Из дневника Джейсона Коллинза 13 страница

— Тебе не кажется, что это несправедливо? Ты знаешь обо мне всё. С кем и куда я хожу, во сколько возвращаюсь домой, чем болел в пять лет и прочую ерунду.

— Я знаю не всё. Есть один интересующий меня вопрос.

— Неужели? И что за вопрос?

— Кто твоя мать? Твой отец приложил массу усилий, чтобы это скрыть.

— Ума не приложу, зачем. Возможно, он боялся, что я кинусь её искать, когда вырасту.

— А ты не пробовал?

— Зачем? — Джейсон пожал плечами. — Никакой таинственной истории нет.

— Я бы всё равно хотел её услышать.

Джейсон с полминуты помолчал, словно раздумывая, отвечать или нет.

— Очень жарко, — наконец сказал он. — Хочешь искупаться?

***

Вечером перед ужином они сидели в тени на террасе, расслабленные после медленного послеобеденного секса. Ламберг просматривал какой-то журнал на французском, а Джейсон аккуратно разрезал ножом персик и по одной отправлял дольки в рот, иногда угощая и Дэниела.

— Я никому не рассказывал про неё, — вдруг сказал он, отставляя в сторону вазу с фруктами.

Ламберг закрыл журнал:

— Про свою мать?

— Да. Это не очень приятная история. В детстве отец говорил мне, что она уехала. Разумеется, в определенном возрасте такое объяснение перестало меня удовлетворять, тогда он всё и рассказал.

Ламберг внимательно слушал, не перебивая.

— Я думал, что она сбежала от него, поняв, что с этим человеком невозможно жить вместе. Я её даже не винил, я только не понимал, почему она не забрала меня с собой. Но ничего этого не было, они никогда не жили вместе, не было даже случайного секса, благодаря которому я мог так неудачно появиться на свет. Он ей просто заплатил. Он хотел ребёнка для себя одного, чтобы ни с кем его не делить.

— Суррогатная мать? — спросил Дэниел, нахмурившись.

— Да, они заключили контракт. Я ему обошёлся в сто двадцать тысяч долларов. Отец знал эту женщину до того, она была или студенткой, или аспиранткой. Он счёл её идеальной кандидатурой: здоровая, умная, красивая. Он говорил, что ей нужны были деньги. Она меня довольно выгодно продала. Ему был нужен мальчик. Тогда уже использовался метод Эрикссона для разделения сперматозоидов на XX и XY. Говорят, что не всегда получается нужный результат, но в моём случае всё получилось. Вот и вся история, Дэниел. Как видишь, всё до отвратительного просто, как на рынке.

Дэниел потянулся к нему и обнял, прижав к груди:

— Ты самое чудесное, самое прекрасное существо на свете, Джейсон. И для тебя не должно иметь значения, как именно ты родился.

Тело Джейсона оставалось напряжённым и скованным.

— Это не может не иметь значения, — безжалостным тоном судьи, зачитывающего приговор, произнёс Джейсон. — Моя мать не питала ко мне ни капли любви, она выносила и родила меня на заказ и отдала, как ненужную вещь. Я рос с отцом, который если и выныривал из своих занятий математикой, то только затем, чтобы проверить, как занятия математикой продвигаются у меня. Он видел во мне лишь уменьшенную копию себя. Я — настоящий я — не был нужен даже собственным родителям.

— Ты нужен мне, — Дэниел гладил его по спине.

— Мне нечего тебе дать… — Джейсон выскользнул из объятий Ламберга и подошёл к краю террасы. — Ты жалеешь меня? Зря. Я не испытываю страданий по этому поводу. Моя жизнь была во многом лучше, чем жизни миллионов других детей, я был сыт, одет, здоров, получил хорошее образование, отец меня ни разу и пальцем не тронул, разве что мог голос повысить.

Дэниел не пошёл за ним на этот раз, он наблюдал за тонким силуэтом на фоне темнеющего неба с кресла.

— Я буду ждать тебя, сколько потребуется. В чём-то ты гораздо взрослее своих сверстников, а в чём-то почти ребёнок. Но рано или поздно ты научишься делиться своими чувствами и принимать чувства других. Я буду тебя ждать.

Глава 21

Лондон, октябрь 2006

Джейсон занимался двумя вещами — учёбой и музыкой. После того как он уволился с работы, времени на игру на фортепьяно оставалось гораздо больше, кроме того, он чувствовал потребность в этом. Музыка сама по себе и долгие однообразные повторения нескольких тактов успокаивали его, а ему это было нужно. Он чувствовал, что что-то приближается. Что-то плохое… Даже те ночные кошмары, что донимали его зимой и весной, но почти исчезли с появлением в его жизни Дэниела, стали чаще.

После возвращения из Греции Ламберг пропал на две с лишним недели, лишь иногда звонил, но затем чуть ли не месяц провёл в Лондоне, только дважды ненадолго уехав. Они были вместе гораздо больше, чем раньше, на выходные пару раз уезжали из города, много обсуждали начавшуюся учёбу Джейсона, но за всем этим внешне безмятежным поведением что-то скрывалось. Джейсон чувствовал непонятное ему напряжение во взглядах, которые бросал на него Дэниел, в том, с какой тяжёлой страстью, почти отчаянием он овладевал им по ночам и шептал:

— Скажи, что ты мой…

Порой он смотрел на него так, словно видел в последний раз, словно прощался. Джейсон иногда начинал думать, что его полгода истекли, и Ламберг уже принял решение расстаться с ним, но за этим опять следовали чудесный спокойный день и страстная ночь.

Джейсон пытался расспрашивать его, что происходит, но Дэниел отмахивался от вопросов, а Джейсон не настаивал, поняв, что эту тему не хотят обсуждать. Он был удобным любовником. Они были очень близки друг другу, но в их близости промелькивали белые пятна, маленькие островки, куда другому нельзя было ступить.

Занятия в Школе экономики Джейсона увлекали, но он не был сильно загружен. Часть материала была ему известна, а новое давалось легко. Он уже начал подумывать о том, чтобы брать больше курсов со следующего семестра, и пару раз заговаривал с Ламбергом о работе. Тот ничего определенного не отвечал и обещал обсудить всё позднее.

Очередная поездка заняла у Ламберга четыре дня. Джейсон даже не знал, что он вернулся, пока не освободился после очередного занятия с преподавателем по фортепьяно. У выхода его ждал Хиршау.

Когда он приехал в квартиру Дэниела, в холле его встретил Николс и сообщил, что мистер Ламберг задерживается. Джейсон уединился в кабинете, куда редко заходил в отсутствие Дэниела. В прошлый раз он обнаружил на полке роскошный альбом по английской геральдике и сегодня собирался продолжить его изучение. Ему нравилась эта своеобразная наука — в ней было очень много от искусства, но была и приятная ему точность как в символах, так и в особом языке. Он неспешно перелистывал страницы, еле слышно напевая что-то про себя, когда на пороге комнаты появился Ламберг.

— С возвращением, — улыбнулся Джейсон и отложил книгу. Он уже привстал, чтобы подойти к Дэниелу и обнять его, но тот с непроницаемым выражением тёмных глаз опустился в ближайшее к двери кресло.

— Спасибо, — сказал Ламберг несколько быстрее и отрывистее, чем обычно. — Хорошо, что ты уже здесь…

— Тяжёлый день? — поинтересовался Джейсон. — Налить тебе что-нибудь?

— Да, ты знаешь…

Джейсон кивнул и встал с дивана. Он знал вкусы Дэниела в зависимости от времени дня. Вечером тот позволял себе немного коньяка, предпочитая винтажные сорта, заложенные на выдержку еще до эпидемии филлоксеры [9]. Джейсон, не большой знаток алкоголя, не замечал кардинальных отличий этих коньяков от, скажем, пятидесятилетних. Любопытства ради он поинтересовался стоимостью: наиболее любимый Ламбергом «Круазе» стоил от двух до четырёх тысяч фунтов за бутылку в зависимости от сорта и возраста. Но, насколько Джейсон знал, Дэниел их не покупал: отец и дед оставили после себя богатые коллекции спиртных напитков, которые Ламберг тоже время от времени пополнял на аукционах.

Джейсон пересёк комнату танцующей походкой, мурлыча всё тот же привязавшийся мотив, наполнил бокал на четверть коньяком, картинно развернулся к единственному зрителю, сделал оборот вокруг себя и пошёл к креслу Ламберга.

Тот улыбнулся уголком рта:

— Хорошее настроение?

— Да, сегодня же суббота. Спортзал, бассейн, после обеда фортепьяно, — ответил Джейсон, протягивая Ламбергу бокал. — А что у тебя?

Он склонился к Дэниелу, но тот не поцеловал его, как обычно делал, возвращаясь домой, а отстранил, мягко коснувшись плеча. Джейсон тревожно и непонимающе посмотрел на него.

— Нет, Джейсон. Иначе… я опять не смогу оторваться от тебя. Нам надо поговорить. Сядь, пожалуйста.

Улыбка слетела с лица Джейсона, и он послушно опустился в кресло напротив.

— Я давно хотел тебе сказать. Я даже обещал тебе, тогда, на острове. Я откладывал этот разговор по разным причинам: хотел, чтобы ты спокойно начал учиться, просто боялся последствий — для себя и для тебя. Я не хочу ничего скрывать от тебя. Пожалуйста, прости меня, потому что… Я не хочу причинять тебе боль, но обманывать тебя дальше я тоже не могу.

Джейсон замер, не сводя глаз с Ламберга. Тот поднялся на ноги, подошёл к двери и запер её на ключ. Ключ он положил в карман.

— Дэниел? Что это значит? — спросил Джейсон.

— Я хочу, чтобы ты выслушал меня до конца.

— Я не стану убегать посреди разговора. Я обещал тебе.

— Это может оказаться слишком тяжело для тебя, — покачал головой Дэниел. — Мне стыдно признаваться в этом, Джейсон, но почти всё, что ты обо мне знаешь — или ложь, или полуправда. Ты сказал, что не можешь мне доверять. Ты был прав. Я не знаю, почему ты мирился с этим. С твоим умом ты не мог не понимать, ты должен был постоянно замечать несоответствия.

— Я замечал.

— Но ты никогда не упрекал меня, не требовал разъяснений, и я благодарен тебе за это.

— Дэниел, я жду, — жёстко и холодно сказал Джейсон.

Ламберг сделал глоток из бокала и наконец произнёс:

— Меня зовут Дэниел Филипп Артур Астон. Не думаю, что тебе это имя о чём-то говорит. Ламберг — девичья фамилия моей матери.

— Швейцарские банкиры?

— Да. Я предполагал, что ты попробуешь выяснить, кто я такой. Вижу, что нашёл моего деда, банкиром был как раз он. У него было две дочери, и банк перешёл под управление мужа младшей, моего отца, а потом мне. Но это не самая главная часть моего бизнеса. Отец сам по себе не был бедным человеком, когда женился. Занимался в основном инвестициями. Я тоже кое-что успел добавить в семейную копилку. Например, хеджевый фонд. Он на самом деле существует и принадлежит, опосредованно, мне. Если ты захочешь, я всё тебе расскажу. Ты был прав, я гораздо богаче, чем хотел казаться. У меня довольно большое личное состояние, но оно ничто по сравнению с тем, что я тем или иным способом контролирую. С недавних пор в моём управлении находятся огромные суммы и целые индустрии, не принадлежащие напрямую мне, но мне подконтрольные.

— Зачем скрывать это от меня? — спокойно спросил Джейсон. — Я бы не заметил особой разницы между полумиллиардом и миллиардом.

— Я скажу, зачем. Потом. Потому что это ещё не всё.

Джейсон вскинул на него светлые, горящие беспокойным огнём глаза:

— Не всё? Хоть что-нибудь было правдой?

— Да. Я люблю тебя. Это правда.

— Ты от большой любви лгал мне всё это время? — жёстко спросил Джейсон. В его голосе начал появляться знакомый отрешённый холод.

— Да, потому что иначе… Позволь мне рассказать дальше. Ты не представляешь, как мне тяжело это говорить. Я сейчас разрушаю своими руками то, что строил столько месяцев. Наша встреча в Эпплтоне не была случайной.

Дэниел заметил, как испуганно дёрнулась голова Джейсона и задрожали пальцы, прежде чем он успел сжать их в кулак.

— Она была первой, но не была случайной, — повторил мужчина. — Я знал тебя раньше. И ты меня тоже.

— Я не понимаю…

— Ты ведь тоже скрывал от меня кое-что, Джейсон. Правду о своей работе. Ты работал не на финансовых консультантов, а на американскую разведку.

Джейсону кровь бросилась в лицо, и он сжал пальцами виски.

— Я не мог тебе рассказать, не имел права. Но ты… Откуда ты это знаешь?

— Я немного помогал вам.

— О боже… — прошептал Джейсон, вскакивая с кресла. Он сделал несколько шагов по комнате. Ему ухватило нескольких секунд, чтобы сообразить. — Ты не можешь… Ты не можешь быть им… Зачем тебе было встречаться со мной? Именно со мной?

Он беспокойно заметался по кабинету, затем без сил опустился в кресло.

— Джейсон, успокойся, пожалуйста. Налить тебе что-нибудь? — Дэниел протянул к нему руку, но тот отпрянул от него. — Тебе не надо меня бояться.

— Что тебе от меня нужно? — Джейсон сжался в комок. — Я почти ничего не знаю… Мне нечего рассказать. Господи, какой я идиот!.. Дурак…

— Джейсон, пожалуйста… Мне ничего от тебя не нужно… Всё не так…

Но Джейсон, казалось, не слышал его. Он закрыл лицо ладонями и замер.

— Какой я дурак… Почему я не подумал об этом? Как я мог поверить, что человек вроде тебя заинтересуется мной?! Я всего лишь оказался достаточно симпатичным, чтобы можно было заодно затащить в постель. Что тебе на самом деле было нужно?

Дэниел опустился на одно колено перед Джейсоном, крепко взял его за запястья и заставил убрать руки от лица.

— Посмотри на меня! Выслушай меня. Я прошу тебя…

Глаза Джейсона растерянно блуждали по его лицу, и он даже не пытался вырвать рук.

— Только одну вещь, — тихо и размеренно произнёс он. — Только одну вещь. Зачем? Зачем ты сделал всё это?

— Это не какие-то глупые шпионские игры. Меня не интересует твоя работа. Я ничего не пытался через тебя вызнать. Это другое. Поверь мне. Другое. Я несколько лет помогал информацией американцам. Это большой риск для меня, но у меня есть свои причины. Я расскажу, если ты захочешь узнать. Сейчас речь не об этом. У меня не было на твой счёт никаких тайных планов. Я не собирался использовать тебя в своих целях. Никогда. Я всего лишь хотел встретиться с тобой. Именно с тобой.

— Почему? — Джейсон освободил руки и безвольно опустил их на колени.

— Сначала была аналитика. Со мной обменивались информацией и предоставляли кое-какие материалы для подготовки к операциям. Я не могу сказать, что твои прогнозы были в десятки раз лучше прежних, конечно, немного лучше, но главное — они были другими. За ними стоял другой ум, более гибкий, нестандартный, я это сразу почувствовал. Мы несколько раз разговаривали, и тебе не требовалось для ответа чуть не на каждый вопрос сверяться с отчётами и что-то вносить в программу. У тебя было видение и понимание. Ты мыслил не как они, а как я. Живыми категориями и живыми людьми. Наверное, поэтому ты предупредил меня тогда. Для всех остальных я был всего лишь VS-045, а ты видел во мне настоящего человека. Ты не создан для такой работы, Джейсон. В тебе нет нужной чёрствости.

— И зачем же ты меня искал? Чтобы поблагодарить за ту записку? — Джейсон вскинул подбородок, неприязненно глядя на Дэниела. — Я так и не услышал слов благодарности.

— Я благодарен тебе, Джейсон. Но я искал тебя ещё до того.

— Зачем?

— Во время одного из наших разговоров, кажется, третьего по счёту, ты оставил включенной камеру. Ты вроде бы так этого и не заметил. Но я тебя видел.

— Ты ненормальный, — покачал головой Джейсон.

Дэниел Астон усмехнулся:

— Начальник моей службы безопасности намекал примерно на то же, когда я отправил их искать тебя. Естественно, это не была любовь с первого взгляда. Сначала я был просто удивлён — твой ум абсолютно никак не сочетался ни с твоим возрастом, ни с лицом. Меня это скорее раздражало, чем притягивало. В этом было что-то противоестественное, несправедливое, неправильное. Не знаю, как тебе это объяснить. Но ты не шёл у меня из головы. Я никак не мог соединить в одного человека те два факта, что я знал о тебе — твой ум и твоё тело. Твоё лицо стояло передо мной, я не мог его забыть. Во время нашего разговора ты ни разу не посмотрел в камеру, ты смотрел то в окно, то вниз на отчёты, то вообще непонятно куда. Я многое бы отдал, чтобы ты хоть раз взглянул мне в глаза. Или чтобы услышать твой настоящий голос без всех этих фильтров. Это было больше похоже на одержимость.

Джейсон слушал это признание с выражением непонимания и почти отвращения на лице.

— Да, Джейсон, одержимость. Я не знал о тебе ничего, но я хотел заполучить тебя. Я полагал, что ваша организация находится в Штатах, и мы потратили больше месяца на бесцельные поиски там. Это было всё равно что искать иголку в стоге сена. Но твоя записка, оставленная на Паддингтонском вокзале, сильно мне помогла. Это был словно знак судьбы. Мы искали тебя практически вслепую, будучи даже не до конца уверенными, что ты находишься именно в Лондоне, а не в другом городе. В конце концов, я рискнул пойти другим путём — воспользоваться связями в правительственных сферах. Это был огромный риск, но я всё-таки узнал, что действительно существует некая организация, куда стекается как финансовая информация, так и данные от разведок разных стран. По описанию это подходило. Мы нашли ваш офис в Мейфэре. Естественно, внутрь проникнуть не получалось, но в само здание не входил никто, похожий на тебя.

— И давно ты нашёл его? — спросил Джейсон.

— В начале марта. Я приказал не снимать наблюдения. В конце концов, человек может заболеть, уехать в отпуск или в командировку. Больше всего я боялся, что тебя перевели в другое место, потому что твою работу стал выполнять кто-то другой. Но не мог же я напрямую спросить у него, куда ты делся. Я уже продумывал альтернативные пути, думал и бросить эту затею, но потом ты всё же появился. Сначала один раз, а через неделю стал приходить каждый день.

— Ты следил за мной несколько месяцев, — не мог поверить Джейсон. — Только ради того, чтобы встретиться со мной?

— Только ради этого. Я всегда получаю то, что хочу, чего бы мне это не стоило. Я хотел встретиться с тобой сразу, но Эдер, начальник моей службы безопасности, отсоветовал. Ты практически не выходил из дома, ни с кем не общался, а когда один из моих людей попробовал заговорить с тобой в очереди, ты чуть не выбежал из магазина. Было понятно, что у меня не получится просто подойти к тебе и завязать знакомство. Когда я узнал про свадьбу, то понял, что это мой шанс.

— Как ты узнал?

— Информацию о твоих немногочисленных знакомых тоже собирали. Это дело техники. Я знал о свадьбе заранее, заранее снял дом для гостей. Я там на самом деле бывал до этого. Но у меня не было никакого плана. Я понятия не имел, каким образом я там встречусь с тобой. Не мог же я заявиться на свадебный банкет. Но всё решилось само собой. Ты, можно сказать, сам пришёл ко мне. А дальше ты всё знаешь.

— Это ужасно… — произнёс Джейсон. — Как я могу хоть в чём-то тебе верить после этого?

— Именно поэтому я всё тебе рассказываю — чтобы ты мог мне верить. У меня не получилось бы вечно скрывать, кто я на самом деле, но про остальное я мог бы тебе и не рассказывать. Ты бы никогда не узнал ни про мои связи с разведкой, ни про то, что наша встреча была подстроена. Я не хочу лгать.

— Я знал, что ты что-то скрываешь, но я не думал, что столько… Что всё изначально построено на лжи.

— Теперь ты знаешь правду.

— Да, — медленно проговорил Джейсон, — если предположить, что это и есть правда.

— Пока не вся. Осталась самая тяжёлая вещь.

— Господи, что может быть хуже всего этого?

— Я женат, — Дэниел низко опустил голову. — У меня двое детей. Если бы я назвался своим настоящим именем, ты бы сразу узнал, и тогда бы никогда…

Джейсон, и без того бледный, окончательно изменился в лице. Всё его тело ослабло, будто в нём не осталось ни единой целой косточки.

— Я не могу развестись, — продолжал Дэниел, не глядя на Джейсона. — Это не столько брак, сколько союз двух влиятельных семей. Есть множество причин. И даже если я сделаю это, мой развод сильнее всего ударит по тебе. Это другой мир, со своими законами…

— Замолчи! — выкрикнул Джейсон. — Пожалуйста, замолчи! Я не хочу ничего больше знать, не хочу ничего слышать, — он уронил голову в ладони, закрыв ими лицо.

С минуту он сидел так, ни слова ни говоря и не шевелясь, потом не выдержал Дэниел:

— Я очень виноват перед тобой. Прости…

— Мне лучше уйти, — вновь отвердевшим голосом сказал Джейсон, убирая руку от лица и выпрямляясь в кресле.

— Нет, — не менее твёрдо произнёс Дэниел. — Я рассказал тебе всё это не для того, чтобы ты ушёл, а для того, чтобы мы могли строить наши отношения без обмана.

— О каких отношениях может идти речь? — воскликнул Джейсон и поднялся на ноги. — Или ты думал, что я брошусь тебе на шею и скажу, что всё это не имеет значения?

— Многие бы так и поступили на твоём месте, Джейсон, — сухо заметил Дэниел. — В наших отношениях ничего не изменится. Единственное отличие — ты сможешь бывать со мной где угодно. Я не пытался скрыть нашу связь, когда не брал тебя в общественные места, я не хотел, чтобы ты раньше времени узнал, кто я такой. Теперь всё будет иначе.

— Ты в своём уме? У тебя есть жена и дети.

— Это не должно тебя беспокоить. Моя жена терпимо к этому относится. У меня были внебрачные отношения и раньше.

— Думаю, стоит послать ей открытку с соболезнованиями, — насмешливо заметил Джейсон. Самообладание постепенно возвращалось к нему, и место растерянности занимала злость. — Терпеть мужа, который по неделям не показывается дома, кувыркаясь по чужим постелям, или появляется на приёме не с ней, а с какой-то девкой, или ещё хуже — с мужчиной. Как ты можешь так унижать собственную жену?

— Я никогда не показывался на приёмах с мужчинами и исключительно редко — с другими женщинами. И я всегда жил в своём доме, со своей семьёй. Я, кажется, уже не раз говорил тебе, что ты — не временное увлечение и что я отношусь к тебе иначе. Я делаю это исключение только для тебя.

— Прости, Дэниел, но мне это не нужно. Наши с тобой отношения… окончены.

— Нет, Джейсон. Ты говорил, что принадлежишь мне! Мы любим друг друга.

— Любовь не может быть оправданием всему, — покачал головой Джейсон. — Я не хочу быть ни твоим тайным любовником, ни явным и тем самым унижать и мучить твою жену. Я не хочу таких отношений — бесчестных, подлых, унизительных для нас обоих. Просто не хочу…

— Я не могу допустить этого, — сказал Дэниел, поднимаясь с кресла. — Я не дам тебе уйти. Ты нужен мне.

Он подошёл к Джейсону и попытался его обнять, но тот вырвался из его рук.

— Не смей прикасаться ко мне! — Джейсон направился к дверям. — Это не то мелкое недоразумение, которое можно разрешить поцелуями и двумя часами в постели. Всё кончено!

Джейсон попытался открыть дверь и только тут вспомнил, что она заперта.

— Дай мне ключ, — он протянул руку.

— Нет. Я хочу, чтобы ты выслушал меня.

— Я всё уже слышал. Я не хочу больше видеть тебя. Ты не представляешь, насколько мне больно сейчас, но это пройдёт. Рано или поздно, но пройдёт, — голос Джейсона чуть заметно задрожал. — Но если я останусь с тобой, это не закончится никогда.

Дэниел подошёл к нему вплотную, так что мог коснуться его, сделай он лишь один шаг вперёд.

— Пожалуйста, Джейсон. Останься со мной. Не разрушай всё. Мы были счастливы и сможем быть снова.

— Нет, мы не были счастливы! Ты лгал мне, а я ничего не знал. Это не счастье. Это был обман, иллюзия! — в глазах его стояли слёзы.

Ламберг протянул руки и коснулся щеки Джейсона.

— Я прошу тебя, умоляю. Ты убиваешь нас обоих, — он обхватил лицо Джейсона руками и попытался поцеловать его.

Джейсон отворачивал голову и ослабевшими руками отталкивал от себя Дэниела.

— Не надо… — еле слышным голосом просил он. — Отпусти… Дай мне уйти! Не надо…

Он чувствовал, что всё тело его слабеет, и ему казалось, что он держится на ногах, только пока Дэниел прижимает его к створке двери.

Мужчина покрывал поцелуями его лоб, глаза и щёки, повторяя:

— Я люблю тебя… Люблю тебя… Не отпущу, не отдам… Ты мой…

Джейсон уже не сопротивлялся, бессильные слёзы потекли из его глаз:

— Как ты мог? Как ты мог?.. Я ненавижу тебя. Хотя бы сейчас не мучай меня… Пожалуйста, отпусти!.. Открой. Отпусти. Отпусти. Отпусти…

Дэниел смотрел на такое дорогое, любимое лицо, на сомкнутые ресницы, из-под которых медленно текли слёзы, на дрожащие губы.

— Иди, — сказал он.

В замке щёлкнул ключ. Джейсону понадобилось с десяток секунд, чтобы прийти в чувство. Он вытер слезы с лица и выпрямил спину. Уже в открытой двери он остановился и обернулся, словно хотел что-то сказать, но лишь покачал головой.

— Прощай, — беззвучно прошептали его губы.

Джейсон прошёл через гостиную и вышел в холл. Николс, увидевший его бледное застывшее лицо и покрасневшие глаза, на секунду растерялся, но потом тут же спохватился:

— Я попрошу Дэвиса отвезти вас.

— Нет, спасибо. Боюсь, я не могу больше пользоваться услугами этого дома.

— Простите, мистер Коллинз, но я настаиваю. Вы сейчас в таком состоянии…

Дворецкий исчез буквально на несколько секунд и явился уже с Дэвисом. За это время Джейсон успел подумать, что ему, и вправду, лучше согласиться. Он не был уверен, что сам сообразит, как ему добраться домой. Его мир был разрушен. Дэниел дал ему всё, а потом отнял. В его предательстве была какая-то невыносимая жестокость.

Вместе с Дэвисом они спустились вниз, и телохранитель усадил его на заднее сиденье «Мерседеса», опустив стекло, отделявшее пассажирскую часть от водительской.

— Вы точно в порядке, мистер Коллинз? — спросил он. — У вас такой вид, как будто сейчас в обморок упадёте. Может быть, отвезти вас к врачу?

— Нет, всё не настолько плохо, — помолчав, Джейсон добавил: — Двести евро ваши.

Поиск по сайту: