверья и обычаи. Ещё несколько слов о колядках, о Иване Купале, о русалках. Если есть, кроме того, какие-либо духи или домовые, то о них подробнее, с их названиями и делами; множество носится между простым народом поверий, страшных сказаний, преданий, разных анекдотов и проч., и проч., и проч.. всё это будет для меня чрезвычайно занимательно. <…> Ещё прошу вас выслать мне две папенькины малоросские комедии: Овца-Собака и Роман с Параскою» [11, т. 9, с. 26].

Многое, что присылала его мать в ответных письмах, вошло в повести, уточнило бытовые и этнографические детали.

Так, уже в первом Предисловии мы видим описание «дьяка диканьской церкви» «…Он никогда не носил пестрядевого халата, какой встретите вы на многих деревенских дьячках; <…> он вас всегда примет в балахоне из тонкого сукна, цвету застуженного картофельного киселя, за которое платил он в Полтаве чуть не по шести рублей за аршин. От сапог его, у нас никто не скажет на целом хуторе, чтобы слышен был запах дёгтя; но всякому известно, что чистил их самым лучшим смальцем, какого, думаю, с радостью иной мужик положил бы себе в кашу» [11, с. 11]. В «Вечере накануне Ивана Купала» мы слышим предание о цветущем папоротнике: «Глядь, краснеет маленькая цветочная почка и, как будто живая, движется. В самом деле, чудно! Движется и становится всё больше, больше и краснеет, как горячий уголь. Вспыхнула звёздочка, что-то тихо затрещало, и цветок развернулся перед его очами, словно пламя, осветив и другие около себя» [11, с. 46]; видим описание женской и мужской одежды на свадьбе. В «Ночь перед Рождеством» введена щедровка:

Щедрик, ведрик!

Дайте вареник,

Грудочку кашки,

Кiльце ковбаски! [11, с. 108]

и показан обычай: «…умылся, оделся как можно лучше, надел то самое платье, которое достал от запорожцев, вынул из сундука новую шапку из решетиловских смушек с синим верхом, которой не надевал ещё ни разу с того времени, как купил её ещё в бытность в Полтаве; вынул также новый, всех цветов пояс; положил всё это вместе с нагайкою в платок и отправился прямо к Чубу. <…> …Вакула развязал платок и положил перед ним новёхонькую шапку и пояс, какого не видано было на селе, а сам повалился ему в ноги и проговорил умоляющим голосом:

– Помилуй, батько! не гневись! вот тебе и нагайка: бей, сколько душа пожалает, отдаюсь сам; во всём каюсь; бей, да не гневись только!» [11, с. 127-128]. Всё это говорит о том, что присланный матерью Гоголя материал был использован в повестях.

Следует отметить, что требование этнографической достоверности знаменовало новый подход к собиранию фольклора и в то же время подчёркивало ту тщательность, с которой писатель подходил к своей задаче, стремясь придать подлинно народный характер своим повестям.

Пристальное внимание Гоголя привлекали не сами по себе фольклор и этнография, его глубоко интересовала народная жизнь. Чем острее и отчетливее вырисовывались перед ним очертания чиновно-аристократического мира, с которым он сталкивался в столице, тем сильнее и настойчивее его мысль обращалась к народу, его быту, его поэзии. Писатель в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» изображал не героев, разочарованных в окружающей их жизни, одиноких в своих высоких и мятежных порывах, а народную среду, героев, органически связанных с ней. Являясь частью народа, они выражают то лучшее, что хранит в себе народ. Автор запечатлел его «поэтический облик, могучее духовное и нравственное здоровье, чистоту и мудрость народной души, народного разума, языка, всего характера представлений о жизни, добром и злом, красивом и некрасивом» [14, с. 61].

Сам Гоголь охарактеризовал «Вечера» как книгу, прежде всего, поэтическую, как «первые сладкие минуты вдохновения».

Высокой оценкой встретил книгу Гоголя А.С. Пушкин. В письме к А.Ф. Воейкову в конце августа 1831 года признавался: «Сейчас прочёл «Вечера на хуторе близ Диканьки». Они изумили меня. Вот настоящая весёлость, искренняя, непринуждённая, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия, какая чувственность! Всё это так необыкновенно в нашей литературе, что я доселе не образумился. Мне сказывали, что когда издатель зашёл в типографию, где печатались «Вечера», то наборщики стали прыскать и фыркать, зажимая рот рукою. Фактор объяснил их весёлость, признавшись ему, что наборщики помирали со смеху, набирая книгу» [35, с. 125]. В рецензии на второе издание «Вечеров на хуторе близ Диканьки», опубликованной в первом томе «Современника» за 1836 год, А.С. Пушкин писал: «Читатели наши, конечно, помнят впечатление, произведенное над нами появлением «Вечеров на хуторе»: все обрадовались этому живому описанию племени поющего и пляшущего, этим свежим картинам малоросской природы, этой весёлости, простодушной и вместе лукавой. Как изумились мы русской книге, которая заставляет нас смеяться, мы, не смеявшиеся со времён Фонвизина! Мы так были благодарны молодому автору, что охотно простили ему неровности и неправильности его слога, бессвязность и неправдоподобие некоторых рассказов, предоставя сии недостатки на поживу критики. Автор оправдал таковое снисхождение» [10, с. 4].

А.С. Пушкин подметил новаторские черты стиля Н.В. Гоголя – юмор, поэтичность и лиризм. Уже в первой книге поэтически раскрываются черты народного характера, возникает образ мудрого и лукавого рассказчика.

В.Г. Белинский в статье «Литературные мечтания» писал о «Вечерах»: «Г-н Гоголь, так мило прикинувшийся Пасичником, принадлежит к числу необыкновенных талантов. Кому не известны его «Вечера на хуторе близ Диканьки»? Сколько в них остроумия, весёлости, поэзии и народности? Дай бог, чтобы он вполне оправдал поданные им о себе надежды!..». А в статье «О русской повести и повестях г. Гоголя» (1835) критик подчёркивал: «Это были поэтические очерки Малороссии, очерки, полные жизни и очарования. Всё, что может иметь природа прекрасного, сельская жизнь простолюдинов обольстительного, всё, что народ может иметь оригинального, типического, всё это радужными цветами блестит в этих первых поэтических грёзах г. Гоголя. Это была поэзия юная, свежая, благоуханная, роскошная, упоительная, как поцелуй любви…» [10, с. 138]. В другой статье, «Русская литература в 1841 году», В.Г. Белинский писал, что в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» «комизм весёлый, улыбка юноши, приветствующего Божий мир. Тут всё светло, всё блестит радостию и счастьем: мрачные духи жизни не смущают тяжёлыми предчувствиями юного сердца, трепещущего полнотою жизни. Здесь поэт как бы сам любуется созданными им оригиналами. <…> Часто рисует комические черты без всякой претензии смешить, но только покоряясь своему инстинкту, своему такту действительности» [35, с. 127].

Из критиков, может быть, наиболее полно и близко к авторскому замыслу охарактеризовал «Вечера на хуторе близ Диканьки» А.А. Григорьев в статье «Гоголь и его последняя книга» (1847): «Это были ещё юношеские, свежие вдохновения поэта, светлые, как украинское небо, – всё в них ясно и весело, самый юмор простодушен, как юмор народа, ещё не слыхать того злобного смеха, который после является единственным честным лицом в произведениях Гоголя, – хотя в то же время и здесь, уже в этих первых поэтических впечатлениях, выступает ярко особенное свойство таланта нашего поэта – свойство очертить всю пошлость пошлого человека и выставить на вид все мелочи, так что они у него ярко бросаются на глаза (слова последней книги Гоголя); это свойство здесь не выступило ещё карающим смехом, оно добродушно, как шутка, и потому как-то легко, как-то светло на душе читателя, как светло и легко на душе самого поэта, ещё не вышедшего из-под обаяния родного неба, ещё напоенного благоуханием черёмух его Украйны» [35, с. 128].

Но не только положительные характеристики заслужили повести Н.В. Гоголя. Они вызвали у ряда критиков резко отрицательное отношение. Н. Полевой поместил в «Московском телеграфе» «разносную» статью. «Все ваши сказки, – писал критик, обращаясь к автору «Вечеров», – так несвязны, что, несмотря на многие прелестные подробности, которые принадлежат явно народу, с трудом дочитываешь каждую из этих сказок. Желание подделаться под малоруссизм спутало до такой степени ваш язык и всё ваше изложение, что в иных местах и толку не доберёшься» [38, с. 127]. Полевой находил в «Вечерах» бедность воображения, упрекал писателя за то, что он не умеет увлекать читателя подробностями, не умеет быть ловким в смешном и всего менее умеет шутить.

Громадный успех «Вечеров» заставил Полевого внести «коррективы» в свою первоначальную точку зрения. «Во второй книжке «Вечеров на хуторе», – писал он в более поздней статье, – автор во многих местах очень хорошо воспользовался юмором своих земляков и многое представил в живописном, истинном виде. Его неистощимая весёлость дала ему средства оживить свои рассказы» [38, с. 128]. Но и тут Полевой соединил похвалы с нападками. «С удовольствием читаете «Ночь перед Рождеством», «Ивана Фёдоровича Шпоньку», «Заколдованное место», но прочитав, забываете всё; ни одна мысль, ни одна картина, ни одно выражение не западает в душу» [38, с. 128].

И всё-таки уже у современников писателя преобладали не отрицательные, а восхищённые отзывы о «Вечерах», которые до сих пор читают и любят потомки.

Непонимание «Вечеров на хуторе близ Диканьки» показательно. Оно подчёркивает необычность, новизну, сложность содержания литературной формы первых произведений Гоголя. Для того, чтобы понять их, требовался тоже большой талант и время.

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.