Социальное знание и практика

Темпоральность гуманитарного знания раскрывает, чтó есть истина в ее содержании.

Значит ли это, что социогуманитарные науки и есть учителя жизни?

«Historia est magistra vitae», – говорили древние. Завоевание наукой доминантного положения в культуре Просвещения закрепило в сознании общества представление о том, что именно научное знание является надежной опорой преобразования окружающей человека среды как природной, так и социальной. Классическая наука развела объект и субъект и дала субъекту силу разума и действия, с помощью которых он мог делать с объектом все, что ему выгодно, конечно, опираясь на познанные им законы объекта. В этом заключалась «хитрость разума», как определил это Гегель. Применительно к социальным наукам классическая парадигма познания исходила из того, что социальный мир имеет универсальный порядок, который доступен универсальной рациональности, а потому социальные науки могут и должны стать инструментом преобразования общества в соответствии с рационально разработанным проектом. Знание законов общества и истории дает возможность управлять обществом и историей. Эта познавательная и проективная установка наиболее полно была представлена в марксистской философии общества, в которой проект модерна[62] – построение «царства разума» – нашел свое логическое завершение.

Парадокс подобного понимания назначения социального познания состоит в том, что, признавая могущество разума и человека, социальная наука самого конкретного человека считает только «винтиком» в социальной машине, «молекулой» в общественном организме и не видит его ни как активную силу, ни как конкретную цель всех социальных трансформаций. Человек в классической парадигме познания – это абстрактный человек, это либо трансцендентальный субъект, если речь идет о познании, либо пролетарий, буржуа или другой представитель общественного класса, если речь идет об истории. Результатом приложения такого знания к переустройству общества оказывались тоталитарные системы, которые ради всеобщей свободы подчиняли конкретного человека необходимости. А результатом приложения такого знания к переустройству природы оказались тотальные экологические катастрофы.

Конечно, классическая наука сыграла и продолжает играть важную роль в развитии европейской техногенной цивилизации. Подход к экономическим и социальным ситуациям как ситуациям объектным давал и дает различным общественным институтам возможность эффективно организовывать их деятельность. Без технико-экономического обоснования не возможна реализация ни одного значимого проекта в современном производстве. Но само развитие техногенной цивилизации, обязанное своим существованием классической науке, показало и ограниченность своих научных истоков. Взгляд на бытие как на абсолютно объективное в отношении человека существование, которое не зависит от него, не предполагает его и существует без него, которое абстрагируется от человека, приводит к возникновению мира вещей, техники, мира социального, которые также абстрагируются от человека, не предполагают его, хотя и создавались для него. Кризисы и тупики развития техногенной цивилизации заставили по-новому взглянуть на само бытие, прежде всего на бытие самого человека.

Поскольку это бытие, знающее себя, то наука уже не может претендовать на его просвещение и «научение». Для неклассической социальной науки не существует какой-либо единой и полностью исчерпывающей картины социального мира, нет единого всезнающего субъекта, который знает окончательную правду жизни, нет даже законченного в своем определении понятия, горизонт его значения всегда открыт. В этой ситуации гуманитарная наука теряет свою инструментальность, перестает быть «социальной инженерией», а становится больше критикой и деконструкцией тех смыслов и значений, которыми пронизана социальная действительность и которые вошли в практическое сознание действующего человека. Тем самым современная гуманистика проясняет основания того содержания, которое реально входит в действия людей и организуют. Знание-фронема, которое является результатом современного гуманитарного познания, формирует «осмысляющее-размышляющее мышление», а не «рассчитывающее-вычисляющее мышление» (М. Хайдеггер). Поэтому прагматический смысл современной социогуманитарной науки заключается в пробуждении мысли действующего человека: она не научает, не дает проектов, она ставит человека в ситуацию мысли, так как открывает ему различные возможные границы. Границы смыслов, действия, ситуаций, или, говоря философским языком, открывает ему возможность преодоления небытия.

Парадоксальность знания, которое должна выстроить гуманистика, заключается в том, что это знание должно обладать всеми признаками знания-эпистемы, т.е. быть воспроизводимым, общим, определенным и т.п., но в момент своего использования (применения, понимания) оно превращается в знание-фронему, т.е. становится состоянием духа, образом мысли живой исторической конкретности. Всякий человек пребывает в кругу ему доступного, в кругу непотаенного, т.е. в кругу истины (Хайдеггер определял истину как несокрытость, непотаенность). Но эта непотаенность сущего, истина, открытая человеку, ограничена кругом его опыта внутри мира. И нет такого человека, которому было бы открыто всё. Вот социальная наука и призвана расширять социальный опыт человека.

Это расширение опыта может идти различными путями.

Оно может идти путем предъявления человеку глобальной картины социального мира, которую видит всезнающий субъект классической науки. Тогда опыт отдельного индивида находит свое место в целом, определяет свои границы относительно какого-то объективного целого, которому он должен подчинится. Оно может идти путем предъявления человеку новых фактов, ему неизвестных, которые открыты ему тем же всезнающим субъектом. И тогда индивид должен интегрировать их в свой опыт и перестроить его под новые факты. В обоих случаях опыт расширяется за счет внешнего бытия. И эти пути использует наука.

Другой путь – расширение опыта за счет его собственного развития. Роль гуманистики здесь в том, чтобы дать средства критики этого опыта. Именно в этом заключается практическое применение социального знания неклассического типа. Критический анализ социальной действительности в своем практическом приложении не направляет действующих индивидов к достижению каких-то разумом определенных целей, а создает возможности критического восприятия наличного социального мира. К таким теоретическим возможностям относится, например, конструируемые идеальные типы[63] социальных феноменов, которые становятся основанием проблематизации реального положения дел, или конструкты «второго порядка», становящиеся средством проблематизации представлений жизненного мира.

Таким образом, новый тип теоретического знания, формирующийся в социальной науке неклассического типа, оказывается более действенным по отношению к бытию, хотя он и отказывает последнему в субстанциональности, на которой настаивала классическая наука.

Задание:

Проанализируйте как проявляются универсальные специфические характеристики гуманитарного знания в вашей науке.

Посмотрите:

Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М.: «Прогресс-Традиция», 2002;

Касавин И.Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. СПб.: Изд-во Русск. Христианского гуманитарного ин-та, 1999.

Почитайте заметки М.М. Бахтина «К методологии гуманитарных наук» (Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: «Искусство», 1979).

Поиск по сайту: