Развитие поведения привязанности в течение первого года жизни

Имеются убедительные доказательства, что в возрасте около четырех месяцев большая часть младенцев, растущих в семье, иначе реагируют на мать, чем на других людей. При виде своей матери ребенок обычно улыбается и издает звуки, он также дольше следит за ней глазами, чем за кем-то другим. Следовательно, здесь имеет место перцептивное различение. Однако едва ли можно говорить о поведении привязанности, пока не установлено, что младенец не только узнает свою мать, но и пытается своим поведением сохранить к ней близость.

Поведение, направленное на удержание контакта с матерью, более отчетливо проявляется при ее уходе из комнаты, когда младенец начинает плакать или с плачем пытается за ней следовать.

Эйнсворт (Ainsworth, 1963, 1967) отмечает, что у одного из малышей в наблюдаемой группе африканских младенцев плач и попытки следовать за матерью имели место уже в возрасте 15 и 17 недель и что обе формы поведения были обычным явлением в возрасте шести месяцев. Все малыши, кроме четверых, пытались следовать за уходящей матерью, как только научились ползать¹.

_______________

¹Средний возраст начала ползания у детей из племени ганда составлял двадцать пять недель, в то время как у белых американцев он был равен семи с половиной месяцам (Gesell, 1940). В этом (и во многих других) отношении двигательное развитие у детей из племени ганда происходит намного быстрее, чем у белых детей (Geber, J 956).

Эйнсворт в специальном исследовании наблюдала за младенцами племени ганда²* в Уганде. С этой целью она приходила к их матерям на два часа в послеобеденное время, когда женщины обычно отдыхали после утренней работы и принимали гостей. В это время те дети, которые не спали, находились либо на руках, либо на коленях у матери, либо ползали вокруг нее. Поскольку при этом всегда присутствовали взрослые, было нетрудно наблюдать за особенностями реакций и проявлений привязанности детей к матери. На протяжении почти семи месяцев Эйнсворт через каждые две недели наведывалась к двадцати пяти матерям, у которых в общей сложности было двадцать семь детей³. К концу исследования двум самым маленьким из детей было всего по шесть месяцев, но большинство остальных уже достигли возраста десяти — пятнадцати месяцев. У всех детей, кроме четверых, наблюдалось поведение привязанности.

__________________

²* Такое же название носит и населенный пункт, в котором проживает это племя. — Примеч. пер.

³Наблюдения велись еще за одним ребенком (девочкой), но поскольку к концу исследования ей было только три с половиной месяца, данные о ней не были включены в описание.

Данные Эйнсворт показывают, что у всех детей племени ганда, кроме незначительного меньшинства, к шести месяцам имело место поведение привязанности, причем оно проявлялось не только в виде плача при уходе матери из комнаты, но и улыбок, протягивания ручек и криков, выражающих радость. Чаще всего дети плакали, когда их оставляли одних или с незнакомыми людьми, но в этом возрасте так происходило не каждый раз. Однако в течение следующих трех месяцев — с шестого по девятый — все эти формы поведения проявлялись у малышей более регулярно и с большей силой, «как будто привязанность к матери становилась все сильнее и крепче». Дети этого возраста следовали за матерью, когда она уходила из комнаты; при возвращении ее после какого-то отсутствия они сначала приветствовали ее, а затем быстро (как только могли) позли к ней.

Все эти паттерны поведения наблюдались на протяжении последней четверти первого года жизни и всего второго года. К девяти месяцам попытки детей следовать за матерью, когда она выходила из комнаты, становились более успешными, и с этого момента они меньше плакали в таких случаях. Цепляние за мать тоже становилось особенно заметным после девяти месяцев, особенно если ребенок был встревожен, например, присутствием незнакомого человека.

Хотя эти дети проявляли привязанность и по отношению к другим знакомым взрослым, все же к матери привязанность почти всегда появлялась раньше, была сильнее и прочнее. В шести-, девятимесячном возрасте любой ребенок обычно радостно приветствовал появление приходившего домой в одно и то же время отца; однако не отмечалось, чтобы ранее девятимесячного возраста ребенок следовал бы за знакомым взрослым (не матерью), если тот уходил из комнаты. Несколько позднее в отсутствие матери ребенок обнаруживал попытки следовать за любым знакомым взрослым, с которым он находился.

У двадцати трех из двадцати семи детей из племени ганда, которых наблюдала Эйнсворт, имели место четкие проявления привязанности, однако у четырех малышей к моменту завершения наблюдений такого поведения не отмечалось. Возраст этих детей тогда составлял восемь с половиной месяцев (у близнецов), одиннадцать месяцев и год. Возможные причины задержки их развития будут обсуждаться в гл. 15.

Возраст, когда, согласно данным Эйнсворт, у детей из племени ганда появляется поведение привязанности, мало отличается от возраста, в котором, по наблюдениям Шаффера и Эмерсона (Schaffer, Emerson, 1964а), это поведение развивается у шотландских детей. Их исследование охватывало шестьдесят младенцев на протяжении периода от рождения до года. Информация предоставлялась родителями каждые четыре недели. Критерии, по которым судили о поведении привязанности, ограничивались реакциями ребенка на уход матери; было определено семь возможных ситуаций, например, когда ребенка оставляли одного в комнате или ночью в кроватке; также учитывалась сила его протеста. Непосредственные наблюдения исследователей в этой работе были ограниченными и, кроме того, в ней не принимались в расчет приветственные реакции ребенка.

По данным исследования, проводившегося в Шотландии, треть младенцев демонстрировали поведение привязанности к шестимесячному возрасту, а три четверти — к девятимесячному. Так же как и в исследовании детей племени ганда, у некоторых детей имела место задержка в появлении этого поведения: у двоих детей его не было даже в годовалом возрасте.

В буквальном смысле данные Шаффера и Эмерсона говорят о том, что у шотландских детей поведение привязанности развивается несколько медленнее, чем у детей племени ганда. Это действительно может быть так в связи с заметно более высоким двигательным развитием представителей этого племени. Другое возможное объяснение состоит в том, что различия, на которые указывают Шаффер и Эмерсон, являются следствием разных критериев привязанности и методов наблюдения, которые использовались в этих двух исследованиях. Поскольку Эйнсворт сама непосредственно наблюдала за детьми и их матерями, можно предположить, что она фиксировала самые ранние признаки привязанности, в то время как Шафферу и Эмерсону они были недоступны, поскольку они полагались только на данные, предоставленные им матерями¹. Но как бы то ни было, многие сведения из этих двух источников хорошо согласуются друг с другом. Сюда относится значительный диапазон различий в возрасте, когда впервые появляется поведение привязанности у разных детей, это диапазон от четырех месяцев до года и даже позднее. Об этих существенных индивидуальных различиях никогда нельзя забывать; их возможные причины рассматриваются в гл. 15.

___________

¹Шаффер и Эмерсон предполагают, что, возможно, о наиболее ранних и еще не постоянных проявлениях привязанности им не сообщали, поскольку они обнаружили, что когда им впервые о них сказали, протест детей против ухода матери уже достигал высшей точки или был близок к этому.

Также нет разногласий и по поводу того, как часто поведение привязанности бывает направлено не на мать, а на других лиц. Шаффер и Эмерсон обнаружили, что в течение месяца после первых проявлений привязанности к матери у четверти детей оно адресовалось и другим членам семьи, а к полутора годам все дети, за исключением очень немногих, были привязаны, по крайней мере, еще к одному человеку, а нередко — и к нескольким. Среди других лиц чаще всех ребенок привязывался к отцу. Далее следовали старшие дети, причем «не только те из них, которые могли выполнять некоторые функции матери по уходу за малышами, но также дошкольники». Шаффер и Эмерсон не обнаружили никаких свидетельств, подтверждающих, что привязанность к матери ослабевала при появлении привязанности к другим лицам. Наоборот, чем к большему числу лиц был привязан ребенок в первые месяцы после возникновения этой связи, тем сильнее была его привязанность к матери, возможно, как к главному лицу.

В обоих исследованиях говорится не только о больших различиях в темпе развития детей, но также и о том, что у одного и того же ребенка сила и постоянство привязанности могут очень сильно различаться в зависимости от дня и часа. Различают два вида факторов, ответственных за кратковременные колебания: одни связаны с организмом, другие — с внешней средой. К первым Эйнсворт относит голод, усталость, болезненное состояние и плохое настроение — все они вызывают сильный плач и реакцию следования; Шаффер и Эмерсон также называют усталость, болезненное состояние и еще боль. Что касается факторов внешней среды, то в обоих исследованиях отмечается, что поведение привязанности усиливается, когда ребенок встревожен. Эйнсворт, в частности, было весьма удобно вести такие наблюдения: незнакомая белокожая женщина легко вызывала у детей чувство страха. Ни один ребенок из племени ганда, младше сорока недель, не проявлял беспокойства, но в последующие недели практически все наблюдавшиеся дети обнаруживали свою тревогу: «Дети, с которыми мы впервые встретились в этой [четвертой] четверти¹*, казалось, были в ужасе, увидев меня... В этой ситуации можно было наблюдать, как дети в страхе цеплялись за мать». Другое наблюдение Шаффера и Эмерсона свидетельствовало об увеличении силы привязанности в период после отсутствия матери².

________________

^1*Имеется ввиду четверть первого года жизни ребенка. – Прим.ред.

²Шаффер и Эмерсон сообщают, что они не смогли установить факторы, вызывающие отдельные колебания по интенсивности, а также «некие колебания спонтанного характера». Однако вполне возможно, что непосредственные и более частые наблюдения могли бы выявить обстоятельства, о которых матери не упоминали во время бесед, которые исследователи проводили с ними раз в месяц.

Нужно заметить, что все факторы, о которых говорилось, будто они влияют на кратковременные колебания в интенсивности проявлений привязанности человеческих младенцев, — это те же самые факторы, которые оказывают такое влияние на детенышей низших и человекообразных обезьян.

Хотя имеется более чем достаточно данных, чтобы показать, что те забота и уход, которые ребенок получает от своей матери, играют главную роль в определении пути развития поведения привязанности, однако никогда нельзя забывать, что в той или иной степени ребенок сам является инициатором взаимодействия и влияет на форму, которую оно принимает. И Эйнсворт, и Шаффер относятся к тем немногим наблюдателям, которые подчеркивают весьма активную роль маленького ребенка.

Анализируя свои наблюдения за поведением привязанности детей племени ганда, Эйнсворт пишет:

«Особенностью поведения привязанности, больше всего поразившей меня, была большая степень инициативы, которую ребенок берет в свои руки в поисках взаимодействия. Начиная по крайней мере с двух месяцев, в течение всего первого года жизни эти дети не столько пассивно принимали воздействия, сколько активно искали взаимодействия, причем их активность усиливалась».

В этом же ключе пишет и о шотландских детях младенческого возраста Шаффер (Schaffer, 1963):

«Часто кажется, что дети диктуют своим родителям, как себя вести, настаивая на своих требованиях; довольно много матерей, которые в беседе с нами говорили, что они были вынуждены идти значительно дальше в удовлетворении требований ребенка, чем считали нужным...»

Помимо случаев, когда ребенок плачет, которые всегда трудно игнорировать, бывает, что он настойчиво зовет к себе, а когда к нему подходят, поворачивается к матери или другому члену семьи и улыбается. Позднее он приветствует мать, приближается к ней и привлекает ее внимание тысячами очаровательных способов. Такими средствами он не только вызывает ответные реакции у тех, с кем общается, но и «поддерживает и формирует их реакции, подкрепляя одни и оставляя без внимания другие» (Rheingold, 1966). Паттерн взаимодействия, который постепенно складывается между младенцем и его матерью, можно понять только как результат участия обеих сторон. Особое значение имеет то, какое влияние оказывает каждый из участников взаимодействия на поведение другого. Эта тема подробно освещается в гл. 16.

Поиск по сайту: