Материалистическое и морально-юридическое понимание общества

/38/

Юридическая идеология, господствовавшая, как наиболее характерное выражение буржуазных воззрений, в XVII и ХVIII в.в., клала в основу всех общественных явлений явления правовые — представления о должном, правовые лозунги и оценки, «принципы», «правовые идеи». Общественные явления рассматривались, в первую очередь, как «справедливые» или «несправедливые», с точки зрения вечной справедливости или соответствия их «основным юридическим правам». Это вело к развитию морализирующего и догматического методов в праве, а в университетском преподавании в неразвитой экономически Германии приводило к так называемой «камералистике», смешению юридических и экономических понятий. Маркс, выдвинув новую методологию общественного познания, методы исторического материализма, поставил вопрос об изучении политической экономии, как науки о социальной структуре, о законах и условиях существования буржуазного общества, — о построении ее, как социологической и социалистической критики категорий буржуазной экономии. Политическая экономия для Маркса и Энгельса — основная социальная наука, занимающаяся «фактами», в пределах капиталистического общества. Строгий экономический анализ противопоставляется юриспруденции и философии права, «гораздо более пропитанной идеологией», исходящей «из заранее приготовленного результата». Не право, а экономика представляет скрепляющий цемент общественной жизни, образует «непрерывную цепь, единственно приводящую к пониманию» общественных явлений. В области же правовых явлений, только отражающих экономические, диалектика исследования усложняется: мы должны устанавливать не только экономические отношения, выражением которых является право, но исследовать и условия, вызывающие те или иные формы развития правовой идеологии и правовых институтов, равно как и морально-юридические иллюзии о собственности, о «свободном» договоре, апелляции к справедливости и т. д.

И. Разумовский

Нравственно-юридическое и материалистически-экономическое воззрения на общественные отношения

45.

Политическая экономия, принимающая отношения, основанные на частной собственности, за человеческие и разумные, непрерывно впадает в противоречие со своей основной предпосылкой — частной собственностью. Противоречие это вполне аналогично тому, в которое впадает теолог, когда он, постоянно истолковывая религиозные представления на человеческий лад, тем самым беспрестанно опровергает свою основную предпосылку — сверхчеловечность религии.

(Л. Н., т. II, стр. 150)

46.

Политико-экономы то выдвигают значение человеческого элемента, хотя бы только одной видимости его, в экономических отношениях, но делают это в исключительных случаях, там именно, где они нападают на какое-нибудь специальное злоупотребление, — то берут эти отношения (и это в большей части случаев) такими, как они есть, с их ясно выраженным отрицанием всего человеческого, в их строго экономическом смысле. Так вот, шатаясь из стороны в сторону, бродят они среди этих противоречий, сами не сознавая их.

(Л. Н., т. II, стр. 152)

47.

Прудон злоупотребляет не самым отношением, взятым в смысле политической экономии: он только принимает за действительное то, что у политико-экономов является номинальным и иллюзорным, а именно — свободу договаривающихся сторон.

(Л. Н., т. II, стр. 173)

48.

С экономистом выходит то же, что с феодальным юристом. Последний даже на чисто денежные отношения наклеивал свои феодальные юридические этикетки.

(К. I, стр. 791)

49.

К этому готовому миру капитала экономист с тем большим усердием и умилением прилагает представления права и собственности, относящиеся к докапиталистическому миру, чем громче вопиют факты против его идеологии.

(К. I, стр. 789)

50.

В действительных научных трудах избегают обыкновенно догматически моральных выражений, как заблуждение и истина; между тем мы их всегда встречаем в таких произведениях, как /40/ философия действительности, которая при помощи пустой болтовни хочет нам навязать самый суверенный результат суверенного мышления.

(А.-Д., стр. 82).

51.

Но вот выступил Маркс. И притом в прямом противоречии со всеми своими предшественниками. Там, где они видели решения, он видел только проблемы. Он видел, что здесь был перед ним не дефлогистированный воздух и не огневой воздух, а кислород, что здесь дело шло не о простом констатировании экономического факта, не о противоречии этого факта с вечной справедливостью и истинной моралью, но о таком факте, которому суждено было произвести переворот во всей экономии.

(Э. пред. к К — II, стр. XXV)

52.

Переводить какой-либо экономический факт на язык нравственных упреков для выяснения причин нового явления — тоже в значительной степени является «необдуманностью».

(А.-Д., стр. 225)

53.

Величина заработной платы определяется сначала, как результат свободного соглашения между свободным рабочим и свободным капиталистом. Впоследствии же оказывается, что рабочий вынужден согласиться на определение заработной платы капиталистом, последний же вынужден держать заработную плату на возможно более низком уровне. Место свободы договаривающихся сторон заняло принуждение. Таким же образом обстоит дело и с торговлей, равно как и со всеми прочими политико-экономическими отношениями. При случае сами экономисты чувствуют эти противоречия, и развитие этих противоречий составляет главное содержание их взаимных препирательств. Но в тех случаях, когда эти противоречия не ускользают от сознания экономистов, последние и нападают на частную собственность в какой-нибудь из ее частных форм, обвиняя ее в фальсификации разумной самой по себе (т. е. в их представлении) заработной платы, разумной самой по себе ценности, разумной самой по себе торговли.

(Л. М., т. II, стр. 150)

54.

Великая прелесть капиталистического производства состоит в том, что оно не только постоянно воспроизводит наемных рабочих, как наемных рабочих, но и производит всегда, параллельно накоплению капитала, относительное перенаселение /41/ наемных рабочих. Благодаря этому закону, спрос и предложение труда удерживается в надлежащей колее, колебания заработной платы становятся в пределы, желательные для капиталистической эксплоатации, и, наконец, гарантируется столь необходимая социальная зависимость рабочего от капитала, — та абсолютная зависимость, которую экономист у себя дома, в метрополии, может размалевать и размазать таким образом, как будто бы это — свободное договорное отношение между покупателем и продавцом, между двумя одинаково независимыми товаровладельцами: владельцами товара капитал и владельцем товара труд. Но в колониях эта прекрасная иллюзия рушится.

(К. I, стр. 793, 794)

Поиск по сайту: