В УСЛОВИЯХ ПОСТБИПОЛЯРНОГО МИРА

Вопреки имеющей принципиальное значение констатации копенгагенской (июнь 1991 г.) сессией Совета НАТО того, что Североатлантический блок "не будет добиваться никаких односторонних преимуществ в результате изменения ситуации в Европе"[10], после некоторого периода выжидания Запад приступил к перегруппировке сил в евро-атлантическом регионе с целью закрепления и развития благоприятных для него геополитических перемен. С осени 1993 г. в странах ЦВЕ и на Западе активизировалась дискуссия о расширении НАТО на Восток. Январские решения 1994 г., по существу, открыли двери НАТО для вступления новых членов из числа стран ЦВЕ. Тогда в наиболее "концентрированной форме" позиция натовских стран по отношению к расширению НАТО была выражена в докладе известного американского политического деятеля З.Бжезинского. Концепция З.Бжезинского сводилась к следующему[11]:

- расширение НАТО предопределено самой логикой исторического развития Европы и сопротивляться ему бессмысленно и бесполезно;

- нельзя упускать представившуюся историческую возможность присоединить страны Восточной и Центральной Европы к западной цивилизации.

Для оценки и выяснения содержания проблемы расширения НАТО на Восток следовало бы ее рассмотреть, прежде всего, с точки зрения эволюции позиции самих стран НАТО по поводу расширения.

Начало 90-х годов вошло в историю как период глубоких позитивных перемен, окончания конфронтации и раскола Европы. Одним из основополагающих документов, призванных заложить основы нового мирного прядка на континенте, стал Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии от 12 сентября 1990 г. Важнейшим его положением была статья 5, согласно которой иностранные войска, ядерное оружие и его носители не будут размещаться в восточной части Германии и развертываться там.

Руководители государств Запада и Востока Европы в ряде дипломатических документов и официальных заявлений в 1990-92 гг. отмечали, что следует не расширять НАТО, а, наоборот, приступить к "радикальному преобразованию" союза.

В 1990 г., будучи министром иностранных дел и вице-канцлером ФРГ, Ганс-Дитрих Геншер говорил о несовместимости расширения НАТО на Восток и объединения Германии. Он считал, что гарантией безопасности должна стать линия раздела между вооруженными силами НАТО и СССР, проходящая через территорию бывшей ГДР.[12] Сессия Совета НАТО в верхах приняла Лондонскую декларацию о преобразовании Североатлантического союза от 5 июля 1990 г., в которой говорилось о продолжении переговоров о сокращении вооруженных сил в Европе в том же составе и с тем же мандатом. Позднее сессия Совета НАТО в Копенгагене (6-7 апреля 1991 г.) заявила, что "преобразованный Североатлантический союз представляет собой важный элемент новой архитектуры неразделенной Европы".[13] В "Пражских тезисах" министров иностранных дел ФРГ и Чехословакии от 11 апреля 1991 года подчеркивалось, что "граница, которая разделяла Европу, не должна быть перемещена на западную границу СССР"[14].

Бывший канцлер ФРГ Г.Шмидт четко сформулировал существо вопроса. Странам ЦВЕ нет необходимости вступать в НАТО по двум причинам: во-первых, войска НАТО не могут развертываться ни на их территории, ни на территории Восточной Германии в силу Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии; во-вторых, такой шаг рассматривался бы в России как провокация[15].

В то же время характерным признаком позитивных перемен было

выдвижение содержательных предложений об институализации хельсинкского процесса в виде создания под эгидой ООН Европейского Совета безопасности или Исполнительного комитета с приданием им полномочий по проведению миротворческих операций. МИД Бельгии представил развернутый документ - проект "Хартии безопасности и сотрудничества в Европе"; министр иностранных дел ФРГ Г.-Д.Геншер выдвинул идею о создании своего рода "Европейского Совета Безопасности", Франция предложила заключить общеевропейский договор о безопасности. Но эти инициативы не получили развития.

Не получила согласия в рамках НАТО и "доктрина Бейкера", центральной идеей которой было превращение Североатлантического союза в основную структуру сообщества государств от Сан-Франциско до Владивостока. Эта доктрина предусматривала поэтапное расширение НАТО.[16].

В результате был достигнут компромисс на сессии Совета НАТО в Риме "трансформировать" союз в рамках "новой структуры безопасности", в которой СБСЕ, НАТО, ЕС, ЗЕС и Совет Европы взаимно дополняли бы друг друга. В этом плане было предусмотрено создание Совета Североатлантического сотрудничества (ССАС), в который вошли бы страны НАТО и бывшего Варшавского договора. Было заявлено, что задачей ССАС "будет содействие достижению целей СБСЕ".

Развитие международных отношений в рамках хельсинкского процесса в 1990-92 гг. шло в плане осуществления мощных идей хельсинкского Заключительного акта и чаяний народов к прочному демократическому миру, единству и сотрудничеству. Сложилось мнение на официальном уровне относительно того, что объективные условия перемен в развитии мира в XXI веке требуют нового качества отношений между государствами и нового понимания безопасности, которая должна быть неделимой, равной и всеобъемлющей, основанной на демократических ценностях, включая уважение прав человека и основных свобод. Здание безопасности на XXI век должно строиться на двух фундаментальных основаниях: во-первых, на ее неделимости - ни одно государство не в состоянии обеспечить свою безопасность за счет других. Поэтому она и получила название "общей". Во-вторых, безопасность представляет собой действительную систему взаимосвязанных аспектов или частей. Например, нельзя отрывать военные аспекты безопасности от гуманитарных. В связи с этим обновленная концепция безопасности, как на глобальном, так и на региональном уровнях называется также "всеобъемлющей"[17].

В 1993 году США, Великобритания, Франция придерживались мнения, что с созданием Совета североатлантического сотрудничества и взятием курса на Партнерство ради мира снимается рассмотрение каких-либо соображений о расширении НАТО. Однако в мае 1993 г. федеральный министр обороны ФРГ Ф.Рюе на сессии Североатлантической ассамблеи в Берлине выступил за прием в НАТО стран ЦВЕ[18]. Хотя эта инициатива шла как бы не от США, но основные причины появления досье о расширении НАТО, - писал французский профессор Ж.-Ф.Гуилодус, - следует искать в Вашингтоне, в стремлении использовать как можно быстрее ослабление России как "противника" и сохранить НАТО как инструмент лидерства США в Европе и не только в Европе[19].

15 сентября 1993 г. Президент РФ Б.Ельцин направил письма президенту США Клинтону и другим западным лидерам, в которых возражал против возможного вступления стран ЦВЕ в НАТО, что также противоречило бы Договору об окончательном урегулировании в отношении Германии, согласно которому Восточная Германия получает особый военно-политический статус, исключающий всякую возможность расширения НАТО на Восток. В письме была выражена готовность России вместе с НАТО предложить официальные гарантии безопасности странам ЦВЕ, что устраняло бы всякие опасения относительно "вакуума безопасности" в этой части Европы[20].

Однако обстоятельного обмена мнениями по этим проблемам не произошло. 13 октября 1993 г. в Праге была организована встреча президента Клинтона с главами государств Вышеградской четверки, в ходе которой Клинтон заявил, что НАТО будет расширяться, а вопрос лишь в том, когда это произойдет. Заявление выглядело по форме и тону как диктат в отношении России. Оно не было также согласовано с союзниками по НАТО, в том числе Великобританией и Францией, которые в то время не разделяли идеи расширения НАТО. Франция предложила проект Пакта стабильности, принятие которого сделало бы беспредметным представление о некоей "серой зоне" в странах ЦВЕ. Премьер-министр Франции Э.Балладюр заявил 21 ноября 1993 г.:

"Поспешное включение новых стран в Союз могло бы вызвать скорее нестабильность, чем стабильность на нашем континенте"[21].

Бывший президент Франции Ф.Миттеран в своем выступлении в Будапеште 14 декабря 1994 года говорил, хотя и в осторожной форме, об отрицательных последствиях расширения НАТО на Восток. Он отметил, что беспокойство Москвы" в определенной степени обосновано, когда

военная граница западных стран приближается к границам России" и "трудно будет избежать того, чтобы Россия не испытывала ощущение, будто ее окружают"[22].

Мотивы у сторонников расширения НАТО были различные. США, будучи инициаторами этой акции, рассматривали ее как средство сохранения НАТО с ее прежней структурой без трансформации. Они опасались, что рассмотрение вопроса об эволюции союза может привести к его ослаблению и распаду. Одновременно Вашингтон рассчитывал путем расширения НАТО утвердить свое лидерство в Европе и за ее пределами. З.Бжезинский писал, что "без расширения НАТО умрет", союз будет лишен "исторического основания для существования" и тем самым произойдет "дискредитация американского лидерства"[23]. На решение США встать на рельсы расширения НАТО повлияло также сильное давлениеруководства республиканской партии в преддверии президентских выборов. Оно толкнуло администрацию Клинтона включить в НАТО страны Центральной Европы, - писал американский журнал "Орбис" в своем первом номере 1996 года.

Несколько иные соображения были у других членов НАТО. В ФРГ после некоторого колебания в правящих кругах возобладала линия министра обороны Ф.Рюе и тех кругов, которые рассматривают расширение НАТО не только под углом зрения усиления влияния ФРГ в "Срединной Европе", но и в качестве обходного маневра статьи 5 Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии.

Франция в 1995 году радикально изменила свою позицию: от возражения против приема в НАТО стран ЦВЕ, до требования ускорения такого решения. По ее расчетам, это задержит вступление этих стран в ЕС, чего добивается ФРГ[24].

Что же касается мотивации стран ЦВЕ по поводу стремления войти в НАТО, то следует упомянуть следующие[25]:

- стремление присоединиться к европейской системе ценностей (поскольку вступление в ЕС откладывалось на неопределенный срок);

- стремление институционализировать свою независимость от Москвы;

- стремление получить гарантии безопасности от дестабилизации политической обстановки на всем пространстве бывшего СССР.

Однако, сделав ставку на НАТО, страны ЦВЕ (Венгрия, Польша и Чешская Республика) вновь рискуют сейчас стать пешками в шахматной игре крупных фигур США, ФРГ, Франции, Англии. Если в начале 90-х го-

дов утверждалось, что "Партнерство ради мира" и создание Совета североатлантического сотрудничества представляет собой "вежливый отказ" от приема в НАТО стран Восточной Европы, то теперь, наоборот, заговорили о том, что ПРМ и ССАС представляли собой, якобы, только переходную ступень для включения в НАТО новых членов.

Одной из проблем расширения является определенный дисбаланс в отношениях США с их союзниками: американцы, чувствуя себя неоспоримыми лидерами союза, вновь стали принимать решения без предварительных консультаций с другими членами НАТО. Так, практически по желанию Вашингтона, датой вступления новых членов был утвержден 1999 г., а первыми новыми союзниками были определены Польша, Венгрия и Чешская Республика, т.е. не были учтены предложения Франции и Италии о включении в этот список Румынии и Словении. Таким образом, как и ранее, в американской риторике и действиях присутствуют два основных компонента - стремление к созданию новой системы европейской безопасности и желание сохранить лидирующие позиции в НАТО.

После активного диалога по вопросам членства с заинтересованными партнерами, на основе выводов "Исследования НАТО по вопросам расширения" 1995 года[26], на Мадридской встрече в июле 1997 года руководители НАТО пригласили Венгрию, Польшу и Чешскую Республику

начать переговоры о вступлении в НАТО. За переговорами о присоедине-

нии к договору последовало подписание, а затем и ратификация протоколов о присоединении. 12 марта 1999 г. состоялось официальное присоединение к договору трех новых членов. На вашингтонском саммите 24 апреля 1999 г. страны НАТО приветствовали руководителей трех новых стран - членов и одновременно с этим вновь подтвердили свою приверженность к открытости Североатлантического Союза, приняв "План действий по подготовке в члены НАТО"[27] (ПДПЧ) - программу мероприятий, направленную на содействие странам-кандидатам.

Итак, несмотря на разные исходные позиции стран-членов НАТО по вопросу расширения союза и определенный дисбаланс в отношениях США с их союзниками, Польша, Венгрия и Чехия в 1999 г. стали членами НАТО.

На встрече на высшем уровне государств-членов НАТО в ноябре 2002 года в Праге было принято решение пригласить Болгарию, Латвию, Литву, Румынию, Словакию, Словению и Эстонию начать переговоры о вступлении в альянс.

В Пражской декларации саммита, в частности, говорится, что присоединение к альянсу семи новых членов должно укрепить безопасность в евроатлантическом регионе.

Решению предшествовала интенсивная подготовка к присоединению семи стран-кандидатов в рамках "Плана действий для членства в НАТО" (ПДЧ), включающего объемный набор требований к новичкам в политической, экономической, военной и правовой областях.

Согласно этим критериям внешняя и оборонная политика вступающих в альянс стран должна соответствовать не только целям Североатлантического договора 1949 года, установкам действующей Стратегической концепции НАТО 1999 года, но и положениям и принципам Устава ООН и документов ОБСЕ, обязательствам по Основополагающему акту Россия-НАТО и Римской декларации, а также учитывать развитие ЕПБО.

В экономической сфере ставятся задачи развития рыночной экономики, демократических структур и устранения коррупции, а также акцентируется обязательство выделять на нужды обороны не менее 2% своих бюджетов.

В правовой области предусматривается реорганизация внутреннего законодательства применительно к правовым стандартам, принятым в странах НАТО. Прописывается необходимость присоединения к набору соглашений, заключенных между "старыми" странами-членами НАТО, а также принятие специального закона о защите информации.

Наиболее обширны требования в военной сфере. Новые страны-члены альянса должны вносить реальный вклад в коллективную оборону и новые миссии блока, способствовать укреплению его оборонного потенциала. Параметры требований конкретизированы в более чем 1200 нормативных документах НАТО. В целом, они выводят новых членов на совместимость их вооруженных сил с вооруженными силами “старых” членов альянса. Есть и более продвинутая цель – создание современных и мобильных ВС, способных к быстрому развертыванию на удаленных театрах военных действий, обладающих надежным тыловым обеспечением и профессионально подготовленным личным составом со знанием английского языка.

В январе 2003 года в Брюсселе начались переговоры с каждой из приглашенных семи стран на предмет подписания соответствующих протоколов о присоединении. Эти документы были согласованы и подписаны 26 марта 2003 года всеми 19-ю странами альянса и "семеркой". Сразу же после этого был запущен процесс ратификации протоколов о присоединении национальными парламентами 19-ти государств-членов НАТО и семи официально приглашенных стран.

После подписания протоколов о присоединении все приглашенные страны получили право участвовать в работе политических, военных и других структур альянса в качестве наблюдателей, что было призвано помочь им постепенно адаптироваться к условиям и принципам работы в НАТО.

Шестой раунд расширения, если вести отчет с момента образования альянса, завершился 29 марта 2004 года, когда в Вашингтоне главы государств и правительств «семерки» сдали свои ратификационные грамоты о присоединении правительству США как депозитарию Вашингтонского договора.

Новейшая история показывает, что процесс расширения НАТО является долговременным фактором мировой политики. Он будет продолжать оказывать непосредственное воздействие на политику безопасности России, а также общую атмосферу в Европе и на евроатлантическом пространстве в целом. Закончившийся весной 2004 года очередной раунд расширения альянса, очевидно, не последний. На рельсы, ведущие в НАТО, готовятся встать три балканские страны – Албания, Македония и Хорватия, а две другие – БиГ и СиЧ – приступают к начальным формам подготовки к будущему возможному членству. Конечные границы процесса расширения пока не просматриваются. Надо учитывать и серьезно относиться к политической линии Азербайджана, Грузии и Украины в этом вопросе.

Таким образом, принцип "открытых дверей", закрепленный в новой стратегической концепции НАТО, вполне четко можно связать с ростом количественного состава НАТО. Ведь без дальнейшего расширения своего влияния в восточном направлении альянс потеряет динамику и большую часть смысла своего существования в ХХI веке.

После принятия решения о расширении альянса на январской сессии НАТО 1994г. этот вопрос постепенно превратился в предмет оживленных дискуссий в российских академических, экспертных и политических кругах. В отличие от других политических проблем вопрос о расширении НАТО больше объединяет, чем разъединяет различные российские партии, группировки и школы внешнеполитической мысли. Лишь немногие не видят в продвижении НАТО на Восток угрозы российским национальным интересам и готовы с этим мириться. Большинство же весьма активно выступает против расширения НАТО и видят в нем угрозу национальной безопасности России.

Аргументы противников расширения НАТО в России можно суммировать следующим образом[28]:

1. Вступление новых членов в НАТО (в прошлом - сателлитов СССР) означает ликвидацию "буферной зоны между Россией и Западом и приближение в прошлом враждебной, а ныне "недружественной военной машины" непосредственно к границам России. Это еще больше нарушает

стратегический баланс между Москвой и НАТО, и без того поколебленный после развала ОВД и СССР, в пользу НАТО. Таким образом, процесс расширения приведет к "выталкиванию" России из Европы и к ослаблению ее безопасности, к появлению новых разделительных линий, к нарушению военной стабильности в Европе.

2. Российские эксперты демократической и центристской ориентации считают, что расширение усиливает "партию войны" в России, снабжая ее новыми аргументами в пользу "твердого" курса в отношении Запада.

3. Расширение НАТО будет препятствовать, а не способствовать созданию новой системы безопасности в Европе. Некоторые эксперты считают, что возрождаются традиции блоковой политики. Правда, вместо двух блоковой развитие идет по пути формирования одно-блоковой системы безопасности. Налицо тенденция к вытеснению России на периферию геостратегических интересов Запада. Однако никакой европейский механизм безопасности, созданный без России или в ущерб ей, не может считаться стабильным, ибо такую геополитическую величину и военную державу вряд ли можно игнорировать.

4. Российские политики и эксперты считают, что ни сейчас, ни в обозримом будущем Россия не сможет быть источником реальной военной опасности для соседних стран, даже если демократические реформы потерпят неудачу, и у власти окажется антизападное правительство. По этой причине особой необходимости у стран ЦВЕ в присоединении к НАТО нет. И без формального вступления в НАТО, НАТО и Запад в целом могут гарантировать безопасность стран Балтии.

С принятием в 1997 г. Советом НАТО решения о поэтапном включении в состав этой организации сразу трех бывших членов ОВД "расширение НАТО на Восток" стало превращаться из совокупности намерений, прежде всего США, и желаний руководства стран, ранее входивших в Организацию Варшавского Договора, в геополитическую реальность.

Аналитики из разных стран, выступающие за расширение НАТО, в многочисленных публикациях на эту тему стремятся выявить и доказать объективные закономерности в процессе численного увеличения и качественного совершенствования этой организации. Наиболее оптимистично настроенные адепты НАТО пытаются представить ее некой альтернативой ООН, способной решать многие ее задачи по обеспечению международной безопасности, но, в отличие от этой наиболее авторитетной организации, не быть аморфной и нерешительной в принятии и осуществлении конкретных мер.

После роспуска ОВД и распада СССР НАТО оказалась в положении "боксера-профессионала", оставшегося на ринге в одиночестве. Положение, при котором мощная, современная, отлаженная военно-политическая структура бездействует, а многие десятки тысяч высококвалифицированных специалистов остаются невостребованными, трудно было себе представить. Необходимы были меры для доказательства дееспособности НАТО, и они были приняты. Программа "Партнерство во имя мира", "миротворческие операции" на Балканах, совместные учения на Черном море и Балтике и т.п. должны были создать впечатление о новой НАТО, уверенно адаптирующейся к современным международным условиям.

Почти во всех странах Восточной Европы, бывших ранее союзниками СССР, и в новых государствах, возникших после его распада, возобладало позитивное отношение не только к проблеме расширения альянса, но и к членству в нем. Если не принимать во внимание государства Центральной Азии, для которых данная проблема не является актуальной, то лишь Белоруссия и Армения последовательно выступают против расширения НАТО на Восток.

Большинство российских политических и общественных деятелей в своих публикациях и выступлениях настаивает на недопущении продвижения НАТО в восточном направлении.

При этом - сознательно или бессознательно - игнорируется тот факт, что не только времена Николая I, когда "ни одна пушка в Европе не могла выстрелить без разрешения российского императора", но и 70-е годы нынешнего столетия, когда ценой огромных усилий Советский Союз мог поддерживать военно-стратегический паритет с Западом, адекватно реагируя на его действия, давно прошли.

Однако в силу отчасти сохранившегося военно-политического и экономического потенциала, а также ряда других причин (статус постоянного члена Совета Безопасности ООН и др.) позиция России по международным вопросам, в том числе касающимся НАТО, не может быть полностью проигнорирована. Но и сколько-нибудь радикально повлиять на принятие в НАТО Польши, Венгрии, Чехии, Болгарии, Румынии, Словакии, Словении и стран Балтии она оказалась не в состоянии.

Сколь бы ни был острым в силу традиции, инерции, социальной психологии внутренний протест против действий Запада, исторический императив однозначен: в обозримом будущем России предстоит сосуществовать (и желательно мирно) с количественно увеличивающейся и усиливающейся военно-политической организацией - Организацией Североатлантического договора. Гарантом именно "мирного сожительства" может послужить, в частности, наличие у России потенциала ядерного сдерживания.

Можно с уверенностью утверждать, что состояние взаимоотношений России и новой НАТО будет во многом зависеть от положения России как государства, уровня развития экономики.

Формирование новой системы международных отношений с участием России и ее успешное интегрирование в данную систему должны идти одновременно с преодолением нынешнего кризисного состояния страны. Это в полной мере относится к связям и с НАТО в целом, и с отдельными членами этой организации.

Хотя былой вражды с НАТО больше нет, отношение России к расширению НАТО остается неизменно негативным. В то же время необходимо иметь в виду, что сохраняющиеся в России озабоченности относятся не к НАТО как к организации, а к осуществляемому политическим руководством стран в нее входящих процессу расширения своих рядов без должного учета интересов России. Нынешний раунд расширения характерен тем, что с изменением статуса трех государств Балтии в достаточно сложную палитру отношений между Россией и НАТО дополнительно включаются крупные неурегулированные проблемы. На территории балтийских государств пока не действуют договорные ограничения на обычные вооружения; в Латвии и Эстонии продолжается дискриминация русскоязычного населения; сохраняется проблема военного транзита и жизнеобеспечения в целом Калининградской области.

Кроме того, приходится учитывать, что после нынешнего раунда расширения натовские военные начинают де-факто оперировать в зоне жизненно важных в военном отношении интересов нашей страны.

Нельзя отрицать, что в НАТО в последние годы происходит серьезная трансформация. Военная конфигурация альянса претерпела значительные изменения. Ликвидирована система линейной обороны. Основные силы альянса сформированы в несколько многонациональных корпусов, управление которых размещено по периметру альянса. Сокращены структуры военного управления в Европе. Вместо 65-ти штабов осталось 20. Только по действующему первоначальному Договору об ОВСЕ (1990 г.) вооруженные силы НАТО сократили свой общий потенциал примерно на 17 тыс. единиц тяжелых вооружений. Примерно на 85% уменьшился натовский арсенал тактического ядерного оружия. Обсуждаются планы по дальнейшему его уменьшению за счет вывоза ТЯО в США. В целом, силы общего назначения, выделяемые государствами-членами в состав ОВС НАТО с начала 90-х годов, были сокращены на 35%. Количество крупных боевых кораблей сократилось более чем на 30%. Число боевых эскадрилий ВВС сокращено примерно на 40%. Уровень боеготовности основных частей и соединений понижен. Существенно сокращена численность армии стран альянса: в ФРГ в 2 раза, в Польше в 3,5 раза, в Чехии в 4 раза, в Болгарии в 3 раза и т.п. Из Европы выведено порядка 150 тыс. американских военнослужащих. Это, примерно, 60% от их количества в начале 1990-х годов. В рамках объявленной реконфигурации военного присутствия США в Европе ожидается дальнейший вывод американских военнослужащих со Старого континента с возвращением их домой. Соглашение по адаптации ДОВСЕ, которое еще предстоит ратифицировать, предусматривает дальнейшее значительное понижение разрешенных уровней "старых" членов НАТО (примерно на 4800 танков, 4000 бронемашин и более 4000 артиллерийских единиц). Все это происходит на фоне крупных - до 25% сокращений военных бюджетов в европейских странах альянса (в США идет обратный процесс). Но это лишь часть общей картины, которую мы наблюдаем.

Другая ее часть содержит ряд моментов, которые не могут не вызывать тревогу. Хотя совокупная прибавка потенциалов "семерки" к НАТО невелика, альянс ведет планомерное военное освоение территории "новичков, " в первую очередь, прибалтийских государств, где осталось немало военных объектов еще со времен Варшавского договора (в Прибалтике, в частности, более 100 аэродромов). Одновременно ведется серьезная модернизация военной инфраструктуры "новобранцев" – аэродромов, военно-морских баз, объектов ПВО и РЛС, учебных центров и полигонов. Проводятся масштабные работы на литовских аэродромах Кармелава и Зокняй, эстонском аэродроме Эмари. Проводимые работы включают адаптацию аэродромов под прием боевых самолетов всех типов. Расширяются возможности военно-морских баз в каждой из трех балтийских стран. Одновременно вдоль российских границ повсеместно сооружаются современные объекты военной инфраструктуры. Появляются они также и в Болгарии, и в Румынии. Прибалты включились в интегрированную систему ПВО альянса. На территории Литвы развернуты 4 натовских истребителя и небольшой пока контингент иностранных военных. Для НАТО появились новые возможности наблюдения за прилегающей территорией России, о чем свидетельствуют полеты АВАКСов вблизи Калининградской области. Приходится учитывать и то, что в контексте объявленной реконфигурации войск объекты альянса придвинутся ближе к российским границам, а учения и некоторая другая военная деятельность НАТО будет выполняться даже на территории Украины с согласия украинского руководства.

Разумеется, перечисленные факты не говорят о подготовке к военному столкновению с Россией. Для конфликта нет никаких предпосылок. С НАТО налажены партнерские отношения. В альянсе принимают во внимание нынешний внешнеполитический курс страны, наличие у нас ядерного оружия, а также и другие важные факторы. Вместе с тем, хорошо заметно, что с НАТО никто не снимал старые функции времен "холодной войны" - обеспечить готовность к столкновению в Европе с крупным противником. Они лишь ушли на второй план. Однако военные в альянсе по-прежнему руководствуются не столько реальными оценками ситуации в европейском регионе, где отсутствуют прямые угрозы безопасности, в т.ч. в результате беспрецедентных усилий по сокращению уровней вооруженности, сколько устаревшими внутренними инструкциями НАТО по защите своих членов. Это вынуждает Россию реагировать соответствующим образом.

Опыт предыдущей волны расширения показал, что с этим, прежде всего, связано некоторое политическое ухудшение двусторонних отношений с рядом восточноевропейских стран. И это не удивительно, поскольку вступление в НАТО означает растущую зависимость наших соседних государств от натовской системы принятия решений. Такая зависимость возникает по значительно более широкому кругу вопросов, чем оборона от внешней агрессии, о которой говорится в Вашингтонском договоре. Характерно при этом, что как тогда, так и сейчас натовские новобранцы начинают с попыток решать с Россией свои двусторонние проблемы через Брюссель, пытаясь заручиться авторитетом и мощью союзников. Ожидавшееся общее ухудшение политического климата в отношениях со странами Балтии сейчас особенно заметно. Откровенно бравируя недавно полученным натовским и евросоюзовским статусом, они ужесточают свои позиции по широкому кругу вопросов двустороннего взаимодействия. Литовский сейм, например, принимает резолюцию против облегчения транзита в Калининград. Латвия и Литва систематически препятствуют пролетам военно-транспортной авиации с грузами и личным составом для обеспечения российского контингента в Калининградской области. Обостряется ситуация вокруг русскоязычного населения.

С учетом того, что в Латвии и Эстонии примерно 600 тыс. человек русскоязычного населения до сих пор не имеют гражданства, а также многих базовых прав, России предстоит иметь дело уже не только с руководством этих государств, но, по-видимому, и с руководством НАТО, ЕС, Совета Европы. В этом же ряду стоит и проблема Калининграда.

Другая сложность нынешнего расширения связана с неурегулированностью проблемы "ДОВСЕ-Балтия-НАТО". В 2004 году в ходе неформальной встречи Совета Россия-НАТО на уровне министров иностранных дел в расширенном до 27 стран составе, а также рабочего визита в Москву Генерального секретаря НАТО Я. де Хооп Схеффера от натовцев получено подтверждение обязательств, касающихся военной сдержанности на территории вступивших в альянс государств. Там не появится ядерное оружие и крупные иностранные войсковые соединения (эти обязательства предусмотрены Основополагающим Актом Россия-НАТО от 1997 года). От Генерального секретаря альянса и министров иностранных дел балтийских государств получены заверения в том, что эти страны подадут заявку на присоединение к адаптированному Договору об ОВСЕ, как только он вступит в силу. До этого момента указанные государства не будут предпринимать каких-либо действий вразрез с целями и принципами Договора.

Однако проблема обеспечения действенного режима контроля над вооружениями в Европе, который создавал бы надежную основу для стабильного развития отношений между Россией и НАТО остается нерешенной. Схема ограничений, установленная первоначальным ДОВСЕ, после состоявшегося раунда расширения альянса во многом утратила смысл, а сроки вступления в силу адаптированного ДОВСЕ и, соответственно, появление юридической возможности для прибалтов присоединиться к Договору отодвигаются все дальше. И признаков того, что в ближайшее время страны НАТО существенно смягчат или откажутся от своей увязки начала ратификации с выполнением Россией т.н. стамбульских обязательств по Грузии и Молдавии, не просматривается.

С темой ДОВСЕ тесно связан и вопрос об анонсированных американским руководством планах реконфигурации военного присутствия за рубежом. Если адаптированный ДОВСЕ не вступит в силу, то правовых механизмов, регулирующих возможности наращивания вооруженных сил и вооружений вблизи российских границ фактически не будет. Это создает ситуацию непредсказуемости в контексте европейской безопасности.

Вместе с тем, еще очень важно помнить о том, что принятые на Пражском саммите НАТО (2002 г.) решения фактически узаконили выполнение альянсом любых операций за пределами совокупности территорий входящих в него стран и на значительном географическом удалении. Главный тезис – НАТО должна быть "способной и готовой выполнять операции повсюду, где это потребуется". Мандат СБ ООН на санкционирование силовых действий для НАТО по-прежнему необязателен, и альянс продолжает попытки застолбить за собой принципиальную возможность действовать в обход СБ ООН. Учитывая печальный опыт агрессии НАТО против Югославии, естественно, возникает серьезное беспокойство каждый раз, когда альянс берется за проведение операций на удалении от территории своих стран-членов.

На Стамбульском саммите НАТО в июне 2004 г. союзники приняли серьезнейшее решение о радикальной перестройке вооруженных сил стран-членов альянса. Предполагается, что в течение нескольких лет, примерно пятая часть всех сил станет по-настоящему мобильными, т.е. обретут способность к быстрой переброске, быстрому развертыванию и долговременным действиям в автономном режиме. Там же на саммите принято решение о перефокусировании партнерских программ на Южный Кавказ и Центральную Азию.

В целом, географические рамки деятельности натовцев значительно расширяются. В Афганистане наращивается многонациональный контингент, действующий там по мандату СБ ООН, создаются все новые т.н. "команды по восстановлению", действующие в различных провинциях, в основном на севере и западе страны. В Ираке началось создание учебного центра подготовки иракских "сил безопасности", который должен выпустить порядка 65 батальонов.

Главный вопрос сегодня – что следует делать, чтобы свести к минимуму негативные последствия расширения альянса.

Новейшая история показывает, что процесс расширения НАТО является долговременным фактором мировой политики. Он будет продолжать оказывать непосредственное воздействие на безопасность России, а также общую атмосферу в Европе и на евроатлантическом пространстве в целом. Закончившийся весной 2004 г. очередной раунд расширения альянса, очевидно, не последний. Ряд стран Закавказья и Центральной Азии занимают более или менее активную позицию в пользу своего присоединения к альянсу. В НАТО эти устремления рассматривают с осторожностью, но в целом благожелательно. Следующая волна расширения будет направлена, прежде всего, на Балканы (об этом прямо говориться в итоговом коммюнике Стамбульского саммита). Ожидается, что в 2006 г. официальное приглашение в НАТО получат Албания, Македония и Хорватия. Вместе с тем, натовцы держат двери открытыми также и для других стран, включая Азербайджан, Грузию и Украину, которые не скрывают своих проатлантических настроений.

На саммите НАТО в Стамбуле был утвержден курс на переориентацию высвободившихся после последнего расширения средств и ресурсов партнерских программ на страны Закавказья и Центральной Азии, которые объявлены «стратегически важными регионами». На данном этапе НАТО не ведет дело к размещению там на постоянной основе своих крупных вооруженных сил или распространению на указанные государства действия ст.5 Вашингтонского договора. Однако опорные точки, которые можно использовать для расширения присутствия, создаются. Ведется также укрепление существующих механизмов и инструментов партнерства в четко определенных и ранее апробированных натовцами на других странах областях: военная реформа, подготовка военных кадров, проведение совместных учений и тренировок, организация конференций и семинаров по проблемам безопасности и вопросам практического сотрудничества. Натовцы в этих регионах – понемногу, шаг за шагом наращивают свое присутствие, добиваясь того, чтобы Россия привыкала к этому факту.

Непосредственные военные угрозы нам это не создает, но, вряд ли отвечает долгосрочным интересам России. Дело идет к пронатовской перекройке оборонных доктрин Закавказских и Центрально-Азиатский стран, к тому, что вооруженные силы ряда стран СНГ, включая партнеров по ОДКБ, могут оказаться более совместимыми с натовскими войсками, чем с российскими. Фактически в этих странах, в первую очередь в Грузии, уже началась ползучая замена кадров военной элиты на офицеров, подготовленных в Турции и США, а также ведется подготовка к переходу на натовские стандарты вооружений и военной техники. Разумеется, американские вливания, носящие целевой характер, на порядок превосходят аналогичные расходы России на военно-техническую помощь партнерам по ОДКБ и СНГ. Наблюдается и усиление тенденции к выдавливанию России с традиционных рынков ВТС.

В целом же оперативные действия США и ведущих стран альянса сводятся к тому, чтобы "заполнить вакуум", образовавшийся после распада СССР, захватить больше влияния в этих странах, потеснив Россию. Вместе с тем, надо иметь ввиду, что, несмотря на сохраняющиеся внутри альянса расстыковки, НАТО по сути дела сориентирована на обеспечение военно-политической стабильности на постсоветском пространстве, а эта стабильность понимается, прежде всего, как минимизация опасных для запада рисков – территориальных и межэтнических конфликтов, очагов терроризма, наркобизнеса и организованной преступности.

При всех различиях в тактических и геополитических приоритетах России и НАТО, объективно у нас имеется достаточно широкое поле совпадений интересов. Большая стабильность в ближнем зарубежье это предпосылки для лучшего экономического роста в России. У нас с НАТО общие задачи и в плане противодействия новым вызовам – нам также важно не допустить превращения территорий бывших советских республик в плацдармы, где могли бы зацепиться международные террористические организации, происходила бы утечка ОМУ или чувствительных технологий, пролегали бы каналы наркотрафика и торговли людьми. Заметно, что в странах Южного Кавказа и Центральной Азии натовцы предпочитают действовать с оглядкой на Россию, понимая, в том числе ключевое значение нашей прямой или косвенной поддержки усилиям НАТО в Афганистане.

Разумеется, важно продолжать противодействие попыткам превращения системы безопасности в сугубо натоцентристскую модель. Она защищает интересы определенного круга стран, не отвечает и фактически не учитывает интересы национальной безопасности России.

Важнейший инструмент укрепления безопасности средствами контроля над вооружениями – это Договор об обычных вооруженных силах в Европе, и альтернативы введению в силу Соглашения о его адаптации практически не существует.

Следует решительно добиваться от США и других натовцев дальнейшего учета наших озабоченностей, связанных с военными последствиями расширения альянса. Важнейший аспект здесь – постоянный контроль за выполнением обязательств стран НАТО воздерживаться от размещения ядерного оружия, создания соответствующей инфраструктуры, а также от размещения существенных боевых сил на территории новых государств-членов. Хотелось бы, чтобы сами новые члены, в первую очередь страны Балтии, проявили больше понимания, "кооперабельности", наконец. Все же без восстановления климата добрососедства, военной транспарентности, серьезного сотрудничества получиться не может.

Приоритетное значение имеет выработка с натовцами комплекса мер доверия, взаимного контроля, предотвращения опасной военной деятельности вдоль линии соприкосновения сил России и НАТО. Необходимо добиваться, чтобы военная деятельность НАТО в сопредельных с Россией государствах, в первую очередь в Украине, была бы максимально открытой.

При всем значении работы по изложенным выше направлениям главным все же является коренная перестройка и изменение качества отношений с самой НАТО. Сегодня Совет Россия-НАТО действует именно так, как это было задумано при подписании документов Римского саммита, т.е. на совершенно новых принципах. Работа в нем ведется на равноправной основе, и она ориентирована на выработку совместных решений, определении совместных действий по широкому кругу проблем безопасности. Это подразумевает и совместную ответственность за принимаемые вместе решения.

Сегодня расширение НАТО на Восток - объективная реальность. Очевидно, что деятельность этой организации в прошлом и настоящем дает достаточно оснований сомневаться в истинном значении намерений и задач ее продвижения в восточном направлении. И все же при всей правомерности этих сомнений, хотелось бы рассчитывать, что созданная Римским саммитом благоприятная атмосфера в отношениях России и НАТО будет сохранена, а упомянутая выше односторонняя военная и иная деятельность, которая сопровождала завершение нынешнего раунда расширения НАТО и немало отразилась на доверии, уступит место мерам на основе сотрудничества.

1.3. Новая стратегическая концепция НАТО.

Юбилейная сессия Совета НАТО на уровне глав государств и правительств стран - участниц блока, состоявшаяся 23-24 апреля 1999 года, подвела черту под эволюцией стратегической концепции НАТО в 90-е годы. На ней была принята стратегическая концепция НАТО для XXI века.

Новая стратегическая концепция была подана руководством альянса как ответ НАТО на принципиально изменившуюся ситуацию в Европе и мире в целом с момента принятия концепции Североатлантического союза 1991 года. Согласно новой концепции с окончанием "холодной войны" и исчезновением прежнего главного противника - СССР - смыслом существования НАТО должна стать не только коллективная гарантия безопасности стран-участниц от внешней агрессии в регионе Северной Атлантики, но и гораздо более масштабные задачи. Речь идет о предотвращении распространения оружия массового уничтожения, активном противодействии международному терроризму, защите прав человека и национальных меньшинств, которым грозит геноцид, а главное - об операциях по восстановлению и поддержанию мира. Следовательно, к старым задачам обеспечения коллективной обороны и поддержания неразрывной трансатлантической связи между безопасностью Северной Америки и безопасностью Западной Европы добавилась новая амбициозная задача - миротворческая деятельность. Для проведения миротворческих операций в НАТО создана специальная структура - CJTF - быстро развертываемые соединения для моментального реагирования. Использовать структуру НАТО в рамках CJTF можно только с разрешения Совета НАТО.

В своей новой стратегической концепции НАТО впервые официально отошла от чисто оборонительной стратегии, декларировав свое право на ведение военных операций за пределами традиционной зоны ответственности, причем при определенных обстоятельствах и без санкций Совета Безопасности. Таким образом, новая стратегическая концепция НАТО впервые открыто выводит за скобки ООН с ее правилом единогласия пяти постоянных членов Совета Безопасности и придает действиям альянса глобальный масштаб, возведя "кризисное реагирование"[29] и операции, выходящие за рамки ct.v Вашингтонского договора 1949г., в ранг основной функции альянса и расширив «зону ответственности» НАТО.

В новой стратегической концепции НАТО подчеркивается, что в обозримом будущем развязывание крупномасштабной агрессии против альянса маловероятно. Одновременно признается возможность возникновения на евроатлантическом пространстве кризисных ситуаций с перерастанием их в военные конфликты, представляющие угрозу интересамсоюза. В связи с этим заявленная в концепции готовность реагировать на широкий спектр "военных и невоенных рисков, трудно предсказуемых и возникающих на многих направлениях", настораживает. Трактовка этих рисков очень широка, к ним отнесены нестабильность в пределах и за пределами евроатлантического пространства, возможность региональных кризисов на периферии альянса, этническая и политическая вражда, территориальные споры, неудачные попытки реформ, нарушения прав человека, распад государств, перебои в поставках жизненно важных ресурсов и даже миграция населения. Большой упор в концепции сделан на упреждающие действия по недопущению возникновения военно-политических кризисов. С этой целью первоначально предполагается использовать весь арсенал средств, включая дипломатические, экономические, информационные, социальные и другие рычаги воздействия на конфликтующие стороны. Этим как бы подчеркивается, что основную роль при предотвращении кризисов НАТО отводит превентивной дипломатии. В то же время в документе решительно заявляется о готовности альянса задействовать в случае необходимости свой военный потенциал "как единственно эффективный инструмент разрешения кризисной ситуации". Таким образом, совершенно очевидна ставка альянса на военную мощь.

Дальнейшие практические шаги по реализации концепции намечены и в военной сфере. Строительство вооруженных сил блока планируется осуществлять с учетом их подготовки к ведению различных по масштабу и интенсивности военных действий, а также миротворческих операций. Причем боеготовность и ударные возможности объединенных сооруженных сил НАТО будут поддерживаться на уровне, дающем альянсу возможность адекватно реагировать на весь "спектр существующих и возможных угроз своей безопасности". Отдельным пунктом в концепции зафиксирована необходимость присутствия вооруженных сил и ядерного оружия США в Европе. Новая стратегическая концепция НАТО подтверждает важность сохранения значительного, хотя и сокращенного, ядерного потенциала НАТО. На ближайшее десятилетие ядерные силы будут продолжать играть существенную роль в стратегии альянса. Хотя и без прямого упоминания России, но в концепции отмечается, что
"… наличие мощных ядерных сил за пределами союза также представляет собой значительный фактор, который должен быть принят во внимание союзом, если он намерен поддерживать безопасность и стабильность в евроатлантическом регионе".

"Европейская оборонная составляющая", несмотря на усилия ведущих европейских стран, прежде всего Франции и Германии, получила в результате встречи в Вашингтоне наполнение согласно американским рецептам. О какой-то автономии Европы, ее способности на самостоятельные военные решения в вашингтонских документах речь не идет - все замкнуто на НАТО.

Новая стратегическая концепция НАТО подтверждает принцип "открытости" альянса и готовность "не оставить без внимания" желание вступить в НАТО любой европейской демократической страны, если ее прием будет отвечать целям Вашингтонского договора. НАТО расширилась и не утратила вкуса к дальнейшему расширению.

В целом принятые в Вашингтоне решения подтвердили линию НАТО на закрепление натоцентристской модели безопасности. Утверждается, что НАТО "играет центральную роль" в системе евроатлантической безопасности. На этой основе будут строиться и отношения альянса с другими европейскими организациями. Несмотря на то, что в концепции подтверждается главная ответственность Совета Безопасности ООН за поддержание международного мира, НАТО, прикрываясь необходимостью реагировать на новые вызовы и риски в области безопасности, закрепляет за собой право принимать решения о проведении возможных силовых акций в обход ООН и ОБСЕ.

Военные действия НАТО против СРЮ, получившие одобрение в документах Вашингтонского саммита, подорвали создаваемый членами этой организации ее образ как стабилизирующего фактора - фундамента европейской безопасности после окончания периода "холодной войны". Несмотря на многословную риторику, нет подтверждения трансформации НАТО из военной преимущественно в политическую организацию - сохранен потенциал для крупномасштабного нападения, предлагается реагировать на риски и вызовы нового поколения с опорой на военную силу, без реальной адаптации к новым европейским условиям. НАТО по-прежнему остается в первую очередь военным союзом, а новая стратегическая концепция альянса еще более склоняет чашу весов европейской безопасности в сторону дестабилизации.

Во-первых, провозглашенная приверженность принципам мирного разрешения конфли

Поиск по сайту: