- Но я бы хотела, Эдвард, - мягко сказала я. – Пожалуйста… дай мне шанс. Пожалуйста, помоги мне. Ты нужен мне. Я думала, будет легче, чем… всё о чем я тебя прошу, это поговорить со мной. И всё. Я знала, что просила покинуть его комфортную зону, и он мог закрыться. - Нет, - он понял, о чем я говорю, и смотрел на меня еще более печально. – Я не могу… взять с тебя двадцать тысяч за две недели разговоров. Почему ты заплатила мне все эти деньги только, чтобы задать мне какие-то вопросы о моем детстве. - Потому что я этого очень сильно хочу, - сказала я, сдаваясь. – Мне жаль, Эдвард. Я никогда не хотела заставить тебя чувствовать себя больным… как микроб. Ты на самом деле мне нравишься, и я бы никогда не сделала этого нарочно. Если ты хочешь уйти, ты можешь уйти. Но я действительно надеюсь, что ты останешься. Я села на стул, не в силах больше смотреть в его глаза обиженного щенка. Я уже заставила его чувствовать себя больным. Идиотка. Может мне нужно было стать кассиром в банке, или где-то еще, где я не буду причинять людям боль. Я сжала голову руками и ждала, когда он вернет мне чек. После долгой паузы Эдвард наконец заговорил. - Если я сделаю это… - начал он. – Ты должна мне дать равное время. Я имею в виду, что я буду твоим пациентом… И… твоей игрушкой. Ты можешь изучать меня и позволить мне… изучить тебя. Это единственное условие, при котором я останусь. Я глубоко вздохнула. Если я хочу, чтобы он был честен со мной, я также должна быть честной с ним. - Я буду с тобой предельно откровенна, Эдвард, - начала я. - Да, ты невероятно мне нравишься, и я знаю, что ты знаешь это. У меня не было замечательной сексуальной жизни. Я была только с одним человеком, и это длилось 33 секунды, и я даже с трудом помню это. Да, у меня есть фантазии, мечты и желания, с которыми я не могу ничего сделать. И большая часть меня хочет показать их тебе… но я… боюсь. - Я буду с тобой предельно откровенен, Белла, - начал он в ответ. – Да, я очень (на секунду он закрыл глаза, а затем снова открыл их) запутанный и испорченный, и я знаю, что ты знаешь это. У меня не было замечательной… жизни. Я был с огромным количеством женщин, и не могу связать себя с одной единственной, только если там не замешан секс. У меня есть мечты и желания, с которыми я тоже ничего не сделал. И большая часть меня хочет разделить их с тобой… но… я тоже боюсь. Я не… говорил с людьми… о СЕБЕ. Никогда. - Что ж, тогда у нас много общего, - я глянула на свои тапочки, а потом снова подняла взгляд к его напряженному лицу. – Ладно, Эдвард. По рукам. Но… будь терпелив ко мне, хорошо? Дело в том, что ты пугаешь и ослепляешь меня одновременно, и из-за этого я очень нервничаю. Я не привыкла к таким чувствам. Может быть, после того, как мы больше узнаем друг друга, мне будет… более комфортно рядом с тобой. Он ухмыльнулся и скрестил руки на груди: - Я ослепляю тебя? - Частенько. Он улыбнулся, снова расслабился и промурчал: - Я не буду торопиться, если ты не будешь. - Идёт, - сказала я, вздохнув, чувствуя себя лучше от нашей договоренности. Затем испорченная часть меня подняла свою уродливую голову и добавила: - И сними свою футболку. Правило номер один – не носить здесь никаких маек. Он коварно улыбнулся, и я тоже показала ему свою улыбку плохой девчонки. Он удивленно посмотрел на меня. Я тоже удивилась себе. - Почему, Белла, - он притворился шокированным, снимая майку. – Думаю, я всё-таки смогу помочь тебе. Он встал, подошел ко мне и накинул майку мне на шею, как шарф. Я просто стояла здесь и смотрела в его яркие глаза, гадая, что же происходит внутри него прямо сейчас. - Мне нравится правило номер один, - почти прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня еще раз, его пальцы снова под моим подбородком. Я никогда не смогу сопротивляться этим поцелуям. Они были горячие и мягкие, и чувственные. Но как они заставляли меня чувствовать себя… Сексуальной и красивой… и желанной, как будто я была совершенно другим человеком. Я верила в ложь. Я влюблялась в него, как и каждая другая женщина, с которой он работал. Я должна прекратить это и вести себя профессионально, как психиатр. Доктор вел бы так себя с пациентом? Я сделала шаг назад и разорвала поцелуй, губы Эдварда все еще были сложены, как будто он продолжал целоваться. Он смотрел на меня, словно я сделала что-то неправильное, но затем его лицо снова стало дружеским, он опять хитро улыбался. - Мне нужно в колледж через пару часов, так что я подумала, было бы неплохо позаниматься немного перед тем, как я уйду, - я обошла его и направилась в гостиную, села на зеленый и диван, решив, что он сможет сесть в небольшое кресло с боку от меня. Чистая кассета уже была в диктофоне, так что я взяла ручку и блокнот и открыла его на первой странице. - Не хочешь присесть, Эдвард? – спросила я очень нежно, небрежно показывая ручкой на кресло. - Я думал, пациентам предоставляют диван, - он попытался пошутить, поворачиваясь к гостиной. - Хочешь диван? – спросила я. - Да, - с ним уже было немного сложно, но не сильно. - Хорошо, - я встала и пересела в кресло. Я наблюдала, как он медленно двигается к моему дивану. Я думала, он сядет, но он лёг на спину, закидывая мускулистую ногу на спинку. Его грудь была гладкой, и это было так привлекательно, я ненавидела волосы на мужском теле. Его сильные руки были скрещены за головой, глаза закрыты. Подмышками тоже всё гладко. Мило. Я заметила, что его джинсы были очень низкими на бёдрах, и гадала, есть ли на нем нижнее бельё. Надо занести это в список вопросов. Черт возьми, о чем это я опять? Я знала, что он пытался сделать. Отвлечь меня. Это не сработало. Ну, почти. Я никогда больше не увижу свой диван в таком свете. Боже, как он смотрится на нем. - Я готов, Доктор Белла, - сказал он спокойно. – Ты можешь распоряжаться моими мозгами… и позже моим телом. Хотя я думаю, одним ты насладишься больше, чем другим. Он хихикнул и взглянул на меня как маленький мальчик. Я не могла удержать улыбку. Он такой клёвый, когда смеётся. - Отлично, - я нажала кнопку записи и сказала: - Эдвард Каллен – Интервью Номер Один. - Просто Эдвард, - настойчиво сказал он. – Эдвард… ладно? Он не сердился, просто спросил. - Хорошо, Эдвард – Интервью Номер Один, - исправила я. – Тебе не нравится, когда я использую твою фамилию? - У меня нет фамилии, когда я работаю, - он до сих пор говорил спокойно и смотрел в потолок. Проблемы в семье. - У тебя есть семья? – спросила я. Он закрыл глаза, и я могла сказать, что ему уже тяжело. - Нет, я приземлился здесь на своем космическом корабле, когда мне было три, - сказал он саркастично. [Э. говорит об истории Супермена] - Эдвард… - я почти улыбнулась. - Мои родители знали, что наша планета взорвётся, так что они запихнули меня в этот маленький корабль… - продолжил он, слегка ухмыляясь, его глаза сверкнули в мою сторону. Я должна быть терпеливой и понимающей с ним. Я пыталась. Уклоняется от ответов. Я молча ждала, пока он решит снова заговорить. Мой чек всё еще лежал в его заднем кармане. Я хотела сказать что-нибудь, но потом передумала. Я должна позволить ему самому прийти ко мне. - Да, у меня была семья, - сказал он тихо, его глаза снова закрылись. - Была… - повторила я. – Что с ней случилось? - Ничего, - он слегка вздохнул. – То есть… я не знаю. Я больше не вижусь с ними. Это меня не удивило. - А они знают… о твоей работе в Огне? – я хотела, чтобы всё это звучало больше как настоящий разговор, а не так, будто я заваливаю его вопросами. Вот зачем мне нужны эти занятия. Я должна стать лучше в этом. Практика единственный путь к этому. - Нет, - он держал глаза закрытыми. - Не думаю. Я начал работать там после того, как потерял связь с ними. Хмм. Что-то другое послужило причиной разрыва. Интересно. - Эдвард… - мне нравилось произносить его имя. Я хотела, чтобы он чувствовал себя уютно в разговоре со мной. – Из-за чего ты перестал общаться с семьёй? - Можно я буду задавать тебе… некоторые вопросы… после того, как отвечу на твои? – он посмотрел на меня, и его глаза… могла ли я сказать «нет», когда он чего-то хочет? Это профессионально? Пациенты не должны задавать докторам личные вопросы. - Пожалуйста? – добавил он. Боже. - Ладно, Эдвард. - Моя семья – моя мать и отец – очень богаты… и хладнокровны, - сказал он. – Их никогда не было рядом, пока я рос. Они всегда были очень заняты. У меня не было братьев и сестер. Я был ближе к прислуге, чем к ним. Но я привык к этому. Но потом, когда я пошел в колледж, я встретил девушку, которая не понравилась им, они не одобрили её. Не думаю, что им кто-то НРАВИТСЯ, даже они сами. Они сказали, или она или они. И мне пришлось выбирать. И я выбрал её. Он остановился и перевернулся на живот, выставляя свою симпатичную, плотную, маленькую задницу в её плотной джинсовой тюрьме. - Моя очередь, - улыбнулся он, осматривая меня с ног до головы. - Хорошо, - я усмехнулась, довольная, что он выглядел теперь более расслабленно. - У тебя когда-нибудь был оргазм? – произнес он так просто, будто спрашивал, как у меня размер ноги. - Господи! – я густо покраснела, и я знала это. Он улыбался мне, ему нравилось моё смущение. - Что? – спросил он невинно. – Я думал, это ‘«да» или «нет»’ вопрос. Я думал, это просто. Можно подумать - Нет, - сказала я, глядя в его глаза, они слегка опустились. Теперь он смотрит на моё тело. Дерьмо! Я подняла свой открытый блокнот, надеясь скрыть что бы он во мне ни высматривал. - Так… - я перешла к следующему вопросу. – Когда твои родители увидели, что ты выбрал эту девушку, они что, просто… выкинули тебя из дома? - Дом, колледж, деньги, всё, - сказал Эдвард, теперь он смотрел в пространство, но я была уверена, что в своих мыслях он сейчас видит их. - Они умерли для меня, - сказал он спустя несколько секунд. – Пожалуйста, мы можем поговорить о чем-нибудь другом? Они никогда на самом деле не были частью моей жизни. Я не скучаю по ним. - Но я вижу, это беспокоит тебя, - сказала я мягко. – Ты пытался связаться с ними, после вашей ссоры? Он сжал переносицу, и посмотрел вниз на диван. Я молча ждала, пока он не поднял голову и не сказал: - Однажды. Я снова начала говорить, но он резко оборвал меня: - И я не буду говорить об этом сейчас, так что не спрашивай. Он сказал, что они никогда не были частью его жизни. О нет, они всего лишь нож, который торчит из его сердца. Ничего особенного. Быть отвергнутым в таком раннем возрасте… и ненужным на протяжении всего детства. Получается, он не закончил колледж? Его родители определенно нанесли большой вред. Он не научился у них любви. Возможно, отчасти поэтому ему так сложно показывать любовь другим. Была его очередь спрашивать. У меня было чувство, что это вопрос будет еще сложнее. - Расскажи мне одну из своих фантазий, - его голос сочился чувственностью, и он соблазнительно посмотрел на меня. Он подпёр подбородок руками и улыбнулся мне, пока я пыталась заговорить. Он просто играет со мной, или действительно хочет узнать? - Эммм… - я чувствовала, что моё лицо снова покраснело. – Было достаточно одиночества в моей жизни… Мой папа развелся с мамой, когда мне было 3… у меня есть… темные фантазии. - Ооооо, здорово! – Эдвард не был напуган этим. – Продолжай. И перестань говорить так зажато, пожалуйста. Почему я доверяю свою душу этому парню? Даже мои лучшие подруги не знают мои самые темные и тайные фантазии. - Ну, у меня есть одна фантазия, что меня… принуждают, - я посмотрела вниз на блокнот, боясь теперь смотреть в его лицо. - Фантазия об изнасиловании, - сказал он, все еще не удивленно, улыбаясь. – Как? Я сглотнула и пожала плечами. - Несколько разных фантазий об этом. Иногда я мечтаю, что иду домой, а он нападает на меня сзади. Или я иду домой, а кто-то хватает меня сзади и затаскивает в машину или что-то в этом роде… как-то так. Казалось, эти несколько предложений заняли 30 лет, чтобы произнести их. Теперь я начала понимать, как себя чувствует Эдвард, отвечая на мои вопросы. Может это был его план, показать мне, каково это, сидеть на горячем месте. Он очень умный. - Кажется, тебе нравится идея быть взятой сзади, - подразнил он, его лицо всё еще лежало на его сильных руках, его улыбка всё еще здесь и не давала мне ни одной причины чувствовать стыд. - Вернёмся к моему вопросу, - напомнила я, краснея и пытаясь держать голову прямо. - Давай, - он сосредоточенно уставился на меня, готовый. - Расскажи мне о девушке, которую ты встретил… в колледже, - я решила немного отойти от его родителей. - Зачем? – он снова выглядел слегка напряженно. - Ну очевидно, что она что-то значила для тебя, - сказала я. – Ты отказался от всего, чтобы быть с ней. Ты любил её? Он посмотрел на меня с другим тяжелым выражением лица. - Нет, мне просто нравился запах её духов, - он снова саркастично избежал моего вопроса, поднимая лицо с рук. - Хорошо… - согласилась я. – Значит… ты любил её. Это хорошо, я чувствовала, что уже узнаю его больше, хотя он не сдавался. Он не возражал против моего утверждения. Он любил кого-то. Но кажется теперь он был один, стриптизер, торгующий собой. Должно быть случилось что-то страшное. Не могу спросить это на первом интервью. Слишком скоро. - Можно мне просто узнать её имя? – я двигалась медленно, как он и просил. Он колебался. Что-то очень серьёзное происходило внутри него, в его глазах, когда он отвел от меня взгляд. Боже, что бы ни случилось, это было ужасно. Он даже не мог сказать мне её имя. Я просто ждала и не давила на него. Прошли минуты, когда он посмотрел на меня с настоящей скорбью в глазах и выдохнул: - Я не могу. - Всё нормально, ты не обязан говорить мне, - убедила я его и улыбнулась. - Мне жаль, Белла, - снова выдохнул он, смотря на руки, немного пристыженный. - Всё в порядке, - сказала я снова, также осторожно. – Ты всё хорошо делаешь. Я знаю, это тяжело. Я ценю уже то, что ты просто разговариваешь со мной. Казалось, это заставило его чувствовать себя лучше и он протяжно выдохнул, снова расслабляясь. - Моя очередь? – спросил он, неуверенный теперь, так как не ответил на мой вопрос. - Валяй. - Ты когда-нибудь хотела быть связанной? - спросил он, нежно улыбаясь, всегда пробираясь к самой сути вещей. - Часто, - я решила признаться. Это не было особо личным вопросом, так что я не возражала. Или просто Эдвард делал меня смелее, чем обычно. - Белла… - замурчал он с удовольствием. – У нас будет очень много веселья в моё время… Я покраснела и улыбнулась одновременно, уставшая строить из себя серьёзность и профессиональность. Чем больше открытой я буду с Эдвардом, тем больше он будет доверять мне и впустит меня внутрь себя. Я пыталась сконцентрироваться на том, что еще у него спросить, но всё о чем я сейчас думала, это то, как Эдвард связывает меня. Прежде чем смогла остановиться, я выпалила: - А ты когда-нибудь был связан? - Часто, - он воспользовался моим словом, ни на секунду не запнувшись, его мечтательная улыбка всё еще играла на его влажных блестящих губах. Ух ты. Хотелось бы услышать одну из таких историй. О, подождите, я же могу, если он захочет обсудить это. - Правда? – я спросила, почти нахмурившись. – Каково это? Он пожал плечами, немного оскалившись: - Всё зависит от того, кто связывает тебя. Если злой, жестокий человек, то это больно. Если сексуальный, страстный человек, это даже приятно. Иногда всё, чего они хотят – это иллюзия того, что ты беспомощен и связан. Как в клетке вампира. Я могу одеть и снять эти наручники, когда захочу, и все видят это. Но пока я не могу освободиться, и я кричу и мучаюсь немного, они получают свою фантазию.
