Потаенная Страна, север королевства Гаурагар, лето 6241 солнечного цикла

Несмотря на то что начиналось лучшее время цикла, в Потаенной Стране царило подавленное настроение. Цветущая природа, теплое солнце, первые богатые урожаи зерна и множество вкусных фруктов на деревьях, обещавших языку разнообразие наслаждения, не приносили радости.

Жители королевств узнали, что творятся страшные вещи. И дело не заканчивалось описанием непонятных чудовищ. Каждый рассказчик, распространявший весть, многократно усиливал степень угрозы.

– Вы уже слышали? Они уже могут летать, становиться невидимыми и превращаться в скалу. – Года скакала верхом рядом с Тунгдилом и Бешеным, за ними следовал отряд воинов и воительниц гномов, которые сопровождали бриллиант из Серых гор в Пчелокрай. Они везли десять маленьких бронированных повозок, и в каждом находилась новая копия бриллианта.

Это была идея Тунгдила – увеличить количество камней, чтобы усложнить задачу ворам – будь они хоть подземными, хоть орками с розовыми глазами, монстрами или Бессмертными. Другие копии уже готовили Четвертые.

– Ты забыла, что одного взгляда их достаточно, чтобы убить взрослого мужчину. И что они плюются огнем, – вздохнул Тунгдил. Подобные речи путники слышали повсюду. Самое последнее известие о возвращении одного из Бессмертных, правителя и магистра альвов, посеяло страх. – Я могу понять беспокойство людей, – сказал Златорукий. – Если Бессмертный пережил заклинание изгнания скверны, то, с точки зрения людей, закономерна мысль о том, что это могло удаться другим.

– Слух номер семьдесят три, – безразличным тоном заявила Года. – В Тобориборе собирается войско, чтобы совершать оттуда набеги.

Бешеный поглядел на нее.

– Ты на самом деле считаешь?

Она усмехнулась.

– Конечно. Я нахожу весьма поучительным, как быстро горстка врагов становится непобедимой. От деревни к деревне чудовища становятся больше, ужаснее и просто неодолимее. Хоть мы и не победили чудовище в штольнях, но нам это почти удалось.

Тунгдил обернулся через плечо и поглядел на свой отряд. Все было в порядке.

– Кстати, в последнем городе появились слухи о том, что в Паланде находится могущественный артефакт. – Года поглядела на Тунгдила. – Люди замечают, что в этой крепости собираются солдаты со всех королевств.

– Кроме гномов, – проворчал Бешеный.

Тунгдил знал, что это обстоятельство вызвало пересуды о раздоре между гномами и эльфами, гномами и людьми, королем гномов и королевой людей…

– Вы знаете слух номер семьдесят четыре? – Годе нравилось злить своего мастера новостями. – Чудовища могут лишить женщины невинности одним словом.

– Если я буду вынужден еще выслушивать этот бред, то заткну себе уши воском, – раздраженно заметил Боиндил. – Можно подумать, люди больше радуются дурным вестям, чем хорошим.

– Отчасти ты прав, – кивнула Года. – Сама природа людей такова, что они готовы скорее увидеть в чем-то плохое, чем похвалить хорошее.

– Не все такие, – возразил гномке Тунгдил, хорошо понимая, что по большей части та права. Это казалось ему пугающим, особенно если вспомнить, что всего несколько дней тому назад он проводил больше времени с людьми. – Мы ведь не можем сказать им правду, не так ли? Нам повезло, что никто из простых людей не догадывается, что намерены сделать чудовища. Тайна великого бриллианта на данный момент еще остается тайной.

– И снова ты прав, – Боиндил выскользнул из седла, предпочитая идти пешком. Слишком сильно болел зад. – Я никогда по-настоящему не смогу привыкнуть к этому способу путешествия. Может быть, вперед продвигаешься и быстрее, но задница становится такой же широкой, как у пони, на котором сидишь.

Не говоря ни слова, Года тоже спешилась. Она очень старалась следовать указаниям Бешеного, демонстрируя хорошие результаты, которым Тунгдил дивился в открытую, а Бешеный – втайне.

Тунгдилу казалось, что наметилось некоторое изменение в поведении друга по отношению к ученице. Он смотрел на нее чаще, чем прежде, причем не глазами мастера, а глазами гнома, испытывающего приязнь по отношению к гномке. Вот как в этот момент.

– Она тебе нравится? – лукаво улыбнувшись, спросил он.

– Что? – Пойманный с поличным Боиндил вздрогнул и даже немного покраснел. И тут же уставился на дорогу.

– Ну, я имел в виду успехи, которые она делает, – ответил Тунгдил, возвращая разговор в деловое русло.

– Да, конечно, – с явным облегчением ответил Боиндил. Он поглядел на своего друга. – Но вообще-то ты имел в виду другое.

Тунгдил только улыбнулся и указал на лесок, показавшийся слева от них. Должно быть, то была последняя восточная оконечность Аландура, точнее говоря, это были те же деревья, что росли в рощицах эльфов.

– Время привала.

Он остановил отряд в тени, давая всем возможность отдохнуть. Несмотря на то что дети бога-кузнеца во время своих дежурств часто находились на поверхности, длительные переходы и путешествия были для большинства из них в новинку.

Бешеный приказал Годе стоять на часах. Когда гномка удалилась, он возобновил разговор.

– Верно, книгочей, – вздохнул он. – Я радуюсь, когда вижу ее. И боюсь того дня, когда она оставит меня.

– Она еще долго будет рядом с тобой. Нужны циклы, чтобы обучить хорошую воительницу, – подмигнув, сказал он, но тут же посерьезнел. – Ты действительно влюбился.

Боиндил сел, одна рука лежала на рукояти вороньего клюва.

– Разве это не безумие? Мне кажется, что сердце вот-вот сгорит в огне моих чувств. Это она снова пробудила к жизни мою жажду сражений. И при этом я знаю, что у нас ничего не может быть. Я убил ее родственницу. Года не будет обращать на меня внимания, она станет меня ненавидеть. Я чувствую это несмотря на то, что она скрывает свои истинные намерения.

Тунгдилу вспомнился разговор с Балиндис. Он скрыл от друга, что первоначально Года действительно собиралась убить его. Сейчас был не самый подходящий момент для того, чтобы поведать об этом Равнорукому.

– Не будь в этом настолько уверен, – вместо этого произнес он.

– Да? Думаешь, я ей нравлюсь? Убийца ее бабки?

– Тебе придется это выяснить.

– Ты знаешь, сколько я не ухаживал за гномками, книгочей? – беспомощно произнес Бешеный.

– О, а кто-то мне когда-то рассказывал, что их нужно натереть любимым сортом сыра и четыре раза повернуть, чтобы завоевать сердце, – рассмеялся Тунгдил, напоминая о шутливом совете, данном ему когда-то Боиндилом. – Но если я все правильно понимаю, то просто будь самим собой. – То были мудрые слова Боендала. – Она – Третья, без клана, без родственников. Это облегчает твою задачу. Не нужно ни на кого производить впечатление или убеждать.

Он с неохотой вспомнил свое первое неудавшееся представление отцу Балиндис. Ему отказали, но она добилась своего, оставив своего супруга и клан ради возлюбленного. Теперь союз между ними распался, и упреки, которыми он себя осыпал, были вполне справедливы. Он чувствовал себя по отношению к ней предателем, но в то же время не хотел жить с ней как муж с женой.

– О Враккас, – в отчаянии произнес Бешеный. – Все это для меня как-то слишком. Честный бой – тут, по крайней мере, знаешь, что будет. А любовь – о, это… сложно.

Тунгдил радовался чувствам друга и от всей души желал, чтобы у него все сбылось.

– Держись и жди подходящего момента. – Златорукий хлопнул чернобородого по плечу. – И, главное, не слушай, что будут болтать представители твоего клана.

Бешеный усмехнулся.

– О, среди них моя слава давно померкла. Забываешь, что ты мой друг, книгочей.

С юга к месту их стоянки приближался всадник. Сначала они приняли его за сидящего на пони ребенка, но теперь заметили свою ошибку. Темная одежда, платок на голове, металлическое позвякивание в седельных сумках.

– Опять палач? – удивился Боиндил. – Скоро я перестану верить в случайности.

– А это и не случайность.

– Тогда пусть останавливается подальше, если уж хочет быть рядом с нами. Я ему не доверяю.

– Подожди.

Брамдаль остановил свою лошадь рядом с Тунгдилом и Боиндилом.

– Приветствую вас обоих, – рассмеялся он сверху. – Можно мне отдохнуть тут немного?

– Ты уже закончил свои дела в Пористе? – К огромному удивлению Боиндила, Тунгдил сделал приглашающий жест рукой. – У нас еще есть чай, если хочешь.

– С удовольствием. – Брамдаль пошарил за спиной и сбросил нечто вроде веревочной лестницы. Из стремени он перебрался на перекладину, а затем на траву.

– Вижу удивление, – усмехнулся он. – Я подумал: зачем ездить на пони, если гном на лошади будет двигаться быстрее? Поэтому я построил вот это, – он указал на лесенку, – и заказал седло.

Бешеный, покачав головой, поглядел на круп. Палач выбрал себе лошадь, которая казалась даже крупнее своих сородичей.

– Я туда никогда не залезу.

– А вид открывается отменный, – Брамдаль прошел за Тунгдилом к котлу с чаем и получил кружку. – Большое спасибо.

– Не за что, – отмахнулся Тунгдил. – Что привело тебя на север?

– Возвращаюсь в Скальград, – Брамдаль подул на горячий чай. – Король Брурон желает, чтобы я основал школу.

– Палачей, полагаю?

– Совершенно верно. Он не захотел, чтобы она была в Пористе. Из-за того, что в будущем она станет столицей, – ухмыльнулся гном. – А я всего лишь выполняю приказы. Странно, не правда ли? Люди осуждают себе подобных на смерть и, тем не менее, не хотят иметь с этим ничего общего.

Тунгдил улыбнулся.

– Мы не виделись в Пористе.

– Нет. Я был очень занят, – подмигнул ему Брамдаль. – Ты мне не веришь. Кем ты меня считаешь? Шпионом гномоненавистников?

– Да, – сразу сказал Бешеный, кладя обе руки на рукоять вороньего клюва.

Брамдаль громко рассмеялся, казалось, это его действительно забавляет. Взгляд его скользнул мимо воина к Годе, и гномка возбудила его любопытство.

– Красивая молодая гномка. Выглядит сильной. Готов спорить, что она очень здорово машет оружием. Отличный бы получился палач.

– Оставь ее в покое, – тут же взвился Боиндил. – Она моя ученица, – быстро добавил он. – Если когда она и отрубает кому-нибудь голову, то этот кто-то обязательно свинорожий. – Гнома бросило в пот, зашумело в ушах. Что это, ревность?

– Я понял. Твоя ученица, – широко усмехнувшись, ответил Брамдаль, и было неясно, что именно он имеет в виду. Палач отпил чаю. – Я разговаривал в Пористе с Гордисланом Молоторуким. В Златоплоте было происшествие, вызвавшее сильное беспокойство: нападение.

Тунгдил присвистнул.

– Машины Третьих?

– Нет. Нападение на город, – Брамдаль серьезно посмотрел на него. – Кто-то полностью открыл плотины и макнул Златоплот в воду. К счастью, жителям удалось заменить разрушенные подъемные механизмы плотин, в противном случае еще больше Свободных распростилось бы с жизнью.

– Сколько погибло? – поинтересовался Бешеный.

– Двести одиннадцать. Нужно перестраивать заново более тридцати домов, – он печально потупился. – Нет, машины гномоненавистников щадят нас, поскольку не могут попасть к нам через пещеры. Но лишают нас жизни иными способами, – он налил еще чаю. – Самое ужасное, что виновных не было. Стражники на плотинах были убиты. Никто не видел убийц и преступников.

– Ужасно, – произнес ошарашенный Тунгдил.

– Были у наводнения и другие последствия. Оно принесло недоверие в Златоплот. С тех пор все громче и громче раздаются голоса тех, кто обвиняет в преступлениях не Третьих, а остальные племена. Богатство, говорят они, вызывает зависть племен из-за такого количества враккасия и золота, сколько есть у нас. Утверждают, что один из членов гномьих племен заявил на собрании кланов Четвертых, что мы пытаемся обильными жертвоприношениями добиться расположения Враккаса и что нам нужно помешать. Другие полагают, что короли племен хотят загнать нас обратно в королевства, – Брамдаль замолчал, ожидая ответа.

– Чушь, – возмутился Бешеный. – В горах больше золота, чем влезет в пещеру, где расположен город. Зачем Вторым или еще кому-то жаждать золота отверженных?

Тунгдил прислонился к дереву и закрыл глаза.

– Вскоре уже никто не сможет ничего сказать, ничего не сможет произойти, чтобы не подумали, что к этому приложили руку Третьи; недоверие растет день ото дня, от события к событию. К сожалению, именно этого и добиваются гномоненавистники. – Златорукий открыл глаза. – Брамдаль, где бы ты ни услышал такие речи, скажи, что верить им нельзя. Чем больше распрей, тем быстрее гномоненавистники достигнут цели.

Палач кивнул.

– То же самое сказал мне и Гордислан Молоторукий. Полагаю, ты знаешь, как сложно бороться против слухов. – Гном поставил кружку на траву. – Поеду дальше. Может быть, мы еще увидимся. И не стоит думать, что я на стороне зла, – сказал он, обращаясь к Бешеному, затем поднялся и стал взбираться на лошадь. – Да пребудет с вами Враккас, – он поднял руку и поскакал дальше.

Тунгдил и Боиндил смотрели гному вслед.

– Знаешь, что меня удивляет? – спросил своего друга Тунгдил. – Он не спросил, что мы везем в повозках.

– Я остаюсь при своем, – упер руки в бока Боиндил. – Он шпион.

Тунгдил подмигнул ему.

– Потому что он стал бы строить глазки Годе?

– Нет, – возразил Равнорукий. – Да, да, – со вздохом произнес он.

– Мастер! Тунгдил! – закричала Года. – Идите сюда! Я кое-что нашла!

– Может быть, твое сердце? – поддел Тунгдил Бешеного и тут же получил локтем в бок.

– Больше ни слова про всякую там сентиментальность, – проворчал чернобородый и побежал; Тунгдил следовал за ним. Было очень непривычно видеть друга без длинной черной косы, в очередной раз подумалось гному.

Года опустилась на колени рядом с кустом и, когда они подошли ближе, раздвинула ветки.

– Смотрите!

Среди зелени и роскошных фиолетовых цветов стали видны черты эльфа, лежавшего на земле, словно мертвец, глаза его были закрыты, на лице – несколько увядших листьев.

В правой части груди торчали три стрелы, пробившие его кожаный доспех и одежду землистого цвета. Судя по роскошным, вышитым одеждам, это был эльф не самого низкого положения; а легкий доспех объяснялся тем, что он находился на охоте. Лагерь его должен был располагаться где-то неподалеку.

– Он дышит, – удивился Бешеный, заметив, что грудь слабо вздымается и опускается. – Хо, остро… эльфы не так тщедушны, как я думал.

– Помогите мне. – Тунгдил осторожно посадил раненого, чтобы посмотреть на древки стрел. Двое были сломаны, однако надломленное третье торчало в теле. – Во имя Враккаса! Это эльфийские стрелы!

– Если бы стрела была одна, я сказал бы, что это несчастный случай, – вынес свой вердикт Бешеный, глядя на окрашенную кровью спину. – Но поскольку их три, то я считаю, что это исключено. Если, конечно, они не устраивают охоту на своих же сородичей.

– Зачем эльфам убивать друг друга? – Тунгдил разглядывал лицо найденного. – Или нужно задаться вопросом, зачем им убивать его?

– Но ведь стрелы могут быть поддельными, – заметила Года. – Может быть, это Третьи?

– Нет. Они взяли бы арбалеты, чтобы навести подозрение на нас, и положили бы тело в таком месте, где его очень скоро нашли бы. И не оставили бы несчастного парня в живых, – возразил гномке Тунгдил. – Нет, эльфа обстреляли из лука свои же. Либо его сочли мертвым и оставили здесь, или он бежал, а они потеряли след.

Боиндил рассматривал необычную находку.

– И что мы будем с ним делать? Раны выглядят плохо. Долго он не протянет.

Тунгдил бросил взгляд на повозки.

– Возьмем его с собой. Если эльфы хотят убить его, то я хочу выяснить причину. – Гном не помнил, чтобы ему когда-либо доводилось читать о войне в Аландуре. Странное поведение послов, тайные строки в их сопроводительном письме, камень, до сих пор нераскрытые загадки новых строений эльфов, все это, вероятно, могло иметь отношение к этому раненому.

Могло.

Может, дело было в личной вражде, или же это преступник высокого ранга, которого поймали на месте злодеяния и убили при попытке к бегству. Никто не знал, как народ лесов регулирует свои внутренние конфликты. Многое было возможно.

– Давайте позаботимся о том, чтобы он остался в живых и открыл глаза. – Тунгдил подозвал еще нескольких воинов, чтобы они помогли нести раненого. Поместили на одной из повозок на нескольких слоях шкур. Приставили к нему одного из целителей.

Тунгдил скомандовал выступление. Он хотел использовать остаток дня, чтобы уйти как можно дальше от границ Аландура. Хотя перевозить раненых эльфов на повозках было не запрещено, но и заботиться гномам об эльфах – не в порядке. В худшем случае их могли обвинить в похищении.

Теперь Златорукий вел отряд на юг с еще более важным грузом.

Бешеному волей-неволей пришлось снова сесть в седло, чтобы не замедлять продвижение группы. Поскольку Года не жаловалась на тряску, замолчал и он. Не очень здорово, если мастер причитает больше ученицы.

– А кто был тот гном, который сидел с вами? – поинтересовалась гномка.

– Он не должен тебя интересовать, – резко ответил Бешеный.

Года подняла брови.

– Дитя бога-кузнеца, скачущее на лошади, само по себе необычно.

– Он не необычен. Он палач. – Боиндилу не нравилось, что ученица продолжает проявлять любопытство. – Убивает преступников долговязых. За деньги.

– Его зовут Брамдаль Мастер Клинка? – взволнованно спросила она.

Бешеный заворчал.

– Да. А что?

– Я много слышала о нем. Он сражался у Черного Ярма и в Пористе, так говорят. Один убил девяносто орков и сто воинов аватаров, – мечтательно произнесла она. – Я бы с удовольствием познакомилась с ним.

– Пф! Это ничто по сравнению с тем, что пережили мы с Тунгдилом. И против количества свинорожих, которых мы разрубили, – чернобородый обернулся в седле. – Забудь Брамдаля. Может быть, он и легенда, но я его ни во что не ставлю. Не доверяй ему. И больше о нем ни слова.

Года удивленно поглядела на учителя.

– Да, мастер. – Она беспомощно посмотрела на Тунгдила, но тот только пожал плечами, давая понять, что все это его не касается.

Когда солнце стало клониться к горизонту, Тунгдил привел отряд к берегу маленькой, но быстрой реки, чтобы обезопасить себя от нападения. Близость реки не нравилась гному, вызывая слишком много воспоминаний. Тем не менее решение его было твердым. Безопасность превыше собственных интересов.

Команда выгрузила эльфа и начала распрягать пони, когда это и случилось.

Лошадки вдруг заржали, одна за другой встали на дыбы, принялись бить копытами и рвать удила. Уже ничто не держало их, и они помчались прочь, вдоль берега реки, словно преследуемые невидимыми духами.

Тунгдил понял причину беспорядочного бегства. Из боков и крупов животных торчали крошечные дротики, выпущенные из трубок. И появились они не из ниоткуда. Отряд незаметно настигли враги, которые выждали подходящую возможность для нападения.

– К оружию! – крикнул он. – Подземные неподалеку.

Бешеный и Года бросились к нему, в то время как двадцать гномов стали догонять повозки.

– Почему подземные? – спросил его друг, оглядываясь по сторонам, пытаясь что-нибудь разглядеть. Тридцать гномов присоединились к ним, подняли щиты и топоры. Но сражаться пока было не с кем. – Это с таким же успехом мог быть и Брамдаль.

– Нет. Пони обстреляли из трубок, чтобы заставить их убежать, – ответил Златорукий. – Мы не заметили атакующих. А это означает, что они с таким же успехом могли убить нас. Но не сделали этого.

Громкие крики и ржание привлекли внимание гномов. Конная группа лежала на земле, пони катались в пыли и траве. Натянутая на уровне колен веревка внезапно остановила преследователей. Некоторые гномы и животные, раненые, остались лежать, храбрые остатки отряда взлетели в седла и, несмотря на ушибы, возобновили преследование.

– Мы попали в ловушку, – рассердился Бешеный и понурил голову. – Выходите, безбородые трусы! – закричал он, делая быстрый шаг вперед. – Гномы так не сражаются! Если у вас есть хоть толика чести, то покажитесь, вместо того чтобы ползать по кустам, словно подлые карлики!

Послышался шум и треск, толстые стебли тростника, росшего шагах в двадцати от них, предательски задрожали.

Глаза Бешеного засверкали.

– А теперь пошли жать, Года! – Он бросился вперед, гномка бесстрашно последовала за ним.

Тунгдилу почудилось, что рядом с его другом бежит его погибший брат Боендал, а не Третья. Когда Года достигнет вершин мастерства, эти двое будут так же непобедимы, как когда-то братья-близнецы.

– За ними! – приказал он оставшимся гномам. – Попытайтесь не убивать подземных. До сих пор они нас щадили.

Широкой линией они бросились в лес из тонкой травы, прорубая себе дорогу меж тростинок, почти вчетверо превосходивших их по росту.

Тунгдил надеялся, что им удастся поймать одного из чужих гномов. Только так они смогут получить назад бриллианты, которые захватили подземные, и разгадать загадку всех этих похищений.

Чем дальше они уходили, тем меньше надежды оставалось. Они достигли противоположной стороны колышущейся полосы тростника, не обнаружив никого.

– Там! – крикнула Года, указывая на мелькнувшую фигуру, направлявшуюся к холму. Существо было несколько крупнее гнома, но меньше человека.

Тунгдил повернулся и помчался за подземным, рядом с ним бежали Года и Бешеный. Остальные гномы находились слишком далеко, чтобы нагнать беглеца.

Подземный исчез за вершиной холма, вскоре холм перевалили трое гномов. Расстояние между ними не сокращалось.

– Так ничего не выйдет, – проворчал Боиндил, поднимая вороний клюв и швыряя его на бегу. – Лети и задержи его, – крикнул он вдогонку оружию.

Вращаясь вокруг своей оси, тяжелый вороний клюв преодолел расстояние до бегущего, тупой конец угодил в бедро и сбил подземного с ног. Тот упал на бок и покатился по мокрой траве к подножию холма, где и остался лежать.

– Мастерский бросок, – похвалил друга Тунгдил, опасавшийся, что длинный шип вонзится беглецу в спину и убьет его. Со времен возвращения боевого безумия Златорукий готов был ожидать от чернобородого гнома абсолютно всего.

– Никогда не бросай свое оружие, если у тебя нет другого, – тут же поддела учителя Года. – Мастер, ты…

– Эй, не так быстро, – Боиндил поднял тяжелый кулак. – Есть у меня второе оружие, ученица. Для такого противника сгодится. Против свинорожих, конечно, пришлось бы что-нибудь придумывать.

– Ты отговариваешься, – пожаловалась она. – А если бы это сделала я, мне пришлось бы таскать балки или делать другие бесполезные вещи.

– Еще бы! – рассмеявшись, признался гном. – Вот поэтому я и являюсь твоим мастером.

Они настигли подземного, со стоном пытавшегося встать на ноги. Тунгдил опустился на колени рядом с ним и перевернул его на спину.

– Спокойно, – произнес Златорукий. – Мы ничего тебе не сделаем.

Это был гном, в этом не было никаких сомнений, несмотря на то что у него не было бороды, тело было немного крепче, а кожа – темнее. Волосы были заплетены в косы и выкрашены в темно-синий, темно-зеленый и черный цвета. Волосы росли только на половине головы, безволосая часть была покрыта рисунками.

Доспехов на подземном не было. От непогоды и вражеского оружия его защищала одежда из толстой кожи, ноги были обуты в сапоги на тонкой кожаной подошве. И именно эта подошва впилась Тунгдилу под дых и опрокинула в траву.

Падая, гном услышал удивленный вскрик Бешеного, и его друг с кровоточащим носом приземлился рядом.

– Он меня пнул! – озадаченно произнес Бешеный, вытирая кровь. – Этот парень пнул меня, как собаку! – Равнорукий в ярости вскочил на ноги. – Я сейчас разорву его на части, этого мелкого полулысого!

Тунгдил поднялся и увидел, что подземный двумя очень быстрыми движениями, знакомыми ему по борьбе, ушел от атаки Годы. Схватив ее за предплечье и плечо, он поднял ее размашистым движением. Взлетев, она рухнула спиной.

– Оставь его в живых, Боиндил! – закричал Златорукий, поднимаясь.

Неудержимая атака Бешеного не привела ни к чему, по крайней мере, для Бешеного.

Подземный двигался быстро и элегантно, словно танцуя со своими противниками. Едва ему представилась возможность ухватиться за что-то вроде пояса или кожаной пряжки на кольчуге, он использовал ее в качестве рычага.

На этот раз это оказалась перевязь. И вот Бешеный снова упал, ударился грудью и выругался настолько крепко, что заходящее солнце скрылось за тучу, чтобы не слышать его.

– Он мне кости погнул, – закричал чернобородый, лупя кулаком по траве. – Во имя Враккаса, ну и свинья! Это же не сражение, это какая-то кобольдщина!

Прихрамывая, подземный бросился прочь.

Тунгдил побежал за ним, радуясь, что вернул себе былую выносливость. Сорок дней тому назад или чуть больше он бы запыхался, в боку бы закололо, и он уселся бы на траву.

– Остановись! Нужно поговорить по поводу бриллиантов! – закричал Тунгдил. – Они очень важны для нас!

Несмотря на то что подземный не послушал, попадание вороньего клюва Боиндила взяло свое.

Через двести шагов по просторной, открытой местности Тунгдил подобрался к беглецу настолько близко, что рискнул прыгнуть. Он бросился на корпус противника и заставил его упасть. Даже падая, подземный извивался, словно угорь, и едва не ускользнул, но неожиданно подскочила Года и нанесла ему удар рукоятью нахтштерна. Подземный рухнул без сознания.

– Спасибо, Года, – Тунгдил тяжело дышал от напряжения, сел верхом на пленного, связал ему поясами – своим и Годы – руки и ноги. Теперь точно не убежит.

Обыскав карманы подземного, он обнаружил множество дротиков с красным оперением, кроме того – небольшой пузырек с неприятно пахнущей жидкостью. Гном решил, что это яд, чтобы пропитывать им кончики.

Появился и Бешеный.

– В следующий раз пусть срочно берет оружие, как подобает порядочному гному, – раздраженно произнес он, держась левой рукой за грудь. Глаза его оценивающе скользнули по телу пленника. Что такое? Только кинжал?

Подземный открыл глаза, но сопротивляться не стал. Он понимал, что убежать не удастся и стал разглядывать лица тех, кто его поймал.

– Отпустите меня, – произнес он низким звучным голосом с сильным акцентом. Прозвучало это очень благородно, как говорил иногда Родарио, чтобы одурачить людей. – Я ничего вам не сделал.

– Ничего не сделал? – Бешеный указал на правое плечо. – Своим броском ты мне его вывернул!

– Ты пытался меня убить. Если бы я хотел убить тебя, у меня бы получилось, – ответил подземный. – Так что нечего жаловаться.

Бешеный недоверчиво рассмеялся.

– Вы только послушайте! Во имя Враккаса, ты что, жевал траву гульто или что ударило тебе в голову?

Жестом Тунгдил попросил друга успокоиться. Года встала рядом с мастером и была вознаграждена похвальным взглядом, поскольку они были обязаны ей тем, что вообще поймали пленника. Ее гордая улыбка сразу усмирила чернобородого.

– Я Тунгдил Златорукий, а это – Боиндил Равнорукий и Года Отважная, – представил он. – Многие из нас потеряли родственников и друзей, пытаясь защитить бриллианты, которые вы хотите у нас украсть. Зачем?

Тем временем их догнали остальные гномы. Тунгдилу шепнули, что повозки найдены. Все ящики с бриллиантами были открыты, камни украдены.

– Мы не крадем. Мы забираем свою собственность, – произнес подземный. – Брока украла его у нас и унесла. Мы искали его много звездных циклов, пока убариу не указали нам на место, где он скрывается.

– Что такое брока?

Тот задумался.

– Вы назвали бы ее эльфийкой.

Тунгдил кивнул Бешеному.

– Так я и думал. Мы называли ее эоил, и она принесла ужас в Потаенную Страну. Но она изменила камень. Он стал важным артефактом.

– Он был им и раньше, – ответил подземный. – И это не меняет ничего в том, что камень – наша собственность.

– А ты не мог бы отвести нас к своему предводителю? – Тунгдил развязал сначала ремень на руках, затем на ногах и встал перед пленником. – Вашим набегам нужно положить конец. Нам всем нужно найти решение, – и он протянул пленнику руку.

– Книгочей, они же заодно со свинками, – предупредил его Бешеный. – Не думаю, что мы должны доверять им.

Подземный сделал вид, что не услышал упрек, сам поднялся, не обращая внимания на предложенную Тунгдилом помощь.

– Я отведу вас в то место, где вы сможете подождать Зундалона. Не больше, – он отряхнул траву со своих штанов.

– Мы пойдем втроем, – сказал Златорукий. – Иди первым, – он дал остальным гномам указание ждать его в лагере. – У тебя есть имя?

– Да, есть, – тот кивнул и похромал дальше, как с довольной усмешкой отметил Боиндил. Это было расплатой за боль, которую он ощущал.

Внезапно он почувствовал на правом плече руку Годы, Вторая схватила его предплечье и сильно рванула назад. Он скрипнул зубами, когда кости снова встали на положенное им место. На несколько взмахов ресниц их лица оказались совсем близко, он почувствовал ее дыхание.

– Прости меня, мастер, – извиняющимся тоном сказала она. – Чем неожиданнее вправление сустава, тем лучше становится он на место.

– Хорошо, – сказал он и улыбнулся ей. Не как мастер, а как гном. Влюбленный гном. Затем он откашлялся, сделал быстрый шаг в сторону и прошел мимо нее. – Идем. Не стоит оставлять книгочея одного.

Года заметила разницу. Это объяснило ей резкую реакцию мастера, когда она расспрашивала о Брамдале.

– О Враккас, – она тяжело вздохнула и пошла следом.

Поиск по сайту: