млн. долларов. Ограничение рынков.

Для тех немногих фирм, которые смогли выйти на уровень продаж 10–50 млн долларов, вопрос инвестиций теряет остроту. Как говорит известный инновационный инвестор Александр Галицкий, это уже за пределами малого инновационного бизнеса. По словам Юрия Черчеса, предприятиям, у которых выручка более 10 млн долларов, не так сложно найти деньги — они могут получить кредиты. Они знают, как прийти в министерство и выиграть тендер.

Проблемным для роста инновационных компаний в этом «ценовом» сегменте в России опрошенные нами эксперты и руководители предприятий называют даже не столько отсутствие механизмов финансирования проектов на разных стадиях развития производственной структуры, сколько крайне малую емкость самого бизнеса на инновациях.

Данные Росстата показывают, что лишь 10,8% предприятий занимались в 2007 году инновационной деятельностью, при этом технологические инновации внедрялись в 9,4% российских компаний. Затраты на технологические инновации составили 207,5 млрд рублей и снизились в сопоставимых ценах по сравнению с 2006 годом на 3%. Вероятно, статистика за 2008 год, с учетом начавшегося в конце прошлого лета экономического кризиса, едва ли будет для инноваторов более веселой.

По мнению председателя наблюдательного совета Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере Ивана Бортника, недофинансированный спрос, прежде всего со стороны крупной промышленности, один из главных барьеров на пути инновационного бизнеса в России. Емкость отечественной экономики невелика. Если из совокупного ВВП исключить то, что приходится на сырье, то на все прочее останется меньше трети, а это менее триллиона рублей.

Даже в таком, казалось бы, продвинутом высокотехнологичном сегменте инновационной экономики, как IT и телеком, речи о заказах на десятки миллионов долларов не идет, суммы контрактов редко превышают миллион-другой долларов. Александр Галицкий оценивает отечественный ИКТ-рынок всего в 2–5% от мирового.

Это признают и руководители компаний. По словам Виктора Быкова, пока в стране недостаточна критическая масса промышленности, которая необходима для саморазвития инновационных компаний. Для них это — серьезный сдерживающий фактор. Рассказывает генеральный директор компании «Микран» Виктор Гюнтер(выручка в 2008 году — около 25 млн долларов): «Будущие наши инвестпроекты в первую очередь ориентированы на внутренний рынок. Следует насыщать сначала свой рынок — он достаточно большой, надо отвоевывать те позиции, которые Россия сдала. Мы вполне успешно конкурируем сегодня на внутреннем рынке с такими грандами мирового рынка, как Alcatel, Nokia, Ericsson. А дальше надо выходить на экспорт.

Мы уже видим, что внутренний рынок ограничен — через два-три года мы будем на нем задыхаться. А пока силенок надо накопить».

Андрей Федотов приводит красноречивые цифры по отрасли, интересующей его компанию именно в силу специфики деятельности. В индустрии металлообработки объем потребления нового оборудования в 2007 году в России составил всего 600 млн долларов. Это в 25 с лишним раз меньше, чем у лидера отраслевой модернизации — Китая, который купил металлообрабатывающих станов на 15,4 млрд долларов и по этому показателю уже несколько лет занимает первое место в мире.

Это в три раза меньше, чем у Индии (1,8 млрд долларов), занимающей лишь девятое место в мировом рейтинге. Причина очевидна: в Китае многие годы идет непрерывный рост отраслей, поставляющих на экспорт продукцию машиностроения и потребительские товары. В России же спрос формируется главным образом за счет предприятий, так или иначе завязанных на сырьевиков с невысоким уровнем передела продукции.

Мало того что объем модернизации крупной отечественной промышленности: металлургии, машиностроения, большой химии, нефтянки (перед которыми задача обновления изношенных основных фондов стоит особенно остро) - и без того невелик, так еще и заказы большей частью идут на зарубежное оборудование. За это осуждать предприятия нельзя, говорит Иван Бортник. Им легче иметь дело пусть и не с самым хайтечным зарубежным оборудованием, но многократно проверенным и к тому же гарантированно обеспеченным сервисом, причем финансовые схемы его приобретения не вызывают сомнения, а зачастую оно еще и дешевле того, что предлагают российские производители.

Такой непатриотичный подход больнее бьет по отечественным предприятиям, проблемы которых усугубляются, по словам руководителя «Элан-практик» Андрея Федотова, из-за недостаточной информированности потенциальных потребителей инновационной продукции — тех же крупных предприятий — о реальном состоянии передовых технологий в России и за границей.

Казалось бы, в условиях стесненного внутреннего рынка интерес должны вызывать более емкие зарубежные рынки. Но там российскому инноватору работать очень непросто.

По словам генерального директора группы компаний «Унихимтек» Виктора Авдеева, экспортировать наукоемкую продукцию малым компаниям почти невозможно (в лучшем случае их покупают, если они действительно обладают ценной технологией, или просто переманивают группы специалистов), а средним — очень трудно. Причем убедить покупателя в качестве, надежности и превосходстве над аналогами — это не самое труднопреодолимое из препятствий.

Для полноценной работы на зарубежном рынке необходимо создавать соответствующие торговые и сервисные структуры, требующие для поддержки значительных материальных ресурсов, которых нет у предприятия с оборотом даже в десятки миллионов долларов.

Для небогатых покупателей (малых и средних предприятий, к примеру, в том же Китае или Индии) важны льготные условия: рассрочки, маленькая предоплата и тому подобное. Предложить такие финансовые условия отечественные инноваторы не могут. Этому препятствуют таможенное и валютное законодательства (к примеру, срок возврата валютной выручки не должен превышать 180 дней) и недоступность льготных кредитных линий или гарантий по кредитам.

Существуют и специфические препоны, связанные с сертификацией продукции или прохождением ее через таможню. Андрей Федотов приводит анекдотичный пример из опыта «Элан-практик». Когда компания вывозила вакуумную установку за границу, таможенный инспектор сначала потребовал обоснования слишком высокой, по его мнению, цены, причем исходил он при подсчете из критерия стоимости за килограмм, а когда ему показали мировые цены на аналогичную продукцию, потребовал обоснования занижения стоимости вывозимой техники на 60%.

В то же время для выхода на мировой рынок у них отсутствует соответствующая квалификация, а на преодоление имеющихся барьеров недостаточно средств. «Проблема огромная, невероятная, — говорит руководитель Международного фонда технологий и инвестиций Юрий Черчес. — Внешний рынок не ждет российский высокотехнологический продукт ни в каком виде. Если речь идет о какой-то малой компании даже с хорошей технологией, то она вряд ли такую задачу сама решит. Российский продукт может выйти на внешний рынок, только если он продается от лица компании с какой-то иной юрисдикцией: в Европе — европейской, в США — американской. То есть он должен перестать быть российским продуктом. Самое рациональное решение сегодня для выхода на мировой рынок — это сделать зарубежную компанию и передать ей все права».

Так и получается, что многие наши «чемпионы», которые смогли сделать этот рывок и могли бы стать локомотивами инновационного развития страны — такие как Parallels, Acronis, IPG-Photonics, — стали иностранными компаниями с российскими корнями.

Свыше 100 млн.

В этой «запрещенной зоне» для успешного развития инновационного бизнеса госконкурсов и чисто рыночных механизмов развития недостаточно. Нужны государству и обществу инновационные миллиардеры? Если да, то необходимо перестраивать культурную среду и госполитику, накачивать инвесторов.

В миллиарды на новом продукте или услуге сначала нужно поверить, а потом их заработать. Поверьте в то, что ученый-разработчик может быть богатым, растиражируйте истории успеха. Пока что инновационные истории успеха российского происхождения имеют зарубежную прописку и мало известны на родине. Большинство хайтековских фирм у нас, по словам Ярослава Петричковича, «блиндажные». «Оглядишь окружающее информационное поле — ничего нет, а там, в блиндаже, сидят ребята и работают на самые крупные фирмы в мире или сами на себя.

Инноваторы не в фокусе телевидения, прессы, они никому не интересны. Между тем люди, вложившие средства в хайтековский бизнес и получившие десятикратную прибыль, есть. Но их не знают, не они герои СМИ. В результате инновационный бизнес, который и в мире считается особо рискованным, в России кажется запредельно рискованным, потому что никто не видит положительных примеров и не знает об историях успеха.

Да и успешные предприниматели предпочитают с родным государством не связываться. А утекать на Запад». Александр Галицкий уверен: «Пока на федеральном уровне вместо инновационных успехов будут крутить варианты “Дома-2” и русские мальчики-технократы, разъезжающие на Ferrari, будут известны только узкому кругу зарубежных экспертов, ситуация со стомиллионным технологическим бизнесом в России не изменится».

Несмотря на масштабы нашей страны, можно предположить, что инновационных компаний, доживших до сегодняшнего дня, совсем не так много. С объемом продаж до 1 млн долларов — около тысячи, максимум двух, 10 млн — не многим более сотни, свыше 50 млн и до 100 млн — от силы пара десятков, больше 100 млн — единицы. И это упрощает задачу госуправленцев. С «выжившими» можно работать точечно, и именно этим стоит заняться в ближайшее время нашему правительству.

Поиск по сайту: