«Расслабься, малыш…» - он старался утешить меня, встав немного сбоку, чтобы не возвышаться надо мной, как доминант. Казалось, он на самом деле говорит искренне и заботливо, но может он думал, что я прикидываюсь для игры. Может он не знал, что это огромное, громадное наказание для меня, наказание, которое я не хотел никогда испытывать. «Мне нравится твои волосы», - сказал он, медленно гладя меня по нечесаным волосам, пока еще не дергая и не оттягивая, «Такие мягкие. Очень красивые». Я закрыл глаза и почувствовал, как подступают слёзы, пока Виктория говорила с Сэром Кэвином. «Он очень красивый», - согласилась она, «Вообще-то он очень хороший мальчик, но, как видите, недавно он заслужил немного плётки». «Бедный малыш», - ответил он, сочувствующе, его пальцы мягко прикоснулись к паре шрамов на моей спине. Я зажмурился, чувствуя, как слёзы вытекают из-под моих век, и моё тело неистово задрожало. «У него раньше никогда не было мужчины», - сказала Виктория, «Только игрушки. Если он доставит тебе неприятности, можешь применить немного боли. Он раб боли [pain slave], так что он привыкший к этому. Только не оставляй следов, которые могут долго заживать. Я хочу, чтобы он работал наверху на следующей неделе. И, как всегда, пользуйся презервативом». Мой язык ожил, и я услышал свой крик, «Виктория, пожалуйста!» Она сильнее отдернула мою голову назад и сильно ударила меня по губам. Я вздрогнул, чувствуя пульсирующую боль здесь. «Ему не позволено говорить!» - она снова дернула меня, и, кажется, я почувствовал вкус крови. Я прижал язык к нижнему нёбу, чтобы не потерять и не проглотить жучок. «Но если захочешь, можешь разрешить», - сказала она Сэру Кевину, «Не думаю, что он доставит тебе неприятностей. Как только он привыкнет, всё будет нормально». «Ты знаешь меня, Виктория», - сказал он, «Я не жестокий хозяин. Я очень добр со своими рабами». «Я знаю», - казалось, она улыбается, «Поэтому я выбрала тебя, чтобы ты был первым для Эдварда. Он мой малыш, и я люблю его. Я ненавижу, когда ему больно… но я решила, что ему это нужно. Он готов». ПЕРВЫМ?!! Как будто будет кто-то еще ??!! Единственное, что было еще противней, это слышать, как она говорит, что любит меня. «Он очень милый», - она говорила так, словно меня здесь не было! Или хуже, словно я какой-то пони, который даже не может понять, о чем они говорят. «Он напуган», - пояснила она, они смотрели вниз на моё лицо, которое, я уверен, было мокрым от слёз. «Да всё нормально», - выдохнул Кевин, проведя пальцами по моей щеке, «Я буду хорошим с ним, Виктория. Обещаю». «Я знаю», - сказала она, и я закрыл глаза, испустив звук сдавленной боли. Сэр Кевин прикоснулся к моим губам большим пальцем руки, и я начал задыхаться. «Позволь мне попрощаться с ним, и он твой», - попросила Виктория, и Сэр Кевин ушел в дальний угол, оставив нас наедине. Если у меня был шанс умолять, как собака, то сейчас самое время. «Виктория, пожалуйста, пожалуйста…» - выдохнул я, сотрясаясь словно лист на ветру, «Не делай этого, ПОЖАЛУЙСТА! Я сделаю всё, что ты захочешь, клянусь!» Она проигнорировала мои стоны и заткнула меня поцелуем, её язык пробрался ко мне в рот, а я пытался удержать жучок под своим. «Сэр Кевин очень милый», - сказала она после, «Будь хорошим мальчиком, и мы увидимся ночью, обещаю». Я чувствовал себя, как ребенок, которого первый раз оставляют в детском саду! «Пожалуйста, не надо», - умолял я, позабыв о чувстве собственного достоинства, слёзы затуманивали мой взгляд, «Прости! Я люблю тебя, Виктория, пожалуйста… пожалуйста? Я хочу тебя… я люблю тебя… Я так сильно люблю тебя». Белла, пожалуйста, пожалуйста, не слушай, не ненавидь меня. Это не правда, я должен сказать это! Я скажу всё что угодно, чтобы избежать этого!! Я пытался снова поцеловать её, пытался дотянуться, но она выпрямилась, и посмотрела на меня вниз, улыбаясь, а я превратился в ноющего щенка. «Я тоже люблю тебя, Эдвард», - она прикоснулась к ямочке на моем подбородке, «Именно поэтому я должна наказать тебя за плохое поведение. Это полезно для тебя. Помни, что ты… и кому ты принадлежишь. Когда я вернусь, мы поговорим». «Нет, пожалуйста, не бросай меня, Виктория. Не бросай меня здесь!» - я моргнул, высвобождая еще больше слёз, цепи на мне зазвенели, когда я начал сражаться с ними, теперь я по-настоящему поверил в это… она оставит меня с этим парнем на целый день! «Ты должен поблагодарить меня за то, что я оставляю тебя с добрым мастером [хозяином]», - она провела руками по моей шее и остановила их на моих плечах, «Я могла отдать тебя нехорошему. Неприятному. Не умоляй. Ты расстроишь Сэра Кевина. Сделай так, чтобы я гордилась тобой. Будь хорошим мальчиком». Она отступила назад и посмотрела мне в глаза. В её глазах было желание. Опять, она выглядела такой возбужденной, меня тошнило от этого. Ей нравится видеть страх, она любит, когда я плачу, как ребенок, и я уверен, она обожает то, когда я говорю, что люблю её. И она назвала Беллу пиздёнкой. «Поблагодари меня, Эдвард», - приказала она ангельским голосом. Я содрогнулся, больше всего мне хотелось выпить её кровь и танцевать вокруг её умирающего, бьющегося в конвульсиях тела. Но я знал, если не подчинюсь, она может привести сюда еще одного мужчину для меня завтра. Я попытался скрыть свою ненависть к ней, не знаю, насколько хорошо я это сделал, но всё же выдохнул, «Спасибо, Виктория». Она улыбнулась мне, потом подняла глаза на Сэра Кевина и просияла. «Видишь?» - спросила она, «Он на самом деле милашка». Я почувствовал его ногти, мягко двигающиеся вокруг моих лопаток, когда он ответил ей также сладко, «Всё будет в порядке. Я не буду торопиться». UGH!! Я был уверен, что этого никогда со мной не случится. Единственный кошмар, которого я мог избежать… до недавнего времени. Я старался разбудить свою храбрость и вспомнить то, что я сказал Белле. Если это то, что мне нужно сделать, чтобы освободиться, для тебя, для Кэти, я сделаю это. Боже, пожалуйста, убей меня… или отключи, или что-нибудь! Что угодно!! Виктория снова посмотрела на меня и повторила, «Я люблю тебя, Эдвард». И потом она ушла, закрыв и заперев дверь за собой. Я почувствовал лёгкое любопытство, не против ли Сэр Кевин сидеть здесь весь день. Или может она дала ему ключ. Я бы хотел спросить, но я не мог рисковать. К тому же, у меня на уме были более страшные вещи. После минуты тишины, я услышал Сэра Кевина за своей спиной, он стоял далеко, дав мне время и пространство, чтобы успокоиться. «Можешь расслабиться, твоя Госпожа ушла», - он попытался успокоить меня. Он и понятия не имел, что я боюсь не её. Я не ответил, зная, что никакие мольбы не помогут мне с НИМ. Мне пиздец, и я знаю это. Сэр Кевин отошел на другую сторону комнаты, приготавливая что-то, на что я не хотел смотреть, и что-то внутри меня сказало, что сейчас подходящее время, чтобы оставить жучок где-нибудь, Виктории нет, и никто не наблюдает за мной. Но потом я подумал, как Чарли будет целый день слушать, как меня насилует мужчина, как он будет учить меня, как он хочет, чтобы я сосал его член, и еще много часов извращенной хуйни, которую мне придётся пережить. Я не могу. Я не могу позволить кому-либо слышать это. Прости, Чарли. Я достал квадратик из-под языка и поместил его на один из моих задних зубов. Прости, Белла. Не бойся. Я выйду, когда у меня будет доказательство. Нам не нужен жучок. И я резко и с силой надкусил его, он треснул под моими зубами и раскололся, когда я снова сжал его между зубов и проглотил крошечные осколки. Неожиданно его голос прозвучал прямо за мной, и я слегка подскочил. «Не нужно бояться меня, Эдвард», - сказал он мягко и встал передо мной, его глаза танцевали по моему лицу. Он медленно провел пальцами по моим губам, и я тяжело выдохнул. «Ты такой красивый», - довольно искренне сказал он, «Твои глаза… твоя кожа… твой нос…» Он игриво провел пальцем по моему носу и легко стукнул по кончику, и я дернулся назад, но не особо преуспел в этом с моими наручниками и цепями. Этот парень не был похож на какого-то злого, больного насильника. Но всё равно, он знает, что я не хочу этого, и он всё еще здесь. Он просто хочет смягчить свою атаку приятными словами и нежными пальцами. Это только всё ухудшало. Лучше бы он ударил меня до крови. Во всяком случае, это честно. А он ведёт себя так, словно мы суждены друг для друга или что-то в этом роде. «Твои губы…» - он снова прикоснулся к моим губам большим пальцем и добавил, «Такие мягкие. Должно быть их приятно целовать…» Он наклонился и открыл рот, уже готовый прикоснуться ко мне, но я отдернул голову назад, вздрогнув от боли, когда цепи и наручники потянулись и впились в мою кожу. «Нет, нет, Эдвард…» - нежно сказал он, массажируя кожу под моим ошейником, «Не причиняй себе боль. Мы можем пока не целоваться, если ты не хочешь. Я понимаю». «Я тоже был рабом, Эдвард», - признался он, гладя меня, и я задрожал сильнее, «Я знаю каково это – страдать. Я не хочу причинять тебе боль, ангел. Я хочу угодить тебе… и получить удовольствие от тебя, если ты хочешь доставить мне его. Я терпеливый. Я нежный. И я хочу тебя. Ты такой красивый, Эдвард. Ты знаешь это?» Я снова моргнул, и мои глаза не могли смотреть на него с испепеляющей ненавистью. Снова слёзы. Жаль, что этот парень не противный и не отвратительный, который мог бы просто взять меня и покончить с этим. Уверен, Виктория хотела именно этого. Медленный, тянущийся день чистой хуйни, нежный любовник, который просто швырял мне это в лицо, говоря, что он заботится и считает меня красивым. Это её версия больной шутки. И я её участник. «Пожалуйста, не плачь», - сказал он, взяв моё лицо в свои руки, целуя мои слёзы, «Я обещаю, что не причиню тебе боли. Не плачь».
