Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

V. ЭКСПАНСИЯ СОВЕТСКОЙ ИМПЕРИИ



 

Партийные историки пишут о «Великой Отечест­венной войне», игнорируя очевидные исторические факты. Ведь не было единой «Отечественной вой­ны», а были перераставшие одна в другую три вой­ны СССР: одна война – завоевательная колониаль­ная война против Финляндии и Польши и почти од­новременная аннексия Советским Союзом прибал­тийских стран, Северной Буковины и, считавшейся спорной территорией, Бессарабии (1939-1940); вторая война – это оборонительная война, называе­мая «отечественной», против Германии; третья вой­на – завоевательная колониальная война СССР в Восточной Европе и на Балканах под лозунгом «освобождения» тамошних народов от фашизма.

Только вторая война – оборонительная война против гитлеровской агрессии – была справедли­вой и действительно Отечественной, что же касает­ся первой и третьей войн, то они были войнами империалистическими, ибо велись во имя расшире­ния советской колониальной империи.

В Прибалтике, в отличие от Финляндии и Поль­ши, Кремль достиг своих целей путем мирной экс­пансии.

Относительная легкость победы Сталина в Поль­ше и Прибалтике, кроме всего прочего, объяснялась тем, что Сталин находился в союзе с Гитлером, с которым еще по «пакту Риббентропа-Молотова» разделил сферы влияния в Восточной Европе. Народам этих стран не приходилось ожидать помощи и от демократических держав. Правда, Франция и Англия объявили Войну Германии из-за Польши, но никаких военных действий не предприняли, что же касается аннексии прибалтийских стран Советским Союзом, то и тут демократические державы ограничились лишь платоническими заяв­лениями о непризнании советской аннексии. Если же говорить о Польше, то Сталин, нанесший ей пре­дательский удар в спину, протягивал руку «брат­ской помощи» вовсе не западным украинцам и бе­лорусам, которые, как чумы, боялись его кровавой руки. Недаром советский народ тогда острил: «Мы им протянем руку, а ноги они протянут сами». Ста­лин протягивал руку своему союзнику Гитлеру. Польша пала после героического сопротивления, ибо не могла одновременно воевать на два фронта -против Германии и СССР.

Чтобы предотвратить возрождение националь­ной Польши в будущем, чекисты Сталина-Берии отобрали из плененной польской армии 15.000 поль­ских офицеров и перестреляли их всех (около 5000 из них в Катыни в 1940 г.). Комиссия экспер­тов из нейтральных стран в 1943 г. установила, что офицеры в Катыни были убиты летом 1940 г. Когда польское правительство в Лондоне запросило о судьбе других офицеров, то Сталин ответил: «Они убежали, может быть, в Монголию».

В Польше, Финляндии и прибалтийских странах – в Литве, Латвии и Эстонии – Сталин предъявил народам неоплаченный ленинский счет. Хотя Ле­нин в 1918 г. и старался вернуть военной силой все народы бывшей царской империи в империю советскую, но как раз прибалтийские народы, наряду с поляками и финнами, оказали Красной Ар­мии Ленина и Троцкого такое упорное сопротивление, что пришлось свою капитуляцию перед их не­покорностью выдать за добродетель: мы, мол, при­знаем право народов на независимость. Так, само­определившись в 1918 г., прибалтийские народы создали цветущие государства с западноевропей­ским уровнем жизни. В этих странах были большие колонии русских, которые жили здесь с дореволю­ционных времен. Здесь же нашли политическое убе­жище большие группы русских беженцев, в числе которых было и много русских интеллектуалов. Были созданы русские культурные и религиозные центры, русские театры, независимая русская пе­чать, а знаменитые русские профессора почти всех наук преподавали в университетах новых госу­дарств. Их симпатия и сочувствие были на стороне коренных народов, когда над ними нависла смер­тельная опасность со стороны их бывшей русской родины. Москва аннексировала прибалтийские стра­ны по этапам, так, чтобы замаскировать конечную цель – включение этих стран в состав СССР.

Сначала Кремль предложил прибалтийским странам заключить с Советским Союзом пакт о взаимной военной помощи против потенциального «агрессора». Москва заявила, что на эти страны могут напасть «агрессоры», и для защиты от этих «агрессоров» нужно, чтобы эти страны разрешили разместить на своих территориях «ограниченные контингенты» Красной Армии, как теперь в Афгани­стане.

Москва обещала уважать их национально-го­сударственный суверенитет, не вмешиваться в их внутренние дела, но одновременно дала понять, что если не будет удовлетворено это советское тре­бование, то Красная Армия просто займет эти стра­ны, и тогда они потеряют свою независимость. Вы­званных в Кремль одного за другим глав этих государств заставили подписать такие пакты в тече­ние двенадцати дней Эстония подписала пакт 28 сентября 1939 г., Латвия – 5 октября 1939 г., Литва – 10 октября 1939 г. Девять месяцев пона­добилось Кремлю, чтобы провести в оккупирован­ных странах радикальную чистку. Правительства, которые подписали пакты о «взаимопомощи», парламенты, которые их ратифицировали, были от­правлены в концлагеря. За ними последовало около одной трети депортированного населения. Устроили так называемые «свободные выборы» в новые парламенты, на которых присланные из Москвы эстонские, латышские и литовские коммунисты по­лучили по известному всем методу – от 92 до 99%% поданных голосов. Избранные таким образом пар­ламенты летом 1940 г. обратились к СССР с прось­бой принять Эстонию, Латвию и Литву в состав СССР. Кремль великодушно удовлетворил эту просьбу. Далее, 24 июня 1940 г., в согласии с «се­кретным протоколом» к «пакту Риббентропа-Молотова», советское правительство предъявило Румы­нии ультиматум в трехдневный срок очистить тер­риторию Бессарабии и Северной Буковины для включения их в состав СССР. Зная, что за спиной Сталина стоит Гитлер, Румыния капитулировала. 27 июня 1940 г. Красная армия заняла обе терри­тории.

Аннексией прибалтийских стран, занятием Бес­сарабии и Северной Буковины, завоеванием погра­ничных финских земель и вод Советский Союз резко улучшил свою территориально-стратегиче­скую позицию на Западе, но одновременно показал и истинное лицо советского глобального империа­лизма.

Как рассказывает летописец, древнерусский князь шел на своих врагов с открытым забралом, заранее объявляя во всеуслышание: «Иду на вы!»

Цивилизованные агрессоры готовят войны ис­подтишка и нуждаются в том, что дипломаты назы­вают «казус белли», то есть в предлоге для нападе­ния, который они к тому же придумывают сами.

Прежде чем напасть на Польшу 1 сентября 1939 г., Гитлер переодел отряд немецких солдат в форму польской армии и атаковал свой собствен­ный пограничный с Польшей пункт, чтобы заявить внешнему миру, что Польша напала на Германию. Что же касается Сталина, то он умудрился выдать за предлог для агрессии событие, которое вовсе не произошло. Прежде чем начать войну против Фин­ляндии 30 ноября 1939 г., Сталин обвинил эту маленькую страну не больше, не меньше, как в на­падении на СССР. В правительственном сообщении об этом нападении говорилось, что финские погра­ничные части, открыв артиллерийский огонь по со­ветской территории, убили четырех советских сол­дат.

Настоящей войне против Финляндии предше­ствовала сначала советская психологическая война против финского народа с беспримерным по ци­низму нажимом советского правительства на пра­вительство Финляндии, с требованием, чтобы финны мирно уступили Советам то, что они хотят взять войной.

5 октября 1939 г. Молотов ультимативно пред­ложил финскому правительству в течение 48 часов начать с советским правительством переговоры по «важным политическим вопросам». Присланному из Хельсинки представителю финского правительства и будущему президенту Финляндии Паасикиви Ста­лин коротко и деловито объяснил: «Вы угрожаете безопасности Ленинграда, находящегося от вас в 32 километрах. Поскольку мы не можем передви­нуть с места наш Ленинград, то мы решили про­двинуть наши границы вглубь вашей страны». Конкретно Сталин потребовал, чтобы Финляндия уступила СССР ряд островов в Финском заливе, а на полуострове западнее Хельсинки разрешила Крас­ной Армии построить военно-морскую базу на арендных началах, а также согласилась на некото­рые «исправления» границ и на севере. Всего Сталин потребовал 2700 кв. км., за что великодушно пред­лагал Финляндии, в качестве компенсации, дикие карельские болота. Сталин даже острил, как тифлис­ский кинто старых времен: «Мы ведь требуем всего только 2700 кв. километров, а за это даем в обмен 5500 кв. километров. Скажите, какая великая дер­жава поступила бы так? Никакая. Только мы такие глупые».

Когда правительство в Хельсинки, соглашаясь на исправление границ у Ленинграда, отвергло дру­гие советские требования, задевающие его сувере­нитет, Молотов хладнокровно заявил финскому представителю: «Поскольку гражданские лица не могут договориться, то отныне слово принадлежит военным». Слово военных принесло Кремлю не сла­ву, а вечный позор. 30 ноября 1939 г. Красная Ар­мия числом 450 тыс. человек, имея 1900 пушек, 1000 танков и 800 боевых самолетов, на широком фронте перешла финские границы и после некото­рых первоначальных успехов натолкнулась на та­кое беспримерное по храбрости сопротивление фин­нов, что о легкой военной прогулке по Финляндии, о которой думали в Кремле, не могло быть и речи. А ведь во всей финской армии было только 215 тыс. человек, она имела всего 75 самолетов и 60 старых танков. Поэтому-то большевики и войну начали как войну одного Ленинградского военного округа, а фактически она превратилась в войну всей Красной Армии, ибо против финнов воевала половина тог­дашнего личного состава Красной Армии.

Многие до сих пор думают, что Кремль пресле­довал в этой войне ограниченную территориально-стратегическую цель – исправить границы и заполу­чить некоторые острова и полуострова. Это заблуж­дение. Конечной целью была большевизация всей Финляндии и, по примеру прибалтийских стран, включение ее в состав СССР на правах союзной рес­публики. Этим, собственно, и объяснялось, что как только Красная Армия захватила финскую погра­ничную деревню Териоки (ныне Зеленогорск), Кремль поспешил торжественно провозгласить соз­дание мифической «демократической республики Финляндии» с «временной столицей Териоки». Во главе ее, так сказать, правительства был постав­лен старый соратник Ленина, политический секре­тарь президиума Исполкома Коминтерна Отто Куусинен. И вот 2 декабря 1939 г. в Москву из Териок «прибыл» Куусинен попросить военную «братскую» помощь и заключить договор насчет цены такой помощи. Это была, конечно, чистейшая комедия, к тому же совершенно бездарная, что да­же не похоже на Сталина. Куусинен, хотя бы даже для видимости, мог бы приехать из Териоки. Но он пришел пешком в Кремль из своего Коминтерновского кабинета около Манежа, рядом с Кремлем. Куусинен подписал договор в присутствии Сталина, Молотова, Ворошилова и Жданова. Фотография «исторического акта» подписания договора и сам договор были опубликованы в «Правде». По этому договору Куусинен удовлетворил все желания Мо­сквы, подарив Советскому Союзу не 2700 кв. км финской территории, а 4000 кв. км перед Ленинградом, плюс все острова и полуострова, которые требовало советское правительство. Ратификацион­ными грамотами стороны обязались обменяться в ближайшее время в Хельсинки, когда резиденция Куусинена будет перенесена туда из обоза Крас­ной Армии. Вот тогда финны по-настоящему под­нялись на всенародную освободительную войну против советского империализма. Маленькому се­верному народу было тяжело выдерживать чудо­вищный натиск советского колосса, но и советские потери были колоссальными. По официальным дан­ным, Красная Армия потеряла 207.000 солдат (фак­тически цифры были куда выше), финны потеряли 25.000 солдат. Ворошилов потерял пост наркома по военным делам. Назначенный на его место маршал Тимошенко довел действующую армию до 500.000 солдат. Однако Сталин пришел к выводу, что при продолжении войны он рискует столкнуться с англо-французами, которые намеревались направить экспедиционную армию на помощь финнам. По­скольку западная помощь только планировалась, но так и не приходила, а к тому же Гитлер, находящий­ся в пакте со Сталиным, требовал от финнов усту­пить Сталину, то финны решили за лучшее принять условия Сталина. Вся пограничная с Карелией об­ласть с городом Выборгом, а также отрезки терри­тории на востоке и севере страны – всего 35.000 кв. км. – финны вынуждены были уступить Советско­му Союзу.

Это была редкая в истории война, в которой на­род потерял часть территории, но не поступился на­циональной честью.

Готовясь к войне с Советским Союзом, Герма­ния добилась в начале июня 1941 г. размещения в Финляндии одной немецкой дивизии. Однако, когда началась война между Германией и СССР, Финляндия заявила, что остается нейтральной. Несмотря на это, 25 июня 1941 г. советские самолеты бомбарди­ровали финскую территорию. Только после этого 10 июля финны на широком фронте перешли со­ветские границы и вернули себе обратно все заня­тые советской армией области, взяв заодно и всю Карелию, включая ее главный город – Петроза­водск. Вопреки давлению немцев, маршал Маннергейм отказался продолжать дальше войну против СССР. Начатое Красной Армией в конце июля боль­шое наступление было отбито еще в начальной ста­дии. Ее потери были, как и в первой войне, велики – Красная Армия потеряла убитыми и ранеными 260.000 солдат.

2 сентября 1944 г. Финляндия вышла из войны. Новые условия мира для нее были еще тяжелее, чем в первой войне. Все-таки и этот тяжелый мир не смог принудить Финляндию стать советским сател­литом, как ими стали восточно-европейские страны.

Кремль старался через так называемую Конт­рольную комиссию «союзников», заседавшую в Хельсинки, навязать финнам коммунистические порядки, но очень быстро понял, что имеет дело с противником, которого можно уничтожить, но по­корить нельзя. Тонкие дипломаты, мужественные воины, финны учили советских генералов учтивому обращению с побежденными. В этом отношении характерна сцена на заседании союзнической Конт­рольной комиссии, куда, между прочим, входили и английские офицеры. Когда вызванный на ее засе­дание маршал Маннергейм вошел в зал, советский представитель, член Политбюро генерал-полковник Андрей Жданов не соизволил встать, несмотря на то, что его английские коллеги встали. Тогда мар­шал Маннергейм обратился к Жданову на отличном русском языке (он ведь был генералом русской императорской армии) : «А что, в вашей армии раз­ве есть обычай – генералы продолжают сидеть, ког­да в зал входит маршал?» Свидетели рассказывают, что Жданов даже покраснел и встал. На приеме фин­ской правительственной делегации в Кремле в 1947 г. Сталин произнес тост: «Я пью за храбрую финскую армию». Сталин на этот раз не льстил и не врал, а говорил беспримерную в его устах правду.

 

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.