Изучая летописное наследие об образовании Древнерусского государства, некоторые учёные усомнились сперва в реальном существовании братьев Рюрика — Синеуса и Трувора, а не его самого. Во-первых, приводили аргумент, что они внезапно и одновременно умирают, во-вторых — обращали внимание на полное отсутствие каких-либо следов их потомства, в-третьих — сомнение вызывало эпическое число «три». Наконец, широкое распространение получило мнение ряда филологов, полагающих, что три рядом стоящих имени — Рюрик, Синеус и Трувор — всего лишь неправильно понятый и ошибочно переведённый текст некоего древнескандинавского источника, сообщавший о призвании Рюрика «с его домом и верной дружиной». По другой, сходной версии, в летописи указаны титулы Рюрика — «победоносный» и «верный». В этом случае, перед нами оставался один князь Рюрик. Однако и сомнения в существовании его самого, как реального исторического персонажа, также вполне уместны. Рассмотрим этот вопрос подробнее. При изучении летописного текста сразу становится очевидно, что Рюрик не имеет никакого отношения, по крайней мере, к киевской династии Игоревичей. Утверждение летописца, что перед смертью Рюрик якобы передал княжение своему сыну Игорю вряд ли может смягчить подозрения в реальной принадлежности Рюрика к киевскому великокняжескому дому. Об этом косвенно свидетельствует и тот факт, что после смерти Рюрика Олег с младенцем Игорем оставляют Новгород и достигают Киева. После этого Новгород исчезает из списка русских городов, упоминаемых в последующих договорах Руси с греками. Кроме того, имена Олега и Игоря становятся традиционными у русских князей уже в конце X века, в то время как имя Рюрик мы находим в генеалогиях лишь во второй половине XI века. «Первый» Рюрик южнорусской династии был сыном родоначальника Перемышльских князей Ростислава Владимировича и умер в 1092 году. После него, кстати, имя также не пользовалось большой популярностью. Можно предположить, что на юге, в Киеве, нуждались в определённом «обосновании» знатности правящей династии, для чего «вспомнили» о знатных «предках» на севере, в Новгороде, возможно, намекая на более далёкие корни на Балтике. Вероятно, многое здесь сможет объяснить более пристальное обращение к персоне жены Игоря Ольге, которая была родом «от Пльскова», то есть из Пскова. Ещё Д.И. Иловайский указывал на вставной характер Сказания о призвании варягов.[204] Потом А.А. Шахматов не только признал, но и конкретизировал это положение в специальном исследовании.[205] В связи с этим напрашивалось предположение, что сама вставка могла быть сделана незадолго до рождения Рюрика Ростиславича. Приводимые факты достаточно известны в науке. В той или иной мере все они используются для доказательства мифичности варяжского князя Рюрика, и, следовательно, надуманности норманнской теории. Но даже если Рюрик не существовал в реальности, то это не снимает вопроса о происхождении Руси и варягов. Если принять более осторожную трактовку, то Рюрик был неизвестен в Киевской Руси, но свидетельства о нём в Новгороде явно основывались на неких преданиях и более древней традиции. Вполне справедливо в этом смысле некоторые историки возводили правителей Киевской Руси к Игорю «Старому», а не к Рюрику. Принадлежность Рюрика к киевской династии русов казалась сомнительной хотя бы потому, что как минимум одно звено в родословной между Рюриком и Игорем потеряно, так как слишком велик временной интервал между их смертями. В летописной легенде его компенсирует присутствие мифического «родича» Олега, но при внимательном рассмотрении этот персонаж оказывается призрачным.[206] Конечно, важно ставить вопрос о том, кем был и откуда пришёл Рюрик, реален ли этот персонаж и насколько он связан с Новгородом. Но также надо помнить и слова М.А. Алпатова, который писал, что нельзя путать вопрос о происхождении Руси с вопросом о происхождении династии Рюриковичей.[207] В сегодняшней науке проблема Рюрика вовсе не так неразрывно связана с проблемой начала Руси, как это было, например, в немецкой историографии XVIII века.
«Русские» имена в немецких генеалогиях.
В связи с нашей темой особого внимания и исследовательского интереса заслуживают личные имена, упомянутые в немецких генеалогиях. В историографии варяго-русского вопроса проблема имён всегда была одной из основных. Начиная со шведских историков, норманисты стремились отождествить «русские» имена со скандинавскими и на этой базе строить свои доказательства. С начала XVIII века «русские» имена традиционно считались незыблемым аргументом в руках норманнской школы и своеобразной загадкой, которую не могли разгадать антинорманисты, настаивавшие на славянском происхождении варягов. Получалась «ничья» в жёстком академическом поединке: норманисты не могли объяснить, почему варяги-русы поклонялись нескандинавским богам, а их оппоненты не могли ничего поделать со «скандинавскими» именами варягов. Для анализа имён из немецких генеалогий, нам необходимо рассмотреть весь исторический фон, на котором они функционировали. Мы будем исходить из очевидного факта, что «русские» имена варягов не являлись, конечно, славянскими. Не только в силу различного этнического происхождения, но и по той простой причине, что славянский именослов ещё не был сформирован. Славяне появились на Балтике поздно, не ранее VI века, и местное население «славянским» не было. В ранних родословиях вандальских королей поэтому преобладают собственно «русские» имена, этимология которых уходит в глубокую древность. Славянские имена появляются в генеалогических таблицах только с IX века, когда славяне начали проникать в «русскую» среду.[208] Однако следы древней племенной генеалогии сохранялись и были весьма заметны. Большая часть «русских» имён прямым образом отражала религиозные верования, что свидетельствует о своеобразном общественном укладе. Имена «русских» королей были своего рода продолжением генеалогии «русских» богов. Родоначальник династии Радегаст носил то же имя, что и главное божество в храме Ретра. Адам Бременский писал о Ретрском святилище, как о центре языческого богослужения. Главное место там занимал золотой идол Радегаста с львиной головой, особо почитаемый ободритами.[209] Эти сведения повторял в XII веке Гельмольд.[210] Немецкий автор Элиас Шедий в середине XVII века прямо отождествлял Радегаста с одноимённым «королем герулов», считая, что он был обожествлён после смерти.[211] Речь идет о Радегасте I, который вёл свою родословную от короля вандалов и русов Алимера, женатого на Иде с острова Рюген. Их потомки правили в Ругиланде на Дунае. У Радегаста был брат Крок (Крокус, Крак) — король герулов и варягов. Великопольская хроника называет его также первым королём лехитов. У Крока было два сына и дочь. Младший из сыновей, также по имени Крок, стремясь захватить королевский престол, тайно убил старшего брата. Но вскоре он умер, не оставив потомства. Королевой стала его сестра Ванда, победившая «германцев», от неё лехиты стали называться вандалитами. Крока упоминает и Козьма Пражский в «Чешской хронике».[212] Польские источники возводили гербы нескольких знатных польских фамилий (например, род Корабиев) с изображением на красном поле золотого корабля в разрез, имеющего на носу и корме по львиной голове, к вандалам. В V веке вандалы под предводительством короля Крока опустошили Францию.[213] Э. Шедий считал ругов, герулов, вандалов и ободритов одним народом, жившим в окрестностях Мекленбурга и Старграда.[214] Пока неясно с именем Ариберт. Ономастический ряд Ариперт, Годеперт, Рагинперт и так далее прослеживается по генеалогиям королей лангобардов.[215] По генеалогии из справочника Хюбнера, родоначальники этой династии считались вандальского происхождения.[216] Интересно, что самоназвание племени лангобардов (от герм. «длиннобородые») было винулы.[217] Эрнст Бротуф, основываясь на «Вандалии» Кранция, называл некоего короля Ариберта (ум. в 669 г.), его брата Ратибора и сестру Венделу правителями вендов и венулов в Италии.[218] Далматинский историк XVII века Мавро Орбини упоминал короля Ариберта и его потомков на Балтике.[219] Э. Болль в «Истории Мекленбурга» отдельную главу посвятил личным именам и фамилиям и истолковывал имя Ариберт как Римберт.[220] Важно, что многие имена собственные «живы» по сей день. Например, Витслав (ср. с польским и чешским Вацлав). Многие из них проанализировал профессор А.Г. Кузьмин. Известна его интерпретация имён Рюрик, Синеус (Сивар), Трувор и т.д.[221] Добавим, что имя Сивар (Sievert, Sywardt), возможно, следует понимать в связи с культом варяжской богини Сивы, в немецком языке ему соответствует имя Зигфрид. Город Старград некогда назывался Сиван, также по имени богини Сивы.[222] Ещё Тацит писал, что племя варинов поклоняется «матери — земле»: «Есть на острове среди Океана (Балтийского моря, — В.М.) священная роща и в ней предназначенная для этой богини и скрытая под покровом из тканей повозка; касаться её разрешено только жрецу...»[223] Сивар немецких генеалогий могло быть притяжательным от имени Сива и также отражать религиозный культ. Это имя было известно, по всей видимости, и в другой «русской» области — в Роталии и на острове Эзель. Там оно сохранилось на долгое время. Например, датских вассалов в северной Эстонии возглавлял рыцарь Сиверт (Siverith по Литовской Рифмованной хронике[224]). Его войска в 1269-1270 гг. выступили на стороне магистра Ливонского Ордена против литовского набега на остров Эзель. Имя Труво(а)р в свою очередь связано с балтийским культом Триглава (Trzy). Считается, что оно родственно и понятию «трубадур», «скальд». Отдельным пунктом стоят «русские» женские имена, среди которых наиболее популярны Сивилла (Сива?) и Вендула (Вендела, Вендель). Большинство из них сохранялось вплоть до позднего средневековья, несмотря на то, что они также подверглись искажениям. «Русские» принцессы были замужем по всей Европе, что свидетельствует о широких династических связях. Женой киевского князя Изяслава Мстиславича (1146-1154, с перерывами), например, была дочь «русского короля» (Regis Ruthenorum).[226] Проблема «русских» имён в немецких генеалогиях правителей вандалов и ободритов нуждается в специальном историко-лингвистическом исследовании. У всех северных народов бытовали схожие имена, среди которых отмечается огромный массив так называемых «гуннских» имён (Гуннар, Гунильда, Гунерих и т.д.), что свидетельствует против евразийской точки зрения о гуннах, как о монгольских кочевниках. И эти имена не были ни славянскими, ни скандинавскими.
Европейские Руссии по генеалогическим данным.
Как уже было показано, многие немецкие авторы XVIII века отмечали присутствие «русского» компонента в этническом составе населения южного побережья Балтийского моря. Фрагментарно говорилось о нескольких территориях, населённых и управляемых русами (ругами, рутенами). Также можно говорить о существовании «Русской Земли» (Ругиланд) на Дунае. Как правило, её связывают с государством короля Одоакра, свергнувшего последнего римского императора. Безусловно, это далеко не полный перечень «русских» земель в Европе. Имя «Русь» (и его вариации) широко распространено в географических названиях по всему европейскому континенту. В.Н. Татищев приводил сообщение Птоломея, который располагал «рутенов» во Франции (провинция Руверже) и называл их столицей город Руезиум.226 В Восточной Европе имя «Русь», помимо Поднепровья, связывается с Прикарпатьем, Приазовьем и Прикаспием. Область «Рузика» входила в состав Вандальского королевства в Северной Африке. По историческим источникам известны четыре географических центра Руси на южном и юго-восточном побережье Балтики. Их условно выделил профессор А.Г. Кузьмин.[227] Во-первых, имеется в виду варяжская Русь, располагавшаяся в Мекленбургской области, откуда по летописной легенде были призваны варяжские братья-князья. Это были земли ободритов-ререгов, в которых правила «русская» династия. Во-вторых, «русским» в науке традиционно считался остров Рюген с примыкающим к нему побережьем. В-третьих, провинция Роталия и Вик с островами Эзель и Даго были «русскими». И, наконец, в четвёртых, выделяется «Русь» в устье Немана и Западной Двины. Некоторые авторы также выводили отсюда Рюрика. Однако очевидно, что перечисленные центры были в определённой степени независимы друг от друга. Вполне вероятно, что они возникали и переживали расцвет не в одно время. На генеалогическом материале вполне реально не только подтвердить существование этих центров, но и проследить определённые детали. Из всего массива генеалогического материала можно выделить отдельные «русские» династии, правившие в балтийских Руссиях. Северные народы брали за правило выводить свою родословную от богов. «Младшая Эдда», например, возводила англосаксонские и скандинавские династии к Одину, а того в свою очередь называла потомком троянских царей. Династия вандалов и русов восходила к полулегендарным и божественным персонажам, что нашло отражение и в их именах. Очевидно, при этом существовала единая легенда о происхождении северных народов. Римский историк Тацит писал: «В древних песнопениях, — а германцам известен только один этот вид повествования о былом и только такие анналы, — они славят порождённого землёй бога Туистона. Его сын Манн — прародитель и праотец их народа; Манну они приписывают трёх сыновей, по именам которых обитающие близ Океана прозываются ингевонами, посередине — гермионами, все прочие — истевонами. Но поскольку старина всегда доставляет простор для всяческих домыслов, некоторые утверждают, что у бога было большее число сыновей, откуда и большее число наименований народов, каковы марсы, гамбривии, свебы и вандилии, и что эти имена подлинные и древние».[228] Нас не должно смущать то обстоятельство, что Тацит пишет о «германцах»; он причислял к последним все народы, «которые сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими», в том числе венедов.[229] Наиболее ранние сведения о происхождении народов, племён и отдельных родов содержались в эпосе, этногенетических преданиях, мифах. Начиная со средневековья, авторы исходили из библейской легенды о происхождении народов. По «Повести временных лет», русы, варяги, шведы, готы, англы и другие балтийские племена происходили от колена Иафета.[230] Библейская схема истории показывает, прежде всего, движение от «сотворения мира» до его предуготованного «конца». На основе такой схемы один из основоположников историзма Дж. Вико в первой четверти XVIII века выделял три эпохальных цикла, которые проходят в своём развитии все народы. Для итальянского философа это «век богов», «век героев» и «век людей». По немецким генеалогиям, собственно «русский» вопрос проистекал из вандальских древностей. Но в современной науке проблема вандалов ставится скорее в области истории древнего мира и средних веков, что совершенно логично при отношении к вандалам как к «варварам-германцам». В то же время наши сведения о вандалах очень скудны. Имя вандалов-силингов сохранилось в названии Силезия (немецкое название — Шлезвиг). Горный массив, разделяющий Силезию и Богемию, носил название «вандальских гор». Судя по всему, вандальский род силингов остался на Балтике, когда во второй половине II века н.э. вандалы-асдинги начали движение с берегов Одера на юг. Они приняли участие в маркоманской войне и в 174 году император Марк Аврелий отвёл асдингам земли в Дакии. Позднее вандалы приняли решительное участие в войнах с Римом в 70-х годах III века в Подунавье, хотя ранее лишь эпизодически участвовали в военных конфликтах. Летом 270 года вандалы и сарматы вторглись в пределы Римской империи, но потерпели поражение от армии Аврелиана. Согласно мирному договору, вандалы обязались поставить для римского войска две тысячи всадников и выдать заложников из самых знатных родов.[231] В IV веке вандалы потерпели поражение от готов и были вытеснены из Дакии. Причём в битве пал король асдингов Визимар, с которым связывают основание города Висмар на мекленбургском побережье Балтики. Во время всего великого переселения народов вандалы вели кровопролитную вражду с готами, как и русы — вечные противники последних. До времён средневековья вандалы были расселены между Вислой и Эльбой. На балтийском побережье их соседями были руги, свевы, лангобарды и бургунды. Руги, кроме того, были наиболее родственны вандалам. Вандалы, по легенде, вели своё происхождение от мифического короля Антура I, который был женат на богине Сиве. Позднее Сиву, как покровительницу плодородия и жизни, особенно почитали варяги, её главное святилище находилось в Ратцебурге. В 1521 году Николай Маршалк опубликовал свою знаменитую генеалогию мекленбургского правящего дома, которая восходила к III веку до н.э., к вандальскому королю Антуру. Маршалк свидетельствовал, что в XV-XVI вв. в некоторых местностях Мекленбурга ещё сохранялись вандальские обычаи, которые иначе назывались вендскими.[232] Впоследствии эти данные подтвердил советник мекленбургского герцога Иоанна Альберта I (1555-1591) Андреас Мюлий, который считался последователем Маршалка.[233] А немногим позже — ректор Бернхард Латом.[234] Себастьян Мюнстер в своей «Космографии» 1588 года говорил, что население Мекленбургского герцогства составляли венды, вандалы, герулы и ободриты.[235] Королём вандалов на Балтике был Вислав, который считался прямым предком Радегаста, последнего короля вандалов и основателя династии королей вендов и ободритов. В.Н. Татищев понимал его как Вышеслав или Вечеслав.[236] Интересно, что по некоторым родословиям братом Вислава оказывается легендарный «король герулов и ругов» Одоакр, низложивший римского императора Ромула Августула. Иероним Хеннинг полностью совмещал генеалогии ругов и герулов, возводя их к Одоакру.[238] Другие авторы вели род Одоакра от вождя гуннов Аттилы. Кстати, имя Вислав (иногда в интерпретации Витслав) встречается в вендо-ободритских генеалогических таблицах вплоть до 1325 года. Последний князь Вислав был единственным известным в Северной Германии миннезингером, с его смертью прервалась древняя правящая династия на острове Рюген, который отныне вошёл в состав Померанского герцогства. Остров Рюген занимал особое место на Балтике. Вне сомнения, это был значительнейший религиозный и политический центр, о котором сохранилось множество свидетельств источников. Это было обусловлено, видимо, наиболее удобным географическим расположением, оторванностью от материка. Известность острова была столь велика, что о храме на рюгенском мысе Аркона писали даже арабские авторы: «Саклаб — страна, лежащая на западе 6 и 7 климатов. Она граничит со страной хазар на высоких частях румийских гор. Это рыжеволосые люди с красным лицом, очень сильные... Это разные племена, и между ними идут войны. Каждый их народ имеет царя, не подчинённого другому. Часть из них — христиане..., часть не имеет никакой религии, часть поклоняется огню. У них есть храм на высокой горе. Он очень удивителен своей постройкой, кладкой, разнообразием красок, помещёнными в нём драгоценными камнями и изображениями восходов солнца, устроенных в окнах, сделанных в этом храме».238 Шестой и седьмой климаты — самые северные в арабских источниках. Далее по тексту списка следует описание страны Варанк (Вагрии?), близкой по своему географическому расположению к острову Рюген. Отдельное значение для варяго-русского вопроса может иметь изучение Руси на юго-восточном побережье Балтики. На неё обращали внимание многие хронисты и историки. У Адама Бременского Пруссия граничит с Руссией. Те же данные находим у Титмара Мерзебургского. Пётр Дюсбургский (XIV век) помещал в устье Немана страну Руссию. В Житии св. Ромуальда устье Немана также названо Руссией, а король этой области —Нетимер — королём русов. О том, что даже в XVI веке неманская область называлась Русью, свидетельствует приписка к Житию св. Антония Сийского. Эти источники приводил Н.М. Костомаров, также обращая внимание на то, что «варяжские» имена из договоров с Византией близки к литовским.[239] Русы на юго-восточной Балтике упоминались под названием «рутенов». Как уже отмечалось, особенно красочно об их истории писал Саксон Грамматик.[240] Позднее, русы сыграли огромную роль в истории Пруссии, возглавив многочисленные языческие восстания против крестоносцев и в память о себе оставив на прусском гербе надпись «Arma Rutenorum».[241] На данном этапе исследования можно составить приблизительную схему исторической эволюции европейской Руси. Она основана в первую очередь на немецких хрониках и исследованиях германских учёных XVIII века. Критерием при её составлении послужили генеалогические данные по разным ветвям и ответвлениям «русской» королевской династии в Европе. По настоящей схеме можно увидеть исторический путь, проделанный народом от вандальских времён к современной России.
Схема. Историческая эволюция Руси
Генеалогическая традиция, восходившая к вендо-вандальской древности, нашла яркое выражение в немецких работах. Но сегодня эта традиция оправдана не только с точки зрения северно-германского литературного наследия, но и с позиций современной исторической науки. Изучение вендо-вандальской группы на южном побережье Балтийского моря может дать богатый материал для существенного пересмотра устаревших научных положений. Ни венды, ни вандалы изначально не были «славянского» происхождения (антропологически установлена их близость к северной расовой группе), что также позволяет иначе взглянуть на проблему так называемых «балтийских» или «полабских славян» в свете их контактов с древними русами. Западные «славяне» обнаруживают значительно меньше славянского культурного компонента, нежели восточные и, тем более, южные славяне. Эти данные, конечно, могут свидетельствовать только о кризисе теории «славянской общности» и необходимости её существенной корректировки. Однако отдельной проблемой остаётся соотношение вендо-вандалов с «германцами». Принципы господствующей в современной науке методологии, различающей народы по культурно-языковым, а не по расово-антропологическим признакам, пока не позволяют приблизиться к решению этих важных вопросов. Хотя очевидно, что в этнической истории культурный и языковой факторы явно вторичны по отношению к антропологическому происхождению. К сожалению, сегодня почти не ведётся дискуссий на эту тему. В этом смысле обращение к генеалогии, и не только в её узком понимании, но и как к науке о происхождении народов, к этнической генеалогии, может быть определяющим. Позитивное решение варяго-русской проблемы может состояться только после введения в научный оборот уникальных генеалогических сведений и материалов немецкой историографии.
Заключение.
Изучение немецких генеалогий позволило сделать важные выводы по варяго-русской проблеме. Немецкая историческая мысль с первой половины XVIII века складывалась в особых условиях взаимоотношений между Россией и Германией. В науке возродилась древняя традиция возводить начало Руси к древним вандалам, которая подтверждалась почти всеми средневековыми источниками. В то же время происходило формирование немецкого норманизма, теории, основанной не на традиционных представлениях европейских авторов о России и её прошлом, а на политических фальсификациях. Германские историки и публицисты основывались в своих изысканиях на средневековых письменных источниках и уникальных генеалогиях, писали о варяго-русской проблеме в связи с историей Мекленбургской области. Но к середине XVIII века основные академические баталии по норманнской проблеме переместились в Россию, с тех пор северно-немецкие родословные были преданы забвению. Дискуссия по варяго-русской проблеме в немецкой историографии началась за полвека до известных споров вокруг «диссертации» Миллера в России и носила полностью научный характер. Германские учёные начала и середины XVIII века внесли важнейший вклад в научное изучение варяго-русского вопроса. При этом немецкая историография проблемы остаётся у нас практически неизученной. Однако вряд ли стоит сомневаться в том, что позитивное решение варяго-русского вопроса во многом зависит от исследований и новых открытий именно в этой области. Благодаря изучению немецких генеалогий можно конкретизировать проблемные рамки варяго-русского вопроса и рассматривать его как часть важнейшей проблемы вандальской и вендской этнокультурной общности на южном побережье Балтийского моря. На немецком материале можно поставить и целый ряд других проблем, касающихся древних русов. Далеко не до конца очевидна этническая карта раннесредневековой Европы, не совсем ясна роль русов в Великом переселении народов. Более детального изучения требуют взаимоотношения варягов и русов со славянами. Новое изучение начала Руси может «испортить» всю существующую картину исторических событий. В связи с этим возникает острая необходимость в мультидисциплинароном исследовании проблемы. Конечно, автор понимает все сложности и затраты такой работы, потому что необходимо привлечение различных специалистов: археологов, антропологов, лингвистов. Но этого требует священный долг памяти нашего народа и нашей истории. Мы призываем к «наступательной» науке, чтобы воспрепятствовать всей позорной лжи и измышлениям о начале Руси!
В прошлом археологическом сезоне псковские археологи случайно лишили укронационалистов любимой святыни - Тризуба. Дело в том, что исторический знак Рюриковичей - два зубца.
Откуда при Владимире взялся третий - был большой вопрос. И вот найденная в прошлом сезоне во Пскове подвеска как раз владимирова времени проливает свет на происхождение третьего зубца - вместо него на ней отчетливо виден ключ. То есть Тризуб, по наиболее вероятному толкованию, это символ происхождения Владимира от Рюриковича Святослава и ключницы Малуши и третий зубец в нем - "рабий" знак, который Владимир однако гордо включил в свой герб.
Дмитрий ГАВРИЛОВ (волхв Иггельд)
ЛЕГЕНДА О КНЯЗЕ РЮРИКЕ
(опубликовано в журнале “Мир Истории”, Москва, № 1, 2002 г.)
Долгое господство в России норманнской теории; утрата славянами в ходе междоусобиц и войн достоверных первоисточников; политическая цензура летописей со стороны киевских, а затем и московских князей ? все это ощущает на себе исследователь славянских древностей. И все же мы берем на себя смелость предложить свою версию варяжского призвания на основании северной славянской (новгородской) традиции.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПРИИЛЬМЕНСКИХ СЛАВЯН Как пишет академик В.В. Седов, "еще в прошлом столетии исследователи обратили внимание на близость религиозных воззрений, преданий, некоторых обычаев, а также географической номенклатуры и языковых особенностей новгородцев и балтийских славян Поморья. Было высказано предположение о расселении славян в Приильменье из земель балтийских славян. Некоторые археологические наблюдения — наземное срубное домостроительство, конструкции оборонительных сооружений новгородского детинца и полабских славян — также указывают на какие-то связи Ильменского региона с Польско-Поморским"[1] . В XIX веке об этом писал А.Ф. Гильфердинг, а в советское время Д.К. Зеленин находил и общие элементы в планировке новгородских и "венедских" селений в Ганновере, в Мекленбурге и по реке Лаба. Какое же отношение имеют приильменские славяне к летописному эпизоду "призвания варягов"? Еще М.В. Ломоносов отмечал в "Возражениях на диссертацию Миллера": "...варяги и Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, были колена славенского, говорили языком славенским, происходили из древних россов и были отнюдь не из Скандинавии, но жили на восточно-южных берегах Варяжского моря, между реками Вислою и Двиною... имени Русь в Скандинавии и на северных берегах Варяжского моря нигде не слыхано... В наших летописцах упоминается, что Рурик с Родом своим пришел из Немец, а инде пишется, что из Пруссии... Между реками Вислою и Двиною впадает в Варяжское море от восточно-южной стороны река, которая вверху, около города Гродна, называется Немень, а к устью своему слывет Руса. Здесь явствует, что варяги-русь жили в восточно-южном берегу Варяжского моря, при реке Русе... И само название пруссы или поруссы показывает, что пруссы жили по руссах или подле руссов"[2] . Другой корифей российской исторической науки, современник Ломоносова — В.Н. Татищев — обращает внимание на слова поляка Стрыковского: "Междо сими Дюрет в Гистории о языке обсчем сказал, что Рюрик из Вандалии. Чему, мню, и польские последовали, яко Стрыковский говорит: "Понеже руское море, обливающее Прусы, Швецию, Данию, Ливонию и Лифляндию, Варяжским имяновали, убо князи оные из Швеции, Дании или, соседства ради обсчих границ, из Прусов над Русью владели. Есть же город Вагрия, издревле славный, в Вандалии близ Любка, от котораго море Варяжское имяновано. А понеже вандалы словяне и потому руские единородных себе князей вагров, или варягов, избрали". "Далее Бернгард: "По разным же местам венеди, или вандали, разно имяновались, яко поморяне или померане, лебузы, гавелане, гевельды и гевелли, синиды, цирципаны, кишины, редари, толеисы, варни, варини, герули, верли, абортрыты, поляби, вагри, рани..." (со слов зарубежных хроник Кромера и Бернгарда)” [3] . Еще точнее место расселения венедов-славян уже со слов очевидца Гельмолда определено четко, нельзя удержаться, чтобы не процитировать повторно для норманистов: "...Суть иные вендов роды, между Эльба и Одер реками живут и далеко к полудню простираются, как и гурули, гевельды, сущие при Гибале реке и Доксе, левбузы, ивилины, сторреланы с иными. К западной же стороне провинция винулов, которыми ленчане и редари именуются. Город их славный Ретра, там капище великое и главный бог их — Радегаст..." Подтверждение догадливым словам Стрыковского находим, например, в Лаврентьевской, Ипатьевской и Никоновской летописях, где призвание Рюрика из руси-варягов наравне со словенами осуществляет и другая русь — ильменская: "862 (6370). Положивше совет, поидоша за море к варягом русь, сице бо тии звахуся ВАРЯЗИ РУСЬ, яко се друзии зовутся свие, друзие же урмани, ингляне, друзии гути, тако сии. Реша РУСЬ, ЧУДЬ, и СЛОВЯНЕ, и КРИВИЧИ, и ВСИ: "Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет, да поидите у нас княжити и владети." Почему-то любят у нас пользоваться всевозможными редакциями летописей, называя некую их компиляцию Повестью Временных Лет. Насколько это вредно для первоисточников, можно судить по такому примеру. Вот цитата по академическому изданию "Повесть временных лет" под редакцией Д.С. Лихачева, вышедшей в серии Литературные памятники в 1996 году: "В лето 6370 (862 г.) Изъгнаша варяги за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собе володети. И не бе в нихъ правды, и въста родъ на родъ, и быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся. И реша сами в собе: поищемъ собе князя, иже бы володелъ нами и судилъ по праву. И идоша за море к варягамъ, к руси. Сице бо зваху ся тьи варязи русь, яко се друзии зовутся свеи, урмане, анъгляне, гъте, тако и си. Реша РУСИ чюдь, словене и кривичи и вси: земля наша велика и обильна, а наряда в ней нетъ. Да поидите княжить и володеть нами. И изъбрашася 3 братья с роды своими, пояша по собе всю русь и придоша. Старейший Рюрикъ седе Новгороде, а другий Синеусъ на Беле Озере, а третий Изборсте Труворъ. И от техъ варягъ прозвася Русская земля". Если бы мы обратились не к этой редакции, а к самим летописям, то обнаружили бы, что: согласно Лаврентьевскому (1377), Троицкому (1408), Ипатьевскому спискам (1425 по датировке Лихачева), Первой Новгородской и Никоновской летописям сама русь, вероятно, давно сидевшая в Приильменье, участвовала в призвании заморской руси. Просто призвали именно варягов из руси, наиболее дееспособную, мобильную организованную команду, чтобы наряд учинили. Лихачев же взял Радзивиловский список (1487), где вместо "реша Русь, Чудь, и Словени и Кривичи", стоит "реша Руси". Разница очевиднейшая. Так из-за недобросовестности составителей хрестоматии те, кто не может дотянуться до ПСРЛ, были введены в заблуждение. Итак, Лаврентьевская летопись: "И идаша за море к Варягом к Русi сице бо ся звахуть и варязи суть тако се друзии зъвутся Свое друзии же Оурмане Англяне друзiи Гъте тако и си реша Русь Чудь и Словени и Кривичи и Вси ..." Ипатьевская летопись: "Идоша за море к Варягом к Руси сiце бо звахуть ты Варягы Русь тако се друзии зовутся Свее друзии же Оурмани Аньгляне инеи и Готе тако и си ркоша Русь Чудь Словене Кривичи..." И, понятно, раз избрали "единородных" вождей, то и одноязычных — составитель летописей отождествляет словенский язык и язык руси: "А Словеньский языкъ и Роускый одно есть. От Варяг бо прозвашась Роусью, а первое бяша Словене, аще и Поляне звахуся но Словеньскаа реч бе. Полями же прозвани быши зане в поли седяхоу, а язык Словенский имъ един." (Лаврентьевская летопись). "Словенеск языкъ и Рускый одинъ" (Ипатьевская летопись). Еще в середине 1500-х годов помнили, на каком же языке говорила эта самая русь с острова Рюген. Вот что пишет Герард (Георг) Меркатор в "Космографии": "На острове Русция том живали люди идолопоклонники, раны или рутены имянуемые, люты, жестоки к бою, против христиан воевали жестоко, за идолов своих стояли. Те рутены от жестокосердия великого едва познали после всех христиансткую веру. Того острова владетели таковы вельможны, сильны, храбрые воины бывали, не токмо против недругов своих отстаивалися крепко, но и около острова многие грады под свою державу подвели... и воевали с датским королем и со иными поморскими князьями и с Любскою областию воевали много, и всем окрестным государствам грозны и противным были. Язык у них был словенской да вандальской." Да, речь идет об острове Рюген, знаменитом последней цитаделью северного "язычества" Арконой с весьма почитаемым храмом Свентовита. На том же острове располагался порт Ральсвик, в самом деле крупный город. Снова Гельмолд, "Славянская хроника": "Ране, у других называемые руанами — это жестокие племена, обитающие в сердце моря и сверх меры преданные идолопоклонничеству. Они первенствуют среди всех славянских народов, имеют короля и знаменитое святилище. Поэтому, благодаря особому почитанию этого святилища, они пользуются наибольшим уважением и, на многих налагая иго, сами ничьего ига не испытывают, будучи недоступны, ибо в места их трудно добраться. Племена, которые они оружием себе подчиняют, они заставляют платить дань своему святилищу, жреца у них почитают больше, чем короля". Адам Бременский около 1066 года свидетельствовал: "Один из (этих) островов зовется Фембре. Он лежит против области вагров, так что его можно видеть из Альдинбурга (Старогорода)... Другой остров (Руян) расположен напротив вильцев (Волин, лютичи). Им владеют ране, храбрейшее славянское племя. Без их решения не положено ничего предпринимать в общественных делах: так их боятся из-за их близких отношений с богами или скорее демонами, которым они поклоняются с большим почтением, чем прочие". Сопоставить ругов, упомянутых еще Тацитом, и русь позволяют нам многие свидетельства. Вот только некоторые из них: княгиню Ольгу германские хроники называют "регина ругорум", но ни разу не называют ее "регина русорум". Однако, Ольга — княгиня русичей. Таким образом, руги и русы — это одно и то же имя, но разная транскрипция. В "Житие..." Оттона Бамбергского сказано, что "руги еще имеют имя русинов (авт: или рутенов) и страна их называлась "Русиния" (авт: Рутения)" . Оттон Бамбергский со слов Герборда помещает своих рутенов как раз на том месте, где жили поморские славяне, которых он крестил. Иордан называет вождя Одоакра "genere Rogus". В Австрии же, в г. Зальцбурге (Ювава), по свидетельству Лесного-Парамонова, которому, впрочем, мы не склонны в этом особо верить, есть плита. На ней аутеничная латинская надпись XIV века с более древней плиты времен Одоакра, поднятой из означенной далее пещеры: "Лета Господня 477. Одоакр, вождь русинов (авт: рутенов), геппиды, готы, унгары и герулы, свирепствуя против Церкви Божьей, блаженного Максима с его 50 товарищами, спасавшихся в этой пещере... сбросили со скалы, а провинцию Нориков опустошили огнем и мечом". Не исключено, что это, в самом деле, так. Пытливого читателя мы отсылаем к работам Н.С. Трухачева[4] , который более детально и гораздо более научно разбирает соотнесение имени ругов (ран) и русов. Таким образом, руги-руяне-ране-рутены с острова Рюген и побережья при устье Вислы в первую очередь претендуют на место "варязи русь". Это единственная русь "за морем", нет племени русь в Скандинавии. И эта прибалтийская русь — тоже именовалась вандалами-вендами, и по свидетельству Меркатора, процитированному выше и по иным сообщениям: "Свянтовид был наивысший бог вандалов с четырьмя головами или лицами" (Кранций и Арнкиель, средневековые историки, цитируем по В.Н. Татищеву).
