Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Часть III. Дорогое удовольствие 16 страница



По тону голоса было слышно, что злость в нём угасала: ему было плевать на Лукаса, что бы тот ни вытворял. Только Джейсон имел значение. Всё было по-старому, ничего не изменилось.

Джейсон поднял на него усталые и нездорово блестящие глаза:

— Мне жаль его… Видимо, безумие заразно.

Астон подошёл к нему, схватил за плечи и поднял на ноги, прижав к себе. Джейсон не сопротивлялся. Его светлые глаза были широко распахнуты, и он смотрел без обычных холодности, неприятия или ненависти. Дэниел уже забыл, когда в последний раз он глядел на него вот так — открыто, искренне, беззащитно.

— Отпусти меня, — тихо сказал Джейсон. — Пожалуйста, отпусти меня.

— Никогда.

— Прошу тебя. Я не могу так больше.

— Ты легко можёшь всё изменить.

Длинные ресницы Джейсона дрогнули, губы горько сжались.

— Когда-нибудь ты сделаешь это. Я готов ждать столько, сколько потребуется, — произнёс Астон. — Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне, хочу больше всего на свете.

— А я больше всего на свете хочу уйти от тебя.

Они смотрели друг другу в глаза. Астон прижимал к себе послушное, безвольное тело Джейсона. Да, он не сопротивлялся, но в нём как будто совсем не было жизни — лишь усталость, покорность, последняя степень истощения. На секунду ему стало страшно, не впадает ли Джейсон опять в то безучастное, оторванное от реальности состояние, в котором он провёл несколько месяцев после изнасилования. Может быть, он был слишком жесток с ним, давил на него слишком сильно? Он не знал, где находится тот предел, до которого Джейсона можно было довести и не сломать окончательно. Иногда он и сам думал о том, что Джейсону нужно уехать — им обоим стало бы легче, — но тут же отказывался от этой мысли: он не мог представить, как сам будет жить, не чувствуя рядом присутствия человека, которого любил, не зная, где он и с кем. Их сейчас связывало так мало, но он был не в силах разорвать эту слабую нить, закрыть последнюю дверь, которая вела в их прошлое.

Астон приблизил своё лицо к лицу Джейсона — тот не отстранился и всё так же смотрел на него умоляющим взглядом. Он прижал его к себе сильнее: эта близость рождала в груди Дэниела щемящее, отчаянное чувство, мучительную радость, сплетённую с болью и страхом потери. Всё прочее отступило — страсть, вожделение, желание сделать своим, — были только любовь и боль, такие чистые, насыщенные, словно наконец выкристаллизовавшиеся из всей той безумной смеси чувств, что он испытывал к Джейсону. Он склонился ниже и коснулся его губ. Джейсон и тогда не попытался вырваться или отвернуть голову. Его рот чуть приоткрылся, уступая Астону и отвечая на поцелуй. Он не был долгим или страстным — Дэниел сам быстро прервал его, поражённый происходящим.

— Джейсон?.. Джейсон, ты…

Тот, словно очнувшись ото сна, резко оттолкнул его:

— Уходи.

Астон смотрел на него с непониманием и затаённой надеждой и не двигался с места. Джейсон бросил на него раздражённый и презрительный взгляд.

— Убирайся из моей комнаты.

Дэниел сжал зубы, тяжело вздохнул и развернулся к выходу из спальни. Уже закрывая за собой дверь, он услышал, как Джейсон тихо произнёс, почти простонал:

— Убирайся из моей жизни…

 

***

Обед с тремя американскими финансистами, приехавшими в Женеву специально для встречи с ним, слегка затянулся, и Астон приехал в свой офис только к четырём часам дня. В большой светлой приёмной перед его кабинетом мисс Вернье что-то торопливо записывала, прижав трубку телефона к уху. Астон сделал ей знак, чтобы она зашла к нему, когда окончит разговор. Сегодня ей приходилось работать практически в одиночку: у мисс Мецлер был выходной, Брент остался в парижском офисе, куда Астон планировал вернуться уже послезавтра. Вообще-то он должен был вылететь в Париж почти сразу после встречи с американцами, но решил задержаться в Женеве. Его беспокоило происходящее с Джейсоном. В последние недели его поведение становилось всё более странным, непредсказуемым и нездоровым.

Астон несколько раз просмотрел запись с камер из его комнаты — запись двухдневной давности, когда он застал их с Лукасом. Он не сомневался в словах Джейсона; он просто хотел посмотреть, что там произошло. Слова и поступки Джейсона были пугающими: не сами по себе, а потому, что настолько не были похожи на его обычное поведение, что, казалось, это совершенно другой человек, похожий только внешне.

Перед Астоном на столе лежала стопка документов, куда вскоре должен был добавиться ещё и объёмный меморандум после сегодняшней встречи, а он не мог думать о работе. Только о Джейсоне. Что бы с ним не происходило — это происходило по его, Дэниела, вине. Так не могло больше продолжаться. Эдер говорил то же самое: эмоциональное состояние Джейсона оставляло желать лучшего, его столько раз испытывали на прочность, что довёли до опасной черты, за которой уже могло не быть возврата.

Эдер предлагал вернуть его в Лондон, где у него были друзья и занятия, и оставить на пару месяцев в покое. Астон, несколько недель не соглашавшийся, сейчас склонялся к тому, что начальник службы безопасности был прав. Перед его глазами стояло бледное застывшее лицо, какое-то уже неживое и пугающе красивое, словно искусно разрисованная маска. И этот отчаянный умоляющий взгляд…

Что он сделал с ним, с человеком, которого так безумно любил?.. Наверное, любил слишком сильно, так сильно, что любовь превратилась в орудие пытки, разрушавшее и медленно убивавшее Джейсона и терзавшее его самого, в обоюдоострый клинок, ранивший их обоих… Это был порочный круг: один наносил удар, другой отвечал тем же, первый мстил за это — и так до бесконечности.

От размышлений его оторвал стук в дверь. Он пригласил мисс Вернье войти и начал отдавать распоряжения относительно встреч, запланированных в Париже, которые теперь надо было перенести. Через пару минут зазвонил его мобильный телефон. Астон нахмурился, увидев имя на экране: Рюгер стал бы звонить ему лично лишь в крайнем случае. Ещё до того, как он ответил, он понял — или почувствовал, — что что-то произошло с Джейсоном. Он жестом попросил мисс Вернье выйти.

— Что там у вас, Рюгер? — спросил он.

Ответ заставил его вскочить на ноги. Несколько секунд он не мог ничего сказать, просто стоял, прижав пальцы ко лбу, мгновенно ставшему влажным.

— Когда? — наконец спросил он. — Шесть минут? Так не теряйте времени, идиоты! Вы знаете, что делать. Задействуйте всех, кого считаете нужным. И где Эдер? Всё ещё в Цюрихе? Какого чёрта он там делает?! Хорошо. Держите меня в курсе.

После разговора с Рюгером Астон нажал кнопку на внутреннем телефоне:

— Элен, отмените все встречи на этой неделе. На сегодня никаких звонков и посетителей, кроме Эдера и Рюгера. Вылет в Париж пока не отменяйте. Возможно, к тому времени всё уладится.

Он сам не верил в это. Ничего уже не уладится. Никогда. Он оттолкнул оказавшиеся под рукой бумаги, и они разлетелись по столу и полу. Пальцы сжались в кулаки. Дэниел попытался расслабить их, но не смог: всё тело сковало болезненное напряжение, сильное до дрожи в мышцах. Сердце колотилось так, словно хотело вырваться — нет, не из груди — из цепких, острых пульсирующих когтей ярости. Они резали, рвали, полосовали его тело и душу в отчаянии, в бессильной злобе, в страхе потери, в невозможности найти выход.

Через час на столе Астона лежал отчёт охраны. Он перечитал его несколько раз и всё равно не мог поверить, что Джейсон это сделал. И он не мог понять, как он это сделал. Каким образом, находясь под наблюдением практически круглые сутки, он смог организовать нечто подобное?

Джейсон, уже давно не покидавший дома в Колоньи, за два дня предупредил охрану, что ему нужно съездить в Женеву в часовую мастерскую, чтобы поменять кожаный ремешок у «Ланге унд зонэ», которые он носил чаще всего. Джейсон бывал там несколько раз за последние годы, поэтому охрана ничего не заподозрила. Маленькая мастерская, возможно, была не самой лучшей в городе, но находилась поблизости от «Банка Ламберга», и секретарь обычно заходил в неё.

В помещение мастерской он вошёл в сопровождении двух телохранителей — Веста и Валле. Ему сказали, что работы на пять минут и можно всё сделать прямо сейчас. Джейсон попросил разрешения понаблюдать самому, и его пригласили в собственно мастерскую. Вест пошёл туда с Джейсоном, Валле остался в приёмной. В мастерскую вёл коридор, в котором Веста оглушили, ударив по голове тяжёлым предметом. Валле услышал звук удара и шум и бросился в коридор. Там было несколько дверей, и он не сразу нашёл ту, которая выводила на задний двор. Когда он выбежал наружу, там уже никого не было: он заметил лишь отъезжающий чёрный «Пассат» и сумел рассмотреть номера. Машину вскоре нашли возле железнодорожного вокзала. Он была взята напрокат в аэропорту этим утром; разумеется, документы, предоставленные клиентом, оказались поддельными. Телефон Джейсона остался на заднем сиденье автомобиля.

Дальше наступала неизвестность. Все документы Джейсона остались в Колоньи. У него в бумажнике обычно лежали права, но на этот раз даже они оказались в сейфе в его комнате вместе с паспортами и банковскими картами. Он не взял с собой абсолютно ничего.

Единственной ниточкой, ведущей к тем, кто помогал Джейсону, были фотороботы двух сотрудников часовой мастерской, которых видели телохранители. Вернее, лже-сотрудников: настоящих нашли связанными в одной из задних комнат. Лица двух мужчин не были ничем примечательны; они выглядели, как тысячи других европейцев. Эдер основные надежды возлагал на тщательный поиск следов и свидетелей в любых местах, которые только могли придти в голову, в первую очередь — на вокзалах и аэропортах. Внешность Джейсона была весьма приметной, и его могли запомнить, просто мельком увидев. Ещё Эдер считал, что им придётся сочинить какую-нибудь историю и обратиться за помощью в полицию.

Дэниел взял отчёт с собой в машину, когда поехал домой, и перечитал ещё раз по дороге. Очень подробный и совершенно бесполезный. Ни единого указания на то, кто мог помогать Джейсону. Эдер уже был в Женеве и обещал приехать в Колоньи, когда закончит с организацией поисков.

Впереди ожидала бессонная ночь. Дэниел знал, что не сможет спать. В первый момент, когда Рюгер сообщил ему о побеге, он почувствовал ярость и злость, но теперь, через несколько часов, остались только решимость найти Джейсона и странное горькое чувство, которому он не мог подобрать названия. Он чувствовал себя преданным, униженным, обманутым, но понимал, что сам был в этом виноват. Он был виноват во многих вещах, но думал, что Джейсон рано или поздно простит ему даже самое ужасное. Он держал его при себе в ожидании этого момента, а ещё потому, что тот принадлежал ему и не мог быть нигде и ни с кем, кроме как с ним. Только с ним.

И вот теперь он ушёл. Дэниел вспомнил тот вечер, когда он приехал в Колоньи, вспомнил, как Джейсон просил отпустить его, и тот поцелуй. Джейсон тогда наверняка знал, что через два дня его здесь уже не будет. Он просил его — давал ему последний шанс уладить всё миром. Он не хотел исчезать вот так. Дэниел знал: согласись он тогда, Джейсон бы всё отменил, но он сам не оставил бывшему любовнику выбора, сказав, что никогда его не отпустит. А поцелуй, который на несколько секунд подал ему надежду… Джейсон прощался с ним, с их мучительным настоящим и прекрасным прошлым, с их ненавистью и с их любовью, со всем тем, что невозможно просто так вычеркнуть из памяти и жизни, как бы далеко не уехал и не убежал.

— Я всё равно найду тебя, — тихо произнёс Астон, сминая отчёт в маленький жалкий комок, — даже если мне придётся вывернуть этот мир наизнанку.

— Вы что-то сказали, сэр? — обернулся к нему Хиршау, ехавший впереди рядом с шофёром.

Астон поднял на него глаза, словно только сейчас осознав присутствие рядом с собой посторонних.

— Я сказал, что у нас будет много работы, — ответил он и нажал на кнопку, которая поднимала перегородку между водительской и пассажирской частью.

Ему не нужны свидетели.

Он уронил в ладони лицо, пылающее и какое-то онемевшее и бесчувственное, словно маска из раскалённого металла, и глухо застонал.

 

Глава 73

There's a place, I can never return, so I decide to let it burn

Far away, is where I'd rather be than to see that look upon your face

Wolfmother

 

Джейсон чувствовал невероятную усталость. Глаза болели и закрывались сами собой, но уснуть он не мог: в голове постоянно прокручивались события последних нескольких часов, и он выискивал, не допустили ли где-то он сам или его сопровождающие ошибки. Всё прошло подозрительно быстро, правильно и гладко.

Они несколько раз меняли машины, пока не добрались до французского горнолыжного курорта Межев. Там на аэродроме их ждал маленький частный самолёт. Всё это время Джейсона сопровождали трое мужчин. От двоих Джейсон не слышал ни единого слова, они только молча выполняли указания своего начальника, представившегося как мистер Уокер. Джейсон уже видел его однажды: это с ним он встретился несколько недель назад в одном из женевских ресторанов, где передал записку для Алекса Чэна, объясняющую, как они будут общаться. Записка была короткой, но никто кроме Джейсона и представить себе не мог, скольких усилий стоило написать её, не привлекая ничьего внимания.

Первый перелёт был в Дубай, где они сменили самолёт и паспорта. Через несколько часов они вылетели в Гонконг, уже на комфортабельном «Dassault Falcon».

Джейсон не спал последнюю ночь, проведённую в Колоньи, переживая, как пройдёт его побег и удастся ли достаточно быстро ускользнуть от охраны. Теперь они уже были в получасе пути от Гонконга. Он заранее перевёл часы и теперь никак не мог сообразить, сколько времени сейчас должно быть в Швейцарии и сколько он уже не спал. В голове был тяжёлый свинцовый туман: он мешал сосредоточиться, но он же и не давал почувствовать страх. Пока они не покинули Швейцарию, Джейсон буквально дрожал от напряжения. Он не знал, чего боится больше: того, что сделает с ним Астон, если всё же поймает, или того, что ждало его впереди.

Его решение довериться Алексу Чэну нельзя было назвать разумным и взвешенным. Он плохо знал этого человека, представителя очень и очень опасного семейства, наверное, ничуть не менее опасного, чем Астон. Что-то в Алексе заставляло верить ему, но он не мог избавиться от мысли о том, что его могли заманить в ловушку. Джейсон понимал, что кладёт голову в пасть льва, но Дэниел не оставил ему выбора. Он сделал этот шаг от абсолютной безысходности, от отчаяния, и теперь уже было поздно жалеть.

Он потёр глаза, усталые и покрасневшие от недосыпа и пересушенного воздуха. Уокер, сидевший рядом, бесчувственно-услужливым тоном поинтересовался, не желает ли он поесть или выпить чего-нибудь. Джейсон покачал головой. Они уже скоро должны были приземлиться. Внизу был горящий огнями город: несколько островков света на границе с чёрной пустотой моря. В другой день он мог бы полюбоваться на захватывающий вид внизу, но не сегодня.

Он бывал в Гонконге несколько раз вместе с Астоном. Это была другая жизнь, куда не было теперь возврата. Он наконец-то перевернул страницу. Их с Дэниелом история закончилась. Она начиналась слишком красиво и ярко, чтобы быть правдой. Волшебная сказка обернулась жутким ночным кошмаром. Может быть, в самом её конце можно будет сказать, что герои жили долго и счастливо — но уже не вместе. Они причинили друг другу слишком много боли. Пора было расстаться.

Когда они приземлились, неподалёку от трапа уже ждала машина. Джейсон, без слов подчинявшийся указаниям Уокера, сел в неё, и их повезли по казавшемуся бесконечным пространству аэропорта. В темноте мелькали ангары, самолёты, взлётные полосы, горы контейнеров, ярко освещённые здания терминалов. Наконец машина остановилась. Один из сопровождающих вышел и открыл для Джейсона дверь. Когда он вышел, то заметил в паре десятков метров вертолёт. Он повернулся к Уокеру и спросил:

— Долго ещё?

— Теперь уже нет.

В вертолёте Джейсон чувствовал себя неуютно. Это был не первый его полёт, но всё равно было страшновато. Астон не любил вертолёты и пользовался ими исключительно редко, когда не было быстрого и удобного способа куда-либо добраться иным путём. В основном это были короткие перелёты из аэропорта Тетерборо [28]на Манхэттен и обратно. В этот раз путешествие тоже было совсем недолгим, наверное, не больше пятнадцати, если не десяти минут, но Джейсон, видимо, всё-таки отключился: он помнил, что под ними было море (значит, они летели на другой остров или на материковую часть), а когда открыл глаза, они уже садились, при этом вертолёт отвратительным образом раскачивало.

— Почти на месте, — сообщил Уокер. Удивительно, но мужчина, тоже много часов не спавший, сохранял бодрый и свежий вид.

Вертолёт приземлился на ярко освещённой площадке в нескольких десятках метров от невысокого здания.

— Останьтесь пока здесь, — сказал Уокер, когда Джейсон хотел выйти наружу вслед за молчаливыми помощниками его провожатого. — За этим местом вряд ли могут наблюдать, но осторожность не помешает.

Через несколько минут вертолёт покинул и пилот, предварительно выключив всё на панели управления. Вскоре после его ухода погасли и освещавшие вертолётную площадку огни. Уокер выждал ещё немного, а потом сказал:

— Теперь наша очередь.

В абсолютной темноте они дошли до здания, попали внутрь, попетляли по каким-то коридорам и попали на подземную парковку, где Джейсона усадили в машину. Ехали они недолго. Насколько Джейсон мог рассмотреть из окна, местность не походила на часть крупного мегаполиса: никаких небоскрёбов, кроме изредка мелькавших вдали в просветах между деревьями, огромное количество парков и просто зелени. В конце концов, они оказались на улице, похожей на часть загородного посёлка: редкие особняки стояли посреди больших садов, врезанных в склон горы.

— Где мы? — спросил Джейсон.

— Это Пик, — коротко ответил Уокер.

По своим предыдущим поездкам Джейсон знал, пусть и немного, о пике Виктории, горе на острове Гонконг, с которой открывались живописные виды на сам город, но никогда там не был. Название «Пик» было, конечно, слишком громким, особенно для Джейсона, чуть ни треть прошедшего года прожившего в Швейцарии, где он насмотрелся на настоящие горы. По его меркам, это была возвышенность.

Вскоре они свернули к одному из особняков, проехав через широкие ворота. Когда машина оказалась в гараже и дверь за ней опустилась, Джейсону наконец позволили выйти.

— Извините, но придётся пройти через вход для прислуги, — предупредил его Уокер, указывая на двойную дверь неподалёку.

Джейсону было плевать, через какую дверь его проведут. Он хотел сейчас только одного: спать. Они с Уокером прошли по какому-то коридору, затем пересекли внутренний дворик, выйдя к противоположной его стороне, где большая секция стены была стеклянной, слабо освещённой изнутри холодным голубоватым светом. Уокер открыл раздвижную дверь и пропустил Джейсона внутрь. За дверью находился длинный бассейн. В огромном помещении со сводчатым потолком было темно, и лишь подсветка бассейна позволяла видеть, куда им дальше идти.

Они свернули в ещё один коридор с дверями по обе стороны, а потом оказались в гостиной с длинными мягкими диванами и полностью стеклянной стеной. Они прошли через эту комнату, потом через ещё одну гостиную, большую по размерам, чем предыдущая, затем через парадную столовую и ещё одну маленькую гостиную — на этот раз в китайском стиле. Не дом, а лабиринт какой-то…

Из последней комнаты они попали наконец в просторный кабинет. Перед широким чёрным столом стоял Алекс Чэн.

Уокер что-то быстро проговорил на китайском, Алекс лишь кивнул в ответ — не благодаря, не вслушиваясь, просто позволяя уйти. Когда дверь за Уокером закрылась, Алекс подошёл к Джейсону, замершему около дверей, и положил руку ему на плечо.

— Как ты? — спросил он, обеспокоенно вглядываясь в его лицо.

— Всё хорошо, — слабо, вымученно улыбнулся тот. — Я просто не спал двое суток…

— Пойдём, покажу тебе твою комнату.

Они снова вышли в китайскую гостиную, но покинули её через другую дверь и оказались в большом холле. Лестница оттуда вела на второй этаж. Алекс распахнул перед Джейсоном двери одной из комнат. Тот даже не стал её рассматривать, обратив лишь внимание на широкую кровать, застеленную шёлковым покрывалом густого тёмно-фиолетового цвета. Наконец-то можно будет лечь и выспаться…

— Для тебя приготовили кое-какую одежду. Посмотри потом в гардеробной, — сказал Алекс. — Может, не очень хорошо подойдёт, но на первое время сгодится.

— Спасибо, — устало кивнул Джейсон. — Можно, я…

— Конечно, — Алекс отошёл назад к двери. — Увидимся завтра.

Когда он ушёл, Джейсон, даже не до конца раздевшись, забрался в постель, откинув в сторону покрывало и сбросив на пол лежавшие сверху подушки. Буквально через минуту он провалился в глубокий сон.

 

Когда он проснулся, время было самое подходящее для обеда, а не для завтрака. Джейсон выбрал себе одежду из того, что нашёл в гардеробной: светлые брюки из тонкой мягкой ткани и голубую футболку-поло, и отправился в душ. Пока сохли волосы, он осмотрел комнату и раздвинул шторы на широком окне. Оно выходило в сад, но видно было не так уж много — прямо за окном плотно росли деревья. Можно было разглядеть вьющиеся внизу дорожки и клумбы с белыми и розовыми цветами.

Джейсон вышел из комнаты: перед ним был короткий коридор буквально с двумя дверями — его спальни и комнаты напротив, заканчивался он распахнутыми дверями в маленькое уютное помещение с двумя диванами, двумя креслами и низким столиком, чем-то вроде комнаты отдыха. Джейсон пошёл в противоположную сторону — к выходу на лестницу. В доме царила необычная, почти мёртвая тишина. Создавалось такое впечатление, что он тут — единственное живое существо. Звуков не доносилось ни изнутри дома, ни снаружи: там, как он вспоминал по вчерашнему вечеру, было жарко и влажно, и все окна были тщательно закрыты, чтобы поддерживать комфортный микроклимат внутри.

Спустившись вниз, Джейсон наконец наткнулся на первого человека — молодую девушку в форме горничной, смахивавшую несуществующую пыль с рамы высокого зеркала. Она с заметным акцентом произнесла: «Добрый день, сэр», — и тут же скрылась за одной из дверей. Вскоре оттуда показался немолодой уже мужчина, по всей видимости, дворецкий. Он представился как Гун и сообщил, что хозяин уехал в город (очевидно, имея в виду Гонконг), вернётся к ужину, а в его отсутствие он, Гун, должен показать гостю дом. Джейсон ответил, что с удовольствием осмотрит дом после того, как позавтракает. Гун провёл его в столовую — не ту длинную, через которую Джейсон проходил вчера, — а небольшую, уютную, с круглым столом и стеклянными дверями, выходящими на лужайку перед домом.

К Джейсону дворецкий обращался как к мистеру Риду. Эта фамилия была в его новых документах — уже третьем паспорте с тех пор, как они приехали в аэропорт Межева. Теперь его звали Тайлер Рид.

После завтрака Джейсон с Гуном отправились в чуть ли не часовой тур по дому. Особняк был огромен и стоял посреди большого сада. Как пояснил Гун, Чэн Шэньбо купил сразу два участка, чтобы обеспечить себе таким образом хотя бы относительное уединение. Чэн-старший не бывал в этом доме уже почти пять лет, с тех пор как у него начались проблемы со здоровьем и он перестал покидать Сингапур; два года назад здесь поселился его наследник. Также у Алекса был постоянный люкс в одном из гонконгских отелей, где он ночевал, если допоздна задерживался в офисе или на каком-нибудь мероприятии.

Джейсон внимательно осматривал комнату за комнатой, стараясь запомнить их расположение друг относительно друга, и слушал пояснения дворецкого. Ближайшие месяцы ему предстояло провести здесь. Его новая клетка… Но он знал, что так будет: он не мог получить абсолютную свободу, только свободу от Дэниела. Теперь ему надо будет тщательно скрываться на протяжении недель, месяцев, возможно, лет — хотя так далеко Джейсон не загадывал.

Быть может, когда-нибудь он получит возможность жить независимо, но пока это оставалось недосягаемой мечтой. Он перешёл из одних рук в другие. Бессмысленный обмен, если смотреть со стороны, но он получил покой… Покой. Вот чего он искал. Он не хотел ни отомстить Астону, ни унизить его, может быть, даже и свобода как таковая не была ему сильно нужна. Он хотел покоя.

Вечером в двери его комнаты постучался Гун и сообщил, что через полчаса его ждут к ужину. Джейсон не знал, всегда ли здесь было принято столь церемонное обращение, или же Алекс установил новые порядки специально в его честь, чтобы всё было так, как он привык.

Через полчаса он спустился в маленькую столовую. Стол был сервирован на двоих. Значит, Алекс или скоро приедет, или уже здесь. Джейсон едва успел занять своё место, как тот вошёл в комнату.

За ужином — кстати, прекрасно приготовленном, как и обед — оба вели себя сковано. Джейсон понимал, что Алекс относится к нему всё же не как к новому развлечению, за которое он заплатил немалую цену и ждёт ответных услуг, и никогда даже не намекнёт ему на это, тем более не скажет открытым текстом чего-то вроде: «Я выполнил свою часть сделки, теперь раздевайся и жди меня в кровати». В итоге они вели за столом почти деловой разговор. Алекс сказал, что не сможет проводить дома больше времени, чем обычно, как бы ему этого ни хотелось: он должен придерживаться обычного распорядка дня, чтобы ничем не вызвать подозрений Астона. Он, как и Джейсон, был уверен, что Астон и Эдер включат его в список подозреваемых одним из первых и что за ним будут следить. Поэтому Алекс должен был проводить в офисе свои обычные часы, приезжая домой только поздно вечером.

Уже почти в самом конце ужина, за десертом, их прервал дворецкий: с Алексом хотел поговорить господин Лян. Алекс извинился и вышел из-за стола, чтобы ответить на звонок в кабинете. Скорее всего, звонок Ляна касался бизнеса, но Джейсон не мог отделаться о мысли о том, что разговор мог идти о нём. Алекс совершил безумный поступок, привезя его к себе. Поступок, самоубийственный для почти любого другого человека и очень опасный даже для наследника семьи Чэн. Астон вряд ли решится на какие-либо враждебные действия, тем более в Гонконге, на чужой территории, но мерзавец был на редкость изобретателен и упорен в достижении своих целей, а ещё он был одержим, по-настоящему одержим своим чувством.

Джейсон знал, что поступок Алекса не был в полной мере самовольным: он спросил разрешения у Чэна-старшего. Бывший любовник Астона был, конечно, лакомым кусочком, но не настолько необходимым, чтобы ради него ставить под угрозу бизнес своего отца. По непонятным Джейсону причинам Чэн Шэньбо позволил сыну нанести Астону такого рода оскорбление — утащить у него из-под носа секретаря, которого охраняли чуть ли не как наследника британского престола.

Прождав за столом десять минут, Джейсон решил вернуться в свою спальню. Алекс знает, где его искать в случае чего. Он вышел в соседнюю комнату, одну из гостиных. Алекс был там. Он стоял возле окна и смотрел на тонувший в сумерках сад. Видимо, разговор был уже давно закончен, и Чэн просто не спешил вернуться в столовую, тоже чувствуя себя напряжённо и неуютно во время разговора с Джейсоном.

Джейсон пересёк комнату и подошёл к нему. Алекс улыбнулся, увидев его:

— Извини, я задумался. Мы сейчас работаем над одним проектом… Хотя вряд ли тебе это интересно.

— Я так и не сказал тебе спасибо, — проигнорировал Джейсон явную ложь. — Если бы я остался с ним… Я не знаю, что бы было… Наверное, я бы просто сошёл с ума.

— Ничего ещё не закончилось. Он будет тебя искать.

— Всё равно спасибо. Ты сильно рискуешь из-за меня, — Джейсон подошёл совсем близко к Алексу и посмотрел ему в глаза.

Чэн опустил ресницы, словно боялся встретить взгляд Джейсона, и снова повернулся к окну.

— Джейсон, я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным, — сказал он, чуть помолчав. — Я не ожидаю, что ты…

Он осёкся, увидев, как изменилось лицо Джейсона: на доли секунды между бровей появилась болезненная складка и губы чуть дрогнули. Его словно ударили. Но уже через секунду всё исчезло, сменившись обычной спокойной и идеальной маской.

— Как тебе будет угодно, — холодно сказал он, резко развернулся и вышел из комнаты.

Едва за ним закрылась дверь, Алекс, провожавший его взглядом, ударил кулаком по стеклу. Оно низко загудело от удара и завибрировало. Всё получилось не так, как он рассчитывал. Глупо, ужасно глупо… Это его фальшивое благородство оказалось просто оскорбительным. Он несколько лет мечтал о Джейсоне Коллинзе, а когда тот стоял рядом, не придумал ничего умнее, как ткнуть носом в то, что он продал себя ему.

Джейсона задели его слова, и он дал это понять. Он не был послушной игрушкой, лишённой гордости и готовой ублажать любого, кто платит, — Алекс знал это, но каждая новая их встреча сбивала его с толку всё больше и больше, и его тянуло к Джейсону всё сильнее. Он был хозяином положения, но Джейсон легко расшатывал его обычную уверенность в себе. Он смотрел на него снизу вверх, но всё равно как будто свысока.

 

***

Дэниел вернулся в Париж через два дня после исчезновения Джейсона, когда стало понятно, что быстро его найти не удастся. Он словно испарился, не оставив никаких следов.

За всеми, кто хотя бы теоретически мог помочь Джейсону скрыться, велось наблюдение, но пока никто не сделал ничего, что показалось бы подозрительным. Самым необычным было то, что Рипли, обычно покидавший Европу в сентябре, прожил там до начала октября, да то, что Алекс Чэн, прежде не испытывавший интереса к высокой кухне, нанял знаменитого шеф-повара, у которого как раз закончился контракт с князем Шварценбергом. Вряд ли это могло быть связано с Джейсоном: тот отдавал должное хорошо приготовленным блюдам, но запросто мог питаться бутербродами и супами из банок.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.