СЛАБЫЕ МОМЕНТЫ ДЛЯ ПОРЧИ ОТ VOMIDZ’

Нужно сказать, что не все люди и не во всякое время одинаково поддаются vomidz. Существуют опре­деленные моменты и положения, когда человек явля­ется более беспомощным. Таким моментом бывает время родов, свадеб, а также детский возраст. При родах, когда состояние рожениц выходит из нормаль­ного положения, женщина может возбуждать чувство беспокойства, опасения со стороны, и такая атмосфера влияет на нее тоже губительным образом (jözas’is), тогда необходимо принять ряд магических мер. Во время свадьбы у пермяков женщины перед тем, как собраться в церковь, сначала под рубашку надевают мочальный пояс. Женихи по Сысоле поверх своей одежды надевают кушак, связанный в виде сетей со многими узлами. Так же одеваются женихи на Ижме. Если же пояса, сделанного указанным путем, не ока­жется, то опоясываются шелковым поясом, причем на этом поясе предварительно завязывают несколько например, 7 узлов.

С.154.

ПОРЧА ДЕТЕЙ

Очень податливыми к заболеваниям от vomidz’, по представлениям коми, оказываются дети. Доста­точно бывает зайти в дом постороннему человеку, чтобы ребенок начал беспричинно плакать. Матери, а также и малолетние няньки, в руки которых иногда попадает воспитание ребенка, не имея никакого пред­ставления о правильном уходе, питании детей, ко­нечно, чаще всего сами бывают причиной заболевания детей. Но утомительная дневная работа и бессонные ночи часто лишают женщин способности анализа при­чин, приводящих ребенка к болезненности и плачу, и потому привычный для них способ объяснения при­меняется ими вкривь и вкось без большого разбора. Особенно уязвимыми, по простонародным представ­лениям, являются те дети, которые выделяются из ряда других какими-нибудь положительными каче­ствами, — упитанностью, белизной, смышленостью, миловидностью и т.п.

Процесс порчи, как выше было упомянуто, есть акт двусторонний — один должен произнести завист­ливое слово, а другой субъективно почувствовать опасность. Так как ребенок не в состоянии сам со­знавать такой опасности, то роль второго агента порчи обычно принадлежит или матери, или тому лицу, ко­торое имеет ближайшее к ребенку отношение, тот, кто дорожит его состоянием. Пример: “Отец — слепой. У него был очень миловидный ребенок: годовым уже ходил. Соседка и говорит при няньке: “Смотрите, отец слепой, а ребенок у него какой хороший!” Нянька передала эти слова матери, в результате после этого ребенок три года сидел сид­нем”.

С.155.

Многие женщины стараются держать своих детей нарочно более грязными, чтобы они не обращали на себя завистливого внимания посторонних. На этом основании существует поверье, что кто особенно до­рожит своими детьми, кто слишком много заботится о них, тот обязательно потеряет их.

Беззащитными от всякой порчи бывают дети, пока они еще без зубов. Между прочим, когда у них начина­ют прорезываться зубы, в это время для большей успешности этого процесса ребенка обязательно опо­ясывают поясочком.

У некоторых лиц детская слабость к порче сох­раняется до взрослого состояния. В Визинге указы­вают женщину, которая во избежание порчи от vomidz’ посыпала голову своего сына солью каждый раз, когда он собирался на посиделки (сын имел уже 20-летний возраст), так как после каждого вечера, проведенного среди посторонних, он по возвращении домой без вся­кой видимой причины заболевал.

Кроме упомянутого характера заболевания, дети могут еще будто бы болеть так называемой щетиной (tsöt'a-kaga). Болезнь, по мнению “знающих” старух, происходит от того, что у ребенка на спине изнутри вдоль позвоночного столба начинает вырастать ще­тина. Такого ребенка совершенно невозможно укла­дывать на спину, т.е. на щетину: он отчаянно ревет. Какую связь имеет происхождение этой щетины с тем или другим видом порчи, трудно установить. Но су­ществует ряд приемов, при помощи которых выводят эту щетину со спины ребенка. Приемы эти связаны также с магическим лечением (ср. Попов. Русская народно-бытовая медицина, стр. 43).

С.156.

ЛЕЧЕНИЕ VOMIDZ’

Какие приемы существуют для лечения vomidz’? Прежде всего, существует определенная формула, ко­торая применяется заинтересованной стороной, когда считается неизбежным наступление колдовского ре­зультата. В самый момент сознавания опасности эта формула произносится как оборонительное средство.

Осторожный человек, произнося те или иные сло­ва, могущие повлечь vomidz’, обыкновенно сам прибав­ляет к своим словам предостерегающие слова: “чурки-буди!” med oz vomdzas’! (чтобы не испортился). Если же эта предохранительная формула не произносится, тогда заинтересованная сторона должна произнести защитительную формулу. В качестве таковой произ­носят: “sir pin’ gorshad”, т.е. “щучий зуб тебе в горло”, иногда прибавляют kuz purt morösad (“длинный нож тебе в грудь”).

Дальновидный и осторожный посетитель прежде, чем приступить к тому или иному взаимоотношению с ребенком, подойдет к нему и три раза дунет на голову, затем три раза хлопнет его по лбу, а то, дернет ребенка за клок волос. Между прочим, у маль­чиков во время стрижки волос на лбу иногда остав­ляется несколько более длинный клок волос вроде чуба. Данный факт, может быть, стоит в связи с по-вериями о порче.

Между прочим, чтобы гарантировать себя от vo­midz’ на целый год, необходимо окуриться вереском, принесенным на Страстной четверг.

По Сысоле в качестве оборонительной формулы произносят “kaslys’”. Слово “kaslys’”, по-видимому, происходит от “kas’” — “кошка” и падежного оконча­ния — “1уs’”, выражающего принадлежность. Таким образом, весь термин будет обозначать “принадле-

С.157.

жащее кошке”. На что конкретно здесь указывается? Я думаю, здесь не выговариваются, но имеются в виду половые органы кошки. Буквальный, распрост­раненный смысл этой формулы будет: “порти ко­шачьи половые органы” или “возьми половые органы кошки”. Слово “kaslys’” произносится в тех случаях, когда для человека перед глазами ясно проходит со­знание опасности.

Удивительно, между прочим, что человек, ис­портивший другого проявлением недоброжелатель­ности, уже не в состоянии исправить своего дела об­ратным выражением дружбы. В крайнем случае он может дать совет для излечения или отдать часть своей одежды для совершения соответствующих обря­дов. В первый же момент порчи необходимо, по мне­нию сведущих лиц, спрыснуть могущее пострадать лицо водой.

Одна женщина-знахарка позвала пострадавшую к себе, обещав ее исправить. Когда больная заходила к знахарке, последняя из-за дверей неожиданно брыз­нула изо рта водой на заходившую к ней на лечение, чтобы та испугалась. Предполагалось при этом, что вместе с испугом больной порча должна была ее оста­вить. Лучший результат будто бы получается в том случае, если обряд опрыскивания произведет “шурыд”-человек.

Такими свойствами “шурыд” обладает человек, зашедший только что с улицы (töv-jiv-mort) в большей степени, чем находившийся тут же. Прежде чем во­шедший в избу посторонний человек успеет сказать хотя бы одно слово, ему вручают ковш с водой и заставляют произвести опрыскивание пораженного от vomidz’ существа. Человек, который проходит мимо многих деревьев и ручьев, по мнению коми, очища-

С.158.

ется. Это видно из тех поговорок, которые произно­сятся, когда съедаются гостинцы, привезенные с даль­ней дороги (köts’-n’an’): “Через сколько дерев прошли, через сколько ручьев, рек прошли, пусть все худое, гадливое, скверное осталось там. Дайте же мне счастье и здоровье” (Налимов. Загробный мир, 23). У пер­мяков имеется обыкновение садить “испорченного” ребенка на печную заслонку, известно также и “перепекание” ребенка в печке, как и у русских.

В том случае, если неизвестна причина болезни, гадают при помощи или горячих угольев, или камней, путем погружения их в воду (iz-pyr-va, pritts’a-va). Вода приносится из трех колодцев или из трех источ­ников с теми же предосторожностями, как и в том случае, когда произносится “n’im-kyv”, но в более тяжелых случаях заболевания знахари заставляют приносить воду из 27 ручьев, причем в каждом ручье необходимо зачерпнуть воды 9 раз, а 10-й раз всегда выбрасывать ее через свою голову (поверху) назад, причем количество зачерпнутых горстей у пермских коми считают с прибавлением к каждому числу от­рицания “не”: не один, не два, не три и т. д. (В. М. Янович. Пермяки. “Жив. Старина”, 1903 г., I—II, стр. 71). Дальше, если имеют дело с больным ребенком, то мочат его рубашку в двух местах, имен­но: ворот сзади и подол спереди, или наоборот, ворот спереди и подол сзади, затем сырость этих мест вы­жимают в сосуд с колдовской водой. В дальнейшем туда же погружают уголья. — Прежде, чем опустить уголь, считают до девяти и произносят имя заболев­шего. Каждый уголь назначают (vordöny) одному из тех, кого подозревают, как причину vomidz’a. Так по­ступают со всеми угольками — их бывает 5, 7 или 9, т.е. нечетное количество. Если один из угольков

С.159.

зашипит и потонет, то это означает, что человек за­болел от vomidz’; причиной является тот человек, чей уголь утонул.

В других случаях для iz-pyr-va берут три камня: один из бани, другой из избы, а третий с дороги. После каждого погружения плюют назад. При по­гружении того или другого камня вода “закипает”. В этом случае испортивший открывается, так как при погружении каждого камня также мыслится то или другое подозреваемое лицо. Наблюдательным лицам будто бы удается подметить, что в тех случаях, когда человек заболел от vomidz’, на поверхности воды бы­вает пленочка.

После этого данной водой человека спрыскивают изо рта, не говоря при этом ни слова. Чтобы болезнь не бросилась во внутренности, дают больному немного попить этой воды. Кроме этого, устраивают небольшой душ из той же воды. Для этого на брусья (s’ог) на­кладывают решето, больного усаживают под решето и через последнее обливают человека обрядовой во­дой. В других случаях для исправления берут сито, кладут в него точильный брусок (zud), хлеб, соль, затем льют колдовскую воду (притча ва, из пыр ва) на больного сквозь это сито, приговаривая: “от vomidz'a, от урока, от порчи, тьфу!” Остатки обрядо­вой воды выбрасывают наотмашь с крыльца на улицу.

После этого у виновника болезни стараются до­стать кусочек одежды, хотя бы сорвать от нее ниточку (byz), а точно также и от того лица, кто подумал о возможности наступления vomidz’ и, положив это па горячие уголья, обкуривают больного, обнося дымя­щейся плошкой кругом его и дав ему еще вдохнуть дыму.

С.160.

Но часто бывает, что болезнь не возбуждает ни­каких сомнений, например, постоянная порча иных де­тей от сторонних посетителей. Тогда совершают более упрощенный обряд. Берут сосуд с водой и при помощи тряпки обмывают дверные скобы, затем три угла сто­ла, за исключением того, который примыкает к ико­нам, и обливают этой водой ребенка, а оставшуюся воду выплескивают на улицу наотмашь. После этого берут ребенка на руки, садятся с ним на порог, спиной наружу. Ребенка кладут навзничь на свои колени, го­ловой по левую от себя сторону и сводят поверх спины поочередно несколько раз (murtalöny) правую руку с левой ногой и левую руку с правой ногой, при этом приговаривают: “Isyd-kakyd uvlan’, sudyd-budyd vyvian’. Mun vomidz’öj (см. ниже) и т.д.” [Сноска: Существует еще такой способ для унимания детей от плача: прикасаются головой ребенка к дверям, ведущим в голбец, и читают заговор: “Полуночная часть, не играй, ради божья мла­денца (имя), а играй на голбече столбах во всю темную ноченьки, крепко и лепко и правильное слово. Аминь”.] Когда лечат в бане, перед тем, как одеть ребенка, лизнут его в лоб и плюют на одну сторону, потом, лизнув второй раз, плюют на другую сторону, и, лизнув в третий раз, плюют, поднимая ребенка, обращенного к себе, через пространство между его ногами. При обвертывании ре­бенка в пеленки повторяют слова: “Amin’ da rizi! Völ’is’ ts’uzhis, völ’is’ lovz’is”. (“Аминь да риза! Только теперь родился, только теперь ожил”).

Не всегда, однако, дело исправляется обычными домашними способами. Упорная болезнь заставляет обращаться к своего рода специалистам, знающим бо­лее сложные способы лечения, к “pyvs’ödtts’ys’aм”.

Последние производят лечение в бане (pyvs’ödöny). Для этого обряда, обычно, в настоящее время не тре-

С.161.

буется колдуна и знахаря в узком смысле этого слова, а требуется простое знание ритуала. Баня топится обычно ночью под праздник, чтобы совершить это по возможности так, чтобы люди этого не заметили. К то­му времени, когда люди проснутся, обряды должны быть уже закончены. Количество полен для топки должно быть определенное, именно, 27, т.е. три де­вятки (kujim ökmys).

Прежде всего требуется тут также iz-pyr-va или pritts’a-va. Они делаются способами, аналогичными с домашним, только предварительно ставят чашку с во­дой у дымохода к тому моменту, когда тут при топке бани начнет выходить дым. Берутся также три кам­ня — с улицы, избы и бани — иногда 27 камней с 3-х озимых полей, невидимых друг от друга, с каждого поля по 9 камней, и узнают — “mortjilys’” болезнь или нет. После этого камни выбрасываются, а вода пропускается еще через отверстия между камнями банного очага. “Чтобы болезнь не бросилась внутрь”, дают этой воды попить больному, обмывают его и опрыскивают данной водой. После этого начинают парить. Парят обыкновенно тремя вениками. Прежде чем начать паренье, подержат веник некоторое время вверх концами и следят: высохнет конец или нет; если высохнет — vomidz, в противном случае — нет. Дальше около связки веника некоторые втыкают го­рящую спичку и таким веником обводят больного не­сколько раз. Когда поддают жару в очаг, наблюдают, не издаст ли какой-нибудь камень треска. Если камень в очаге хлопнет, — это означает наличие vomidz'а. В таком случае сразу же pyvs’ödts’is’ открывает двери и плюет на улицу. Затем берутся по три веточки от каждого из трех веников, принесенных от 3-х берез, которые не видны друг от друга, и — начинается

С.162.

паренье. Обычно pyvs’ödts’ys’ в таких случаях приводит в прихожую бани третьего человека, который там во время паренья и находится. При первом звуке веника начинается между pyvs’ödts’ys’ем и его товарищем в сенях следующий диалог:

“Myj pyvs’edan?” (Что паришь?)

— Vomidz’ pyvs’eda! (Vomidz’ парю!) “Myj pyvs’edan?” (Что паришь?)

— L’ok jözlys’ l'ok dumsö pyvs’eda (Злых людей злые мысли парю, т.е. выгоняю).

“Myj pyvs’edan?” (Что паришь?)

— Pritös’sö, boles’sö pyvs’eda (Притчу и болезнь парю).

Ударяют веничком из 9 веток по всем частям тела последовательно, начиная с кончиков пальцев рук и кончая пальцами ног, произносят при этом заклинания, например: “Вода живая, вода святая, вода крещенская... Pet, vis’emöj, byd jurs’i kolasys’, byd ly kolasys’, byd jaj kolasys’, byd vem kolasys’. Pet, vomidz’öj, vis’emöj, ydzyd erd vylö, pas’kyd pole vylö, mort volyvtöm inö, s’inmön addz’ivtöm inö, pel’en kyviytöm inö; mun te, vomidz’öj, vis’emöj, kytts’e katsa-ni-raka, kytts’e s’öd kyrnysh, nekor oz volyvly; munö pritös’ys i bolez’ys, urokys i vomidz’ys sy vylц]ö, kod l’ok dumajtis — s’ir-pin syly gorshas, komi jokysh sitanas, ass’ys m.-sö-kö [Сноска: Вульгарное слово.] vermas n’ulyshtny, vermas tajö mortsö bos’tny... Mun! mun! muntöm nyvly, götras’töm zonly, pez bl.-ly, kurög-kan’jasly... Mun! Piti-L’iköly da Juda-Proköly”. [Сноска: Заклинание записано в Корткеросе. Piti-Liko и Juda-Prokц — местные бобыли-нищие. В других местах болезнь посы­лают к попадье. (На С.106: “Выходи ты, болезнь, с промежутка каждой волосинки, с промежутка каждой косточки, с промежутка каждого мускула (мяса), с промежутка каждого мозга. Выходи ты, vomidz и болезнь, на большое открытое место, на широкое поле, туда, где нога человеческая не бывала, что глаза человеческие не видали, что ухо человеческое не слыхало. Уходи ты, vomidz и болезнь, туда, куда ворона ни сорока, куда черный ворон никогда не залетали, уходите, притча и болезнь, урок и vomidz, к нему, кто худое замыслил — щучий зуб ему в горло, коми окунь в задницу. Свою... если сможет лизнуть, сможет этого человека взять! Уходи! уходи! К незамужней девице, к неженившемуся парню, к скверной блохе, к курицам и кошкам... Уходи! К. (имена местных нищих-бобылей холостяков)”. (Перевод))]

С.163.

При произнесении указанных заклинаний в со­ответствующих местах притопывают на болезнь но­гами, плюют на нее в знак презрения и недруже­любия, открывают двери бани и пинками выталкива­ют ее наружу. [Сноска: I. “Господи боже мой благословит. Исус Кристос сын божий мой благословит, ей всякий Ян море Як-Ян море, бел камень, такоже возорелется рабожий (имя, сперва кому читаешь, потом себя) срещество верещество, колдощество совсем очисти у реки, вомидзь уроки порчич, уроки порчич семдесят сустав сем сустав семдесят жил сем жила мурской шитьит и не мытит не видит дым дельезный дунье дуй запад Илья Пророк терега и берега одной дестарень, другой дестарень поп и попадья, дьяк и дья-кадья, пономарь и пономарича одной десторень и другой десто-рень плешоватой, горбоватой, киловатой куесово говорит сыкой не говорит язык я мой ключ мой во веки веков аминь. Уп! (дунуть) аминь, Уп! Аминь. Уп! Аминь (имя кому и себя)”. (Заговор от vomidz списан в с.Лопидин по р.Локчиму с написанного текста).

II.Тоже: “Спаса-Варука, Причистая владыка, Железный стын, Медные ворота! Отойдите от меня, Отшатните от меня Все нечистые дуки Все виды и все болезни. (Продолжение на С.164) Сам Кристос “благослови Кристос” Во имя отца... Аминь”.

III. Заговор от vomidz’, употребляющийся в с. Палевицах:“Тьфу^Тьфу! Тьфу! vomidz’is, dz’ugylis, urokys med munas s’öd pemyd vörö, t’omnöj lesö, dzudzyd vaö, mort volyvtöm inö, pernatöm jöz dorö. Kodi vomdz’alis, kodi l’okös dumajtis pym pyridz’ sitanas, saridz’-sov s’inmas” (в это время pyvs’edts’is’ окропляет больного ребенка обря­довой водой и меряет его конечности).]

С.164.

В качестве одного из средств для освобождения от vomidz’ применяют еще следующее средство. Берут тряпку и обтирают ею выступивший на тело больного пот, а потом бросают тряпку на улицу, предполагая, что с тряпкой уходит и болезнь.

Когда vomidz’ поражает какие-либо отдельные ор­ганы, то, кроме общих способов лечения, существуют частные, применительно к особенностям того или дру­гого органа. От vonьdz глаз, например, моются особой водой. Эта вода должна быть собрана из углублений на разных камнях.

Колдовского происхождения считается и внутрен­няя “грыжа”. Существует трава “грыжнöй-турун”, тысячелистник (Achillea millefolia), которая у колду­нов имеет применение при лечении от грыжи. Кроме этого, от грыжи еще употребляется и костяной деготь, т. е. продукт сухой перегонки коровьих костей. Ко­стяной деготь — полужидкая масса черного цвета, имеющая в высшей степени острый вкус. Его дают больному небольшими дозами. Воспаления конечно­стей лечат тем, что держат их на горячем пару.

Не всегда, однако, баня оказывает свое целебное действие. Благоприятный результат во многом будто бы зависит от благоприятного сочетания свойств кро­ви, т. е. лекарь по отношению к своему пациенту должен быть “шурыд”. Благоприятным моментом так­же считается факт совпадения имен между лекарем

С.165.

и пациентом. Условием для выздоровления часто ста­вят местонахождение лекаря за двумя ручьями и общ­ность имен. При лечении от vomidz’ поят также отваром трав, найденных выросшими в глазном отверстии ло­шадиного черепа. Кроме того существует специальная трава, которая называется vomidz’-turun (Zinnea borealis), которой обкуривают больного, а также и поят ее отваром. По отношению к скоту, заболевшему от “vomidz’”, чаще всего применяют окуривание. Для это­го из трех домов (откуда предполагается испортив­ший), выскребывают сор (грязь) от порогов и лестниц и окуривают ими вместе с можжевельником.

VOMIDZ ЖИВОТНЫХ

Вышеизложенные симптомы болезни “vomidz’” мо­гут объясняться явлениями внушения и самовнуше­ния, игравшими большую роль в жизни однородного и малорасчлененного общества. Явления психического порядка оказываются простому человеку малодоступ­ными, законы восприятия малоизвестными. Соответ­ствующие наблюдения психических явлений получа­ют очень материалистическое истолкование. Понима­ние их происходит не по типу логического обобщения сходственных черт, а по элементарным принципам ассоциаций смежности и грубой аналогии. В цент­ре такого материалистического восприятия явления обычно оказывается представление (не абстрактное понятие) какого-либо материального предмета, сопро­вождающего данный комплекс явлений. Vomidz’, яв­ляясь по существу одной из форм внушения и са­мовнушения, связывается с действием слова и его внешнего выразителя — рта. Таким образом, “обоб-

С.166.

щающая” работа мысли, получив неточное выражение в чисто внешнем, случайном представлении, в даль­нейшем приводит ко многим ошибкам мысли. Раз пор­ча vomidz’ становится функцией рта, то распрост­раняя действие слова на новые объекты, мы должны получить тот же результат, что и при порче людей. Так как восприятие всегда происходит под сильным влиянием так называемого апперцепирующего влия­ния всей совокупности воззрения на мир, то таковую порчу находят там, где она объективно не могла бы уже иметь места. В этой своей части такое “обоб­щение”, основанное на ложном понимании, становится уже не соответствующим действительности и перехо­дит в категорию суеверий, в настоящем, узком смысле этого слова. Сюда нужно отнести порчу животных и неодушевленных предметов. Причины заболевания порчи от vomidz’ домашних животных, по общеприня­тым представлениям, одинаковы с причинами забо­левания людей. Только вторым участником порчи яв­ляется не само животное, конечно, а тот человек, который заинтересован в благополучии его. Здесь так­же требуется выражение неприязненного чувства — гнева, злобы и т. п. со стороны или же своего собственного хвастовства, восторга, демонстративного подчеркивания достоинств своего животного и т. д. В последнем случае виновником порчи может быть сам владелец, а сторонние могут играть только пас­сивную роль. “У крестьянина, который был “шурыд” для рожениц и “чорыд” для детей, были два поро­сенка — один рос весьма быстро, а другой был так себе: однажды он смерял своей четвертью ширину спины своего лучшего поросенка и этим как бы под­черкнул его дородство. На следующий день хозяйка пошла к поросятам с пойлом, но при этом один плохо

С.167.

развивавшийся поросенок пришел к пойлу, а другой лежал посредине хлева мертвым”.

Самым быстродействующим средством для ис­правления скота от vomidz’ некоторыми считается их опрыскивание водой самим испортившим человеком. Если при этом животное вздрогнет, тогда с него “со­скакивает” vomidz’.

“Одна женщина сказала своей соседке, что у той корова очень удойная, тогда как у ней по целым месяцам корова ничего не доит. После этого та удой­ная корова слегла, не стала есть. Для исправления принесли сена, собранного на распутье трех дорог, потом принесли древесной коры с трех огородов, не­видимых друг от друга, затем достали соломинку из подстилки обуви испортившей женщины, положили все это на заслонку и окурили. Для окончательного исправления попросили у испортившей нитку и по­ложили ее поперек рта коровы (vom-kötsas). После этого корова будто бы поправилась”.

Чтобы корова не испортилась, на повязку колокольца некоторые подвязывают еще слой особого хол­ста. У телушек бичевки на шее часто имеют значение талисманов и предохраняют их, между прочим, от vomidz’.

Как может испортиться собака, показывает сле­дующий рассказ крестьянина из с.Позты: “По дороге на промысел как-то удалось столкнуться с таким ме­стом, где оказалось много белок. В течение одного дня было подстрелено 12 белок. Вечером, когда с белок снимались шкуры, пришел на ночлег другой охотник, который начал ныть (lajgyny): “Почему, — говорит, — мне мало, а тебе так много попало, отчего же я мало белок видел... хороша, должно быть, твоя собака” и т.д. На следующий день моя собака рта

С.168.

не открывала, подняла к дереву свою морду и стоит Пришлось возвратиться домой и произвести лечение.”

Поиск по сайту: