Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Александр Радонежский (русский педагог)



Глава II

Суворов и его наука побеждать

Александр Васильевич Суворов

Александру Васильевичу Суворову принадлежит особое место среди великих полководцев всех времён и народов. Непобедимый русский воин, самоотверженно служивший Богу, Царю, Отечеству и народу участвовал в шестидесяти трёх сражениях и ни одного не проиграл. Глубоко верующий, храбрый, великодушный, образованный, в своих поступках он не руководствовался личными побуждениями и честолюбием. Грозный к врагу, милостивый к побежденному, Суворов вёл своих солдат — он называл их «чудо-богатыри» — только вперёд. «Ребята, — говорил Суворов солдатам, — всегда идите вперёд на врага!»

Суворов совершал невозможное — его армия шла через непроходимые горы и топкие болота, преодолевала высокие перевалы и страшные пропасти, на волосок от смерти, брала неприступные крепости, когда силы были неравны — в окружении, без боеприпасов, без еды, когда предавали друзья и помощи ждать было неоткуда. Могучая сила духа Суворова не знала препятствий, он побеждал любые трудности. Как ему это удавалось — вот, в чём загадка. Но сам он никогда не скрывал источника своих побед: «Я уповал на Бога и был непоколебим!» Суворов вдохновлял своих солдат искренней верой в Бога. Он постоянно повторял: «Всякое дело начинайте с Божьим благословением! От Бога победа! До последнего издыхания будьте верны Государю и Отечеству!»

Вместе со своими «чудо-богатырями» он нёс все тяготы походов. Солдаты, глядя на своего героя, безропотно переносили голод, холод, усталость, болезни, раны и не боялись опасностей, потому что твёрдо знали, что с верой можно творить чудеса и всегда побеждать.

Непобедимый полководец не начинал ни одной битвы без молитвы, а после сражений благодарил Бога за победу. Однажды перед началом трудного сражения на Кингбургской косе Суворов не прерывал богослужения в храме, несмотря на сообщение о том, что враги уже высадили десант. Пока не кончилась служба, он не отдавал приказа вступать в бой. Когда враги были уже в двухстах шагах от крепости, Суворов приказал стрелять из всех орудий. Бой был жестоким, но русские выиграли сражение, разгромив врага.

С Богом в сердце Суворов прожил всю жизнь. Вера была его главной опорой в сражениях, в болезни и изгнании. Он щедро жертвовал на храмы, помогал обездоленным, сам пел на клиросе и оберегал души своих солдат от ожесточения, призывая их к милосердию и благородству. И солдаты любили его, потому что он был каждому из них отцом, братом и учителем. В каждом его приказе было обращение к Богу, вдохновлявшее всю армию на победу.

В конце жизни Суворов написал покаянный канон, который и стал венцом всей его жизни, её осмыслением и последним словом, исполненным искренней верой в Бога.

(В тексте использованы материалы журнала «Досуг и дело» 1905 г. в переложении Е. Бабенко)

 

Первая победа — победа над собой

Солдатская юность генералиссимуса

Бабенко Е.

Самой первой победой Суворова была победа над собой — ведь с детства он был слабым и болезненным. Но свою слабость он смог преодолеть, и это была его первая и главная победа в жизни, которая помогла ему одержать все последующие победы.

«Нельзя тебе служить в армии! Не по силам!» — говорил ему в детстве отец. А Саша мечтал только о военной службе и не оставил свою мечту. Он обливался холодной водой, скакал верхом под проливным дождём, ходил зимой в лёгкой куртке, купался в студёной воде ранней весной. Ему были не страшны ни зной, ни холод. Он воспитал в себе выносливость и храбрость, не давал себе плакать и ныть, бояться и сомневаться, научился ненавидеть ложь и лень, не привыкал к праздности и изобилию и неотступно боролся со своими слабостями.

Его друзьями были книги по военной истории из отцовской библиотеки. Там проводил он целые дни, читая о подвигах великих полководцев и набираясь у них опыта побеждать.

Когда Александру исполнилось пятнадцать лет, его мечта сбылась — он поступил капралом* (СНОСКА) в Семёновский полк.

Не было солдата усерднее его: жил он в простой палатке, ел солдатские щи и кашу, ходил в караул за других, стоял на часах в ненастье и мороз, вставал раньше всех, никогда не жаловался и был всегда смел и весел.

О службе Суворова в низших чинах известен только один эпизод с его собственных слов. Однажды Суворов стоял на часах в Петергофе. Мимо проходила императрица Елизавета Петровна. Узнав, кто часовой, она захотела дать ему серебряный рубль. Но Суворов отказался взять, заявив, что караульный устав запрещает часовому брать деньги.

— Молодец! Знаешь службу! Я положу рубль здесь на земле, как сменишься, так возьми.

Этот рубль Суворов хранил всю жизнь.

 

 

Штурм Измаила

Александр Радонежский (русский педагог)

Измаильская крепость считалась неприступной турецкой твердыней. Она занимала с одной стороны примыкала к Дунаю, а с другой была ограждена каменной стеной, земляным валом и глубоким рвом. Уже около двух месяцев русские войска стояли под её стенами. Военный совет решил отказаться от штурма и уходить на зимние квартиры.

Утром 2 декабря 1790 года к нашим передовым постам подъехали два всадника: назначенный главнокомандующим войсками под Измаилом Александр Васильевич Суворов и казак, сопровождавший генерала. Раздалась приветственная пальба.

Через несколько дней Суворов послал турецкому главнокомандующему письмо с требованием немедленной сдачи Измаила:

— Даю двадцать четыре часа вам на размышление. Первый мой выстрел — неволя. Штурм — смерть. Что выбрать, оставляю вам на рассмотрение.

— Скорее Дунай остановится в своем течении, и небо упадет на землю, чем сдастся Измаил, — был ответ турок, уверенных в неприступности своей крепости.

На военном совете было принято решение о штурме.

Верстах в пятнадцати от крепости Суворов приказал насыпать точно такой же вал, каким турки окружили Измаил, а перед валом вырыть широкий и глубокий ров. Каждую ночь он водил свои полки на штурм учебной крепости. Пушки стреляли в штурмующих холостыми зарядами. Солдаты забрасывали ров заготовленными во множестве фашинником — связками хвороста, ставили штурмовые лестницы и взбирались на вал. Все происходило так, будто кипел настоящий бой. Суворов сам показывал солдатам как взбираться по лестницам.

Назначен был день штурма — 11 декабря. С рассветом началась сильнейшая бомбардировка с фланговых батарей и с дунайской флотилии. Турки отвечали канонадой из всех орудий. Взвилась сигнальная ракета — русские войска поднялись. По второй ракете заняли назначенные по диспозиции места. По третьей бросились на крепость со всех сторон одновременно.

Чтобы перебраться через ров глубиной десять метров Суворов приказал бросать вязанки хвороста из камыша, чтобы прошла пехота. Суворов приказывает изготовить сорок штурмовых лестниц, но стены Измаила столь высоки, что иногда приходилось связывать лестница по двое. И вот первые смельчаки карабкаются вверх. Наверху их уже ждали турки. Турки отчаянно защищались. Кое-где завязывался рукопашный бой. Кровь лилась потоком. Однажды русские дрогнули, и тогда священник с крестом в руке и повёл солдат на приступ.

Первые три колонны смельчаков положили начало победе русских. Вскоре стены крепости оказалась в руках русских.

Однако самое трудное было ещё впереди. Каждое крупное каменное сооружение Измаила превратилось в маленькую крепость, которую приходилось брать штурмом с помощью артиллерии. Отовсюду — из окон, из-за стен летели пули.

Город горел. Горела крепость. То в одном, то в другом месте вспыхивало пламя, рушились строения. По охваченным огнем узким, кривым улицам и переулкам неслись неведомо куда табуны лошадей. Это сорвались с коновязей кони турецкой кавалерии. Они обезумели от артиллерийской канонады, взрывов, дыма пожарищ и бушевавшего вокруг пламени. Их глаза налились кровью, гривы развевались на ветру от быстрого бега. Остановить их выстрелами было невозможно. Русские солдаты падали, растоптанные конскими копытами.

Люди выскакивали из объятых пламенем домов, метались по дорогам и площадям обстреливаемого со всех сторон города. Шла страшная битва.

Кутузов, сражавшийся против вдвое превосходящего неприятеля, послал Суворову донесение, что не может более удержаться.

Замечателен был ответ Суворова:

— Поздравляю вас с назначением комендантом Измаила.

Кутузов возобновил бой с новою силою, и в 8 часов утра стены крепости были в наших руках. Но за стенами крепости был целый город. Турки сражались ожесточенно. Каждый их дом был маленькой крепостью. Но это их не спасло — город был взят.

Взятие Измаила — подвиг неслыханный, не имеющий примера в истории. Сам Суворов впоследствии говорил:

— На такой штурм, как Измаильский, можно отважиться только один раз в жизни.

После взятия Измаила Александр Суворов по праву считал, что это его самая значительная битва и самая трудная победа, которая досталась ему очень большой ценой. Имя Суворова прогремело повсюду.

 

Суп и каша

С. Алексеев

Суворовская армия совершала стремительный переход. Остановились войска ночевать в лесу на косогоре, у самой речки.

Разложили солдаты походные костры, стали варить суп и кашу.

Сварили, принялись есть. А генералы толпятся около своих палаток, ждут Лушку. Лушка — генеральский повар. Отстал Лушка где-то в пути, вот и томятся генералы, сидят не кормлены.

— Что же делать? — говорит Суворов. — Пошли к солдатским кострам, господа генералы.

— Да нет уж, — отвечают генералы, — мы подождем. Вот-вот Лушка приедет.

Знал Суворов, что генералам солдатская пища не по нутру. Спорить не стал.

— Ну, как хотите.

А сам к ближайшим кострам на огонек.

Потеснились солдаты, отвели Суворову лучшее место, дали миску и ложку.

Уселся Суворов, принялся есть. К солдатской пище фельдмаршал приучен. Ни супом, ни кашей не брезгует. Ест, наедается всласть.

— Ай да суп, славный суп! — нахваливает Суворов.

Улыбаются солдаты. Знают, что фельдмаршала на супе не проведешь: значит, и вправду суп хороший сварили.

Поел Суворов суп, взялся за кашу.

— Хороша каша, добрая каша!

Наелся Суворов, поблагодарил солдат, вернулся к своим генералам. Улегся фельдмаршал спать, уснул богатырским сном. А генералам не спится. Ворочаются с боку на бок. От голода мучаются. Ждут Лушку.

К утру Лушка не прибыл.

Поднял Суворов войска, двинулась армия в дальнейший поход. Едут генералы понурые, в животах бурчит — есть хочется. Промучились бедные до нового привала. А когда войска остановились, так сразу же за Суворовым к солдатским кострам: не помирать же от голода.

Расселись, ждут не дождутся, когда же солдатская пища сварится.

Усмехнулся Суворов. Сам принялся раздавать генералам суп и кашу. Каждому дает, каждому выговаривает:

— Ешь, ешь, получай. Да впредь не брезгуй солдатским. Не брезгуй солдатским. Солдат — человек. Солдат мне себя дороже.

 

Родительская шинель

С. Алексеев

В наследство от отца Суворову досталась шинель. Была она старая, местами латаная. Но Суворов гордился родительской шинелью. Брал её с собою во все походы и, как наступали холода, никакой другой одежды не признавал.

И вот суворовская шинель попала в руки противника. Дело было летом. Хранилась шинель в армейском обозе. Как-то на обоз налетел турецкий разъезд, перебил охрану и увез ее вместе с другими вещами.

Фельдмаршал опечалился страшно. Места себе не находил. Осунулся. Лишился доброго аппетита.

— Да мы вам, ваше сиятельство, — успокаивали его армейские интенданты, — новую шинель сошьем. Лучшую.

— Нет, нет, — отвечал Суворов. — Не видать мне подобной шинели. Нет ей цены. Нет ей замены.

О пропаже суворовской шинели узнали и солдаты Фанагорийского полка. Договорились они во что бы то ни стало вернуть от турок фельдмаршальскую шинель.

Во главе с поручиком Троицким и капралом Иваном Книгой солдаты пошли в разведку. Но неудачно: шинели не нашли. Зато взяли в плен турка. Стали допытывать, но тот про шинель ничего не знал.

На следующий день снова ходили в разведку, снова взяли турка, но и этот турок нового ничего не сказал.

Две недели солдаты упорно ходили в разведку. Изловили за это время шесть турецких солдат, и лишь седьмой оказался из тех, что принимали участие в наскоке на русский обоз.

Пленник долго не мог вспомнить, была ли шинель и что с ней стало. Наконец вспомнил, что досталась она при дележе захваченного имущества старому турку по имени Осман.

— А где он? Жив тот Осман? — заволновались солдаты.

Осман оказался жив. Только вот задача — пойди излови Османа.

Тогда поручик Троицкий решил отпустить пленного турка и наказал: если тот принесет в русский лагерь суворовскую шинель, то и остальные шесть будут отпущены.

На следующий день турок вернулся, принес шинель.

Узнал Суворов, как попала к русским шинель, страшно разгневался.

— Людьми рисковать! Из-за шинелишки солдатские головы под турецкие пули! — кричал он на поручика Троицкого.

Смутился поручик.

— Так они, ваше сиятельство, сами.

— «Сами»! — пробурчал Суворов, однако уже не так строго.

Потом взял шинель в руки, глянул на потертые полы, на залатанный борт и вдруг заплакал.

— Чего это наш фельдмаршал? — спрашивали не знавшие, в чем дело, солдаты.

— Шинель, — отвечал Иван Книга.

— Ну так что?

— Родительская, — с нежностью пояснял капрал.

 

Мосты

С. Алексеев

Войска Суворова сражались в Италии. Французская армия отходила без боя. Выбирали французские генералы удобное для себя место — такое, чтобы наверняка разгромить Суворова. Отступили они к реке Адде. Перешли на ту сторону. Сожгли за собою мосты. «Вот тут, — решили, — при переправе, мы и уничтожим Суворова».

А для того чтобы Суворов их план не понял, сделали французские генералы вид, что отходят дальше. Весь день отступали в сторону от реки, а затем вернулись назад и спрятали своих солдат в кустах и оврагах.

Вышел Суворов к реке. Остановился. Приказал наводить мосты.

Засучили солдаты рукава. Топоры в руки. Закипела работа. Моста два, один недалеко от другого. Соревнуются солдаты между собой. На каждом мосту норовят управиться первыми.

Наблюдают французские дозорные за рекой. Через каждый час доносят своим генералам, как у русских идет работа.

Довольны французские генералы. Все идет точно по плану. Потирают от радости руки. Ну, попался Суворов!

Хитрыми были французы. Однако Суворов оказался хитрее.

Когда мосты были почти готовы, снял он вдруг среди ночи свою армию и двинул вниз по берегу Адды.

— А мосты, ваше сиятельство? — забеспокоились саперные офицеры.

— Молчок, — приложил палец ко рту Суворов. — Мосты строить. Шибче стучать топорами.

Стучат топоры над рекой, а фельдмаршал тем временем отвел свою армию вниз по ее течению и переправил, где вброд, где по понтонам, на вражеский берег.

Спокойны французские генералы. Знают — мосты не готовы. Успокаивает французов топорный стук над рекой. Не волнуются генералы.

И вдруг… Со спины, с тыла, явился Суворов. Ударил в штыки.

— Ура! Чудо-богатыри, за мной!..

Поняли генералы, в чем дело, да поздно. Не ожидали русских французы. Дрогнули и побежали. Только офицеров одних более двухсот попало в руки к Суворову.

Мосты все же достроили. Как же быть без мостов, раз в армии не только чудо-солдаты, но и обозы и артиллерия.

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.