Военные Записки во время пребывания в Замке Кровавого Короля Акура-Оу.

Число Первое. Пролог. Слово Летописца.

Знаете, а ведь... А ведь это такая сладкая и старая привычка — верить.

Сейчас я рисую это и понимаю, что только на вере сейчас зависит будущие моих Товарищей, хоть и не на моей.

Я помню зиму. Зиму, когда пошел горячий снег и я поняла, что в этом мире я встречу невероятное. 1 декабря я вступила в группу «Дневник Демона». уже чуть больше года прошло, как я оказалась в месте, подобном этом, и 24 января станет ровно год, как я Летописец.

Я помню Райде, странную, на вид милую женщину, пережившую столько ран на своем сердце, и также сильно переставшая верить в людей, как до этого в них верила, но с таким раненным и горячим сердцем, как у львицы, только такое сердце способно любить вечно.

Я помню Маршала, такую мечущуюся между Тьмой и Светом, как мечется между огнем артиллерии и отступлением перед врагом генерал, с невероятно чистой совестью и умом из золота всех месторождений Южной Америки.

Я помню Лисицу, скромную, но на деле очень трусливую и неуверенную буквально во всем. Странно казалось бы — рыжая, еще пока однохвостая лисица, но совсем не хитрая, не коварная, не злая. Такая пушистая, теплая на мех и Душу.

Я помню Полину, эту маленькую и тихую девочку, которой стоило выпить лишь немного рома, чтобы стать самой шумной и зажигательной в кругу Товарищей из Армии.

Я помню Марину, на вид столь строгую и нежную, столь Добродушную и желанную, как расцветший цветок, что ее объятия для многих в Армии стали теплее материнских.

Я помню Дарью, эту прекрасную, умную девушку, которая была также умна, как и строга, и Доброжелательна к тем, к кому она действительно хотела. Жаль, мы с ней так редко общаемся, но ловлю на мысли, что она кажется настолько высшей и недосягаемой, то я элементарно стесняюсь сказать ей лишнее слово.

Я помню Диму, этого взрослого ребенка, с жестокими наклонностями, и Добрым, Добрейшим сердцем, наверное, оно Добрее, чем у многих из нас. Славный, умный малый, который привык давать по шее за дело, а награждать щедро.

Я помню Юки, такого странного и таинственного, грубого и молчаливого, что я даже боялась его первое время, но при этом, на удивление, чувствительного и в своей мере ранимого человека, который так боится привязываться.

Я помню Нейро, зеленоглазого демона, с безумным взглядом, острым умом и языком, с которого слетают такие колкие и грязные слова, что они щиплют глаза, кидают разум в пламя и агонию, кричат: «Скройся, ведьма, скройся!», и в следующую же минуту так нежно и хрупко обнимают теплым пледом, также сильно и отчаянно, как и его руки, как и его Чувства, которым с каждым днем, с каждой ночью сопротивляться хотелось всё меньше, понимая, насколько сильное в нем сердце, насколько светлая в нем любовь и Дружба, что в перерывах между жестокостью и язвительностью он способен на такую нежность и заботу.

Я помню Настю, талантливую девочку, мою девочку, веселую и одинокую без своего отца, которая едва не потерялась, стараясь найти то, что ей нужно. Маленькая и трусливая, но такая искренняя, такая чуткая, такая... Такая сильная, сильная настолько, что не сразу-то и поймешь, откуда, в чем эта ее сила. А потом смотришь на нее, сидишь и смотришь, и понимаешь, что сила ее, в ее улыбке — той настоящей улыбке, которая не требует принуждение и лицемерия.

Я помню Seda, соблазнительную тигрицу, дикую и бунтарскую женщину, идущую против правил, идущую против холода разума, пусть и сама она, как холод, как лед, как Луна, что с такой грустью смотрит на солнце, и с такой любовью обнимает ночь.

Я помню странную и трудолюбивую Прийдак, потом я запомнила бойкую и зажатую Юмико, потом я запомнила милую и заботливую Наталию, я запомнила незнакомого и тактичного Мидориму.

Потом прошло время и я запомнила еще.

Я запомнила депрессивного и любящего Шута, я запомнила сильную и жестокую Кори, я запомнила боевую и грустную Лизу, я запомнила веселую и ранимую Диану, я запомнила верную и обидчивую Аню, я запомнила неунывающую и одинокую Виолетту, я запомнила Добрую и строгую Дашу.

Я помню сказку. Сказку, где я нашла свое место, где умудрилась стать единой с миром, о котором мечтала с самого своего наивного детства, наивного, как и мои глаза, но чистого, как и моя вера в этих Друзей.

И...

Я помню Акуру-Оу. Я помню Кровавого Короля, столь жесткого, но столь одинокого, что одиночество рвалось наружу через тьму, разрывало плоть в кровь, в черную-черную кровь, с такой чернотой могла сравниться чернота его зрачков, когда он убивал — дьявольское веселье, воодушевление и ощущение могущества, силы над всем, что стоит ниже твоих сапог, что же еще нужно!.. Что же еще нужно...

Брат за плечом, идет, отряхивает от алой крови катану, небрежно и неохотно, и запах Дикого Лиса, запах убийства, который окутал и разум аловлосого Екая, и белые волосы кицуне, похожий на блеск луны, вечно одинокий... Как бы для него ни светило алое солнце, как бы ни купалось в крови, чтобы стать ярче.

Предательство, заточение и снова одиночество, осознание всей ничтожности людей, всей их подлости, какую они могли применить, чтобы отобрать, украсть у Кровавого Короля того, кто был равен ему, кто стал ему Другом, кто стал единственным, кто был нужен Кровавому Королю.

Другой Мир, Врата, девчонка, ведущая себя, как Богиня, глупая и неотесанная, способная и бестолковая, странная... Странная в том, как быстро росла и падала в глазах демона.

Я помню это. Я помню, как мне говорили, как он пришел сюда, я помню, как мне говорили, как он сильно поменялся, и помню свою печаль, когда жалела, что не очутилась в этой сказке раньше, почему не откликнулась на манящее приглашение на онлайн-фестиваль, почему, почему, почему?!

Но будет. Страшно подумать, что приди я раньше, то разрушила бы эту сказку быстрее, чем рушу ее прямо вот сейчас.

Я помню любовь. Любовь между демоном и человеком. Я помню любовь двух рыжих чертей, которая казалась абсурдной. Невозможной. Которая была вне понимания и самого демона, и самого человека... Пока не настал переломный момент. Помню, свою глупость, когда не увидела любовь в глазах Короля к своим Вратам. Помню нежность Райде, когда она рисовала своего любимого. Я помню его слова, я помню ее признание, я помню его обещания, я помню ее поступки, я помню, как они любили и любят друг друга.

Я помню демона, с горячим сердцем, которое любит всегда со всей силы, всегда до странной боли во всех костях.

Я помню женщину, с раненной душой, которая еще неловко и неуверенно обнимает тех, кто способствовал ее излечению, но так отчаянно это делает, что в такие моменты понимаешь, что этот кусок хлеба еще не охладел, еще не разучился любить.

Я помню, как я рыдала, осознав, что эти двое столько прошли вместе, чтобы в итоге разойтись, я помню, как я плакала, когда поняла, что их сказка, которую изначально они построили для себя стала разрушаться, я помню, как сильно я хотела убивать внутри себя всё цветущие, когда поняла, что последние, возможно, обещание Короля найти ее, прижать к себе, снова назвать своей, теперь настоящей, женой — это может быть обман!

Я помню слова Бога, когда он сказал мне про сказку Двух Чертей. «Люди сами не представляют, какие сказки могут написать, стоит только попробовать».

Я помню, как перелистывая свою додзинси про этих двоих, захотела ее порвать, и, честно, если бы не мысль о чувствах Райде, когда она узнает об этом, я бы не остановилась тогда на обложке, где до сих пор грустно плачет помятый моей же рукой уголок.

Я помню, когда с отчаяньем поняла, что мои старания такие жалкие.

Я помню, как была самонадеянна, вдруг подумав, что могу быть Ворлоком.

Я помню, как сердце крикнуло: «Сказка неполная! Она не до конца дописана!»

Я помню, как поняла, что придется верить до конца, потому что... —

Я помню их чувства.

Я помню всё.

Позволь мне рассказать тебе всё.

Мой немой читатель.

Поиск по сайту: