Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

РЕЦЕПЦИЯ: ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОНЯТИЯ



С.В. ТКАЧЕНКО

РЕЦЕПЦИЯ ЗАПАДНОГО ПРАВА В РОССИИ: ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СУБЪЕКТОВ

Самара

УДК 621.331,621.311.001.2.
ББК 67
Т 48

Рецензенты:

доктор юридических наук, проф. кафедры теории
и истории государства и права,
государственного права Юридического факультета Московского государственного индустриального университета
Б.А. Куркин;

доктор юридических наук, проф. кафедры теории
и истории права и государства
Современной гуманитарной академии
А.И. Косарев;

начальник кафедры теории и истории государства и права
СЮИ ФСИН РФ, доктор юридических наук
В.П. Марков

Ткаченко С.В.
Т 48 Рецепция Западного права в России: проблемы взаимодействия субъектов : монография [Текст] / С.В. Ткаченко. – Самара : СамГУПС, 2009. – 206 с.
ISBN 978-5-98941-086-6

В монографии представлены результаты исследования взаимодействия субъектов рецепции права в России. Автор исходит из концепции, что в рецепции права главным является идеологический компонент, который позволяет разглядеть истинные причины рецепции права в современной России. В процессе по рецепции необходимо учитывать интересы субъектов – донора и реципиента. Автор рассматривает способы воздействия Запада на правовую систему России. Уделяется внимание мифу о правовом нигилизме России как одному из способов информационной войны против российской цивилизации.

Монография предназначена для научных работников, преподавателей, аспирантов и студентов, а также для всех интересующихся политологической, исторической и правовой тематикой.

УДК 621.331,621.311.001.2.
ББК 67
ISBN 978-5-98941-086-6
©СамГУПС, 2009

Предисловие

Рецепция права выступает как инструмент обогащения права и в этих целях используется обществом издревле. Но до настоящего времени не утихают дискуссии о пользе либо вреде такого «обогащения», особенно – ценностями западного права. Проблема как самой рецепции так и ее оценок заключается именно в идеологическом компоненте ее содержания, что и не позволяет рассматривать ее как безликий инструмент заимствования передовых правовых технологий.

Однако в российской научной литературе не существует цельного исследования, изучающего пресловутый идеологический компонент рецепции, позволяющий вычленить общие закономерности развития права и вскрыть внутренние причины рецепции. Такой существенный пробел в определенной мере и восполняет работа С.В. Ткаченко.

Автор, на основе богатого исторического и современного материала, успешно демонстрирует проявление идеологического компонента в российской рецепции западного права. По его мнению, идеология реформ реципиента, донора, зачастую – совместная идеология донора и реципиента образует искомый компонент рецепции, выражаясь в научном обосновании и целесообразности отказа от правового прошлого и заимствования «передовых» правовых технологий иностранного происхождения.В силутого, что идеологический компонент является в содержаниирецепции основным, он определяет рецепцию как заимствование и внедрение идей, правовых институтов, норм, терминологии иностранного права в силу идеологии реципиента и (или) донора.

Особый интерес при вычленении идеологического компонента рецепции составляет изучение взаимоотношений реципиента с донором. Здесь наивреднейшим мифом является декларируемое бескорыстие донора, его не заинтересованность в полномасштабной рецепции. Содержание «декоративной» формы рецепции приводит к закономерному предположению о наличии экспансии (открытой или закамуфлированной) донора, которая выражается, помимо прочего, в навязывании правовой идеологии.

Ведущую роль в проведении правовых реформ, основанных на полномасштабной рецепции права, играет российская политическая элита. Именно она является основным проводником западных правовых идей, несущих зачастую разрушающее воздействие для российской цивилизации.

Считаю, что автором в полной мере раскрыто содержание проблем российской рецепции права и его практическая значимость выражена в выводах, позволяющих полноценно изучать феномен рецепции права.

Монография предназначена для научных, работников, преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов, а также для всех интересующихся исторической и правовой тематикой.

Доктор юридических наук, профессор Современной гуманитарной академии
А.И.Косарев

Введение

Настоящая работа посвящена одной из малоизученных тем современной юриспруденции – проблеме рецепции Западного права в российское право. Основной акцент изучения ставится на взаимоотношении донора и реципиента. В литературе считается безусловным факт добровольности рецепции права как таковой, и пресловутая бескорыстность донора. Действительность же показывает совсем иную картину. И она достаточно неприглядна. За фасадом передовых правовых реформ скрывается факт уничтожения российской цивилизации. Уничтожение же российской цивилизации напрямую связано с уничтожением правовой ментальности России, ее культурных особенностей, которое проводится в рамках операции по искоренению «правового нигилизма» русского народа. Миф о правовом нигилизме – это, по сути, утверждение, что российский народ не только способен к праву, но и к какой-либо самостоятельности. В большинстве научных произведений утверждается, что российский человек – это носитель идеологии рабства, холоп по своей природе. Подразумевается и подспудно закладывается мысль о необходимости некоего «хозяина».

Этот миф является одним из способов ведения информационной войны против России. Он поддерживается, прежде всего, научной и культурной интеллигенцией, которая зачастую даже не скрывает своего презрения к дикому, нецивилизованному российскому народу. С момента «перестройки» данный миф был активно распространен в России донором и утвержден в качестве основной истины юридической мысли российской правящей элитой и поддерживающей ее интеллигенцией.

Миф о правовом нигилизме – далеко не единственный миф, подрывающий жизнеспособность российской цивилизации, но является, по сути, основным. Однако в литературе не замечается очевидной опасности таких мифов, подрывающих жизнеспособность российской цивилизации. Миф о правовом нигилизме, как и ряд других, можно отнести к эффективным способам ведения информационной войны донором против реципиента с целью упрочения своего господства.

Исходя и оправдываясь постулатами правового нигилизма российского народа, политическими лидерами и прозападно настроенными исследователями предлагаются различные варианты «приучения» дремучей России к истинным правовым ценностям. Самым любопытным является введение порки, т.е. «телесных наказаний». В диссертациях уже открыто доказывается необходимость для России монархического способа правления. Происходит тотальное насаждение православия в высших учебных заведениях.

Объектом настоящего исследования является рецепция права как процесс по заимствованию и освоению иностранных правовых норм, принципов, идей правовыми системами государств. Предметом исследования выступают особые свойства содержания рецепции права в России, рассмотренные с помощью идеологического компонента рецепции, также взаимодействие субъектов рецепции и «почвы».

Исследование проводилось с цельюкомплексного выявления содержания рецепции права, имеющей теоретическое и практическое значение для современного состояния правовых систем и правовой науки.

Задачи данного исследования вытекают из его цели:

– охарактеризовать содержание рецепции права;

– установить цели и задачи современной российской рецепции права (идеологический компонент рецепции);

– выявить идеологию российских правовых реформ;

– определить роль правящей элиты в проведении правовых преобразований, основанных на рецепции Западного права;

- определить роль донора и способы его воздействия на правящую элиту и население, с целью насаждения своих правовых и культурных ценностей, достижения геополитических задач;

– рассмотреть утверждения и доказательства наличия правового нигилизма русского народа;

– установить предложения по изменению правовой ментальности России.

Выбор методов для данного исследования определился спецификой его объекта и предмета. Автор опирался на труды по истории и теории права и государства, философии, социологии, антропологии. Использовались общенаучные, частнонаучные и специальные методы познания (диалектический, исторический, системный, сравнительно-правовой, логико-юридический, социологический и др.).

Теоретическую основу исследования составили труды российских ученых в сфере теории права и государства, истории права, отраслей современного публичного и частного права, а также философии, антропологии, социологии, филологии, политологии, истории и других наук, в частности работы В.В. Алексеева, С.С. Алексеева, В.Л. Афанасьевского, Р.С. Бевзенко, Г.Дж. Бермана, В.М. Баранова, В.М. Ведяхина, И.Е. Задорожнюка, О.В. Орлова, С.А. Пахомова, Г.Х. Шахназарова, Т.Е. Новицкой, И.А. Василенко, В.А. Рогова, В.В. Рогова, Ю. Е. Пермякова, Г.Ю. Любарского, Т.В. Кашаниной, Е.А. Наговицына, М.Н. Марченко, И.Я. Фроянова, В.П. Стародубова, С.Ю. Глазьева, В.О. Лучина, А.С. Панарина, В.И. Левченко, Н.А. Бобровой, В.Н. Парамонова, В.Н. Синюкова, И.Я. Фроянова и др.

Необходимо отметить, что автор разрабатывал вопросы рецепции права в следующих работах, которые также составили теоретическую основу исследования:

- Ткаченко С.В. Современная модель таможенного права. – Самара, 2000.

- Ткаченко С.В. Проблемы теории римского права и современная цивилистика: преемственность идей в развитии. – Самара, 2000.

- Ткаченко С.В. Проблемы определения содержания римского права: исторический и цивилистический подход. – Самара, 2002.

- Ткаченко С.В. Рецепция права: идеологический компонент. – Самара, 2006.

- Ткаченко С.В. Правовые реформы в России: проблемы рецепции западного права. - Самара, 2008.

Кроме того, данной теме была посвящена и диссертация автора на соискание ученой степени кандидата юридических наук: «Рецепция римского права: вопросы теории и истории» 2006г.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется анализом содержания рецепции права с позиции наличия в ней идеологического компонента. Выводы и положения работы позволяют расширить представления о значении рецепции права, ее процессе, взаимоотношениях донора и реципиента, мифах рецепции, выявить своеобразие рецепции западного права в России, определить роль населения в правовых реформах государства.

Теоретические положения и выводы могут быть учтены в научных исследованиях по проблемам рецепции права, при создании обобщающих работ по истории российского права, учебных пособий, методических руководств, при подготовке общих и специальных курсов для студентов юридических вузов и факультетов.

 

 

РЕЦЕПЦИЯ: ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОНЯТИЯ

 

 

1.1. Рецепция права как необходимый инструмент развития правовой системы

Российские правовые реформы 90-х годов ХХ века основаны на полномасштабной рецепции западного права в российскую правовую систему.

Рецепция права является необходимым инструментом развития правовой системы. Применение рецепции можно найти в государствах с различным правовым режимом и в различных формациях. Даже такие одиозные «закрытые» правовые системы, как, например, право Древней Спарты, не могли обходиться без реципированных «чужеземных» правовых институтов. История свидетельствует о критском происхождении многих спартанских институтов, включая систему воспитания и общественных обедов. Не являются исключением из правила и государства, чья идеология по каким-либо причинам полностью отрицает рецепцию иностранного права. Ее не гнушались социалистические и фашистские правовые системы, хотя декларативно и выступали против рецепции «буржуазного», «царистского», рабовладельческого римского права, ратуя за построение нового – «пролетарского» (РСФСР, СССР), за возвращение к национальному немецкому праву (Германия), но в действительности активно используя этот механизм усовершенствования права. И в настоящее время государства также по различным причинам либо не всегда сообщают общественности о произведенной рецепции либо, наоборот, афишируют данное явление.

Необходимо признать, что ни один инструмент и институт права (за исключением, пожалуй, права собственности) не приковывал к себе такого внимания и не вызывал жарких споров как в самой науке, так и в обществе.

С рецепцией связывались надежды на построение правового государства, на обретение государственного могущества, на обоснование привилегированного положения среди государств, имперские амбиции, на выход из кризиса, на упрощение подчинения колоний и оккупированных государств, на разграбление природных ресурсов и прочих богатств страны, на уничтожение вражеской державы либо стратегического противника, на установление превосходства над реципиентом. Рецепцию обвиняли и в уничтожении национального права, в его радикальном упрощении, в потере самостоятельности и самобытности общества, в уничтожении, в ухудшении его нравов, правовой ментальности.

Как правовое явление, рецепция является самым востребованным (особенно для современности) инструментом модернизации права. Это объясняется, прежде всего, тем, что правовые системы всех стран никогда не существовали и не существуют изолированно. Они тесно взаимодействуют друг с другом, ведут между собой нескончаемый культурный диалог. Правовая культура отдельных стран подвергается постоянной «бомбардировке» со стороны попадающих в нее подобно метеоритному дождю случайных фрагментов других правовых культур, юридических текстов, процедур и правовых конструкций. Такая «бомбардировка» позволяет государству оценить собственный опыт правовой жизни, обрести «зеркало» для его рассмотрения, возможность развивать, совершенствовать отдельные элементы своей правовой системы, наполняя их новыми смыслами[1]. Так, например, правовая система Азербайджанской республики на современном этапе сочетает в себе отдельные черты и свойства правовых систем различных исторических типов, включая традиционное архаичное азербайджанское право, советское социалистическое право, а также элементы правового устройства современных государств, относящихся к романо-германской семье[2].

Конечно, такая рецепция особенно актуальна для всего постсоветского пространства. Известно, что новые конституции Казахстана, Армении и Молдовы заимствовали всю систему органов власти из конституции Французской Республики. В России, Беларуси, Кыргызстане воспринята на концептуальном уровне французская модель сверхсильного президента-арбитра, стоящего над властями. Конституция США во многом концептуально повлияла на новый Основной Закон Грузии, где впервые на постсоветском пространстве отказались от правительства как обособленного от главы государства органа.

Иными словами, рецепция выступает в роли «цивилизационных прививок», с помощью которых развивается современный мир. Известен феномен «многослойности» культур, возникающей как следствие рецепции культурных ценностей. Эта «многослойность» характерна для любого человеческого общества, даже живущего крайне обособленно. Типичный пример – древнейшая культура Месопотамии. По мнению А. Оппенхейма, как бы ни углублялись мы в историю Месопотамии, вряд ли доберемся до такой стадии месопотамской культуры, которую по праву можно было бы назвать «примитивная»[3], т.е. изначальная.

Однако есть и обратная сторона медали. Полномасштабная рецепция почти всегда приводит к ухудшению правового климата в обществе реципиента, к серьезнейшим кризисным явлениям. Этот факт объясняется тем, что каждая комплексная правовая традиция прилагает колоссальные усилия по упорядочению человеческой жизни, причем делает это на протяжении весьма длительного времени. Укорененная правовая традиция обеспечивает людям столь многое и в таком объеме, в котором другие социальные институты сделать это не в состоянии[4].

Кроме того, зачастую настоящие желания правящей элиты, проводящей модернизацию права, радикально расходятся с упованиями общественности. Силовое насаждение чуждых народу как по форме, так и по содержанию правовых ценностей приводит к сильнейшей деформации правового общественного сознания и закономерной утрате доверия к государству и политической элите.

Что же представляет собой рецепция? Вопрос, несмотря на свою кажущуюся простоту, довольно сложен. Понятие рецепции используется и в филологии[5], и в биологии[6], и в культурологии[7], и в медицине[8], и даже в астрологии, исследующей, например, проблемы «рецепции Солнца с Ураном из Водолея в Лев»…

В «Большом энциклопедическом словаре» под рецепцией понимается: 1) в физиологии – осуществляемое рецепторами восприятие раздражителей и преобразование в нервное возбуждение; 2) Восприятие правовой системы и принципов другого государства как основы национального права[9].

В толковом словаре русского языка под редакцией Ушакова рецепция определяется как усвоение и приспособление данным обществом социологических и культурных форм, возникших в другой общественной среде[10].

Трудности понимания сущности рецепции как правового явления создает традиционное «узкое» смысловое определение содержания рецепции, укрепившееся и активно использующееся в юридической науке.

Например, «Юридический словарь» (1953 г.) определял рецепцию как «заимствование чужеземного права»[11]. «Большая Советская Энциклопедия» (1975 г.) определяет рецепцию права как заимствование и приспособление к условиям какой-либо страны права, выработанного в ином государстве или в предшествующую историческую эпоху[12]. «Большой юридический словарь» (1996 г.) различает определения рецепции для теории права и истории права: под рецепцией в теории права понимается заимствование или воспроизведение, в истории права – заимствование, восприятие какой-либо внутригосударственной правовой системой принципов, институтов, основных черт другой внутригосударственной правовой системы[13]. «Энциклопедический юридический словарь» (1999 г.) также рассматривает различные определения рецепции, «предназначенные» и для теории, и для истории права: «В теории права рецепция означает заимствование или воспроизведение. В истории права термин «рецепция» употреблялся для обозначения заимствования, восприятия какой-либо внутригосударственной правовой системой принципов, институтов, основных черт другой внутригосударственной правовой системы»[14]. «Юридическая энциклопедия» (2000 г.) рассматривает рецепцию уже как заимствование и освоение богатства чужой культуры в целях обогащения собственной[15]. В «Словаре международного права» (1986 г.) термин «рецепция» употребляется для обозначения процесса взаимодействия, заимствования, восприятия какой-либо внутригосударственной правовой системой принципов, институтов, основных черт другой внутригосударственной правовой системы[16].

Различные попытки определения содержания рецепции права находим у современных ученых. Так, М.А. Пшеничнов определяет рецепцию как «принятие государством норм национального права, текстуально повторяющих нормы иной системы права, а также конкретизирующих и адаптирующих их к особенностям социального строя и правовой системы страны-реципиента»[17], тем самым отказываясь от стадии внедрения заимствованных правовых норм. Ю.Н. Фольгерова рассматривает рецепцию права как «процесс заимствования одним государством опыта правового регулирования национальной правовой системы другого государства (других государств)».[18] Это одно из наиболее верных на сегодняшний день определений содержания рецепции.

Самое же экзотичное объяснение содержания рецепции находим у С.Ю. Крицкой: «Рецепция права свидетельствует о приоритете исходного римского понятия (recipio, recepi, receptium, recipere – “отбирать” от capere – “брать, хватать”, при этом индоевропейский глагольный кореньcap – дал и русский глагол цапать – “хватать, брать”; так что латинский термин reception вполне можно передать через русское слово “отцапывание”»[19]. Однако «отцапывание» не достаточно точно передает подразумеваемый характер рецепции. Здесь все же необходимо использовать юридическую терминологию, рассматривая рецепцию именно в качестве хищения. В противном случае, сведение рецепции к «отцапыванию» носит лишь характер анекдота.

Рассматривая приведенные определения рецепции, приходим к выводу, что современная российская наука в целом рассматривает рецепцию права как добровольный процесс по заимствованию и внедрению правовых ценностей иностранного происхождения. Однако такое определение, в силу своей «безликости», обтекаемости, не отражает действительного характера рецепции, который содержится в идеологическом компоненте.


[1] Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история/ Ю.М. Лотман. – М., 1999. – С. 21.

[2] Саидов, Д.М.О. Теоретические аспекты воздействия международного права на национальную правовую систему в переходный период (на примере Азербайджанской республики): Дис. … канд. юрид. наук/ Д.М.О. Саидов. – Волгоград, 2006. – С. 8.

[3] Оппенхейм, А. Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации/ А. Оппенхейм. – 2-е изд. – М., 1990. – С. 29.

[4] Графский, В.Г. Законы и обычаи в правовых традициях Запада – России – Востока // Зарубежный опыт и отечественные традиции в российском праве: Материалы всероссийского научно-методологического семинара. Санкт-Петербург, 28-30 июня 2004 г. – СПб., 2004. – С. 107.

[5] См.: Батищева, Т.С. Рецепция раннего творчества Франца Грильпарцера в России: на примере трагедии «Праматерь»: Дис. канд. … филол. наук/Т.С. Батищева. – Н. Новгород, 2003.

[6] См.: Мошков, И.Е. Рецепция этилена и роль мономерных (лат. г) белков в передаче этиленового сигнала: Дис. … д-ра биол. наук/И.Е. Мошков. – М., 2003.

[7] См.: Панкова, Н.Б. Рецепция идей М.М. Бахтина в культурных исследованиях Франции: Дис. … канд. культуролог. наук/Н.Б. Панкова. – Саранск, 2005.

[8] Клеточная рецепция у детей с бронхиальной астмой: 12 национальный Конгресс по болезням органов дыхания // www. pulmonology.ru.tezis-12.

[9] Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. – М., 1991. – Т. 2. – С. 263.

[10] Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова: в 4 т. – М., 1959. – Т. 3. – С. 944.

[11] Юридический словарь. – М., 1953. – С. 575.

[12] Большая Советская Энциклопедия. – 3-е изд. – М., 1975.– Т. 22. – С. 188.

[13] Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Д. Зорькина, В.Е. Крутских. – М., 1998. – С. 597.

[14] Энциклопедический юридический словарь. – М., 1999. – С. 255.

[15] Тихомирова, Л.В., Тихомиров Н.Ю. Юридическая энциклопедия/Л.В. Тихомирова, Н.Ю. Тихомиров. – М., 2000. – С. 392.

[16] Словарь международного права / Бацанов С.Б., Ефимов Г.К., Кузнецов В.И. и др. – 2-е изд. – М., 1986.– С. 356.

[17] Пшеничнов, М.А. Конституция России и международное право: проблемы взаимодействия: Дис. … канд. юрид. наук/ М.А. Пшеничнов. – Н. Новгород. – 2002. – С. 119.

[18] Фольгерова, Ю.Н. Преемственность и рецепция в конкурсном процессе стран Западной Европы и России: историко-сравнительный анализ. Дис. …канд.юрид.наук/ Ю.Н. Фольгерова.- Киров.- 2008.- С.7.

[19] Крицкая, С.Ю. Рецепция римского права в российском уголовном праве // Ленинградский юридический журнал/ С.Ю. Крицкая. – 2004. – №1. – С. 46-47.

 

 

1.2. Идеологический компонент рецепции права

Игнорирование идеологического компонента рецепции, сведение содержания рецепции лишь к «улучшению правовой системы» не позволяет разобраться не только с причинами рецепции как прошлого, так и настоящего, но и с действительным ее содержанием.

История знает примеры, когда, в силу идеологического фактора, зачастую отвергались действительно более передовые иностранные правовые технологии и воспринимались архаичные правовые системы. Известно, что армянское право IV-V вв. реципировало древнееврейские законы Моисея, сформулированные в Ветхом Завете, отвергнув более развитую систему «языческого» римского права. Такая рецепция произошла вследствие того, что Моисеевы законы рассматривались как «божественные», возникшие на родине основателя христианства.

Конечно, улучшение своей правовой системы с помощью такой рецепции представляется весьма сомнительным явлением. Но эта рецепция древнееврейского права позволила армянскому государству приобрести необходимый международный авторитет.

Подобные процессы характерны не только для седой древности, они происходят повсеместно, и настоящее время для них – не исключение.

Показательна ситуация, связанная с современной рецепцией республикой Молдова румынского права, которое никогда не отличалось передовыми технологиями, а сама румынская цивилизация – какими-либо достижениями в экономике и необходимым для рецепции международным авторитетом.

Однако известно, что все молдавское законодательство, от системы права до знаков препинания, не что иное, как полная рецепция права румынского. Судебная система Молдовы дословно воспроизводит структуру судебного строительства румынской провинции[1].

Объяснять этот факт лишь улучшением молдавского права, его модернизацией воистину абсурдно. Принципиальное игнорирование идеологического компонента превращает такую рецепцию в гордиев узел для исследователя.

Учет идеологического компонента рецепции позволяет рассмотреть и сам ее процесс. Рецепция, как правовая акция, может происходить либо полностью, либо частями. Заимствование лишь некоторых элементов говорит о косвенной рецепции, осуществляемой, как правило, в целях улучшения действия собственной системы права. Приполной же рецепции усматривается либо декларативная акция покорности перед донором с целью получения определенной благосклонности, либо утрата самостоятельности (в рамках колонизационной и оккупационной моделей), либо действительная попытка выйти из кризиса путем полной модернизации всех проявлений общественной и государственной жизни (осуществляемой, как правило, при угрозе внешней агрессии).

Зачастую полномасштабная рецепция сопровождается декларативным отказом от своего правового прошлого. Иногда это принимает официальные формы разрешения государственной власти. Так, при подготовке к судебным преобразованиям 1864 г. в Российской империи потребовался отказ от официальной идеологии об исключительности российских учреждений, и в январе 1862 г. чиновникам Государственной канцелярии официально было дозволено использовать западные принципы и модели[2].

Не стала исключением из этого правила полномасштабная рецепция западного права в 1990-е годы, официально отправившая успешно действовавшее советское право на «мусорную свалку истории».

Идеология реципиента, донора, а зачастую и совместная идеология донора и реципиента образует искомый идеологический компонент рецепции, выражаясь в научном обосновании и целесообразности отказа от правового прошлого и заимствования «передовых» правовых технологий иностранного происхождения.

Это обоснование может быть выражено в попытках модернизации права и государства, в различных формах декоративной рецепции, сопровождающейся скрытым внутренним политическим «переворотом», скрытой или открытой экспансией донора, демонстрацией преемственности с могучей империей прошлого (Древний Рим) или близости к «цивилизованным» государствам современности (США, страны Европы).

Рецепция права представляет собой не просто технический перенос правовых норм иностранного права в российские законы. Процесс рецепции гораздо сложнее, так как переносятся, прежде всего, правовые идеи, принципы. Поэтому, как правило, найти их первоисточник всегда необыкновенно сложно. Возникает множество теоретических и практических вопросов (источник рецепции, взаимоотношения донора и реципиента, материал рецепции), которые только запутывают весь процесс, уводя от главного – от действительных целей рецепции права.

Так, известно, что создатель Гражданского кодекса Аргентины Д.В. Сарсфиель в 1871 г. использовал гражданский кодекс Наполеона и комментарии к нему, Прусское уложение 1794 г., Саксонский гражданский кодекс и проект кодекса Баварии, Австрийское гражданское уложение 1811 г., Гражданский кодекс Чили 1855 г., проект Гражданского кодекса Бразилии и проект Г. Гойены, представленный им правительству Испании в 1851 г. Возникает закономерный вопрос: Гражданский кодекс Аргентины – это продукт рецепции или же «творчески переработанный правовой опыт»? Думается, что все же рецепция, даже если и нет технически точного копирования правовых норм иностранного права.

Зачастую, исходя из государственной идеологии, отрицается либо скрывается сам факт рецепции. Здесь интересна рецепция правовых идей римского права в право СССР, в котором в принципе отрицалось всякое заимствование из права капиталистических, а уж тем более рабовладельческих правовых систем. Однако применение в советском гражданском праве институтов римского права приводило к стандартным объяснениям, наподобие: «Постановления о юридических сделках в наименьшей степени связаны с индивидуальными особенностями места и времени – они наиболее абстрактны и потому в своей основе остаются неизменными на протяжении тысячелетий от римского права до ГК РСФСР»[3].

Декрет от 7.08.1932 г. об охране имущества государственных предприятий, колхозов и коопераций и укреплении общественной (социалистической) собственности определял в русле римского права, что общественная собственность является основой советского строя, «священной и неприкосновенной, и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа».

Рассматривая факт обозначения собственности в римско-правовом духе как «священной и неприкосновенной», что уже достаточно непривычно для советского восприятия, известный советский правовед Н.В. Крыленко был вынужден фантазировать в русле господствующей идеологии: «Вдумайтесь в этот термин, в это слово. Только зубоскал, несерьезный человек или только скрытый классовый враг может смеяться или зубоскалить по поводу того, что мы называем, и законно называем, вот эту собственность, пропитанную потом и кровью, трудом десятков миллионов, представляющих собой накопление труда 15 лет напряженнейшей работы в тяжелейших условиях, только зубоскал может смеяться по поводу того, что мы говорим, что это для нас священная собственность. Священная – это значит самая близкая, самая дорогая, самая святая, если мы вообще не отказались принципиально от употребления этого слова. Ибо она «освящена» кровью, которую рабочий класс и трудящиеся массы пролили, чтобы отстоять свое социалистическое государство и эту общенародную собственность против покушения бандитов международного капитала и остатков прежних эксплуататорских классов старой царской России»[4]. Такие же обоснования рецепции мы можем найти и в современности[5].

Именно от идеологического компонента зависит ход и оценка результатов любой рецепции, ее характера, воздействия на общество.Так, в кризисные моменты российское государство отвлекает общественность идеями о рецепции правовых достижений либо политических теорий более развитых стран, что, якобы, моментально приведет к всеобщему благоденствию.

В силу идеологической подоплеки рецепции она рассматривается либо как панацея, либо как необходимое основание для авторитета, либо как источник современных проблем общества, либо как «оскорбительные» для общественности намеки об утрате «самостоятельности», об ухудшении общественных устоев, нравов. Эта традиция имеет глубокие исторические корни. Так, в Древнем Китае Западной Чжоу приписывается составление одного из трактатов «Шу цзина» под названием «Люй син» (952 г. до н.э.), в котором излагается философия права и подробно рассматривается работа судебной системы. Начинается этот трактат с приписывания введения «пяти видов наказаний» варварам – по-видимому, для того, чтобы снять ответственность за сей неблаговидный акт[6].

И Китай в этом случае – не исключение. В российской литературе также есть достаточно тому примеров. В рецепции иностранного права российские исследователи видели не только благо, но и корень зла, она обвинялась даже в «порче» славянского народа. Это видно из попытки «оправдания» русского народа в разных правовых проявлениях: «Варяжская дружина принесла нам рабство со всеми его юридическими последствиями»[7]; «кровная месть – закон по преимуществу скандинавский»[8]; «… на Руси, где первобытное славянское право во многом извратилось под влиянием варяжских или нормандских законов. <…> Однако славянский обычай, укоренившийся в народе, был здесь сильнее, чем закон, принесенный из чужбины»[9]. Г.Ф. Шершеневич в XIX в. вообще пришел к выводу, что рецепция римского права привела к полному игнорированию национальных основ права, которые не получили дальнейшего развития. Рецепция, приучив мысль к постоянному пользованию готовыми положениями, значительно и надолго ослабила самостоятельное творчество в области права[10].

Рецепцию права обвиняли и в разрушении национальных общественных укладов. В 1890 г. японская оппозиция протестовала против первого проекта гражданского кодекса, скопированного с Французского гражданского кодекса: «Гражданский кодекс издан, а преданность императору и сыновний долг погибли».

Но и современные ученые, которых, кстати, меньшинство, считают, что именно отказ от сохранения своих национальных корней и истоков, «кровного закона» ведет к духовному вырождению, знаменующемуся «появлением пограничного типа, который стремительно начинает овладевать всеми сферами жизни»[11]. А все рассуждения о рецепции иностранного права в Русскую Правду «имели целью доказать отсталость восточных славян, “исконную неспособность” русского народа в государственно-правовом и культурном отношениях и неоригинальность Русской Правды»[12].

В литературе встречается даже определение рецепции как «культурной мутации», так как рецепция меняет весь правовой строй общества -рецепиента[13]. Н. Рулан пишет, что в ряде случаев рецепция чужого права может привести к юридической декультурации. Последняя выражается в том, что прежнее право «отбрасывается», правовая культура реципиента разрушается, в праве возникает огромное количество противоречий, недопустимых упрощений, что к тому же отнюдь не обеспечивает воспроизведение реципиентом у себя в стране заимствуемой правовой культуры[14]. В.В. Чемеринская разделяет это мнение: «Результатом рецепции может быть мутация воспринимаемых норм. Причина этого кроется в несовместимости реципируемого правового явления с традицией реципиента»[15]. В этом же русле рассуждает и М. Делягин, обоснованно считающий, что каждая из трех великих цивилизаций, проникая в другую, не обогащает, но, напротив, разъедает и подрывает ее[16], т.е. иными словами, та же самая вредная культурная мутация.

Г.К. Варданянц считает, что рецепция права, будучи операцией по искусственной трансплантации нормативной системы одного общества в нормативную систему другого, зачастую совершенно иного по своим морально-этическим характеристикам общества может приводить к социальной мутации [17].

Конечно, недооценивать рецепцию права нельзя ни в коем случае. Известно, что рецепция зарубежного права, правовых идей, несовместимых с правовой ментальностью населения, закономерно приводит к возможности разрушения самого государства. Пример – реципированная от соседних государств модель, воплотившаяся в законе эфора Эпитадея, который в Спарте изменил порядок наследования от отца к сыну. В результате «каждый мог подарить или оставить по завещанию свой дом и надел кому угодно» (Плутарх). После принятия этого закона спартанские граждане фактически могли свободно распоряжаться своими наделами, тогда как раньше их клеры были неделимыми и передавались, по видимости, в виде майората только старшему сыну. В этом и заключалась новизна ретры, ибо она допускала полную свободу дарения и завещания даже при наличии законных наследников[18]. В результате спартанское общество перестало быть равным, что привело к закономерному уничтожению такого типа государства. Соответственно, никакая открытая война не смогла бы привести к такому варианту развития Спарту.

Известно, что и российское общество в результате рецепции западного права утрачивает свою целостность, исконные духовные качества русского народа. Однако данное явление не совсем характерно для типичной рецепции права. Так, известно, что даже при полномасштабной рецепции права общество в принципе сохраняет свои основные традиционные черты. Типичным примером является Корея: «США и СССР оказали решающее воздействие на формирование политических режимов в обоих корейских государствах. Южная Корея заимствовала американский опыт, Северная Корея – советский. Однако, по мнению экспертов, по мере развития государственности на Юге и Севере политические системы “кореизировались”, наполнились национальным содержанием»[19].

Аналогичные процессы прослеживаются и в оккупированной США Японии. Известен факт, что формирование современной политической системы Японии под руководством США не привело к идентичности ее политической системы американской. Японская система имеет целый ряд особенностей, в том числе наличие доминантной партии с несколькими фракциями, традицию семейственности (на выборах в палату представителей в 1996 г. из 500 мест 122 перешли сыновьям, деверьям, зятьям и внукам прежних кандидатов[20]).

Универсальность рецепции права состоит в том, что государство может только декларативно отказаться от нее. Государство, которое действительно отказалось от рецепции, в принципе «мертво», нежизнеспособно. Конечно же, даже в силу радикальной по характеру государственной идеологии государство не пойдет на отказ от рецепции культурных, в частности правовых, ценностей. Это хорошо иллюстрируется следующим примером. Так, при изучении тасманийского общества выяснилось, что в XVII в., когда на остров пришли европейцы, местная культура оказалась намного примитивнее, чем была здесь за много тысяч лет до этого. Это произошло потому, что около 10 тысяч лет назад океан отрезал остров от материка, и, живя в изоляции, без врагов и конкурентов, тасманийцы утратили все навыки и технологии, которыми владели их предки[21].

Необходимо отметить, что борьба государства с рецепцией не только права, но и культурных ценностей вообще оканчивается полнейшим провалом для такого государства, деградацией общества. Указанный факт можно проиллюстрировать ситуацией, сложившейся в ходе Иранской революции 1979 г., когда мусульманский мир стал видеть реальную угрозу исламу со стороны Запада, насаждающего свои модели поведения. Причины отставания исламского мира от Запада видятся мусульманами в том, что они отошли от «истинного» ислама, поэтому усиливается влияние фундаменталистских идей, происходит полное неприятие западного пути развития и, как следствие, призыв к установлению исламского правления[22]. Это приводит к феномену «политизации» ислама[23] и, как следствие, к демонстративному отторжению навязываемых к рецепции правовых институтов.

Но, принципиально отвергая западное влияние, модернизированное Иранское государство, тем не менее, вынужденно «говорит» на языке западной демократии. В политике этого исламского государства выделяется принцип верховенства закона. Его использование обосновывается следующим образом: «Исходя из того, что вопросы обеспечения национального единства зависят от неукоснительного соблюдения законов, религиозная демократия также не может интерпретироваться путем нарушения закона, которым определены принципиальные рамки исламского строя. При религиозной демократии никто и ничто не может ставиться выше закона. В ИРИ каждый индивид и все члены общества на равных основаниях обязаны неукоснительно соблюдать законы, одобренные шариатом и народными избранниками. Согласно ст. 107 конституции ИРИ, лидер страны наряду с другими гражданами страны равен перед законом. Лидер страны считает Конституцию нашим великим национальным, религиозным и революционным обетом»[24]. Можно ли говорить здесь о рецепции идей западного права? Конечно же да, только сами идеи здесь «обернуты» в местную традиционную оболочку, понятную и доступную обществу в целом. А это, в свою очередь, приводит к полному усвоению заимствованных правовых идей обществом.

С другой стороны, зачастую рецепция осуществляется искусственно, в ущерб действительных интересов общества, как, например, в современной России. А если ее одеть в отечественные одежды, общество будет введено в заблуждение относительно отечественности, традиционности данных институтов. Зачастую, действительные организаторы процессов рецепции либо очень плохо представляют себе последствия своих реформ, либо достаточно точно прогнозируют их. Как бы то ни было, данные действия могут умышленно либо неосторожно привести к полнейшей деградации коренного населения. Как справедливо отмечают исследователи, «даже в случае норм поведения, дурное воздействие которых кажется само собой разумеющимся – например, охоты за черепами у многих племен Борнео и Новой Гвинеи, - вовсе не ясно, какие реакции может вызвать их радикальное устранение в системе норм социального поведения, поддерживающей целостность такой культурной группы. Ведь подобная система норм служит, в некотором смысле остовом любой культуры, и не поняв всего многообразия ее взаимодействий, в высшей степени опасно произвольно удалить из нее хотя бы один элемент»[25]. Таким образом, рецепция права, несмотря на свою универсальность, является мощнейшим идеологическим инструментом, которое либо направленно на модернизацию жизнеспособности общества, либо на его уничтожение.

Таким образом, идеологический компонент непосредственно влияет на саму возможность рецепции, ее успешность либо безуспешность, составляя с рецепцией единое целое, в связи с чем представляется возможным сформулировать следующее определение: рецепция представляет собой заимствование и внедрение идей, правовых институтов, норм, терминологии иностранного права в силу идеологии реципиента и (или) донора. Иными словами, суть рецепции заключается в ее идеологическом компоненте.


[1] Киселев, В. В режиме нуля //В.В. Киселев/ www.nowopol.ru/phorum 334/html.

[2] Уортман, Р.С. Властители и судии: Развитие правового сознания в императорской России/ Р.С. Уортман. – М., 2004. – С. 437.

[3] Варшавский, К.М. Гражданское право в СССР // Правовые условия торгово-промышленной деятельности в СССР: Сборник статей/ К.М. Вашавский. – Л., 1924. – С. 105.

[4] Крыленко, Н. Охрана социалистической собственности // Советское государство/ Н. Крыленко. – 1932. – №7/8. – С. 17.

[5] См.: Ткаченко, С.В. Рецепция права: идеологический компонент/С.В. Ткаченко. – Самара, 2006; Он же. Проблемы определения содержания римского права: исторический и цивилистический подход/ С.В. Ткаченко. – Самара, 2002; Он же. Проблемы теории римского права и современная цивилистика: преемственность идей в развитии/ С.В. Ткаченко. – Самара, 2000.

[6] Крил, Х.Г. Становление государственной власти в Китае. Империя Западная Чжоу/Х.Г. Крил. – СПб., 2001. – С. 115.

[7] Чичерин, Б.Н. Опыты по истории русского права / Б.Н. Чичерин. – 1907. – С. 163.

[8] Погодин, М.П. Исследования / М.П. Погодин. – СПб., 1876. – Т. 1. – С. 379.

[9] Воцель, Я.Э. Древнейшая бытовая история славян вообще и чехов в особенности / Пер. с чешск. Н. Задерацкого/ Я.Э. Воцель – Киев, 1875. – С. 164.

[10] Шершеневич, Г.Ф. Учебник русского гражданского права/ Г.Ф. Шершеневич. – М., 1995. – С. 25.

[11] Черносвитов, Е. Мы устали преследовать цели?.. О психических эпидемиях и некоторых тенденциях в культуре / Е. Черносвитов// Наш современник. – 1989. – №10. – С. 139.

[12] Хачатуров, Р.Л. Русская Правда/ Р.Л. Хачатуров. – Тольятти, 2002. – С. 104.

[13] Карбонье, Ж. Юридическая социология/ Ж. Карбонье. – М., 1998. – С. 198-201.

[14] Рулан, Н. Юридическая антропология/Н. Рулан. – М., 1999. – С. 194-196.

[15] Чемеринская, В.В. Влияние византийского права на древнерусское российское законодательство X-XVII вв. (опыт сравнительного анализа): дис. … канд. юрид. наук/ В.В. Чемеринская. – М., 2003. – С. 128.

[16] Делягин, М. Возмездие на пороге. Революция в России: когда, как, зачем/ М. Делягин. - М., - 2007.- С.430.

[17] Вардананц, Г.К. Социальный генезис права: гештальтсоциологический анализ: автореф. дис. …докт.социол.наук./ Г.К. Вардананц.- М., -2008.,- С. 43-44.

[18] Печатнова, Л.Г. История Спарты (период архаики и классики)/ Л.Г. Печатнова. – СПб., 2001. – С. 429.

[19] См.: Денисов, В.И. Политические системы государств Корейского полуострова (РК и КНДР)// Политические системы и политические культуры Востока: Сборник статей / Под ред. А.Д. Воскресенского/ В.И. Денисов. – М., 2007. – С. 571.

[20] Молодякова, Э.В. «Неординарная» демократия в Японии/ Э.В. Молодякова // Япония: мифы и реальность. – М., 1999.

[21] Медведев, Ю. Инакомыслящий // Российская газета. – 2005. – 26 октября. – №240.

[22] Федорова, А.С. Идеология и практика современного исламского государства (на примере Исламской Республики Иран) / А.С. Федорова // Двадцать пять лет исламской революции в Иране: Сборник статей. – М., 2005. – С. 61.

[23] Левин З.И,. Реформа в исламе. Быть или не быть?: опыт системного и социокультурного исследования/ З.И. Левин. – М., 2005. – С. 6.

[24] Иманипур, Мехди. Либерал-демократическая проблематика и опыт религиозной демократии/ Мехди Иманипур // Двадцать пять лет исламской революции в Иране: Сборник статей. – М., 2005. – С. 17.

[25] Лоренц, К. Так называемое зло/ под ред. А.В. Гладкого/К. Лоренц,- М., -2008,- С.53.

 

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.