Право в системе социальных норм

В современной литературе по общей теории и философии права подчеркивается, что рядом с правом в обществе существует много других норм, правил поведения, которые взаимодействуют с правом, а иногда противоречат ему. Эти нормы делятся на виды, каждый из которых обладает присущими ему качествами и образует систему. Все виды социальных норм данного общества нередко именуются нормативной системой, соответствующей данному общественному строю. К системе социальных норм современного общества относят право, мораль (нравственность), обычаи, обыкновения, религиозные нормы, уставные (корпоративные) нормы и др. Различия между ними проводятся по способам установления и формам выражения, по содержанию и методам воздействия на поведение людей и на общественные отношения, по средствам охраны этих норм от нарушений*(250).

Вслед за Н.М. Коркуновым и Г.Ф. Шершеневичем многие авторы подчеркивают разницу между нормами техническими и нормами социальными (этическими нормами, правилами общежития)*(251). Такое деление иногда дает почву для ненужных дискуссий, поскольку ряд технических норм (например, правила техники безопасности труда, безопасности движения транспорта, санитарные, ветеринарные нормы) носят социальный характер, а некоторые социальные нормы (нормы рентабельности, нормы языковые, нормы питания и др.) близки к техническим.

В советской литературе всегда подчеркивался классовый характер социальных норм и, соответственно, их близость к праву господствующего класса либо, наоборот, противоречие ему. Широко освещены проблемы противоречивости социальных норм по их содержанию и видам, особенно соотношение с правом господствующей морали, общественного мнения, решений и норм правящих и оппозиционных партий, норм государственной религии, допускаемых (официально терпимых) или гонимых (запрещенных) религий, старых и новых традиций, обычаев, обыкновений.

Изложенное не исчерпывает сложной проблемы соотношения права и других социальных (этических) норм.

Основной целью всех социальных норм нередко считалось регулирование общественных отношений по образцу правового регулирования; соответственно, логико-теоретическая структура правовых норм распространялась на все вообще социальные нормы, а их общей целью считалось выражение интересов какой-либо социальной группы и предписание соответствующего поведения под угрозой каких-либо санкций (религиозных, корпоративных, общественных и др.). Однако регулирование - не единственная функция социальных норм, отличных от права. Они - составная часть оценочного мышления, посредством которого люди и коллективы самоопределяются в обществе, ориентируются в конкретных исторических условиях и адаптируются к ним, либо, наоборот, стремятся изменить их, прогнозируют поведение окружающих лиц и свое собственное поведение.

В целом система социальных норм - это не (только) система регулирования, а (еще более) система социальной ориентации, система, которую каждая личность получает от рождения в готовом виде и либо приспосабливается к ней, либо стремится в чем-то или целиком изменить. Социальные нормы*(252) - важная часть духовного мира, конструкция образа жизни общества. Разнообразие (и противоречивость) этих норм дает возможность каждому члену общества найти единомышленников, определить отношение к другим людям и коллективам, к миру в целом.

Воздействие на сознание и поведение людей, на отношения между ними социальные нормы оказывают в системе оценочного мышления. Любая норма при логическом преобразовании становится оценкой: хорошо - плохо; привычно - необычно; оценивается (положительно или отрицательно) или признается безразличным (никак не оценивается). Оценка предопределяет выбор: хорошо - надо; плохо - не надо; безразлично - не подлежит оценке.

Все социальные нормы оценивают волевые действия людей или (и) последствия, результаты этих действий. Кроме того, социальной нормой может быть признана лишь та, которая получила признание и поддержку в каком-либо многочисленном коллективе, общественной группе, не оставшись достоянием одного человека или малой группы людей.

В сфере социальных норм из оценок вытекают предписания: "убийство человека - зло; следовательно, люди не должны убивать других людей"; "милосердие - добро; следовательно, нужно быть милосердным"; "ходить на официальные приемы в домашнем халате - плохо; вывод: не надо ходить в домашнем халате на официальные приемы".

Непременное содержание любой нормы - предполагаемая или действительная оценка ее нарушения или соблюдения другими людьми (или Богом, богами, сверхъестественными существами). Все социальные нормы - нормы взаимодействия; Робинзон потому и остался человеком, что мысленно проецировал свои поступки, поведение, образ жизни на обычную, известную жизнь современной ему Англии.

Оценка типичной, повторяющейся ситуации, обусловленной сознательным и волевым поведением людей, - уже норма: "В будущем следует поступать так, или не совсем так, или не так". В нормы логически преобразуются лишь общие, абстрактные оценки конкретных ситуаций. Оценка может быть конкретной, относящейся к отдельному случаю: "Учитывая стихийное бедствие, причинившее немалый ущерб Петрову Петру Петровичу, обязанному послезавтра вернуть взятые взаймы деньги Иванову Ивану Ивановичу, Иванову следует взыскать лишь часть долга, дав Петрову отсрочку и рассрочку под 3% или 5% с оставшейся суммы в месяц".

Абстрактная норма-оценка выглядит иначе: "В случае временных затруднений, возникших у должника по независящим от него уважительным причинам, ему предоставляется отсрочка до года с выплатой кредитору с оставшейся суммы от 3 до 5% в месяц".

Логически оценка представляет собой заключение: если (описание ситуации) - то (хорошо, похвально, следует, нужно поступить следующим образом). Выше (гл. 3) суждение "если - то" названо гипотезой и диспозицией. Санкции (меры принуждения к соблюдению, исполнению диспозиции) обязательны для правовых норм, несоблюдение которых порождает отрицательные юридические последствия, а нарушение влечет юридическую ответственность.

Именно поэтому европейское право знает две юридические оценки: имеет (не имеет) юридическое значение*(253), правомерно (противоправно).

Но иные социальные нормы не обязательно имеют "трехчленную структуру". Одни ее имеют: "Если человек вступил в общественную организацию, он должен посещать собрания, уплачивать членские взносы и совершать другие действия, предусмотренные уставом организации; в противном случае он будет исключен из этой организации". "Если человек находится в общественном месте, он должен соблюдать правила приличия; в противном случае он подвергается общему порицанию, осмеянию, изгнанию". Другие социальные нормы трехчленной структуры не имеют, потому что не содержат санкций. Практически нет санкций у многих религиозных норм (что будет, если человек перейдет из одной веры в другую?), у ряда норм морали, обычаев. В самом деле: если необычное действие и поведение не нарушают существующих в данном обществе запретов, то редко ли бывает, что оно становится примером для подражания?

Можно заметить, что оценка (выбор между положительным и отрицательным вариантами) вообще свойственна всем видам человеческой деятельности. Неокантианство давно показало и объяснило различие между нормами науки (логические нормы, определяющие познание истины), эстетическими нормами (созерцание красоты) и этическими нормами, определяющими, по мнению представителей этого направления, деятельность для достижения добра.

По нашему мнению, понятие "добро" в этом контексте по-разному преломляется в содержании различных социальных норм: право обеспечивает порядок, который может стать не добром, а социальным и нравственным злом. Религиозные нормы иногда предписывают отстранение от инаковерующих и вражду к ним, что порождает не добро и не порядок, а религиозные конфликты и войны. Некоторые корпоративные нормы определяют процедуру решения дел соответствующих организаций, процедуру, безразличную с точки зрения добра или зла.

В каждом обществе право - основа и стержень общественного порядка. Но и все другие социальные нормы - такая же часть образа жизни, бытия и сознания общества, как и право. Подобно праву, многие из них институционализируются, воплощаются в устойчивые общественные отношения и учреждения.

Религиозные институции - организации верующих, общины, церкви, теократические государства; результат институционализации морали - нравы; на основе корпоративных норм создаются и действуют организации; правосознание институционализируется в право.

Некоторые социальные нормы по силе воздействия на поведение людей, на общественные отношения, даже на социально-политический строй превосходили право. Таковы, например, религиозные нормы, особенно те, которые лежали в основе массовых движений.

В отличие от права системы других социальных норм нередко содержат антагонистические противоречия. Внутри нормативных систем религиозного сознания и их воплощения нередки порой резкие столкновения, доходящие до религиозных войн. В системе уставных, корпоративных норм существуют не только нормы официальных, правительственных партий, но и нормы тайных союзов, заговорщических легальных и нелегальных организаций, ставящих целью свержение данного строя. Мораль феодального дворянства не тождественна морали крепостного крестьянства, а последняя - морали свободных горожан.

Система социальных норм каждого общества содержит унаследованные от предыдущих поколений оценки "добра" и "зла", выраженные в виде норм, институций духовные и социальные идеалы сословий, классов и других групп, составляющих данное общество. Социальные нормы столь же многообразны, как разнообразны складывающиеся в сословном или классовом обществе повторяющиеся ситуации и отношения, получающие обобщенные (нормативные) оценки в сознании различных общественных групп.

Социальные нормы - это стабильные обобщенные оценки повторяющихся в данном обществе ситуаций, отношений, действий людей (и последствий этих действий), оценки, способные влиять на поведение людей и общественные отношения. Социальные нормы складываются в систему в том смысле, что выражают идеи, идеалы, интересы, противоречия в обществе, в котором существуют, органически входят в его духовную жизнь и через институции (организации, союзы, объединения, устойчивые нравы) органически врастают в общественные отношения. Такая система динамична. В стабильном обществе система социальных норм в целом поддерживает общественный порядок ("замиренную среду"), создает условия для воспроизводства существующих отношений и ненасильственного решения социальных конфликтов. Эта стабильность может даже перерасти в застой, искусственное сдерживание развития, когда обычаю или традиции отдается предпочтение перед новым и прогрессивным, а любое новшество подавляется всей силой авторитета общества и (или) государства. Но в сфере тех же социальных норм происходят процессы и явления, ведущие к острым противоречиям и конфликтам, к возникновению массовых движений, к религиозным или гражданским войнам, к распаду общества и его перестройке на новых социокультурных основах.

Все социальные изменения и сдвиги начинались или с вмешательства внешних для данного общества сил, или с изменения общественного сознания, идеалов, оценок, социальных норм. В критические эпохи право становилось орудием либо революции, либо реформ, либо реакции. Роль других социальных норм в такие эпохи была столь же различной, как разнообразны и сами социальные нормы. Определяющее влияние на право оказывало правосознание различных классов. На основе уставных норм создавались организации революционные, реакционные, умеренные, радикальные. Такая же классификация относится к организациям верующих, исповедующих ту или иную религию. Рядом с умиротворяющей моралью складывались экстремистские течения, зовущие во имя справедливости изменить весь общественный строй.

Социальные нормы разнообразны по содержанию и видам. Это разнообразие сложилось исторически.

Высказывались предположения, что существовавшие в первобытном обществе "протонормы" были "мононормами", сочетавшими качества обычаев, нравственных и религиозных норм.

Понятие "протонормы" неопределенно, поскольку оно выражает лишь отношение современных исследователей к нормам первобытной общины, предшествовавшей сословно-кастовому обществу с его многослойной, сложной и противоречивой нормативной системой ("протонормы - это те, которые существовали тысячелетия до возникновения права и других видов норм").

Предположение о том, что протонормы были мононормами (т.е. нормами, сочетающими качества различных норм - религиозных, моральных, обычных и др.), имеет чисто теоретическое назначение - подчеркнуть многообразие социальных норм современного общества, оттенить сложность и противоречивость разных нормативных систем, сложившихся в результате разложения первобытной общины, у которой, как предполагается, была одна простая социально-нормативная система. Современные исследования не подтверждают априорного предположения о примитивности протонорм, доходящей до их слияния в мононормы. Эта проблема, что очевидно, должна решаться не столько правоведами, сколько историками и этнографами*(254). С современных позиций трудно умозрительно соединить или разъединить архаичные религиозные нормы и правила совместной охоты; одинаково доказуемы как их единство, так и их разобщенность.

Простота и преимущества первобытного мышления состояли в том, что оно содержало готовые решения монотонно повторяющихся ситуаций и сводилось к схеме: "память - узнавание; известное - неизвестное". В раздел "зло" зачислялось не только "враждебное", "ядовитое", "опасное", "несъедобное", но и все "незнакомое, неизвестное".

Переход общества к сложной по ее противоречивости нормативной системе происходил в процессе развития обмена и производства, разделения труда, завоеваний, возникновения "данничества" и порабощения. Когда появились категории "мое", "твое", "чужое", "имею право требовать", "обязан выполнять", одно и то же действие или отношение по-разному оценивалось с позиций права, обычая, морали. Именно это разнообразие оценок отражало нарастающие конфликты, споры, столкновения: "это поле испокон веков принадлежало нашему роду" (обычай), "это самое поле выкуплено нами у вашего рода за стадо коров" (право), "несправедливо, что та небольшая семья владеет этим полем, тогда как мое многочисленное семейство вынуждено кормиться с крохотного надела земли" (мораль), "боги велят: не посягай на чужое", "бог повелел делиться" (религия) - противоположные оценки одного и того же отношения обосновывались ссылками на обычаи, право, нравственность, нормы религии. Распад первобытной коллективности, возникновение и развитие индивидуализма, основанного на противопоставлении личности обществу и другим личностям породили разные оценки одних и тех же действий, явлений, отношений, конфликтов и тем самым вели к усложнению системы социально-нормативного регулирования. На разных этапах истории право по-разному соотносилось с различными видами социальных норм.

Наибольшую роль в возникновении и развитии права играла религия.

Религиозными нормами называются правила, установленные различными вероисповеданиями и обязательные для верующих. Они содержатся в религиозных книгах (Ветхий завет, Новый завет, Коран, Сунна, Талмуд, религиозные книги буддистов и др.), в решениях собраний верующих или духовенства (постановления соборов, коллегий, конференций), в произведениях авторитетных религиозных писателей. Этими нормами определяются порядок организации и деятельности религиозных объединений (общин, церквей, групп верующих и т.п.), отправление обрядов, исповедание данной религии. Ряд религиозных норм имеет моральное содержание (заповеди). Многие обычаи и запреты, получавшие санкцию государства, носили религиозный характер. Само право притязало на религиозный авторитет, представлялось (в сохранившихся письменных источниках) как выражение воли богов*(255). В истории права были целые эпохи, когда многие религиозные нормы имели юридический характер, регулировали некоторые политические, государственные, гражданско-правовые, процессуальные, брачно-семейные и иные отношения. В ряде современных исламских стран Коран ("арабский судебник") и Сунна - основа религиозных, правовых и моральных норм, регулирующих все стороны жизни мусульманина, определяющих "правильный путь к цели" (шариат).

По мнению историков, каноническое право и корпоративные нормы католической церкви сыграли важную роль в создании и развитии правовых систем Западной и Центральной Европы*(256). Религиозные и корпоративные нормы протестантских сект Западной Европы и США стали прообразом ряда норм буржуазного права гражданского общества*(257).

Религия оказала могучее влияние не только на право, но и на другие социальные нормы. В форме "заповедей" в Новом завете выражен ряд моральных предписаний: запрет убийства, воровства, сутяжничества, вражды, мести, войны, зависти и др. В Библии содержится Золотое правило: "[Не] делай другим то, чего [не] желаешь, чтобы тебе делали". Почти все религии зовут к сотрудничеству, взаимопомощи единоверцев, к прощению обид, к милосердию и компромиссам.

Однако религии отчужденно относятся к инаковерующим и, особенно, к ересям и расколам. Истории известны целые эпохи истребительных религиозных войн и гонений.

Неприязнь и вражда разных верований особенно остры там, где государство поддерживает одну религию против других, наделяет привилегиями господствующую церковь и преследует другие верования. Из средств "замирения среды" религии в таких условиях превращаются в орудие сплочения и войны одних верующих против других. Многовековой опыт человечества, показал, что какое бы то ни было вмешательство церкви в дела государства, а государства - в дела церкви чрезвычайно опасно для общества, особенно в странах, где значительные части населения по-разному верят в Бога или верят в разных Богов. Этим обусловлен воплощенный в конституциях ряда стран принцип "светского государства". Тем же обусловлено конституционное закрепление свободы совести - права свободно исповедовать любую религию либо не исповедовать никакой. Отсюда же - конституционное провозглашение прав и равенства религиозных объединений. Уголовным законодательством почти всех стран установлены строгие наказания за возбуждение религиозной вражды и розни, за оскорбление чувств верующих, за использование религиозных норм и форм для прикрытия противозаконной деятельности.

Большую роль в жизни общества играли и играют корпоративные нормы, определяющие формы организации людей, объединившихся для достижения какой-либо цели, а также нормы, содержащиеся в решениях этих организаций. Их называют также "уставные нормы", "нормы организаций, основанных на добровольном членстве", "нормы общественных организаций" и т.п.

Корпоративным нормам присущ ряд качеств, свойственных праву (письменное выражение, формальная определенность, трехчленная структура, реализация через соответствующий порядок и корпоративную дисциплину членов организации, авторитетность норм для тех, кому они адресованы, и др.).

Корпоративные нормы не раз в истории выполняли функции права*(258). Они были близки по природе и содержанию к нормам публичного права в процессе складывания государств*(259), а также в буржуазных городах-государствах и коммунах Средних веков. К праву близки церковные уставы, некоторые уставы рыцарских и монашеских орденов Средневековья, уставы средневековых цехов и гильдий и пр.

Отличие корпоративных норм от правовых заключается в том, что они, как считается, обязательны только для членов соответствующей организации, которые, как нередко предполагается, в организации состоят добровольно и могут свободно из нее выйти. На практике, однако, в названных выше и ряде других случаев корпорации распространяли свою власть на лиц, не являющихся членами организации, а последние далеко не всегда могли отказаться от членства в корпорации.

Становление гражданского общества и разгосударствление многих общественных отношений создали условия и породили необходимость создания и развития общественных объединений по самым разным основаниям. Представительная система современного государства не может функционировать без авторитетных и массовых политических партий; класс наемных рабочих не способен добиться нормальных условий труда без профессиональных союзов; существование во всех современных странах нескольких религий порождает необходимость официального признания специфических форм объединения верующих каждой из них. Создание и развитие различных объединений в области хозяйственной деятельности привело к разработке и принятию уставов акционерных обществ, промышленных и коммерческих объединений и др. В демократическом обществе возникает множество объединений по интересам (в частности, спортивных, благотворительных, искусствоведческих).

Учитывая общественные запросы, государство признает такие объединения субъектами права и определяет формы их деятельности там, где они могут иметь юридические последствия.

В настоящее время ряд корпоративных норм соприкасается с правом в тех случаях, когда решения негосударственных организаций или объединений могут порождать юридические последствия (гражданско-правовые и процессуальные акты юридических лиц, решения партий о выдвижении кандидатов в депутаты, решения собраний верующих о создании религиозных организаций и др.). При правовой оценке таких решений исследуется их соответствие нормам уставов (был ли кворум, правомочно ли правление или руководитель решать такие вопросы и т.п.).

Кроме организаций, действующих на основе права, в каждом обществе и государстве, наверное, существуют организации, нормы, решения и деятельность которых вредны и опасны для членов общества, общественного и государственного строя (экстремистские партии и группы, организованная преступность, изуверские секты, объединения наркоманов и т.п.). Такие организации признаются противозаконными и с ними ведется борьба на основе права.

Некоторые организации тоталитарного типа в XX веке стремились навязать свою групповую волю, уставные и программные нормы всему обществу, приравняв их к праву и даже ставя выше права. Так, решениями вождя национал-социалистической партии Германии определялись и право, и политика "III империи", а нормы и приказы Генерального секретаря или Политбюро ВКП(б) - КПСС были обязательны для всех членов партии, беспартийных, для государства и общества в целом. Как средневековое духовенство обосновывало свои притязания на высшую власть идеями превосходства церкви (Града Божьего) над государством, так и профессиональные ораторы и политиканы ссылались на руководящую роль вождя или партии по отношению к государству. Этим порождена идея различения "власти политической" и "власти государственной"*(260), призванная оправдать верховенство корпоративных норм и решений партии над правовыми нормами, установленными государством.

Трагические последствия тоталитарных режимов, подчинявших и общество, и государство партийным решениям и приказам функционеров, показали, насколько опасно наделять правотворческими или властными полномочиями какие-либо организации и объединения, кроме государственных*(261).

Проблема соотношения права и корпоративных норм не раз возникала в политико-правовой идеологии XX века. Уже в первое десятилетие века "школа свободного права" в континентальной Западной Европе доказывала юридическое значение ряда положений уставных норм, обязательность их учета при вынесении судебных решений. В обобщенном виде это положение сформулировал Е. Эрлих, разработавший теорию "права союзов" как "первого слоя права". Еще дальше в теоретическом отношении пошел Леон Дюги, определивший перспективу постепенной замены права "конвенциональными нормами" - договорами синдикатов (профессиональных объединений) о взаимных уступках, правах и обязанностях. По мысли Дюги, это должно привести к преобразованию государства, к превращению его из "господина над обществом" в систему публичных служб, охраняющих порядок и обслуживающих потребности гражданского общества в процессе его социализации.

Идея синдикалистского (корпоративного) государства не получила широкого осуществления из-за компрометации ее тоталитарными режимами, а также из-за трудности совмещения профессионального представительства с традиционными институтами представительной демократии в единой системе органов государства. Практика государственно-правового осуществления социального партнерства идет по другому пути: достаточно известно, что в настоящее время в ряде промышленно развитых стран содержание многих норм, регулирующих трудовые и социальные отношения (максимальная продолжительность рабочей недели, минимальная оплата труда, размер и характер социальных гарантий работника и др.), определяется соглашениями между профсоюзами наемных рабочих и организациями предпринимателей, а государство лишь придает этим нормам юридический характер, обеспечивая их соблюдение и исполнение соответствующей системой гарантий и выступая в необходимых случаях как арбитр при решении возникающих споров, как гарант социального партнерства.

Независимо от Дюги русский революционный мыслитель П.А. Кропоткин указывал на развитие различных территориальных и производственных объединений и союзов трудящихся как на предпосылку грядущего уничтожения права и государства, становления анархо-коммунизма, основой которого является высокая нравственность человека*(262).

Важной частью социальных норм являются обычаи, обыкновения, нравы.

Обычай в узком, собственном смысле слова есть правило поведения, соблюдаемое в силу привычки. Обычаями становятся нормы, соблюдение которых стало привычным в результате их длительного существования. Они складываются на основе моральных норм (нравы - обычаи, имеющие моральное содержание), норм быта (правила приличия, гигиены, поведения за столом и др.), некоторых норм права. Реализация обычаев осуществляется, как правило, без размышлений о том, каково происхождение реализуемой нормы. Переходя в обычай, та или иная норма теряет оценочный характер в том смысле, что критерии добра, зла, целесообразности и удобства, приличия и т.д., лежащие в ее основе, отходят на второй план перед привычностью ее выполнения. Иными словами, если правовая или моральная норма регулирует поведение людей с помощью оценочных критериев (добро, зло, правомерно, неправомерно и др.), то та же норма, ставшая обычаем, оказывает свое регулирующее воздействие в силу ее эмоционального восприятия членами общества, привыкшими к ее соблюдению настолько, что ее реализация стала потребностью.

Обычаи играли большую роль в становлении права Древнего мира и Средних веков, так как выборочное санкционирование обычаев было способом создания права.

В современных обществах право независимо от его формы (источников) в своем осуществлении опирается на привычное массовое подчинение правовым нормам уже по той причине, что неправомерное поведение выходит за рамки обычного поведения, не привлекающего внимания правоохранительных органов. Общая привычка законопослушного большинства любого стабильного общества к установленному порядку, подсознательная надежда на охрану жизни, здоровья, имущества от правонарушителей, на социальную помощь государства являются психологической основой любого правопорядка, если, разумеется, само право стабильно и не приходит в конфликты с массовым правосознанием.

В некоторых странах санкционированный обычай был и остается источником (формой) права. Обычаи (адаты) - источник права в мусульманских странах наряду с шариатом.

От обычаев и традиций отличаются обыкновения или деловые обыкновения. Так называется устоявшаяся практика, сложившаяся в хозяйственной деятельности, а также в быту. О деловых обыкновениях говорится, в частности, в нормативных актах, когда речь идет о принятых в данном порту обычаях очередности погрузки и разгрузки, об обычно предъявляемых требованиях, которым должно соответствовать качество проданной вещи, о ее нормальном использовании.

К обычаям относят также традиции, которые в меньшей степени связаны с чувствами, эмоциями. Традиции выражают стремление людей сохранить унаследованные от предыдущих поколений формы поведения; они возникают в силу распространения какого-либо примера, воспринятого и одобренного обществом. Традиция связана с нормами морали в том отношении, что традиционным становится какое-либо действие, одобряемое моралью, а также в том, что лица, пренебрегающие этой традицией, порой заслуживают морального порицания. В то же время традиции имеют нечто общее с обычаем: они опираются не только на поддержку общественного мнения, но и на психологические факторы, в частности, на чувство связи человека с окружающими, стремление следовать распространенному примеру, которому следуют все, на то, что психология называет "психическим заражением", подражанием и т.д.

Общественная психология, как и общественное сознание в целом, испытывает на себе воздействие права и оказывает на него в свою очередь определенное влияние. Именно в области общественной психологии совершаются наиболее глубинные процессы, происходящие в ходе исторического развития и изменения общественного сознания. С одной стороны, именно здесь складывается правовая культура, свойственная стабильному гражданскому обществу; с другой стороны, именно в общественной психологии сохраняются нравы и привычки, питающие правовой нигилизм, подменяющие право иными регуляторами поведения.

Право зависит от других социально-нормативных регуляторов и родственно им; ряд правовых норм не может осуществляться без учета оценок и критериев, определенных другими социальными нормами, и, наоборот, некоторые социальные нормы неэффективны, почти бессильны без правовой поддержки и оформления.

Но право и другие социальные нормы - не единственный регулятор общественной жизни и деятельности. Как отмечено, рядом с правом и нередко вопреки ему в истории существовали и действовали ненормативные формы и способы воздействия на жизнь общества: веления верховной власти по вопросам, не урегулированным правом, административные приказы (законные и незаконные) должностных лиц, распоряжения помещиков, адресованные их крепостным, иные решения по конкретным вопросам лиц, облеченных властью.

Признак любой социальной нормы - стабильность, так как норма рассчитана на неоднократное применение и не исчерпывается исполнением. Рядом с нормами почти всех видов (кроме обычаев) существуют схожие с ними по форме конкретные (исчерпываемые исполнением) приказы, призывы, обращения, порой оказывающие существенное воздействие на массовое сознание и на общественные отношения. Таковы, например, мятежные и успокоительные призывы и лозунги реакционных или революционных лидеров, кликушество вождей экстремистских партий, вожаков толпы, демагогов, харизматических служителей религиозных культов, воззвания средств массовой информации, целенаправленно и настойчиво, свободно или по заданию ведущих агитацию и пропаганду "за" или "против" какой-либо деятельности, организации или конкретного человека.

Такие призывы могут серьезно влиять на правовое и моральное сознание общества, тесно связанное с правом.

Весь период существования права на его содержание и реализацию значительно влияли и влияют правосознание и мораль - вечные спутники, сотрудники и конкуренты права.

Право и мораль

В современной отечественной литературе отмечается, что мораль*(263), в отличие от права, содержится не (только) в официальных источниках, а в общественном мнении, и соблюдение моральных норм обеспечивается не государственным принуждением, а совестью и общественным воздействием. Замечалось также, что право обязательно для всего общества, а в морали то, что для одного является нормой поведения, для другого оказывается лишь возможной, но не обязательной оценкой (взглядом). К тому же в области морали как нормы, так и взгляды для разных частей общества могут быть различны, даже противоположны.

Нормы морали содержатся в общественном мнении, и, в отличие от права, момент возникновения каждой из них определить практически невозможно, так как индивидуальные оценки различных ситуаций с позиций морали, распространяясь и получая общественное признание, перерастают из "морального взгляда" в норму, в правило поведения значительного числа людей (или всего общества). В праве же четко различаются правовые нормы (официально признанные и санкционированные государством) и правовые взгляды, правосознание, предположения о том, каким должно или не должно быть право.

Правильно указывалось также, что ряд норм права (об ответственности за клевету, оскорбление личности, хулиганство и др.) невозможно применить без учета моральных критериев, а некоторые принципы и нормы морали воплощены в нормах права (семейного, например).

Общим для советской литературы был взгляд на мораль как на одно из орудий политики коммунистической партии ("нравственно то, что помогает строить коммунизм")*(264). Связь правовых и моральных норм при социализме доказывалась общностью их целей и политического содержания, руководящей ролью правящей партии, а также тем, что в основе правовых и моральных норм лежат "объективные нормы", заложенные в экономическом базисе общества, определяющем надстройку. В отличие от буржуазных ученых-юристов (например, Г. Еллинека), называвших право "минимумом морали", некоторые советские ученые утверждали, что при социализме многие правовые нормы являются "максимумом морали". Обоснование "морально-политического единства советского общества" сопровождалось критикой классовой морали буржуазии, причем подчеркивалось, что в эксплуататорском обществе мораль всегда носит сугубо классовый характер. В связи с этим принципиально отвергалось существование общечеловеческих норм и принципов морали. Коль скоро право и мораль господствующего класса носят одинаковый классовый характер, они считались едиными и отождествлялись в их основных предписаниях*(265).

Вслед за рядом юристов позитивистского направления правоведы нередко изображали соотношение права и морали в виде двух пересекающихся окружностей с обширной общей сферой и небольшими несовпадающими частями (мораль, но не право, регулирует отношения дружбы и любви, право определяет формы сделок, безразличные с точки зрения морали).

Изложенные представления (особенно подчинение морали политике и отрицание общечеловеческих моральных норм) подвергались справедливой критике. Однако проблема соотношения права и морали еще не нашла достаточно полного освещения в нашей литературе.

Большое сомнение вызывает представление о совпадении многих сфер правового и морального регулирования*(266). Право и мораль - совсем разные, между ними больше различий, чем сходства. О совпадении части права и морали ("пересекающиеся окружности") трудно говорить по той причине, что в содержании права слишком много такого, к чему мораль решительно безразлична. Невозможно найти моральное содержание, например, в правовых нормах, определяющих структуру и порядок деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, акционерных обществ и иных юридических лиц, формы заключения договоров, условия их действительности, порядок выполнения, сроки проведения экологических мероприятий, деятельность статистических или налоговых органов, различных инспекций, нормах, закрепляющих права профсоюзов, избирательную систему страны, регулирующих составление, утверждение и исполнение бюджета - почти все (или все) отрасли права содержат нормы, содержание которых никак не оценивается моралью. В самом деле: морально или не морально, что Федеральное Собрание состоит из двух палат, а для существенного изменения Конституции должно быть созвано Конституционное Собрание? Морально или не морально, что размер подоходного налога меняется, исходя из перспектив развития производства и других экономических соображений, или что право бесплатно получить высшее образование осуществляется на конкурсной основе? Даже нормы семейного права, которые чаще других приводятся как пример совпадения моральных и правовых оценок и отношений, далеко не всегда зависят от нравственных критериев; брачный возраст, например, нормативно устанавливается на основе медицинских наук; нормы о порядке (процедуре) расторжения брака - на основе изучения демографической перспективы, обобщения правовой практики, выводов статистики и психологии, а также с учетом правил деятельности судов и других правоприменительных учреждений.

Не слишком ли обширная сфера правоотношений находится вне моральных оценок, чтобы можно было говорить о пересечении или частичном совпадении права и морали в нормативной системе общества? Ведь за пределами моральных оценок находится не какой-то узкий сегмент правоотношений, а почти вся сфера правового регулирования. Моральное сознание общества встревоживается лишь при совершении правонарушений.

Равным образом право (в цивилизованном обществе) не вторгается в нравственное сознание общества и индивида, оставляя без юридических оценок почти все области моральных отношений. Там, где действительно необходима юридическая регламентация каких-либо нравственных отношений, мораль воздействует на право через правосознание. Так случилось, например, с изменением норм советского семейного права о "внебрачных детях"*(267).

Моральные нормы не тождественны правовым ни по содержанию, ни по логико-теоретической (гипотеза, диспозиция, санкция), ни по деонтологической структуре.

Главная разница между ними - в критериях оценки действий, поведения людей и их отношений. Праву свойственны оценки: "правомерно", "неправомерно", "имеет юридическое значение", "юридического значения не имеет", "порождает определенные права", "возлагает определенные обязанности", "допускается или находится под особой охраной государственных органов", "пресекается и наказывается с помощью мер государственного принуждения" и т.п.

Иные критерии оценок свойственны моральным нормам. Как отмечено, оценка, выраженная в общей форме, и является нормой; в морали, где нет ни законодателя, ни специального правосудия, это особенно заметно.

Самое трудное в этике (наука о морали) - найти основной, общий критерий оценок, определяющий содержание моральных принципов и норм как основы нравственного поведения. Таким критерием нередко называют "справедливость" или "добро и зло".

"Справедливость" считается основной и общей для морали и права категорией.

Однако сущность и содержание справедливости всеми понимаются по-разному. Интуитивно под справедливостью подразумевается уравнивание, согласование, соответствие, соразмерность*(268).

Но уже Аристотель, развивая мысли Платона о двух видах равенства - справедливости*(269), разделил справедливость на "уравнивающую" и "распределяющую", видя суть первой в том, что она воздает равным - равное ("арифметическая справедливость"), а неравным - неравное ("геометрическая справедливость"), заметив при этом, что сверх того справедливость "распадается на несколько видов в соответствии с тем, будет ли человек властвовать или подчиняться, подобно тому как различаются воздержность и мужество мужчины и женщины..."*(270).

Но если видов справедливости и равенства много, то что вообще остается от идеи равенства и от справедливости как нормативного принципа? Сомнения вызывает именно нормативность понятия "справедливость"*(271). Не сводится ли оно практически к полуинтуитивной, эмоциональной оценке конкретных жизненных ситуаций и отношений*(272) по бланкетному правилу римских юристов "каждому свое"? Во всяком случае все современные теоретические исследования и определения справедливости идеологичны и каждое из них противоречит всем остальным. Единственно общее в них - определение справедливости как отсутствия (исправления, избежания) несправедливости. Получается, что понятие социальной (и индивидуальной) справедливости менее определенно, чем понятие "несправедливость" не только по той причине, что к справедливости всегда взывают обиженные, но и по той, что зло вообще воспринимается яснее и конкретнее, чем благо ("хорошо жили, пока не начались эпидемии, голод, война, пожары, разбои и грабежи").

Понятие "социальная справедливость", о котором много говорят философы, юристы, политики, моралисты, публицисты, оказалось столь многоликим и неопределенным, что стало риторической формой выражения взаимоисключающих идей и антагонистических интересов противостоящих классов, партий, социальных групп, индивидов и их объединений.

Это понятие может быть наполнено настолько противоположным содержанием, что в Федеральном законе "О политических партиях" специально оговорено: "Включение в уставы и программы политических партий положений о защите идей социальной справедливости, равно как и деятельность политических партий, направленная на защиту социальной справедливости, не может рассматриваться как разжигание социальной розни"*(273).

Основными категориями собственно морали называют "добро" и "зло". Между тем сами по себе эти категории в силу абстрактности безграничны и применимы к явлениям природы и общественной жизни, не подлежащим моральной оценке: землетрясение, хороший урожай, потоп, болезнь, здоровье, прекрасная погода, политический переворот, демографический взрыв и т.п. Бытующее предположение, что к сфере морали относится все, заслуживающее одобрения или порицания, лишает мораль всякой определенности.

Однако категории "добро" и "зло" сразу обретают реальность и определенность, будучи применены к человеку в его отношении к другим людям*(274). "Злой человек" и "добрый человек" - ясные и конкретные моральные оценки; разумеется, "доброта" - не обязательно щедрость, как и "злобность" - не только скупость.

Рассуждения древнегреческих философов об относительности оценок быстрого бега (в спортивном состязании - хорошо, с поля боя - плохо) свидетельствуют не об их моральном релятивизме, как нередко утверждается, а о неприменимости моральных оценок к физическим явлениям и процессам без учета мотивов действий людей, участвующих в этих процессах. Афористическое суждение - "человек есть мера всех вещей" дает ключ к пониманию сущности морали, основанной на противопоставлении эгоизма и альтруизма, мизантропии и филантропии. Из этого противопоставления вытекают все моральные нормы и оценки действий и поведения личности по отношению к другим людям: "честно", "нечестно", "похвально", "постыдно", "гуманно", "негуманно, жестоко, бесчеловечно", "искренне", "лицемерно" и т.д.

На гуманистическом основании строил этику (учение о морали) Аристотель, рассматривавший нравственные качества личности в ее общественном бытии. Считавший основой политики "дружбу" (компромисс, согласие), Аристотель относил к нравственным качествам "срединные состояния чувств"*(275). Таковы, в частности, мужество (среднее между дерзкой самоуверенностью и трусостью), щедрость (среднее между расточительством и скупостью, скряжничеством, крохоборством), скромность (среднее между бесстыдством и стеснительностью), благородство (среднее между кичливостью и приниженностью), правдивость (среднее между притворством и хвастовством), чувство собственного достоинства (среднее между своенравием и подхалимством).

Мораль настолько тесно связана с социальным бытием человека, что некоторые моральные нормы и оценки предопределяются природными качествами личностей.

Одни из этих качеств личности полезны обществу и заслуживают поддержки; таковы трудолюбие, радушие, доброжелательность, бескорыстие, дружелюбие и др.

Однако некоторые природные свойства, прирожденные задатки могут отрицательно влиять на социальное поведение личности. К ним относятся жадность и скупость. По оценкам современной социальной психологии, жадность является рефлексом, который легко и в большой степени гипертрофируется, трудно подавляется, оказывает большое отрицательное влияние на общество.

Из-за скупости и жадности богатых людей, особенно обладающих властью или поощряемых государством, произошли многие смуты, мятежи, перевороты и войны. Упрямое нежелание недальновидных богачей своевременно провести реформы, смягчающие всегда острые противоречия богатства и бедности, - основная причина революций и гражданских войн.

Почти так же социальной психологией характеризуется зависть; зависть легко и в большой степени гипертрофируется, трудно подавляется, оказывает среднее отрицательное влияние на общество. Зависть порождает агрессивную недоброжелательность; завистливый человек злораден и злопамятен, особенно если его невзгоды проистекают из осознанной им собственной ущербности. Стремление выместить свою несостоятельность на тех, кто преуспел в труде или каком-либо ремесле, - основной источник тайных доносов во времена беззаконий и репрессий. Как и жадность, зависть порождает социальную нестабильность; этим обусловлена отрицательная моральная оценка завистливых и жадных людей.

Названные и другие отрицательные моральные качества умножаются и возрастают у лиц, облеченных государственной, церковной или партийной властью, особенно если они не соответствуют своим должностям. Для государственной деятельности такие лица вредны и опасны; не случайно коммунист времен английской революции 1640-1649 гг. Дж. Уинстенли в проекте конституции будущего государства ("Закон свободы") предлагал не избирать на государственные должности антиобщественных людей, в том числе сварливых, чудовищно невежественных или очень болтливых людей, природные качества которых тягостны для окружающих*(276).

Положительные и отрицательные (с точки зрения морали) природные качества людей утверждаются, развиваются или подавляются в процессе воспитания личности в семье, общине, коллективе, школе, в обществе. Моральное воспитание и воздействие - это обуздание природного эгоизма, агрессивности и других отрицательных качеств, социализация личности, ее духовное включение в коллектив, общество, социальную группу.

Общим ориентиром и правилом морального воспитания является так называемое Золотое правило, древнейшее нормативное предписание, известное еще в Античной Греции, в Древней Индии и Китае: "(Не) поступай по отношению к другим так, как ты (не) хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе".

Мораль - одно из духовных средств сплочения и солидарности общества или его части. Поэтому "сочувствие" относится к основным принципам и нормам морали. Так называемая общечеловеческая мораль зовет людей к единству на основе признания ценности и достоинства личности ("человек есть мера всех вещей"). Сосуществующие с ней в сознании общества нормы групповой, классовой, сословной морали зовут к тому же: к единению социальной группы, нередко противостоящей другим группам и потому вносящей противоречия в систему морали данного общества. Однако при всех противоречиях общественной моральной системы они (противоречия), кроме кризисных и революционных периодов общества*(277), не ведут к разрушению, разрыву общества на воюющие между собой классы, сословия, социальные группы. Мораль, как и право, способствует созданию "замиренной среды".

Во-первых, при всех классовых, сословных и других антагонизмах мораль строится на гуманистической основе в том смысле, что ряд ее норм адресован человеку вообще, выведен из природы человека. Самые лютые зверства во времена войн между государствами, религиозных войн, войн гражданских, межнациональных и других, совершенные в пылу страстей или по приказам преступных руководителей, рано или поздно получали отрицательную оценку если не современников, то потомков. Свойственный каждому человеку и человечеству в целом инстинкт самосохранения лежит в основе тех норм и принципов морали, которые именуются общечеловеческими, или элементарными. В этом отношении мораль, возможно, больше, чем право, нередко воплощающее волю и интересы меньшинства, а то и содержащее (при системе законов, как основных источников права) ошибки, служит духовному скреплению общества.

Во-вторых, интересы сословий и классов, порождающие разные, порой противоположные нормы морали, отражают различное положение этих классов и сословий в единой системе общественного разделения труда. Здесь противоречия неизбежны - но они не разрывают общество, если не разрушается система производства, основанная на совместном ведении хозяйства, на организации и порядке. В этом отношении мораль тоже дополняет и в чем-то порой превосходит право, давая моральное утешение тем, кто угнетен и социально обездолен.

Право и мораль служат одной цели - созданию и поддержанию "замиренной среды", обеспечению социального порядка. Но эта цель достигается ими по-разному.

В отличие от права мораль оценивает не только действия, поведение людей, но и саму личность. Разумеется, личность проявляется в действиях, но существуют такие понятия, как "моральный облик", "репутация", обусловленные постоянной, устойчивой линией поведения человека, порождающей определенные индивидуальные и социальные ожидания. Различаются люди моральные и аморальные, честные и бесчестные, жадные и добрые, скупые и щедрые, милосердные и жестокие, лживые и правдивые, совестливые и бессовестные, корыстные и бескорыстные, приветливые и замкнутые, склочные и дружелюбные, ленивые и трудолюбивые, скромные и тщеславные, принципиальные и беспринципные, порядочные и непорядочные, искренние и лицемерные, сердечные и бессердечные, надежные и ненадежные и т.д.

Можно предположить, что мораль складывалась одновременно с правом и в конкуренции с ним.

В первобытной общине, где личность не обособилась от коллектива, не было надобности ни в праве, ни в морали.

Категории "добро" и "зло" в первобытном обществе порой были не свободны от натурализма (тепло - холодно, съедобно - несъедобно, больно - приятно), а в социальном плане выражали отношение рода и племени к внешнему миру ("свои люди - чужие люди", "привычно - необычно", "опасно - безопасно"). Лишь с разделением людей своего племени и рода на вождей, жрецов, подвластных, бедных, богатых, равных и неравных, а еще и с появлением "чужих людей", "добро" и "зло" стали оцениваться в категориях "справедливость и несправедливость". Как понятие "кража" возникло ранее понятия "собственность", так и сетования о несправедливости стали порождением обид, зависти, обманутых социальных ожиданий, попрания вековых обычаев и традиций коллективного равенства. Еще и сейчас рассуждения о справедливости или несправедливости связаны либо с жалобами на нарушение равенства, ущемление существенных интересов, либо с попытками оправдать привилегии.

Одновременно с моралью складывалось право, оценивающее те же отношения с позиций охраны и воспроизводства развивающегося неравенства и индивидуализма. Неизбежная конкуренция правовых и моральных оценок (справедливое перераспределение, уравнение имущества стало кражей) вела к социальным конфликтам, выходом из которых было изменение, уточнение правовых норм либо насильственное подавление недовольства. Истории известно и то, и другое (периодические уравнения земельных наделов, прощение всех долгов и недоимок, смягчение чрезмерно суровых законов, подавление протестов вооруженной силой, установление диктаторских режимов и т.п.).

В конечном счете обязательность права стала строже обязательности морали по тем причинам, что право - одно, а разных представлений о справедливости много, причем право, в отличие от морали, признается официально и поддерживается государством.

На каком-то этапе развития общества между правом и моралью произошло своеобразное разделение труда. Предметом правового регулирования остались преимущественно действия и отношения, доказуемые в случае спора, в случае необходимости пресекаемые или наказуемые с помощью мер государственного принуждения. Предметом моральных оценок стали качества личности, выраженные в ее поведении и поступках. Этим обусловлена несовместимость или несопоставимость правовых и моральных оценок личности как таковой: нравственной личностью является человек, считающийся с интересами других людей, готовый помочь им, способный обуздать собственные эгоистические чувства; в праве человек существует как субъект права, общий и индивидуальный статус которого определяется не присущими ему личными духовными качествами, а формально определенными правовыми предписаниями.

Правовая связь людей называется правоотношением; моральные связи людей - сочувствием, доброжелательством, благодеяниями, взаимопомощью, дружбой и солидарностью. Право определяет юридические факты и состояния, при наличии которых возникает (изменяется, прекращается) правоотношение. Мораль не имеет формальной определенности, свойственной праву, поскольку ситуации, в которых могут (и должны) проявиться моральные качества личности, настолько непредсказуемы и разнообразны, что заранее все их установить невозможно. Именно поэтому никогда не удавалось составить исчерпывающий свод моральных правил (моральный кодекс). Моральные нормы содержатся в общественном мнении и находят письменное выражение в художественных, философских, публицистических произведениях, в религиозных книгах, в программах партий, в газетах, учебниках, журналах и других средствах массовой информации.

Правовые нормы (в современном обществе) содержатся в письменных актах, которые подлежат систематизации, инкорпорации, кодификации. В текстах нормативных актов возможны неточности, ошибки, устаревшие нормы, противоречия, в связи с чем нередко порицается несовершенство правовых норм. Никто не порицает несовершенства норм морали, поскольку они создаются самим обществом и гибко приноровлены к оценке любых ситуаций. Право - нормы, которые реализуются или, по крайней мере, способны к реализации. Провозглашенное, но несоблюдаемое государством право порождает в обществе недоверие к праву вообще. Провозглашаемая, но не соблюдаемая мораль порождает недоверие не к морали, а к лицемерам, которые говорят одно, а делают другое.

Право ориентировано на общественные отношения, которые можно формально определить для охраны и воспроизводства (или пресечения). Общей целью права и его реализации является правопорядок. Общая цель морали - воспитание добропорядочной и добродетельной (делающей добро) личности. Все моральные нормы, вплоть до правил приличия, вытекают из этого идеала. Правовые нормы выражают государственную волю, направленную в конечном счете на поддержание общественного порядка. Моральные нормы выражают сложившиеся в том же обществе представления о положительных качествах личности в ее отношениях с другими людьми. Деяния, противоречащие праву, называются правонарушениями; люди, нарушающие моральные нормы, именуются порочными людьми.

Мотивом нравственного поведения является не исследование юридических фактов и их правовых последствий (как при намерении совершить поступок, имеющий юридическое значение), а ориентация на некий идеал личности, стремящейся делать добро (или, по крайней мере, не вредить) людям, живущим в том же обществе. Иными словами, моральные нормы - это правила поведения добропорядочного человека, признающего права и интересы других людей, относящегося к ним с уважением и доброжелательно.

Социальная связь членов общества и нравственная необходимость согласовывать свое поведение с поведением других людей на основе уважения, доброжелательства и благодеяния выражена в первом категорическом императиве И. Канта: "Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом... Поступай так, как если бы максима твоего поступка посредством твоей воли должна была стать всеобщим законом природы"*(278).

Мораль воздействует на общественные отношения предписаниями, адресованными одному человеку (запрет, обязывание). С нравственной точки зрения личность оценивается по степени выполнения этих предписаний: чего ждать от этого человека - нарушит ли он запрет, выполнит ли обязанность? Именно поэтому в системе моральных критериев оценки личности существуют еще и такие понятия, как "принципиальность", "порядочность", "беспринципность", "лицемерие", "моральная неустойчивость", "безволие", "подверженность дурным влияниям", и т.п. Эти критерии тоже характеризуют личность в аспекте нравственно-социальных ожиданий окружающих ее лиц и организаций. Невыполнение обещаний, неверность слову потому и осуждаются моралью, что свидетельствуют о непредсказуемости действий лживого и ненадежного человека, говорящего одно, а делающего другое.

В отличие от правовых норм все моральные нормы строятся по правилам абсолютной деонтической логики, т.е. сводятся к велению или запрету, адресованному отдельно взятому индивиду. Такие нормы, как отмечено (гл. 3), присущи и праву, воспринявшему ряд табу первобытного общества (запреты, выраженные в праве как составы правонарушений).

Особенность деонтической структуры морали (в ее отличии от права) давно замечена философами и правоведами.

Кант указывал, что учение о нравственности (морали) обычно (начиная с Цицерона) называется учением об обязанностях, а не учением также о правах; причину этого он видел в том, что моральный закон предписывает долг (обязанность), исходя из которого можно затем вывести понятия о правах*(279).

Это различие между правом и моралью подчеркивали многие правоведы. Н.М. Коркунов писал: "Из нравственных норм выводится только безусловный нравственный долг; из юридических - обусловленные друг другом право и обязанность"*(280).

В отличие от морали право регулирует поведение людей при помощи не только запретов и предписаний (обязанностей), но и посредством предоставительно-обязывающих норм, предусматривающих наделение участников правоотношения субъективными правами, которыми лицо может воспользоваться или не воспользоваться по своему усмотрению. Поскольку субъективное право обеспечивается соответствующими действиями обязанных лиц, получается, что поведение последних зависит не только от содержания нормы, но и от желания управомоченного воспользоваться или не воспользоваться своим правом. Именно поэтому аппарат абсолютной деонтической логики, достаточный для раскрытия содержания моральных норм, оказался недостаточным для изучения норм права, чем и обусловлена необходимость разработки логических теорий взаимодействия (см. гл. 3).

Названное различие между правом и моралью положил в основу своей теории права Л.И. Петражицкий, со свойственной ему последовательностью относивший к праву все вообще нормы-отношения, которые содержат притязание, право требовать ("императивно-атрибутивные эмоции"), тогда как морали ("императивные эмоции") такое свойство (право требовать) не присуще. При таком подходе к правовым было отнесено множество отношений, которые испокон веков считались только моральными отношениями, правилами этикета и др. Теория Л.И. Петражицкого вызвала много возражений, большая часть которых строилась на интуитивно-эмоциональных суждениях о существовании моральных прав и притязаний. Однако в том же интуитивно-эмоциональном восприятии рассуждения о "моральном праве" звучат не более чем утешение и соболезнование тому, у кого нет реального ("формального") права, кто может рассчитывать только на милость и благодеяние.

Можно предположить, что "моральное право" (правопритязание) когда-то соревновалось с юридическим правом и в этом соревновании потерпело поражение. На одну и ту же вещь не могут одновременно существовать у разных субъектов два разных права - одно юридическое, другое моральное. Моральное право, при его конкуренции с юридическим, будет либо запрещено (как самоуправство), либо преобразовано в юридическое право (преторская собственность: "Эта вещь остается твоей, но будет принадлежность тому, кто ее у тебя купил без выполнения формальных условий купли-продажи этой вещи").

Современная этика (философия морали, нравственности) содержание моральных норм традиционно сводит к запретам и обязанностям. В научном аппарате этики понятие "моральное право, притязание" не нашло места. Этот термин нередко встречается в публицистической литературе, где, однако, способом осуществления чьих-либо "моральных прав" всегда называется благотворительность или прямой политический акт власти.

Согласно теории морали оценка и необходимость морального поступка не зависят от чьей-либо воли (своей или управомоченного лица), а проистекают из самой нормы. Поэтому основой морального поведения личности этика считает совесть, чувство долга, ответственности перед другими людьми, обществом, перед самим собой*(281); положительная или отрицательная оценка такого поведения другими людьми рассматривается лишь как дополнительное средство регулирования поведения. Нормы морали адресованы помыслам человека, ориентированы на его духовный мир, предписывают действия и поведение, соответствующие его убеждениям, санкционируются "голосом совести", который поначалу был тождествен велениям всеведущих богов (или Бога), сопряженным с посмертным или прижизненным воздаянием.

Утратив в соревновании с правом средства внешнего принуждения, мораль обрела могучую опору в религии, дававшей тем, кто сетовал на несправедливости, духовное утешение в виде упования на волю богов или Бога, надежды на божественное воздаяние добрым за добро и злым за зло, на помощь сверхчеловеческих сил в земной или (и) потусторонней жизни. Многие моральные нормы получали религиозную санкцию, становясь заповедями, велениями или запретами, исходящими от Бога.

С самого начала мораль складывалась в сфере религии и всегда была пристанищем обиженных и угнетенных. Социальная функция морали - не только сплочение социальных групп и общества в целом, но и духовное утешение тех, кто потерпел неудачу в жизни. Не случайно аскетизм, умение довольствоваться малым, бескорыстие считались и еще считаются положительными моральными качествами; многие века предполагалось, что носители таких качеств заслуживают посмертного воздаяния, награды в потустороннем мире. Голос совести - главная санкция моральных норм; поначалу (многие века) считалось, что "совесть" - прямой контакт человека со всеведущим Богом (богами)*(282), а "угрызения совести" - божье наказание за несоблюдение заповедей. Бессовестный человек - человек безнравственный и порочный, способный на злодеяния, за которые неизбежно посмертное или прижизненное воздаяние - наказание от Бога (богов).

Многие века мораль была настолько тесно связана с религией, что развитие философии и науки в Новое время, распространение деизма и атеизма поставили перед видными деятелями Просвещения вопрос: может ли атеист быть нравственным человеком? Сверх того, атеист как аморальный человек считался потенциальным преступником, уверенным, что умело совершенное и нераскрытое злодеяние останется безнаказанным. Поэтому большинство философов-просветителей, в том числе самых вольнодумных, высказывались за "гражданскую религию", согласно которой важнейшие обязанности человека перед обществом и другими людьми подкреплялась бы верой во всезнающего, всевидящего, карающего и награждающего Бога. В период французской революции якобинцы даже пытались учредить гражданскую религию специальным декретом.

Доводам сторонников гражданской религии их оппоненты в XVIII веке противопоставляли задачу, которую сейчас назвали бы социально-психологическим тестом. Представьте себе, говорили они, что на стене перед вами находится кнопка, нажав которую, вы убьете совершенно не известного вам человека, живущего не то в Китае, не то в Перу; в результате его смерти (о причине которой никто, кроме вас, не знает) вы получите в наследство громадное состояние. Нажмете ли вы эту кнопку?

Поскольку большинство просветителей скептически относились к идее посмертного воздаяния (гражданская религия ими пре

Поиск по сайту: