Он воткнул мои трусики между двух книг, и медленно начал водить руками по моему топу, вверх и вниз… вверх и вниз… создавая горячее трение, и его губы целовали мои плечи, прикасаясь языком… слегка прикусывая кожу, достаточно для того, чтобы я застонала, стараясь не шуметь сильно. «Мне нравится то, что ты одела, Белла», - его голос сочился сексуально в моё сознание, «Ты чертовски сексуальна, Белла, и ты даже не знаешь об этом. Я люблю это в тебе». Его пальцы сдвинули лямки моего топа с плеч, вниз, и потянули его за собой к моей талии, обнажая грудь. Топ практически связал мои руки лямками, держа их по бокам. Его губы нашли мои, и он грубо целовал меня, в то время как моя грудь стала жертвой его сильных рук. «Uuuuhhhhh….» - простонала я, закрывая глаза от страсти, но снова резко раскрывая их, чтобы проверить, нет ли никого поблизости. Его губы продолжали двигаться вместе с моими, его язык сражался с моим, его руки опустились к моей юбке, дёргая её вверх, так что она болталась над моей голой задницей. «Поставь ноги на нижнюю полку», - сказал он, дыша также глубоко, как и я. Я сделала, как он сказал, надеясь, что не упаду с моей неуклюжестью и высокими каблуками. Но на нижней полке было достаточно места для моих ног. Руками я держалась за верхнюю полку, и чувствовала себя здесь довольно уверенно. «Расставь», - потребовал он строго, раздвигая мои ноги, пока они не были далеко друг от друга. Они немного дрожали, и он отодвинул несколько книг передо мной, расчищая полку, и приказал, «Нагнись». Теперь я могла положить грудь на полку и немного нагнуться, выставив на него задницу и влагалище. Я продолжала представлять, как кто-то пройдет мимо и увидит нас, даже если кто-то придет в проход перед этим, он сможет видеть мою грудь и голову. «Да…» - Эдвард водил пальцами по моей киске и начал вводить их внутрь, один за другим, внутрь и наружу, пока я старалась стонать и дышать так тихо, насколько можно. «Ты такая развращенная…» - прошептал он, его член всё еще в его джинсах, но он тёрся о мой зад, пока Эдвард трахал меня своими длинными, холодными пальцами и сгибал их глубоко во мне, «Только посмотри на себя, стонешь, пока я трахаю тебя своей рукой в публичном месте, в секции Сексуальной Помощи». Его слова толкали меня ближе и ближе к краю, и я была чертовски возбужденна ими и движениями его руки. Мне хотелось кричать, но я держала рот закрытым, пытаясь заблокировать окружающий мир и сосредоточиться на нём. Я всегда была «хорошей девочкой, милой девочкой, обычной девочкой». И это было так возбуждающе, запретнно и чувственно, быть грязной маленькой блядью, которая настолько отчаянна, что позволила трахать её вот так посреди книжного магазина. Эдвард – БОГ! Как будто он может читать мои мысли и знает, чего я хочу. Я наклонилась над полкой, моя грудь упиралась в её край, мои длинные волосы и лицо немного высовывались в соседний проход, я стонала и рычала, кусая губы, вздрагивая от чистого огня. Я могла слышать, как его пальцы двигаются внутрь и наружу с мокрым звуком, влажность и страх интенсивные и раскалённые до бела. Долгое время он продолжал, иногда облизывая пальцы и снова погружая их в меня. Я кончила три раза только от этого, и не издала не звука, хотя внутри своей головы я кричала и выла. И в этот момент я чувствовала словно человеческая книга, стоящая на узкой полке, другие книги жмутся по бокам от моих рук, моя задница висит с другого конца, ноги широко раздвинуты, пытаясь устоять на краю полки, ступни дрожат, и я услышала, как Эдвард сзади меня расстёгивает джинсы. Всё, что он мог видеть со своего места, это моя задница и ноги, и я нашла это экстремально эротичным, как будто я была объектом на полке, только для посетителей, которые придут за сексуальной помощью, и используют меня, не произнося ни слова, словно читая меня, пока я торчала здесь, беспомощная и зажатая. «Я и понятия не имел, насколько полезной будет эта секция, когда пришел сюда», - сказал он, казалось он улыбался. Я услышала шелест фольги, его презерватив, подумала я, - и потом он медленно вводил свою головку в мою промокшую киску. Он продолжал дразнить меня, слегка вводя, а потом отступая… вводя немного больше… я хотела кричать на него, но всё что могла сделать, это рычать и глубоко дышать. «Хорошо, секси Белла», - наконец усмехнулся он, «Я прекращу игры и перейду к делу». И с этими словами он вошел в меня полностью, и я полу-вскрикнула, стараясь быть тихой, он схватил меня за талию, ударяя свои бедра о мои ягодицы, двигаясь быстро и сильно. «Ты знала, что раньше здесь была церковь до того, как из неё сделали книжный магазин?» - спросил он, продолжая трахать меня, тело и сознание, «Это значит, что тебя трахают на святой земле, в самом священном месте, церкви! Думаю, это значит, что сейчас ты отправишься в Ад вместо со МНОЙ». Я закричала, не в силах сдержаться после этих слов. Я хочу отправиться в ад, если это то, где ты находишься. На хер рай. Облака и крылья сильно переоценивают. Я лучше выберу секс с Эдвардом в клетке пламени… В ЛЮБОЙ ДЕНЬ. «Надеюсь, никто не услышит тебя и не придет за тобой», - подразнил он, и я начала беспокоиться, пока он продолжал биться в меня, звук ударов немного громче, чем мои стоны. «Это было бы тааак унизительно для тебя, Белла…» - сказал он, его голос немного напряжен, он схватил мои ноги, приподняв их, чтобы двигаться глубже. Он испустил низкий глубокий стон, кончая, когда я прикусила край полки, на которой лежала, чтобы сдержать свои собственные крики. Эдвард сильно задыхался, когда отходил от меня, и зашипел, словно от очень чувственного ожога. Я услышала, как он застегнул джинсы и отступил назад, пока мои глаза пытались сфокусироваться. Я даже не могла говорить прямо сейчас. «Увидимся дома, Белла» - сказал он, и затем вышел из секции, оставляя меня здесь, и я смотрела сквозь волосы на лице, как он медленно уходил.
___________________________
приходите в чувства товарищи ;)
Глава 11. Слова. Часть 1.
рассказ содержит не нормативную лексику, сцены сексуального характера и насилия. если вы думаете, что ваши родители запретили бы вам это читать, не читайте.
Глава 11. Слова. __________________________________________________ "Why does he have to be this fucking beautiful? I can’t even be mad at him. Damn him". "Почему он должен быть таким ахренительно красивым? Я даже злиться на него не могу. Будь он проклят". __________________________________________________ BPOV Сейчас 16.00. Эдвард сделал свой трёхчасовой звонок на улице, и сейчас сидел передо мной, на диване, мило улыбаясь, когда я нажала кнопку записи на диктофоне и сказала, «Эдвард – интервью номер четыре». «Здравствуй, Эдвард», - начала я, пытаясь скрыть легкую холодность в голосе. Пытаясь подавить широкую улыбку, он ответил, «Привет, Доктор Белла». Я знала, что он так скажет, и фыркнула, «Ты хотя бы знаешь мою фамилию?» «Да», - сказал он, не меняясь в лице, «Свон. А ты мою?» Я вздохнула и попыталась забыть, насколько это было унизительно, быть брошенной на книжной полке, обнаженной, когда он ушел от меня. Он хотел, чтобы я злилась на него? Он снова пытался меня оттолкнуть? Я ненавижу это… Мне кажется, я даже не могу злиться на него, потому что, во-первых, он мой пациент, а уже во-вторых, любовник. Я натянула улыбку и посмотрела на список вопросов для него, выбирая лёгкий. «Расскажи мне, каково было в первое время в Огне?» - сказала я ледяным тоном. «Подожди», - прищурился он, «Что не так, Белла?» «Ничего», - солгала я, вцепившись в ручку так сильно, я боялась, что она сломается. «Белла…» - его глаза немного потемнели, «Ты злишься на меня. Если это единственная вещь, которую я знаю, это когда женщина недовольна. Я не удовлетворил тебя?» Он наклонился вперед, с интересом пытаясь понять, как он обидел меня. Ненавижу, когда он говорит, как покорный раб. Но это не его вина, это то, как он живет, то, во что его превратили Виктория и все эти женщины. Будь терпелива с ним. Не показывай свою злость. Сохраняй профессионализм. Я не должна позволять себе злиться на него, но, думаю, он прав, он знал, что я чувствую. Как всегда. Я должна быть честна с ним, даже если ему это не понравится. Черт, почему он такой милый и ранимый сейчас? Он выглядит таким грустным и замкнутым, словно сделал что-то ужасное. Просто скажи, что у тебя на уме, Белла. Встряхни его немного. «Почему ты просто оставил меня там?» - услышала я свой голос, до того как поняла, что говорю, «Ты знаешь насколько это унизительно, пытаться надеть трусики, будучи на каблуках, когда ты еле держишься на ногах, и в то же время, натягивать майку на свою обнаженную грудь в публичном месте, моля Бога, чтобы никто не нашел тебя?» «Ты это у МЕНЯ спрашиваешь?» - игриво усмехнулся он, «В моём мире, это восхитительное маленькое воскресенье!» «Ну, а в моём мире это невероятно оскорбительно!» - сказала я, и ненавидела то, что говорю словно третьеклассница. [вообще-то она ПОСТОЯННО говорит «унизительно», просто у нас это только так, а у них около пяти слов…] Я быстро взглянула на него, глядя на его голую грудь, мягкая, бледная стена мышц, и его удобные голубые шорты, которые очень хорошо акцентируют его достоинства. Почему он должен быть таким ахренительно красивым? Я даже злиться на него не могу. Будь он проклят. «Прости, Белла», - он покорно и пристыженно опустил глаза, и я ненавидела это. Я ненавижу, что делаю это с ним. «Ты можешь наказать меня», - сказал он тихо, «Это твоё право, и я не буду сопротивляться. Если только ты просишь меня после этого.» «Эдвард, прекрати это», - нахмурилась я на себя, чувствуя тошноту, «Я не хочу наказывать тебя. И пожалуйста, не говори со мной как слуга [раб]. Я НЕНАВИЖУ это.» «Но ты злишься на меня», - он поднял на меня глаза, полные боли, «Мне действительно жаль. Я оставил тебя там, потому что это часть фантазии… Я НЕ ХОТЕЛ бросать тебя.» «Забудь это», - я напряглась и схватила блокнот, «Давай просто продолжим наше интервью.» Он резко опустил голову и резко выдохнул. Его руки снова цеплялись за волосы, и моё сердце разбилось. Отбросив блокнот, я смягчила голос, потеряв всю злость, и сказала, «Иди сюда, Эдвард. Пожалуйста.» И я не могла поверить в это, но он прополз пару футов к моему креслу. Это был его инстинкт, также обычно, как для человека встать и подойти. Это было бы на самом деле жалкое зрелище, если бы это не было невероятно эротично и возбуждающе, видеть, как это совершенство на четвереньках подошло и село на колени передо мной, опуская лицо между моих, затянутых в джинс, колен, словно стыдясь показать своё лицо, его руки обхватили мои ноги. «Ты не обязан ПОЛЗТИ ко мне», - нежно сказала я, гладя его волосы, и у меня на глазах навернулись слёзы, «Мне бы хватило простого извинения». «Прости, Белла», - его голос был слегка заглушен моими ногами, и он посмотрел на меня с настоящим сожалением на лице, «Я знаю, я не то, что ты назовёшь нормальным в том, как я занимаюсь любовью. Или нормальным в том, как я отвечаю, когда ты злишься. Я знаю, нормальный мужчина, скорее всего, наорал бы в ответ и вылетел бы из комнаты, но я не могу так поступить. Но я могу постараться быть более нормальным, начиная с этого момента, если это то, чего ты хочешь. Я так хочу сделать тебя счастливой. Ты так хорошо ко мне относишься… пожалуйста, просто… накажи меня сейчас. И потом мы можем начать сначала. Я знаю, это не в твоей природе, быть жестокой, Белла, но я хочу, чтоб ты была. Если хочешь, я могу сам что-нибудь придумать.» «Эдвард..» - спросила я, поглаживая его щёки, «Что они сделали с тобой?» Так много боли… так много шрамов… они на самом деле сломали этого мужчину. Снова и снова. Он просто смотрел на меня и ждал моего наказания – которого никогда не будет. «Я НИКОГДА не причиню тебе боль, Эдвард. Разве ты еще не понял?» - начала я медленно, наклоняя свою голову к его, «И я не хочу, чтобы ты пытался быть нормальным. Я хочу ТЕБЯ… таким, какой ты есть… ты ДЕЛАЕШЬ меня счастливой… больше, чем думаешь. Я люблю то, как ты занимаешься любовью со мной… И я бы никогда не стёрла то, что мы уже сделали, чтобы начать всё заново. И мне понравилось, как ты трахал меня в книжном магазине, Эдвард. Хорошо или плохо, но это был лучший секс в моей жизни, и прямо здесь, привязанной к стулу. Я просто новенькая во всем этом, и я перегибаю палку. Это я должна извиняться. Не знаю, почему я так разозлилась. Я должна благодарить тебя. Ты такой… изобретательный и чувственный. Кто еще в целом мире взял бы меня прямо посреди магазина? Не меняйся, ладно? Пожалуйста? Я люблю твои идеи. И я хочу большего, ясно?» «Да, Белла.» - он сказал это с таким облегчением, что мне стало еще больнее. Я поцеловала его, стараясь, чтобы это было мягко и глубоко, и сильно в то же время, я хотела, чтобы он понял, насколько сильно я его люблю. Я так хотела сказать ему прямо в этот момент. И я знала, почему я так злилась. Не из-за чего-то, что он сделал, и не из-за того, что он оставил меня в магазине, но из-за того… что он ОСТАВИЛ МЕНЯ. Это заставило меня думать, что однажды он оставит меня, обнажённую и голодную до него, и даже не посмотрит назад. И я буду настолько отчаянно одна, разбитая, как и он прямо сейчас. Но это не его вина. Это всё, что он знает. Фантазии, ролевые игры, оргазмы, облегчение, страх, злость, ненависть, наказание, боль. У него не было любви, которую он мог чувствовать каждый день, кроме ежедневного трехчасового звонка. Мне действительно хотелось узнать, кто это. Мне хотелось узнать, кого любит Эдвард. После поцелуя, я обняла его, и он вцепился в меня, и мы молчали несколько минут. Наконец я сказала, с намёком на шутку в голосе, «Теперь, встань и пройди к дивану и сядь, как хороший маленький мальчик, и тогда мы сможем продолжить. Правило #2 – никакого ползания, если только ты не истекаешь кровью. Ты понял, Эдвард?» Он усмехнулся и подчинился, «Да, Доктор Свон.» Оооо, улучшение. Ну, не считая его маленького ползания. Он запрыгнул на диван и сидел там, полный уважения, как и всегда, а я взяла блокнот, поправила волосы и попыталась забыть то грубое горячее ощущение его члена, бьющегося в меня сзади, зажатую в книжной полке. Я прочистила горло и решила изменить свой первый вопрос. «Эдвард…» - теперь я говорила как друг, а не Доктор Белла, «Почему ты так боишься злости? Кажется, что каждый раз, когда я даже немножко злюсь, ты становишься очень испуганным и очень… » «Рабо-подобным?» [фе…] – закончил он со спокойным, расслабленным лицом. «Да», - согласилась я. «В моей жизни злость равносильна боли и наказанию. Это моя работа – удовлетворять всех. И я очень хорошо делаю это. Я могу справиться с болью, когда должен, я очень терпим к боли. Я даже могу перенести её без криков, если мне прикажут. Но большинству женщин нравится, когда я кричу и умоляю. Мало кто хочет, чтобы я переживал это в тишине.» «Но ты сказал, что у вас с Таней был период, когда вы оба были сердиты и недовольны друг другом», - напомнила я. «И?» - теперь он напрягся и выпрямился. «И теперь ты изо всех сил пытаешься удовлетворить всех и спрятать свою злость… любой ценой.» - сказала я, почувствовав, что нащупала что-то.
Глава 11. Слова. Часть 3.
«Богатый». «Подлый». [а также низкий, нечестный, недоброжелательный] «Богатые люди – подлые?» - спросила я. «Все, кого Я встречал», - сказал он, не моргнув, на его губах маленькая полу-улыбка. «Но… разве ты не богатый?» «Нет», - он сурово посмотрел на меня, оскорбленный, что я обозвала его подобным образом. «Но ты зарабатываешь кучу денег», - сказала я, «Разве нет?» «Кое-что получает Виктория, кое-что уходит куда-то еще», - заявил он, скрестив руки. Он снова уклоняется от ответа. Я вздохнула, начиная привыкать к этому. Я не могу помочь ему, если не знаю всех этих секретов. Боже, я такая нетерпеливая. Мне действительно нужно поработать над этим. «Симпатия», - произнесла я следующее слово. «Белла», - сказал он, оскалившись, «Белла чувствует огромную симпатию к Эдварду. Не так ли?» Я положила блокнот на стол и посмотрела на него, стиснув зубы. «Да», - призналась я, «Мне очень жаль, что ты прошел через всё это… что ты постоянно испытывал боль… и что это сделало с тобой. Но это не поможет тебе, Эдвард. Моя симпатия. Она бесполезна. Тебе поможет то, если ты расскажешь мне, покажешь мне, что болит внутри, и мы обсудим это, вот что заставит тебя чувствовать себя лучше. Я могу быть терпеливой, и я стараюсь, но я не могу продолжать задавать вопросы, на которые ты отказываешься отвечать. Может ты расскажешь мне ЧТО-НИБУДЬ? Что угодно? Будь смелым. Рискни и доверься мне. Я клянусь Богом, я не предам тебя, Эдвард. Я забочусь о тебе… очень сильно». «Я думал, игра в ассоциации должна быть лёгкой», - ответил он недовольно, уставившись на кофейный столик. Мне хотелось плакать… И я была близка к этому. Я взяла лист со словами и словно робот произнесла следующее, «Молитва». «Трата», - презрительно усмехнулся он. «Молитва – это трата?.. времени?» - спросила я. «Огромная», - прорычал он, глядя вниз, оборонительно скрестив руки. «Почему? О чем ты молился?» «Это важно?» - посмотрел он на меня, нахмурившись, «Нет Бога, нет Санта Клауса, и те, кто молятся, не получают ответа. Моя жизнь такая, потому что я СДЕЛАЛ её такой». «Что ты--» «Следующее слово», - оборвал он меня, зажав переносицу между указательным и большим пальцами. Очевидно, что я играю на его нервах этими словами. Хмм… это работает. «Деньги». «Жизнь». «Дорогой», - продолжила я без комментариев. «ВСЁ», - в его голосе было немного горечи. «Несправедливый», - прочитала я. «Жизнь». «Ребёнок», - и он выглядел, словно я ударила его по лицу. «Дальше», - выплюнул он, еще сильнее нахмурившись. «Дальше?» «ДАЛЬШЕ», - раздраженно повторил он. Я сделала запись. Возможно ребёнок, может Таня была беременна. «Развод», - сказала я, глядя прямо в его глаза. Он колебался. За его глазами скрывалась ярость, и это немного испугало меня. «Эдвард», - мягко сказала я, «Ты должен отвечать сразу, первое, что придёт в голову». Нет ответа. «Эдвард, вы с Таней развелись?» - гадала я. И он посмотрел на меня, и его взгляд был таким жестоким, что я замерла. «Нет», - сказал он с ядом в голосе. «Тогда вы всё еще женаты», - предложила я. Отлично, добавьте прелюбодеяние в мой список преступлений для приговора в Ад. «Нет», - выдавил он сквозь зубы, закрыв глаза. «Эдвард…» - сказала я осторожно, понимающим и любящим тоном, «Она умерла?» «Белла», - он дёрнулся, и его голос умоляющий, мучительный, словно он мог заплакать в любой момент, «Пожалуйста… можно мы закончим? ПОЖАЛУЙСТА?» «Нет, Эдвард», - я стояла на своём. «Я хочу, чтобы ты ответил мне… ПОЖАЛУЙСТА». «почему ты делаешь это со мной? Ты не можешь исправить меня, Белла», - его голос был напряжен, и глаза были влажные от слёз, «Уже слишком поздно для меня, разве ты не видишь? Просто… записывай вещи о моей жизни СЕЙЧАС. Я расскажу тебе все истории о моей работе, но пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, не говори больше о ней. Я УМОЛЯЮ ТЕБЯ, Белла. Слушай, я могу рассказать тебе о Рэйвен. Довольно жуткие истории про неё.» «Почему тебя так пугает говорить о ней… о Тане?», - спросила я. «Белла…» - Эдвард встал и нажал СТОП на диктофоне, «Мы можем поговорить об этом завтра… пожалуйста?» И через секунду он стоял на коленях между моих ног, и настойчиво целовал меня, убирая из моих рук блокнот и ручку и отбрасывая их в сторону. «Пожалуйста, Белла…» - он снова поцеловал меня, закручивая свой язык вокруг моего, и я почувствовала вкус клубники, «Я не хочу спорить с тобой… пожалуйста… давай просто…» И он поцеловал меня еще сильнее, со страстью, взяв моё лицо в ладони. «Эдвард…» - пробормотала я в его губы, «Нет… не надо…» «Разве недостаточно на сегодня?» - соблазнительно спросил он и начал задирать мою майку, слегка наклоняя моё кресло назад, когда опустил правую чашечку моего лифчика, обводя языком мой маленький одинокий сосок. Я испустила высокий стон, и немедленно почувствовала влагу между ног. «Нет, Эдвард… нет… ну перестань…» - начала я выдыхать свои аргументы, я хотела вернуться к обсуждению того, о чем мы говорили, но он игнорировал меня, опустив левую чашечку лифчика, и укусил меня. «Эдвард…» - простонала я, и почувствовала его язык над поясом джинс, и тогда сдавлено вскрикнула от желания. «Наслаждайся моим телом, Белла, пожалуйста…» - он почти умолял, расстегивая мои штаны, «Оставь мои воспоминания в покое». Я собиралась ответить, но мои слова утонули в его губах, и потом он поднял меня в своих руках, и я почувствовала, что лежу на чем-то твердом. Открыв глаза, я поняла, что лежу на кухонной стойке, на этот раз моя голова свисала с другого конца, и я смотрела на свою желтую плиту. Моя майка болталась вокруг горла, а джинсы снова на лодыжках, вместе с трусиками. Я даже не могла видеть его, но я сразу же почувствовала его, его язык уверенно двигался влево и вправо над моим клитором, Боже, тепло и влага его ЧЁРТОВОГО языка стёрли все мысли о терапии из моей головы. «Эдвард…» - бессвязно бормотала я, «OHHhhh БОЖЕ!!» «Это моя Белла», - сказал он, его губы двигались на моей киске, и я чуть не закричала от ощущения, «Просто позволь мне сделать тебе приятно». Вскоре я кончила четыре раза подряд, еще до того как он расстегнул свои джинсы, надел презерватив и взял меня прямо здесь, на стойке. ________________________________ EPOV
Этой ночью Белла спала рядом со мной, и я обнимал её, и снова целовал её ухо, когда она начала засыпать. Я вымотал её сегодняшними играми, и бедная маленькая Доктор Белла просто не могла думать достаточно хорошо, чтобы задать мне еще хоть один вопрос. Я чувствовал себя как кусок дерьма, поступая с ней таким образом. Но я не хотел, чтобы она знала моё прошлое, мои маленькие грустные истории. Она только будет еще больше меня жалеть, а я не хотел жалости ни от кого, особенно от неё. Белла заплатила кучу денег, за то чтобы я доставлял ей удовольствие две недели. И чем больше она спрашивала о моей жизни, тем больше печали я видел в её глубоких, темных глазах, и тем больше я чувствовал себя как насекомое в бутылочке. Я хотел наслаждаться моим временем с прекрасной Беллой, зная, что когда оно закончится, мы больше никогда не встретимся. Неужели я многого прошу, просто провести с ней время, не усложненное ужасами моего мира, так чтобы я всегда мог помнить об этом? Кто-то как Белла никогда больше не случится со мной. Я не хочу, чтобы она вспоминала о нас, и грустила из-за меня. Я хочу, чтобы она вспоминала мою улыбку, смех, которым я не смеялся годами, и то как идеально соединяются наши тела. Я хочу чувствовать молодость… и свободу… и жизнь. И я чувствую это, когда я с ней. Пожалуйста, Господи, еще только десять дней… но вот снова я молюсь – никому. Я бы хотел, чтобы Белла могла любить меня, это было бы одно из желаний Джинну. Моё первое желание было бы стереть всю боль и потери, через которые прошла моя малышка. Мои деньги помогли восстановить её лицо, и некоторые внутренние органы, но она была далека от излечения. Пересадка коди, пластическая хирургия, постоянная хирургия, пока она растёт… лекарства от боли… будут дорого стоить… еще годы и годы. Я никогда не смогу бросить Огонь. Я никогда не смогу быть с Беллой. Я никогда не смогу прекратить быть шлюхой. Желания не претворяются в жизнь трением лампы.
Глава 11. Слова. Часть 2.
«Это то, чему меня научили, Белла», - сказал он, глядя на выбившуюся из шорт нитку, «Теперь я машина». «С Таней… что-то… случилось?» - выдавила я, и он неожиданно посмотрел на меня настороженно. «Я имею в виду, что случилось, Эдвард?» - я сделала это открытым вопросом, понизив голос, «Она ушла? Ты винишь её, за то что она оставила твою злость с тобой? Или всё хуже?» «Я не хочу говорить о ней», - он слегка повысил голос, пытаясь контролировать огонь в своих глазах, когда я продолжала спрашивать, «Не сейчас, Белла, пожалуйста?» «Ты должен, Эдвард», - сказала я, а потом резко остановилась, пытаясь успокоиться, «Нет, забудь. Ты НЕ должен. Но мне бы хотелось, чтобы ты рассказал мне об этом». «Не сейчас», - его глаза были абсолютно потерянными, «ПОЖАЛУЙСТА.» «Хорошо», - я перевернула страницу в блокноте, «Есть кое-что, что я хотела бы сделать с тобой. Называется Ассоциации. Я говорю слово, а ты без раздумий отвечаешь первое, что придет тебе в голову. Хорошо? Это очень просто.» «Ничего не просто», - сказал он немного резко. Я усмехнулась, «Думаю, на счет этого ты прав.» «Готов поиграть?» - я улыбнулась ему, и он слегка улыбнулся в ответ, расслабившись немного. «С тобой- всегда.» - ответил он с тлеющим взглядом. «Прекрати это, или я НАКАЖУ тебя», - подразнила я, «Я привяжу тебя к креслу и заставлю смотреть образовательный канал всю ночь». «Фууу!» - ухмыльнулся он, вздрогнув. «Ладно, поехали», - я опустила взгляд на лист со словами, «Голова». «Сосать», - сказал он автоматически, и потом широко улыбнулся, словно удивленный своим ответом. Он хихикнул, словно маленький мальчик, когда я изумленно посмотрела на него, «Ты сказала, первое, что придет в голову!» «Хорошо, хорошо», - я продолжила, «Зелёный». «Деньги». Тут всё ясно. Деньги – это словно его кровь в этом бизнесе. «Вода». «Сейчас!» - он напрягся, и быстро посмотрел на меня, словно опасаясь моей реакции. «Сейчас?» - спросила я, «Что это значит?» «Я не знаю, это первое, о чем я подумал», - он посмотрел в сторону, облокачиваясь на спинку дивана, снова скрывая что-то. «Петь», - продолжала я. «Готовить», - он улыбнулся и посмотрел на меня, добавив, «Я люблю петь, когда готовлю… иногда.» «Ладно», - я улыбнулась в ответ, «Смерть». «Легкость», - ответил он. «Длинный», - сказала я, надеясь, что он не сделает очередной намек на член. «Жизнь», - сказал он. «Длинная жизнь, это как, прожить хорошую длинную жизнь?» «Нет», - его глаза немного похолодели, когда он отвёл взгляд, «Жизнь такая, блядь, длинная.» Я сделала заметку, поняв его. Он не наслаждается своей жизнью, и это длинная, болезненная вещь, которую нужно вынести. Смерть лёгкая, тихая, безопасная, и нет больше боли. «Окно», - сказала я. «Стекло». «Считать». «Удар», - сразу же сказал он, и когда я посмотрела на него, добавил, «Когда меня… бьют… я должен считать удары. Считай – они говорят перед тем, как… начать. Кое-что, над чем нужно поработать, будучи рабом, моя прекрасная Белла». «Ладно», - я тепло улыбнулась ему, вспоминая мой ужасный счет на стуле, и снова скрыла свою печаль за него. «Дружелюбный». «Улыбка». «Стол». «Обслуживать» - ответил он, и это я поняла. Часть его работы – разносить напитки… и себя… на эти столы. Я сама это видела. «Деревня». «Идиот», - он усмехнулся, и я присоединилась к нему. «Холодный». «Лёд». «Лед и снег… или кубики льда?» - ответила я, догадываясь об ответе. Он хитро улыбнулся, впечатлений, что я поняла его. «Очень хорошо, Белла», - замурчал он одобрительно, «Кубики». «Да, я видела это в ту ночь, когда мы познакомились», - пояснила я, «Эти леди любят натирать тебя льдом, не так ли?» «Только потому что я такой чертовски горячий», - пошутил он, смеясь над моим выражением лица. «Хорошо, заметка для себя – эго в полном порядке», - пошутила я в ответ. «Танец», - продолжила я. «Медленный». «Медленный танец с девушкой?» - неуверенно спросила я. «Нет», - он выглядел задумчиво какую-то секунду, «Нас учили танцевать медленно… в Огне. Виктории это нравится. Клиентам это нравится. Так более… чувственно.» Его ответы определенно дают мне кое-какую информацию о том, как он думает, это точно. «Больной». «Я», - сказал он без колебаний. «Эдвард, ты не больной.» - он смотрел вниз, когда я подняла на него глаза, «Эдвард, посмотри на меня». Он поднял взгляд, и, казалось, это приносит ему физическую боль. «Ты НЕ больной», - повторила я, «Я даже не хочу слышать это снова. Ясно?» Он слегка кивнул и продолжил играть с выбившейся ниткой на шортах. «Злой». «Сука», - это также слетело с его губ, и он замер. Я захихикала, полностью понимая его. «Да, я знаю, что ты знаешь много злых сук», - проинформировала я, «Я поняла». «Игла». «Боль», - ответил он. Я напряглась и посмотрела на него, он смотрел на меня, и я осторожно спросила, «Ты говоришь не о больничных иглах, да?» Он помотал головой. «Это часто случается?» - спросила я прищурившись, «Женщины втыкают в тебя иглы?» «Да», - подтвердил он, «Это не оставляет больших следов, но это игра с болью. Многие женщины это любят.» Что, блядь, за больные суки? Господи, только послушайте меня, каждый раз, когда я слышу, что Эдварду причиняют боль, я становлюсь 10 футами выше, рычащая, яростная мама-медведь. «Ладно», - я вздохнула, «Голубой». «Яйца», - сказал он, хихикнув. Я улыбнулась ему, как школьный учитель, терпеливо, но предупреждающе. [blue balls – гонорея, грязно говоря :)] «Эдвард…»- фыркнула я, «Путешествие». «Расставание», - сказал он, а потом добавил, «Мои родители часто уезжали путешествовать. Они никогда не брали МЕНЯ с собой». Я сделала запись, и Эдвард улыбнулся, словно ему в голову пришла мысль, и он сказал, «Но если посмотреть на это с другой стороны, думаю, я мог бы сказать БЕЛЛА в качестве ответа. [употребляемое trip – это и путешествие, и запутаться, споткнуться]. Помнишь, как ты споткнулась с трусиками на лодыжках, когда я был насильником?» «Эй, это не игра Посмейся Над Беллой». «Прости», - он сделал серьёзное лицо, пытаясь вести себя хорошо для меня, «Я буду хорошим». «Лампа», - сказала я. «Желание», - ответил он. «Вроде как, Лампа Алладина?» - улыбнулась я, конечно же, Мистер Мультик подумал о Диснеевских сказках. «Ага», - подтвердил он, «Я люблю этот мультик. Я бы хотел иметь три желания, а ты?» «Да», - улыбнулась я, глядя на его теперь счастливое лицо, «Что бы ты пожелал, Эдвард?» «Хммм…» - задумался он, глядя немного вверх, мило изогнув губы, как во время сна, «Ну, я не знаю… разве это не касается только меня и Джинна?» «Тогда одно желание», - торговалась я, «Скажи мне только ОДНО». Он колебался, и затем его глаза немного потускнели. «Я бы хотел не быть шлюхой», - решительно сказал он, в его голосе были грусть и боль… и стыд. Мой желудок сжался от боли, которую я чувствовала внутри… мой голос был ужасно пустой, а я хотела сказать что-то комфортное и успокаивающее… но я не могла. И я поняла, что это так же было бы одним из моих желаний. Вместе с желанием стереть всё его прошлое и боль, и я бы пожелала для него счастливую жизнь, пусть даже и не со мной. Я бы хотела, чтобы у меня была волшебная лампа. Но её нет… так что интервью должно продолжаться… хоть это и паршиво и болезненно для Эдварда, это единственный путь к счастливой жизни. «Ты же знаешь это, Белла?» - наконец сказал он, «Я на самом деле хотел бы, чтобы моя жизнь не была такой. Я не наслаждаюсь… ЭТИМ. Ты знаешь это, верно?» «Да, я знаю», - ответила я, «Я знала почти с самого начала, что… ты не делаешь это для удовольствия или развлечения, как некоторые. Кажется… что у тебя на самом деле нет выбора. Ты должен делать это ради денег. Это из-за того, что у тебя не было денег, когда ты был с Таней, и теперь ты чувствуешь… если у тебя не будет достаточно денег, ты не сможешь любить или быть счастливым? Или здесь что-то еще, о чем я не знаю?» Мой голос был мягкий и спокойный, когда я говорила с ним. «Белла… Тани больше нет в моей жизни, пожалуйста, давай не будем говорить о ней», - сказал он немного холодно. «Таня больна или ранена?» - озвучила я еще одну свою теорию, «Потому что это объяснило бы то, почему ты делаешь это, если ты ухаживаешь за ней. Это так?» «Белла, прекрати», - предупредил он, сжав зубы, на мгновения закрыв глаза. Я хотела продолжать давить на него, но это не то, как я хочу, чтобы он мне открылся. Я не могу принудить его. Но у меня осталось всего десять дней, и я боялась, что никогда не услышу всю историю целиком. И потом он навсегда останется тайной, которую я никогда не разгадаю. Я тихо рыкнула и вернулась к списку слов. Я продолжала биться в кирпичные стены, и моя голова начинала пульсировать. Я чувствовала себя запертой в маленьком пространстве, без выхода наружу, без света, который укажет путь, в ловушке, так же как и он. «Ладно, давай продолжим…» - сказала я, «Грех». «Работа», - сказал он, его взгляд мягче и снова доверчивый. Я заметила, что он в порядке, пока я не затрагиваю его ноющие внутренние шрамы.
